CC BY
57
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2016. № 2 (47). С. 198-202.
УДК 343
ИДЕИ ПОСТМОДЕРНИЗМА В СИСТЕМЕ ПРАВОВОЙ РЕАЛЬНОСТИ
THE IDEAS OF POSTMODERNISM IN LEGAL REALITY И. М. КЛЕЙМЁНОВ (I. M. KLEYMENOV)
Показывается актуальность некоторых идей постмодернизма для понимания и объяснения современной правовой реальности.
Ключевые слова: постмодернизм; ризома; реформирование; исключение; симуляции.
The article shows the relevance of some of the ideas of postmodernism to understand and explain modern legal reality.
Key words: postmodernism; rhizome; reforming; the exclusion; the simulation.
Автор этой статьи вовсе не является адептом постмодернистских идей, не разделяя как постмодернистского релятивизма, так и его перманентного стремления демонтировать все и вся, не предложив чего-либо конструктивного взамен. Вместе с тем совершенно очевидным является то, что в эпоху постмодерна понять и описать определенные процессы и явления современности, не прибегая к постмодернистской мысли, представляется задачей достаточно затруднительной. Постмодернистская философия позволяет не только обеспечить лучшее понимание тревожных тенденций действительности в целом, но и выявлять опасные сдвиги в динамике многих явлений, в частности деятельности органов государственной власти. Негативных тенденций современности, которые могут быть объяснены с позиций постмодернистской философии, достаточно много. Остановим внимание на некоторых из них: ри-зомный подход в законотворческой деятельности; тотальный и анонимный контроль за жизнью человека; активное использование (на всех уровнях) технологии исключения / включения; замена действительной деятельности её симуляцией.
1. Концепция реформирования уголовной политики в России не может быть раскрыта иначе, чем через одну из категорий
постмодернистского мышления, а именно через понятие ризомы.
Формулируя это понятие, Жиль Делёз предлагает принципиально новый образ мышления, бытия, действия, по сути, не имеющий центра, точки опоры, онтологии. Как указывает автор, это мышление «без генерала, без организующей памяти, определяемое исключительно движением состояний» [1]. П. К. Гречко пишет: «Ризомный метапаттерн истории слишком неопределенен, а точнее: неопределенность - его суть. История здесь уподобляется слепому котенку, тыкающемуся во все углы своего возможного развития» [2]. Именно в рамках такого образа мысли и действия осуществляется политика реформирования российского законодательства, в частности, реформирования уголовного закона. Трудно, например, объяснить, зачем понадобилось исключать нижние пределы санкций в значительном количестве статей Особенной части УК РФ или вводить шесть специальных составов, предусматривающих ответственность за мошенничество. Или зачем было декриминализировать контрабанду, чтобы вскоре возвращать её в Кодекс по частям?
Такое хаотичное реформирование создало немало проблем как теоретического, так и практического характера. Так, исчезновение нижнего предела санкции формально
© Клеймёнов И. М., 2016
улучшило положение отбывающих наказание осужденных, что повлекло за собой их массовое обращение в судебные инстанции с ходатайствами о приведении постановленных в отношении них мер приговором в соответствие с новым законом. Между тем утверждать, что общественная опасность деяний, нижний предел санкций которых исключен, изменилась, вряд ли правильно (очевидно, что причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего, не стало менее общественно опасным в связи лишь с ликвидацией нижнего предела санкции). Снижение в этом случае наказания едва ли соответствует принципу справедливости.
С другой стороны, довольно часто суды (об этом свидетельствует изучение жалоб, поступивших в Конституционный Суд Российской Федерации), не понимая, что следует делать в этой ситуации, стали принимать решения по данным ходатайствам достаточно произвольно (формально). В некоторых случаях наказание не снижалось вовсе либо снижалось на один месяц. Как результат, значительное увеличение количества жалоб осужденных в Конституционный Суд Российской Федерации на ст. 10 УК РФ, которая сама по себе воспроизводит и конкретизирует применительно к уголовному закону положения ст. 54 Конституции Российской Федерации. Из 620 отказных определений, вынесенных Конституционным Судом с января по июль 2014 г., 57 (9,2 %) связаны с обратной силой уголовного закона. В 2012 г. их удельный вес составлял 2,6 %, а в 2013 г. -уже 7,1 %, что указывает на динамику роста обращений заявителей по применению обратной силы уголовного закона.
В то же время поскольку этот подход предполагает реформу ради реформы, то смысл в самой такой реформе отсутствует по определению, есть только бесконечное воспроизводство. Как писал Ж. Бодрийяр, когда «вещи, знаки, действия освобождаются от своих идей и концепций, от сущности и ценности, от происхождения и предназначения, они вступают на путь бесконечного самовоспроизводства» [3]. Собственно, это то, что мы можем наблюдать в нашем уголовном законодательстве: бесконечное производство и воспроизводство законов, корректирующих уго-
ловное законодательство, при этом не имеющее какого-либо смысла, обоснования.
Необходимо отметить, что ризома не искусственное понятие. Её описание соответствует определенному образу бытия и действия, к приверженцам которого можно отнести определенные группы людей от кочевников до представителей контркультур (например, хиппи). Однако очевидно, что этот образ мысли и действия по своей сути противостоит государству, о чем говорили и сами Ж. Де-лёз и Ф. Гваттари, противопоставляя ризому древовидной схеме, которая и есть власть Го -сударства [4]. В этой связи чрезвычайно любопытным (скорее даже абсурдным) представляется, что Государство, по сути, исповедует в своей политике Антигосударственную концепцию.
2. Совершенно удивительным образом в современном мире обрели практически буквальный смысл и идеи Мишеля Фуко о дисциплинарной власти, стремящейся отнять у индивида его время, его жизнь и его тело. Власти не точечной, а, наоборот, подразумевающей процедуру непрерывного контроля [5]. Согласно Фуко, существует вполне отчетливая и очень примечательная формализация этой физики дисциплинарной власти. Формализацию эту представляет, по Фуко, «Паноптикум» Бентама, в котором власть обретает способность быть абсолютно анонимной. Идея Фуко о Паноптикуме получила интересное развитие с распространением современных технологий. Сейчас паноптикум это уже не метафора, а реальность. Различные социальные сети - ВКонтакте, Facebook, Twitter - стали неотъемлемой частью жизни огромного количества людей, абсолютно добровольно (!) фиксирующих там практически каждый свой шаг, любую свою, даже спонтанно появившуюся мысль (особенно здесь преуспел Twitter). Именно эти социальные сети позволяют без труда, в режиме реального времени осуществлять контроль за человеком. При этом, используя терминологию Паноптикума Бентама, можно сказать, что такой мониторинг может в прямом смысле вести не только «директор тюрьмы», т. е. власть, но «и его жена, дети, его слуги». Так, в 2011 г. глава спецподразделения Центра по анализу открытой информации ЦРУ Даг На-кин признался, что сотрудники ЦРУ каждый
день просматривают по 5 000 твитов [6]. Также не пренебрегают такой возможностью и работодатели [7]. Педофилы находят своих жертв через те же социальные сети [8]. По сути, мы живем в обществе тотальной слежки: даже если человек не пользуется социальными сетями, то всегда существует возможность проверить, на какие сайты он заходит со своего компьютера; если не пользуется Интернетом, можно прослушивать мобильные телефоны (о чем свидетельствует скандал с прослушиванием с 2002 г. американскими спецслужбами мобильного телефона канцлера Германии Ангелы Меркель) [9]. В конце концов, через мобильный телефон можно установить местонахождения абонента.
3. Представляет интерес идея о механизме исключения / включения. Такой механизм выявлен постмодернизмом. Так, М. Фуко описывает подход, когда обращение с прокаженными или чумными переносится властью на другие объекты. «Постоянное разделение на нормальное и ненормальное, которому подвергается каждый индивид, возвращает нас в наше время, когда бинарное клеймение и изгнание прокаженного применяются совсем к другим объектам. Существование целого ряда методов и институтов (предназначенных для выявления и исправления ненормальных, для контроля над ними) вводит в игру дисциплинарные механизмы, порожденные страхом перед чумой. Все механизмы власти, которые даже сегодня возводят вокруг ненормального индивида, чтобы пометить и изменить его, строятся из этих двух форм, являющихся их отдаленными предшественницами» [10]. Здесь Фуко описывает механизм исключения. Этот механизм, безусловно, применяется на самых разных уровнях (богатые (включенные) - бедные (исключенные); «демократические» государства (включенные) - государства-изгои (исключенные)). Нужно отметить, что тема применения данного механизма в наши дни уже неоднократно поднималась современными исследователями. Так, Славой Жижек, говоря об исключенных капитализмом субъектах, относит к ним так называемые «государства-неудачники» (Конго, Сомали); жертвы голода или экологических катастроф; людей, захваченных псевдоархаической «этнической вра-
ждой»; тех, кто стал объектом филантропии со стороны неправительственных организаций или же (часто те же самые люди) пострадал от «войны с террором». Категория безработных должна быть расширена, чтобы охватывать широкие круги населения, начиная от временно безработных, нетрудоспособных и постоянно безработных (кого отвергал сам К. Маркс в качестве «люмпен-пролетариата»), и заканчивая целыми областями, народами или государствами, исключенными из глобального капиталистического процесса и напоминающими пустые пространства на старых картах [11]. В России об исключении / включении неоднократно писал Я. И. Гилинский [12].
Применительно к идее Фуко надо сказать, что исключение, с одной стороны, стало крайне удобным механизмом, используемым, в том числе, для разрешения криминальных задач и устранения неугодных. Эффективность данного механизма (на макроуровне) мы можем проследить на примере того, что произошло с такими странами, как Сербия, Ирак, Ливия, сейчас происходит с Сирией. Их просто объявили «злодеями», сформировав соответствующее общественное мнение. В этой связи тревожной является тенденция приклеивания России со стороны «мирового сообщества» разнообразных ярлыков, формирующих негативное представление о России как о криминальном государстве. Чего стоят только истории о русской мафии. Профессор Н. Кристи описывает соответствующие спекуляции на тему русской мафии. Западные обыватели охотно покупают истории о русской мафии, её образ пригодился и западным политикам. Они постоянно разыгрывают мафиозную карту. В Конгрессе США проходят слушания по поводу организованной преступности в России. Образ врага времен холодной войны канул в прошлое, но на смену ему пришли русские мафиози - хладнокровные, могущественные, непредсказуемые и, разумеется, очень опасные. Разве можно доверять стране, которой правит мафия? [13]
На более обыденном уровне также хорошо известно, что включенным принадлежит всё, тогда как большая часть населения (исключенные) вынуждена довольствоваться «крохами, падающими со стола господ». При
этом характерно стремление лишить эту самую часть населения даже тех прав и возможностей, которые ещё у нее сохранились. Так, широко известны предложения лишить «люмпенов» избирательного права [14]. Любые тяготы также ложатся на плечи этих самых исключенных. С. Жижек пишет: «Вспомните аксиому, которой следует значительное число наших сегодняшних "специалистов" и политиков: нам всё время говорят, что мы живем в сложные времена бюджетного дефицита и долгов, когда всем нам необходимо разделить общий груз и согласиться на более низкие жизненные стандарты -всем, за исключением самых богатых. Идея более высокого их налогообложения - абсолютное табу: если мы это сделаем, говорят нам, то богатые потеряют стимул инвестировать и создавать новые рабочие места, и все мы пострадаем от последствий этого. Единственная возможность выбраться из трудных времен - это бедным стать беднее, а богатым стать богаче» [15].
С другой стороны, во времена, когда облеченные властью или близкие к ней субъекты практически открыто осуществляют преступную деятельность без угрозы наказания, надеяться остается только на механизм исключения. Ведь только вслед за исключением (из команды) может последовать наказание за совершенные преступления. Напротив, если лицо все-таки не исключено «из команды» (или не до конца исключено), привлечь его к ответственности будет практически невозможно. Характерные примеры здесь у всех на виду.
4. В современном мире жизнь все чаще подменяется «картинкой», тем самым стирается грань между реальностью и симуляцией. По Ж. Бодрийяру симуляция становится способом существования «виртуализированно-го» общества. В нем представление о реальности заменяет саму реальность, а ложное легко подменяет истинное. В симулякре получает завершение процесс полного отрыва от реальности, теперь представление не должно содержать ничего реального, оно становится самодостаточным [16].
В рамках симуляционного подхода для властных структур чрезвычайно заманчивыми выглядят идеи формирования представления о реальности взамен изменения реально-
сти. Конечно, проще убеждать в том, что работники прокуратуры Московской области не связаны с криминалом: ведь реальная борьба с коррупцией потребует принятия серии болезненных кадровых решений. И мы видим, что эта кажущаяся простота является привлекательной для некоторых ответственных работников Генеральной прокуратуры РФ, усилия которых направлены на создание симулякров, а не на противодействие коррупционным проявлениям. В результате осуществляется недопустимое давление на следствие [17]. Происходит не просто симуляция правоохранительной деятельности, она приобретает незаконный и общественно опасный характер.
В заключение следует отметить, что некоторые описанные тенденции имеют объективную и глобальную природу, соответственно, преодолеть их очень непросто. Сказанное относится прежде всего к интернет-пространству, ставшему глобальным Паноптикумом. Технологии включения / исключения также широко используются во всем мире. Кроме того, они вытекают из монополистических отношений, поэтому их упразднение возможно лишь с упразднением последних.
С другой стороны, такие тенденции, как симуляция либо ризомный подход, при реформировании законодательства, будучи тенденциями локальными, вполне преодолимы. Более того, от того, будут ли они преодолены в конечном итоге, зависит будущее нашей страны, которой необходимы действенные и осмысленные законодательство и правоприменительная практика.
1. Делёз. Ж. Тысяча плато: Капитализм и шизофрения. - Екатеринбург, 2010.
2. Гречко П. К. Ризома как метапаттерн истории. - URL: http://www.society.polbu.ru/grechko.
3. БодрийярЖ. Прозрачность зла. - М., 2012.
4. Делез Ж., Гваттари Ф. Ризома // Герменея. -2009. - № 1.
5. Фуко М. Психиатрическая власть : курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 19731974 учебном году. - СПб., 2007.
6. Сотрудники ЦРУ прочитывают до 5 миллионов твитов в день. - URL: http://www. twitteres.ru/cru-sledit-za-tvitteryanam.
7. Работодатели отслеживают соискателей через социальные сети. - URL: http://www.x-promo.ru/
novosti/4609-rabotodateli-otslezhivayut-soiskatelejj-cherez-socialnye-seti/.
8. Педофил искал жертв через социальную сеть. - URL: http://www.4vsar.ru/news/39197.html.
9. Spiegel: США прослушивали телефон Мер-кель с 2002 года. - URL: http://www.bbc.co.uk/ russian/international/2013/10/131027_merkel_us _spy_spiegel.shtml.
10. Фуко М. Надзирать и наказывать. - URL: http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/ Fuko_Tyrm/index.php.
11. Жижек С. Год невозможного. Искусство мечтать опасно. - М., 2012.
12. Гилинский Я. Исключенные навсегда. - URL: http ://www.ng. ru/ideas/2011-11-18/5_future.html.
13. Кристи Н. Удобное количество преступлений. - СПб., 2006. - С. 64.
14. Борусяк Л. Пенсионерам голосовать запрещается! Полемика с Юлией Латыниной о том, кого можно допускать до выборов. - URL: http://www.echo. msk. ru/blog/lubovbor/937904-echo.
15. Жижек С. Указ. соч.
16. Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция // Философия эпохи постмодерна. - Минск, 1996.
17. Давление на следствие по делу об игорном бизнесе недопустимо. - URL: allbusiness.ru > NewsAM/NewsAMShow id.
