CC BY
42УДК 297 А.М. Буттаева
Идеалы исламской образовательной культуры в Дагестане
Дагестанский государственный университет, Saidat88@rambler.ru
В статье анализируется ситуация, сложившаяся в исламском образовательном пространстве современного Дагестана. Автор обращается к истокам развития и функционирования исламского образования в Дагестане.
На основе сравнительного анализа даются некоторые определенные рекомендации по совмещению исламского и светского образования. Автор считает, что одно лишь религиозное образование без соответствующей подготовки молодого богослова со стороны светских наук приводит к ограниченности и узости мировосприятия. С другой стороны, безрелигиозное светское воспитание также не дает желаемого результата. В связи с этим представляется необходимым органично совмещать в исламских институтах как светские, так и религиозные (причем не только исламские, но и христианские, иудейские и др.) науки.
Ключевые слова: исламское образование, духовная культура, восточная цивилизация, европейская цивилизация, медресе, примечетские школы.
The situation in the Islamic educational environment of modern Daghestan is analyzed in the article. The author refers to the origins of the development and functioning of Islamic education in Daghestan.
On the basis of the comparative analysis some certain recommendations about combination of Islamic and secular education are made. The author believes that religious education alone, without appropriate training of young theologians of the secular sciences, leads to limited and narrow worldview. On the other hand, irreligious secular education also does not give the desired result. In connection with this fact it seems necessary to organically combine in such Islamic institutions both secular and religious (and not only Islamic, but also Christian, Judaic, etc.) sciences.
Keywords: Islamic education, spiritual culture, oriental civilization, European civilization, madrasas, school at a mosque.
Сегодня много говорят о развитии образования применительно к потребностям современной эпохи, и в частности, о необходимости реформирования российской образовательной системы. Образование давно перестало пониматься в узком смысле слова лишь как система передачи знаний, оно воспринимается как отдельная область теоретического исследования, требующая разработки особых подходов и методик. В современной философской науке даже возникло целое направление, которое так и называется «философия образования».
Примечательно, что одной из главных тенденций, выявленных этим новым направлением в философии, является «осознание кризиса системы образования и педагогического мышления как выражение кризисной духовной ситуации нашего времени» [1, с. 225]. С этим кризисом также тесно связаны трудности в определении идеалов и целей образования, соответствующих новым требованиям научно-технической цивилизации и формирующегося глобального информационного общества. По словам известного российского философа Г.В. Драча, «углубился разрыв как между социальным институтом образования в целом и тенденциями развития современного общества, новым образом постклассической науки, так и между личностными смысложизненными ориентирами, формирующимися в повседневности» [2, с. 119].
На сегодняшний день интенсивно продолжаются поиски новых философских концепций, теорий, способных служить обоснованием системы образования и педагогической теории и практики. При этом очевидно, что какие бы концепции образования не выдвигались, стержневым элементом любой из них (если речь идет именно об образовании как комплексе методов по формированию гармоничной и развитой личности) всегда будет оставаться философия. К сожалению, поскольку мы живем в реалиях секулярного
общества, мы не можем сказать этого относительно религии - религиозного образования, которое играет не менее важную роль в духовно-нравственном становлении человека. Но налицо одно, именно религия и философия являются одними из основных движущих сил человеческой цивилизации, устремленной, в конечном счете, к одной цели - поиску совершенного блага человека.
Целью данной статьи является социально-философский анализ ситуации, сложившейся в системе исламского религиозного образования в республиках Северного Кавказа, в частности современного Дагестана. Исследование социально-культурной роли и значения исламского образования на Северном Кавказе, а также его онтологических и гносеологических аспектов на сегодня представляется актуальной и назревшей необходимостью. При этом однозначно оценить роль и значение исламского образования в республиках Северного Кавказа, его возможности и перспективы попросту невозможно. Ясно одно - религиозная грамотность населения так же, как и светская, необходима любому цивилизованному обществу как залог межконфессиональной толерантности, как условие жизнедеятельности в поликультурной, полиэтничной среде, как устойчивый заслон от радикальных взглядов.
В силу целого ряда исторических, геополитических и социокультурных причин интерес к мусульманской образовательной проблематике носит не только и не столько познавательный, сколько в первую очередь практический характер. Тесная увязка религиозных вопросов с вопросами политическими неизбежна в условиях полиэтничной и поликонфессиональной республики.
Анализируя ситуацию, сложившуюся в исламском образовании современного Дагестана, мы должны признать, что описать динамику его развития на современном этапе невозможно, не обращаясь к глубинным основаниям дагестанской познавательной культуры, базовым архетипам национальной образовательной психологии, представляющей своего рода реконструированную матрицу общественного сознания.
Отметим, что фундаментальные познавательные установки научного и исламского способа миропонимания пересекаются друг с другом очень плотно. Ислам, охватывая все аспекты жизни человека и общества, образованию и науке отводил важнейшее место. Главными средствами приобщения мусульман к научным и культурным достижениям человечества были требования ислама признания значимости науки и поощрение ученых. Отметим, что в исламской религии никогда не существовало противопоставления науки и религии, не было разделения образования на светское и религиозное. Если обратиться к истории, во всех крупнейших образовательных центрах исламского мира наравне с религиозными преподавались и точные, естественнонаучные дисциплины. Исключением также не являлись дагестанские учебные заведения дореволюционной эпохи.
Обращаясь к историческим и духовно-просветительским истокам ислама, нельзя не признать того обстоятельства, что высочайший уровень образованности был присущ мусульманам дореволюционного Дагестана, который в прошлом называли «бахр алулум», т. е. «морем наук». В Дагестане больше, чем в других республиках Северного Кавказа получила развитие книжная исламская ученость. Книги дагестанских исламских богословов использовались даже в школах Сирии, одного из признанных лидеров исламского религиозного образования.
Известный дагестанский ученый А. Шихсаидов, анализируя причины такой образованности дагестанских мусульман, пишет: «В формировании интеллектуального облика дагестанского общества огромную роль играл историко-культурный диалог двух крупнейших городов средневекового мусульманского Востока - столицы халифата Багдада и Дербента, столицы одноименного владения (затем - эмирата). Дербентские ученые (прежде всего, знатоки права, хадисов) своим воспитанием и становлением обязаны, в первую очередь, именно Багдаду, багдадским медресе и их профессуре» [3, с. 16].
О больших успехах системы исламского образования свидетельствует то, что в Дагестане не только переписывают созданные неместными авторами труды, но и создают свою собственную разнообразную литературу на арабском языке. Арабский язык становится языком образования. Актуализируя влияние арабского языка на духовное развитие
кавказских народов, И.Ю. Крачковский пишет: «Подключение Восточного Кавказа к мусульманскому кругу мирового культурного сообщества имело объективным результатом образование определенной среды, стимулирующей положительное развитие местной культуры. Ибо в пределах этой всемирной географической, демографической и идеологической общности, охватившей в Х-ХУ веках необъятное пространство Афроевразии от Пиренеев до Филиппин, искони шел процесс широкого взаимного обмена материальными и духовными ценностями. Язык и литература арабов втягивали в орбиту своего действия духовную жизнь народов, обитавших во всей империи. Арабизация основательно коснулась Северного Кавказа и Дагестана, где арабский язык оказался «главным литературным языком» [4, с. 560]. На нем пишут научные труды, литературные произведения, по-арабски ведут делопроизводство, он является языком официальной и частной переписки. В.В. Бартольд писал, что «...знание арабского языка сегодня распространено здесь больше, чем в большинстве неарабоязычных мусульманских стран» [5, с. 419-420]. Особо обращает внимание, то обстоятельство, что «проникновение арабской литературы в мир местных народов в последующем шло путем органичным, логичным, нормальным - непосредственно через подлинник и перевод, путем воспроизведения и переработки мотивов и содержания восточных памятников, в формах национальной их адаптации» [5, с. 205].
Детальная характеристика этой литературы впервые дана в статьях И.Ю. Крачковского и М.-С. Саидова. «Ни в одной из неарабских стран местная литература, возникшая на арабском языке, не сохранила в такой мере полной жизненности до второй четверти XIX столетия. ... Она энциклопедична, но в центре ее внимания лежат науки канонические, особенно экзегез и право. Дагестанские ученые того времени владели уже всей полнотой общеарабского наследия своих веков. В равной степени их интересовали и науки грамматические. и трактаты по математике. или по астрономии» [6, с. 609].
Крупнейшие авторитеты востоковедения единодушны в признании уникального характера системы арабистского образования в дореволюционном Дагестане. Вот что по этому поводу пишет Али Гасанов, переводчик труда «Асари Дагестан» Гасана Алкадари: «В настоящее время у населения, говорящего на азербайджанском языке, письма и книги пишутся на том же языке, но у остальных дагестанских групп все письма и книги ведутся по-арабски» [7, с. 651]. Это объяснялось не только тем, что исламу в Дагестане удалось утвердиться намного раньше, чем в других республиках Северного Кавказа. В значительной степени такая ситуация вызвана спецификой этнической структуры Дагестана, где на сравнительно небольшой территории расселились этносы и субэтносы, изъясняющиеся на совершенно разных языках, и в этих условиях арабский язык становился средством, позволяющим распространять не только религиозные знания, но и быть языком дипломатии и торговли.
Показательно и то, что в Дагестане располагалось подавляющее большинство мусульманских высших и средних школ, готовящих служителей культа. Составными звеньями системы исламского образования, сложившейся в Дагестане к ХУШ-Х1Х вв., были ко-раническая школа, мектеб и медресе. Если мектеб - низшая ступень образования, где обучались только механическому чтению Корана, то медресе были школами более высокого уровня. Готовность дагестанских мусульман к освоению и распространению знаний, хадисов пророка, побуждающих их к поиску и освоению наук, а также наличие необходимых для этого дополнительных предпосылок стало причиной активного образовательного движения.
В своей «Книге воспоминаний» Абдурахман из Газикумуха дает целый букет наук, изучавшихся во второй половине XIX в. в дагестанских медресе: «Их двенадцать: морфология, синтаксис, метрика, логика, теория диспута, законоведение, толкование Корана, жизнеописание (пророка), суфизм, маан, байан, бади (риторика, стилистика, поэтика) - все три отрасли считаются за одну науку, ал-мухадара и ал-хуласа» [8, с. 85]. Последним, высшим звеном исламского образования было индивидуальное обучение у мусульманских ученых -алимов, с целью получения такого же звания. Кроме того, определенную роль в образовательном процессе играли книжные собрания разных людей и вакуфные (мечетские) библиотеки. Большой известностью пользовались библиотеки в селениях Акуша и Усиша, притягивавшие к себе людей, ищущих знания, со всего Дагестана [9, с. 10-17].
Таким образом, в дореволюционном Дагестане очень высок был культ книги. Каждый уважающий себя горец считал делом чести иметь собственную библиотеку как предмет семейного достоинства. Можно понять И.Ю. Крачковского, когда он, приводя внушительные цифры арабоязычных письменных источников и памятников Дагестана и Кавказа, с сожалением отмечал «что эта литература не только не исследована сколько-нибудь обстоятельно, но даже остается неизвестной в своих основных линиях в смысле элементарного учета» [4, с. 560].
В Дагестане проживали знатоки Корана, шейхи, суфии, алимы, прекрасно владевшие арабским языком. Образованный Дагестан выдвигал своих арабоязычных мыслителей и художников: ХУ1-ХХ векам принадлежат имена Джамалуддина из Гази-Кумуха, Шааба-на из Обода, Мухаммеда (Мусалава) из Кудутля, Тайгиба из Харахи, Дамадана из Ме-геба, Дибир-Кади из Хунзаха, Гасана Алкадари, Али Каяева, Абусуфьяна Акаева и многих других. К концу XIX - началу ХХ вв. интеллектуальную элиту Дагестана представляли не только последователи арабо-мусульманской культурной традиции, но и интегрированная в русскую культурную среду европейски образованная генерация просветителей, студенчества, офицеров, служащих, чиновников, буржуазии. Арабский язык, по выражению И.Ю. Крачковского, глубоко проникал через арабские сентенции и стихотворные отрывки в «толщу жизни». «Они с большой яркостью показывают, что эта литература для Кавказа не была экзотикой или завозным украшением внешней учености: ею действительно жили» [4, с. 621-622].
История духовной культуры Дагестана отмечена перманентным преодолением языковых барьеров, сопоставимым с освоением дагестанцами достижений восточной и европейской цивилизаций, экспрессией культурного и интеллектуального потенциала Дагестана в восточную, а с XIX века в российскую и европейскую культуры.
Джамалуддин Казикумухский, Мамма-Дибир аль-Рочи, Абдурахман-Хаджи аль-Сугури, Мухаммад-Тахир аль-Карахи и другие дагестанские шейхи и ученые-алимы писали свои сочинения на арабском языке. Гасан Алкадари прекрасно знал и писал на тюркском, арабском и персидском языках. Али-Хаджи Акушинский и кумыкский просветитель Абу-суфьян Акаев знали аварский и русский языки. Хасан-Хильми Кахибский создал блестящие прозаические и поэтические сочинения по суфизму на арабском и аварском языках. Сайфул-ла Кади из лакского села Ницовкра говорил по-арчински, знал аварский, даргинский, кумыкский, татарский, азербайджанский, турецкий, персидский, русский и еще несколько языков. Абдулгалим Цыйшинский был философом, математиком, поэтом, владел тринадцатью языками, на многих из них создавал свои научные и поэтические труды. Ильяс Цудахарский писал на арабском, даргинском и кумыкском языках. Все эти дагестанские просветители вписали яркие страницы не только в историю мусульманского образования, они были одновременно блестящими представителями светского образования.
В формировании дагестанской книжной культуры, науки и образования большую роль играли медресе. Вот что пишет известный российский исследователь М.И. Билалов: «В примечетских школах мактабах и мадраса - учащимся прививались догматы ислама и основы грамматики арабского языка. ...Преподавались также география и астрономия». Подчеркивая значение традиционного исламского образования в Дагестане, М.И. Била-лов далее отмечает: «.несмотря на определенный консерватизм системы традиционного мусульманского образования в Дагестане, на господство в примечетских школах схоластических методов преподавания, ограничивавших их образовательные функции и возможности, на преобладание в них духа религиозного фанатизма и нетерпимости, мусульманская арабоязычная школа выпестовала не одну плеяду выдающихся дагестанских ученых, получивших широкую известность не только в Дагестане и России, но и в странах мусульманского Востока» [10, с. 70].
Описанная система исламского образования просуществовала в Дагестане вплоть до конца 1920-х гг., хотя с первых же лет советской власти были приняты меры по ликвидации религиозной системы образования, переводу арабографической письменности на латиницу и кириллицу.
Изменившиеся социально-экономические, общественно-политические и духовные реалии начала XX века сказались и на дагестанской мусульманской школе. Новое реформаторское течение, во многих мусульманских окраинах Российской империи, известное под названием джадидизм, затронуло и дагестанскую школу. Суть этой реформы сводилась к тому, чтобы, сохранив в основе традиционное мусульманское содержание образования, ввести в школах преподавание светских дисциплин. Это была своеобразная попытка, и на наш взгляд, вполне обоснованная, приспособить мусульманскую школу к потребностям новых нарождающихся производственных отношений, меняющихся реалий. В отличие от обычных примечетских школ новые школы стали называть «новометодными».
Одним из первых на Кавказе с требованием реформирования мусульманской школы выступил лакский ученый и мыслитель Али Каяев (1878-1943), который был популярной фигурой в демократических кругах мусульманской интеллигенции. Помимо серьезного религиозного образования, он обладал большими познаниями в различных областях науки и общественной мысли. По широте охвата социальных явлений, по глубине анализа научной проблематики, по идеологической направленности своего творчества Али Каяев был далеко не рядовым арабистом. Он вошел в дагестанскую философию фундаментальными разработками во многих областях научного знания: в истории, лексикографии, истории культуры, источниковедении, истории арабоязычной и тюркоязычной культуры, публицистике, фольклористике. Али Каяев внес существенный вклад в модернизацию традиционной школы на Северном Кавказе и заслужил полное право называться родоначальником модернизации системы образования на Северном Кавказе. Каяев не только пропагандировал эту систему, но и, тщательно разработав ее программу, ввел в своем медресе. Первоначальное обучение он осуществлял на родном языке, по мере усвоения материала переходил на арабский язык. Следует отметить, что за годы своей деятельности он написал много не только религиозных, исторических и публицистических работ, но и достаточное количество учебных пособий, значительная часть которых до сих пор не опубликована. Своеобразие его как мыслителя и общественного деятеля состояло в том, что он, безусловно, был искренне привержен мусульманским религиозным ценностям и в то же время был человеком левых политических взглядов, близких к коммунистическим. Очевидно, что он подвергался яростной критике с двух сторон: со стороны мусульманских традиционалистов - за отход от традиции и стремление ввести мусульманские представления в контекст современной цивилизации, и со стороны большевиков - за твердые религиозные убеждения.
Новаторская педагогическая деятельность Каяева оказала благотворное влияние на школьное дело не только в Дагестане, но и получила поддержку многих мударрисов (преподавателей медресе) Северного Кавказа. В статье «Обучение и воспитание» он писал: «В России и других странах наука достигла больших успехов, там работают крупные ученые. Ни недостаток ума и ни наследственные особенности мешают нам догнать передовых мыслителей эпохи. Неправильно утверждение, что современные люди якобы по своим способностям стоят ниже людей прошлых эпох, например эпохи Ибн Сины, что среди нас якобы не могут появиться такие же выдающиеся мыслители. Дело в том, что основной причиной невежества в Дагестане являются порочные методы обучения, преподавание схоластических дисциплин» [11, с. 193]. Новометодные учебные заведения способствовали возникновению новой мусульманской интеллектуальной элиты, прекрасно знавшей ислам и в то же время по-европейски образованной, способной органично включиться в общероссийский культурный и цивилизационный процесс.
Содержательная составляющая новометодных школ даже на сегодняшний день удивляет своим многообразием. Как бы в подтверждение замечательных слов М. Мамарда-швили - «человек не может добиться серьезных достижений в одной области, если он равен нулю в других», курс исламского образования в Дагестане, помимо собственно верования, включал ряд светских дисциплин таких, как законоведение, логика, риторика, филология, философия и т. д. Учащиеся изучали основы географии, астрономии, медицины, математики и т. д. Особо одаренные имели возможность для продолжения образования у известных и признанных авторитетов.
Однако, на наш взгляд, традиционное исламское образование страдало определенными погрешностями, которые были детерминированы разными причинами: слабой общеобразовательной и педагогической квалификацией учителей исламских школ, игнорированием достижений современной науки, отсутствием определенной системы в познавательной культуре и т. д. Что примечательно, этими же недостатками страдает и современная система исламского образования, вызывая противостояние между светским и исламским образованием.
Анализируя субъект-объектные отношения в образовании в гносеологическом преломлении, российский ученый, профессор М.И. Билалов ставит ряд актуальных вопросов перед современной системой образования: «Кто является подлинным субъектом учебного процесса? Как уходить от авторитарных традиций, превращающих воспитуемого и обучаемого в простой сосуд знаний и нравственных ценностей? Как перейти от ученика-реципиента и ретранслятора информации к деятельному и активному познающему субъекту? Каково место в современном образовании педагогики сотрудничества?». Далее он отмечает, что «данная проблема с этим или подобным кругом вопросов решалась в традициях мусульманского образования весьма неэффективно. Во всех исламских высших учебных богословских учреждениях в основе учебной программы лежало, главным образом, изучение текста Корана, хадисов...» [10, с. 55]. Если исходить из требований современного общества к образовательной системе, то очевидно, что она усложняется, и это не может не отразиться в целом и на системе религиозного образования.
Как нам кажется, конструктивное совмещение исламского и светского образования позволит не замыкаться в одном, религиозном направлении обучения молодых людей, а будет стимулировать постоянное взаимодействие с окружающей социокультурной и политической средой, вносить в нее стабилизирующее и регламентирующее, ориентированное на длительную перспективу начало.
Ныне мусульманская мысль, которая в прошлом внесла столь большой вклад в развитие философских наук, переживает период переоценки ценностей, что обещает возродить ее творческие возможности. Как и реформаторы конца XIX - начала XX века, сторонники этого критического направления стремятся приспособиться к социальным и политическим реалиям современности, ища выход в синтезе западных и восточных идеалов. Но в то же время они пытаются дать объективный анализ цивилизации наших дней, внести свой вклад в ее общее развитие.
Современный интеллектуальный ислам приемлет научные знания, проявляет интерес к самым различным культурам Запада и Востока. Но в этом желании соединить свое и чужое в философии, культуре, искусстве кроется и одна из серьезнейших проблем, с которой, впрочем, мусульманская цивилизация уже сталкивалась в прошлом, а именно -как найти баланс между новациями и традициями, между заимствованием западных (христианских и др.) ценностей и сохранением своей самобытности.
Безусловно, ныне нужны весьма радикальные изменения в системе исламского образования, учитывающие реалии современного, плюралистического мира. У светского и религиозного образования должна быть одна общая цель - формирование свободной и ответственной личности, способной конструктивно работать в проблемных ситуациях, сочетающей профессиональную компетентность с гражданской ответственностью, обладающей должным мировоззренческим кругозором и духовно-нравственным сознанием. Ведь сегодняшнее изменение антропологического основания образования состоит в переносе акцента с «человека знающего» на «человека, подготовленного к жизни» в современном, быстро глобализирующемся мире.
Таким образом, возрождение системы исламского образования, отвечающего современным реалиям, является сегодня одной из актуальнейших задач, стоящих не только перед мусульманским сообществом России, но и перед государственными структурами. Значительная нужда в обновленной и единой системе исламского образования в республиках Северного Кавказа и выявилась также потому, что здесь возникла конфронтация между воспитанниками различных образовательных традиций: местной и зарубежной.
Некоторые из тех, кто имел возможность обучаться за рубежом, оказались заражены экстремистскими, социально опасными идеями, что привело к конфликту внутри самой мусульманской уммы. Исламскому сообществу страны очень не хватает высокообразованных, интеллигентных личностей, имеющих гибкое мышление и широкий кругозор, которые могли бы стать примером для окружающих и готовых к служению своему народу и стране, способствуя духовному оздоровлению современного общества. И в этом огромна роль мусульманских учебных заведений. К сожалению, в нынешних мусульманских образовательных учреждениях акцентируется внимание лишь на религиозном образовании, практически полностью нивелируется значимость светских предметов. Эта проблема однонаправленности религиозного образования является наиболее острой во всех регионах России с мусульманским населением. Во многих мусульманских учебных заведениях совершенно игнорируется или слабо представлено преподавание естественнонаучных, гуманитарных предметов, что является совершенно недопустимым. Нельзя ограничиваться лишь преподаванием религиозных предметов и арабского языка, нужен всесторонний подход с обязательным включением в программу обучения блока светских предметов.
Проблемы, стоящие перед мусульманами России, во многом схожи с теми, что стоят и перед любыми гражданами, однако религиозная принадлежность часто придает этим проблемам некоторую специфику. За годы, прошедшие после революции 1917 года, многое в жизни мусульман изменилось. Изменилось и их отношение к исламу, претерпели существенные изменения функции, выполняемые религией. Можно утверждать, что в России за эти годы сформировался новый тип мусульманина, очень отличающегося от своих собратьев из дальнего зарубежья. Сегодня, после падения коммунистического режима в нашей стране, симбиоз светского и мусульманского образования должен приобрести новые очертания, новые стратегии, способствующие укреплению российской государственности.
Литература
1. Огурцов А.П., Платонов В.В. Философия образования // Новая философская энциклопедия: В 4 т. - М.: Мысль, 2001. Т. 4.
2. Культурология: краткий тематический словарь // Под ред. Драч Г.В., Матяш Т.П. -Ростов н/Д.: Феникс, 2001.
3. Шихсаидов А.Р., Тагорова Н.А., Гаджиева Д.Х. Арабская рукописная книга в Дагестане. - Махачкала, 2001.
4. Крачковский И.Ю. Арабская литература на Северном Кавказе // Избр. соч.: В 6 т. -М.-Л., 1960. Т. 6.
5. Бартольд В.В. Дагестан // Соч. Т. III. - М., 1965.
6. Саидов М.-С. Дагестанская литература XVИ-XIX вв. на арабском языке. - М., 1964.
7. Алкадари Гасан-эфенди. Асари-Дагестан (Исторические сведения о Дагестане). 1891 г. Перевод на правах рукописи и предисловие к переводу Али Гасанова (Ал-кадари). 1927 г. // Рукописный фонд Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН. Ф. 31. Оп. 1. Д. 5. Ед. хр. 1158. Л. 19.
8. Абдурахман из Газикумуха. Книга воспоминаний / Пер. с араб. Саидова М.-С. -Махачкала, 1997.
9. Каяев А. О библиотеках в Дагестане // Рукописная и печатная книга в Дагестане: Сборник статей. - Махачкала, 1991. Частичное описание коллекции акушинской библиотеки см.: Шихсаидов А.Р. Книжные коллекции Дагестана (К вопросу о формировании и изучении) // Рукописная и печатная книга в Дагестане: Сборник статей. - Махачкала, 1991.
10. Билалов М.И. Суфизм и познавательная культура. - Махачкала, 2003.
11. Меджидов Ю.В., Абдуллаев М.А. Али Каяев. Очерк жизни и творчества. - Махачкала, 1993.
Поступила в редакцию 25.03.2011 г.
