CC BY
106
УДК 101
Б. Н. Бессонов,
Московский городской педагогический университет И. А. ИЛЬИН: ПУТЬ ФИЛОСОФА - БЫТЬ, ДЕЙСТВОВАТЬ, ФИЛОСОФСТВОВАТЬ
В статье на кратком фоне жизненных перипетий И.А. Ильина развертывается полное объективных, субъективных и субъектных противоречий цельное полотно его идейной жизненной философской установки, его социально-философские взгляды творца под обязательным для него углом зрения: исторические пути России, ее предназначение и будущее.
Ключевые слова: И. А. Ильин, философский опыт, критика европейской философской традиции, формализм культуры, духовность, вера, русский язык, спасение через возрождение духа.
Иван Александрович Ильин - яркий, оригинальный русский религиозный философ. Его творческое наследие огромно. Изучать его труды - значит, обогащать себя идейно, искать аргументы «за» или «против» столкновений в духовной сфере современной России, искать мировоззренческие ориентиры в социально-исторических проектах, предлагаемых народу властью или оппозицией, претендующих на возрождение Родины.
И. А. Ильин родился в Москве 9 апреля (28 марта) 1883 г. После завершения учебы в гимназии он поступил в Московский университет на юридический факультет. Учился успешно. Особое влияние на него оказали философы и правоведы П. И. Новгородцев и Е. Н. Трубецкой. После окончания университета И. А. Ильин был приглашен на кафедру энциклопедии права и истории философии права. Вскоре, после сдачи магистерских экзаменов, был направлен в заграничную научную командировку. По возвращении на Родину И. А. Ильин снова работает в университете.
B 1918 г. он защитил магистерскую диссертацию «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». Ученый совет, помимо магистерской степени, присудил ему степень доктора государственных наук.
Ильин не принял Октябрьскую революцию, был последовательным противником большевиков и советской власти. Поэтому-то в 1922 г. он был выслан из Советской России. За рубежом он жил в Берлине, был профессором Русского научного института. Активно, творчески работал в области философии, права, истории, литературы и т.д.
Но, столкнувшись с реалиями общественной жизни Германии, он не принимает и национал-социализма и в 1938 г. переезжает в Швейцарию. Снова занимается педагогической и научной деятельностью. Многие свои труды посвящает России; осмысливает ее прошлое, причины революций, думает о ее будущем.
21 декабря 1954 г. после тяжелой болезни Иван Александрович Ильин скончался.
Основная цель философских изысканий И. А. Ильина - человек, его духовный мир, социальные отношения людей, Россия, осмысление путей ее социального и духовного возрождения.
Основа подлинно духовной жизни человека - любовь и вера, устремленность к Богу. Это - посылки его философской веры. Все другие составляющие духа - стремление к истине, добру, красоте, свобода, совесть, правосознание, патриотизм и т. д., и т. п. - проистекают из веры и любви.
Первый естественный и священный союз, основанный на любви и вере - это семья. Родина, нация, государство, по Ильину, также формы, прежде всего, духовного единения.
По мнению И.А. Ильина, огромную роль в исследовании и формировании духовности играет философия. Подлинная философия - не маниакальное системотворчество. Настоящий философ не должен создавать «систему», выстраивать шеренгу понятий. Он должен предметно созерцать и мыслить. Философский метод - созерцающая индукция, а не дедукция.
Философский опыт - особый духовно-религиозный опыт. Философу дается предмет тогда, когда он ощущает, что его касается Божий луч... Философия - всегда плод духовного опыта, объединяющего чувства, волю, разум, любовь и веру. Путь философа, подчеркивает И.А. Ильин, - сначала быть, потом - действовать и лишь затем - философствовать.
Философ критикует европейскую философскую традицию, односторонне ориентирующуюся на научный, «формальный» разум, стремящийся все упростить, и с претензией на окончательную истину все объяснить. Он полагает, что «заносчивая полунаука» вытеснила науку, «учившую человека ответственной осторожности и скромности в суждениях, и отвергла все тайны мироздания».
Между тем таинственная глубина мира есть предметно-сущее обстояние. Лишь тот, кто признает тайну мироздания, и в качестве исследователя верно поймет свою задачу, научится последовательно различать предмет и наблюдаемое и описываемое опытом.
Так, человеку не надо наблюдать и объяснять мироздание в его целокупном и таинственном существе. Исследователь вынужден интенционально (т.е. силою своего сосредоточенного разумения) «выразить» свой собственный, подлежащий исследованию, опытный «участок». В общем, исследователь всегда имеет дело с содержанием своего опыта, которое он должен всегда мысленно включать в цельную картину мироздания.
И. А. Ильин весьма проницательно оценивает тенденции современной жизни. Он видит, что научно-технические достижения используются для тоталитарного рабства и бесче-ловечнейших войн истории. Что государственность и правосознание, предавшись релятивизму и отвлеченно-мертвому формализму, разлагаются. Что в музыке царят безобразная «политональность» и вызывающая «атональность», погоня за назойливой и безвкусной «звучностью». А в живописи - отвращение к прекрасному и глубокому, культ самодовлеющей красочности, презрение к естественному, жажда хаоса. В поэзии - сочетание блеклости с пустозвонством: в беллетристике - погоня за непристойностью...
Формализм губит современную культуру в целом, лишает ее духа, сердца. Она перерождается в духовное варварство, в цивилизацию; цивилизацию материальную, техническую, эгоистическую, сущностью которой является чувственное разложение и хозяйственная жадность. Причем, отмечает И.А. Ильин, в этом перерождении культуры в цивилизацию «виноват» сам человек, ослепленный мнимой мощью капитала.
Этот человеческий «фальшкапитал» создал формалистическую схоластическую науку, пустую и безжизненную философию. Но это - обреченный путь.
Однако спасение возможно. Сами великие лишения и страдания нашей эпохи приобщают человека к подлинному бытию, учат его «быть». Спасению поможет возрождение своего духа. Человек должен найти путь к вере, не к суеверию, запугивающему нас, не к пусто-верию, проявляющему нашу глупость, а к созерцательной вере, разумной и светлой, к вере «достаточного основания»... мысль должна... стать созерцающей, интуитивной и прозорливой... Формальная и разнузданная воля должна подчинить себя сердцу и совести... Тогда рассудок научится взирать и видеть и станет разумом, а созерцающий разум станет повиноваться сердцу, так что все пути будут вести к сердцу и исходить из сердца.
Духовная любовь - высшая и последняя инстанция, разрешающая все проблемы человеческой судьбы. Важный шаг к цельности человеческого бытия и познания, к духовной любви - свобода. Без свободы нет путей к достойной жизни, к духу и к Богу [1, с. 296].
Только свободный человек может любить, только свободный человек может веровать и молиться. Только свободный человек может самостоятельно мыслить. Только свободный человек может переносить очевидность и обрести убеждения. Только свободный человек способен к творческому труду и созерцанию.
Но свобода - не произвол, ею нельзя злоупотреблять, подчеркивал мыслитель. Нужно учиться свободе. Свобода есть бремя, которое надо понять; надо воспитывать себя к свободе. Свобода должна сочетаться с добротой. Культуру нельзя создать без доброты. Человек
должен изжить свое индивидуальное обличие в достойном и прекрасном осуществлении. А это дается только любовной доброте.
«Человеческая культура может быть обновлена только живым, излучающим сердцем, ибо только благодаря ему рождается совестная воля и верующая мысль, только в нем зарождаются новые творческие идеи, только ему дается очевидность», - подчеркивает И. А. Ильин.
В конечном счете для человека главное - быть, а не казаться. Всякий истинный успех на земле есть успех творческого труда. В труде человек вступает в общение с природой. Каждый учится у нее, каждый старается приспособиться к ней, использовать для своих целей, как бы уговорить ее. «И это прислушивающееся уговаривание природы, это овладевающее ею обучение у нее... является для каждого духовно живущего человека одною из радостей в земной жизни. В труде природа и культура «братаются» друг с другом, а человеку выпадает на долю радость посредника в этом вековечном процессе. Все это ведет к цельности, к подлинному бытию, сущему перед лицом Божием», - утверждает И.А. Ильин.
Важные мысли высказывает И. А. Ильин относительно происхождения, сути государства, политики, диалектики цели и средств в политике, в реализации патриотизма [1].
Государство, по мнению И. А. Ильина, «органическое выражение народного духа». Сущность государства, по Ильину, «тождество, органическое единство социально-всеобщего и индивидуально-единичного. Государство - союз свободных, духовно-сознательных, нравственных граждан; государство... не сводится к внешним установлениям. Государство объединяет народ в единое целое, при этом обеспечивает свободу каждой отдельной личности».
Особое значение в формировании и функционировании государства философ придает правосознанию. Именно правосознание, исторический опыт народа, сила его воли, его национальный характер, территориальные размеры страны, численность и состав ее населения, климат и природа, конфессии и т. д., и т. п. определяют формы государственного устройства. И как нет одинаковых народов, так и не должно быть одинаковых государственных норм. «Слепое заимствование и подражание гибельны», - подчеркивает И. А. Ильин.
«Правосознание, - указывает И. А. Ильин, - основа жизни и деятельности людей. Оно живет в душе человека и тогда, «когда еще отсутствует положительное право, когда нет еще ни «закона», ни «обычая»». Правосознание отнюдь не сводится к знанию законов и прав, оно включает в себя все основные функции душевной жизни людей: духовно воспитанную волю -чувство, воображение, все культурные и художественные отправления человеческой души».
Основа правосознания - естественное право, коренящееся в духовной жизни, в совести человека. Положительное право вне связи с естественным остается внешним по отношению к человеку законодательством, внешним упорядочиванием жизни.
Государство должно быть социальным. Оно создается, чтобы сделать жизнь народа «прекрасной» (так говорил еще Аристотель). «Каждый нищий в стране не просто неудачливый бедняк, но живая язва народной и государственной жизни. Каждый безработный, каждый беспризорный есть национальное бедствие. Каждый безграмотный есть всенародная опасность. Каждый противообщественный эксплуататор есть всенародный вредитель». Поэтому «...каждый ростовщик требует государственного обуздания. Каждое попранное право есть пробел или разрыв в общей сети правопорядка т. д.»
И. А. Ильин считает, что важным фактором укрепления государства, его жизненной силы является патриотизм. Патриотизм - это любовь к Родине, это ощущение нашего сердца. Но «патриотизм нуждается в духовном осмыслении и должен совмещать страстную любовь и жертвенность с мудрым трезвением и чувством меры». В здоровой жизни инстинкт и дух взаимосвязаны. Инстинкт, не приемлющий духа, слеп, дух, не приемлющий инстинкта, теоретичен, бесплоден, нежизнен.
Вместе с тем, И. А. Ильин, на наш взгляд, не вполне корректно сближает понятия «патриотизм» и «национализм». Вызывает сомнения и даже возражения трактовка
И. А. Ильиным понятия «интернационализм» в космополитическом смысле, в духе отрицания, презрения, подавления национального.
И. А. Ильин прав, подчеркивая, что государственная власть - это господство права и закона. Эта власть прежде всего волевая, правовая, нравственная сила, а не физическая. Власть должна быть сильной, но по сути своей духовной. Но физическая сила - последняя из опор власти. А злоупотребление силой разрушает власть. Подлинная власть - «достоинство и правота наверху», «свободная лояльность - снизу».
Проблема применения насилия в политике - составная часть социально-философских воззрений И. А. Ильина. Философ не согласен с Л. Толстым, якобы превращающим установку «непротивления злу насилием» во всеобщий и универсальный принцип. По Ильину, применение насилия в борьбе со злом, разумеется, не добродетель, но допустимо и оправдано, когда использование всех других средств уже невозможно. Насилие, конечно, зло, оно - крайнее средство, его применение должно быть следствием ответственного нравственного выбора. «Тот, кто судит; тот должен быть и сам готов к суду над собою; и это означает, что он всегда должен судить самого себя так, как он судит злодея. Мера судейской компетентности определяется мерою творящегося самоочищения».
Философ подчеркивает: «не страшно временное отступление от праведности тому, кто не выходит из любви к Богу; и не страшен суд слепых и холодных тому, кто сам судит себя лучом Божиим и сам первый знает, где он отступил от «гуманности» из любви к божественному». Однако в любом случае надо пометить: применение насилия - это грех. Надо понимать - это трагедия человека и человечества в целом [1].
Насилие всегда раскалывает людей. Истинная же власть, политика должны не раскалывать, а объединять людей на том, что им всем обще, они должны утверждать органическую солидарность всех со всеми. Истинный успех политика есть публичный успех и расцвет народной жизни. Не карьера, а подвиг верности стране - вот истинный путь политика-патриота.
И. А. Ильин весьма скептически относится к формальной демократии западного толка. Ей свойственно партийное строение. Однако партийные, корпоративные интересы «расщепляют государство» и провоцируют в народе «дух гражданской войны». Государство в своем здоровом осуществлении, считает философ, конечно же, должно совмещать в себе черты корпорации с чертами учреждения, строиться - и сверху, и снизу - по принципу властной опеки и по принципу самоуправления.
И все же, подчеркивает И. А. Ильин, государство прежде всего учреждение, оно строится сверху. Самоуправление - идеал; оно будет возможно лишь тогда, когда люди научатся понимать свои цели как составные части общей цели, свои интересы как составные части общего интереса.
Государство, обеспечивая гражданам свободу, тем не менее, призвано повелевать и, если нужно, принуждать... В любом случае перспективные вопросы государственной, народной жизни, требующие ответственности и профессионализма, не могут быть отданы «на откуп» «толпе».
Будучи непримиримым противником советской власти и коммунизма, И. А. Ильин дает им резко отрицательные, а потому односторонние и, конечно же, зачастую несправедливые оценки. Истоки коммунизма и социализма он находит в «экономическом материализме», повторяя хрестоматийное суждение противников марксизма: «Практический социализм и воинствующий коммунизм оформились и выработали свою программу именно тогда, когда связались с «экономическим материализмом»; это было последовательно и неизбежно. Для материализма на свете нет ничего, кроме материи: ни души как самостоятельной, несводимой к телу реальности, ни, тем более, духа. Человек состоит из тела, телесных потребностей и отправлений; этим он и исчерпывается. При этом он подлежит механическим законам,
которые управляют его жизнью, законам «простым» и «ясным»; здесь нет никаких «тайн» и никакого особенного «творчества»; так же обстоит дело и в общественной жизни...
Согласно материализму, человек есть не духовная, а материальная величина; не творческий очаг, а рабоче-мускульный центр; не самостоятельный субъект прав, а зависимый объект, подлежащий властным распоряжениям. Ему нужна не вера, а трезвая сообразительность; не инициатива, а дисциплина и безоговорочная исполнительность; не любовь, а классовая ненависть; не совесть, а классовое самосознание. Нравственное чувство может только помешать его классовой борьбе; семья ему не нужна, она только отвлекает его от классового единения; разговоры о «родине» и «нации» должны быть покончены раз и навсегда.
Коммунистический строй в советской России, подчеркивает И. А. Ильин, покоится на началах ненависти, взаимного преследования, всеобщей нищеты, полного подавления человеческой личности. В стране имеется только один монопольный работодатель - диктаторское государство, ведомое монопольной коммунистической партией и управляемое аппаратом коммунистических чиновников. И все это зло обусловлено прежде всего отменой частной собственности, что вопреки догматам марксистов не только не дает людям никакого освобождения, но, напротив, отнимает у них всякую и последнюю надежду.
Жизнь человека, продолжает философ, имеет смысл, когда бережется и растится качество, которое творится и обеспечивается культурой личного духа. Кто признает это, должен признать и частную собственность. А кто отвергает частую собственность, тот отвергает и начало личного духа. По всем этим причинам институт частной собственности необходим, целесообразен и верен, подчеркивает И. А. Ильин. Другое дело, что наличное распределение имущества может быть неверным. Совсем нет необходимости, чтобы люди делились на сверхбогачей и нищих. Под частной собственностью, разъясняет философ, я разумею господство частного лица над вещью - господство полное, исключительное и прочно обеспеченное правом (т. е. обычаем, законом и государственной властью). По мнению И. А. Ильина:
1. Частная собственность соответствует тому индивидуальному способу бытия, который дан человеку от природы.
2. Частная собственность вызывает в человеке инстинктивные побуждения и духовные мотивы для напряженного труда.
3. Она дает собственнику чувство уверенности, доверия к людям.
4. Частная собственность научает человека творчески любить труд и землю, свой очаг и Родину.
5. Частная собственность пробуждает и воспитывает в человеке правосознание, научая его строго различать «мое» и «твое».
6. Наконец, частная собственность воспитывает человека к хозяйственной солидарности.
И. А. Ильин подчеркивает: нужно сочетать строй частной собственности с «социальным» настроением души: свободное хозяйство с организованной братской справедливостью. Каким способом это достичь? - «С помощью древних христианских основ воспитывать людей в духе социальных побуждений человеческой души, в духе способности распоряжаться собственностью в соответствии с благородными мотивами».
И. А. Ильин, характеризуя тоталитаризм, пишет: «Это не государство, в котором есть граждане, законы и правительство, это социально-гипнотическая машина; это... - общество, спаянное страхом, инстинктом и злодейством, - но не правом, не свободой, не духом... это есть рабовладельческая диктатура невиданного размера...». По мнению философа, и демократические режимы в Европе имеют тенденцию к тоталитаризму, ибо постоянно стремятся к расширению своего «административного захвата». Однако наиболее завершенные и страшные формы тоталитаризма создают фашизм и коммунизм.
Здесь теоретически совершенно неправомерно проводить смысловую и социально-исторически субстанциональную связь и единство между фашизмом и коммунизмом.
Я абсолютно не согласен с утверждением И.А. Ильина, что социалистический строй в СССР существовал «в форме всепроницающего и все порабощающего тоталитарного режима». Безусловно, советскому строю недоставало правовой свободы, бережного отношения к человеческой личности, к ее достоинству, к ее свободе. Но по сути подобное отношение к человеку - это традиция всей нашей истории.
Но И. А. Ильин неправомерно разрывает историческую преемственность связи Россия
- Советский Союз. Он заявляет: «Советский Союз не есть Россия... ни одно достижение советского государства... не есть достижение русского народа». (Отметим, достижения у советского государства все-таки им признаются).
В целом в оценке России и Советского Союза И. А. Ильин использует только два цвета: царская Россия окрашена в белый цвет; она воплощение истины и правды; большевики, СССР рисуются в черных тонах, они - только зло; причем большевизм, коммунизм, атеизм и т.п. - «весь этот недуг имеет не русское, а западноевропейское происхождение».
Социалистический строй, его идеалы (справедливость, равенство, коллективизм) органично сочетались с традициями русской жизни (соборностью, уравнительностью и т.п.). СССР эффективно решил задачу модернизации, которая стояла перед Россией в начале ХХ века, и решил ее в духе русских традиций (сверху и жестко). Да, в СССР было засилье бюрократического аппарата, власть имущие совершали преступления, к концу 80-х гг. правящая верхушка КПСС переродилась: постарела, поглупела, по сути утратила приверженность к социалистическим идеалам, ее поразила жажда личной наживы и т. п. Тем не менее, история СССР - история духовного раскрепощения масс, взлета творческого энтузиазма народа. Без этого невозможно было победить фашизм, создать великое государство.
Чтобы возродить Россию, нужно воспитать новое качество правосознания (естественно, возрождая и все прежние лучшие русские традиции) - «религиозно и духовно укрепленного, лояльного, справедливого, братского, верного чести и Родине; нового чувства собственности
- заряженного волею к качеству, облагороженного христианским чувством, осмысленного художественным инстинктом, социального по духу и патриотического по любви; нового хозяйственного акта - в коем воля к труду и обилию будет сочетаться с добротою и щедростью; в коем зависть преобразится в соревнование, а личное обогащение станет источником всенародного богатства». Сказано замечательно. Но как этого достичь?
Основополагающие принципы «нового» социального уклада жизни И.А. Ильин видит в самодержавии и православии. Странно: он как будто не видит, что монархия в России потерпела крах, она выродилась. Она неспособна была решать неотложные задачи России (крестьянский вопрос, вопросы организации политической жизни и др.), она даже не видела различия между хлебным бунтом и революцией. Царская Россия терпела военные поражения. Рухнула не только конкретная монархия, но и ее авторитет как социально-исторического гаранта благополучного будущего России.
Философ, апеллируя к монархии, несколько манипулирует терминами. Он взывает к «народной монархии», к самодержавному, а не к абсолютному монарху. Он полагает, что абсолютизм утверждает, будто монарх стоит выше всякого права и закона. Самодержавие же указывает как раз на обратное: на правовую и законную природу его власти. Самодержавный государь «смеет» далеко не все, а лишь законное, законами предоставляемое, правое, правовое, государственное, совестное, честное... Богу угодное.
Но как определить, что Богу угодно? И кто это решает? Царь? Православие? И.А. Ильин отсылает к А. С. Пушкину, который считал православие чертой русского национального самосознания. Но сегодня в нашем обществе немало свободомыслящих, немало атеистов. Есть в России (и их также немало) приверженцы других конфессий. Как относится к ним?
«Народная» монархия? Ее духовная основа - общность правосознания монарха и народа. «Народная монархия» должна «соединить лучшие и священные основы монархии и все здоровое и сильное, чем держится республиканское правосознание... естественные основы
истинной демократии и здоровый дух подлинной демократии. Единовластие с множеством самоизволений; сильная власть с творческой свободой. Личность подчинится сверхличным целям, народ проникнется доверием к личному главе государства... И все это должно свершиться в вековечных традициях русского народа и русского государства». Подобные рассуждения противоречивы, эклектичны и, конечно же, консервативно-утопичны. Тем более, что и сам И.А. Ильин признает, что монархия рухнула в России потому, что русским людям «не хватило крепкого и верного монархического правосознания».
Весьма консервативна его идея о национальной диктатуре. Как должно создавать новую Россию? - С помощью некоей национальной диктатуры, воспитывающей народное правосознание, требующей от него активной поддержки и жесткой дисциплины. Это диктатура должна открыть дорогу к власти лучшим людям, поддержать талантливых, способствовать величию и расцвету национальной культуры; она должна утверждать также свободу граждан. «Образование государственной власти должно быть... передано в руки лучших, государственно и национально мыслящих граждан, - настойчиво подчеркивает И. А. Ильин. - Эти граждане как государственно дееспособные должны быть выделены в качестве политически зрелого и активно строящего ядра. Всякие дальнейшие выборы и голосования будут осуществляться уже ими, и только ими. Они составят тот твердый слой, тот государственно мыслящий кадр, который сможет повести народ и страну к возрождению. Все остальные - отнюдь не станут «рабами» и отнюдь не перестанут быть гражданами; но политической активности, права слагать государственную волю, участия в строительстве государственной власти - у них не будет... Их политическая дееспособность будет ограничена».
«Бескрайнейшие просторы России раскрыли наши души, дали им широту, вольность и легкость, каких нет у других народов. Русскому духу присуща духовная свобода, внутренняя ширь. Мы от природы несем ее в себе, - все ее дары и все ее опасности. Дары - способность из глубины творить, беззаветно любить и гореть в молитве; опасности - тягу к безвластию, беззаконию, произволу и замешательству».
Философ подчеркивает: нет духовности без свободы. Но нет духовной культуры без дисциплины. «Духовная свободность у нас есть, однако дисциплина - наше великое задание. Разливается ваша стихия, и в этом разливе наша душа требует закона, меры, формы» [2, с. 4, 5].
Образец есть: «православный обряд наш дышит успокоением и свободой в своей завершенности, цельности и гармоничной, мерной истовости». И все же: «не разрешена еще проблема русского национального характера: ибо доселе он колеблется между слабохарактерностью и высшим героизмом».
В чем еще коренятся противоречия нашего национального характера? «Россия одарила нас огромными природными богатствами. Мы родились и живем в уверенности, что и нас-то много, и у нас всего много», что «на всех хватит, да еще и останется»... От этого чувства в нас разлита некая душевная доброта... Русская душа легка, текуча и певуча, щедра и нище-любива - «всем хватит и еще Господь пошлет»... Да, «благодушен, легок и даровит русский человек: из ничего создает чудесное; ... и не он сделает, а как-то «само выйдет», ... а потом вдруг бросится и забудется. Не ценит русский человек своего дара; не умеет извлекать его из-под спуда... Не понимает, что талант без труда - соблазн и опасность. Проживает свои дары, проматывает свое достояние, пропивает добро, катится вниз по линии наименьшего сопротивления. Ищет легкости и не любит напряжения: развлечется и забудет; выпашет землю и бросит; чтобы срубить одно дерево, погубит пять. И земля у него «Божия», и лес «Божий», а «Божье» - значит, «ничье»; и потому и чужое ему не запретно [2, с. 5, 6]. Бесхозяйствен, беспечен и ленив русский человек...». «Мы, русские - люди крайностей, - вновь и вновь подчеркивает И.А. Ильин, - Россия дала нам почувствовать разлив вод, безудерж ледоходов, бездонность омутов, зной засухи, бурелом ветра, хаос метелей и смертные игры мороза. И души наши глубоки и буреломны, разливны и бездонны и научились во всем идти до конца и не бояться смерти». Нам открылся «весь размах страстей и все крайности верха и низа.
В лице наших Святых мы коснулись ангельской праведности и сами же изведали природу последних падений... Из этих падений мы вынесли всю полноту покаяния... Но тяжести смирения мы не вынесли, мы впали в самоуничижение и уныние и решили, что мы - перед Западом - ничто. И не справившись с этим чрезмерным бременем самоуничижения, вознаградили себя мечтанием о том, что мы - народ-богоносец, что мы - соль вселенной».
И все же, убежден философ, - мы преодолеем наши соблазны. «Россия дала нам религиозно-открытую душу. Русская душа изначально открыта Божественному. Из глубины нашего Православия родился у нас опыт, убеждение, что священное есть главное в жизни и что без священного жизнь становится унижением и пошлостью. Взыскание Града принадлежит к самому естеству русской народной души» [2, с. 7, 8].
Россия отвергла рассудочную культуру Запада. От плоского и самоуверенного рассудка истинная культура гибнет. «Но есть культура сердца, совести и чувства, есть культура созерцания и видения, есть культура служения, самоотречения и жертвенности; есть культура веры и молитвы... Этой-то культурой строилась и держалась Россия».
Конечно, признает И. А. Ильин, нравственный идеализм может «выродиться в пустое, рудинское прекраснословие, в моральную заносчивость...» Надо помнить об этой опасности. «Но нельзя из-за нее отрекаться от наших сокровищ и искать спасения в механической пустоте и американизме»... [2, с. 6, 7].
Наша история, наша судьба уникальны. «Ни один народ не имел такого бремени и такого задания, как русский народ. Первое наше бремя - бремя земли - необъятного, разбегающегося пространства. Второе наше бремя - бремя суровой природы. Третье наше бремя -бремя народности (до ста восьмидесяти различных племен и наречий; целая треть не славян и около одной шестой нехристианских исповеданий). Четвертое бремя - бремя оборонительных войн (Россия провоевала две трети своей жизни). Из века в век наша забота была не о том, как лучше устроиться или как легче прожить, но лишь о том, чтобы вообще как-нибудь прожить, продержаться... Все это превратило нашу историю в живую трагедию жертвы. Все это научило нас незримо возрождаться даже в зримом умирании» [2, с. 7, 8].
И несмотря на суровое бремя нашей истории, а может быть, благодаря ему, мы создали великую культуру, позволявшую нам в любых условиях выживать и возрождаться. Воплощение высочайшей духовности русской культуры - Пушкин. «Единственный по глубине и ширине, и силе, по царственной свободе духа и по завершенной необходимости формы, Пушкин... дан нам был для того, чтобы создать солнечный центр нашей истории, чтобы сосредоточить в себе все необъятное богатство русского духа и всю его вселенскую ширину и вернуть все это в глаголах бессмертной красоты...
И какие бы ни принесла нам история лишения и страдания, каждый раз два луча утешат и укрепят нашу душу в ее утомлении и сомнении: религиозная чистота и мудрость русского Православия и пророческая богоозаренность нашего дивного Пушкина...» [2, с. 22].
Сопоставляя Россию с Западной Европой, И. А. Ильин отмечает, что западные народы слишком отличаются от русского народа. Западноевропейский человек движется волею и рассудком. Русский живет прежде всего сердцем. Средний европеец стыдится совести и доброты как «глупости», русский человек, напротив, совестлив и добр. Европейское правосознание формально, черство и уравнительно, русское - бесформенно и справедливо. У русских есть дар вчувствования и перевоплощения, у европейцев этого дара нет и т. д. , и т. п.
Именно поэтому западные народы не понимают России, боятся ее, боятся размеров, ее мощи и вследствие этого всячески стремятся ее ослабить. Никакое служение России общеевропейскому делу «не весит перед лицом этого страха». Европейцам нужна «дурная» Россия: варварская, чтобы «цивилизовать» ее по-своему; угрожающая своими размерами, чтобы ее можно было расчленить; завоевательная, чтобы организовать коалицию против нее; реакционная, чтобы оправдать в ней революцию и требовать для нее республики; религиозно-разлагающаяся, чтобы вломиться в нее с пропагандой реформации или католицизма;
хозяйственно-несостоятельная, чтобы претендовать на ее неиспользованные пространства, на ее сырье или, по крайней мере, на выгодные торговые концессии и договоры. Но если эту «гнилую» Россию можно стратегически использовать, тогда европейцы готовы заключать с ней союзы и требовать от нее военных усилий «до последней капли ее крови...».
И. А. Ильин, предвидя, что может произойти после развала СССР, краха советской власти и что западные страны попытаются использовать это в своих целях, предостерегал: «Россия есть не случайное нагромождение территорий и племен и не искусственно слаженный «механизм» «областей», но живой, исторически выросший и культурно оправдавшийся организм, не подлежащий произвольному расчленению. Этот организм есть географическое единство, части которого связаны хозяйственным взаимопониманием: этот организм есть духовное, языковое и культурное единство, исторически связавшее русский народ с его национально младшими братьями - духовным взаимопониманием: он есть государственное и стратегическое единство, доказавшее миру свою волю и свою способность к самообороне; он есть сущий оплот европейски-азиатского, а потому и вселенского мира и равновесия. Расчленение его явилось бы невиданной еще в истории политической авантюрой, гибельные последствия которой человечество понесло бы на долгие времена».
Россия не погибнет... но начнет воспроизведение всего хода своей истории заново: она, как великий организм, снова примется собирать свои члены, продвигаясь по рекам к морям, к горам, к углю, к хлебу, к нефти...
России «была и будет Империей, единством во множестве: государством пространственной и бытовой дифференциации и в то же время - органического духовного единения». Россия - великий народ, «не промотавший своих сил и не отчаявшийся в своем признании» [2, с. 32]. Русский народ выполнит свое задание.
Библиографический список
1. Ильин, И. А. Путь к очевидности.
2. Ильин, И. А. О России. - М., 1991.
B. N. Bessonov, The Moscow city pedagogical university
I. A. ILYIN: THE WAY OF THE PHILOSOPHER -TO BE, TO OPERATE, TO PHILOSOPHIZE
A. Ilyin's integral painting of his ideological vital philosophical position filled with his ideological vital philosophical mindset and his socially-philosophical sights of the creator given with his true point of view is described on a short background of his life goings-on. Historical ways of Russia, its mission and the future are also examined in the article.
Keywords: I.A.Ilyin, philosophical experience, the critic of the European philosophical tradition, a culture formalism, spirituality, belief, Russian, rescue through spirit revival.
References
1. Il'in, I. A. Put' k ochevidnosti.
2. Il'in, I. A. O Rossii. M., 1991.
© Б. Н. Бессонов, 2015
Автор статьи - Борис Николаевич Бессонов, доктор философских наук, профессор, Московский городской педагогический университет.
Рецензенты:
В. М. Кондратьев, кандидат философских наук, доцент, Московский городской педагогический университет. Владимир Георгиевич Пузиков, доктор философских наук, профессор, Омская гуманитарнгая академия.
