CC BY
351
А.Л. Корженко ИДЕОЛОГИЯ И СОВРЕМЕННЫЕ МОЛОДЕЖНЫЕ СУБКУЛЬТУРЫ
КОРЖЕНКО Анна Леонидовна — аспирантка социологического факультета Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ). E-mail: annag72@yandex.ru
В статье анализируются данные социологических исследований, демонстрирующие характерные черты современной молодежи, в частности, ее отношение к идеалам. Автор приходит к выводу, что большинство молодых людей лишены каких-либо идеалов, аполитичны и ориентируются скорее на собственные субкультуры.
Ключевые слова: идеология, молодежь, идентификация, молодежная субкультура, молодежные движения.
В нашей стране обязательная официальная идеология государства запрещена статьей 13 Конституции РФ. Отсутствие идеологического давления на личность подразумевает свободу самовыражения, свободу совести и свободу мысли. Но обществу необходимы социальные ориентиры и набор нравственных ценностей, регулирующие отношения между людьми. В процессе модернизации с особой остротой встает вопрос об идентификации России в современном глобальном мире. Кто мы, как мы оцениваем свое прошлое и настоящее, куда мы идем, каковы ценности новой России, какова ее стратегическая цель в долгосрочном плане, каковы, наконец, средства ее достижения? Для большинства наших граждан это отнюдь не вопросы праздного любопытства.
В российской идеологической традиции широко распространены такие ценности и идеи, как коллективизм, поиск смысла жизни, терпимость к представителям других народов, социальная справедливость, всечеловечность, самоотверженность и т. д.; в ней места культу наживы, индивидуализму в его крайних проявлениях, потребительскому подходу к миру. Вместе с тем Россия, продолжая поиск основы для самоидентификации, выстраивает свою судьбу как государство, тяготеющее к европейским ценностям. Речь идет о фундаментальных, базовых ценностях — таких, как свобода, равенство, братство, — провозглашенных Великой французской революцией и постепенно утвердившихся в качестве краеугольных основ западной цивилизации. Со временем в этом ряду свое место уверенно заняла справедливость. Равенство трансформировалось в диктатуру Закона, а понятие братства приобрело значение общественного согласия и солидарности. Нельзя сбрасывать со счетов и вековую тягу народа к державности и сильной власти, жизненно необходимых для единства и стабильности гигантского многонационального и многоконфессионального государства.
Развитие современной цивилизации связано с повышением значения деятельности отдельного человека, а это значит — с ростом его свободы и ответственности. Культ индивидуальности как неотъемлемая черта гуманистического идеала нередко толковался в духе автономии и самозамкнутости индивида. Вместе с тем лишь через отношения с другими индивидуальность формируется и свободно самореализуется.
30
Динамика и характер процессов социальной идентичности активно изучается отечественными социологами. После 1991 г. российское общество столкнулось с резкой сменой идеологии: от ценностей утопического равенства официально отказались, им на смену пришли либеральное мышление и политика западного образца. Россия развилась в капиталистическую систему, основанную на экономической и социальной дифференциации. После кратковременной волны разобщенности (1992—1993 гг.), возобновился процесс поиска идентичности, оснований для солидарности. Зафиксирован рост значимости первичных связей, естественный для периода кризисов (в первичных группах сохраняются основные социальные навыки: базисное доверие, инициативность, готовность
экспериментировать с социальными ролями). Вопрос об идентификации, между тем, является архиактуальным - человек должен иметь представление о группах, составляющих общество, о том, по каким правилам они живут, как к ним следует относиться [1]. Личность в сообществе теснее связана с группой, чем человек массы, и в то же время свободней в развитии присущей ей индивидуальности [2].
Создание сообществ на основе национальной (русской) идеи, как и идеологических солидаризаций (партий), не имеет пока в России идентификационных оснований, и такие сообщества пока остаются экзотикой, прибежищем для маргиналов, либо виртуальными социальными образованиями. Вопрос о влиянии на идеологию церкви как одной из важнейших и мощнейших мировоззренческих надстроек на сегодняшний день является спорным. Православие — самая распространенная религия в России и важный элемент российской идентичности. Но если 73% россиян утверждают, что верят в Бога, то совсем иначе выглядит картина, когда речь заходит о религиозных практиках: только 2% посещают религиозные места хотя бы раз в неделю, 7% — раз в месяц [3].
По данным социологов, гражданская идентичность и политико-идеологическая идентификация сегодня играют незначительную роль в качестве сплачивающих факторов. Гораздо чаще люди идентифицируют себя с представителями своего поколения, возраста (особенно до 20 лет), своей профессии [4, 5].
Старшему поколению современного российского общества пришлось переоценивать прежние идеалы и адаптироваться к новым условиям, переживая кризис идентичности. Молодежь России также оказывается в непростой ситуации - она находится на этапе становления личности в обществе, лишенном целостности. Сегодня ответственность за выбор идеалов ложится на плечи самих молодых россиян, которые выросли в обстановке социальной нестабильности и серьезных политических изменений. Поэтому ощущение неуверенности и замешательства, а также утраты ориентации (аномия) распространено у многих представителей молодежи. Большинство молодых людей признаются, что чувствуют себя потерянными и не знают, чего хотят [3].
По мнению большинства россиян старшего возраста (70%) и самой молодежи (64%), для современных молодых людей характерны моральный релятивизм и даже цинизм, равнодушие к каким бы то ни было идеалам. И только треть придерживается оптимистичного взгляда на ситуацию, полагая, что молодежь тянется к высоким идеалам. При этом распространение настроений цинизма и равнодушия к идеалам в наибольшей степени ощущается среди самых юных наших сограждан — в возрасте 17—19 лет. Представители «старшей молодежи» настроены не столь пессимистично, среди них 68% уверены, что их сверстники тянутся к идеалам, позволяющим прожить жизнь осмысленно [6]. Кризис идентичности молодежи
31
подтверждается и такими цифрами: 61% молодых респондентов отрицают наличие у них идеала, 82% не могут назвать героя нашего времени [7, 8].
Отсутствие в молодежном сознании идеала зачастую замещается поклонением кумирам шоу-бизнеса или спорта — своеобразной «идологизацией». Тусовки становятся формой объединения молодежи, инструментом ее социализации, находясь вне сферы влияния (образовательного, культурного, воспитательного) государства и общества. У этой категории молодежи формируются установки не на творческую самореализацию, а на пассивное потребление (квазипотребление) образования, культуры и труда.
Судя по данным социологических исследований, для российской молодежи характерны низкая дистанция власти, высокий уровень индивидуализма. 83% молодежи согласны с утверждением, что свобода - это то, без чего жизнь теряет смысл; 80% хотят выделяться, быть яркой индивидуальностью; 61% не желают оглядываться на мнение других; 57% верят только в себя [9, 10].
В социально-философском смысле развитие общества прошло стадию публичности и перешло в стадию приватности, которая сегодня снова пытается найти выход в публичное пространство, но уже под новым лозунгом: «хочу быть оригинальным, как все» в противоположность свойственному прошлой идеологии «хочу быть правильным, как все» [11].
Современная молодежь пошла в этом смысле по пути наименьшего сопротивления — стала объединяться в достаточно мощные движения, основанные на суррогатных, зачастую социально индифферентных псевдоценностях, создающих иллюзию полноценной духовной жизни. Представители этих молодежных субкультур тяготеют к выработке собственных идеалов, значений и символов, регулирующих вхождение и пребывание в ней. Активность и желание самовыражения, свойственные человеку на этапе формирования личности, приводят к введению внешней атрибутики, которая еще прочнее закрепляет человека как члена определенной субкультуры. Между некоторыми субкультурами строятся отношения по принципу контркультуры, когда члены одной группы не принимают идеалы другой.
Неформальные объединения молодежи предъявляют обязательные для участников модели поведения, направленные на реализацию не удовлетворяемых в обычных формах жизнедеятельности потребностей (самоутверждение, социальный статус, защищенность, престижная самооценка); предоставляют ярко выраженные особенности мировоззрения, ценностных ориентаций, отношений к внешнему миру, поведенческих стереотипов.
Для значительной части молодежи проблема физического выживания отодвигает на задний план потребности, реализуемые в формах молодежных субкультур. Во многом вытесняется идентификация с субкультурными ценностями в западном смысле, поскольку такая идентификация в российских социокультурных условиях противоречит реализации установок на материальное благополучие.
Для той части молодежи, которая имеет благоприятное материальное положение и достаточно времени на досуг, молодежные субкультуры предлагают различные способы структурирования активной, деятельной жизни и каскад идеалов и идеологий, содействующих формированию идентичности вне той солидарности, которая предписывается им «соответствующей» их уровню работой, семьей; регулирующих поведение и отношения между людьми.
Существует обратная связь между участием в молодежной субкультуре и религиозностью. Однако перечень причин ухода в религию и в субкультуру идентичен: потеря смысла жизни, разрушение идеалов, двойная мораль, бездуховность, цинизм, вещизм, растерянность перед
32
жизнью [12]. Принадлежность к группе дает индивиду чувство безопасности, которое является базовой необходимостью, и недостаток которого особо остро воспринимается обществом в состоянии социальной неопределенности и дифференциации. Объединение молодых людей в субкультуры говорит о нехватке чувства безопасности и ориентиров в поведении, невозможности получить такие качества в других социальных институтах, приводит их к коалиции себе подобных.
Ключевым элементом идентификации становятся не моральные и культурные ценности, этнически свойственные стране, а общность образа жизни, стиля поведения и проведения досуга. Связующим началом, атрибутом и идеологией в этой социальной среде является музыка. Субкультуры все более обосабливаются и, в конечном счете, становятся суррогатом общей культуры, без которой сохранение целостного государства и адекватная этническая самоидентификация не представляется возможной.
Идеологическая составляющая имеет место в большей степени в политизированных группировках и движениях и играет там большую роль, нежели в субкультурных сообществах, но субъективные мотивы вступления в них идентичны. Современная российская молодежь в большинстве своем аполитична и ориентируется не столько на политические идеи и партии, сколько на собственные субкультуры. Предполагается, что мера осознанности принимаемого решения о вступлении в ту или иную молодежную субкультуру преувеличивается: молодой человек, как правило, ориентируется на уже определившихся в этом отношении друзей, приятелей по двору и т. д., а не на идеологическую программу движения, хотя нередко случается и такое [13].
С точки зрения внешнего окружающего мира молодые люди избирают путь, с помощью которого они эпатируют ненавистное и «осточертевшее» им общество, демонстрируя «иголки», в то время как внутри создают нишу на уровне «мне здесь именно так хорошо» [12]. Молодежь всегда особенно остро ощущает пропасть между тем, что происходит, и тем, чему и как их приучали верить, и стремится выразить свой протест, разочарование и ожидания на особом языке - на языке бытового поведения, вкусов, вещей, способов организации досуга. Молодежная субкультура развивается в противоречии с ценностями взрослого мира: идеями производительного труда, рутины конформизма и ответственности, развивает свои ценности в пространстве потребления, досуга и принципа безответственности [14].
Но с иной точки зрения нонконформизм можно рассматривать как не столько поиск себя, сколько поиск гиперконформной среды, где личность обретает себя как целостное и в какой-то мере самостоятельное образование (во всяком случае, обретает иллюзию этого). Группа, в отличие от абстрактного понятия «социум», это, прежде всего, ощутимый конкретный мир, под влиянием которого и живет молодой человек, и если группа эта носит асоциальный характер, то и направление ее деятельности будет асоциальным. Таким образом, термин «нонконформный» относится к традиционной культуре общества. Внутри же своей группировки ее члены оказываются весьма конформными (вплоть до некритичности) относительно ценностей и идеологии, которой подчиняется та или иная молодежная организация. Протест против общества необходим для того, чтобы сформировавшееся мировоззрение казалось индивиду не привнесенным извне, а выработанным собственными силами.
Некоторые ученые рассматривают включение в молодежную субкультуру как проявление эскапизма — ухода от действительности, которая не отвечает ожиданиям молодых людей. Уход из мира взрослых составляет пафос молодежной субкультуры. Молодежная субкультура осваивает также метафору «пути» как обозначение маргинальности — переходного состояния
33
и самоощущения: пространственный переход служит метафорой переходности социальной; путешествие предстает пространственной метафорой социального странствия: смены сообществ, идеологий — отсутствия социальной идентичности.
Следует подчеркнуть, что молодые люди наиболее чувствительны к государственным «перекосам». Они стихийно пытаются разобраться в решенной государством проблеме «идеологии» — того, что придавало бы смысл их жизни. По всей видимости, это одна из главных причин создания молодежью неформальных объединений. Таким образом, молодые люди позиционируют себя в обществе, отделяют себя от «немыслящей» толпы. В своих объединениях они стремятся найти пусть «суррогатные», но все же ответы на свои мировоззренческие, философские вопросы: «в чем смысл жизни?», «зачем я живу?» и т. д. Они потому и объединяются, что государство не дает им на эти актуальные (особенно в юном возрасте) вопросы убедительного ответа [15].
Появившиеся в последнее время внепартийные молодежные движения по форме создания и функционирования делятся на две группы: движения, которые созданы на средства политических игроков и используются ими в своих целях; самоорганизующиеся структуры.
К первому типу относятся: «Молодая гвардия» («Единство»), Всеобщая альтерглобалистская лига (ВАЛ), студенческая организация «Россия молодая», Молодежное русское общественное движение МРОД (РОД), региональные студенческие и молодежные организации (например, московская студенческая организация «Гражданская смена», движение «Наша страна» в ДФО, движение «Наши» и некоторые другие, представляющие «проправительственный», или «патриотический» сегмент молодежного поля. Такие движения создавались, прежде всего, для того, чтобы противостоять распространению протестных настроений в молодежной среде и канонизировать энергию молодых людей против «оранжевых революций».
Ко второму типу относятся самоорганизующиеся молодежные движения, например движение «Мы».
Какими бы разнообразными ни были формальные молодежные объединения, стихийное формирование неформальных молодежных объединений обеспечивает последним большую яркость и симпатию со стороны сенситивной к протестным настроениям молодежи. Но такие группы ввиду своей высокой дифференциации и малого числа адептов не смогут обеспечить молодым людям целостное общество с ясными ориентирами в жизни. Если официальные молодежные организации хотят стать авангардом всей российской молодежи, они должны противопоставить неформальным молодежным объединениям свою четкую, яркую, привлекательную философию и внятную идеологию, и создаваться такие организации должны не в интересах политики, а в первую очередь в интересах молодых людей.
ЛИТЕРАТУРА
1. Климова С.Г. Стереотипы повседневности в определении «своих» и «чужих» // Социологические исследования. — 2000. — № 12. — С. 13—22.
2. Поликарпов В.С., Поликарпова В.А. Идеология современной России (эссе). — Ростов-на-Дону: Изд-во Северо-Кавказского научного центра высшей школы, 2002. - 44 с.
3. Даффлон Д. Молодежь в России: портрет поколения на переломе // Вестник обще ственного мнения. — 2008. — № 5.
4. Козырева П.М. Современная конфигурация идентификаций и роль доверия в ее формировании // Социологические исследования. — 2008. — № 8. — С. 29—39.
5. Рыжова С.В. Идентичность москвичей (опыт исследования) // Социологические исследования. — 2008. — № 8. — С. 40—49.
34
6. Молодежь новой России: ценностные приоритеты. Морально-нравственные ценности молодежи [Электронный ресурс] // - М.: Институт социологии РАН, 2007. - Режим доступа: http://www.isras.ru/analytical_report_Youth.html
7. Карпухин О.И. Молодежь России: особенности социализации и самоопределения // Социологические исследования. — 2000. — № 3. — С. 124—128.
8. Семёнов В.Е. Ценностные ориентации современной молодежи // Социологические исследования. — 2007. — № 4. — С. 37—43.
9. Петров А.В. Ценностные предпочтения молодежи: диагностика и тенденции изменений // Социологические исследования. — 2008. — № 2. — С. 83—90.
10. Бабинцев В.П., Бояринова И.В., Реутов Е.В. Лидерство и аутсайдерство в молодежной среде региона // Социологические исследования. — 2008. — № 2. — С. 76—83.
11. Шабанов Л.В. Динамика дискурса молодежной субкультуры в коллективном и индивидуальном поле мифов российского общества // Вестник Томского государственного университета. — 2007. — № 300 (I).
12. Шабанов Л.В. Социально-психологические характеристики молодежных субкультур: социальный протест или вынужденная маргинальность. — Томск: Томский государственный университет, 2005.
13. Кон И.С. Мальчик — отец мужчины. — М.: Время, 2009.
14. Brake M. Comparative Youth Culture. The Sociology of Youth Culture and Youth Subculture in America, Britain and Canada. — London: Routledge & Kegan Paul, 1985. - 228 р.
15. Нужна ли современной России молодежная идеология? [Электронный ресурс] / Серкин
В. Электрон. дан. [М], 2009. — Режим доступа: http://chepetsk.ru/
