CC BY
64
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2013. № 4
Козлова Н.В.
(доктор ист. наук, профессор кафедры истории России до начала XIX в.
исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова)*
«И ТО УЧИНИЛА НЕВЕСТКА...»: ОДИН СЕМЕЙНЫЙ
КОНФЛИКТ ПЕТРОВСКОГО ВРЕМЕНИ СКВОЗЬ
ПРИЗМУ ГЕНДЕРА
В статье на основе автобиографических записок князя Б.И. Куракина, семейно-правовых документов и генеалогического материала рассматривается эпизод с замужеством племянницы князя в начале XVIII в. Он демонстрирует наметившийся на переломе эпох сдвиг в воспроизводстве межродовых матримониальных практик в дворянской среде.
Ключевые слова: история дворянских родов, Б.И. Куракин, внутрисемейные отношения, матримониальные практики, семейный конфликт, гендерные роли.
The article is based on the autobiographical notes by prince B.I. Kurakin, family legal acts and materials of genealogy. The examined event of the prince's niece marriage in the beginning of the XVIII century shows the outlined shift in the reproduction of the intergeneric matrimonial practices of nobility.
Key words: history of noble families, B.I. Kurakin, family relations, matrimonial practices, family conflict, gender roles.
* * *
В современных исследованиях подчеркивается значимость изучения конфликтных ситуаций в общественной и частной жизни. Конфликт способен обнажить принятые в обществе и конкретной социальной среде идеи, ценности и понятия, формировавшие образцы поведения и деятельности. Он также позволяет выявить нестандартные поступки вовлеченных в конфликт лиц и через них попытаться наметить изменения, которые могли происходить на ментальном уровне. Дополнительные возможности для этого дает рассмотрение конфликта сквозь призму гендерного подхода.
Одной из иллюстраций к сказанному может стать внутрисемейная ситуация, сложившаяся в начале XVIII в. в фамильном клане князей Куракиных. Ее краткая зарисовка содержится в автобиографических записках знаменитого петровского дипломата Бориса Ивановича Куракина1. В них он весьма неодобрительно отзывается
* Козлова Наталья Вадимовна, тел.: (495) 939-54-40; e-mail: [email protected] Статья подготовлена в рамках проекта «Семейно-правовые акты дворян Москвы XVIII в.» при финансовой поддержке РГНФ (проект № 11-01-00011а).
1 Впервые записки под условным названием «Семейная хроника и воспоминания князя Бориса Ивановича Куракина» с предисловием Ф.А. Терновского были
о самовольном решении своей невестки Мавры Дмитриевны, вдовы его старшего брата Михаила, умершего в 1696 г., выдать дочь, княжну Марью, за Александра Петровича Апраксина. Раздражение князя, являвшегося в 1707 г., когда был оформлен сговор, старшим в роде, вызвало многое. Сам князь перечислил все по пунктам: «Первое, фамилии своей уничтожение великое сделала, что за так низкую фамилию выдала». При Романовых представители рода Апраксиных были стольниками, служили в воеводах и даже породнились с царской фамилией (Марфа Матвеевна, сестра братьев Петра, Федора и Андрея Матвеевичей была женой царя Федора Алексеевича), а отец жениха, Петр Матвеевич Апраксин, имел чин окольничего (1689), позднее же, в 1710 г., получил высший думный чин боярина и графский титул. И все же Апраксины, род которых восходил к татарскому мурзе, выехавшему из Золотой Орды в XIV в., уступали Куракиным, ведущим родословную от литовских князей Гедеминовичей и неизменно удостаивавшихся боярства. Князю Борису Ивановичу брак между представителями их родов, при свойственной всей фамилии Куракиных гордости за свое происхождение от владетельных князей литовских2, действительно мог казаться мезальянсом3.
Правда, не все княжеские роды были столь амбициозны, в том числе и относительно оценки веса фамилии Апраксиных в понятиях родовой чести рубежа столетий. Об этом свидетельствует характер брачных связей той ветви рода Апраксиных, из которой происходил жених племянницы Бориса Ивановича.
На самом деле еще до Куракиных Петр Матвеевич Апраксин породнился с весьма знатным родом князей Оболенских (ветвь князей черниговских), из которого была его первая жена княжна Степанида Матвеевна. От этого брака родились два сына — Александр (жених Марьи Михайловны Куракиной) и Алексей, а также дочь Елена. Второй женой Петра Матвеевича стала княжна Наталья Алексеевна Львова, оставившая после себя дочь Екатерину. Елена
опубликованы в журнале «Киевская старина» (1884, сентябрь—декабрь), а позднее уже под собственным названием «Жизнь князя Бориса Ивановича Куракина, им самим написанная. 1676 — июня 20 1709» вошли в «Архив князя Ф.А. Куракина» (Т. 1. СПб., 1890. С. 241—287). В статье используется первая публикация записок, в которой исправлен сбой в хронологии, допущенный автором, описывавшим события по годам своей жизни.
2 Известны многочисленные местнические споры, которые вели князья Куракины с представителями других княжеских родов во времена первых Романовых (см.: Терновский Ф.А. Семейная хроника и воспоминания князя Бориса Ивановича Куракина // Киевская старина. 1884. Сентябрь. С. 105—106.
3 Мать князя Бориса Ивановича, Феодосья Алексеевна, происходила из другого не менее знатного дома князей Одоевских (Рюриковичей). Она была дочерью князя Алексея и внучкой князя Никиты Ивановича Одоевского, людей родовитых и близких к царскому двору (см.: Там же. С. 107).
вышла замуж за князя Якова Алексеевича Голицына, внука князя Бориса Алексеевича («дядьки» Петра I), а другая дочь, Екатерина, — за князя Петра Борисовича Черкасского. Значительно позднее, не ранее середины 1720-х гг., граф Федор Андреевич Апраксин (1703— 1754), сын графа Андрея Матвеевича Апраксина, получившего графский титул в 1722 г., женился на графине Александре Михайловне Шереметевой, внучке к тому времени уже почившего знаменитого петровского фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева. Все эти матримониальные связи отражали положение, которое Апраксины приобрели в царствование Петра I.
Считается, что родство с царской семьей сыграло решающую роль в возвышении Апраксиных. Какое-то значение это обстоятельство, несомненно, имело: так, старший из братьев царицы, Петр Матвеевич, получил чин окольничего, средний брат, Федор Матвеевич, был определен в стольники к царю Федору Алексеевичу, а по его кончине к молодому царю Петру I, а младший из братьев, Андрей, — в стольники к царю Ивану Алексеевичу. Правда, к примеру, Лопухиным такое родство и временное возвышение, как известно, удачи не принесло. Важнее было то, что все Апраксины оказались в числе сподвижников молодого царя, проявив способности умелых военачальников и администраторов. И если князь Борис Иванович в начале XVIII в. считал недостойным своей фамилии родниться с Апраксиными (правда, как видно, не все знатные роды так полагали), то спустя 10—15 лет уже первейшие титулованные фамилии находили невест среди представителей этого рода.
Вторая причина раздражения Бориса Ивановича была связана с несоразмерным, по его мнению, приданым, к тому же определенным «без всякаго совета всех своих сродников»: «...все так деревни вдруг отдала, то паче всего непорядочно учинено». Всего за племянницей Бориса Ивановича невестка положила в разных вотчинах Саранского, Тверского и Московского уездов 1 тыс. дворов. За сестру князя Бориса княжну Марью, выданную в 1692 г. замуж за Ивана Степановича сына Салтыкова, в приданое было дано в разных уездах «всего» 500 крестьянских дворов и приданого на 10 тыс. руб.
Самое же главное заключалось в том, что действия невестки были расценены Борисом Ивановичем как вызов его авторитету главы рода: «А конец (и наконец. — Н.К.), в том противность тем показала, что прежде того времени ничего о том не объявила» и «то учинила... в моем отлучении»4.
Записки Куракина рисуют беспокойную жизнь дворян петровского царствования: походы, разъезды, сражения, редкие непро-
4 Киевская старина. 1884. Ноябрь. С. 493. В январе 1707 г. Б.И. Куракин был послан Петром I с дипломатическим поручением в Рим к папе Клименту XI и находился там до октября.
должительные наезды домой к семье. В этих условиях, когда отцы, мужья, братья и другие мужчины были в отлучке, внутрисемейные проблемы решали остававшиеся в доме жены и матери. Правда, обычно свои действия, касавшиеся брачных и имущественных отношений, они все же согласовывали с мужьями, получая от них письменное согласие на заключение соответствующей сделки. Такие письма жены предъявляли в крепостное учреждение для регистрации сговорной, купчей и других документов5. Судя же по упрекам Куракина, он был недоволен именно тем, что невестка не сообщила ему заранее о столь важном для всей фамилии событии.
После смерти отца и старшего брата Михаила главой фамилии, действительно, являлся князь Борис Иванович. Ему тогда было 30 лет. К тому же между дядей и племянниками-сиротами традиционно складывались особые отношения заботы и опеки6. Согласно существовавшим гендерным установкам, именно на нем, и уж конечно не на невестке, изначально принадлежавшей к другому роду, лежала забота и ответственность за семейно-брачные отношения внутри фамилии. Действия же Мавры Дмитриевны нарушали все неписанные, но крепко утвердившиеся каноны. Формально вдова, к тому же в отсутствии сыновей (единственный сын Василий умер в 1696 г.) могла самостоятельно заключать сделки, в том числе и сопряженные с имущественными отношениями7. Однако существующие в среде родовитого дворянства брачные ориентиры требовали от ее представителей следовать им. От этого «зависело нормативное воспроизводство дворянской сословной культуры
5 Подробнее см.: Козлова Н.В. Имущественное право и положение женщины в купеческой семье Москвы XVIII в. // Столичные и периферийные города Руси и России в Средние века и раннее Новое время (М-ХУШ вв.). Проблемы культуры и культурного наследия. Доклады Третьей научной конференции (Муром, 17—20 мая 2000 г.). М., 2003. С. 266-267.
6 См.: Кошелева О.Е. Благословляю чада свои: забота о детях (по древнерусским духовным грамотам) // Вестник университета РАО. 1997. № 2(3). С. 108-140; Козлова Н.В. «На чьей опеке...должны быть воспитаны...» Опека и попечительство в среде московских купцов в XVIII веке // От Древней Руси к России нового времени. Сб. статей. К 70-летию Анны Леонидовны Хорошкевич. М., 2003. С. 346-348.
7 После смерти отца и старших братьев незамужние дочери также обретали правовую самостоятельность как в имущественной сфере, так и в личном плане. Например, в марте 1701 г. дочь Ивана Савостьяновича Меньшого Хитрово Авдотья сговорилась замуж за сына Петра Ивановича Бутурлина Петра. Это важное действо свидетельствовали не только представитель ее фамилии (Венедикт Яковлевич Хитрово), но и трое представителей жениха из рода Бутурлиных (Иван Иванович, Петр Васильевич и Иван Самсонович) и еще четверо лиц разных фамилий. В сговорной при определении приданого есть пояснение: «в рядной в приданые за собою написала купленые и выслуженые и поступные вотчины и поместья отца ее, что ей достались после брата ее Василья Иванова сына Хитрово». Следовательно, оформление брачных документов происходило уже после смерти ее отца и брата, что позволило незамужней девице самостоятельно решать свою судьбу (РГАДА. Ф. 282. Оп. 1, ч. 1. Д. 539. Л. 1 об.-2).
в целом и сохранение родовой организации как ее основного структурного элемента»8. Данный случай особо примечателен тем, что нарушение семейно-брачного канона совершено женщиной, причем женщиной, не только через брак вошедшей в один из наиболее значимых княжеских родов, но и по рождению принадлежавшей к не менее известной и древней аристократической фамилии князей Голицыных, происходившей, подобно Куракиным, от литовских Гедеминовичей. Казалось бы, уже это должно было предопределить жесткость параметров для поиска представительницей двух княжеских родов брачного партнера для своей дочери.
Вряд ли удастся узнать подлинные мотивы, которыми руководствовалась эта, несомненно, незаурядная особа, действия которой против устоявшихся представлений и ценностей настраивали против нее всех «сродников», в первую очередь по линии Куракиных. Важен сам факт принятия ею столь смелого самостоятельного решения. Осуществление его без согласования с родней умершего мужа, на что Борис Иванович особенно напирал в своих записках, говорит как о серьезности ее намерений довести свое решение до конца, так и о предвидении неизбежного сопротивления со стороны Куракиных, особенно старшего деверя, в случае обращения к нему за советом. Вероятно, Борис Иванович рассчитывал, что к нему — при отсутствии у невестки наследников мужского пола — вернется часть родовых владений его умершего брата. Тем более, что по словам самого Куракина, при разделе вотчин между братьями в 1691 г. ему досталась самая худшая и бедная треть9.
С кем же вдовствующая княгиня Мавра Дмитриевна должна была обсудить свои матримониальные намерения? Чтобы ответить на этот вопрос, надо привлечь генеалогический материал10. Он показывает, что в начале XVIII в., когда происходили описываемые события, род Куракиных, по мужской линии в дальнейшем продолженный через тогда еще малолетнего Александра Борисовича, был немногочислен. Из детей князя Ивана Григорьевича Куракина (ум. в 1682 г.), кроме старшего сына Бориса, была жива только дочь Марья (1675—1740). Рожденный во втором браке сын Иван (1682— 1706), его жена, Елена Тихоновна, происходившая из старомосковского боярского рода Стрешневых, и единственный сын Александр
8 Белова А.В. «Четыре возраста женщины». Повседневная жизнь руссской провинциальной дворянки XVIII — середины XIX в. СПб., 2010. С. 311.
9 «И так было бедно, аж хлеб два годы и ветчину покупал, и иное многое; также и во всем домовных вещей все мне худое с жеребья доставалося» (Киевская старина. 1884. Сентябрь. С. 120-121).
10 Киевская старина. 1884. Сентябрь. С. 107-108; Родословие князей Куракиных в X-XIX вв. // Архив князя Ф.А. Куракина / Изд. кн. Ф.А. Куракиным, под ред. М.М. Семевского и В.Н. Смольянинова. Кн. 3. СПб., 1892. С. 385-393; Петров П.Н. История родов русского дворянства. Т. I. СПб., 1886. С. 338-361.
скончались в один год незадолго до описываемых событий11. У покойного брата Михаила (ум. в 1696 г.), кроме скончавшегося в том же году сына Василия, других сыновей не было. Муж сестры Марьи Ивановны, Иван Степанович Салтыков, был убит под Нарвой в 1700 г. Словом, действительно единственной значимой фигурой среди Куракиных являлся только Борис Иванович. В связи со смертью братьев и их мужского потомства он же стал родоначальником последующих поколений князей Куракиных. Родовое имение, разделенное первоначально между тремя братьями, вновь могло сосредоточиться в руках одного Бориса Ивановича, тем более что младший брат Иван не имел и дочерей. Замужество же племянницы, а главное включение в состав ее приданого обширных владений, частично разрушало подобную перспективу. Тем больше оснований Борис Иванович, как ему казалось, имел для упреков в адрес невестки.
Попытаемся найти какие-то зацепки в матримониальных переплетениях ветвей генеалогического древа рода Куракиных и породнившихся с ними фамилий для возможного объяснения характера и поступков интересующих нас лиц12. Как уже отмечалось, Мавра Дмитриевна (1670—1743)13 происходила из рода князей Голицыных, принадлежа к ветви князя Алексея Андреевича, один из шести сыновей которого, Борис, был любимым «дядькой» Петра I и родным дядей Мавры Дмитриевны. По матери же невестка Б.И. Куракина являлась правнучкой военного и гражданского воеводы, героя Руси Дмитрия Михайловича Пожарского. Ее мать, Аграфена Ивановна, в девичестве Пожарская, умерла после рождения второй дочери Прасковьи в 1671 г., а через год скончался и отец, князь Дмитрий Алексеевич Голицын. Скорее всего, малолетних детей взял на воспитание кто-то из многочисленных братьев отца, как это обычно происходило в подобных случаях. Князь Куракин обвиняет в учиненных «непорядках» некоего сибирского царевича, не называя его имени. За «царевичем сибирском» была замужем тетка Мавры Дмитриевны (сестра отца Дмитрия Алексеевича Голицына) Аграфена Алексеевна14. Документы семейного архива Ку-
11 Специалисты по истории эпидемий свидетельствуют, что в XVIII в. эпидемии чумы, а также заболевания тифом, лихорадкой, гриппом были постоянным явлением как в армии, так и среди гражданского населения России (см.: Васильев К.Г., Сегал А.Е. История эпидемий в России (Материалы и очерки). М., 1960. С. 94, 189, 194 и др.).
12 Генеалогия русской знати — Генеалогические таблицы — Князья Голицыны (потомки князя Алексея Андреевича) // http://www.rusgenealog.ru/index.php?id= Яеп_1аЬ1е&1аЬ1е_1а=яеп_11;_29_3
13 П.Н. Петров указывает другую дату рождения М.Д. Голицыной — 1673 г. (см.: Петров П.Н. Указ. соч. С. 342).
14 Там же.
ракиных свидетельствуют, что в 1707 г. сибирский царевич Василий вместо своих племянниц, княжен Марьи и Прасковьи Куракиных, подписал составленную от их имени челобитную на имя Петра I о разделе между ними вотчин и поместий, доставшихся им после смерти отца — князя Михаила Ивановича Куракина в общей по-ловине15. Другую половину унаследовала вдова М.И. Куракина, их мать, — княгиня Мавра Дмитриевна.
Итак, княжны Марья и Прасковья приходились внучатыми племянницами «сибирскому царевичу», а сам он, будучи, по всей видимости, в весьма преклонном возрасте, по-прежнему опекал юных княжен. В состав унаследованных сестрами «прожиточных» владений, расположенных в десятке уездов, входили родовые, выслуженные и купленные вотчины и поместья, доставшиеся отцу, князю Михаилу Ивановичу Куракину, по разделу с братьями. Из челобитной известно, что сестры взаимно поступились своими жеребьями, определенными матерью каждой из них в общей половине. Причем села и деревни, уступленные княжной Прасковьей сестре Марье в Саранском (села Курское займище (Куря), Ладо тож; Троицкое), Московском (половина сельца Чернышева) и Тверском уездах (треть села Микулина (Никулина) городища16 с деревнями), как раз и были те самые, что перечислял в своих записках Б.И. Куракин в составе приданого княжны Марьи Михайловны. В этом контексте становится понятным выпад Бориса Ивановича против «сибирского царевича», при участии которого обширные родовые земельные владения были поделены между племянницами и ушли в виде приданого одной из них.
Раннее сиротство, вероятнее всего, наложило отпечаток на жизнь и характер сестер, сформировав у них особое чувство привязанности друг к другу17. Так или иначе, но княжны не остались без поддержки и опоры, о чем помимо вышесказанного свидетельствуют и их весьма удачные с точки зрения родовых интересов замужества. Прасковья Дмитриевна (1671—1703) первым браком была замужем за младшим братом царицы Натальи Кирилловны Федором Кирилловичем, умершим в 1691 г. Второй ее муж, князь Ани-кита Иванович Репнин, при Петре I занимал высшие гражданские
15 Челобитная датирована 14 марта 1707 г., и в ней обе сестры названы девицами, т.е. вопрос о разделе наследственных вотчин решался после оформления сго-ворной (февраль), когда определился состав приданого невесты, но до замужества княжны Марьи (май) (см.: Архив князя Ф.А. Куракина. Кн. 5 / Изд. кн. Ф.А. Куракиным, под. ред. В.Н. Смольянинова. Саратов, 1894. № 838).
16 Микулино Городище, расположенное на р. Шоше, принадлежало к древнейшим куракинским имениям и было пожаловано им еще в конце XV в. (см.: Архив кн. Ф.А. Куракина. Кн. 5. С. 461).
17 Косвенным подтверждением этому может служить тот факт, что свою вторую дочь Мавра Дмитриевна назвала именем сестры.
и военные посты. Но это было уже после смерти Прасковьи Дмитриевны, скончавшейся 4 января 1703 г. Уход сестры, сравнительно еще молодой женщины, оставившей двух малолетних сыновей, семи и двух лет, ранняя смерть мужа и единственного сына стали скорбными вехами в летописи жизни княгини.
Вероятно, расчеты старшего Куракина относительно земельных владений были вполне очевидны для его невестки. Оказавшись главой семьи и защищая имущественные интересы своих дочерей, Мавра Дмитриевна при содействии фамильного клана, к которому она принадлежала по рождению, не только самостоятельно выбрала супруга старшей дочери, но и сумела закрепить за ней часть родовых вотчин мужа в виде приданого. 17-летнему жениху Александру Петровичу Апраксину (1690—1725) еще предстояло изучать морское дело в Англии (с 1709 г.), служить на английском военном корабле, а по возвращении в Россию (1716 г.) продолжить военно-морскую карьеру, достигнув чина капитана 3-го ранга, и закончить жизнь в возрасте 35 лет (1725 г.)18.
Существовавшие в обществе «социокультурные программы» диктовали согласованное с ними индивидуальное поведение. Посредством таких нормативных установок обеспечивалась передача «исторического опыта от поколения к поколению»19. Однако наступали времена, когда, казалось бы, устоявшиеся гендерные роли, в том числе в наиболее консервативной семейной среде, изменялись. Рассмотренный эпизод с замужеством племянницы князя Бориса Ивановича Куракина демонстрирует наметившийся на переломе эпох сдвиг в воспроизводстве межродовых матримониальных практик в дворянской среде. Он отражал социальные процессы этого времени: возникновение нового механизма формирования окружения монарха и подготовки государственных деятелей нового типа, рождение новой знати с иной иерархией ценностей. Эти перемены наступали не вдруг, а постепенно, осмысливались на разном уровне, в том числе и в рамках семьи, и происходили при активном участии женщин.
Список литературы
1. Белова А.В. «Четыре возраста женщины». Повседневная жизнь русской провинциальной дворянки XVIII — середины XIX в. СПб., 2010.
2. Васильев К.Г., Сегал А.Е. История эпидемий в России (Материалы и очерки). М., 1960.
18 Походная канцелярия вице-канцлера Петра Павловича Шафирова: Новые источники по истории России эпохи Петра Великого: В 3 ч. / Изд. подгот. Т.А. Базарова, Ю.Б. Фомина. Ч. III: 1715-1723 годы. СПб., 2011. С. 293-294.
19 Диалоги со временем. Память о прошлом в контексте истории / Под ред. Л.И. Репиной. М., 2008. С. 18.
3. Диалоги со временем. Память о прошлом в контексте истории / Под ред. Л.И. Репиной. М., 2008.
4. Козлова Н.В. «На чьей опеке... должны быть воспитаны...» Опека и попечительство в среде московских купцов в XVIII веке // От Древней Руси к России нового времени. Сб. статей. К 70-летию Анны Леонидовны Хорошкевич. М., 2003.
5. Козлова Н.В. Имущественное право и положение женщины в купеческой семье Москвы XVIII в. // Столичные и периферийные города Руси и России в Средние века и раннее Новое время (XI-XVIII вв.). Проблемы культуры и культурного наследия. Доклады Третьей научной конференции (Муром, 17-20 мая 2000 г.). М., 2003.
6. Кошелева О.Е. Благословляю чада свои: забота о детях (по древнерусским духовным грамотам) // Вестник университета РАО. 1997. № 2 (3).
Поступила в редакцию 20 февраля 2013 г.
