CC BY
220
УДК 1:2(09) ББК 87.3(2)522-685
ИДЕЙНЫЕ ИСТОКИ СОФИОЛОГИИ ВЛ. С. СОЛОВЬЕВА
А.М. ХАМИДУЛИН
Нижегородская Духовная семинария
ул. Похвалинский съезд, д. 5, г. Нижний Новгород, 603001, Российская Федерация E-mail: [email protected]
Рассматриваются влияния предшествующих систем мысли на софиологическую концепцию B.C. Соловьева. Дается определение понятия «мудрость» (hoktnah, crocpia, София) в контексте рассматриваемых традиций. Отмечается значимость факта личностного интеллектуально-мистического опыта Вл.С. Соловьева (трехкратного видения Софии) в качестве коренного источника его софиологических изысканий. Исследованы источники, оказавшие влияние на формирование идеи Софии в библейской традиции (Ветхий Завет и христианство), продемонстрирован вероятный путь их трансформации. Отмечается в целом идеалистическая направленность философствования Вл.С. Соловьева в традиции философии платонизма и неоплатонизма. Указываются влияния западноевропейской мистической и философской традиций (Майстер И. Экхарт, Г. Сузо, И. Гихтель, Г. Арнольд, Я. Бёме, Дж. Пордедж, Э. Сведенборг, Ф. Шеллинг) на построение софиологической доктрины Вл. С. Соловьва. Изложены софийные интуиции отечественной культуры (Г.С. Сковорода, Ф.А. Голубинский), предвосхищающие софиологические штудии Вл. С. Соловьева. Особое внимание уделяется языческим параллелям в мистическом опыте Вл.С. Соловьева, отмечается сходство между Софией Вл.С. Соловьева и теофаниями языческих богинь (Исида, Афродита). Дается анализ таких древних интеллектуально-мистических систем мысли, как гностицизм и каббала, как важнейших источников софиологии Вл.С. Соловьева. Делается вывод о том, что Вл.С. Соловьев, являясь крупнейшим представителем русской софиологической традиции, воспринял и осмыслил на основании личного опыта существующие софийные интуиции, которые нашли свое гармоничное выражение в одном из важнейших направлений отечественной философской мысли - софиологии.
Ключевые слова: философия Вл.С. Соловьева, софиология, идейные истоки, Хокма, София, Шхина, Вечная Женственность, христианство, платонизм, западноевропейская мистическая традиция, мистический опыт, гностицизм, каббала.
IDEOLOGICAL SOURCES OF SOPHIOLOGY VL.S. SOLOVIEV
A.M. KHAMIDULIN
Nizhny Novgorod Theological Seminary 5, st. Pohvalinsky ramp, Nizhny Novgorod, 603001, Russian Federation E-mail: [email protected]
The impact of previous systems of thought on the sophiological concept of Vladimir Sergeyevich Solovyovis considered. The definition of the concept «wisdom», «hükmah», «crocpia», «Sofia» in the context of the presented tradition. The significance of the fact of personal intellectual and mystical experience of Vl. Solovyov (triple vision Sofia) as the primary source of his Sophiological research is noted. The sources that influenced the formation of the idea of Sofia-based Biblical tradition (Old Testament and Christianity) are investigated, the possible path of transformation is demostrated. In general idealistic orientation of Vl. Soloviev's philosophizing in the tradition of the philosophy of
Platonism and Neo-Platonism is noted. The influence of Western mystical and philosophical traditions (represented by Meister Eckhart I., G. Suso, I. Gihtelya, G. Arnold, J. Boehme, John. Pordedzh, E. Swedenborg, Schelling) on Sophiological doctrine of Vl. Soloviev is pointed. Sophianic intuition of the national culture (G.S. Skovoroda, F.A. Golubinsky), anticipating Sophiological йtude Vl. Solovyov are stated. Particular attention is paid to the pagan parallels in the mystical experience of Vl. Soloviev, there is similarity between Sofia of Vl. Solovyov and Theophany of pagan goddesses (Isis, Aphrodite). The analysis of such ancient intellectual and mystical systems of thought as Gnosticism and the Kabbalah as an important source sophiology Vl. Solovyov is given. It is concluded that Vl. Soloviev, being the largest representative of Russian sofilogicheskoy tradition, perceived and understood sophianic intuition based on personal experience available to him that found their harmonious expression in one of the most important directions of Russian philosophical thought called sophiology.
Key words: philosophy Vl.S. Solovyov sophiology, ideological sources, Chokmah, Sofia, Divinity, the Eternal Feminine, Christianity, Platonism, Western European mystical tradition, mystical experience, Gnosticism, Kabbalah.
Первый после Платона Соловьев делает новое громадное открытие в метафизике.
В море умопостигаемого света, который безобразно открылся Платону, Соловьев с величайшею силою прозрения открывает определенные ослепительные черты вечной женственности.
В.Ф. Эрн
У многих народов среди различных добродетелей особое место занимает мудрость. К людям, обладающим этим великим даром рассудительности и проницательности, во всех культурах относились с особым уважением и почитанием. Их необязательно называли философами, это могли быть умудренные жизнью старцы, отличившиеся в познании мира ученые, совершенствующиеся в духовном развитии аскеты и подвижники. Особый взгляд на мир и способность видеть глубже и шире других притягивали к ним людей, ищущих истину. Однако некоторые из мудрецов осознавали себя лишь причастными таинственной и сверхъестественной силе, тогда они начинали говорить о превосходящей человеческую мысль Сверхъестественной Премудрости. В этом случае Премудрость трактовалась в религиозно-философском ключе, ее многообразные проявления притягивали к себе ищущих совершенного знания.
Вл.С. Соловьев, главный отечественный идеолог софиологии как особого направления в религиозной философии, является наследником богатой традиции почитателей Премудрости. Софиология представляет собой сложное учение синкретического характера о Софии Премудрости Божией, которое, согласно утверждению А.П. Козырева, является «сложным синтезом православного почитания Христа как воплощенной Божественной Премудрости, европейских мистических учений, каббалы, романтизма, немецкой философии и других учений»1. Особое положение Вл. Соловьева заключается в том, что
1 См.: Козырев А.П. Соловьев и гностики. М.: Изд. Савин С.А., 2007. С. 215 [1].
он был не только спекулятивным мыслителем, занятым лишь разработкой непротиворечивой системы, но и активным мистиком с богатым опытом переживания сверхъестественного.
Интеллектуально-мистическая биография Вл. Соловьева
Исследование творчества любого человека необходимо связывать с фактами из его биографии. В нашем случае ключевыми событиями, оказавшими значительное влияние на создание софиологической системы, следует считать три знаковых мистических переживания Вл.С. Соловьева. Так, в 1862 г., в возрасте 9 лет, будущий философ пережил первое свидание с Вечной Подругой во время воскресного богослужения в Москве. Это событие, произошедшее с Вл.С. Соловьевым в раннем возрасте, оказало на него сильное впечатление. Любопытно, что философу так и не удалось создать полноценную семью. Как отмечает кн. Ев. Трубецкой, «Соловьев всегда испытывал ... раздвоение любовного чувства»2. Соловьев в своей жизни был много раз влюблен, и все эти встречи имели большое значение в его жизни. Но каким бы пламенным не было увлечение Соловьева, его всегда отвлекало пришествие другой Возлюбленной, перед которой утрачивалась притягательность земных женщин.
Последующие два явления Вечной Женственности произошли во время его заграничной командировки 1875-1876 гг., которую Соловьев предпринял с целью «изучения индийской, гностической и средневековой философии»3. Изучая умозрительные категории, Соловьев искал тайный ключ Премудрости, жаждал практического применения и воплощения этим знаниям и находился в ожидании. И наконец раздался Её голос - в Британской библиотеке Соловьев сподобился второго лицезрения Софии, и она звала философа в Египет. Вл. Соловьев сразу покидает Лондон. Быстро миновав Европу, он останавливается в Каире. В Египте философ посещает Фиваидскую пустыню. Здесь, в пустыне, он в третий раз видит Софию в золотом сиянии лазури. В явившемся ему женском образе Вл. Соловьев увидел личностную основу мира - образ, в котором было все. Примечательно, что в III в. от РХ. искушающие видения отражал основатель христианского пустынножительства Антоний Великий. Вл.С. Соловьев же, напротив, ищет визионерских откровений на протяжении всего своего долгого жизненного пути. Свидетельством сверхчувственного опыта поэта выступают его стихотворения «Вся в лазури сегодня явилась. », «У царицы моей есть высокий дворец.» и, наконец, поэма «Три свидания», в которой описываются все три встречи Соловьева с «Царицей Радужных Врат». В ней образ Вечной Женственности является читателю небесным, внеземным и в то же время нежной возлюбленной, снисходящей до общения с поэтом. В этих трех явлениях Вечной Женственности (известно, что сам Соловьев не называет ее «Софией») можно усматривать основные пункты общения Соло-
2 См.: Трубецкой Е.Н. Миросозерцание Вл.С. Соловьева. М.: Товарищество тип. А.И. Мамонтова, 1913. С. 32 [2].
3 См.: Радлов Э.Л. Владимир Соловьев. Жизнь и учение. СПб., 1913. С. 14 [3].
вьева с чем-то сверхразумным для сухой спекулятивной философии и в своем запредельном явлении до конца не определенным. Таинственные встречи с Великим Женственным Существом и приобретенный в этом общении опыт явились для русского философа основными источниками его мистических интуи-ций и послужили импульсом к поиску подобных откровений у практиков и теоретиков теософии в самом широком смысле этого слова.
Библейские истоки софиологии. Хокмическая литература и христианская интерпретация образа Софии-Премудрости
Появление еврейского термина «Премудрость» напрямую связано с дидактической, или как её ещё называют хокмической, письменностью - с Притчами Соломоновыми, книгой Премудрости Соломона и книгой Иисуса сына Сирахова, с которыми Вл.С. Соловьев был, несомненно, знаком, поскольку рос в религиозной семье, его дед Михаил Соловьев был священником. Понятие ППЭП (hokmah) имеет широкий спектр толкований. Сам термин женского рода и употребляется в Писании в значении pluralis majestatis («множественное величие») наряду с другими именами Божиими. До Вавилонского плена (598-539 гг. до РХ.) это понятие имело практический оттенок, и относилось в большинстве случаев к характеристике человеческих качеств, источник которых, однако, Бог. Это могло быть мастерство, хороший художественный вкус. Часто характеристику «мудрый» получали лучшие представители рабочих ремесел -плотники, красильщики, обработчики металлов, камнетесы. Лучшие из них были задействованы в постройке Храма.
В книгах Премудрости и Притч Соломона появляется характерная и неоднозначная в своих многочисленных толкованиях персонификация мудрости. Мудрость обладает выразительными характеристиками - она возвышает голос свой на улицах, строит дом и приглашает на обильную трапезу всех ищущих мудрости. Таким образом, в Ветхом Завете мы видим личностную Премудрость Божию, которую Господь «...имел ... началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони» (Притч. 8:22). Сама Премудрость говорит о себе: «.я вышла из уст Всевышнего и, подобно облаку, покрыла землю; я поставила скинию на высоте, и престол мой — в столпе облачном» (Сир. 25:3-4). Вышеприведенные цитаты являются ветхозаветной основой для ортодоксальной практики отождествления Премудрости Божией и Слова - Второй ипостаси Святой Троицы. С помощью Премудрости Господь творит мир, она есть образ Его, художница, радующаяся и веселящаяся пред лицом Его (Притч. 8:30).
Изображение Премудрости Божией имеет сходство с описанием характера и действия Духа Божия как третьей ипостаси Святой Троицы. В Ветхом Завете встречаются следующие близкие по смыслу упоминания. Так, дух святой почил на семидесяти старейшинах во времена Моисея (Числ. 11:25). Иисус Навин исполнился Духа Премудрости после того, как получил благословение от Моисея (Втор. 34:9). Об особых свойствах присутствия Духа Божия говорит пророк Давид (Пс. 138:7-10). В пророчестве Исайи говорится о том, что на Мессии почиет «.Дух Господень, Дух Премудрости.» (Ис. 11:2). Характерно о
действиях Святого Духа в сердцах людей нам повествует Новый Завет. В первую очередь, это исполнение апостолов Духом Божьим в сионской горнице (Деян. 2:4). Многократно о действии Духа Божия говорится в посланиях. Это излияние Любви Божией в сердца верующих Духом Святым (Рим. 5:5), жизнь Святого Духа в людях как храме (1 Кор. 3:16), плод Духа в праведности и истине (Еф.5:9). Таким образом, можно наблюдать сближение характеристик ветхозаветного понятия «София» и Духа Божия в обоих Заветах. Подобное отождествление могло возникнуть как на идейном, так и на лексико-семантическом уровне. Так как во многих семитских языках, в том числе в иврите, слово «дух», как и «мудрость», женского рода. Уже в новозаветную эпоху, когда происходило восприятие христианским сознанием образов Ветхого Завета, такие ранние отцы Церкви, как Ириней Лионский и Феофил Антиохийский, понимали под Софией третью ипостась Святой Троицы - Святого Духа.
Свое продолжение идея почитания Премудрости получила в христианстве, где Софии Премудрости Божией посвящали храмы (Константинополь, Киев, Новгород, Полоцк) и вариативные символические по своему содержанию иконографические сюжеты. Здесь обязательно нужно принять во внимание тот факт, что в Предании Православной Церкви, как в Византии, так и на территории Руси, святые отцы - учителя Церкви - понимали под Премудростью, чаще всего, Иисуса Христа, как безначальное Слово-Логос, Вторую Ипостась Живоначальной Троицы. В первом послании ап. Павла к коринфянам прямо говорится, что «Христос Божия сила и Божия Премудрость» (1 Кор.1:24). Причем под тем Домом, который создала Премудрость (Притч.9:1), традиционно понимается Пресвятая Богородица, Которая вместила в себя ипостасную Премудрость Божию - Иисуса Христа Логос Божий. На этом убеждении строится ортодоксальное понимание ипостасной Софии. Однако существовали и другие тенденции в интерпретации образа Премудрости. Так, Ориген также затрагивал вопрос о Софии и считал её «бестелесным бытием многообразных мыслей, объемлющей логосы мирового целого» и в то же время «одушевленной и как бы живой»4. Согласно блаж. Августину, во Христе воплощенная Премудрость находит отражение не просто в одном Лице Иисуса Христа, а в «целокупном Христе». СМбШб ЮШб («Христос всецельный») - это Христос и Церковь, через которую Премудрость Бо-жия делается известной (Еф.3:10). В то же время возможно говорить о Премудрости, как Невесте Христовой. Этот мистический союз между Софией и Логосом «открывается через Иисуса Христа, воплощенное Слово, и через то, что Он принимает и утверждает Церковь своей Невестой»5. В то же время необходимо отметить сближение образов Софии и Богородицы, которое отмечает отечественный ученый С. Аверинцев: «...личный облик Софии как в византийско-русской, так и в католической традиции постепенно сближается
4 См.: Аверинцев С. Собрание сочинений / под ред. Н.П. Аверинцевой и К.Б. Сигова. София-Логос. Словарь. Киев: ДУХ I Л1ТЕРА, 2006. С. 397 [4].
5 См.: Шипфлингер Т. София-Мария. Целостный опыт творения / пер. с нем. В. Бычков. М.: Гнозис-пресс - Скарабей, 1993. С. 43 [5].
с образом Девы Марии как просветленной твари, в которой становится "со-фийным',' облагораживается весь космос» [4, с. 397]. Таким образом, в христианской и околохристианской среде существует практика отождествления Софии как со Христом и/или с Богородицей, так и со всей Церковью и даже всем миром, что свидетельствует о её «всеедином» значении.
Очевидная генетическая связь и точки соприкосновения иудейской и христианской духовной традиций играет большую роль для самого Вл. Соловьева. Поскольку философ отождествлял себя с христианством и, безусловно, обладал познаниями в области богословия (философ в качестве вольнослушателя посещал лекции в Московской Духовной Академии в 1873 г.), то представляется вероятным определенное влияние ветхозаветных и новозаветных идей на построение философской системы Вл. Соловьева.
Софийные интуиции отечественной культуры
Отечественная культура, по мнению ряда исследователей (Топоров В.Н., Бычков В.В., Крохина Н.П.), развивалась во многом в русле софийных интуи-ций, тесно связанных с христианской традицией. Поиски и попытки раскрытия различных символов Софии и её коннотаций в литературе и искусстве основываются, прежде всего, на раскрытии феномена божественного устройства мироздания, в котором все явления премудро устроены Творцом.
Эстетический момент изначально был важной характеристикой мировоззрения русского народа. Проявление этого чуткого восприятия божественной красоты в дольнем мире мы видим уже в историческом эпизоде выбора веры князем Владимиром. И поскольку Вл. Соловьев по своему рождению и воспитанию относится к этой культурной среде, было бы странным опустить это для рассмотрения. Во всяком случае, на русской почве наиболее отчетливым выражением софийности послужила ее христианская интерпретация, «явленная в храмостроительстве и иконе»6.
Необходимо отметить характерное тяготение образа Софии к абсолютному всеединству, в котором происходит «стирание границ между философским, религиозным и мифопоэтическим мышлением»7. Опираясь на подобные проявления «мистического христианства» в отечественной литературной традиции, ряд исследователей отмечают авторов, которым было присуще особое выражение идей софийности. Это такие известные писатели и поэты, как А.С. Пушкин, Ф.И. Тютчев, А.А. Фет и другие. Согласно Н. Крохиной8 и П. Сапронову9, со-фийность в произведениях этих поэтов находит отражение во множестве худо-
6 См.: Крохина Н.П. Софийность и её коннотации (онтологизм-космизм-эсхатология) в русской мысли и литературе XIX и рубежа Х1Х-ХХ веков. Иваново, 2010. С. 6 [6].
7 См.: Крохина Н.П. О драме софийных тем и смыслов // Соловьевские исследования. 2011. Вып. 4 (32). С. 161 [7].
8 См.: Крохина Н.П. Софийность и её коннотации (онтологизм-космизм-эсхатология) в русской мысли и литературе XIX и рубежа Х1Х-ХХ веков. Иваново, 2010.
9 См.: Сапронов П.А. Русская софиология и софийность. СПб.: Церковь и культура, 2006. С. 295.
жественных элементов и пронизывает самое существо их творчества. Так, Н. Крохина утверждает, что «творчество, не потерявшее свою метафизическую основу - веру в реальность сверхчувственного мира, цельность и чувство священного, и потому способное к сакрализации зримого бытия как "богоматери" (Вл. Соловьев) - может быть названо софийным» [6, с. 358]. Как утверждают В.К. Кантор и Н.П. Крохина, главным воплощением Вечной Женственности в усадебном строе жизни считается уездная русская барышня, чей образ с особенной любовью был воссоздан бессмертными классиками русской словесности, такими как А.С. Пушкин, А.Н. Островский, И.С. Тургенев, И.А. Гончаров и И.А. Бунин. Отдельно следует остановиться на софийных идеях ГС. Сковороды и Ф.А. Голубинского. В область интересов преподавателя Московской Духовной Академии Ф.А. Гзлубинского, с сыном которого был знаком Вл.С. Соловьев, по свидетельству С.М. Соловьева10, попадали софиологичес-кие интуиции, которые могли быть инспирированы влиянием сочинений немецких мистиков (Я. Беме, Э. Сведенборг), имевшихся в академической библиотеке. Представляется вероятным, что изыскания Ф.А. Голубинского опосредованно оказали влияние на мировоззрение Вл.С. Соловьева на этапе его обучения в Духовной Академии. Г.С. Сковорода, приходясь двоюродным прадедом по материнской линии Вл.С. Соловьеву, воспринял и оригинально осмыслил идеи и образы европейской культуры. У ГС. Сковороды мы встречаем образ единой для всего сущего Премудрости Божией. Она может проявляться в разных видах и называется у каждого народа своим именем. С персонифицированным понятием Премудрости у Сковороды связано распознавание и различение скрытой в мире истины, поиск которой затрудняется наличием у Премудрости сестры, которая, также обладая множеством имен, представляет собой ее противоположность. Специалист по истории философии А.И. Абрамов11 замечает, что тема женственности появилась в творчестве Вл. Соловьева, в том числе, под влиянием ГС. Сковороды. Так что вся отечественная культура с ее софий-ными интуициями, храмами, иконами была родной для Вл.С. Соловьева, он воспринимал ее с детских лет, и все эти образы вошли в его жизнь на самом раннем этапе его становления как мыслителя.
Языческие параллели мистического опыта Вл.С. Соловьева
Необходимо отметить бросающееся в глаза сходство в понимании мудрости у разных народов. Во-первых, слово стофш, (собственно, «мудрость») в греческом языке женского рода, как и в русском, латинском, древнееврейском и других языках. Во-вторых, «по устойчивой схеме мифа, имеющей широкое распространение в самых различных культурах Евразии, мудрость принадлежит деве»12. Это наблюдается и в скандинавском эпосе, и в древнегреческих мифах. Также в
10 См.: Соловьев С.М. Жизнь и творческая эволюция Владимира Соловьева. Брюссель, 1977. С. 90.
11 См.: Абрамов А.И. Философия всеединства Вл. Соловьева и традиции русского платонизма // История философии. М., 2011. № 6. С. 21.
12 См.: Аверинцев С. Собрание сочинений. С. 551.
мифологеме такой девы-премудрости можно выделить ряд характерных черт, таких как любовь к людям и готовность заступиться за них, а также такие на первый взгляд не совместимые качества, как девственность и материнство.
Параллели с древними культами женских богинь особенно важны в понимании основ мистического опыта Вл. Соловьева. Здесь необходимо упомянуть о Соловьеве как исследователе и активном практике спиритуализма в религиозном смысле этого явления. А. Введенский в своей статье, посвященной мистицизму в творчестве Соловьева, пишет как об общеизвестном факте, подтверждаемом словами самого Соловьева, о том, что философ вступил на поприще своей профессиональной деятельности с уже сформировавшимися мистическими воззрениями, которые он и воплощал в своей философии в течение двадцати семи лет, оставаясь при этом «всю жизнь убежденным мистицистом»13. При всем этом необходимо отметить, что Соловьев обогащал и черпал свой опыт как из личных практик, так и из общения с носителями подобного медиумического опыта. Важно при этом отметить, что сам Соловьев отличал Софию (именно как небесную Софию, Премудрость Божию) от являвшихся ему других духов, таких как «Памфил», «нормандка», «Зоя Палеолог». На похожие черты в мистическом опыте Вл. Соловьева и в древних мистериях, посвященных языческим богиням, указывает современная исследовательница его творчества В. Кравченко, утверждая, что «взаимоотношения Соловьева и Софии вполне могут быть описаны как необычная версия вечной истории о нисхождении богини к смертному герою.»14.
Во взаимоотношениях Соловьева и Софии последняя проявляется во многих лицах. Sophie определяется как любящая муза-вдохновительница, причем поэт много раз отмечает лазурно-золотой образ своей возлюбленной: «Лазурь кругом, лазурь в душе моей. / Пронизана лазурью золотистой.», -читаем мы в стихотворении «Три свидания», описывающем три жизнеопре-деляющие встречи с Лучезарной девой, одна из которых произошла с Соловьевым в детстве в храме, вторая - в лондонском музее, и наконец, третья - в египетской пустыне. Лазурный оттенок является отсылкой к египетской богине Исиде, один из титулов которой - «лазурная». Примечательно, что сама Исида, согласно древним мифам, имеет огромную творческую магическую силу. Обладающую знанием об устройстве мироздания, Исиду также определяет символ змеи - давнего воплощения мудрости, хитрости и коварства. Неслучайным в связи с этим представляется тот факт, что Соловьев, по прямому указу от Sophie, предпринял поездку в Египет - источник и хранилище эзотерических знаний древнего мира. Несмотря на то, что поэт обещал не называть имя своей возлюбленной, по записям его автоматического письма можно установить, что София сообщает - «Я рожусь в апреле». И здесь мы видим момент, сближающий видение Соловьева с греческой мифологией, ибо 24 апреля считается днем рождения Афродиты, богини любви, красоты, пло-
13 См.: Введенский А.И. О мистицизме и критицизме в теории познания В.С. Соловьева // Вопросы философии и психологии. 1901. Кн. I (56). С. 20 [8].
14 См.: Кравченко В.В. Владимир Соловьев и София. М.: Аграф, 2006. С. 32 [9].
дородия и жизни. Согласно «Теогонии», ГЪсиода Афродита рождена из белоснежной пены, образовавшейся из соединения морской воды с кровью и семенем Урана, которого оскопил Кронос. Согласно такому, наиболее древнему прочтению мифа, получается, что она старше Зевса. В стихотворении Соловьева «Das Ewig-Weibliche» («Слово увещательное к морским чертям») наблюдается полное совпадение Вечной Женственности и Афродиты. Греческой богине были посвящены голуби и воробьи, а из биографии Вл. Соловьева известен необычный факт, что к нему во множестве прилетали голуби. П.А. Сапронов пишет: «Пускай эта небесная природа не просто женственность, а женственность вечная, не Афродита Пандемос, а Афродита Урания15. От этого ничуть не меняется главное и единственно важное: и Вечная Женственность и Афродита Урания представлены Соловьевым как божества самодовлеющие» [10, с. 28]. Сама греческая богиня во многом напоминает свой аккадский вариант - богиню плотской любви, войны, плодородия и распри Иштар. В этом усматривается любопытный момент олицетворения) матери-природы и матери-земли, который очевидно «связан [с] центральной для философии Соловьева идеей всеединства» [9, с. 51].
Анализируя характер явлений Софии, исследовательница наследия Вл. Соловьева В. Кравченко отмечает, что свойства этих явлений не похожи на характеристику Sophie как могущественной богине древности, которая уничтожала своих врагов и вдохновляла на разнузданные праздники в ее честь. Скорее, это лишь слабый призрак, остаток былого могущества, которому с приходом христианства перестали приносить служение, и, ослабленная, она представляет собой «тень древнего божества»16. Так или иначе, необходимо указать на особенно характерные параллели софийных образов у Соловьева с конкретными богинями древности, отсылки к которым мы можем обнаружить как в биографии, так и в творчестве философа и поэта.
Платонизм и неоплатонизм
Влияние идеализма Платона и позднеантичного неоплатонизма на философию Вл. Соловьева несомненно уже потому, что «Платон влиял...на всех идеалистов...и в этом смысле был источником и для Вл. Соловьева»17. Становление русского философа происходило в интеллектуальной среде, весьма располагающей к использованию и усвоению наработок греческой мысли.
Соловьеву были доступны оригинальные тексты греческих мыслителей, также платонизм оказывал влияние на развитие мысли Соловьева опосред-ственно, через его знакомство с многочисленными представителями западноевропейской философии. Кроме того, Вл. Соловьев был знаком с системой
15 Согласно диалогу Платона «Пир» (Речь Павсания. 180с-185е), Афродита Пандемос - «всенародная, пошлая», Афродита Урания - «небесная».
16 См.: Кравченко В.В. Владимир Соловьев и София. С. 33.
17 См.: Лосев А.Ф. Владимир Соловьёв и его время / предисл. А.А. Тахо-Годи. 2-е изд., исправл. М.: Молодая гвардия, 2009. С. 33 [11].
христианского богословия, использующей философскую базу неоплатонизма, так называемый «христианский неоплатонизм» (корпус ареопагитикум, богословие каппадокийской школы). Среди ближайших к Вл.С. Соловьеву носителей платонической традиции современный историк философии А.И. Абрамов указывает на платонически настроенных А.В. Горского и В.Д. Кудрявцева-Платонова18. Значительное влияние на молодого Вл. Соловьева оказал также другой университетский наставник Вл. Соловьева - П.Д. Юркевич. Причем этого преподавателя А.И. Абрамов называет «одним из самых выдающихся русских философов-платоников»19.
Что касается первоисточников, то Платон использует понятие 80рЫа в значении «мудрость». Разуметь это понятие нужно в том же практическо-тех-ническом значении, которое было характерно для греческой языческой традиции. Платон такую «техническую» мудрость с аспектом художественности приписывает и богине искусств Афине Палладе, и публично выступающим ораторам, и искусным музыкантам, и исправно управляющим колесницами, и хорошим врачам, и мудрым правителям. И даже когда термин 80рЫа несет какой-либо духовно-разумный смысл, он продолжает напрямую соотноситься у Платона с практическими функциями человеческой жизни. В моральной сфере мудрость тоже понимается в практическом плане добродетельных поступков. Однако в диалогах великого греческого философа все же встречается употребление понятия 80рЫа в более обобщенном, универсальном значении («Фи-леб» 30с): София выступает наряду с Умом в качестве выражения разумности Мировой души и проявляется, таким образом, как космическая категория. В другом диалоге мы встречаемся с размышлением Платона о собственно мудрости и философии как «любви к мудрости». Платон проводит строгое разделение этих иоиятий: «назвать кого-либо знающим (стсхро<;)...представляется...чем-то величественным и полагающимся только богу.» («Федр» 278ё). Если так, то чистая мудрость присуща одному лишь Создателю и человек может быть другом мудрости (срЛосгофск;). Такие объяснения мудрости мы встречаем у Платона.
В эпоху позднего эллинизма, в неоплатонизме, понятие «София» приобретает особое значение в виде одного из звеньев эманации божества (Единого). Плотин использует понятие «София» в двух значениях - для описания приземленного, практического ее аспекта и в качестве идеального, умного архетипа всего существующего. В первом случае мы говорим о наличии Софии в материальных вещах нашего мира как идейно-смысловом содержании предметов. Во втором случае Плотин говорит о высоком положении Софии в иерархии «умного» бытия, о несводимости ее к случайным, единичным феноменам. Эта София требует предельных обобщений, также она обладает самосознанием и царственно-блаженными атрибутами. «Небесная» София важнее «земной», поскольку служит для последней смысловым принципом. Рассуждения на эту тему излагаются в трактате Плотина «Об умной красоте» (V 8). Здесь пред-
18 См.: Абрамов А.И. Философия всеединства Вл. Соловьева и традиции русского платонизма // История философии. М., 2011. №6. С. 20 [12].
19 Там же.
ставлены размышления о наличии в космосе красоты и сферы софийного бытия в их соотношении. По ходу развития мысли Плотина можно сделать заключение о Софии-Мудрости как умной жизни, тождественности истинной мудрости и истинного бытия. И наконец, необходимо заметить, как на то указывает А.Ф. Лосев, что к понятию София у Плотина приложимо практически все, что философ говорит об Уме. И Мудрости, и Уму свойственны такие определения, как умный свет, размеренность, наличие бытия и красоты. Вл. Соловьев в духе неоплатонизма философствует об аналогичных эстетических категориях в статье «Красота в природе» (1889). Вывод о наличии в философии Соловьева элементов неоплатонизма делает А.Ф. Лосев: «...представляется, что...у Вл. Соловьева был чистейший неоплатонизм и в то же время полная независимость от изучения каких-либо неоплатонических источников» [11, с. 151].
Влияние западноевропейских софиологических идей на Вл. Соловьева
Проявление Софии как Вечной женственности можно отметить в западноевропейской мистике и литературе. Начало этому было положено Боэцием в его «Утешениях философией», где Философия представляется в виде величественной Дамы с горящими глазами, утешающей страдальца за правду. Подобные мистические образы встречаются на западе в творчестве Петрарки в лице его возлюбленной Лауры, с которой поэта связывала трагическая любовь. Поэт посвятил ей свои знаменитые сонеты, в которых возвышенный образ Лауры тяготеет к воплощению идеальной женщины. У Данте в «Божественной комедии» возлюбленная главного героя Беатриче (Beatrice с итал. яз. означает «идеал», «вдохновительница») ведет его по Раю. Кроме того, стоит отметить любопытное совпадение: первая встреча Данте Алигьери с Беатриче произошла, когда поэту было девять лет, первая встреча Вл. Соловьева с Софией также случилась в девятилетнем возрасте.
Среди европейских мистиков и провидцев, так или иначе работавших с интерпретацией символа Софии и «общечеловечества», можно назвать ученика Майстера Экхарта, поэта и философа Г Сузо. Что примечательно, его произведение мистического плана «Книга Божественной Премудрости», написанная в диалогической форме, очень похожа на «Софию» Вл. Соловьева. Г. Сузо называл себя «служителем Вечной Премудрости», основал особое братство Софии и составил службу Премудрости. Для Сузо Премудрость «есть Христос, Сын Божий»20, но созерцал он её, как сам Сузо описывает видение, то под видом «Прекрасной Девы, то это был благородный юноша»21. К плеяде европейских мистиков-визионеров, так или иначе затрагивающих концепцию Прекрасной Девы-Мудрости, можно отнести пиетиста Г.Арнольда, религиозного мыслителя, ученика Я. Бёме, и визионера И. Гихтеля, ясновидца и теософа Э. Сведенборга, мистика каббалистического направления Дж. Пордеджа.
20 См.: Флоровский Г, прот. Догмат и история. М.: Изд-во Свято-Владимирского братства, 1998. С. 409 [13].
21 Там же.
Духовная близость идей немецкого идеалиста Ф. Шеллинга и Вл. Соловьева обращала на себя внимание многих исследователей. Так, К.В. Мочульский утверждает, что «философская система Соловьева создавалась в атмосфере идей Шел-линга»22. У Шеллинга, который, безусловно, был знаком с немецкой мистикой (с ними его роднит, в том числе, учение о некой темной бездне (и^гипё) в Боге) и заимствовал ряд положений у Бёме, есть объяснение возникновения Премудрости Божией. Это объяснение основывается на толковании известного места из книги Притчей Соломона. Согласно Шеллингу, София возникает внезапно в мышлении Бога, и поэтому она нечто среднее между Богом и творением. Она изначальна была в Боге как потенция, хотя и отличная от Бога, она появляется перед Ним как нечто не виданное. «Не будучи ... Самим Богом, она, тем не менее, не была ни творением, ни неким Его порождением, и в силу именно этого она была средостением между Богом и творением. Ибо она была чистой возможностью, самым первым отделением вещества, предназначенного для будущих творений»23. М. Френч, делая выводы к софиологическим построениям Шеллинга, говорит о существовании трех аспектов Софии в творчестве классика немецкой философии: 1) образ в мышлении Бога; 2) трехчленный план сотворения вселенной; 3) совершенный человеческий разум. Кроме того, понятие всеединства Соловьева во многом восходит к «Философии и религии» (1804 г.) и к циклу Мюнхенских лекций (1827-1828 гг.) Фридриха Шеллинга.
Гностицизм
Многие положения гностицизма и теоретической каббалистики входили в круг специальных изысканий основателя русской софиологии. Подтверждая факт увлечения Вл. Соловьева гностическими идеями, А.Ф. Лосев пишет, что философ «не терпел чистых и абстрактных идей, лишенных всякой материи, и материи, лишенной всякого идеального одухотворения»24. Вот почему гностический образ Софии-Премудрости привлек внимания отечественного софио-лога. Другим фактом, подтверждающим значительное сходство софиологичес-ких идей с гностицизмом, является Указ митр. Сергия от 9 сентября 1935 г., в котором он критикует философскую систему С.Н. Булгакова, во многом основанную на софиологии Вл. Соловьева. При этом в вину С.Н. Булгакову ставится схожесть его системы с гностическими учениями.
Вл. Соловьеву принадлежит ряд статей, посвященных гностицизму и опубликованных в энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона («Валентин и Валентиниане», «Василид», «Гермес Трисмегист», «Гностицизм» и другие). Вот как определяет гностицизм сам Соловьев: «. так называется совокупность ре-
22 См.: Соловьев Вл.: Pro et contra. Личность и творчество Владимира Соловьева в оценке русских мыслителей и исследователей: антология / подгот. В.Ф. Бойков. В 2 т. СПб.: Изд-во Рус. Христиан. гуманит. ин-та, 2000. С. 671 [14].
23 См.: Френч М. Лик Софии (глава 4 книги «Премудрость в личности») // Вопросы философии. 2002. № 1. 14. С. 120 [15].
24 См.: Лосев А.Ф. Владимир Соловьёв и его время. С. 217.
лигиозно-философских (теософских) систем, которые появились в течение двух первых веков нашей эры и в которых основные факты и учение христианства, оторванные от их исторической почвы, разработаны в смысле языческой (как восточной, так и эллинской) мудрости» [16, с. 323]. В отношении Вл. Соловьева как христианина, тяготеющего к свободной мистико-философской деятельности, уместно употребить термин «гностицист», введенный доктором исторических наук А.Л. Хосроевым25. Что касается литературы гностического содержания, в которой приводятся сведения о древнем гнозисе и с которой был знаком Вл. Соловьев, то в первую очередь нужно назвать сочинение Иринея Лионского «Против ересей» («Обличение и опровержение лжеименного знания»). В них приводится обзор всех известных святителю направлений гностицизма с их последовательным обличением. Эти источники являются базовыми для всех исследователей этого направления мысли. С подобной работой Ипполита Римского «Опровержение всяческих ересей» Соловьев также был знаком, о чем свидетельствуют его статьи в энциклопедии. Основываясь на литературных источниках, упомянутых Соловьевым в конце статей по гностицизму, следует назвать труд святителя Епифания «Панарион», сочинения Климента Александрийского «Строматы» и «Выдержки из Теодота», произведения Тертуллина «Против ва-лентиниан», «Против Маркиона» и «О прескрипциях против еретиков», работу блж. Федорита «Врачевание эллинских недугов», также можно назвать сочинение Оригена «Против Цельса» и труд Евсевия Кесарийского «Церковная история». Что касается первоисточников, то с ними Вл. Соловьев мог ознакомиться в ходе заграничной командировки в Лондон. Так, в Британской библиотеке хранятся Аскевианский и Бруцианский кодексы. Первый из них содержит текст сочинения Pistis Sophia, относящийся предположительно к школе Валентина (II в.). Второй кодекс содержит отрывки гностических произведений.
К источникам, с которыми был знаком Соловьев и имеющим идеологическое сходство с гностицизмом, следует отнести так называемый герметический корпус сочинений (Corpus Hermeticum), авторство которого приписывается легендарному Крмесу Трисмегисту. Ему Соловьев посвятил статью в Энциклопедическом словаре, при этом русский философ рассматривает трактат «Пой-мандр», в котором явно прослеживается схожесть с «Софией». Произведение «Поймандр» построено в форме диалога между человеком и неким «Высшим Умом». При изложении учения 1ёрмеса у Соловьева «нет даже намека на критику, а наоборот, ощущается сочувственное понимание, правда, при объективном изложении герметического учения»26. Явное сходство идей герметического трактата и соловьевской мистики заключается при этом в общей цели -единении человека с Божеством.
Идея «Софии» ярким мифологическим образом развивалась в эзотерических учениях гностиков (I-II вв.) - в системах офитов, Валентина и Василида. В данном случае показательной является система Валентина. В ней София -
25 См.: Хосроев А.И. Из истории раннего христианства. М., 1997. С. 259 [17].
26 См.: Кравченко В.В. Владимир Соловьев и София. С. 191.
младший из составляющих священную Плерому (Полноту) эонов - вследствие жажды первоначального света, нарушив божественную иерархию эонов, оказывается ввергнутой в хаос, где претерпевает дальнейшее разделение. Ее высшая сущность возвращается в Плерому, в то время как низшая ее часть - падшая мудрость Ахамот (которая осмысливается в качестве Души Мира) - остается заброшенной в материи. В результате испытываемых ею негативных переживаний появляется Демиург, который и оформляет безликую материю в виде существующего мира. Таким образом, идея гностической Софии являет собой амбивалентный принцип, связывающий низ и верх - ущербность этого мира с полнотой мира духовного. По свидетельству А.П. Козырева, именно этот теогонический и космогонический миф валентиниан послужил исходным материалом для развития софиологической системы Соловьева27. Любопытно, что ключевое положение в среде почитателей мудрости занимал культ змеи, олицетворяющий Премудрость вообще и небесный эон Софии в частности. При этом известно, что Соловьева особенно интересовали офиты (бсрц - «змей») -гностические секты, которые почитали змею как символ высшей мудрости, о чем свидетельствуют его письма, стихотворение «Песня офитов» и статья в энциклопедии. Также известно его путешествие в Египетскую пустыню с целью обретения тайного знания, что, правда, не было достигнуто. Интересно, что архетип змеи прослеживается во многих мифологических построениях, а культ змей процветал на всех континентах. Трансляция гностических идей мудрости сквозь века ко времени Вл. Соловьева происходила как через немногочисленные первоисточники, так и через таких мистиков, как Я. Бёме, Э. Све-денборг, Г. Гихтель, Дж. Пордедж, Г. Арнольд, с интеллектуальными изысканиями и описанием мистического опыта которых Вл.С. Соловьев был знаком.
Каббала
Свои интересные особенности имеет толкование Премудрости в иудейской Каббале, основанной на Священном Писании и обильно проработанной в мистическом духе. Стоит также упомянуть о том, что во второй половине XIX в. интерес к Каббале, особенно к оккультным ее представлениям, был очень высок, и знакомство с ней Соловьева приходится как раз на период 1870-х гг.
Отечественный исследователь К.Ю. Бурмистров свидетельствует: «.мы видим, что в сочинениях Владимира Соловьева, написанных во второй половине 1870-х гг., содержится целый ряд концепций, происхождение которых прямо или косвенным образом связано с еврейской мистикой» [18, с. 44]. К возможным книжным источникам того времени могут относиться сочинения масонов и оккультистов. С точки зрения Т. Шипфлингера, в Лондоне Соловьев мог также познакомиться с книгой барона Х. Кнорра фон Розенрота «КаЬЬа1а Denudata» (трехтомное собрание еврейских оригинальных каббалистических текстов и сочинений христианских каббалистов). Хотя, по свидетельству К.Ю. Бурмистрова, два экземпляра этой книги находились в России (один в
27 См.: Козырев А.П. Соловьев и гностики. С. 76.
Румянцевском Музее, другой в Санкт-Петербургской Духовной Академии), Соловьев мог ознакомиться с ней еще на Родине. Что касается научного труда Адольфа Франка, переведенного Н. Соколовым и опубликованного целиком к 1873 г., К.Ю. Бурмистров на основании ряда научных ошибок философа (так, Вл. Соловьев относил сочинение «Зогар» XIII века к дохристианскому периоду) делает вывод, что Соловьев не был с ним знаком.
Из произведений этого периода прежде всего стоит назвать «Молитву об откровении великой тайны», произведения Соловьева «София» и «Философские начала цельного знания». Во всех этих произведениях присутствуют несколько ярко выраженных каббалистических терминов. Прежде всего, это «Эйн-Соф» («Бесконечное») - в Каббале является обозначением непознаваемого Божества в своей сущности. Вл. Соловьев, неоднократно употребляя этот термин в построении своей системы, значительно отходит от классического апофатического понимания его в Каббале и изъясняет его более рационалистично и в духе христианства. В конечном счете «Эйн-Соф» для Соловьева это Бог-Отец. Другое понятие, которое использует Соловьев, - это «Адам Кад-мон». Чересчур не вдаваясь в глубины толкования этого термина, делая ссылку на статью Вл. Соловьева «Каббала» из энциклопедического словаря28, следует сказать, что Адам Кадмон - это совершенное существо, первоначальный человек, воплощение всех небесных форм бытия (сфирот). Согласно Вл. Соловьеву, из Эйн-Соф возникает София и Христос как Адам Кадмон. Стоит отметить, что подобную параллель между Христом и Адамом Кадмоном пытались провести многие христианские мыслители, от Пико дела Мирандолы до иезуита Афанасия Кирхера (XVII в.), масонов и розенкрейцеров. Подобным образом употребляет этот термин и Вл. Соловьев, тем более что начиная с XVIII в. эта параллель становится общеупотребимой в пространстве европейской мысли. Следующий интересный термин «Бать Коль» означает «Дочь Голоса». В буквальном смысле это эхо Голоса Божия, который слышит на низших стадиях пророческого дара добродетельный человек. Кроме того, на этом человеке покоится Божественное присутствие - Шхина. И Бат Коль и Шхина, согласно Каббале, женские сущности в иерархии сфирот. В связи с этим мы видим вполне закономерный пример отождествления Соловьевым Вечной Женственности, Софии, с Бат Коль и Шхиной. Однако К.Ю. Бурмистров также относит заимствование Соловьевым этих терминов не к классической каббале, а к оккультному ее направлению.
Подобную заинтересованность Соловьева можно объяснить претензией каббалы на глубокую укорененность в ветхозаветном наследии, а также стремлением, подобно гностицизму, к вольному полету мысли, что удовлетворяло желание Соловьева оставаться в библейской традиции и в то же время не ограничивало его свободного поиска истины. Некоторые положения философии Вл. Соловьева можно интерпретировать также в духе синкретических учений герметизма и внутренней алхимии. Знакомство с названными выше системами мировосприятия происходило у Вл. Соловьева как через первоисточники, так
28 См.: Соловьев В.С. Собрание сочинений. 2-е изд. Т. 10. СПб., 1911. С. 339-343.
и, по большей части, опосредованно, через приобщение мыслителя к западноевропейскому пространству.
***
Изучая истоки софиологической системы, может сложиться впечатление, что все источники философии Вл.С. Соловьева представляли собой лишь отчужденные части, механически сложившиеся в философскую систему русского мыслителя. Однако такое мнение, в строгом смысле слова, представляется не совсем верным. Философу нельзя ставить в упрек знание своих предшественников - идеалиста Платона, гностика Валентина, мистика Я. Бёме или духовидца Г Сузо. Кроме того, по всей видимости, разработка идеи «Софии» для Вл.С. Соловьева являлась чем-то большим, чем просто создание непротиворечивой философской концепции. В его софиологии явственно заметен и важен элемент личностного переживания, что уже само по себе придает ей неповторимый колорит и особую притягательность. Как замечает П.П. Гайденко, «.с помощью Шеллинга, а также Бёме, Парацельса, Свадендборга, Дж. Пордейд-жа, каббалы и гностиков, которых он высоко ценил, Соловьев пытался осмыслить собственный мистический опыт - свои видения Софии» [19, с. 45]. Так что философствование Вл.С. Соловьева представляется синтезом близких друг к другу идей из области почитателей божественной мудрости. Синтезом, который базируется на основании глубоких интимных переживаний и серьезных интеллектуальных предпочтений мыслителя. Интерес к личности русского философа всегда был велик в отечественной науке, но только при таком целостном подходе возможно адекватное изучение идейных источников софиоло-гии Владимира Сергеевича Соловьева.
Список литературы
1. Козырев А.П. Соловьев и гностики. М.: Изд. Савин С.А., 2007
2. Трубецкой Е.Н. Миросозерцание Вл.С. Соловьева. М.: Товарищество тип. А.И. Мамонтова, 1913. 631 с.
3. Радлов Э.Л. Владимир Соловьев. Жизнь и учение. СПб., 1913. 266 с.
4. Аверинцев С. София-Логос. Словарь. Собрание сочинений / под ред. Н.П. Аверинце-вой и К.Б. Сигова. Киев: ДУХ I Л1ТЕРА, 2006. 912 с.
5. Шипфлингер Т. София-Мария. Целостный опыт творения / пер. с нем. В. Бычков. М.: Гнозис-пресс - Скарабей, 1993. 400 с.
6. Крохина Н.П. Софийность и её коннотации (онтологизм-космизм-эсхатология) в русской мысли и литературе XIX и рубежа Х1Х-ХХ веков. Иваново, 2010. 400 с.
7. Крохина Н.П. О драме софийных тем и смыслов // Соловьевские исследования. 2011. Вып. 4 (32). С. 158-168.
8. Введенский А.И. О мистицизме и критицизме в теории познания В.С. Соловьева // Вопросы философии и психологии. 1901. Кн. I (56).
9. Кравченко В.В. Владимир Соловьев и София. М.: Аграф, 2006. 384 с.
10. Сапронов П.А. Мистический опыт В.С. Соловьева и христианство // Начало. СПб., 1996. N 3/4. С. 20-47.
11. Лосев А.Ф. Владимир Соловьёв и его время / предисл. А.А. Тахо-Годи. 2-е изд., ис-правл. М.: Молодая гвардия, 2009. 617 с.
12. Абрамов А.И. Философия всеединства Вл. Соловьева и традиции русского платонизма // История философии. М., 2011. №6. С. 15-33.
13. Флоровский Г, прот. Догмат и история. М.: Изд-во Свято-Владимирского братства, 1998. 484 с.
14. Соловьев Вл.: Pro et contra. Личность и творчество Владимира Соловьева в оценке русских мыслителей и исследователей: антология / подгот. В.Ф. Бойков. В 2 т. СПб.: Изд-во Рус. Христиан. гуманит. ин-та, 2000.
15. Френч М. Лик Софии (глава 4 книги «Премудрость в личности») // Вопросы философии. 2002. № 1. 14. С. 117-139.
16. Соловьев В.С. Собрание сочинений. 2-е изд. Т. 10. СПб., 1911.
17. Хосроев А.И. Из истории раннего христианства. М., 1997.
18. Бурмистров К.Ю. Владимир Соловьев и Каббала: к постановке проблемы // Исследования по истории русской мысли. Ежегодник за 1998 г. М., 1998. С. 7-104.
19. Гайденко П.П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. М.: Прогресс-Традиция, 2001.
References
1. Kozyrev, A.P Solov'ev i gnostiki [Soloviev and the Gnostics], Moscow: Ed. Savin S.A., 2007.
2. Trubetskoy, E.N. Mirosozertsanie Vl.S. Solov'eva [Worldview Vl. Solovyov], Moscow: Tovarishchestvo tip. A.I. Mamontova, 1913. 631 p.
3. Radlov, E.L. Vladimir Solov'ev. Zhizn' i uchenie [Vladimir Soloviev. The life and teachings], Saint-Petersburg, 1913. 266 p.
4. Averintsev, S. Sobranie sochineniy. Sofiya-Logos. Slovar' [Collected Works. Sophia-Logos. Dictionary], Kiev: DUKh I LITERA, 2006. 912 p.
5. Shipflinger, T. Sofiya-Mariya. Tselostnyy opyt tvoreniya [Sophia Maria. Holistic experience of creation], Moscow: Gnozis-press - Skarabey, 1993. 400 p.
6. Krokhina, N.P. Sofiynost' i ee konnotatsii (ontologizm-kosmizm-eskhatologiya) v russkoy mysli i literature XIX i rubezha XIX-XX vekov [Sophian and its connotations (ontologism-cosmism-eschatology) in Russian thought and literature of the XIX and the XIX-XX centuries], Ivanovo, 2010. 400 p.
7. Krokhina, N.P! O drame sofiynykh tem i smyslov [About the drama Sophian and meanings], in Solov'evskie issledovaniya, 2011, issue 4(32), pp. 158-168.
8. Vvedenskiy, A.I. O mistitsizme i krititsizme v teorii poznaniya VS. Solov'eva [About mysticism and criticism in the theory of knowledge, VS. Solovyov], in Voprosy filosofii i psikhologii, 1901, book I (56).
9. Kravchenko VV Vladimir Solov'ev i Sofiya [Vladimir Soloviev and Sofia], Moscow: Agraf, 2006. 384 p.
10. Sapronov, P.A. Misticheskiy opyt VS. Solov'eva i khristianstvo [Mystical experience VS. Solovyov and Christianity], in Nachalo [Start], Saint-Petersburg, 1996, N 3/4, pp. 20-47.
11. Losev, A.F Vladimir Solov'ev i ego vremya [Vladimir Solovyov and his Time], Moscow: Molodaya gvardiya, 2009. 617 p.
12. Abramov, A.I. Filosofiya vseedinstva Vl. Solov'eva i traditsii russkogo platonizma [Philosophy unity Vl. Solovyov and Russian tradition of Platonism], in Istoriya filosofii [History of Philosophy], Moscow, 2011, no. 6, pp. 15-33.
13. Florovskiy, G., prot. Dogmat i istoriya [Dogma and history], Moscow: Izdatel'stvo Svyato-Vladimirskogo bratstva, 1998. 484 p.
14. Solov'ev, Vl. Pro et contra. Lichnost' i tvorchestvo Vladimira Solov'eva v otsenke russkikh mysliteley i issledovateley: antologiya. V21. [Pro et contra. Personality and creativity in the evaluation of Vladimir Solovyov Rus. thinkers and researchers: Anthology. In 2 vol.], Saint-Petersburg: Izdatel'stvo Russkogo Khristianskogo gumanitarnogo instituta, 2000.
38
CoAoebeecKue uccnedoeaHun. BbmycK 3(47) 2015
15. French, M. Lik Sofii (glava 4 knigi «Premudrost' v lichnosti») [Lick Sofia (chapter 4 of the book «Wisdom in person»)], in Voprosy filosofii, 2002, no. 1, 14, pp. 117-139.
16. Solov'ev, VS. Sobranie sochineniy. T. 10 [Collected Works. Vol. 10], Saint-Petersburg, 1911.
17. Khosroev, A.I. Iz istorii rannego khristianstva [From the history of early christianity], Moscow,
1997.
18. Burmistrov, K.Yu. Vladimir Solov'ev i Kabbala: k postanovke problemy [Vladimir Soloviev and Kabbalah: to the problem], in Issledovaniya po istorii russkoy mysli. Ezhegodnik za 1998 g. [Studies in the history of Russian thought. Yearbook for 1998], Moscow, 1998, pp. 7-104.
19. Gaydenko, P.IP Vladimir Solov'ev i filosofiya Serebryanogo veka [Vladimir Solovyov and philosophy of the Silver Age], Moscow: Progress-Traditsiya, 2001.
