CC BY
102
УДК 930.1 ББК Т019.1г(2)
В.А. Лимонов
ИДЕЯ цикличности истории в РУССКОЙ МЫСЛИ НАЧАЛА XX в.
Анализируются художественно-эстетические и историофилософские работы русских мыслителей Серебряного века, развивающие концепции круговорота и циклических моделей исторического процесса. Делается вывод о расширении возможностей современной науки при актуализации в ее контексте исследуемых концепций.
Ключевые слова:
амнезис, вечный круговорот, идея «вечного возвращения», инверсия времен, метемпсихоз, палингенезия, ритмическая смена событий, Серебряный век, символизм, цикличность исторического процесса.
Историографический обзор взглядов мыслителей различных эпох на проблему циклической концептуализации исторического процесса невозможен без обращения нашего внимания на философское, эстетическое, историко-литературное наследие гениев Серебряного века. В тот период главным стало утверждение индивидуального начала, и через духовную деятельность личности мыслители этой знаменательной эпохи авангарда старались изменить и понять мир.
В начале ХХ в. подлинной сенсацией для деятелей культуры Серебряного века стала публикация фрагментов работ Ф. Ницше с его идеей «вечного возвращения». В русской культурной среде инициатива журнала «Новый путь» стимулировала появление массы произведений, посвященных темам «возврата/невозврата», «циклического круговорота» и прочих дериватов древней темы. Публикация сопровождалась полемическим по отношению к циклическим идеям Ницше стихотворным циклом К. Случевско-го «Смерть - бессмертие», где мы встречаем: «Верю в развитие без повторений; / Жизнь - не убийственный круговорот»; «Бог повторений - бог нелепый» [13, с. 71]. В трагических интонациях продолжил полемику К. Бальмонт, придумавший графический неологизм: «Чудовище с клеймом: “Всегда-Одно-И-То-Же”» [2, с. 330]. В эссе З. Гиппиус, посвященном А. П. Чехову, антитеза «быта» и «события» трактуется как противостояние бескрылой и внеистори-ческой жизни - бытию подлинно творческому и яркому. Креативное состояние че-ловека-художника «исключает движение круговое, повторяющееся» [8, с. 281]. В ее рассказе «Иван Иванович и черт» с явно карамазовскими интонациями как раз чертом сказано: «История есть нечто повторяющееся, смею вас уверить» [9].
Можно утверждать, что эпоха реанимировала старинные интуиции кругово-
го мирооборота. Философ Н.С. Арсеньев (1888-1977) писал в статье 1926 г.: «Божественная, просветленная жизнь есть жизнь лишь тех высших космических сил, и, как ни жаждет того душа, но круг ложного бывания, злое, мучительное “колесо генезиса”, еще не отмененного навеки. Это могла сделать лишь вера в сверхмирного, чистого, победившего слепую силу Рока, бывания и тления, утвердившего на место природного процесса умираний и возрождений царство вечной полноты жизни -абсолютного Бога» [1, с. 62].
Тема вечного круговорота естественным образом связалась в художественно-эстетической практике века с идеями анамнезиса и метемпсихоза. Примеров тому - множество, но наиболее яркий из них - творчество А.А. Блока, историческое мироощущение которого пронизано напряженным чувствованием мировой цикличности. Знаменательна дневниковая запись Блока от 29 июля 1903 г.: «Увидел на страницах древней книги свой портрет и загрустил» [3, с. 51].
В среде символистов убеждение в том, что творчество как таковое есть возврат в древность и припоминание души о своих странствиях в других телах, культурах и эпохах стал своего рода неоплатоническим и историософским стереотипом. В статье о Вяч. Иванове Блок писал: «Путь символов - путь по забытым следам, на котором вспоминается “юность мира”. Это путь познания как воспоминания (Платон)» [4, с. 11]. Вряд ли автор не опирался здесь на уже высказанные суждения мэтра символизма Иванова: «Что познание - воспоминание, как учит нас Платон, оправдывается на поэте, поскольку он, будучи органом народного самосознания, есть вместе с тем и тем самым - орган народного самосознания. Чрез него народ вспоминает свою древнюю душу и восста-новляет спящие в ней веками возможности» [10, с. 141].
Общество
Terra Humana
Блоковский «анамнезис» как пневматическое выражение вечного возврата [11, с. 68-88] здесь - не только термин поэтической эйдологии и философии творчества. Это еще и термин философской антропологии, и рабочее понятие для описания циклических повторов в истории. В связи с последним Блок разрабатывает оригинальную аналоговую историологию, основанную на «рифмах в истории», причем ось сравнения проходит у него по разным направлениям. Заметим, что «аналогический метод» в этом контексте не следует путать с тем значением термина, который вкладывала в него неонародническая социология в лице, например, Н.К. Михайловского. Последний в обширной разгромной рецензии на книгу А. Стронина «История и метод» (СПб., 1869) [12, с. 1-53] под этим словосочетанием понимал перенос методов одной науки на объекты другой. В случае с Блоком и всей символистской традицией имеется в виду аналогизирование событий, эпизодов, ситуаций и состояний определенных периодов живого исторического процесса.
Блок предлагает нам разные типы возвратно-циклической «рифмовки» прошлого и настоящего. Во-первых, можно заметить, как черты нынешней эпохи «цитируются» в прошлом. При этом важен параметр глубины прошлого (т. е. недалекое прошлое узнается в далеком): так, римский поэт Золотого века Катулл назван «латинским Пушкиным» [5, с. 80]; подобным образом на старых портретах Пушкинского дома Блок увидел глаза Д.И. Менделеева [3, с. 305], как себя - в старинной картинке. Поэт может назвать Василия Буслаева «римским “большевиком”« [5, с. 86], а Цицерона - «пораженцем» и «постепеновцем» [5, с. 71]. Напомним, что Т. Моммзен, о котором Вяч. Иванов и В. Розанов оставили сочувственные заметки-некрологи, в «Истории Рима» назвал Катилину анархистом, а Ф. Ницше в «Антихристе» (1895) поименовал так всех христиан оптом.
Иной тип аналогии строится на инверсии времен: в современной исторической ситуации усматривается «цитата» из прошлого. 1919 год напомнил Блоку времена Петра I и Смутного времени [5, с. 136], а в целом «своя» эпоха мало чем отличима от времени крушения Римской Империи (статьи «Катилина», 1918; «Крушение гуманизма», 1919). Блок с подъемом рассуждает о «радости быть самим собой, жить и принадлежать обществу», как это было в «VI в. до Р.Х. в Афинском государстве» [5, с. 21].
Напомним, что символисты любили называть себя «последними александрийцами», а М. Кузмин создал цикл «Алек-
сандрийские песни» (1908). Даже если не вспоминать об оформившемся тогда же и продолженном в эмиграции движении «греческое Возрождение» (Вяч. Иванов, Н. Бахтин, Ф. Зелинский), то все же ясно, сколь важна была для миросозерцания эпохи тенденция поновляющей архаизации эпохи, культурно-исторический палингенез. Второй тип блоковских аналогий работал как раз на идею палингенезичес-кого возврата прошлого в настоящее.
Наконец, имеется и еще один тип аналогии, который связан у А.А. Блока не столько с планом собственно истории, сколько с уровнем метаистории, где царствуют не события, а «вечные события» (выражение Ф. Ницше). Таково вечное событие Голгофы, которое пережито поэтами Серебряного века как неизбежный для личной биографии финал: «Пред ликом Родины суровой / Я закачаюсь на кресте» (ср. у З. Гиппиус: «Ты думаешь, Голгофа миновала...», 1902). Вечные событийные доминанты Блок искал и для русской истории, и для актуальной современности, найдя их у В.О. Ключевского, о чем писал матери, объясняя и оправдывая события 9 июня 1915 г. (сдача Львова и взятие немцами Митавы): «Мама, по поводу сдачи Львова <....> я обратился к истории Ключевского <...>. С Петра прошло только двести лет, и многое с тех пор не переменилось. И Петр бывал в беспомощном положении до смешного, затягивая шведов к Полтаве, а Кутузов затягивал Наполеона к Москве, когда Пушкину было тринадцать лет» [6, с. 447].
В ритмической смене временных событий возможно присутствие вечных сущностей. Эта диалектика временного и вечного продумана в медитации В. Виндельбанда, труды которого были хорошо известны символистам: «Я принужден был видеть во всех явлениях, проносившихся мимо меня в потоке времени известный тайный ритм, сообразно которому форма движения постоянно повторяется <...> Среди волн времени во мне может родится вечное. Когда то, что должно быть, появляется в моем сознании, мне в моем прикованном ко времени мышлении, кажется, что оно существует уже давно, “с начала времен”, и я должен только “вспомнить” о нем» [7, с. 274, 278]. Так анамнезис и метемпсихоз становятся центральными категориями новой аксиологии эпохи, увидевшей в «повторах» и «возвратах» принцип циклической, обновляющей мир палингенезии.
Проблематику «переселения душ» русские философы и писатели увезли с собой в эмиграцию. В 1936 г. в Париже вышел сборник «Переселение душ», в котором
участвовали С. Булгаков, Н. Бердяев,
С. Франк, Г. Флоровский, Б. Вышеславцев, В. Зеньковский, Н. Лосский, В. Недзвец-кий и Е. Блаватская [15].
В осмыслении ритмических циклов истории поучаствовали и футуристы. Самый впечатляющий пример - В. Хлебников как автор диалога «Учитель и ученик» (1912), пытающийся установить численные закономерности рождения и падения империй: он полагает, что «года между началами государств кратны 413», что «1383 года отделяют паденье государств, гибель свобод», а «951 год разделяет великие походы, отраженные неприятелем». Хлебников изучал статические закономерности рождения великих людей, ритмику морских катастроф и революций. Более того, он пытался прогнозировать будущие события на основе циклической повторяемости важнейших событий мировой истории. Не все даты, приводимые поэтом-футуристом, соответствуют истине, но одно его пророчество производит сильное впечатление: «Не следует ли ждать в 1917 году падение государства?» [17, с. 587, 589]. И еще одно: давно замечено, что предложенная им еще в 1904 г. мифологема «мыслезём» означает у него по сути то же самое, что «ноосфера» у Т. де Шардена и В. И. Вернадского.
В спорах о циклических концепциях культурной истории свое место занял эпизод, связанный с выходом в московском издательстве «Берег» сборника четырех авторов «Освальд Шпенглер и закат Европы» (1922) [14]. Идея морфологии культуры авторский коллектив не слишком волнует; речь здесь идет, в основном, о «гибели Запада» и о «без-религиозном энтузиазме» Шпенглера. Существенно замечание Я.М. Букшпана о том, что отрицание Шпенглером человечества
Список литературы:
как культурно-духовной целостности отрезало автора «Заката...» от поисков общечеловеческих ценностей и универсалий культуры. Самая содержательная работа в книге, название которой совпадает с названием всего сборника, принадлежит Ф.А. Степуну. Автора интересует не столько сама идея циклического круговорота автономных культур, сколько технология «портретирования» их и, кроме того, идея феноменологической и культурологической «физиогномики» (хотя, кстати говоря, в публицистике и в художественной прозе Степуна образы поведения людей разных наций и пластические картины мира также занимают немалое место). Шпенглер в глазах Степуна - одновременно скептик, пророк и релятивист. Он скептик в смысле отрицания научного постижения истины, в т. ч. исторической; он пророк, поскольку цивилизация для Шпенглера «не лицо жизни, а живое лицо смерти» [116, с. 143]; он релятивист, коль скоро «истины математики и логики так же относительны, как биологии и богословия» [16, с. 128]. В целом Степун с симпатией относится к труду Шпенглера, хотя его морфология циклически замкнутых в своем развитии автономных и не ведающих друг о друге культур русского философа не устраивает.
Теоретическим и методологическим проблемам исторического знания, идее круговорота истории посвятили свои многочисленные работы и другие русские мыслители и ученые. В этой связи следует отметить, что художественно-эстетические и историософские работы Серебряного века, без сомнения, расширяют наши научные возможности для актуализации на современном этапе концепций круговорота и циклических моделей исторического процесса.
[1] Арсеньев Н.С. Пессимизим и мистика в Древней Греции // Путь. -Париж, 1926.- № 5.
[2] Бальмонт К. Стихотворения. - Л.: Советский писатель, 1969.
[3] Блок А.А. Записные книжки. - М.; Л.: ГИХЛ, 1965.
[4] Блок А.А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 5. - М.-Л.: ГИХЛ, 1960-1963.
[5] Блок А.А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 6. - М.-Л.: ГИХЛ, 1960-1963.
[6] Блок А.А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 8. - М.-Л.: ГИХЛ, 1960-1963.
[7] Виндельбанд В. Избранное. Дух и история. - М.: Юристъ, 1995.
[8] Г иппиус З. Быт и события // Новый путь,. - 1904.- № 9.
[9] Г иппиус З. Иван Иванович и черт // Сказка серебряного века. - М.: Эксмо, 2008. - С. 535-554.
[10] Иванов Вяч. И. Поэт и чернь (1904) // Вяч. Иванов. Родное и Вселенское. - М.: Республика, 1994.
[11] Йованович М. Миф о «вечном возвращении» в разделе «Родина» Александра Блока // Cahiers du Monde russe et sivietique. - Vol. 25. - 1984. - № 1.
[12] Михайловский Н.К. Аналогический метод в общественной науке // Отечественные записки. Т. 185. Отд. II. Современное обозрение. - 1869.- С. 1-53.
[13] Новый путь. - 1903.- № 5.
[14] Освальд Шпенглер и закат Европы: Сборник статей Н. Бердяева, Я. Букшпана, Ф. Степуна и С. Франка. - М.: Берег, 1922.
[15] Переселение душ. - М.: Золотой век, 1994. - 426 с.
[16] Степун Ф. А. Сочинения. - М.: РОССПЭН, 2000 - 356 с.
[17] Хлебников В. Творения. - М.: Советский писатель, 1986. - 736 с.
Общество
