CC BY
81
ВЕСТНИК ИНСТИТУТА
НЕМГИРОВА С. Н.
ИДЕНТИЧНОСТЬ И ИДЕНТИФИКАЦИЯ: ВЛИЯНИЕ ГЛОБАЛЬНЫХ И ЛОКАЛЬНЫХ
СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ ПРОЦЕССОВ
Аннотация: В статье рассмотрены вопросы влияния глобальных и локальных социокультурных процессов на идентичность. Сделан вывод о том, что формирование идентичности граждан является необходимым условием сохранения целостности государства и поддержания согласия в обществе.
Ключевые слова: идентичность, глобализация, локализация.
Вопросы взаимодействия людей различных национальностей все чаще обсуждаются на государственном уровне, результатом чего стало появление статьи В. В. Путина «Россия: национальный вопрос», «Стратегии государственной национальной политики», федеральной целевой программы «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России (2014-2020 годы)». В последней говорится о замене единой советской идентичности различными, часто конкурирующими формами региональной, этнической и религиозной идентичности, кризисе гражданской идентичности. С другой стороны, расширение географии и рост миграционных процессов, «информационная и коммуникационная революции, транскультурные контакты, интенсивная диффузия художественной культуры, провозглашение международного права, «полицентрическая мировая политика», «всеохватывающие» проблемы загрязнения окружающей среды» [1] приводят к изменениям социального пространства в целом. Мир из локального превратился в глобальный, когда проблемы и достижения в тех или иных областях выходят на общечеловеческий уровень. «Глобализация означает разрушение единства национального государства и национального общества; образуются новые силовые и конкурентные соотношения, конфликты и пересечения между национально-государственными единствами и акторами, с одной стороны, и транснациональными акторами, идентичностями, социальными пространствами, ситуациями и процессами — с другой» [2]. У Бек подчеркивает, что происходит разрыв между государством, нацией и ее территориальной укорененностью.
«Многие национальные обычаи, церемонии, ритуалы, формы поведения, традиционные нормы и ценности, придававшие в прошлом человечеству фольклорное и этнографическое разнообразие, постепенно «уходят» по мере того, как значительная часть населения отдельных стран и регионов усваивает новые стандартные практики жизнедеятельности. Образно выражаясь, культурная палитра современного человечества явно бледнеет» [3]. На первый план выходят транснациональные формы общения, жизни, размываются представления об этнической принадлежности. Процессы глобализации вызывают усиление универсалистских тенденций, что может привести к культурной однородности, отсутствию индивидуальной отличительности. Однако процесс этот неоднозначен, он имеет и обратную сторону, связанную с локализацией культур. Так, одни воспринимают культурное многообразие как источник развития и свободы, другие — как угрозу раскола в обществе и прямой путь к утрате национальной культуры и доминированию бездуховной универсализации. Для многонациональной России эта проблема является более чем актуальной, т. к. давно уже перестала быть предметом теоретического анализа, став частью повседневной реальности, которая волнует рядовых граждан не меньше, чем экономический кризис и другие актуальные проблемы, связанные с жизнью обычных людей. Ситуация усугубляется тем, что многие годы в России не существует общенациональной идеологии, соответственно нет и устойчивых ориентиров, позволяющих оценить окружающий мир и сформировать по отношению к нему определенный образ действий, из-за чего индивид испытывает в какой-то мере отчужденность от этого мира. Девальвация мировоззренческих основ, тенденция к индивидуализации социальной жизни, ускорение темпов социальных изменений способствуют, в свою очередь, и кризису идентичности. Индивид просто не успевает полностью усвоить постоянно сменяющие друг друга культурные ценности, социальные роли, стиль жизни.
Современное поколение оказывается в ситуации культурной дву-непринадпежности, когда наблюдается исчезновение непосредственной связи с культурой своей этнической общности, а новые «трансценности», которые могли бы стать основой нового типа идентичности, еще не сформировались. Это ситуация так называемой маргинализации, рассмотренной в работах С. Хантингтона, Дж. Берри, когда социальная группа теряет опору на ценности своей культуры и при этом не до конца обретает новые. «Обозначенная проблема содержит угрозу не только для полноценного развития индивида, но и для стабильности его существования в структурах повседневности, укрепления рациональности практической деятельности, его психологического и социального комфорта» [1]. В стабильном же состоянии общества человек чаще
110
Ns 2(29), 2014 г.
всего не задумывается о том, что является носителем определенной культуры и его культурная идентичность является само собой разумеющейся данностью, известным и привычным способом существования. Представление о себе как о субъекте культуры возникает у людей только тогда, когда они начинают взаимодействовать с представителями иных социокультурных групп, сталкиваются с другими ценностями и другими типами поведения. При этом культурная идентичность выполняет двоякую функцию: с одной стороны позволяет представителям разных культур взаимно прогнозировать поведение друг друга и облегчать процесс общения, с другой — порождает противопоставление, конфликты и противоборство [4].
«Идентичность означает тождественность, соотнесение одного субъекта с другими, она есть результат процесса идентификации, устойчивость индивидуальных, социокультурных, национальных и цивилизационных параметров, их самотождественность» [5]. Каждый человек старается упорядочить свою жизнедеятельность, что возможно только в сообществе окружающих его людей, ценности и нормы которых он должен принять и освоить. Одни исследователи исходят из того, что каждый индивид, являясь членом множества социокультурных общностей, обладает несколькими идентичностями и рассматривают культурную идентичность как одну из ряда прочих видов, таких как профессиональная, политическая, этническая, территориальная, религиозная, гражданская. Как утверждает Э. Хобсбаум: «Мы не вправе считать, будто для большинства людей национальная идентификация — если таковая существует — исключает или превосходит по своей значимости все прочие способы самоидентификации. Фактически она всегда сочетается с иного рода идентификацией» [6]. Представители мультикультурализма считают, что современный человек ощущает себя скорее частью всего человечества, чем представителем локальной этнической культуры, а потому в сознании одной личности одновременно могут сосуществовать несколько идентичностей, выстроенных относительно друг друга в определенную иерархию. Знаменитый социолог
3. Бауман на рубеже XX XXI вв. пишет, что «в современном мире перетасовываемых ценностей и расплывающихся рамок идентичности представляются чем-то, что может надеваться и сниматься, вроде костюма. Важно, чтобы была свобода выбора» [7].
Относительно модели двух измерений этнической идентичности Дж. Берри предполагает, что «этнические идентичности со своей и чужой этническими группами могут существовать относительно независимо друг от друга (индивид с разной степенью интенсивности может идентифицировать себя как с одной, так и с двумя этническими общностями) [8]. Члены этнической группы могут иметь как сильную, так и слабую идентификацию и со своей группой, и с группой доминантного большинства. Сильная идентификация только с собственной группой в полиэтнической среде может быть связана с тенденцией к сепаратизму, ориентацией на раздельное развитие групп. Идентификация только с чужой группой ведет к полной ассимиляции, т. е. принятию обычаев, верований, языка другой группы вплоть до полного растворения в ней. Эго так называемая моноэтническая идентичность. Сильная идентификация с обеими группами свидетельствует о тенденции к интеграции и бикультурации. Для индивидов с биэтнической идентичностью характерен высокий уровень компетентности как в этническом, так и в «чужом» языке» [9].
Для большинства людей характерна позитивная «нормальная» моноэтническая идентичность, которая включает безусловное признание ценности собственного народа, предпочтение своей культуры и толерантность по отношению к другим.
Ввиду отсутствия общепринятых трактовок терминов «этнос» и «нация», нет и единых определений национальной и этнической идентичности. В отечественных исследованиях вместо англоязычного термина «этническая идентичность» давно уже используется понятие «этническое самосознание», под которым понимают «... не только идентификацию — отнесение человеком себя к той или иной национальности, но и его представление о своем народе, его характерных чертах, культуре, языке, территории проживания, историческом прошлом, т. е. образ «мы» [10].
Этническая идентичность означает связь со своей этнической общностью [11]. Она базируется на языке, культуре, национальности родителей, историческом прошлом, территории, а также на эмоциональной отношении к ним; а российская идентичность — на месте в мире, геополитическом пространстве, цивилизационном развит™, на представлениях о ресурсах страны, достижениях в культуре, исторической общности [12; 13].
При формировании государственной идентичности волей лидера, политической элитой через средства образования и СМИ идеи, символы и знаки закрепляются в официальных документах, воздействуют на общественное сознание, конструируя лояльность государству, представления о его истории, законах, нормах.
В кросс-культурных сравнительных исследованиях гражданская идентичность измеряется обычно принятием ответственности за дела в стране ее граждан, готовностью действовать во имя их интересов, доверием к окружающим, участием в политической жизни (выборы и т. п.), чувством солидарности. 111
111
Гражданская идентичность представляется как связь со страной, большой и малой родиной; ее часто сравнивают с патриотизмом.
Между государственной и гражданской идентичностью нет непроходимой стены, а самое главное -респонденты не всегда различают эти свои идентичности. Поэтому, когда такого различения не фиксируют; то используют понятие «государственно гражданская идентичность». Когда же речь идет о гражданской идентичности, уточняют, что это национально-гражданская идентичность, которая включает не столько лояльность государству, сколько отождествление с гражданами страны, представления об этом сообществе, солидарность, ответственность за судьбу страны и чувства, переживаемые людьми (гордость, обиды, разочарования, пессимизм или энтузиазм). Так же, как и в республиканской, локальной, этнической идентичности, здесь присутствуют когнитивные, эмоциональные и регулятивные элементы - готовность к действию во имя этих представлений и переживаний [13].
Понятие «гражданская идентичность» тождественно понятию «национальная идентичность» в тех случаях, когда последнее рассматривается в рамках подхода к нации как к согражданству, общности, организованной по государственно-политическому признаку [14].
Материалы проведенных социологических исследований Института комплексных исследований аридных территорий дают возможность рассмотреть приоритеты российской и этнической идентичностей калмыков, русских и представителей других национальностей, проживающих на территории Республики Калмыкия. Опрос провод ился по репрезентативной выборке в г. Элисте и 14 районах, всего в исследовании приняло участие 553 респондента, из них 54,6 % калмыков, 31,3% русских и 14,1 % представителей других национальностей.
Полученные данные свидетельствуют о существенном росте российской идентичности: если в 2013 г. идентифицировали себя с россиянами 44,8 % жителей Калмыкии, то в 2014 г. — 60,7 %. Российская идентичность в большей степени характерна для респондентов русской (78%) и других национальностей (73,1 %), в то время как среди калмыков она составляет только 47,7 % (рис. 1). От конкретных региональных ситуаций зависит и само содержание представлений о российской идентичности, в соответствии с которыми человек ассоциирует себя как россиянин. У одних людей превалирует ассоциированность по принципу государственной принадлежности, у других это больше выполнение гражданского долга, каких-то обязательств перед своими согражданами. В первом случае российская идентичность выступает больше как идентификация с государственной общностью - как национально-государственная, политическая идентичность, во втором - как гражданская идентичность [13].
Идентифицирует себя в первую очередь со своей этнической группой каждый третий опрошенный. У. Бек справедливо отмечает, что уже давно стало общепризнанным фактом то, что в связи с интенсивным межкультурным взаимодействием, развитием глобально-информационной культуры, масштабными миграциями чувство этнической принадлежности становится все более неопределенным: «В век мобильности, массового передвижения людей и переплетения экономики растет число тех, кто живет и работает с людьми других групп за пределами местожительства своей этнической группы; кто по разным причинам (из-за нищеты, голода, преследований или с целью получить образование и профессию, а то и просто из любопытства) покидает свою родину на более или менее длительное время или даже навсегда; кто пересекает государственные границы, рождается в одном месте, вырастает в другом, женится (или выходит замуж) и обзаводится детьми в третьем» [2].
Представителями своей национальности определяют себя 44,4 % калмыков. Сегодня все больше наблюдается активизация этнического, религиозного и культурного самоопределения у калмыков, что вызвано процессом, обратным глобализации, то есть регионализацией. В социуме нарастает культурная неопределенность, что в условиях взаимозависимости народов и стран приводит к поиску оснований культурной специфичности и к стремлению ее сохранения. Регионализация проявляется в определении этносом своей отличительности, сохранении собственной культуры, в том числе в принципиальном отграничении ее от «чужой» [1].
У представителей других национальностей и у русских этническая составляющая их идентичности выражена слабо (18% и 14,5 % соответственно), что не подтверждает вывод ряда авторов о том, что «у русских, проживающих в республиках Российской Федерации, главной объединяющей с Россией категорией выступает не гражданская, а именно этническая принадлежность» [15].
Чем старше респонденты, тем чаще они отождествляют себя с представителями свой национальности (27% среди молодых людей против 34,7 % среди респондентов старше 60 лет). Идентифицируют себя как гражданина мира всего 8,3 % опрошенных.
112
Ns 2(29), 2014 г.
Испытывают гордость по отношению к своему гражданству 67,6 % респондентов (у представителей других национальностей он составляет 73,1 %), что выше прошлогоднего показателя на 15,9 %. Также в 3 раза уменьшилось число тех, кто не удовлетворен своим гражданством (до 3,8 %). Тем не менее, несмотря на положительную д инамику, эти значения ниже по сравнению с гордостью, которую испытывают опрошенные в отношении своей национальности (рис. 1).
гражданству
Затрудняюсь ответить Испытывю
неудовлетворенность Не предаю значения
Испытываю гордость
2,5
5,5
t
,
8
12,0
I 26,
30,8
67 6
51,7
0 20 40 60 80
12013 ■ 2014
национальности
Затрудняюсь 11,4 ответить 12,2
Испытывю
неудовлетворенное!
ь
Не придаю значения Испытываю гордость
0,5
1,4
3
22,1
21,0
75,9
75,4
0 20 40 60 80
12013 ■ 2014
Рис. 1. Отношение респондентов к своему гражданству/национальности
(в % от числа, опрошенных)
В большей степени гордятся своим гражданством следующие респонденты: мужчины; респонденты в возрасте 50-59 лет; респонденты, имеющие среднее образование; представители других национальностей.
В заключение можно сказать, что идентичность, ее характер, масштабность, интенсивность, способствует ориентации и мобилизации людей, становится социальным ресурсом в общественном развитии. Поэтому формирование идентичности граждан является необходимым условием сохранения целостности государства и поддержания согласия в обществе. Соответственно, необходима выработка новых ценностных ориентиров, формирование национальных идеалов, национальных идеологий, которые должны выступать в качестве ориентира развития и регулятора поведения людей, а также инструмента социального прогнозировании. Отдельного исследования требует вопрос о каналах воспроизводства идентичности, к главным из которых можно отнести национально-культурную государственную политику, образование - как важнейший институт воспроизводства ценностей и средства массовой информации -как транслятор ценностных установок и стереотипов поведения на большую аудиторию. 1
1. Мазур Ю. Ю. Идентичность в условиях глобализации и регионализации [Электронный ресурс] / / Вестник БФУ им. И. Канта. 2013. № 6. URL: http:// www.cyberleninka. ru/article/n/identichnost-v-usloviyah-globalizatsii-i-regionalizatsii (дата обращения: 05.10.2014).
2. Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма — ответы на глобализацию / пер. с нем. А. Григорьева, В. Седельника; общ. ред. и послесл. А. Филиппова. М.: Прогресс-Традиция, 2001. 304 с.
3. Андрейчук Н. В. Феномен глобализации и проблема культурного разнообразия социума // Вестник Российского государственного университета им. И. Канта. 2010. № 6. С. 57-68.
4. Русских Л. В. Идентичность: культурная, этническая, национальная [Электронный ресурс] // Вестник ЮУрГУ. Серия: Социально-гуманитарные науки. 2013. № 2. URL: http: // www.cyberleninka.ru/ article/n/identichnost-kulturnaya-etnicheskaya-natsionalnaya (дата обращения: 04.10.2014).
5. Дзякович Е. В. Идентичность, идентификация, инсценировка в развитии глобальных и локальных социокультурных процессов современности//Обсерватория культуры. 2010. №4. С. 10-14.
ИЗ
ВЕСТНИК ИНСТИТУТА
6. Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 года. СПб. Алетейя. 1998. 306 с.
7. Бауман 3. Индивидуализированное общество / пер. с англ., под ред. В. Л. Иноземцева. М.: Логос. 2002. 390 с.
8. Рожкова Л. В. Идентичность современной студенческой молодежи [Электронный ресурс] // Известия ВУЗов. Поволжский регион. Общественные науки. 2010. № 2. URL: http: // www.cvfaer1eninka.ru/ article/n/identichnost-sovremennoy-studencheskoy-molodezlii (дата обращения: 14.10.2014).
9. Донцов А. И., Стефаненко Т. Г., Уталиева Ж. Т. Язык как фактор этнической идентичности [Электронный ресурс] URL: http: // www.voppsv.ru/ioiima1s all/issues/1997/974/974075.htm (дата обращения: 14.10.2014).
10. Русские этносоциологические очерки / отв. ред. Ю.В.Арутюнян. М.: Наука, 1992.
11. Тишков, В. А. Старые и новые идентичности [Электронный ресурс] URL: http: // www.valervtishkov.ru/cntnt/nauchmva /obrazv rossii/starve i n,html. (дата обращения: 10.10.2014).
12. Дробижева Л. М. Государственная и этническая идентичность: выбор и подвижность // Гражданские, этнические и религиозные идентичности в современной России / отв. ред. В. С. Магун. М., 2006.
13. Дробижева Л. М. Российская идентичность и согласие в межэтнических отношениях: опыт 20 лет реформ [Электронный, ресурс] // Вестник Российской нации. 2012. № 4 5. URL: http: // www. rosmtion.ru (дата обращения: 14.10.2014).
14. Социология: энциклопедия [Электронный ресурс] / сост. А. А. Грицанов, В. Л. Абушенко, Г. М. Евелькин, Г. И. Соколова, О. В. Терещенко. 2003. URL: http: //: www.psyoffice.ru/6-568-identichnost-grazhdanskaja.htm (дата обращения: 05.10.2014).
15. Миранович В. И. Особенности современной социокультурной идентификации российского общества [Электронный ресурс] URL: http: //: www.superinf.ru (дата обращения: 05.10.2014).
114
