CC BY
83
Н.О. Золотова, Ю.В. Комарова
ИДЕНТИФИКАЦИЯ НЕЗНАКОМОГО СЛОВА КАК НЕОБХОДИМОЕ ЗВЕНО ПОЗНАВАТЕЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ
идентификация незнакомого слова, синергетика, познавательный процесс, ассоциативный потенциал слова
Процесс идентификации как обязательный процесс деятельности индивида, предваряющий его последующие действия, по своей сути является начальной формой постижения мира, например, при контакте человека с окружающей средой, встрече с незнакомым словом. Особенности опознания слова формулируются на основе анализа ряда опубликованных экспериментальных исследований. Динамический, спонтанный, непрерывный характер идентификации позволяет рассматривать этот процесс в терминах синергетики, а именно: как взаимодействие энергопотоков, идущих от человека как субъекта познавательных процессов, и слова как воздействия внешней среды, его ассоциативного потенциала.
Понимание природы человеческой мысли -одновременно амбициозная и волнующая задача, для решения которой исследователь неизбежно должен обратиться к достижениям разных наук, занимающихся проблемами сознания человека, его когнитивных способностей. Подобная проблематика может быть охвачена только когнитивной наукой, междисциплинарной по своей сути, объединяющей нейрофизиологию, психологию, философию разума, теорию искусственного интеллекта, а также когнитивно-дискурсивную парадигму и психолингвистику.
Живой индивид познает мир по законам психической деятельности, в определенной культурной среде, через разнообразные контакты с окружающим миром. Идентификация незнакомого объекта, его имени является одной из важнейших ступеней в процессе познания нового. Сошлемся на высказывание Г.Г. Шпета, полагавшего, что «... познание, как переживание, тогда только становится наукой и знанием, когда оно выражается в слове» [Шпет 2006: 345].
Как указывает Е.С. Кубрякова, пласт опыта индивида по осмыслению и освоению мира, пропущенный через язык, является существенной частью сознания, принимая во внимание тот факт, что для современного человека большая часть его ментальной, мыслительной деятельности протекает с помощью языка. Нельзя не согласиться и с мнением исследователя, что мир истолкован человеком прежде всего в системе языковых знаков [Кубрякова http]. В этой связи становится очевидным интерес когнитивистов и психолингвистов к тому, что лежит за словом у пользующегося им человека в актах и процессах означивания (семиозиза) и идентификации.
Объективные данные о наличии связей между словами в сознании человека и процессах поиска слов в памяти могут быть получены с помощью ассоциативных методик: свободного и направленного ассоциативных экспериментов. В обоих случаях идентификация воспринимаемого испытуемым слова является обязательным этапом деятельности индивида, предваряющим его последующие действия. Обращение к новому/незнакомому или «плохо» знакомому слову в качестве экспериментального материала продиктовано предположением, что процесс идентификации таких слов происходит медленнее, чем знакомых, что позволяет эксплицировать отдельные этапы этого процесса. Чем же обеспечивается успешность процессов идентификации и означивания?
Термин «идентификация» в современной психологии и психолингвистике трактуется как отождествление, уподобление, опознание, установление совпадения объектов. В психологии данный термин был впервые введен З. Фрейдом для обозначения «бессознательного процесса подражания, самого раннего проявления эмоциональной привязанности ребенка к матери, эмоционального слияния с ней, а также способа защиты личности от давления инстинктов как одного из механизмов формирования личностно-мо-ральной инстанции сверх-Я (супер-эго) через отождествление ребенком себя с родителями или иным авторитетом и таким путем интериоризации их моральных норм и запретов, ценностей и соответствующих форм поведения» [Новейший философский словарь 2003: 400].
В современной психологии термин «идентификация» используется в нескольких значениях, связанных с раскрытием механизма становления личности. Некоторые моменты в трактовке
этих значений представляются важными для понимания сути обозначаемого этим термином процесса, имеющего место при встрече индивида со словом. Это прежде всего указание на «уподобление (чаще неосознанное) в форме переживаний», «на основании тесной эмоциональной связи», а также трактовка идентификации как механизма, «обеспечивающего более успешное понимание и взаимодействие» [Новейший философский словарь 2003: 400].
Акт приписывания значения чему-либо, имеющему для человека определенный смысл, неизбежно выводит на проблему референции в индивидуальном сознании. В традиционной лингвистической трактовке референция - это отнесенность имени к конкретному объекту в контексте высказывания, где контекст понимается исключительно как ситуативный и/или вербальный, т.е. как внешний фактор, направляющий процесс понимания «извне». В ментальном пространстве индивида внутренний контекст представлен всем предшествующим и текущим опытом человека: перцептивным, аффективным, когнитивным - и находится во взаимодействии с внешним контекстом. Эффект переживания значимой информации как опознанной (идентифицированной) заключается в мгновенном включении ее во внутренний контекст и соотнесении ее с присутствующими там ментальными структурами (образами, представлениями, мыслительными схемами и т.п.). При необходимости результат такой, чаще всего спонтанной операции может быть вербализован (например, в экспериментальной ситуации или ситуации коммуникативного затруднения), то есть получить имя и актуализоваться на уровне знака/слова, способного служить источником выводного знания как необходимого звена понимания и - шире - познания.
Проблема постижения мира человеком может рассматриваться в терминах разных наук как «истолкование», «интерпретация», «трактовка». В этом смысле содержание ключевого термина когнитивной науки «когниция» близко тому, что психолингвистика понимает под «познавательными процессами». Исследователей языковой и когнитивной способностей человека интересуют прежде всего процессы, происходящие в сознании «наивного» носителя языка, думающего и переживающего, действующего в определенной социокультурной среде, опирающегося на свой перцептивный и когнитивный опыт. Тем самым признается принципиальное отличие познания науч-
ного и вненаучного, так называемого обыденного или спонтанного.
Еще более определенно высказывается по этому поводу Е.С. Кубрякова, которая сомневается в «разительном отличии» одних форм познания от других и задается вопросом: не вырастает ли наука из обыденных потребностей человека? [Кубрякова 2004: 10]. С последним высказыванием трудно не согласиться. По мнению ученого, главное заключается в том, что когниция охватывает любые формы постижения мира, а начинаются они с первых контактов человека с окружающей средой; поведение человека адаптивно, а потому когниция - формирование сведений о мире - постоянно происходящий и постоянно продолжающийся процесс [Кубрякова 2004: 10]. Ссылаясь на Ж. Фоконье, Е.С. Кубрякова подчеркивает, что когниция это прежде всего как бы «закулисная когниция» (backstage cognition), т.е. скорее неосознанно протекающая деятельность по приспособлению человека к среде [Кубрякова 2004: 10].
Процессуальность, динамичность, непрерывность, в том числе непрерывность осознанного и неосознанного, а также «пристрастность» и способность к самоорганизации - свойства, определяющие специфику речевого/когнитивного механизма человека, в терминах психолингвистического подхода [Залевская 1999].
По мнению В.В. Тарасенко, познание может трактоваться как «фрактальное блуждание в мире». Термин «фрактальный» используется автором синонимично понятию «хаотический» и подразумевает представление о детерминированном хаосе. С точки зрения этого исследователя, практики познания являются практиками блуждания, перескоков между различными возможностями, практиками комбинаций, подборов новых возможностей. Такого рода познавательное движение-блуждание открыто к новым образам зрительного восприятия, к новым смыслам и значениям языка, к новым ритуалам и телесным практикам культуры [Тарасенко http].
Познание совершается в мире, который автор со ссылкой на В.В. Бибихина рассматривает как «сложное взаимодействие сознания и бытия, познающего и познаваемого»: это своеобразная среда познания, целостная среда возможностей, с которыми оно связано. Эти возможности, однако, не появляются из ниоткуда, они образуются в результате соотнесения, взаимодействия, синергизма познающего и мира [Тарасенко http]. Рассмотрение познающего человека как активного участника познавательного процесса, вступающего в
сложные взаимодействия с объектом познания, позволяют говорить о синергетическом эффекте при встрече с опознаваемым объектом или его именем.
Таким образом, именно специфические блуждания, подобные освоению мира маленьким ребенком, а не познавательные усилия являются необходимой и естественной чертой познания нового. При встрече с незнакомым словом человек направляет всю свою энергию на его идентификацию. В свою очередь, само слово содержит в себе некие ключи, которые могут быть полезны в процессе идентификации. Синергизм, слияние энергий индивида и слова и обеспечивают успешность этого процесса. Большое влияние на этот процесс оказывают многие факторы, в первую очередь, безусловно, это содержание личного аффективно-перцептивно-когнитивного опыта индивида.
Эти размышления созвучны мнению известного психолога У. Найссера, считавшего познавательные акты актами взаимодействия индивида с миром. Характер этого взаимодействия раскрывается через следующее высказывание автора: «Такое взаимодействие не просто информирует индивида, оно также трансформирует» [Найссер 1981: 33]. В своих исследованиях, проведенных в 70-е гг., этот ученый показал, что воспринимаемое, поступая в мозг, ложится на предуготовленную схему -формат. Существующий на данный момент формат задается суммой предыдущих восприятий, что свидетельствует о самоорганизации познавательного процесса и его гибкой приспосабливае-мости, исходя из предшествующего опыта. С одной стороны, субъект безотчетно создает для себя «когнитивную карту среды», которая направляет его восприятие. А с другой - сами объекты предоставляют возможности, которые могут быть восприняты или не восприняты субъектом [Найс-сер 1981: 33].
На первом этапе познания происходит взаимодействие различных типов знания. Особое значение при этом придается роли невербализованного, интуитивного знания. О необходимости обращения внимания на «. мир неявного, неявленного, молчаливого, невыговоренного, неартикулированного знания» говорит В.И. Аршинов [Аршинов http]. По его мнению, именно такое знание является знанием в действии; знанием, которое реализуемо в действии человека как мыслящего, ощущающего, чувствующего и переживающего существа. Это знание-навык, знание-мастерство, знание-искусство, а в науке прежде всего знание как искусство позна-
вать. Оно самоорганизовано в форме открытого, незавершенного гештальта [Аршинов http].
Проецируя вышесказанное на языковую личность в ситуации встречи с незнакомым словом, можно сказать, что идентифицируемое слово сразу же включается во внутренний контекст человека, вызывая определенные ассоциации. При этом ассоциативный потенциал слова определяется не только лингвистическими и формальными характеристиками слова как единицы языковой системы, но и языковой компетенцией и содержанием концептуальной системы воспринимающего незнакомое слово индивида.
Проблема идентификации слова на разнообразном языковом материале активно рассматривалась в исследованиях последних лет в русле психолингвистического подхода, основанного на теории ментального лексикона А.А. Залевской (см., напр.: [Залевская 1977]).
В центре внимания С.И. Тогоевой - исследование процессов идентификации словесных новообразований. Область неологии, по наблюдению Е.С. Кубряковой, демонстрирует интересные данные относительно того, как разум проявляет себя в номинативной деятельности по наречению мира и перекраиванию существующих картин мира [Кубрякова http]. В исследовании С.И. То-гоевой явления номинации, не встречающиеся ранее в речевой практике испытуемых, рассматривались как средство, позволяющее раскрыть некоторые этапы процесса понимания слова, скрытые от сознания носителей языка. В работе также ставится вопрос о статусе новизны слова с точки зрения рядового носителя языка. Этим исследователем были выделены основные идентификационные стратегии, используемые для опознания новых слов родного языка [Тогоева 1989]. В более поздних работах С.И. Тогоевой разрабатываются психолингвистические основы неоло-гии, согласно которой характеристики нового слова обусловлены всеми свойствами единиц ментального лексикона быть средством доступа к образу мира человека [Тогоева 2000].
Исследователь отмечает, что индивид понимает инновацию в соответствии с содержанием своего лексикона, сформированными схемами знаний и, вполне вероятно, с каким-то «свежим» следом в памяти, эмоционально окрашенным событийным элементом информационного тезауруса [Тогоева 2000: 23].
В отличие от традиционных подходов к изучению новых слов лингвистами автор концепции неологии полагает, что для индивидуального
сознания носителя языка совершенно не существенно, зафиксировано или нет то или иное слово, придумано ли оно с ясно осознанной целью писателем или возникло благодаря случайной оговорке. Для носителя языка в первую очередь имеет значение его собственная речевая организация в качестве процесса-продукта, и то, каким образом, на каких основаниях и с образованием каких внутренних связей вписывается в нее новое слово; на каком основании оно будет таковым для сложившейся системы концептов и стратегий пользования ими в процессах говорения и понимания речи; какие изменения в этой речевой организации повлечет за собой идентификация значения нового слова, которая понимается как процесс поиска и установления связей во внутреннем лексиконе [Тогоева 2000: 55].
С.И. Тогоева считает, что восприятие носителями языка заимствованных слов и архаизмов происходит именно в момент встречи с ними. Для индивидуального сознания «новизна/неновизна» слова определяется только индивидуальным речевым опытом использования данной языковой единицы. Категорию «новизна/неновизна» в данном случае целесообразно соотнести в данном случае с категорией «знакомости/незнакомости». «Статус нового слова в индивидуальном лексиконе специфичен в отличие от других единиц лексикона в связи с тем, что его идентификация происходит параллельно с его усвоением» [Тогоева 2000: 79].
Материалом для исследования Т.Ю. Сазоновой послужили прилагательные-неологизмы русского языка. Основным итогом исследования является признание стратегической природы процесса идентификации слова. Результаты исследования Т.Ю. Сазоновой показали, что поиск значения слова ведется с помощью определенного комплекса опор, свидетельствующих о разных способах кодировки информации. Такими опорами могут послужить формальные (звуковые или графические), грамматические, семантические признаки, а также различные комбинации этих признаков [Сазонова 1993; 2000]. Исследователь считает, что для изучения механизмов организации новой информации индивидом и интегрирования ее в его картину мира необходимо разрабатывать стратегические модели идентификации слов, уделяя основное внимание процессам, связанным с репрезентацией знаний у индивида, с организацией знаний и особенностями их хранения и извлечения. Новая информация обрабатывается на всех уровнях (фонетическом, семантическом и т.д.) параллельно, результат обработки
на одном уровне становится доступным для всех остальных уровней и может служить опорой для активации полной ментальной репрезентации.
И.Л. Медведева переходит от рассмотрения стратегий, к которым прибегают носители языка при встрече со словом, к анализу варьирующихся в ходе идентификационных процессов опор. В центре внимания автора - внутренняя форма слова как одна из возможных опор при идентификации незнакомых слов родного языка, квазислов и слов иностранного языка, которыми индивид не владеет или владеет слабо [Медведева 1992].
В исследовании Н.О. Золотовой ставится вопрос об универсальных опорах в базовых процессах понимания: в качестве таких неизбежных опор в ходе разъяснения значений слов как «для себя», так и «для других» рассматриваются единицы ядра ментального лексикона человека, благодаря специфике своих значений, независящих от языкового кода и связанных с общими закономерностями работы памяти [Золотова 2005]. Этот же исследователь указывает на возможность рассмотрения ядра ментального лексикона и его единиц в терминах теории хаотических систем и предлагает распространить синерге-тический подход на понимание ядра как странного аттрактора, детерминирующего стабильные и нестабильные состояния всей системы - ментального лексикона [Золотова 2005: 140-141].
Одно из последних исследований, посвященных проблемам идентификации, было проведено Л.В. Газизовой на материале разносистем-ных языков - татарского и башкирского. В ходе анализа полученных в эксперименте ассоциативных реакций исследователем был выделен ряд опор, которыми пользовались испытуемые. Кроме того, было обнаружено, что в ряде случаев доступ к слову осуществляется при комбинации двух и более опор, наблюдается взаимосвязь опор по формальным признакам с опорами по семантическим признакам, а также взаимосвязь ряда опор по семантическим признакам [Газизова 2006].
Следует отметить, что на интегративные процессы идентификации слова впервые обращается внимание в работе Т.Ю. Сазоновой, которая трактует это явление как взаимодействие (интеракцию) разных видов знания в индивидуальном лексиконе в процессе распознавания слова [Сазонова 2000]. Ссылка на этот факт имеется в работе Л.В. Газизовой, где также подчеркивается сложность исследования неподдающихся эмпирическому наблюдению процессов интеграции, тем не менее, допускается, что о функционировании таких относительно независимых механизмов могут
свидетельствовать вербальные продукты их деятельности. Так или иначе, как отмечает Л.В. Гази-зова, «сам факт присутствия подобных процессов не вызывает сомнения у психолингвистов» [Гази-зова 2006].
Обратим внимание, что использование Л.В. Газизовой сочетания «комбинация опор» наряду с термином «интеграция опор» может ввести в заблуждение относительно истинного понимания исследователем сути процесса интеграции психических процессов. Очевидно, речь идет об интеграции опор не как об их простой комбинации, а как о взаимодействии и взаимосвязи разных видов знаний в ментальном лексиконе при опознании слова.
Идея взаимодействия наиболее полно реализуется в синергетике, на что указывает этимология самого термина: греч. «синергейя» означает «содействие», «сотрудничество». Предложенный Г. Хакеном термин акцентирует внимание на согласованном взаимодействии частей при образовании структуры как целого [Аршинов http]. Отталкиваясь от этимологии слова (от греч. syner-geia «совместное действие»), мы также считаем предпочтительным использование термина «синергетика» в значении, согласующемся с его внутренней формой, т.е. как «слияние энергий», при этом вслед за А.А. Залевской [Залевская 2000] не исключаем возможность сочетания данного процесса с процессом самоорганизации системы. При такой трактовке термина неизбежно возникает вопрос о том, как определить источник энергий, взаимодействие которых обеспечивает процесс идентификации слова.
Нам представляется, что движение энергии в ситуации опознания незнакомого слова направлено от индивида к слову и выражается в поиске индивидом опор и знакомых элементов в слове, способных вывести его на смысл. Другой поток энергии идет от слова как воздействия внешней среды, его ассоциативного потенциала, который в свою очередь «оплодотворяется» и создается когнитивным, перцептивным и аффективным опытом человека.
Таким образом, проблемная ситуация, какой является встреча индивида с новым словом, разрешается через движение энергопотоков: смысл сотворяется благодаря взаимодействию смыслопорождающей активности человека и репрезентативной функции языка. Таким образом, жизнь слова непрерывно связана с воспринимающим его человеком, вне взаимодействия с
ним оно остается цепочкой графем или звуковым шумом.
По мнению Дж. Николиса, графемы слова являются лишь физическими раздражителями, которые попадают в поле зрения индивида благодаря его эволюционно обусловленным способностям восприятия посредством органов чувств (глаза или уха) и подвергаются ретинальному декодированию. Значение должно возникнуть при однозначном разбиении недифференцированных «сырых» (идущих от окружающей среды) раздражителей, бомбардирующих рецепторы пользователя [Николис 1997: 86].
В контексте рассматриваемой проблемы убедительно прозвучат слова У. Эко о том, что если в процессе коммуникации участвует человек, то речь должна идти о мире смысла и процессе означивания, ведь сигнал при этом уже более не просто «... ряд дискретных единиц, рассчитываемых в битах информации, но скорее значащая форма, которую адресат-человек должен наполнить значением» [Эко 2004: 62].
В процессе идентификации незнакомого слова у каждого человека будет иметь место определенная иерархия опорных элементов, определяемая содержанием его концептуальной системы, а также такими личностными характеристиками самих испытуемых или субъектов коммуникации, как эмоциональное состояние, скрытые мотивы, мировоззренческие ценности и т.п. Интеграция опорных элементов и личностных факторов, обеспечивающая идентификацию, направляет дальнейший познавательный процесс по истинному или ложному руслу, оставаясь, тем не менее, его неизбежным звеном.
Список литературы
Аршинов В.И. Синергетика как феномен по-стнеклассической науки (глава 1) // ШрУ^^^. philosophy.ru/iphras/library/arshinov/glava1.html
Газизова Л. В. Стратегии идентификации полисемантичного слова (на материале разносис-темных языков): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Уфа, 2006.
Залевская А.А. Проблемы организации внутреннего лексикона человека. Калинин: Калинин. гос. ун-т, 1977.
Залевская А.А. Введение в психолингвистику. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1999.
Залевская А.А. Синергетическая психолингвистика или психолингвистическая синергетика? // Методология современной лингвистики: проблемы,
поиски, перспективы: Сб. ст. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2000.
Золотова Н. О. Ядро ментального лексикона человека как естественный метаязык: Монография. Тверь: Лилия Принт, 2005.
Кубрякова Е. С. Об установках когнитивной науки и актуальных проблемах когнитивной лингвистики // Вопросы когнитивной лингвистики. 2004. № 1.
Кубрякова Е.С. Что может дать лингвистика для исследования сознания? // http://www.ksu.ru/ ss/cogsci04/science/cogsci04/140.doc
Медведева И.Л. Опора на внутреннюю форму слова при овладении иностранным языком // Слово и текст в психолингвистическом аспекте. Тверь: Твер. гос. ун-т, 1992.
Найссер У. Познание и реальность: Смысл и принципы когнитивной психологии / Пер с англ. В.В. Лучкова. М.: Прогресс, 1981.
Николис Дж. Хаотическая динамика лингвистических процессов и образование лингвистических паттернов в поведении человека // Вопросы философии. 1997. № 3.
Новейший философский словарь. 3-е изд., испр. Минск: Книжный дом, 2003.
Сазонова Т.Ю. Стратегии идентификации новых слов носителями языка (на материале прилагательных): Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Тверь, 1993.
Сазонова Т.Ю. Моделирование процессов идентификации слова человеком: психолингвистический подход: Монография. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2000.
Тарасенко В. В. Познание как фрактальное блуждание в мире // http://www.philosophy/ru/lib-гагу/кп_Ьоок/09.Мш1
Тогоева С.И. Психолингвистическое исследование стратегий идентификации значения словесного новообразования: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. Саратов, 1989.
Тогоева С.И. Психолингвистические проблемы неологии: Монография. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2000.
Шпет Г.Г. Мудрость или разум? // Шпет Г.Г. Phi1osophia Nata1is. Избранные психолого-педагогические труды / Отв. ред.-сост. Т.Г. Щедрина. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006.
Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию / Пер. с итал. В.Г. Резника, М.Г. Пого-няйло. СПб.: Симпозиум, 2004.
N.O. Zolotova, Y.V. Komarova
IDENTIFICATION OF AN UNFAMILIAR WORD AS AN INDISPENSABLE LINK
OF COGNITIVE PROCESSES
identification of an unfamiliar word, synergetics, cognitive process, associative potential of a word
The process of identification as an indispensable process of an individual's activity prior to his further actions is in its nature an initial form of exploring the world, for example in case of a contact with the environment in coming across an unfamiliar word. Peculiarities of word identification are being formulated on the basis of analysis of a wide range of published experimental researches. Dynamic, spontaneous, continuous character of identification enables us to view this process in terms of synergetics, namely as interaction of energy streams, coming from the person as a subject of cognitive processes, and the word as an environmental stimulus, its associative potential.
