CC BY
175
Научная смена
Вестник ДВО РАН. 2013. № 1
принимал участие в работе международных, ций, форумов, круглых столов.
Болдырев Виталий Евгеньевич
В 2011 г. с отличием окончил Дальневосточный государственный университет (Институт истории, философии и культуры) по специальности «всеобщая история» и специализации «история международных отношений». В том же году поступил в очную аспирантуру Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока (ИИАЭ) ДВО РАН. Тема диссертационного исследования - «Политика США в отношении стран Восточной Азии в 1981-1992 годах» (научный руководитель - доктор исторических наук, профессор В.Л. Ларин). С 2012 г. Виталий Евгеньевич работает сотрудником Центра региональной безопасности Отдела изучения международных отношений и проблем безопасности ИИАЭ ДВО РАН. Сфера научных интересов - особенности внешней политики США на Тихом океане на заключительном этапе «холодной войны», внешнеполитический процесс в Соединенных Штатах. С 2008 г. регулярно российских и региональных научных конферен-
УДК 327 В.Е. БОЛДЫРЕВ
Идеологиче ские
и культурно-исторические основы политики Р. Рейгана и Дж. Буша в отношении стран Северо-Восточной Азии
Анализируется взаимодействие объективных условий, идеологии и историко-культурных основ внешней политики США в периоды президентства Р. Рейгана и Дж. Буша в отношении стран Северо-Восточной Азии. Объективные условия рассматриваются как причина политики, идеология — как ее обоснование, культурно-историческая основа — как фундамент, скрепивший воедино элементы внешней политики и обусловивший ряд ее особенностей. Выделяются факторы, общие для всех элементов, и факторы, определившие специфику отдельных элементов.
Ключевые слова: внешняя политика, Р. Рейган, Дж. Буш-старший, Северо-Восточная Азия, объективные условия, идеология, культурно-историческая основа, торгово-экономические отношения, возрождение американской мощи, антисоветизм, антикоммунизм, демократизация.
БОЛДЫРЕВ Виталий Евгеньевич - аспирант (Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, Владивосток). E-mail: boldyrev89@list.ru
R. Reagan's and G. Bush's policy toward North-East Asia ideological and cultural-historical foundations.
V.E. BOLDYREV (Institute of History, Archaeology and Ethnography of Peoples of Far East, FEB RAS, Vladivostok).
An interaction of objective conditions, ideology and cultural-historical foundations in foreign policy of R. Reagan and G. Bush when they were presidents in terms of North-East Asia countries is analyzed in this article. Objective conditions are regarded as a policy cause, ideology — as its ground, cultural-historical factors — as its foundation, which consolidated all the politics elements and specified some of its peculiarities. Factors, which are common for all the elements, are specified in the article as well as factors determined specifics of individual elements.
Kew words: foreign policy, R. Reagan, George Bush Senior, North-East Asia, objective conditions, ideology, cultural-historical foundation, trade and economic relations, rebirth of American power, antisovietism, anticommunism, democratization.
В рамках отечественной историографии ученые многократно обращались к изучению отдельных сторон внешней политики Р. Рейгана и Дж. Буша (1981-1992 гг.), в том числе и в аспекте влияния отдельных историко-культурных факторов, но отсутствует анализ внешней политики, всесторонне учитывающий ее культурно-исторические основы. В статье предпринята попытка выявить роль культурно-исторической основы в политике президентов-консерваторов в отношении стран Северо-Восточной Азии в период усиления позиций США в мире, определивших их внешнюю политику на 20-летнюю перспективу. Через данный регион проходила линия раздела мира на Восток и Запад, здесь сильно ощущалось противостояние социалистического и капиталистического миров, в отношениях между странами региона значимую роль играет экономическая сила. Кроме того, здесь находится союзное США государство (Республика Корея), которое в этот период перешло от авторитарного правления к демократическому. Эти факты дают возможность наиболее полно проанализировать взаимодействие идеологической и культурно-исторической основ американской политики.
Если рассматривать ее сквозь призму объективных условий, то политика Америки является ответом на вызовы, продиктованные развитием мира. И тогда она предстает в виде простого набора мер, направленных на защиту безопасности страны.
При обращении к внешнеполитической идеологии видна ее эклектичность: ее составили отдельные положения философских направлений неоконсерватизма и либертарианства, религиозные взгляды, некоторые положения из работ ученых-теоретиков, придерживавшихся правоконсервативных и антисоветских взглядов. Такую ситуацию в сфере идеологии наиболее точно охарактеризовал один из ведущих американских философов того времени И. Кристол. По его мнению, в отношении внешней политики консерваторы, придя к власти, располагали лишь набором последовательных мнений, а не тщательно разработанным политическим курсом. У них не было ключевой теории, способной сыграть такую же роль, как консервативная теория предложения в сфере экономической политики [7]. Следовательно, идеология не могла быть тем основанием, которое связало бы воедино всю внешнюю политику.
Тем не менее отдельные внешнеполитические действия позволяют выделить в политике президентов-консерваторов несколько элементов (направлений), каждый из которых зачастую определялся отдельным положением идеологии: развитие внешнеэкономических отношений, возрождение американской мощи, антисоветизм/антикоммунизм, демократизация.
При таком подходе внешняя политика предстает в виде мозаики, состоящей из отдельных действий, определенных в каждом конкретном случае или отдельной объективной причиной, или одним из положений эклектичной идеологии. Вследствие этого она выглядит лишенной фундамента, поскольку его роль не может выполнять простой набор идей. В таком случае внешняя политика должна была носить непоследовательный характер. Но в этом американскую политику 1980-начала 1990-х годов нельзя упрекнуть, а следовательно, она имела фундаментальную культурно-историческую основу, вобравшую в себя
разные идеологические составляющие и обеспечивавшую системность практических внешнеполитических актов. В качестве такой основы представляется возможным обозначить цивилизационные факторы США.
Из выделенных В.В. Согриным факторов американской цивилизации к внешней политике могут быть отнесены следующие: либерально-капиталистический индивидуализм, равенство возможностей, англосаксонский цивилизационный архетип, феномен подвижного фронтира, имперский мессианизм во внешней политике [6]. Необходимо еще отметить особую роль такого фактора, как пуританизм. Под его воздействием сформировалось мировоззрение, отличительные черты которого по сей день сохраняются в американском политическом мышлении. М.А. Алхименков выделяет следующие из них: прагматичный рационализм; убежденность в собственной правоте и моральной чистоте; восприятие своего общественно-политического устройства как наиболее совершенного из всех; осуждение традиций других культур как устаревших, ошибочных; упрощенное, манихейское видение мира [1]. Та или иная из названных черт была характерна для каждого из элементов внешней политики.
На примере четырех ее элементов рассмотрим, как сочетались между собой объективные условия, эклектичная идеология, цивилизационные факторы и особенности мышления, определенные пуританизмом.
В области экономических отношений администрация Р. Рейгана стояла на позициях свободной торговли. В ней были заинтересованы круги бизнеса, поддерживавшие президента, а торговый представитель США У Брок приводил ряд аргументов, свидетельствовавших о благоприятном влиянии фритреда на американскую экономику: так, произошло удвоение доли внешней торговли в ВНП страны, 40% посевных площадей были заняты под продукцию, предназначавшуюся для экспорта, занятость выросла за счет ориентированных на экспорт производств [9].
В то же время приверженность исполнительной власти принципам свободной торговли можно объяснить не только объективными условиями, но и определенной философией. В частности, одним из положений неоконсерватизма был тезис о том, что либерально-капиталистический капитализм - лучший из возможных миров в существовавших тогда условиях [7]. А приверженцы либертарианства считали, что хаотичные движения могут лучше спроектировать экономику, чем экономисты-теоретики, они же полагали, что одним из главнейших уроков экономического успеха Америки была важность расширения пространства, где торговля может протекать свободно [2]. С этими тезисами соотносимы стремления американского правительства добиться режима свободной торговли в отношениях с Южной Кореей и «открыть» для национальных производителей японский рынок, на котором, по его мнению, и японские, и американские игроки должны были находиться в равных условиях.
Посмотрим на это направление политики с точки зрения его культурно-исторической основы. Сама по себе свободная торговля соотносится с фактором либерально-капиталистического индивидуализма. Стремление распространить этот фактор на торгово-экономические отношения с другими странами и поставить при этом всех участников игры в одинаковые условия свидетельствует о значимости «равенства возможностей» во внешней политике. Наконец, приводившийся в доказательство правильности выбранного курса аргумент о высокой роли экспортоориентированных производств в национальной экономике говорит о трансформации такого фактора, как подвижный фронтир. В контексте политики свободной торговли он предстает практически в либертарианском понимании: можно достичь успеха, если связать свое дело с иностранными рынками.
Влияние пуританизма можно усмотреть в обусловленности экономической политики отмеченными выше чертами политического мышления. Прагматичный рационализм вынуждал развивать ориентированные на экспорт производства, чтобы не допустить большего спада в экономике. Восприятие же своего устройства как совершенного проявилось
в стремлении распространить американские принципы на отношения с другими странами и их экономику.
Возрождение американской мощи выступало в качестве связующего звена между экономическими и политическими элементами. Например, советник президента Э. Миз говорил, что внешнеполитический курс покоился на возрождении экономики страны как внутренней его базы (см. [5]), а госсекретарь А. Хейг указывал, что в основе внешней политики лежало понимание того, что сильная экономика - краеугольный камень национальной безопасности, что мощь Америки зависела в первую очередь и главным образом от успеха программы по восстановлению экономики [8].
Но, несмотря на отмеченную связь этого элемента с экономикой, в неоконсервативной философии он связан с пониманием США как главного и важнейшего бастиона свободы в мире. Это понимание, как отмечал Н. Бирнбаум, имело под собой в качестве основания внешнеполитические взгляды Зб. Бжезинского и дискуссии в интеллектуальных кругах о роли Америки в мире [7].
Будучи определен и объективными условиями, и политической философией, постулат возрождения мощи соотносим с фактором имперского мессианизма, в основе которого лежали провиденциалистские представления о роли Соединенных Штатов в мире. В глазах неоконсерваторов, как замечает Ф.Г. Войтоловский, США в данном контексте были обречены на роль лидера свободного мира [3]. Содержание роли лидера свободного мира раскрывается в тесной связи с двумя другими элементами: антисоветизмом/антикоммунизмом и демократизацией.
Антисоветизм/антикоммунизм как элемент внешней политики стал следствием сложившейся в 1970-х годах обстановки в мире и в самих США. Тенденции международной жизни этого периода были негативно восприняты консервативными американскими кругами. Р. Аллен, политолог-консерватор и помощник президента, в интервью В.Н. Гарбузо-ву назвал политику разрядки полностью обанкротившимся курсом, от которого выиграл Советский Союз, а Соединенные Штаты оказались неспособны сдерживать его экономически и тем самым контролировать его поведение в мире [4].
Недовольство усилением позиций СССР и, как следствие, ослаблением позиций США нашло отражение в официальных документах и взглядах. В стратегии национальной безопасности 1982 г. красной нитью проходит положение о разделении мира на две части: Советский Союз и его союзники, с одной стороны, и Соединенные Штаты с союзными и дружественными им странами - с другой (NSDD № 32. National Strategy of United States. -http://www.fas.org/irp/offdocs/nsdd/). А в аналогичном документе, принятом в 1990 г., зафиксировано разделение на свободный и несвободный мир [12]. Советский Союз и коммунистические страны позиционировались руководством США как варварские, агрессивные, попирающие священные права человека, подавляющие дух народа, угрожающие военной силой миру демократическому, уважающему права человека, свободному, представителям которого надо объединиться, чтобы противостоять опасному вызову и сохранить мир (Toast at the State Dinner in Seoul, Republic of Korea. November 12, 1983. - http://www.rea-gan.utexas.edu/ archives/speeches/1983/111283d.htm).
Фактически здесь мы имеем дело с имперским мессианизмом, который проявился в виде позиционирования Соединенными Штатами себя как лидера демократического мира, ответственного за его защиту перед лицом коммунистической угрозы. В основе этого проявления лежало упрощенное, черно-белое видение мира, обусловленное пуританизмом. Но преследовали ли США исключительно цель сохранить и спасти мир? Обширнейший пласт официальных документов свидетельствует, что американское правительство эксплуатировало тезис о «советской угрозе», «коммунистической угрозе» для укрепления действовавших союзов, развития отношений с дружественными странами (например, с КНР), для достижения внешнеполитических целей на благо своей национальной безопасности, для восстановления своей экономики посредством увеличения иностранных заказов.
В отличие от рассмотренных выше элементов американской внешней политики, основанных на переплетении объективных условий, идеологии, цивилизационных факторов и влияния пуританизма, антисоветизм/антикоммунизм не был обусловлен просто этим переплетением. В данном случае определяющими оказались объективные условия, дополненные положениями идеологии, опирающимися на политические взгляды, связанные с пуританизмом. И, таким образом, фактор имперского мессианизма здесь связан не с политикой, а с ее средствами.
С идеологией антисоветизма/антикоммунизма тесно связана демократизация. Н. Глэй-зер в 1976 г. высказал идею о необходимости отличать коммунистические режимы от авторитарных режимов и военных диктатур. Так была заложена основа для будущей внешнеполитической идеологии. В 1979 г. эта мысль нашла продолжение в работе Дж. Киркпатрик «Диктаторские режимы и двойные стандарты», где была предпринята попытка провести различия между правыми авторитарными режимами, стоявшими на проамериканских позициях, и тоталитарными просоветскими диктатурами. Первые, по ее мнению, имели шанс быстрее и легче трансформироваться в сторону демократии, вторые же представлялись безнадежными для перемен из-за присутствовавшего в них контроля над всеми сторонами общества (приводится по: [4]). Роль США должна была состоять в поощрении либерализации и демократизации при условии, что в конкретной стране находящееся у власти правительство не занято борьбой за свое существование, а предложенные им реформы имеют целью последовательные изменения, значащие больше, чем просто быстрый переход к демократии (приводится по: [10]).
В дальнейшем в конце 1980-х годов эти идеи были дополнены Р. Такером. По его мнению, доктрина Рейгана провозглашала новый международный порядок, при котором легитимность правительств определялась не только их эффективностью, но и их соответствием демократическому процессу. Правительства, пришедшие к власти без выполнения требований этого процесса, должны были рассматриваться как нелегитимные [13].
Эти положения неоконсервативной идеологии подкреплялись верой ее приверженцев в то, что мир станет мирным и гармоничным, если недемократические государства станут демократическими [11].
Идеи Дж. Киркпатрик были учтены при формировании повестки переговоров Р. Рейгана с южнокорейским главой Чон Ду Хваном в феврале 1981 г. В материалах к встрече в верхах указывалось, что США могут по-прежнему поощрять внутренние тенденции в Республике Корея в направлении смягчения обстановки и большей свободы (Memorandum from Alexander Haig, Secretary of State, for the President. Subject: Your Meeting with Chun Doo Hwan, President of Republic of Korea. - http://www.gwu.edu/~nsarchive/NSAEBB/ NSAEBB306/index.htm). Этот тезис в дальнейшем стал определяющим для политических отношений двух стран вплоть до демократических выборов 1987 г.
Не была чужда Рейгану и вера в то, что волна истории - это волна свободы, что коммунизм не сможет направлять эту волну вспять (Toast at the State Dinner in Seoul, Republic of Korea. November 12, 1983. - http://www.reagan.utexas.edu/ archives/speeches/1983/111283d. htm). Но если для него это было просто убеждение, а политика основывалась на идеях Дж. Киркпатрик, то при Дж. Буше оно соединилось с положениями из работ теоретиков и стало элементом политики. В стратегии национальной безопасности США было зафиксировано следующее: хотя демократия в Америке не требует полной демократизации мира, она не сможет долго просуществовать в преимущественно тоталитарном мире. Это было общее моральное видение, держащее вместе американские военно-политические союзы, сформированное Великой хартией вольностей, Декларацией независимости, Биллем о правах, Всеобщей декларацией прав и свобод человека, Хельсинским заключительным актом. Следовательно, американские обязательства перед союзниками имеют более прочное основание, чем просто восприятие общего врага [12]. Это положение зафиксировало качественно новое понимание элемента демократизации. Теперь одной из целей стратегии
национальной безопасности стало не просто противостояние тоталитаризму, но борьба с ним посредством распространения демократических институтов во всем мире, а не только среди проамериканских авторитарных режимов.
Успешный переход к демократическому строю в Южной Корее и включение демократизации в качестве элемента в стратегию национальной безопасности в контексте отношений США с союзниками свидетельствуют, что этим элементом внешней политики преследовалась цель укрепить положение Соединенных Штатов и союзных им государств в мире.
Из цивилизационных факторов основой такой политики явились имперский мессианизм, определивший элемент демократизации как таковой, и англосаксонский архетип. Его влияние связано с тем, что политико-правовые институты были перенесены в США из Англии, которая, как пишет В.В. Согрин, с принятием Великой хартии вольностей стала мировым лидером в их развитии [6]. Учитывая общие корни политического строя Англии и США, можно говорить о том, что в начале 1990-х годов американское правительство пришло к осознанию, что оно распространяет не просто демократию, но англосаксонские демократические институты, о чем свидетельствует упомянутое положение стратегии национальной безопасности.
В рамках этого элемента внешней политики наиболее полно раскрылось влияние пуританизма. И неоконсервативная идеология, и положения официальных документов зафиксировали черно-белое видение мира, убежденность в своей правоте, восприятие своего общественно-политического устройства как совершенного, неприятие других политических культур. Не был чуждым для этого элемента и прагматичный рационализм.
В заключение необходимо отметить, что внешняя политика Р. Рейгана и Дж. Буша была определена объективными условиями американской и международной жизни и при этом была лишена стройной, последовательной идеологической основы. В качестве фундамента внешнеполитической деятельности выступили культурно-исторические особенности Соединенных Штатов, с которыми соотносились те или иные идеологические обоснования, внешнеполитические действия.
Наиболее важным для внешней политики стал фактор пуританизма. Обусловленные им черты политического мышления проявились в рамках каждого из элементов политики. Второй по значимости - фактор имперского мессианизма - проявился в трех элементах, связанных с политическими отношениями. Но если считать, что возрождение американской мощи связано и с таким элементом, как внешнеэкономические отношения, то фактор имперского мессианизма был для внешней политики таким же значимым, как и пуританизм.
В то же время необходимо заметить, что каждый из внешнеполитических элементов имел специфические особенности цивилизационной основы. Развитие торгово-экономических отношений было определено в первую очередь состоянием экономики Соединенных Штатов. В связи с этим торгово-экономическая политика опиралась не только на общие для всех элементов факторы, но и на специфические, связанные с внутренним развитием страны.
Возрождение американской мощи было определено пуританизмом и имперским мессианизмом. Но этот элемент в качестве связующего звена соединил другие элементы внешней политики. Одни из них были связаны с политическими факторами, другие - с пуританизмом и факторами внутреннего развития.
В случае с антисоветизмом/антикоммунизмом два базовых фактора (пуританизм и мессианизм) вступают в противоречие между собой. Это связано с тем, что рационализм, определявший политику, вынуждал эксплуатировать тезис о советской угрозе для достижения своих целей. Фактически пуританизм, ставший основой рационализма в американском политическом мышлении, подчинил себе имперский мессианизм. Последний, как представляется, оказался в данном случае связанным не с элементом внешней политики, а с его средствами.
Несмотря на то что демократизация была обусловлена пуританизмом и имперским мессианизмом, особенный смысл ей придал англосаксонский архетип, который конкретизировал практическое содержание этого элемента.
В целом внешняя политика Р. Рейгана и Дж. Буша-старшего опиралась на три составляющие. Это объективные условия, определившие ее практическое содержание; идеология, обосновывавшая внешнеполитический курс; и культурно-исторические факторы, составившие его фундаментальную основу. Несмотря на разную роль этих факторов в фундаменте, они скрепили отдельные элементы политики воедино и придали каждому из них определенные особенности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Алхименков М.А. Протестантизм и мессианские основы внешней политики США // США - Канада: экономика, политика, культура. 2012. № 10. С. 19-36.
2. Боуз Д. Либертарианство: История, принципы, политика. Челябинск: Социум: Cato Inst., 2009. 392 с.
3. Войтоловский Ф.Г. Единство и разобщенность Запада: идеологическое отражение в сознании элит США и Западной Европы трансформаций политического миропорядка. 1940-2000-е гг. М.: Крафт+, 2007. 464 с.
4. Гарбузов В.Н. Александр Хейг, или Три карьеры одного генерала. М.: Наука, 2004. 203 с.
5. Мельвиль А.Ю. США - сдвиг вправо? М.: Наука, 1986. 216 с.
6. Согрин В. В. Архетипы и факторы цивилизации США // США - Канада: экономика, политика, культура. 2009. № 5. С. 3-22.
7. США: консервативная волна / под ред. А.Ю. Мельвиля. М.: Прогресс, 1984. 307 с.
8. American Foreign Policy: Current Documents. 1981. Washington: Department of State, 1984. 1444 p.
9. American Foreign Policy: Current Documents. 1983. Washington: Department of State, 1985. 1477 p.
10. Ehrman J. The Rise of Neoconservatism: Intellectuals and Foreign Affairs, 1945-1994. New Haven; London: Yale Univ. Press, 1995. 241 p.
11. Layne C. The Real Conservative Agenda // Foreign Policy. 1985/1986. N 61, Winter. P. 73-93.
12. National Security Strategy of the United States. Washington: The White House, 1990. 32 p.
13. Tucker R.W. Reagan's Foreign Policy // Foreign Affairs. 1988/1989. Vol. 68, N 1. P. 1-28.
