CC BY
44
форм слов, лексических единиц и др. предложить студентам-читателям вопросы для дискуссии, чтобы они смогли высказать свое понимание прочитанного, прокомментировать сложившиеся личные впечатления. Более того, стоит обратить внимание студентов на то, что перед ними представлена субъективная картина глазами писателя, а потому целесообразно выйти на дискуссию о личных впечатлениях иностранцев о Сибири на основе полученного ими опыта.
Формирование навыков межкультурной коммуникации невозможно без понимания специфических особенностей национальности. Развитие этих навыков формируется при знакомстве, сопоставлении и выявлении сходств и различий родной и неродной культуры.
Библиографический список
В рамках преподавания русского языка как иностранного в АГМУ подобный материал - ценное средство погружения в атмосферу Сибири глазами русского писателя А.П. Чехова. Региональный компонент способствует расширению познавательных процессов.
Таким образом, читая художественную литературу, иностранцы учатся понимать характер и менталитет того иного народа (нации). Это позволяет не только узнать историческую информацию страны изучаемого языка, но и сравнить с родной литературой и культурой, формировать эстетические чувства обучающегося. Чтение художественного текста отвечает таким языковым целям, как развитие монологической, диалогической, как письменной, так и устной речи, обогащения лексики, наглядной иллюстрации грамматических явлений.
1. Садохин А.П. Введение в теорию межкультурной коммуникации. Москва, 2014.
2. Фрик Т.Б. Основы теории межкультурной коммуникации. Томск: ТПУ, 2013.
3. Денисова И.В., Еременко А.П. Типы межкультурных коммуникаций. Новочеркасск: НПИ, 2012.
4. Общеевропейские компетенции владения иностранным языком: Изучение, обучение, оценка. Департамент по языковой политике, Страсбург Москва, 2003.
5. Аксенова Г.Н. Художественный текст специальной тематики - важный момент формирования профессиональной компетенции будущих специалистов. Русский язык за рубежом. 2003; № 4: 46 - 48.
6. Сафарян РД. Речевые характеристики художественного произведения система работы над текстом. Русский язык за рубежом. 2000; № 3 - 4: 83 - 87.
7. Меве Е.Б. Медицина в творчестве и жизни А.П. Чехова. Киев, 1861.
8. Чехов А.П. Полное собрание сочинений и писем: в 30-ти т. Москва: Наука, 1983 - 1988.
References
1. Sadohin A.P. Vvedenie v teoriyu mezhkul'turnojkommunikacii. Moskva, 2014.
2. Frik T.B. Osnovy teorii mezhkul'turnoj kommunikacii. Tomsk: TPU, 2013.
3. Denisova I.V., Eremenko A.P. Tipy mezhkul'turnyh kommunikacij. Novocherkassk: NPI, 2012.
4. Obscheevropejskie kompetencii vladeniya inostrannym yazykom: Izuchenie, obuchenie, ocenka. Departament po yazykovoj politike, Strasburg. Moskva, 2003.
5. Aksenova G.N. Hudozhestvennyj tekst special'noj tematiki - vazhnyj moment formirovaniya professional'noj kompetencii buduschih specialistov. Russkij yazykza rubezhom. 2003; № 4: 46 - 48.
6. Safaryan R.D. Rechevye harakteristiki hudozhestvennogo proizvedeniya sistema raboty nad tekstom. Russkij yazyk za rubezhom. 2000; № 3 - 4: 83 - 87.
7. Meve E.B. Medicina v tvorchestve izhizniA.P. Chehova. Kiev, 1861.
8. Chehov A.P. Polnoe sobranie sochinenijipisem: v 30-ti t. Moskva: Nauka, 1983 - 1988.
Статья поступила в редакцию 16.11.19
УДК 398 DOI: 10.24411/1991-5497-2019-10208
Alieva F.A., Cand. of Sciences (Philology), Head of Department of Folklore, Institute of History, Language, Literature and Art, Dagestan Federal Research Centre
(Makhachkala, Russia), E-mail: folkloriyali@mail.ru
Mukhamedova F.Kh., Doctor of Sciences (Philology), Institute of History, Language, Literature and Art, Dagestan Federal Research Centre
(Makhachkala, Russia), E-mail: fmuhamedova@mail.ru
IDEOLOGICAL AND AESTHETIC CONTENTS OF THE LOVE BALLAD IN THE FOLKLORE OF THE PEOPLES OF DAGESTAN. The objective of the article is to analyze ideological, aesthetic and artistic richness of love ballads in folklore of the peoples of Dagestan - the Avars, Dargins, Kumyks, Laks. The work considers their subject-thematic, stylistic, structural and poetic features. The analysis of texts of love ballads showed that they are characterized by presence of the plot as the main sign of epic ballads, lyricism, special psychological saturation and artistic expressiveness, due to the characteristic properties of the genre - the tragedy of the situation, the dramatic character of it, as well as the emotional state of the hero - his love suffering, excitement and experiences.
Key words: love ballad, plot, conflict, spiritual victory, lyricism, artistic means.
Ф.А. Алиева, канд. филол. наук, зав. отделом фольклора ИЯЛИ ДФИЦ РАН, г. Махачкала, E-mail: folkloriyali@mail.ru
Ф.Х. Мухамедова, д-р филол. наук, гл. науч. сотр. ИЯЛИ ДФИЦ РАН, г. Махачкала, E-mail: fmuhamedova@mail.ru
ИДЕЙНО-ЭСТЕТИЧЕСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ЛЮБОВНОЙ БАЛЛАДЫ В ФОЛЬКЛОРЕ НАРОДОВ ДАГЕСТАНА
Целью статьи является анализ идейно-эстетического и художественного богатства любовных баллад в фольклоре народов Дагестана - аварцев, даргинцев, кумыков, лакцев. Рассмотрены их сюжетно-тематические, стилистические, структурные и поэтические особенности. Анализ текстов любовных баллад показал, что им свойственна сюжетность как главный признак эпичности баллад, лиризм, особая психологическая насыщенность и художественная выразительность, обусловленные характерными свойствами жанра - трагизмом положения, драматичностью ситуации, а также и душевным состоянием героя - его любовными страданиями, волнениями и переживаниями.
Ключевые слова: любовная баллада, сюжетность, конфликт, духовная победа, лиризм, художественные средства.
Баллада - богатейший жанр эпической поэзии традиционного фольклора народов Дагестана. Особенность художественной структуры баллады в том, что в ней своеобразно переплелись признаки всех видов словесного искусства - эпоса, лирики и драмы, и в таком синтезе эпического лирического и драматического начал ярче отразилась противоречивая сущность феодального общества. В центре внимания баллад стоят индивидуальные человеческие судьбы. Известный исследователь русского фольклора Д.М. Балашов подчеркивал, что «события общенародного значения, вопросы этические, социальные, философские воспроизводятся в балладах сквозь призму человеческих отношений и судеб» [1, с. 13].
В балладах разных народов Дагестана - аварцев, даргинцев, кумыков, лакцев - также основное внимание акцентируется на индивидуальной судьбе простого человека, страдающего от противоречий и жестокостей феодальной действительности. Героем баллад чаще всего выступает человек, бесправный
в обществе, страдающий от ее несправедливостей и нередко гибнущий от жестокости окружающей действительности. Отсюда и главная характерная черта баллад - драматизм ситуации и трагичный исход. Эти наиболее типичные для баллад признаки ярче всего выразились в любовных балладах как одной из наиболее распространенных её жанровых разновидностей.
Настоящая статья посвящена анализу идейно-эстетических и художественных особенностей любовной баллады в фольклоре народов Дагестана. Особое внимание уделяется характерным жанровым признакам баллад, их идейно-эстетическому и художественному своеобразию, а также рассмотрению их поэтических особенностей.
Исследованию баллады в дагестанской фольклористике уделялось определенное внимание. Некоторые тексты баллад впервые были опубликованы в трудах П.К. Услара [2], посвященных изучению аварского, даргинского и лакского
языков. Образцы баллад разных народов Дагестана, в том числе и любовные, публиковались на страницах «Сборника сведений о кавказских горцах» (ССКГ) [3] и «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа»(СМОМПК) [4]. Так, в XIV выпуске СМОМПК были опубликованы даргинские баллады: «Каза-мил Али» [4, с. 37 - 42], «Муртазали и Меседу» [4, с. 48 - 53], «Бедный парень из Кубачи» [4, с. 56 - 79], «Два друга» [4, с. 65], «Любовь одной девушки и молодого юноши» [4, с. 62 - 64], «Юноша Казикумык и девушка Азайнинка» [4, с. 69 - 71].
Баллады публиковались почти во всех антологиях дагестанской поэзии, изданных как в Москве, так и в Махачкале [5 - 8], в том числе и на национальных языках [9 - 12]. Периодически баллады печатались и на страницах альманаха «Дружба» на аварском, даргинском и лакском языках.
Во второй половине XX века начали выходить в свет сборники - наиболее полное собрание эпических песен лакцев, аварцев и позже - даргинцев, куда вошли и любовные баллады этих народов Дагестана. «Лакские эпические песни» [13] - специальный сборник, в котором охвачены все жанры эпической поэзии. В лакских любовных балладах родители запрещают умирающему сыну свидание с любимой («Узул Гухарша»); муж убивает ни в чем не повинную жену («Удаман Али»); трагически гибнут горячо любящие друг друга юноша и девушка («Юноша из Кумуха и девушка из Азайни»), мать и сестры отворачиваются от юноши, покинувшего поле боя, чтобы проститься с умирающей любимой («Любимая Пати-ма») и многие другие.
Сборник «Героические песни и баллады аварцев», изданный еще в 1971 году и переизданный в 2003 году [14], был дополнен рядом оригинальных аварских текстов любовных баллад с переводами на русский язык и комментариями.
Публикация даргинских баллад [15] отличается от аварского и лакского тем, что в нем отражена особенность даргинского языка - многодиалектность, обусловленная этнической пестротой народа, поэтому баллады в нем даны на тех диалектах, на которых они бытуют в народе.
Плодотворные изыскания русских фольклористов помогают выявить характерные особенности данного жанра в поэтическом творчестве народов Дагестана. Из их трудов наиболее близки к дагестанскому материалу вышеупомянутое исследование по балладам Д.М. Балашова [1], а также и В.П. Аникина [16], Б.Н. Путилова [17], П.В. Линтура [18] и др.; они способствуют прослеживанию не только типологически сходных явлений, но и путей развития и распространения баллад народов Дагестана.
Общая характеристика баллад народов Дагестана, в том числе и любовных, также дается в книге У.Б. Далгат «Фольклор и литература народов Дагестана» [19]. Сюжет в них подчинен главному раскрытию психологического состояния героя, его переживаний. «Такие баллады, - подчеркивает У.Б. Далгат, - почти всегда элегичны, овеяны тихой грустью. Раздумья, размышления часто перебивают развитие сюжета, выступают на первый план, и все произведение приобретает ярко выраженную лирико-эмоциональную окраску» [19, с. 16]. Раздел «Баллады» приводится и в обобщающем труде по истории дагестанского фольклора «Традиционный фольклор народов Дагестана» [20]. Более подробно любовные баллады охарактеризованы в национальных очерках фольклора: даргинцев [21], аварцев [22], лакцев [23] и кумыков [24]. Во всех отмеченных публикациях среди других разновидностей баллад (социально-бытовых семейно-бытовых исторических), особенно широко представлены и любовные баллады.
В балладах народов Дагестана прославляется высокое чувство любви, поэтизируются душевные страдания и муки, поэтому во многих из них представлены возвышенные описания переживаний влюбленных. К таким балладам можно отнести следующие: аварские - «Два друга», «Али с гор»; даргинские - «Юноша из Кумуха и девушка из Азайни» «Муртаза-Али и Меседу»; кумыкские - «Йыр, о девушке ставшей вдовушкой», «Йыр об Ажай бике» и «Йыр об Аймеседу, превратившейся в камень»; лакские - «Любимая Патима», «Удаман Алил», «Узул Гухарша» и др. С этой же точки зрения особо выделяются и даргинские баллады «Полольщица», «Три сердца» и др., сюжеты которых волнуют величием переданных чувств.
Замечательный образец даргинского романтической баллады «Три сердца» повествует о трагической любви трех сердец: влюбленным верен и конь. В этой балладе созданы яркие образы любящих, верных друг другу даже после смерти одного из них. Конь делит участь погибших влюбленных: «...Заржав в последний раз, конь сорвался со скалы в пропасть».
Мотив верности, разработанный в эмоционально-поэтической манере, свойственной романтической поэзии, напоминает грузинскую балладу «Повстречался мне кипчак» [25]. И в ней так же, как и в балладе «Три сердца», драматизм достигает высшей точки своего развития, когда конь погибает вместе с влюбленными.
Героев баллад: аварской - «Азайнинка», лакской - «Девушка из Азайни», даргинской - «Юноша из Кумуха и девушка из Азайни» губит сильная страсть. Но смерть героев не означает смерти любви. Любовь побеждает, и пример такой большой любви становится в балладной поэтике доминирующим моральным фактором.
Так, по-настоящему трагична судьба героини кумыкской баллады «Йыр о девушке, умершей от любви» [26, с. 35]. Она горячо любила одного парня, призванного в армию и не вернувшегося домой. Иссушаемая любовными страданиями, девушка слегла в постель и больше не встала. Она зачахла от тоски и так и умерла. Перед смертью, положив рядом с собой фотографию любимого, она
исполнила песню, полную печали и душевных переживаний. В ней поется: «.От печали сникла моя голова, / От печали я потеряла вкус к еде, / Когда ем [словно] яд примешивается к вкусу еды, / В постели как снег таю, / Всем улыбаясь, а внутри сгорая от огня! / Любовная тоска скопилась в горле, / Любовная тоска тяжелее кинжальной раны.». Предчувствуя свою гибель, она обращается к любимому с такими словами: «О, душевный мой возлюбленный, не увидишь ты меня.!» Эта полная эмоциональной насыщенности балладная песня показывает, что истинная любовь - это страдание и мука, она испепеляет душу и тело, так могут любить и, любя, умереть только герои, одержимые глубоким и настоящим чувством. Героиня этой песни погибает от тоски и любовных переживаний.
В даргинских балладах главный акцент делается на лиризме, отражающем особенности даргинской национальной художественности. Видимо, этим можно объяснить частые лирические отступления, повторы одних и тех же мест, создающие дополнительные длинноты песен.
В сюжетах даргинских баллад устойчивыми являются следующие мотивы: отправление девушки на поиски возлюбленного; уговоры ее матери остаться; непослушание дочери и ее гибель от рук возлюбленного («Горькая песня», «Пастбище Хасан-Акая», «Несчастливая жница», «Горец Али» и др.). Особенностью даргинских баллад является частое обращение в них к любовной тематике (один сюжет может иметь несколько вариантов).
Трагические судьбы девушек служат отражением несправедливости феодального уклада жизни, носителями традиций которого выступают их родители. И сам прием контраста, противопоставления образов бесправных горянок их всевластным родителям способствует более глубокому раскрытию образов персонажей и отражению кризиса патриархальных традиций, играя существенную роль в ходе развития балладного сюжета.
В целом же в балладах герои большей частью вступают в конфликт на любовной основе. В лакской балладе «Любимая Патима» герой, узнав о смертельной болезни возлюбленной, покидает поле боя, что совершенно невозможно было сделать, если следовать горскому этикету. За этот проступок он отвергнут всеми родными. За нарушение установленных норм он заслуживает не только общего порицания, но и серьезного наказания.
Герой песни, покрывший себя несмываемым позором, проходит через суд даже своей матери и сестер. Суровые обычаи героинь баллад показаны жизненно и убедительно. В аварской балладе «Гибель влюбленных» на упреки юноши своей любимой, что из-за своей гордыни и спеси она не навестила его, тяжелобольного, девушка отвечает: - «...Унтидал яч1изе ч1ух1ун йик1инч1о, / Ч1ух1арав ин-сукьа х1инкъун йик1ана. / Щокълъидал яч1изе пахру йик1инч1о, / Пахроял вацакьа нечон йик1ана. - «Не гордыня мешала зайти к тебе, мой друг, / Боялась лишь гордого отца. / Не спесь мне мешала тебя навестить, / Братьев спесивых смущалась всегда». Нарушив обычаи, девушка все же идет к умирающему возлюбленному, но за это расплачивается лишали права на малейшую свободу чувств и горянку. Душевные движения жизнью: «Острые кинжалы трех братьев в грудь, полную страсти, вошли, как в муку; Сабля же старого седого отца снесла [ее] голову с плеч в один миг».
Аналогична ситуация и в даргинской балладе «Два друга». Девушка узнает о болезни любимого, но навестить его не может, так как суровые обычаи феодального общества запрещают влюбленным встречаться. Нокогда нарушив горский этикет, она приходит к нему, то попадает на его похороны. На могиле его она исполняет песню, полную горечи и сожаления.
В лакской балладе «Амирдул Заза» настоящая любовь героев гибнет в соприкосновении с реальным миром. А в балладе «Узул Гухарша» родители не выполняют последнюю просьбу сына оставить его наедине с умершей возлюбленной. Как предсмертное завещание звучат слова девушки, ставшей жертвой злых языков, из аварской баллады «Ходила девушка к молодым [на свадьбу»]: -«.Дун чиял мац1ица ч1ван юк1и лъаде, / Ч1ег1ераб байрах ч1вай хабал раг1ала! / Ч1алг1аде дуниял тун бук1ин лъаде, / Тарих забруялъ хвай дир г1арасалда. - Чтобы знали, что погибла от злых языков, / Водрузите черный флаг на могильной черте! / Мне, безвинной, пришлось покинуть сей мир, / На надмогильной стеле выбейте об этом».
Не выдержав родительских попреков, девушка бросается со скалы. Именно эта суровая правда жизни, картины несправедливой жестокости составляют основу многих дагестанских баллад. Драматизм же возникает в результате неотвратимого узнавания о преступлении. Герой сознает, что совершил тяжкое преступление, которое он должен искупить своей жизнью (аварская «Али с гор», даргинская «Горькая весть», лакская «Узул Гухарша» и др.).
Судьбы женщин очень драматичны и в ряде кумыкских баллад. Так, в балладах «Йыр о девушке, ставшей вдовушкой», «Йыр об Ажайбике», «Йыр о девушке, покончившей с собой самосожжением» [26, с. 40, 45, 56] и др., женщина чаще всего убита горем по случаю гибели возлюбленного либо жениха. В «Йыре о девушке, ставшей вдовушкой» описывается печальная судьба героини, которая, даже не успев выйти замуж, становится вдовой. В этой балладе, как и в ряде других кумыкских текстов, поэтической части предшествует прозаический рассказ, повествующий о том, как два друга полюбили одну девушку, но она была засватана за третьего. Один из друзей предлагает убить её жениха и в брачную ночь осуществляет задуманное.
Несчастная девушка, ставшая сразу вдовой, взяв кумуз, горько оплакивает своего суженого. В своих причитаниях она сетует на несчастную судьбу и про-
клинает того, кто совершил это подлое убийство. Называя его своим «главным врагом», она желает ему того же, что случилось с её женихом.
Её проклятия в адрес убийцы своего жениха очень образны и национально специфичны: «...Аргамак, которого он седлает, пусть изведется... / Тонкая его кишка (пусть) обовьется вокруг его ног / Пусть будет изрублена его толстая кишка в девяноста местах.». В них выражены гнев и ненависть к убийце, чувство горечи, тоски и глубокой печали, вместе с тем в них звучит и большое желание отомстить врагу за содеянное им зло: обращаясь к своему покойному жениху, она поет: «.Неожиданно избранный, ты лишился жизни. / Но кровь твоя не останется не отомщенной, пока живы твои старшие братья.». Введение прозаического повествования в песенный текст - характерная черта многих кумыкских балладных песен. Они придают им сюжетность, занимательность, усиливают в них эмоциональную и психологическую нагрузку.
Прозаический рассказ приводится и в «Йыре об Ажайбике». В нем повествуется о двух братьях, у младшего из которых была красивая жена Ажайбике. Старший брат решил погубить его и жениться на его жене. Он хитростью заманил его в лес, там его убил, засыпал листьями и вернулся домой. Характерно, что данное повествование служит как бы завязкой последующих действий сюжета баллады: Ажайбике, ожидавшая ребенка, почувствовав неладное, спрашивает у старшего брата, где он оставил ее мужа, но тот не признался. Вскоре в ауле прошел слух, что старший брат убил младшего. Эта весть дошла и до Ажайбике. Услышав об этой трагической вести, Ажайбике спела песню, в которой излила свою печаль, тоску и боль. Она поклялась, что никогда не станет женой старшего брата: «.О, проклятье такому старшему брату, как ты, / На твое счастье я родилась не парнем, а девушкой, / Иначе умерла бы, вцепившись в твое горло!»
Героиня отвергает старые традиции, когда женщину нередко отдавали замуж за брата покойного мужа; несмотря на тяготы жизни, оставшись одна с ребенком, потеряв опору в семье, она все же отрекается от этого обычая и дает клятву до конца жизни быть верной своему мужу.
В даргинской (кубачинской) балладе «Бедный парень из Кубачи» упоминание реалий конкретного аула, ряд бытовых деталей позволяют локализовать описываемые в ней события («поехали сбывать товар по аулам кубачинцы-ма-стера»). Детализированное описание работы мастера («расплавив тридцать серебряных монет, сделал украшение на шею, расплавив двадцать монет - сделал браслет для рук» и т. д.) обусловлено как родом деятельности кубачинцев-злато-кузнецов, так и содержанием сюжета баллады.
Баллада народов Дагестана прославляет любовь во всем величии его силы и красоты. Чистая, бескорыстная, преданная любовь восхищает своей искренностью и глубиной. В этих балладах, как отмечает А.А. Ахлаков,«любовь - это пламень в груди, который, все разгораясь, охватывает человека целиком, и в нем он погибает» [27, с. 97].
Раскрытие чувств и переживаний героя в балладах разных народов Дагестана достигает вершины эстетического выражения. Они одержимы сильными страстями, и в итоге они же и губят их. И если причиной гибели является подчиненность их суровым традициям патриархального быта, которые регулируют поведение личности, то народная память снисходительна к влюбленным даже после их смерти. Вопреки мусульманским обычаям, сами муллы советуют хоронить в одной могиле и в одном саване умерших от одной любви. Так, в лакской балладе «Девушка из Азайни» поется: «...Эшкьилул ливт1унан суру ца бувну, / Ччаврил ччувччуминнан гьав ца дувара!» / «Умершим от любви сделать один саван, / Сгоревших от любви похоронить в одной могиле!»
По законам балладного жанра подобной гибелью героев утверждается их духовная победа, которая, повторяясь, довольно часто переосмысливается, становясь художественным приемом. Предельная гиперболизация чувства не случайно столь часто используется в народной балладе, способствуя раскрытию переживаний человека, его красоты, способности глубоко чувствовать, беспредельно, до самопожертвования любить.
В любовных балладах на первом плане - ожидание любимого, и это определяет эмоциональную атмосферу этих произведений. Она подчеркивается всей системой выразительных средств. В свободной традиционно народно-поэтической манере с напряженным лиризмом передано ожидание возвращения любимого. Героиня даргинской баллады «Муртазали и Меседу», узнав о гибели возлюбленного, обращается к матери со словами, полными глубокого драматизма: «...КакьицЫ, дила неш, к1ант1иси буруш, / Шали дирх1арайя шург1арулхъадну, / Дитихьа, дила неш, к1ант1ил г1ванила, / Чурми ч1янк1диг1яра бек1 чикадирхъид!/ «.Постели, мать моя, мягкую постель, / И я не тронусь с нее, пока не сгниют мои бока, / Положи, мать моя, мягкую подушку, / Голову не поверну, пока не лишусь кос».
В даргинской балладе «Юноша из Кумуха и девушка из Азайни» не совсем понятно, почему возлюбленный из Кумуха покидает свою любимую из Азайни, умоляющую его не делать этого. Сталкиваясь со злом, герой баллады, как правило, гибнет, и его мечты терпят крушение.
Библиографический список
Любовь героев в даргинской балладе «Юноша из Кумуха и девушка из Азайни» настолько сильна, что продолжает жить и после смерти героев. Ее символизируют два дерева, сплетенных ветвями, выросшие на их могилах. Стремление героев баллады к свободе - всегда безграничное, не знающее компромиссов, ценимое дороже жизни. Показателен трогательный сюжет кумыкской баллады «Аймеседу, превратившаяся в камень». У героя баллады Али была красивая жена Аймеседу. Как-то на охоте ему попался дикий кабан, Али был очень силен и как обычно намеревался разорвать его надвое, но кабан вывернулся и тяжело ранил его в грудь. Али вернулся домой весь в крови с зияющей раной в груди. Увидев его в таком состоянии, Аймеседу залилась слезами, все спрашивала, что же случилось с ним. Али становилось все хуже и хуже, его рана не заживала, Аймеседу лечила его чем могла, но ничего не помогало. Вскоре Али умер. Айме-седу запричитала, и в своем плаче она обращается к «земле и небесам», которые не сжалились над ней, к «соленым волнам, бьющимся о камни», «к южным ветрам, свистящим в пещерах», «к Солнцу, чтобы оно не светилось, к Луне, и скалам.» Она взывает к окружающей природе, спрашивая, не вернется ли ее Али к живым, и как теперь ей дальше жить. Так Аймеседу, прислонившись к камню своим белым лбом, сама окаменела, превратившись в камень.
Эта баллада потрясает силой эмоционального воздействия, глубиной и выразительностью чувств героини. Использованный здесь архаический мотив окаменения выполняет художественную функцию, он уже не имеет мифологического смысла, так как выступает в качестве поэтического приема, усиливающего поэтическую нагрузку балладной песни.
Сюжеты ряда баллад, как уже отмечалось, очень близки друг другу. Сходные мотивы лежат в основе таких баллад, как аварская - «Каримил Хаджи» и даргинская - «Подлая жена Муртаза-Али». В них суровому возмездию - отсечению частей тела подвергаются любовники жен героев баллад. Затем они убивают и жен. В аварской балладе - это жестокая сцена, где акцентируется внимание на показе зла: «Уснувшую в колыбели ее дочь-щенка разрезал пополам и бросил на жену, сказав: «Куда прыгнет матка, туда и детеныш спрыгнет». А в даргинской песне эта жестокая сцена как бы смягчена. Сказав: «Нет у меня слов для этой «къях1ба» (развратницы), герой пронзает сперва ее, потом себя кинжалом.
Важным моментом реалистичности баллады служит конкретизация действий, способствующая усилению драматизма. В данном случае речь идет о психологическом состоянии героя баллады. Обуреваемый сильной страстью, готовый отдать жизнь за любимую, он узнает о коварстве возлюбленной, для которой любовь - предмет купли и продажи. Его слова полны отчаяния, драматизма: «.Только ночью находилась в моих объятьях, / А утром она меня предала».
Большинство художественных средств подчинено раскрытию отрицательных сторон образа героини. Этой цели служат разбросанные по ходу повествования отдельные эпитеты и сравнения: «.Как из воды выползающая змея, / С постели медленно встала она.», «.И, сладко разговаривая, / Села к нему очень близко она.». Такая женщина, предавшая возлюбленного, по законам жанра, должна подвергнуться страшной каре. Она отвергнута возлюбленным, более того, проклята народом, беспощадным к таким предательницам. Конец песни «Но даже собаки избегают ее» (в оригинале «не нюхают ее») соответствует морально-этическим представлениям народа.
В некоторых балладах встречается антропоморфизм - уподобление животного человеку как отголосок древних верований. Даргинская баллада «Три сердца» целиком основана на сверхъестественной связи, даже родстве героя и его коня. Конь верно служит своему хозяину, не только понимает человеческую речь, но и обладает даром речи. Он не спрашивает хозяина о причине его печали, а только разделяет ее. Конь здесь персонифицирован. Он даже погибает вместе со своим хозяином, сорвавшись со скалы в пропасть, разделяя удел влюбленных. Вполне искренне звучит обращение влюбленной из даргинской песни «Муртазали и Меседу» вначале к Аллаху, а потом к коню: - «Укъану, г1али ка, баркаван Аллагь, / Укъану г1али ка, ц1уддара урчи!»/ - «Поведи и приведи его, праведный Аллах, / Повези и привези обратно, вороной конь!»
Итак, в балладах народов Дагестана на первом плане выступает не герой-победитель, а человек, стремящийся к счастью, но страдающий от жестокости окружающей его среды и гибнущий от её несправедливостей. Причем большей частью трагической бывает судьба невинной жертвы. Все это создает предпосылки для возникновения произведений, где внутренним организующим звеном сюжета и композиции является контраст, где трагическое становится поэтической нормой, где действие сведено к одному конфликту, к одному сюжетному узлу, которому подчинены все остальные события. Поэтика баллады исключает многоконфликтность, опускаются все побочные линии. Здесь все сжато до предела. Спрессованность, лиричность, поэтическая насыщенность, трагизм и драматичность повествования являются одной из важнейших художественных особенностей любовных баллад. «Многие свойства баллады, - как подчеркивает В.П. Аникин, - повлияли на сложение жанров более близкого к нам времени» [16, с. 525], и об этом свидетельствуют многие балладные произведения на любовную тематику, бытующие в фольклоре народов Дагестана.
1. Балашов Д.М. Русская народная баллада. Народные баллады. Москва; Ленинград: Советский писатель, 1963.
2. Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание: в 3 т. Тифлис: Издательство управления Кавказского учебного округа, 1889 - 1896.
3. Сборник сведений о кавказских горцах. Тифлис, 1868; Выпуск I.
4. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа: в 36 вып. Тифлис, 1884; Выпуск IV, Тифлис, 1892; Выпуск XIV.
5. Дагестанская поэзия. Составитель Э. Капиев. Москва, 1934.
6. Поэзия народов Дагестана. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1954.
7. Поэзия народов Дагестана: Антология: в 2 т. Москва: Гослитиздат, 1960.
8. Поэзия Дагестана: Антология. Составитель М.-Р Расулов. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1971.
9. Чаргас урчила мурдни. Всадники на черкесских конях. Махачкала, 1972.
10. Аварские народные песни. Составители С.М. Хайбуллаев, М.-К. Гимбатов. Махачкала: Издательский дом «Новый день», 2001.
11. Къумукъланы йыр хазнасы. - Сокровищница песен кумыков. Составители А. Аткай, Ш. Альбериев. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1959.
12. Бях1яммадов Р Урк1ила тимхъ. Даргала халкьла далуйти. Махачкаала, 2009. Багомедов Р Биение сердца. Даргинские народные песни. Махачкала, 2009.
13. Лакские эпические песни. Составитель Х.М. Халилов. Махачкала, 1969.
14. Героические песни и баллады аварцев. Составитель А.А. Ахлакова. Махачкала: Типография ДНЦ РАН, 2003.
15. Эпические песни даргинцев. Составитель Ф.О. Абакарова. Махачкала: Издательско-полиграфический центр ДГУ, 2004.
16. Аникин В.П. Балладные песни. Русское устное народное творчество. Москва: Высшая школа, 2001: 510 - 526.
17. Путилов В.П. Славянская историческая баллада. Москва; Ленинград: Наука, 1965.
18. Линтур П.В. Балладная песня и обрядовая поэзия. Специфика фольклорных жанров. Русский фольклор. Москва - Ленинград, 1966; Т. 10.
19. Далгат УБ. Фольклор и литература народов Дагестана. Москва: Издательство восточной литературы, 1962.
20. Традиционный фольклор народов Дагестана. Москва: Наука, 1991: 96 - 124.
21. Абакарова Ф.О., Алиева Ф.А. Очерки устно-поэтического творчества даргинцев. Махачкала: Типография ДНЦ РАН, 1999.
22. Халидова М.Р Баллады. Очерки устно-поэтического творчества аварцев. Махачкала: Типография ДНЦ РАН, 2005: 216 - 236.
23. Халилов Х.М. Народная баллада. Устное народное творчество лакцев. Махачкала: Типография ДНЦ РАН, 2005: 113 - 129.
24. Аджиев А.М. Проблема жанра баллады в кумыкском фольклоре. Устное народное творчество кумыков. Махачкала: Типография ДНЦ РАН, 2005: 59 - 69.
25. Чиковани М. Баллады. Грузинское народное поэтическое творчество. Тбилиси: Мерани, 1972.
26. Аджиев А.М. Къумукъ халкъ йырлары. - Кумыкские народные песни. Составитель А.М. Аджиева. Махачкала: Дагучпедгиз, 1990.
27. Ахлаков А.А. От промежуточного жанра к классической балладе. Научное наследие А.А. Ахлакова в рукописях. Составитель Ф.А. Алиева. Махачкала: ИЯЛИДНЦРАН, 2017: 77 - 100.
References
1. Balashov D.M. Russkaya narodnaya bailada. Narodnye ballady. Moskva; Leningrad: Sovetskij pisatel', 1963.
2. Uslar P.K. 'Etnografiya Kavkaza. Yazykoznanie: v 3 t. Tiflis: Izdatel'stvo upravleniya Kavkazskogo uchebnogo okruga, 1889 - 1896.
3. Sborniksvedenijo kavkazskih gorcah. Tiflis, 1868; Vypusk I.
4. Sbornik materialov dlya opisaniya mestnostej i piemen Kavkaza: v 36 vyp. Tiflis, 1884; Vypusk IV, Tiflis, 1892; Vypusk XIV.
5. Dagestanskaya po'eziya. Sostavitel' 'E. Kapiev. Moskva, 1934.
6. Po'eziya narodov Dagestana. Mahachkala: Dagknigoizdat, 1954.
7. Po'eziya narodov Dagestana: Antologiya: v 2 t. Moskva: Goslitizdat, 1960.
8. Po'eziya Dagestana: Antologiya. Sostavitel' M.-R. Rasulov. Mahachkala: Dagknigoizdat, 1971.
9. Chargas urchila murdni. Vsadniki na cherkesskih konyah. Mahachkala, 1972.
10. Avarskie narodnyepesni. Sostaviteli S.M. Hajbullaev, M.-K. Gimbatov. Mahachkala: Izdatel'skij dom «Novyj den'», 2001.
11. Kumuk'lanyjyr haznasy. - Sokrovischnica pesen kumykov. Sostaviteli A. Atkaj, Sh. Al'beriev. Mahachkala: Dagknigoizdat, 1959.
12. ByahIyammadov R. Urklila timh'. Dargala halk'la dalujti. Mahachkaala, 2009. Bagomedov R. Bienie serdca. Darginskie narodnye pesni. Mahachkala, 2009.
13. Lakskie 'epicheskie pesni. Sostavitel' H.M. Halilov. Mahachkala, 1969.
14. Geroicheskie pesni i ballady avarcev. Sostavitel' A.A. Ahlakova. Mahachkala: Tipografiya DNC RAN, 2003.
15. 'Epicheskie pesni dargincev. Sostavitel' F.O. Abakarova. Mahachkala: Izdatel'sko-poligraficheskij centr DGU, 2004.
16. Anikin V.P. Balladnye pesni. Russkoe ustnoe narodnoe tvorchestvo. Moskva: Vysshaya shkola, 2001: 510 - 526.
17. Putilov V.P. Slavyanskaya istoricheskaya ballada. Moskva; Leningrad: Nauka, 1965.
18. Lintur P.V. Balladnaya pesnya i obryadovaya po'eziya. Specifika fol'klornyh zhanrov. Russkij fol'klor. Moskva - Leningrad, 1966; T. 10.
19. Dalgat U.B. Fol'klor i literatura narodov Dagestana. Moskva: Izdatel'stvo vostochnoj literatury, 1962.
20. Tradicionnyj fol'klor narodov Dagestana. Moskva: Nauka, 1991: 96 - 124.
21. Abakarova F.O., Alieva F.A. Ocherki ustno-po'eticheskogo tvorchestva dargincev. Mahachkala: Tipografiya DNC RAN, 1999.
22. Halidova M.R. Ballady. Ocherki ustno-po'eticheskogo tvorchestva avarcev. Mahachkala: Tipografiya DNC RAN, 2005: 216 - 236.
23. Halilov H.M. Narodnaya ballada. Ustnoe narodnoe tvorchestvo lakcev. Mahachkala: Tipografiya DNC RAN, 2005: 113 - 129.
24. Adzhiev A.M. Problema zhanra ballady v kumykskom fol'tíore.Ustnoe narodnoe tvorchestvo kumykov. Mahachkala: Tipografiya DNC RAN, 2005: 59 - 69.
25. Chikovani M. Ballady. Gruzinskoe narodnoe po'eticheskoe tvorchestvo. Tbilisi: Merani, 1972.
26. Adzhiev A.M. Kumuk' halk' jyrlary. - Kumykskie narodnye pesni. Sostavitel' A.M. Adzhieva. Mahachkala: Daguchpedgiz, 1990.
27. Ahlakov A.A. Ot promezhutochnogo zhanra k klassicheskoj ballade. Nauchnoe nasledieA.A. Ahlakova vrukopisyah. Sostavitel' F.A. Alieva. Mahachkala: IYaLIDNCRAN, 2017: 77 - 100.
Статья поступила в редакцию 16.11.19
УДК 801.8 DOI: 10.24411/1991-5497-2019-10209
Ameen Rizgar, postgraduate, Department of Germanic Languages Theory and Intercultural Communication, School of Philology and Language Communication,
Siberian Federal University (Krasnoyarsk, Russia), E-mail: rizgarmuhammad1983@gmail.com
THE MINORITY LANGUAGE SITUATION IN IRAQ (FOCUSING ON 1991 TO PRESENT DAY).The article is dedicated to understanding the minorities' language situation in Iraq focusing the period from 1991 to present times. It is shown that the only official language of the country was Arabic since its demarcation by the British mandate in 1920s until 1991 when a new linguistic era for minorities appeared in the northern part of the country. The minorities like the Kurds, Turkmen, Assyrian, Chaldean and Armenian were not happy with the country's linguistic policy and their languages faced different situations due to ethnic, political, religious, and geographical reasons. This paper aims to describe their language situation with an emphasis on what happened to them in the past. Providing a diachronic view on the issue, it shows the trends of minorities' languages development in Kurdistan region.
Key words: minority language, language situation, linguistic policy.
Амен Ризгар Мухаммад, аспирант, Сибирский федеральный университет, г. Красноярск, E-mail: rizgarmuhammad1983@gmail.com
ПОЛОЖЕНИЕ С ЯЗЫКОМ МЕНЬШИНСТВ В ИРАКЕ (С 1991 ГОДА ПО НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ)
Статья посвящена пониманию языковой ситуации меньшинств в Ираке с 1991 по настоящее время. Показано, что единственным официальным языком страны был арабский с момента его демаркации британским мандатом в 1920-х годах до 1991 года, когда в северной части страны появилась новая языковая эра для меньшинств. Меньшинства, такие как курды, туркмены, ассирийцы, халдеи и армяне, не были довольны лингвистической политикой страны, и их языки сталкивались с различными ситуациями по этническим, политическим, религиозным и географическим причинам. Эта статья направлена на описание их языковой ситуации с акцентом на то, что произошло с ними в прошлом. Представляя диахронический взгляд на эту проблему, статья показывает тенденции развития языков меньшинств в Курдистане.
Ключевые слова: язык меньшинства, языковая ситуация, языковая политика.
