CC BY
19
«И НАС ЭТА ПУЛЯ ПРОНЗАЕТ / СКВОЗЬ ДУШУ И СЕРДЦЕ - НАСКВОЗЬ»: СУДЬБА ЛЕРМОНТОВА В ТВОРЧЕСКОМ СОЗНАНИИ НИКОЛАЯ ТУРОВЕРОВА
Полуляшина Д.И. @
Соискатель кафедры истории русской литературы, теории литературы и критики Кубанского государственного университета
Николай Николаевич Туроверов (1899-1972) - поэт, донской казак, участник Белого движения, покинувший Россию в 1920 году. Несмотря на тяжелое материальное положение в эмиграции, Н. Туроверов активно занимался общественной деятельностью: организовывал выставки по военной истории России, был одним из инициаторов возобновления деятельности музея лейб-гвардии атаманского полка, коллекционировал книги и гравюры по истории казачества. И хотя на Родине его имя долго оставалось неизвестным даже в кругу читающих «самиздат», в Париже, где он прожил 50 лет, его стихи снискали благосклонную критику в лице таких мэтров, как Г. Струве и Г. Адамовича. «Стих Туроверова скупой и точный, в духе пушкинской традиции... Он зорок и умеет виденное сжато и верно изобразить. С той же четкостью, с которой он видит и изображает родную Донскую область, умеет он передать и впечатление от чужих земель, по которым ему пришлось скитаться в изгнании.», - писал Г. Струве [6]. Г. Адамович отмечал, что стихи Туроверова «ясны и просты хорошей, неподдельной прямотой, лишенной нарочитого упрощения» [1]. Примечательно, что в одном из фильмов цикла документального кино о русской эмиграции «Русский выбор», посвященном казачеству, не раз упоминалось имя Николая Николаевича Туроверова. Никита Михалков, ведущий и один из авторов данного цикла, назвал его поэзию «зарифмованной трагедией русского офицера» [4]. Действительно, большинство стихов Туроверова посвящено теме России, в них чувствуется неподдельная любовь и глубокая тоска по родным донским степям. И уже в этих стихах появляется образ поэта Лермонтова. Так, в стихотворении «Жизнь не проста и не легка» лирический герой, мечтая вновь воссоединиться с родными местами, вспоминает творчества своего предшественника: Ах, Дон, Кубань - Тмутаракань! А я в снегах здесь погибаю. Вот Лермонтов воспел Тамань, -А я читаю и мечтаю, И никуда не убегу... [2, 390]
Родные места - Дон и Кубань - ассоциируются у лирического героя с произведениями Лермонтова, многие из которых были посвящены описанию Кавказа. Кавказ - особое место для Лермонтова, его поэтическая родина, вдохновлявшая на создание бессмертных творений. Герой же данного стихотворения разлучен с родиной, и поэтому чувствует себя скованным неволей навсегда:
Что знаю я и что могу, Живя с рождения в неволе. И мой недолгий век пройдет В напрасном ожиданьи чуда.. .[2, 391]
Образ Лермонтова еще не раз появится в произведениях Н. Туроверова. С особым вниманием он касается темы роковой дуэли Лермонтова с Мартыновым. В 1953 году в парижской газете «Русская мысль» была опубликована статья Н. Туроверова «Дуэль». И хотя во многом автор опирался на книгу первого биографа Лермонтова П. А. Висковатого, в данной статье имеется весьма серьезное дополнение. Вот что пишет автор в примечаниях к статье: «В Париже в 30-х годах мне пришлось лично слышать от близкого родственника
® Полуляшина Д.И., 2017 г.
одного из секундантов, что (как рассказывал доверительно в своем тесном семейном кругу этот секундант), последними словами Лермонтова, поднявшего дулом вверх свой пистолет, были: «Я в этого дурака стрелять не буду». Сказано это было Лермонтовым громко, и Мартынов мог это услышать» [7]. Эта фраза действительно была брошена поэтом, уставшим от мелочных придирок Мартынова, от глупого фатовства человека, совершенно лишенного чувства юмора и не понимавшего шуток. А узнал ее Туроверов от потомков князя А.И. Васильчикова, у которых до сих пор хранятся неопубликованные записки секунданта Лермонтова.
Тема роковой дуэли Лермонтова вновь возникнет в другом тексте Туроверова спустя почти год. 16 декабря 1953 года в Париже будет опубликована стихотворение «Лермонтов». Именно в данном тексте, может быть, одном из немногих в поэзии русской эмиграции, так прямо высказана мысль о значимости наследия М. Ю. Лермонтова, которая витала в то время в воздухе. Эта мысль берет свое начало в полемике между Д. С. Мережковским и В. С. Соловьем. Статья о Лермонтове была задумана Соловьевым в 1898 г. как продолжение начатых «Судьбой Пушкина» размышлений об «истинном поэте». Примечательно, что уже эта статья, носящая во многом обвинительный характер, была задумана именно как продолжение дум о Пушкине.
Мережковский в своем «ответном», защищающем М. Ю. Лермонтова эссе «Лермонтов. Поэт сверхчеловечества» также избирает в качестве основного метода сравнительный анализ творчества двух великих поэтов - Пушкина и Лермонтова. Вспомним его слова: «С годами я полюбил Пушкина, понял, что он велик, больше, чем Лермонтов. Пушкин оттеснил, умалил и как-то обидел во мне Лермонтова: так иногда взрослые нечаянно обижают детей. Но где-то в самой глубине души остался уголок, не утоленный Пушкиным» [3, 349].
И хотя у обоих авторов нашлись свои сторонники и противники, образ Лермонтова навсегда остался сопряженным с именем Пушкина. Возможно, корни этого сравнения лежат гораздо глубже. В 1837 году в связи с гибелью Пушкина Лермонтов написал свое бессметное произведение «Смерть поэта». Именно после этого его имя, до того известное лишь малому кругу людей, прогремело на всю Россию. Его назвали преемником Пушкина.
Составитель сборника «Фаталист» из серии «Зарубежная Россия и...» М. Д. Филин также указывал на этот необычайный факт в культурной жизни уже русской эмиграции: «Наверное, неправомерно сравнивать корпус работ о Лермонтове, созданных беженцами, с эмигрантской Пушкинианой: ведь Пушкин, как известно, занял беспрецедентное место в жизни Зарубежной России, его имя ни на день не исчезало с газетных и журнальных полос. Трудно тягаться и с литературой о Достоевском: после русской катастрофы и в предчувствии катастрофы мировой Достоевский, конструктор эсхатологических миров, стал как никогда близок эмигрантам. Суть в том, что на чужбине Лермонтов заметно уступил не только им, но и прочим российским литературным вождям, - даже тем, кого явно превосходил и по масштабу дарования, и по популярности в дореволюционной печати» [9, 7].
Стихотворение Туроверова начинается строками «Через Пушкина и через Тютчева, / Опять возвращаясь к нему, / Казалось, не самому лучшему.» [9, 175]. При всей резкой открытости и, возможно, «неудобной» правдивости первых строк автор тем ярче подчеркивает противопоставленность вечного спора итоговому выводу: «Мы равных не видим ему» [там же]. Обратим внимание, что лирический герой говорит не только от себя, используя местоимение «мы». Туроверов подчеркивает именно всеобъемлющее значение творчества Лермонтова. Мотивом постоянного возвращения к теме значения наследия поэта («Опять возвращаясь к нему» [9, 175]) подчеркивается связь размышлений героя с полемикой прошлых лет и современным состоянием данного вопроса.
Используя прием реминисценции, автор воспроизводит образную конструкцию лермонтовских текстов - «Паруса» и «Ангела». Образ Лермонтова раскрывается сквозь призму его стихотворений. Туроверов пишет:
Только парус белеет на взморье
И ангел летит средь миров. [9, 175]
Обратим внимание на постановку частицы «только» в начале пятой строки. На наш взгляд, автор с помощью данного слова композиционно разделяет текст на две части (первые четыре строки - развертывание идеи вечного спора о том, кто из русских поэтов является наиболее значимым, следующие две строки - раскрытие образа поэта через прецедентные тексты).
Последние строки аллюзированы, в них содержится прямое указание на роковую дуэль Лермонтова с Мартыновым. В тексте Туроверова мы наблюдаем контекстную антитезу выстрел Мартынова, который для него ничего не значил («Не целясь, Мартынов стреляет.») - трагедия гибели Лермонтова для русского человека («И нас эта пуля пронзает / Сквозь душу и сердце - насквозь» [9, 175]). Роковая случайность - выстрел Мартынова -представлена вечной трагедией русского народа. Употребление тире графически усиливает образ незаживающей раны лирического героя, говорящего, вероятно, от лица всей русской нации.
Использование глаголов настоящего времени и деепричастий несовершенного вида «стреляет», «не целясь», «держа», «пронзает» подчеркивает глубокую трагичность не произошедшего, а вечно происходящего и вечно переживаемого. Дуэль Лермонтова с Мартыновым как будто снова и снова прокручивается в сознании лирического героя.
Примечательно, что в написанном спустя 11 лет стихотворении «Эпизод» образ Лермонтова трактуется иначе. Приведем его полностью: Не редкость выстрелы в горах: Разбой, охота, поединок. Ах, чье-то имя на устах! Дуэль.
«Обычная картина.
Убит был зря. Но смерть была легка»
Запишет кто-то в мемуарах:
«Поручик Лермонтов Тенгинского полка,
Служивший раньше в лейб-гусарах» [8].
Снова возникает тема дуэли, однако показана уже через призму восприятия обывателя, толпы, которую презирал и ненавидел сам Лермонтов. Заголовок текста содержит коннотацию события, которое ничем не примечательно, не запомнится никому. Важно и то, что Лермонтов здесь представлен не великим поэтом прошлого (ср. «Мы равных не видим ему» [9, 175]), а офицером:
Запишет кто-то в мемуарах: «Поручик Лермонтов Тенгинского полка, Служивший раньше в лейб-гусарах» [8].
Данное стихотворение - своеобразная антитеза предыдущему. Автор представляет два противоположных мнения: одно принадлежит лучшей части русской нации, видящей в Лермонтове гения, второе - тем, кого сам Лермонтов называл «Свободы, Гения и Славы палачами». Стихотворение «Лермонтов» наполнено чувством глубокой скорби и утраты ( «И нас эта пуля пронзает / Сквозь душу и сердце - насквозь» [9, 174]), в «Эпизоде» же наблюдается предельная нейтральность, данный текст лишен экспрессии: слова о смерти Лермонтова напоминают не трагическое известие, а будничную новость, которая вскоре забудется. А. М. Ранчин, доктор филологический наук, преподаватель МГУ в статье «Поэзия Николая Туроверова» так отозвался об этой особенности некоторых текстов Туроверова: «Лирику Туроверова отличают прежде всего тяготение к поэтике фрагмента, отрывка, и целомудренный отказ от прямого выплеска чувства. Эмоции оставлены в подтексте» [5].
Подведем итог. В проанализированном выше произведении акцент делается на значимые события жизни великого предшественника, а также с помощью приемов реминисценции и аллюзии дано представление о личности М. Ю. Лермонтова, уподобленной одинокому парусу.
Литература
1. Адамович Г. Литературные заметки // Последние новости. 1937, 28 октября.
2. Литературная энциклопедия русского зарубежья. 1918-1940. Т.1 Всемирная литература и русское зарубежье. М.: РОССПЭН, 2006.
3. Мережковский Д. С. Лермонтов. Поэт сверхчеловечества. M. Ю. Лермонтов: pro et contra / Сост. В. М. Маркович, Г. Е. Потапова, коммент. Г. Е. Потаповой и Н. Ю. Заварзиной. - СПб.: РХГИ, 2002. - (Русский путь).
4. Никита Михалков. Русский выбор. Казаки URL: http://russia.tv/video/show/brand_id/35506/
5. episode_id/185561/video_id/185561(дата обращения: 01.06.2017).
6. Ранчин А. М. Поэзия Николая Туроверова URL: http://www.vevivi.ru/best/Poyeziya-Nikolaya-Turoverova-ref177117.html (дата обращения: 01.06.2017).
7. Струве Г. «Русская литература в изгнании». - Париж, 1984. с. 353.
8. Туроверов Н. Н. Дуэль. «Русская мысль» 195. № 523. URL: http://sbricur.com/wp-content/uploads/2015/07/23.-Туроверов-Л-2.pdf. (дата обращения: 01.06.2017).
9. Туроверов Н. Сто избранных стихотворений. URL: https://nestoriana.wordpress.com/ 2017/05/05/turoverov_stihi/ (дата обращения: 01.06.2017).
10. Фаталист. Зарубежная Россия и Лермонтов / Составление, вступительная статья и комментарии М. Д. Филина. М.: Русскш мiръ, 1999, 288 с.
