Идеи юридической герменевтики в трудах немецких мыслителей Г. Х. Пухты и Х. Г. Гадамера Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ИЗВЕСТИЯ

ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ОБЩЕСТВЕННЫЕ НАУКИ № 28 2012

IZVESTIA

PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO PUBLIC SCIENCES № 28 2012

УДК 340.114

ИДЕИ ЮРИДИЧЕСКОЙ ГЕРМЕНЕВТИКИ В ТРУДАХ НЕМЕЦКИХ МЫСЛИТЕЛЕЙ Г. Ф. ПУХТЫ И Х. Г. ГАДАМЕРА

© н. и. ХАБИБУЛИНА Российская академия правосудия, кафедра теории права и государства и судебной власти e-mail: [email protected]

Хабибулина Н. И. - Идеи юридической герменевтики в трудах немецких мыслителей Г. Х. Пухты и Х. Г. Гада-мера // Известия ПГПУ им. В. Г. Белинского. 2012. № 28. С. 169-172. - В статье исследуется юридическая герменевтика как наука и искусство толкования юридического текста. Анализируются подходы к толкованию немецких ученых Г. Ф. Пухты и Х. Г. Гадамера.

Ключевые слова: герменевтика, текст, закон.

Khabibulina N. I. - Ideas of legal hermeneutics in the works of german scholars G. F. Puchta and H. G. Gadamer // Izv. Penz. gos. pedagog. univ. im.i V. G. Belinskogo. 2012. № 28. P. 169-172. - The article is dedicated to legal hermeneutics as a science and a way of legal interpretation. The article analyses hermeneutical attitude to the legal interpretation in the works of H. G. Gadamer and G. F. Puchta.

Keywords: hermeneutics, law, interpretation.

Учение о способах понимания смысла текста всегда являлось одной из основных проблем науки. Отраслью знания, которая активно разрабатывает вопросы интерпретации, проблемы теории языка, является герменевтика. Она исследует практику истолкования разнообразных смыслов, содержащихся в письменной и устной речи, в знаках и символах.

Вопросы понимания и интерпретации правовых текстов всегда были в центре внимания правоведения. Это вызвано и усложнением общественных отношений, и особенностями правовой культуры субъектов непосредственной реализации и применения правовых норм. Кроме того, нормы права распространяются на широкий круг субъектов, имеют абстрактный характер. Реализация же происходит в конкретных действиях субъектов. Таким образом, в ходе реализации (в частности, правоприменения) возникает необходимость конкретизации тех или иных содержательных элементов нормы права, приближения их содержания к конкретной ситуации [8. 28].

Современная юридическая герменевтика как самостоятельное научное направление в российской юридической науке - явление относительно молодое. Однако именно герменевтический подход к праву отвечает гуманитарным и правовым идеалам настоящего. Так, герменевтика, по мнению С. С. Алексеева, является наукой и искусством толкования юридических терминов и понятий, вершиной юридического

мастерства, кульминационным пунктом юридической деятельности [1. 130].

Под герменевтикой понимается один из основополагающих методов толкования скрытого (внутреннего) смысла текста. Теоретический интерес к герменевтике, как к основному среди всех до сих пор существовавших методов осмысления текста, особенно возрос в последнее время в связи с бурным развитием нового, когнитивного направления в изучении языка. Считается, что феномен герменевтики помогает вскрыть сложный процесс взаимодействия языка и мышления.

Герменевтика имеет давнюю историю. Своими корнями она уходит в мифологию Древней Греции и связана с именем гермеса. гермес в древнегреческой мифологии известен как бог скотоводства и пастухов, а позднее как вестник олимпийских богов, который как бы истолковывал людям божественное предназначение.

Понятие «герменевтика» широко применяется в истории культуры. В тех случаях, когда необходимо выразить процесс истолкования, объяснения, разъяснения, применяется наряду с «пониманием» термин «интерпретация», который распространяется как на истолкования древней, так и современной литературы и ее текстов. Подтверждение этому мы находим, обратившись к словарям, дающим толкование герменевтики. Так, например, Большой Энциклопедический

словарь под ред. А. М. Прохорова понимает под герменевтикой (от греч. heгmeneutikos - разъясняющий, истолковывающий) искусство толкования текстов (классической, древней библии и т. п.), учение о принципах их интерпретации, экзегетику [2].

Фактически герменевтика родилась (или скорее ожила) в эпоху немецкого теолога Ф. Шлейермахера из сплава библейской экзегезы, классической филологии и юриспруденции, считает профессор философии П. Рикер (Франция). Герменевтика, по Рикеру, это «...теория операций понимания в их соотношении с интерпретацией текстов; слово “герменевтика” означает не что иное, как последовательное осуществление интерпретации. Под последовательностью подразумевается следующее: если истолкованием называть совокупность приемов, применяемых непосредственно к определенным текстам, то герменевтика будет дисциплиной второго порядка, применяемой к общим правилам истолкования. Таким образом, нужно установить соотношение между понятиями интерпретации и понимания. Понимание - это искусство постижения значения знаков, передаваемых одним сознанием и воспринимаемых другими сознаниями через их внешнее выражение (жесты, позы и, разумеется, речь). Цель понимания - совершить переход от этого выражения к тому, что является основной интенцией знака, и выйти вовне через выражение. Любой след или отпечаток, любой документ или памятник, любой архив могут быть письменно зафиксированы и зовут к интерпретации. Важно соблюдать точность в терминологии и закрепить слово “понимание” за общим явлением проникновения в другое сознание с помощью внешнего обозначения, а слово “интерпретация” употреблять по отношению к пониманию, направленному на зафиксированные в письменной форме знаки» [7. 149].

Большой вклад в развитие герменевтического направления внесли представители исторической школы права. Историческая школа права возникла в Германии в начале XIX века из исторического направления в юридической теории, специфической формой которой она была и оставалась на протяжении всего своего существования [5. 8]. Теоретическое кредо исторической школы было сформулировано ее основателем Ф. к. Савиньи. именно к. Ф. Савиньи и Г. Ф. Пухта определили качественное своеобразие программы исторической школы. Однако, в нашу задачу не входит подробный анализ этой программы. Остановимся лишь на тех моментах, которые имеют непосредственное отношение к теме нашего исследования.

как известно, ключевым понятием исторической школы было понятие «народного духа», что означало особенности правосознания нации. Главный фактор, влияющий на него это исторические условия, в которых народ возникает и формируется. В частности, говоря о национальном развитии права, Пух-та акцентирует внимание на том, что: «Сами народы представляют собою различные индивидуальности различного рода и направления. Эти индивидуальности составляет то, что мы называем характером народа,

поэтому права народов различны; особенность народа появляется в его праве точно также, как в его языке и нравах» [5. 20].

касаясь непосредственно вопросов интерпретации в праве, Пухта указывает на то, что может быть сомнителен сам смысл слов. Слова служат выражением воли законодателя, которая должна быть определена, выведена из них, но законодатель может употребить слова, имеющие разные значения. «Это зло случается тем чаще, чем меньше составитель закона владеет языком или чем подвижнее будет дело законодательства, но и самое строгое внимание не всегда будет в состоянии устранить его. исследование смысла слов, следовательно, воли законодателя, называется интерпретацией» [6. 47].

По его мнению, интерпретация в праве основывается на научных принципах, поэтому ее следует отличать от установления смысла прежнего закона посредством позднейшего и посредством «общего народного убеждения». Такого рода толкование он называет легальной интерпретацией, разделяя ее на ту, которая исходит от законодателя и на ту, которая совершается путем «народного убеждения». легальная интерпретация в его трактовке - это не что иное, как установление нового юридического положения (законодательного или обычного права), поставленного в такое отношение к интерпретированному закону, что при применении следует его рассматривать, как бы оно уже содержалось в этом законе.

Основы собственно интерпретации (которую для отличия от легальной Пухта называет доктринальной) он выделяет следующие:

1) Смысл должен быть выведен из слов, он должен соответствовать им, ибо закон есть воля законодателя, выраженная в словах. Если бы оказалось, что законодатель хотел выразить совершенно другое, а не то, что он высказал, то его воля не имела бы силы, потому что она не высказана.

2) Наряду со словами интерпретация должна обращать внимание на другие обстоятельства, из которых выясняется воля законодателя: на юридические принципы, призванные им и из которых можно вывести данное определение, если иное понимание его слов казалось бы отклонением от них. А между тем такое отклонение или вовсе не мыслимо, или, по крайней мере, не было никакого повода допустить его.

3) В процессе интерпретации следует обращать внимание на цель, которую имел ввиду законодатель, и вообще на все обстоятельства, которые могли иметь влияние на волю законодателя, и из которых, следовательно, можно делать заключение о самой его воле.

Определение смысла закона из слов и по лингвистическим правилам Пухта называет грамматической интерпретацией, определение же смысла по другим указанным основаниям - логической интерпретацией. Здесь Пухта подчеркивает недопустимость их изоляции друг от друга. Нельзя упускать из виду, подчеркивает он, что именно разрешение вопроса: «Целесообразен ли смысл?» лежит уже вне сферы так называемой грамматической интерпретации.

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ ►►►»

Суть дела он видит здесь в следующем: «Когда в словах не заключается ничего сомнительного и принятие определенного смысла, вытекающего из них, не представляется невозможным или нецелесообразным, то не следует волю законодателя представлять сомнительной на основании вероятностей, получаемых по другим соображениям, ибо иначе в действительности невозможно было бы даже при самом тщательном выборе выражений обеспечить имеющийся в виду смысл закона от произвольного толкования». Поэтому о разделении грамматической и логической интерпретации в вышеупомянутом смысле не может быть и речи».

Поскольку важнейшим источником права в исторической школе признавался обычай, Пухта отмечает, что может возникнуть сомнение в существовании самого закона, как действующего в настоящее время. Его внешнее существование в письме, из которого он познается, продолжается также и после его отмены: никто не видит в тексте его документа, содержащем закон, что он заменен другим позднейшим законом. Поэтому недостаточно знать один только закон, нужно быть еще знакомым со всеми законами, чтобы не впасть в ошибку - считать отмененный закон за действующий. Совсем другое при обычном праве; если оно изменяется, если вместо прежнего является другое убеждение, то прекратится и внешнее проявление, соблюдение прежнего юридического положения [6. 22-24]. С начала ХХ века понимание смысла текста развивается вне зависимости от социальных и субъективных условий как самостоятельная структура. В центр внимания исследователя попадает языковой феномен - метод, ориентированный на рефлексию. Основоположниками этого метода считаются две важнейшие школы: структурализм и феноменологическая школа немецкой герменевтики после Второй мировой войны.

Происходит возврат герменевтики как теории понимания, а именно осуществляется попытка найти ответ на вопрос, какие основополагающие условия влияют на процесс понимания через органы чувств при трактовке (истолковании) текстов. Виновником «ренессанса» герменевтики как «смыслоистолковывающего» метода (по В. Дильтею) явился немецкий философ Х.-Г. Гадамер.

гадамер пишет о том, что несмотря на то, что историческое сознание возвысило герменевтику до метода объективной науки, превратив во всеобщее учение о понимании и толковании текстов, о юридической герменевтике можно говорить лишь условно, поскольку она не стремится к пониманию данных текстов, а является лишь вспомогательной мерой правовой практики, которая призвана лишь скорректировать изъян в системе правовой догматики [4. 255]. для того чтобы доказать, что методы, приемы и цели юридической герменевтики не отличаются от исторической герменевтики, Гадамер рассматривает подход историка права и юриста к одному и тому же данному и действующему законодательному тексту. Различие только в том, что юрист постигает смысл закона с точки зрения данного и ради данного случая. Историк права стремится определить смысл закона, охватывая

взором всю сферу его применения, учитывая исторические изменения, через которые прошел этот закон.

Судья, который приспосабливает закон, дошедший до него из прошлого, к потребностям современности, стремится решить практическую задачу. Но это не значит, что он перетолковывает закон. Истолковать, значит признать действующий смысл закона. Судья стремится здесь соответствовать «правовой мысли» закона, опосредуя его современностью. Он стремится познать именно правовое, а не историческое значение законодательного акта. «Он, таким образом, подходит к истории вовсе не как историк - и тем не менее он подходит именно к своей собственной истории, которая и есть его современность. Поэтому он всегда может обратиться и как историк к тем вопросам, которые как юрист он уже затрагивал имплицитно» [4. 387].

«Принадлежность истолкователя тексту подобна принадлежности оптического центра перспективе, заданной в картине. Речь идет не о том, что мы должны найти этот центр и занять его как некую позицию, тот, кто понимает, не выбирает точку зрения по собственному произволу, а находит свое место данным ему заранее» [3. 56].

Гадамер считает, что для юридической герменевтики существенно, что закон обязателен для всех членов общества. Задача истолкования - конкретизация закона. Она осуществляется судьей, на которого также распространяется данный закон. Идея правопорядка предполагает, что приговор основан не на произволе, а на справедливом рассмотрении целого. На справедливое рассмотрение способен каждый, поэтому в правовом государстве существует гарантия законности. любой профессиональный юрист может правильно предсказать правовое решение на основе действующих законов. для того, чтобы вывести по данному случаю юридическое суждение, нужно чтобы правопорядок был обязателен для каждого. Если всегда открыта возможность учесть весь существующий правопорядок в качестве такового, это означает «догматически обработать любое уже совершившееся расширение закона. Юридическая герменевтика и правовая догматика находятся, следовательно, в существенной связи друг с другом. Причем герменевтика занимает здесь первенствующее положение» [4. 389].

По Гадамеру, подлинное понимание является не только репродуктивным, но всегда также и продуктивным отношением. Оно требует постоянного учета исторической дистанции между интерпретатором и текстом, всех исторических обстоятельств, непосредственно или опосредованно связывающих их, взаимодействия прошлой и сегодняшней духовной атмосферы.

Историк, изучая произведения того или иного автора, те или иные исторические события, должен учитывать, что авторская рефлексия, размышления не всегда адекватны содержанию произведения, духу самого исторического события. Понимание - это процесс слияния горизонтов (исторической ситуации автора текста и исторической обусловленности самого интерпретатора).

как все это осуществить? Прежде всего, необходимо учитывать, что интерпретатор, подходя к тексту, всегда уже имеет определенное предварительное его понимание (предпонимание), детерминированное условиями (семья, общество, государство), в которых он живет. Это предпонимание имеет характер предрассудка. Причем предрассудок для Гадамера означает суждение, которое выносится для окончательной проверки всех предметно определяющих моментов. В методике правоговорения предрассудок означает справедливое решение до вынесения подлинного окончательного приговора. Таким образом, предрассудок не означает ложного суждения, он может быть оценен и положительно и отрицательно [4. 322]. По Гадамеру, предрассудки в гораздо большей степени, чем рефлексия. Суждения составляют историческую действительность бытия человека. Они законны, неизбежны, коренятся в объективных исторических условиях. Их надо осознать, учесть, привести, так сказать, во взвешенное состояние. Но чтобы узнать, какие предубеждения являются ложными, чтобы избавиться от отрицательных предрассудков, необходимо постоянно вести диалог с изучаемым текстом событием, постоянно вопрошать традицию.

Бесспорно, у Гадамера есть все основания утверждать: человек, чтобы понять то или иное явление действительного мира истории или истолковать исторический документ («текст», по терминологии приверженцев герменевтики), должен обладать определенного рода «историческим пониманием», «предпониманием»; он должен понять историческую ситуацию, в которой живет и действует, должен уяснить имеющиеся в нем самом «предрассудки», должен стремиться понять исторические обстоятельства, в которых развертывались события прошлого, то есть «вжиться» в «текст», «чувствовать» его и лишь на этой основе истолковывать, интерпретировать, оценивать исторические факты, события и процессы. То есть к истине исследователь должен идти, ведя постоянный «диалог» с «текстом», с окружающим сегодняшним миром и миром истории.

Что же по Гадамеру изначально направляет познание человека, что формирует его опыт? - Язык. Он заявляет, что бытие есть язык. Только в языке открывается человеку истина бытия. При этом он постоянно подчеркивает, что языковой характер, присущий человеческому опыту мира, отнюдь не предполагает опредмечивание мира. язык - это среда, где «я» и «мир» выражаются в изначальной взаимопри-надлежности. Гадамер утверждает, что именно язык конституирует мир, определяет способ человеческого в-мире-бытия, именно язык говорит нам, чтобы мы на нем говорили.

Гадамер пишет, что выразить, высказать себя не значит обрести второе существование. Напротив,

способ самоизъявления принадлежит самому бытию. Таким образом, в случае языка мы имеем дело со спекулятивным единством: с различением между бытием и самоизъявлениями, которое как раз не должно быть различием ... То, о чем идет речь, есть нечто иное, чем само сказанное слово. Но слово является словом лишь благодаря тому, что в нем высказывается. И наоборот, то, что высказывается, не является бессловно данным, а получает в слове свою собственную определенность. «Всякое истолкование в действительности спекулятивно. Поэтому герменевтика должна осознать догматизм любого «смысла в себе». Это не значит, конечно, что каждый интерпретатор сознательно спекулятивен. Мы, скорее, имеем в виду, что всякое толкование сверх своего собственного методологического самосознания, спекулятивно в своем фактическом осуществлении - именно это и проявляется в языковом характере толкования. Ведь толкующее слово толкователя -это не язык и не словарь толкуемого текста. В этом выражается то, что усвоение не есть простое воспроизведение переданного текста и тем более не повторяет вслед за текстом то, что в нем сказано, но подобно некоему новому творчеству, творчеству понимания. Для герменевтического феномена соотнесенность всякого смысла с «Я» означает, что любой смысл предания обретает ту конкретность, в которой он понимается, лишь в соотнесенности с понимающим «Я», а не, скажем, в реконструкции того «Я», которому принадлежит первоначальное смысло-разумение.

Таким образом, единство понимания и истолкования подтверждается как раз тем, что истолкование, которое развертывает смысловые импликации текста и дает им отчетливое языковое выражение, кажется по отношению к уже данному тексту новым творчеством и тем не менее не претендует на самостоятельное по отношению к пониманию бытие» [4. 330-332].

Таковы мировоззренческие позиции Х.-Г. Гада-мера, с именем которого связывают развитие нового направления в герменевтике.

список ЛИТЕРАТУРЫ

1. Алексеев С. С. Право: азбука-теория-философия. М., 1999.

2. Большой Энциклопедический словарь / Под ред. А. М. Прохорова. М.: Сов. Энциклопедия, 1991. Т. 1.

3. Гадамер Х.-Г. Актуальность прекрасного. М., 1991.

4. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М.: Прогресс, 1988.

5. Новгородцев П. И. Историческая школа юристов, ее происхождение и судьба. М., 1896.

6. Пухта Г. Ф. Энциклопедия права. 1872.

7. Рикер П. Герменевтика. Этика. Политика // Московские лекции и интервью. М.: АО «Капи»: Издательский центр Academia, 1995.

8. Черданцев А. Ф. Толкование советского права. М., 1979.