CC BY
21
И. И. Чесноков МЕСТЬ КАК ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ ПОВЕДЕНЧЕСКИЙ КОНЦЕПТ (опыт когнитивно-коммуникативного описания в контексте русской лингвокультуры)
Все, что дается человеку от природы, подвергается своеобразной переплавке в границах того или иного этнокультурного сообщества. Эта переплавка начинается с установления организмом человека корреляции между своим существованием и социальной средой обитания и продолжается на протяжении всей его жизни, встроенной в определенную систему иерархических отношений.
Особая роль в этом процессе отводится языку как инструменту воздействия на первую сигнальную систему. При помощи языка оценивается и модифицируется идущая по каналам этой системы биологически полезная информация, определяется линия поведения человека в той или иной жизненной ситуации.
Культура как деятельность, регулирующая энергетику эмоционального бессознательного, имеет свои специфические черты в каждом этническом сообществе, которое обладает своей системой предметных значений и социальных стереотипов.
Реализация того или иного импульса-желания доставляет индивиду удовольствие, в то время как блокирование импульса-желания травмирует его единый психофизиологический организм и
* Чесноков И.И. Месть как эмоциональный поведенческий концепт (опыт когнитивно-коммуникативного описания в контексте русской лингвокультуры). -Волгоград, 2008. - 261 с.
вызывает фрустрацию. При достаточно глубокой травме в психике человека в его предметно-практическом и коммуникативном поведении происходят изменения. При этом импульс блокируемого желания по закону сохранения и превращения энергии может устремляться в глубины подсознания, вызывая различные расстройства или направляться вовне, превращаясь (как один из вариантов) в агрессивную поведенческую реакцию - месть, обеспечивающую индивиду эмоциональную разрядку и самостоятельный выход из психотравматического состояния.
Однако инстинктивный рефлекс тормозится сознательным размышлением и взвешиванием целесообразности тех или иных действий, как обеспечивающих выживание всего сообщества. Страх нарушить устойчивый архетип поведения, сформированный в обществе, обусловливает семантические преобразования слов, связанных с представлениями о виндиктивном (мстительном, карательном) поведении. Так, в русском языке складывается оппозиция слов возмездие, мщение (отмщение) - месть, отместка, дифференцирующих в виндиктивном поведении коллективное (санкционированное обществом) и индивидуальное (спонтанное) начала.
Виндиктивное действие, исходящее от Бога или совершаемое от имени сообщества, - возмездие, мщение - воспринимается как направленное на восстановление порядка, мира и согласия и расценивается как добро. То же действие, совершенное индивидом без санкции сообщества, - месть - рассматривается как подрывающее его устои и определяется как зло. Такая дифференциация виндик-тивного поведения детерминирована ценностно-нормативными установками христианства, дискредитирующего все виды агрессии как таковые.
Ценностно-нормативные установки культуры, осуждающие месть как произвол личности, подводят носителя языка к необходимости эвфемизации этого феномена, обозначая его косвенными именами - отплатить, свести счеты, вернуть долг, поквитаться, наказывать, учить, дать урок, воспитать.
Однако, например, в ситуации военного типа месть врагу становится священнодействием и тогда индивидуальное (в данном случае месть) не противоречит общественному, поскольку их векторы совпадают, а отрицательный оценочный компонент в слове «месть» меняет свой знак на противоположный.
И.И. Чесноков
Повторяемость жизненно значимых ситуаций, вызывающих инстинкт агрессии, обусловливает устойчивый характер эмоциональной реакции, возникающей всякий раз при адекватном раздражителе и превращающейся таким образом в стереотип сознания, модель поведения, связанную с целевой установкой. Эта модель поведения предопределяет возникновение процесса ритуализации -устойчивого воспроизводства определенной совокупности жизненно значимых действий, выражающихся в угрозе агрессору и в призыве к объединению особей данного вида в замкнутую группу.
Ритуализация виндиктивного поведения налагает на члена лингвокультурного сообщества определенные ограничения, которые проявляются в том, что говорящему предлагаются готовые формы речи, жестко связанные с определенным содержанием, отчужденным, однако, от адресанта. Такое отчуждение ведет к стандартизации речи, что обеспечивается лексико-грамматическими средствами, наиболее эффективно и экономно способствующими решению тех или иных коммуникативных задач.
Санкционированный обществом процесс стандартизации и закрепления в сознании его членов вербальных форм направлен на оптимизацию виндиктивного речеповедения, поскольку стандартизированные вербальные формы легче усваивать и легче воспроизводить. Поэтому их социально-психологическая значимость повышается в ситуации военного типа, требующей от индивида и сообщества слаженных, оперативных и недвусмысленных действий.
На их использование в мирное время в ситуации иерархического типа налагаются моральные или юридические запреты.
Виндиктивное поведение обладает еще одной немаловажной функцией, возникшей на ранних стадиях развития общества, - магической. Она свойственна языку в целом и выводится из особого состояния человеческого познания, которая отражает мир как нечто таинственное, пронизанное личностными силами, с которыми можно вступать в общение.
Реализуется магическая общеязыковая функция в различных видах заклятья (или заклинания), предназначенных для воздействия как на таинственные силы природы, представленные духами (демонами) и богами, так и на людей. В виндиктивном поведении, ориентированном на нечистую силу, использовались и сочетались
знаковые средства, выработанные как в языческой, так и в христианской культурах.
Свою магическую функцию виндиктивное поведение реализует не только в обыденной, но и в институциональной сфере социального взаимодействия. Церковное проклятие или отлучение христианина от общения с верными и от святых таинств (анафема) является тому подтверждением. Очевидно, что данная форма выражения виндиктивного поведения ориентирована на поддержание мира и порядка внутри иерархически организованного сообщества, а магическая функция оказывается неразрывно связанной с функцией социального контроля.
Существуют ситуации, когда заведомо контрэтичный, обычно табуированный вид речевой деятельности, используется для стабилизации общественных отношений. Этические нормы речевого поведения приносятся в жертву во имя поддержания норм предметно-практического поведения. Это делается как в бытовой, так и в институциональной сферах общения. Например, прибегая к неправильному с этической точки зрения виндиктивному речепове-дению, отцы пытаются исправить, т.е. сделать соответствующим утилитарным, этическим, юридическим нормам предметно-практическое поведение своих сыновей. Аналогичным образом ведут себя и начальники, требующие от своих подчиненных соблюдения заданных им границ деятельности.
Таким образом, принципиально важную роль в развитии виндиктивного речеповедения играет совпадение/расхождение интересов индивида и общества в части права на реализацию себя в качестве карающей силы. Их совпадение (что соответствует ситуации военного типа) ведет к ритуализации и стандартизации вин-диктивного речеповедения, а расхождение (определяющее ситуацию иерархического типа) - к дестандартизации и латентности.
Т.А. Фетисова
