CC BY
117
НАУКА. ОБЩЕСТВО. КУЛЬТУРА
УДК 130.2
ИДЕИ ТИПОЛОГИИ КУЛЬТУРЫ В ТВОРЧЕСТВЕ М.К.ПЕТРОВА
М.А. Дидык
DOI 10.18522/2072-0181-2016-85-1-5-10
Историческую типологию культуры М.К. Петрова рассматривают, имея в виду его выдающийся труд "Язык, знак, культура" [1]*, в качестве одного из главных его философско-культуро-логических достижени [3]. Согласно В.С. Би-блеру, вопрос: "Как возможно включить в механизм передачи (и матричной связи поколений) механизм преобразования и обновления важнейших форм" и "важнейших новаций культуры" - это "неожиданный вопрос", который "придает особую силу и эвристичность всей исторической и логической конструкции Петрова". Имеется в виду следующее: 1) «сопоставление "лично-именного кодирования" и кодирования "профессионально-именного" (с закреплением профессий)», 2) «понимание "мутации" традиционной культуры и традиционных форм трансляции знания (рождение античной культуры), через призму вполне реальной палубы пиратского корабля», так что "образ и понятие этой культуры автор нашел, изобрел и развил, на мой взгляд, абсолютно точно, адекватно и на века значимо", 3) блестящий "анализ универсально-понятийного кодирования, характерного
* В оценке В.С. Библера книга М.К. Петрова -это "не только значительный факт культурологии, но феномен самой культуры XX в." и обнаруживает "удивительную целостность", "единство и абсолютную оправданность своеобразия авторской концепции" культуры [2, с. 237-238].
Дидык Марина Александровна - кандидат философских наук, доцент кафедры теории культуры, этики и эстетики Института философии и социально-политических наук Южного федерального университета, 344065, г Ростов-на-Дону, пер. Днепровский, 116, e-mail: [email protected], т. 8(863)2507277.
для нововременной культуры", и 4) "исследование генезиса и основных стадий развития современных механизмов социокультурного кодирования и трансляции" [2, с. 241-244].
Суть же самой петровской трехчленной типологической схемы периодизации развития мировой культуры в его монографии представляется следующим образом: «Основываясь на ключевых структурах распределения деятельности по индивидам и интеграции различений в целостность, можно различить три типа: а) лично-именной (охотничье, "первобытное" общество); б) профессионально-именной (традиционное земледельческое общество, "развивающееся" общество); в)** универсально-понятийный (общество европейской культурной традиции)» [1, с. 27].
Вместе с тем все сказанное - явление, на наш взгляд, далеко неоднозначное и требу-юет специализированной проверки, что и подводит к анализу сложившейся и уже практически считающейся общепринятой оценки петровской типологии культуры, в контексте выявления и ее содержательной специфики и особенностей становления.
** В монографии "Язык, знак, культура" пункт "в)" отсутствует. Видимо, при издании работы его случайно пропустили. Однако логику тройственной структуры позволяет восстановить обращение к статье "Язык и категориальные структуры" [4, с. 59], в которой указанная типология четко фиксируется.
Marina Didyk - Southern Federal University, 116 Dneprovskiy lane, Rostov-on-Don, 344065, e-mail: [email protected], tel. +7(863)2507277.
По большому счету, на пути становления культурологической концепции
М.К. Петрова обнаруживается несколько основных отправных позиций его мысли о типах культуры. Это: формационная теория К. Маркса, лингвистические идеи первой половины ХХ в. (и особенно идеи Н.Я. Марра), антропологическая концепция Л. Леви-Брю-ля, захваченная в психологическую матрицу "языка и мышления",философское обобщение аппарата и основных науковедческих идей (Д. Бернал, Д. Прайс, Дж. Нидам).
Следует отметить, правда, что обращение к формационной идее, схеме и терминологии у М.К. Петрова не было безоговорочным и массово-идеологическим, но - личностным, пытливо-оценочным и критическим [см. подробно 5, с. 55].
Лингвистическая линия становления исторической типологии культуры у М.К. Петрова начиналась не только с В. Гумбольдта, но и с критического осмысления теории лингвистической относительности Э. Сепира и Б. Уорфа. Объективно же он шел вслед за трудами Н.Я. Марра, очертившими "типологический" круг, в который были помещены язык и культура в полноте их многообразия, и особое место среди которых занимает "Яфетический Кавказ и третий этнический элемент в созидании средиземноморской культуры" -с "трехчленной" лингво-этнической схемой, вполне допускающей сопоставление с трехчленной типологией М.К. Петрова [5].
В работе "Человек и наука" опубликованной в "Самосознании и научном творчестве" М.К. Петров фиксирует значимость проблемы типа в языке и мышлении на психологических основаниях. В качестве ключевой фигуры он определяет В. Гумбольдта, от которого, собственно, и пошло движение и в этом русле. Посылы антропологических идей Л. Леви-Брюля о первобытном ("пра-логическом") и европейском (логическом) мышлении, во-первых, конкретизируются у М.К. Петрова различением в составе "архаической формации" мышления моделей "доолимпийской" и"олимпийской" культуры, а во-вторых, дополняются привлечением исследований Ф. Корнфорда и Дж. Томсона при характеристике генезиса и специфики "европейского способа мысли" [6, с. 15, 103, 236] в Древней Греции. Обращение к психологическим типам, как особым способам мышления, одновременно сосуществующим и дающим различные комплексы специфиче-
ских форм, конструирует по-новому не только формационную типологию, где за каждым местом и временем закреплен особый способ производства, определяющий всю систему жизнедеятельности и жизнеобеспечения, но также лингвистическую и философско-антропологическую парадигму типологии мышления, где каждый психологический тип, обусловленный языком, есть лишь "этап в развитии мысли" [6, с. 195].
Наконец, философское обобщение концептуального аппарата и основных идей "науки о науке" применительно к истории ее становления и развития как уникального и одновременно глобального института современных обществ, по сути, представило основной каркас всей исследовательской программы М.К. Петрова, целью которой и было выйти на ключевые социальные, культурно-психологические и лингвокультурологические предпосылки философии и науки в европейской культурной традиции. Закрепляясь на почве науковедения, М.К. Петров приступает к кон-ституированию типологии культуры, "заручаясь" общепринятой в советской науке "истма-товской" терминологией, правда, наполненной новыми смыслами [см. подробно 7, с. 11]. На этом пути М.К. Петров находит, прежде всего, два типа комплексов мышления, обусловленных социальной спецификой - донаучный (стабильный) и научный (нестабильный). Сводя все многообразие типов к двум композициям, переломным моментом между которыми стала научно-техническая революция (в силу этого он, видимо, и не стал использовать термин "революция" для обозначения "нестабильности") [6, с. 197-198], а ключевой проблемой - проблема трансплантации науки (в силу и на почве социальной несовместимости традиции и принципиально новацион-ного способа существования), М.К. Петров фактически нарушает стройную логическую формационную структуру.
Теперь попытаемся представить саму типологию культуры М.К. Петрова* через призму двух обнаруженных нами у него уровней понимания "типа" в описаниях и характеристиках культуры.
* Речь, разумеется, идет об указанной в начале статьи трехчленной схеме, представляющей два "нормальных", традиционных исторических типа культуры - "лично-именной" (первобытность) и "профессионально-именной" (земледельческие цивилизации), а с другой стороны, -отклонившийся от "нормы" уникальный, новационный -"универсально-понятийный" (европейский) тип.
Первый уровень представления типологии культуры связан с использованием М.К. Петровым не одной (той, которую традиционно считают "петровской"), а фактически нескольких, существенно различающихся типологий. На их фоне и трафаретное тройственное различение лично-именного, профессионально-именного и универсально-понятийного типов, как нам представляется, заиграет новыми красками и тонами.
Второй уровень, напротив, имеет в виду как раз саму эту трафаретную схему, но с использованием у М.К. Петрова самой разнообразной терминологии, не только "типологической", но и, скажем, включающей самое неожиданное словоупотребление ("ритуал", "ключ", "формация", "бассейн", "регион" -вместо "типа"). В этом контексте открывается возможность увидеть становление самой идеи обращения к "типу" как способу выражения не всеобщего и универсального в истории и культуре, но и не единичного и уникального, а относительно устойчивого и воспроизводящегося в пространстве и времени социального и личностного существования.
Для достижения обеих указанных целей отступим от "Языка, знака, культуры" во вторую половину 60-х гг. ХХ в. и обратимся, прежде всего, к "Социальным основам самосознания и научного творчества", изданным, к сожалению, с сокращением-укорочением названия этой первой большой обобщающей работы М.К. Петрова [см. подробно: 8, с. 11]. Первый уровень петровской типологии культуры обнаруживается сразу же при анализе структуры его произведения в виде первичной, или базисной тройственной схемы. При этом "архаическая формация", "вторичная формация" и "научно-техническая революция" терминологически напоминают о формационной теории К. Маркса (правда, с "капитализмом" на третьей ступени). Но есть ли здесь что-либо от "классической" петровской типологии?
Первое: "лично-именной" и "профессионально-именной" типы здесь отсутствуют в качестве самостоятельных, хотя "архаическая формация" представлена двумя культурами - доолимпийской и олимпийской, которые вполне соответствуют лично-именному и профессионально-именному типам, о чем говорит М.К. Петров "Доолимпийский, близкий по смыслу к доземледельческому, и олимпийский, связанный с господствующим положением земледелия и с профессиональ-
но-кастовой формой государственности" [6, с. 17]. Второе: "универсально-понятийный" тип здесь хотя и не назван, однако не только представлен, но и выражен двумя самостоятельными периодами, или типами, истории и культуры ("вторичная формация" и "научно-техническая революция"). Иными словами, общая конфигурация культуры в ее исторической представленности существенно иная: два типа "превратились" в одну формацию, а третий разделился на два самостоятельных образования.
Но, возвращаясь к "Самосознанию...", находим еще одну тройственную типологию. "Если принять - пишет М.К. Петров - ситуативный тип технологии как обязательный для доземледельческого этапа, то три основных типа распределения практических отношений к миру по членам общества предстанут исторической последовательностью, в которой ситуативный тип предшествует личному, а личный автоматическому" [6, с. 12]. Итак, новая триада различает ситуативный, личный и автоматический типы, а, значит, не совпадает ни с предыдущей, ни с трафаретными типологиями.
Теперь только "автоматический тип" и "научно-техническая революция" легко находят друг друга. Но зато ни "ситуативный", ни "личный" типы таких прямых автономных сопоставимых аналогов не имеют. Действительно, первый явно меньше, чем "архаическая формация" (он соответствует только "доолимпийской культуре" в ее составе), второй, напротив, очень широк и охватывает как "олимпийские культуры" архаики, так и всю "вторичную формацию" (более того, и весь период феодализма и раннего капитализма, выражаясь языком К. Маркса).
Если же брать классическую (трафаретную) триадическую схему, то, наоборот (в сравнении с предыдущим сопоставлением), "лично-именной" и "ситуативный" как раз совпадают в обеих триадах, тогда как два других резко расходятся между собою: с "личным" типом новой триады совпадают не только "профессионально-именной" (полностью), но и "универсально-понятийный" (на этапе до превращения науки в "непосредственную производительную силу" общества); "автоматическому" же типу нет прямого аналога вообще.
Оказывается, и здесь не все так просто. Таким образом, архаическая формация есть архаический тип, "в рамках культур" которого "складываются первые формы самосозна-
ния, нагруженные социальными функциями сохранения и обновления ритуала" [6, с. 49].
Культур? - задаем вопрос. Ведь в постановочной проблемной части - культура. А далее, вновь "доолимпийский тип" и "олимпийский тип культуры", "олимпийская культура" и "европейская" .. А затем и вовсе: "типы связи" [6, с. 62], "типы мысли" [6, с. 65], "типы социальности" [6, с. 74], "типы ритуала" [6, с. 93] и даже "типы научных коллективов" [6, с. 169].
Как же все это оценить? И почему слово "тип" используется для обозначения разных систем и не закрепляется за какой-то одной? Именно такое положение дел, на наш взгляд, свидетельствует о сложившейся интеллектуальной ситуации, которая для М.К. Петрова становится лабораторией мысли и творческого поиска. Практически отказавшись от марксистской "символики", он пока еще сохраняет "формацию", но все же легко отказывается от нее в пользу "типа", который в свою очередь использует весьма активно. Это не "небрежность" автора, М.К. Петров ищет и подбирает термины. И если формация в работе "Человек и наука" употребляется в общепринятом смысле, то в "Самосознании..." ощущается явный крен. "На современном этапе научно-технической революции, - пишет М.К. Петров, - исследованный Марксом тип отношений обновления не локализуется уже по одному или двум устойчивым уровням (по внутреннему и внешнему рынку, например), а возникает как спорадическое явление в любом звене ритуала. Отношение, пойманное Марксом в относительной прибавочной стоимости как движущая сила обновления, стало сегодня отношением универсальным; затрагивающим не только область производства, но и организационную и теоретическую деятельность. Даже на рынке престижа, на этой ярмарке тщеславия с космическими и атомными аттракционами, борьба ритуалов играет в современном мире не меньшее значение, чем, скажем, борьба на мировом рынке. Именно поэтому мы вынуждены двигаться к цели несколько необычным путем" [6, с. 109].
На этом необычном пути и рождаются различные типологии: 1) "стабильность" и "нестабильность", представляющие общества донаучного и научного типа; 2) "формацион-ная" типология представлена "архаической" и "вторичной" формациями; 3) типология "распределения практических отношений к миру по членам общества" даета) "ситуативный"
(доземледельческий) этап доиндивидуальной, или доличностной, технологии, б) "личный" (земледельческий) этап "индивидуально-личной" технологии, в) "автоматический" (безличностный) тип технологии эпохи НТР [7, с. 11]; 4) "внутриформационная" типология: "доолимпийский" (доземледельческий, именной), "олимпийский" (земледельческий, профессионально-кастовый, именной) и "европейский" (научный, универсальный, всеобщий) типы; 5) жесткая двучленная типология: "европейский тип культуры" и "неевропейский".
А как оценил свою задачу сам М.К. Петров? В заключении он пишет: "В этом плане мы попытались проследить типологию мысли и обнаружили, что в современном мышлении представлены на правах частных, но обладающих универсальным распределением, как до-олимпийский (стабильность), так и олимпийский (развитие, изначально определенное по моментам цели) типы мысли" [6, с. 184185]. По описанию они вполне соответствуют лично-именному и профессионально-именному типам, тем более что, как пишет М.К. Петров, оба характеризуются "именным ключом".
В заключительной статье "М.К. Петров: жизнь и идеи" сборника "Самосознание и научное творчество", В.Н. Дубровин, ЮР. Тищенко пишут: "М.К. Петров выделяет три исторических типа кодирования: индивидуально-именной (первобытное общество), профессионально-именной (общества земледельческого типа), универсально-понятийный" [6, с. 261] (выделено мною. - М.Д.). Возникает вопрос: откуда появляется "индивидуально-именной" тип? Вольность это интерпретаторов, или "сам М.К. Петров"? В другом случае можно было бы и не обратить особого внимания на этот аспект, какая разница - индивидуальный или личный, но в нашем случае и этот факт показывает неоднозначность и даже некоторую терминологическую загадочность.
Перейдем к рассмотрению второго уровня "типа". Если в первом случае мы натолкнулись на разные типы, в целом подобных образований обозначенных и прописанных в исторической действительности (во всяком случае, при любом делении на два или три типа обнаруживаются продуманные и отслеженные составные части), то здесь важно показать новое дыхание - один и тот же принцип типологизации, классификации, распределения по группам, видам, частям и др., сохраняя главное содержание - наполнить его, новым звучанием, применив для этого новые термины.
Приведем в этой связи одну показательную, на наш взгляд, цитату, в которой -пожалуй, для любого читателя, а особенно для читателя 1967 г. - представлена почти невероятная петровская терминологическая "лаборатория мысли". Завершая раздел "Архаическая формация", М.К. Петров делает вывод: "Соответственно, олимпийский ритуал не только приспосабливается к окружению, но и активно приспосабливает само это окружение. Если сравнить олимпийскую культуру с европейской по объему теоретической деятельности "на душу населения", то трудно было бы предсказать победителя. И когда мы говорим о несовместимости именных ключей, в частности олимпийского, с "научным способом жизни", мы имеем в виду не общий объем теоретической деятельности и даже не меру приспособления ритуала к окружению (плотность населения в областях с олимпийской культурой всегда была выше), а направленность теоретической деятельности. В олимпийской цивилизации самосознание движется в рамках профессионально-кастовых различий, оно не столько вовлекает в ритуал новые объекты регулирования и управления, сколько совершенствует навык регулирования и управления наличной группой объектов. Это придает процессам обновления олимпийского ритуала "медицинский оттенок" борьбы за социальное "здоровье" вызывает нейтрализующую и оборонительную реакцию на любые попытки изменить связанные в именном ключе взаимные распределения совокупной социальной потребности, практических отношений к миру, наследственных профессий. И это понятно: именной ключ - жизненный нерв олимпийской цивилизации, разрушение которого без выработки других институтов регулирования и координации человеческой деятельности привело бы олимпийский мир к гибели. Олимпийская культура оставляет открытым лишь путь накопления профессионального навыка, его "рационализации". Этот путь в принципе отличен от европейского научного, в котором самосознание занято не столько повышением искусства регулирования и управления наличными группами объектов (хотя, возможно, в общем балансе теоретической деятельности этот олимпийский кибернетизм и составляет значительную часть), сколько поиском новых связей, новых схем регулирования и управления на базе как наличных, так и новых объектов" (выделено мною. - М.Д.) [6, с. 49-50].
Лаборатория работает и здесь. М.К. Петров пробует применить вместо слова "тип", как было показано, не только слово "формация", но и другие термины. Видимо, ни первое, ни второе не отвечает его запросам - одно слишком широкое, "вместимое", а другое, наоборот узкое, привязанное к материальной, производственной специфике. Тогда, возможно, появляется "цивилизация". Приведем некоторые примеры: «европейская (эгейская по генезису) цивилизация, понятая "отклонением от нормы", частным и довольно редким типом культуры, находит довольно простое объяснение» [6, с. 16], "в основе любой олимпийской цивилизации лежит земледелие" [6, с. 33], «"естественная" олимпийская структура предстает высшим типом как по отношению к военным олимпийским вариантам, так и по отношению к цивилизации европейской» [6, с. 36]. Употребление понятия "цивилизация" в типологическом измерении оказывается не совсем удобным, так как теряется его актуальность при акцентации первой исторической стоянки - доцивилизационного, архаического общества.
Непростое понятие "ключ" имеет разные значения, прежде всего, "выделение ключа культуры и отношения человека к этому ключу является, по нашему мнению, основным содержанием анализа культуры" [6, с. 11]. Ключ также представляется как "знак - индивидуальный адрес, имя" [6, с. 13]. Он -значимая составляющая ритуала, но он же и атрибут самостоятельных единиц: "именной ключ" [6; с. 18, 20-22, 24, 25], "олимпийский именной ключ" [6, с. 25], "профессионально-именной ключ" [6, с. 26], "ситуативно-именной ключ" [6, с. 26], "доолимпийский стабильный ключ" [6, с. 48], "мост между Олимпом и новым ключом культуры положен в области слова, в области логики" [6, с. 88], и даже "целостная личность - ключ и творец социальности нового типа" [6, с. 74]. Типологию явно напоминает предложение: "Ни в доолимпийские, ни в олимпийские времена такой возможности у него не было: принадлежность к имени (доолимпийский ключ) или прирожденная профессиональная запрограммированность (олимпийский ключ) четко и внешним для человека образом определяли его линию жизни, его поведение в типичных ситуациях, его место и, роль в социальном целом" [6, с. 100], а также: "олимпийский и европейский ключи не есть ступени одной лестницы, и сколько бы не восходить по ступеням олимпизма, нет такой лестничной пло-
щадки, на которой олимпийское сменялось бы европейским как низшее высшим или наоборот. И тот и другой путь - самостоятельные линии развития того же типа" [6, с. 36].
Ритуал, несмотря на свою "занятость" и специфическую принадлежность, тем не менее, тоже участвует в "состязании". "Ритуал, связь целостности как таковая, выглядит отношением естественным и универсальным, которое представлено в нашем сознании универсальной категорией" [6, с. 10], однако ничто не мешает ему быть "европейским ритуалом" [6, с. 17], "естественным олимпийским ритуалом с государством" [6, с. 33], "пи-лосским ритуалом" [6, с. 42], "доолимпийским ритуалом" [6; с. 45, 46].
Еще одним, правда, весьма скромным претендентом на место "типа" может быть "очаг" культуры. В "Самосознании." он звучит всего несколько раз: "европейский очаг культуры" [6, с. 6], "национальные очаги" [6, с. 263] и "второй очаг отклонений" [6, с. 29].
Таким образом, подводя общий итог можно сказать следующее. М.К. Петров представил уникальную динамику научного исследования в виде творческой лаборатории мысли. В результате ее работы уникальная типологическая теория смогла выкристаллизоваться, пройдя все необходимые этапы сбора, селекции, дренажа и терминологических штудий. Но эта работа, охватывающая все сферы, аспекты и пласты одной, правильно сформулированной, проблемы осуществлялась не культурологом и не философом, не науковедом и не лингвистом, а Ученым-универсалом. Сколько еще тайн и загадок хранится в текстах М.К. Петрова, которые способны открыться при внимательном прочтении пытливому уму?!
ЛИТЕРАТУРА
1. Петров М.К. Язык, знак, культура / Вступ. ст. С.С. Неретиной. 2-е изд. стереотип. М.: Едиториал УРСС, 2004. 328 с.
2. Библер В.С. О книге М.К. Петрова "Язык, знак, культура" // Михаил Константинович Петров / Под ред. С.С. Неретиной. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. 296 с. (Философия России второй половины ХХ века).
3. См.: Дидык М.А. Философия культуры и историческая культурология М.К. Петрова // Русская философская мысль: на Руси, в России и за рубежом: Сборник научных статей, посвященный 70-летию кафедры истории русской философии / Под общ. ред. В.А. Кувакина и М.А. Маслина. Сост. М.А. Маслин. М.: Изд-во Московского ун-та. 2013. 688 с. С. 625-632.
4. Петров М.К. Язык и категориальные структуры // Науковедение и история культуры. Ростов н/Д: Изд-во Ростовского ун-та, 1973. 172 с.
5. См. об этом подробно: Дидык М.А. Об истоках типологии культуры М.К. Петрова: формационные и лингвистические идеи // Философия права. 2014. № 5. С. 54-59.
6. Петров М.К. Самосознание и научное творчество. Ростов н/Д: Изд-во Ростовского ун-та, 1992. 268 с.
7. Ерыгин А.Н. История философии и методологические новации М.К. Петрова // Научная мысль Кавказа. 2013. № 2. С. 5-12.
8. Ерыгин А.Н. Россия: школа мысли М.К. Петрова (Тема истории в "Социальных основах самосознания и научного творчества") / Науч. ред. М.А. Маслин. Ростов н/Д: Изд-во Южного федерального ун-та, 2013. 206 с.
REFERENCES
1. Petrov M.K. Yazyk, znak, kul'tura [Language, Sign, Culture]. Intr. Article by S.S. Neretina. Ed. 2-nd stereotypical. Moscow, Editorial URSS, 2004, p. 328.
2. Bibler V.S. O knige M.K. Petrova "Yazyk, znak, kul'tura" [About the book of M.K. Petrov "Language, Sign, Culture" In the book of Mikhail Konstantinovich Petrov. Ed. by S.S. Neretina Moscow, Rossiiskaya politicheskaya entsiklopediya (ROSSPEN), 2010, p. 295. (Philosophy of Russia second part of 20th century).
3. Didyk M.A. Filosofiya kul'tury I istoricheskaya kul'turologiya M.K. Petrova [Philisophy of Culture and Historical Culturology of M.K. Petrov]. In: Russkaya filosofskaya mysl': na Rusi, v Rossii I za rubezhom [Russian philosophical thought: in Rus, in Russia and abroad: Collection of scientific articles to the 70 anniversary of Department of Russian Philisophy]. Ed. by V.A. Kuvakinand M.A. Maslin; collected by M.A. Maslin. Moscow, Moscow State Univ. Press, 2013, pp. 625-632.
4. Petrov M.K. Yazyki kategorial'nye struktury [Language and Categorical Structures]. In: Naukovedenie I istoriya kul'tury [Science studies and history of culture]. Rostov-on-Don, 1973, p. 172.
5. Didyk M.A. Filosofiya prava, 2014, no. 5 (66), pp. 54-59.
6. Petrov M.K. Samosoznanie I nauchnoe tvorchestvo [Man and Science. Self-Awareness and Scientific Work]. Rostov-on-Don, Rostov State Univ. Press, 1992, p. 268.
7. Erygin A.N. Naucnaa mysl' Kavkaza, 2013, no. 2 (74), pp. 5-12.
8. Erygin A.N. Rossiya: shkolamysli M.K. Petrova (Tema istorii v "Sotsial'nykh osnovakh samosoznaniya I nauchnogo tvorchestva") [Russia: scientific school of M.K. Petrov (The Theme of History in "the Social Basis of Self-awareness and Scientific Creativity")]. Ed. by M.A. Maslin. Rostov-on-Don, Southern Federal Univ. Press, 2013, p. 206.
5 декабря 2015 г.
