ИДЕОЛОГЕМА «URBS» В ДВУХ ПАМЯТНИКАХ ПИЗАНСКОЙ ЭПИГРАФИКИ КОНЦА XI - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XII ВЕКА

Вальков Д. В.

Научная статья УДК 008 + 930

DOI 10.52070/2542-2197_2022_3_858_157

Идеологема «Urbs» в двух памятниках

пизанской эпиграфики

конца XI - первой половины XII века

Д. В. Вальков

Московский государственный лингвистический университет, Москва, Россия valkovdv@yandex.ru

Аннотация. Статья посвящена двум памятникам пизанской эпиграфики конца XI - первой половины XII в.:

закладной плите (датируется 70-90-ми годами XI в.), повествующей о начале возведения городского Дуомо (собора Санта-Мария Ассунта) и надгробной элогии архитектора Бускето (первой половины XII в.). Основным предметом рассмотрения является ключевая для пизанского политического дискурса рубежа XI-XII вв. идеологема «Urbs», зафиксированная упомянутыми эпиграфическими памятниками. Анализ их текстов позволяет говорить о двух преломлениях идеологемы: констатируя свое преемство по отношению к Риму как к городу и центру власти, Пиза противопоставляет себя Риму в превосходстве собственного героя и устроителя городского пространства.

Ключевые слова: Пиза, коммуна, Сицилия, Панорм, Дуомо, Бускето, эпиграфика

Для цитирования:

Вальков Д. В. Идеологема «Urbs» в двух памятниках пизанской эпиграфики конца XI - первой половины XII в. // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Гуманитарные науки. 2022. Вып. 3 (858). С. 157-163. DOI: 10.52070/2542-2197_2022_3_858_157

Original article

The 'Urbs'-Ideologeme in Two Monuments of the Pisan Epigraphy of the end of the XIth - first half of the XIIth century

Dmitri V. Valkov

Moscow State Linguistic University, Moscow, Russia valkovdv@yandex.ru

Abstract.

Keywords: For citation:

The article focuses on two monuments of the Pisan epigraphy of the end of the 11th - first half of the 12th century: the inscription (dated ~1070s - 1090s) telling about the circumstances of the beginning of the construction of the Pisan Duomo (Cathedral of Santa Maria Assunta) and the tombstone eulogy of the architect Busketo (first half of the 12th century). The main subject of consideration is the 'Urbs'-ideologeme, which is a key constituent of the Pisan political discourse of the turn of the 11th -12th centuries, recorded by the mentioned epigraphic monuments. The analysis of their texts allows us to speak about two modalities of the ideologeme: stating its continuity in relation to Rome as a city and center of power, Pisa opposes itself to Rome in the superiority of its own herois loci.

Pisa, commune, Sicily, Panormum, Duomo, Busketo, epigraphy

Valkov, D. V. (2022). The 'Urbs'-ideologeme in two monuments of the Pisan epigraphy of the end of the XIth - first half of the XIIth century. Vestnik of Moscow State Linguistic University. Humanities, 3(858), 157-163. 10.52070/2542-2197_2022_3_858_157

Culturology

ВВЕДЕНИЕ

Лавдация Риму в тексте написанного Намацианом на рубеже 410-х и 420-х гг. сочинения, известного как «De reditu suo» [Namatiani, 1870], испытавшего существенное влияние Троянского сюжета и, в частности, одной его линии - странствия (удаления героя от стен гибнущего города), - является едва ли не предельной в хронологии античности внехристианской рефлексией о роли и значении Города. В лавдации Намациана Рим, обретающий характер идеи, наделяется тремя взаимосвязанными характеристиками: топографической -«Рим-город, изначальное место проживания городской общины, члены которой выступают субъектами права и объединяются рамками римской правовой системы»; мифо-историософской - «Рим-абсолютный град, совпадающий с пределами земного круга, центр его истории, установитель мира, зиждитель добродетели, источник права, идеальный в своей красоте урбанистический локус»; политической - «Рим-универсалия абсолютной власти, город, совпадающий с пределами своей державы».

Идеологема «Urbs» в трех ключевых составляющих (топографической, мифо-историософской, политической) оказывается в фокусе внимания преимущественно в работах зарубежных антико-ведов и медиевистов и исследуется на основе античного и средневекового авторского текста. В то же время ее рассмотрение на основе апеннинского и, шире, латинского средиземноморского эпиграфического материала раннего и центрального Средневековья очерчено ограниченным кругом зарубежных исследований; в отечественных обобщающих и частных источниковедческих исследованиях оно не предпринималось вовсе. Этим обусловлена актуальность тематики статьи.

Идеологеме «Urbs» в ее исходной римской аппликации в авторском литературном тексте от поздней республики до позднего домината посвящены работы И. Чирино и Й. Фогта [Cirino, 1934; Vogt, 1935]. Вечности (вневременности) как одному из центральных концептов историософской составляющей идеологемы «Urbs» посвящена обобщающая статья Дж. Пурпуры [Purpura, 2019]. Опираясь как на тексты крупнейших христианских авторов поздней античности, так и на тексты не принадлежащих или оппозиционных христианству позднеантичных интеллектуалов, Ф. Пашу рассматривает идеологему «Urbs» на фоне усиливающегося кризиса Рима как универсального центра власти и распада созданного им географического и политического континуума

[Paschoud, 1967]. Роли и значению античного Рима в политической, религиозной и культурной практике средневекового Латинского Запада посвящен сборник, обобщающий опыт международного симпозиума 1998 года [Roma antica nel Medioevo, 2001].

Насколько в Античности Рим является центром европейско-средиземноморской географии, совпадающим в своей власти, как это отмечает авторский текст, относящийся ко времени ранее кризиса III - начала IV века, с пределами создаваемого им административно-политического и культурного континуума, настолько идеологеме «Urbs» не свойственна множественность аппликации: до IV века идеологема «Urbs» - идеологема Рима. На рубеже поздней античности и раннего средневековья идеологема «Urbs» обретает множественность аппликации. Так, со 2-й половины IV века аппликация идеологемы «Urbs» не только к Риму, но и к не-Риму обусловливает в авторском дискурсе контекст парагонирования и часто полемизирования, соперничества и конфронтации, в рамках которого не-Рим (в частности, Милан, Верона, Павия) обретает и обосновывает право быть «Urbs». Рецепции римского античного наследия в пизанской эпиграфической практике XI-XII веков и отчасти зафиксированному эпиграфическим материалом стремлению Пизанской коммуны представить себя тосканским парагоном Рима посвящено исследование Дж. Скалиа [Scalia, 1972]. Схожее стремление флорентийской гвельфской коммуны «Первого народа» (1250-1260) провозгласить Флоренцию тосканским парагоном Рима, а также его эпиграфическая фиксация детально проанализированы в работе Дж. Мак Крекена [Mac Cracken, 1955].

Цель данной статьи - рассмотреть два преломления идеологемы «Urbs» в политическом дискурсе Пизанской коммуны, а также фиксацию, которую они обретают в локальном эпиграфическом материале конца XI - первой половины XII века. В задачи статьи входит: на основе осуществленных автором в 2017-2020 годах полевых наблюдений уточнить чтение двух эпиграфических памятников (официальной закладной плиты о начале возведения пизанского Дуомо, датирующейся 70-90-и годами XI века и надгробной элогии архитектора Бускето, первой половины XII века); проанализировать структуру текстов и выявить пути и факторы их формирования; разграничить два случая использования идеологемы «Urbs» упомянутыми эпиграфическими памятниками; указать цели использования идеологемы в рамках политического дискурса Пизанской коммуны рубежа XI-XII веков.

основная часть

Если в уникальном архитектурно-топографическом контексте Рима для артикуляции мифо-и-сториософской и политической составляющих идеологемы «Urbs» было достаточно возобновления древней красоты посредством возведения роскошного здания, напоминающего о славе римского народа и достоинстве Квирита, а также отделки его декоративными деталями античного происхождения (как гласит серия надписей, размещенных на так называемом Доме Кресценциев в Риме) [Bolle, 2019], то Пизе, одной из первых среди апеннинских городских центров, обозначающей интенцию быть тосканским парагоном Рима, требовалось большее: создание римского архитектурно-топографического метаконтекста как зримой основы артикуляции мифо-историо-софской и политической составляющих собственной идеологемы «Urbs». Так, в качестве наиболее эмблематичного элемента создаваемого римского архитектурно-топографического метаконтекста в кладку возводимого городом собора включаются римские античные надписи. Наложение античного текста на ключевой архитектурный комплекс становится отправной точкой уподобления лаций-скому прототипу и одновременно соперничества с ним.

официальная закладная плита о начале возведения пизанского дуомо

В тексте официальной закладной плиты, датирующейся 70-90-ми годами XI века, на фасаде пизанского Дуомо (собор Санта-Мария Ассунта), слева от портала центрального нефа, закладка и возведение Дуомо - также результат пунического пути. Так,

«Лето, в которое Христос родился от Девы, от оного минуло 1063 (года), и тотчас после славные доблестью могущественные граждане пизанские предпринимают труд сей церкви заложить основания; в год, в который к сицилийским берегам снаряжен был флот, как один вооруженные, отплыв с многочисленными кораблями, все, б0льшие (старшие), средние, а равно и младшие (молодые), доверившись судьбе, начали путь держать к Панорму; разбив цепь и с боем войдя в порт, они захватывают шесть больших кораблей, наполненных богатствами, и, предав прежде остальные огню, продают один, каковой ценою, как известно, возведены эти стены; затем от этого места удалившись немного, они овладели землей, где течение реки достигает

моря на восход солнца, тотчас многочисленные всадники в сопровождении массы пехотинцев изготавливаются к бою и корабли покидают; устремляются супротив враги с неслыханной неистовостью, но предпринятый набег, о превратность изменчивого случая, сим победителями судила быть, тем же - обратиться в бегство, каковых пи-занцы сии, поражая сокрушением жестоким, многие тысячи мертвых простерли пред вратами, и, быстро повернув, устанавливают стан на берегу, огнем и мечом опустошая все вокруг; победители, учинив так расправу над оставшимися побежденными, невредимые возвратились они в Пизу с великим триумфом».

1 + ANNO OVO XPS (Christus) DE VIRGINE NATUS AB 1LLO ; TRANSIERANT MILLE DECIES SEX TRESO(ue) SVBINDE ; 2 PISANI CIVES CELEBRI VIRTUTE POTENTES ; ISTIVS ECCL(esi)E PRIMORDIA DANT(ur) INISSE 3 ANNO OVO SICVLAS EST STOLVS FACTVS AD ORAS ; O(uo)D SIMUL ARMATI MVLTA CVM CLASSE PROE-ECTI ; 4 OM(ne)S MAIORES MEDII PARITEROVE MINORES • INTENDERE VIAM PRIMA(m) SVB SORTE PANOR-MA(m) : 5 INTRANTES RVPTA PORTV(m) PVGNANDO CATENA ; SEX CAPIVNT MAGNAS NAVES OPIBVSO(ue) REPLETAS ; 6 UNA(m) UENDENTES RELIOVAS PRIVS IGNE CREMANTES ; OUO PRETIO MUROS CONSTAT HOS ESSE LEVATOS : 7 POST HINC DIGRESSI PARV(m) TERRAO(ue) POTITI ; OVA FLVVII CVRSV(m) MARE SENTIT SOLIS AD ORTVM : 8 MOX EOVITU(m) T(ur) BA PEDITV(m) COMITANTE CATERVA ; ARMIS ACCIN-GUNT SESE CLASSE(m)O(ue) RELINOVUNT : 9 INVAD-VNT HOSTES CONTRA SINE MORE FURENTES ; SED PRIOR INCVRSVS MUTANS DISCRIMINA CASVS : 10 ISTOS VICTORES ILLOS DEDIT ESSE FUGACES ; OVOS CIVES ISTI FERIENTES VULNERE TRISTI ; 11 PLVRIMA P(re) PORTIS STRAVERUNT MILIA MORTI ; CONVERSION) CITO TENTORIA LITORE FIGUNT : 12 IGNIB(us) ET FERRO VASTANTES OM(n)IA CIRCV(m) ; VICTORES UICTIS SIC FACTA CEDE RELICTIS : INCOLVMES MULTO PISA(m) REDIERE TRIVMPHO :

Приведенный текст, с композиционно-синтаксической и отчасти лексической точки зрения, демонстрирует схождения с элогией т. н. Ростры Ду-илия (CIL 25), фиксирующей военные свершения римского консула 260 года до нашей эры Гая Дуи-лия в ходе I Пунической войны: А1) текст пизанской плиты выстраивается вокруг обстоятельств сицилийского морского военного похода, первым результатом которого стало взятие с боем пизан-цами панормитанского порта [INTRANTES RVPTA PORTV(m) PVGNANDO CATENA]:

А2) текст римского античного памятника упоминает освобождение от карфагенской осады

CuIturoIogy

союзной Риму Сегесты и взятие с боем Мацеллы в результате военной кампании консула на Сицилии

[[1 CONSOL SECEST]ano[S SOCIOS P(opLi) R(oma-nO CARTACINIENSIOM 2 OPSIDIONE]D EXEMET LE-CIOn[ESOVE CARTACINIENSIS OMNIS 3 MA]xIMOSOVE MACISTRATOs [LVCI PALAM POST DIES 4 NO]VEM CASTREIS EXFOCIONT MACe[LAMOVE OPIDOM 5 PV] CNANDOD CEPET]];

а1) в результате похода, по сообщению пи-занского текста, были захвачены значительные материальные ценности, захвачены, проданы, уничтожены определенные в числе корабли:

SEX CAPIVNT MAGNAS NAVES OPIBVSO(ue) REPLETAS ; 6 UNA(m) UENDENTES RELIOVAS PRIVS IGNE CREMANTES

а2) в результате центрального морского эпизода боевых действий на Сицилии, битвы при Милах, по сообщению римского памятника, было захвачено и уничтожено определенное число кораблей:

[[8 C]VMOVE EIS NAVEBVOS CLASEIS POENICAS OM[NIS ITEM MA 9 X]VMAS COPIAS CARTACINIEN-SIS PRAESENTE[D HANIBALED 10 D]ICTATORED OLOROM IN ALTOD Marid puc[NAD VICET 11 VI]OVE NAVEIS CEPET CVM SOCIEIS SEPte[RESMOM I OVIN 12 OVERESMOS]OVE TRIRESMOSOVE NAVEIS x[XX MER2 SET XIII]];

а2) результатом успешных боевых действий на Сицилии, согласно тексту римского памятника, стал захват обильных материальных ценностей

[[13 AVRO]M САРТОМ NVMEI ФФФЬсс 14 ARCEN] ТОМ САРТОМ PRAEDA NVMEI © ímiliaí 15 OMNE] САРТОМ A ES ©©©©©®©<©rm¡i¡a) Q2H2S ФФФОФФФФФФФ (milia)]];

б1 - б2 - тексты пизанского и римского памятников упоминают сокрушенных противников и многочисленность их войск:

[9 INVADVNT HOSTES CONTRA SINE MORE FURENTES ; SED PRIOR INCVRSVS MUTANS DISCRIMINA CASVS : 10 ISTOS VICTORES ILLOS DEDIT ESSE FUGACES ; OVOS CIVES ISTI FERIENTES VULNERE TRISTI ; 11 PLVRIMA P(re) PORTIS STRAVERUNT MILIA MORT1] - [[CLASEIS POENICAS OM[NIS ITEM MA 9 X]VMAS COPIAS CARTACINIENSIS PRAESENTE[D HANIBALED 10 D]ICTA-TORED OLOROM IN ALTOD Marid puc[NAD VICET]];

в1 - в2 - тексты пизанского и римского памятников сообщают о победоносном завершении военных действий и триумфальном возвращении:

[VICTORES UICTIS SIC FACTA CEDE RELICTIS : IN-COLVMES MULTO PISA(m) REDIERE TRIVMPHO] -[[TRIVMP]OOVE NAVALED [pra]EDAD POPLO[M DONAVET 18 MVLTOSOVE] cARTA[CINIENSIS INCE] nvos [DVXIT]].

Говорить о достоверной роли элогии т. н. Ростры Дуилия как непосредственного источника пизанского закладного текста необходимо с осторожностью; схождения возникают как итог знакомства автора пизанского текста с римской античной элогией в целом [Panciera, 2007], а также с посвятительными текстами триумфальных арок (например, арки Трояна в Анконе, арок Септимия Севера и Константина в Риме) (CIL 1033, 1139) и как результат рецепции и апробации их композиционно-синтаксических и лексических черт. Знакомство автора пизанского закладного текста с римской античной элогией могло осуществляться в рамках литературной традиции, включающей, например, элогию Квинта Фабия Максима, вложенную Цицероном в уста Катона Старшего [Ciceronis, 1877]. Вполне вероятно также, что автору пизанского закладного текста были известны античные эпиграфические элогии (в частности, сходные, например, с т. н. элогией Турии) (CIL 1527, 31670, 37053, 41062), однако говорить об их составе, локализации, датировке, разумеется, невозможно.

Рассмотренный пизанский закладной текст наряду с единством триумфального пунического пути, общего для лацийского прототипа и тосканского парагона, констатирует, сквозь призму вергилиевской аллюзии, мифо-историческую схожесть образа действий пизанцев и праосновате-лей Города: как пизанцы, отплыв с многочисленными кораблями, все, б0льшие (старшие), средние, а равно и младшие (молодые), доверившись судьбе, начали путь держать к Панорму:

[MVLTA CVM CLASSE PROEECTI ; 4 OM(ne)S MAIORES MEDII PARITEROVE MINORES • INTENDERE VIAM PRI-MA(m) SVB SORTE PANORMA(m) :],

так и прародители латинского племени:

...cLassemque moLimur... incerti, quo fata ferant, ubi sistere detur, contrahimusque viros... et pater Anchises dare fatis veLa iubebat (Aeneis, III, 5). - «...корабли. начали строить. Стали людей собирать. Вверить судьбе паруса приказал Анхиз, мой родитель».

Результатом морского пути Энея стало возникновение племени латинян и самого Рима (Aeneis, I, 5-7), результатом пизанского морского пути - уподобление Риму и «воссоздание» его в Тоскане.

надгробная элогия

АРхИТЕКТОРА БУСКЕТО

К первому универсальному средиземноморскому мифу - троянской эпопее - обращается другой интересующий нас эпиграфический памятник: надгробная элогия архитектора Бускето, выполненная в первой половине XII века (расположена на фасаде Дуомо, слева от портала левого нефа), в которой идеологема «Urbs» обретает иную модальность функционирования.

1 BVSKET(us)IACEt[hi]cqvImOTIB(us)INGENIORV(m) 1 DVLICHIO f[er]tvr PRE VALVISSE DVCI 3 MENIB(us) MACIS CAVTVS DEDITILLE RVINA(m) 4 HVIVSA-BARTE VIRI MENIA MIRA VIDES 5 CALLIDITATE SVA NOCVITDVXINGENIOS(us) 6 VTIUS IST'e' FVIT CALLIDITATE SVA 7 NIGRA DOM(us) LaBeriNTHVS ERAT TVA DEDALE LAVS E(st) • 8 AT SVABVSKETV(m) SpLENDIDATEMPLAPROBANT 9 N(on)HABET EXe(m) pV(m)NIV'e'O DEMARMORE TE(m)PLV(m) 10 OVOD F[it] BVSKETI PRORSVS ABINGENIO 11 RES SIE3I CO(m) MISSAS TEMPLI CV(m)LEDERET HOS1TIS 12 PROVIDVS ARTE SVI FORTIOR HOSTE FVIT 13 MOLIS ETIMMENSE PELAGIOVASTRAXIT ABIMO 14 FAMA COLVMNARVM-TOLLIT ADASTRA VIRVM 15 EXPLENDIS AFINE DECEM DEMENSE DIEBVS 16 SEF1TEMBRISGAVDENSDESERIT EXILIVM - «Здесь лежит Бускето, который вдохновением ума, как говорят, превзошел Улисса; тот, хитроумный, стенам илионским нанес сокрушение, искусство этого мужа создало дивные стены, кои ты зришь, (путник); хитростью своей навредил вождь остроумный, этот же стал полезен искусством своим; то, что был Лабиринт мрачным жилищем, - твоя, Дедал, слава, Бускето же славит сияние его стен; не имеет образчика из белоснежного мрамора храм, что всецело дарованием Бускето создается; хотя враг вредил вверенным ему делам (строительства) храма, искусством своим стал он, предвидящий, сильнее врага; слава громады колонн, которые извлек он из самой глубины моря, возносит к звездам мужа (сего); за десять дней до конца сентября с наслаждением покидает он место изгнания».

В тексте тосканский парагон не уподобляется лацийскому прототипу в рамках дихотомии modo-olim, не констатирует свое преемство по отношению к нему как к центру власти обозначением единства триумфа, как к городу - обозначением

единства образа действия с прародителями его основателей, но противопоставляется ему в со-зидательности героя, основывающего наиболее значимое для тосканского центра сооружение, маркирующее его преобладание в Западном и Юго-западном Средиземноморье на рубеже XI-XII веков. Так, Рим парадигмой своего мифа об основании связан с предшествующим разрушением (предвестником последующих ветхости и падения): город получил наименование по имени основателя - потомка того, кто сыграл решающую роль в сокрушении стен илионских (Роман - сын Улисса-Одиссея от Кирки; Ромул - правнук Улисса-Одиссея по линии Латина и Телемаха, Латин - сын Телемаха, внук Улисса-Одиссея) [PLutarchi, 1908; Hygini, 1872]. Бускето, герой никак не дистанцированный, но соположенный по отношению к Улиссу, как говорят, превзошедший его вдохновением ума [qvImOTIB(us)INGENIORV(m) 2 DVLICHIO f[er] tvr PRE VALVISSE DVCI], основывающий новое средоточие городского пространства Пизы, не имеет коннотации предшествующего разрушения, он не вредит хитростью, но полезен искусством [5 CALLIDITATE SVA NOCVITDVXINGENIOS(us) 6 VTILIS IST'e' FVIT CALLIDITATE SVA]. Бускето славит сияние возводимых им стен [8 AT SVABVSKETV(m)SpLEN-DIDATEMPLAPROBANT], Дедал, создатель храма Феба, при котором Сивилла Кумская дала Энею пророчество о судьбе троянских беглецов в Италии (Aeneis, VI, 10 passim), послужившее прологом к встрече Энея с Анхизом и к получению римского пророчества (Aeneis, VI, 679-892), славен построенным им мрачным Лабиринтом [7 NIGRA DOM(us) LaBeriNTHVS ERAT TVA DEDALE LAVS E(st) •].

заключение

Рассмотренные эпиграфические памятники позволяют говорить о двух преломлениях интересующей нас идеологемы: констатируя свое преемство по отношению к Риму как к центру власти обозначением единства триумфа, как к городу - обозначением единства образа действия с прародителями его основателей, Пиза противопоставляет себя Риму в превосходстве собственного героя и устроителя городского пространства. Превосходство над лацийским прототипом, чей образ тем не менее тосканский парагон стремится апроприиро-вать и вербализировать описанием собственного пунического пути, заключается в фигуре пизан-ского городского героя, не имеющей коннотации предшествующего разрушения, возвещающего упадок и разрушение последующее, столь знакомое лацийскому прототипу, превратившее его

CuIturoIogy

в конечном итоге лишь в умозрительную идею (ср. дихотомию города-анти-города, Рима минувшего и Рима сего, в «Римском стихе», датированном около 878 года) [Versus Romae, 1896].

Представляется возможным говорить о нахождении в надгробной элогии архитектора Бу-скето двух аллюзивных полей: поля, связанного с энеевским инвариантом мифа об основании Рима, обретающим каноничность в эпоху раннего принципата и передаваемым ключевыми латино-и грекоязычными литературными памятниками со второй половины I века до нашей эры, и поля, связанного с одиссеевским инвариантом мифа об участии его потомков в царском правлении в тирренских землях и основании Рима, становящимся маргинальным на рубеже I века до нашей эры - I века нашей эры (Латин - сын Одиссея и Калипсо, согласно Псевдо-Аполлодору, внук Одиссея, сын Телемаха, согласно Псевдо-Гигину и Плутарху; Итал - внук Одиссея, сын Телегона, согласно Псев-до-Гигину; Роман - сын Одиссея и Кирки, согласно Плутарху; Ромул - правнук Одиссея, сын Латина, внук Телемаха, согласно Плутарху). Наличие аллюзии к одиссеевскому инварианту мифа позволяет очертить следующий круг замечаний относительно автора элогии: 1) его знакомство с упомянутым инвариантом могло осуществляться через «Fabu-Lae» Псевдо-Гигина (Гигина); его можно обозначить как автора западного, латинского круга чтения, как

носителя одного из западнороманских лектов, с довольно широкой локализацией происхождения, при учете наличия в тексте элогии огласовки по западнороманскому вокальному типу, Labyrin-thus>LaBeriNTHVS (если допустить, что авторский вариант элогии и эпиграфическая фиксация идентичны); 2) его знакомство с упомянутым инвариантом могло осуществляться через круг грекоязыч-ных источников; его можно обозначить как автора хорошо знакомого с античными грекоязычными литературными памятниками, в частности, с гре-коязычной римской античной историографией (преимущественно, с Плутархом) или даже как принадлежащего к византийской культурной среде, с наиболее вероятной локализацией происхождения на Сицилии, в Калабрии или в Саленто, существенно менее вероятно - на Пелопоннесе (в данном случае наличие в тексте элогии огласовки по западнороманскому вокальному типу могло бы относиться к деятельности резчика-тосканца); 3) графические различия между указанием даты смерти Бускето (15 EXPLENDIS AFINE DECEM DE-MENSE DIEBVS ^ SEPTEMBRISGAVDENSDESERIT EXILIVM) и остальной элогией не прослеживаются, что подкрепляет малую вероятность прижизненного исполнения элогии, при сохранении возможности авторства Бускето до 15-й строки.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ

1. Qaudii Rutilii Namatiani De reditu suo Lîbri II / rec. et praef. L. Mueller. Lib. I. Lipsiae: B. G. Teubneri, 1870.

2. Cirino I. L'idea di Roma negli scrittori Latini e particolarmente in Rutilio Namaziano. Napoli: L. Loffredo, 1934.

3. Vogt J. Ciceros Glaube an Rom. Stuttgart: Kohlhammer, 1935.

4. Purpura G. Sull'eternità dell'impero, dell'Augusto e di Roma. Note aggiuntive su un lungo percorso // Iuris Antiqui Historia: an international journal on ancient law, XI, 2019. P. 31-62.

5. Paschoud F. Roma Aeterna. Études sur le patriotisme romain dans l'Occident latin à l'époque des grandes invasions / Bibliotheca Helvetica Romana, VII. Neuchâtel: Institut suisse de Rome, 1967. - 390 p.

6. Roma antica nel Medioevo. Mito, rappresentazioni, sopravvivenze nella 'Respublica Christiana' dei secoli IX-XIII (Atti della quattordicesima Settimana internazionale di studio, Mendola, 24-28 agosto 1998). Milano: Vita e Pensiero, 2001.

7. Scalia G. «Romanitas» pisana tra XI e XII secolo // Studi medievali. 3a serie. Vol. XIII, № 2. Spoleto: CISAM, 1972. P. 791-843.

8. Mac Cracken J. The dedication inscription of the Palazzo del Podestà dating from the period of the first democracy (1250-1260) probably composed by Brunetto Latini // Rivista d'arte: studi documentari per la storia delle arti in Toscana, vol. XXX, 1955. P. 183-205.

9. Bolle K. Die Kommune Rom und ihre Inschriften. Ein Blick aus althistorischer Perspektive // Inschriftenkulturen im kommunalen Italien. Traditionen, Brüche, Neuanfänge / hrsg. von K. Bolle, M. von der Höh und N. Jaspert / Materiale Textkulturen. Schriftenreihe des Sonderforschungsbereichs, 933. Bd. 21 / hrsg. von L. Lieb. Berlin; Boston: De Gruyter, 2019. S. 225-266.

10. Panciera S. Epigrafia latina nel passaggio repubblica all'impero // XII Congressus international epigraphiae graecae et latinae. Provinciae imperii romani inscriptionibus descriptae (Barcelona, 3-8 septembris 2002) / ed. M. Mayer i Olivé, G. Baratta, A. G. Almagro. Acta II. Barcelona: Book Print Digital, 2007. P. 1093-1106.

11. M. Tullii Ciceronis Cato Maior de senectute. Leipzig: B. G. Teubner, 1877.

12. Plutarchi Vitae parallelae / iterum recognovit C. Sintenis. Vol. I. Lipsiae: B. G. Teubneri, 1908. 2 voll.

13. Hygini Fabulae / ed. M. Schmidt. Jenae: Maukiana, 1872.

14. Versus Romae // Monumenta Germaniae Historica. Poetae latini aevi carolini. Vol. III. Berolini: Weidmannos, 1896.

references

1. CLaudii Rutilii Namatiani De reditu suo libri II / rec. et praef. L. Mueller. Lib. I. Lipsiae: B. G. Teubneri, 1870.