CC BY
39
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
2013. Вып. 3
УДК 94(4)"04/14"(093.3)(045) А.К. Гладков
HUMILIS, INDIGNUS, PARVUS: РИТОРИКА И СОЦИАЛЬНАЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ В СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЛАТИНСКОЙ ЭПИСТОЛОГРАФИИ
Анализируется соотношение риторики, «языка иносказаний» и социальной действительности в латинской эпистолографии XII в. Автор обращается к проблеме интерпретации письма Иоанна Солсберийского, адресованного епископу Иоанну Кентерберийскому, и «Пролога» к трактату «Поликратик, или о забавах света и заветах философов» (Policraticus sive de nugis curialium et vestigiis philosophorum, 1159). Исследование всех источников позволяет понять основные особенности средневековой латинской эпистолографии и реконструировать малоизвестный эпизод биографии великого английского мыслителя.
Ключевые слова: латинская эпистолография, риторика, средневековая интеллектуальная культура, «Ренессанс XII в.», Иоанн Солсберийский (1115/1120-1180).
Средневековая латинская литература, унаследововшая различные жанры, стилистические и композиционные формы, образные системы и повествовательные модели от классической греко-римской словестности, достигла исключительного расцвета к XI-XII вв.
Соблюдение канонов античной литературы, в том числе проблемно-тематическое и стилистическое подражание (imitatio) произведениям ее выдающихся представителей (неслучайно, двенадцатое столетие было названо «веком Овидия»), сочеталось со стремлением выработать собственные оригинальные жанры, которые бы не только содержали в себе ключевые элементы классической словесности, но и, что особенно важно, отражали бы совершенно иную социальную и культурную реальность. Не менее показательной чертой средневекового «искусства слова» указанного периода является попытка (правда, не вполне удавшаяся) обобщения различных историко-культурных практик, их унификации с целью последующего создания единого общеевропейского литературного фонда.
Оформление латинской литературы совпало с периодом общего культурного подъема Западной Европы, получившего в историографии название «Ренессанс XII в.». Глубокие социально-политические, экономические и духовные изменения стимулировали возникновение ряда новых литературных жанров и направлений, происходивших из городской среды и ознаменовавших всевозрастающее значение светского начала в средневековом мировоззрении. Жанры, ориентированные на изображение мирской (повседневной) стороны жизни индивида, постепенно начали преобладать, тесня отдельные произведения религиозного характера. Тем не менее, в XII столетии по-прежнему были популярны агиография, гимнография, гомилетика (ars sermonicandi), литургическая поэзия и драма, мистические плачи, церковно-назидательные примеры (exempla) и видения. Благодаря процессу взаимодействия двух художественных типов средневековой словесности, «светского» (бытового) и «духовного» (возвышенного), заметного расцвета в XI-XII вв. достигли особые виды литературного творчества, находившиеся в жанровом отношении на их стыке; речь идет, прежде всего, об историо-писании и эпистолографии (ars dictaminis).
В указанный период ярким явлением духовной жизни общества стали письма, посвященные обстоятельному разбору различных актуальных философских, богословских, политических и историографических тем; сама их форма, зачастую становясь стихотворной и напоминая знаменитые послания Горация, постепенно выходила за привычные рамки эпистолярного жанра.
Средневековое ars dictaminis покоилось, как показало исследование Эрнста Курциуса [7], на характерном для всей западноевропейской цивилизации подражании древним, античным и христианским, авторам. Одна группа латинских мыслителей (преимущественно представителей цвета монашества, аскеты и мистики) стремилась в своих посланиях, сохраняя их вполне определенную дидактическую направленность, воспроизвести красоты эпистолярного слога Бл. Августина (которого, например, Бернард Клервоский называл образчиком благочестивого письма), а другая, вышедшая из стен вольнолюбивых городских школ и обладавшая более широкими взглядами, напротив, ориентировалась на стиль Цицерона. Однако использование в эпистолах художественных приемов Гиппон-ского епископа (впрочем, также являвшегося проводником античной культуры), а равно и других Отцов Церкви, отнюдь не означало, что латинским писателям - клирикам или мирянам - были абсолютно чужды нормы классического ars dictaminis. Напротив, следование античным риторическим
2013. Вып. 3 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
канонам, знакомым западноевропейским авторам, в частности, по сочинениям Цицерона («О нахождении»), Горация, Вергилия, а также псевдоцицероновскому трактату «Риторика к Гереннию» и энциклопедическим «Этимологиям» Исидора Севильского, свойственно подавляющему большинству средневековых эпистолографов. Композиционные и стилистические законы жанра диктовали авторам именно ту форму, в которую следовало облекать всякое послание, поэтому соблюдение строгой последовательности изложения, внутренней организации текста сочетается с его непременным наполнением разнообразными словесными «украшениями» (ornare verbis) и фигурами речи.
Уникальные корпусы писем, оставленные Бернардом Клервоским, Петром Достопочтенным, Иоанном Солсберийским, Петром Блуаским, Петром из Целлы, знаменитые «любовные эпистолы» Абеляра и Элоизы, а также монументальные своды как личной, так и деловой корреспонденции виднейших церковных и государственных деятелей, позволяют говорить об особенном значении ars dic-taminis в интеллекутальной культуре эпохи Ренессанса XII в.
Реальный или воображаемый (если автор обращается к вымышленному адресату) диалог двух участников, изложенный на страницах посланий (epistolae), представляет собой сложное по природе явление средневековой литературной культуры. Зачастую письма, сохранявшие архитектонику римской эпистолографии (Цицерон, Сенека, Плиний Младший), несли на себе печать публицистического и даже полемического свойства, что в свою очередь сказывалось не только на их содержании, но и на специфическом языке, понятном лишь избранному кругу лиц, то есть носителям того же уровня культуры, что и автор послания. Именно поэтому многие выдающиеся памятники средневековой латинской эпистолографии, зачастую облеченные в иносказательную форму, насыщенные многочисленными реминисценциями из классической литературы и философии, аллюзиями, риторическим приемами (метафорами, антитезами, анафорами, эпифорами, гиперболами) и специфическими лексическими оборотами, были практически недоступны широкому читателю.
«Возрождение XII в.», справедливо понимаемое как эпоха «обновления» традиционных культурных стандартов по образцу Античности, привнесло в сознание латинских интеллектуалов особое понимание времени, выразившееся в категориях antiquitas и modernitas. Начался новый, плодотворный этап переосмысления собственного места в порядке социального бытия, положения эпохи в историко-культурной иерархии (отсюда возросшее число автобиографических сочинений). Соединение в одном произведении (в данном случае - письме или целом эпистолярном корпусе) одновременно средневекового содержания и преобладающей античной формы определяло уникальный характер латинской эпистолографии. Впрочем, данная ее особенность, то есть наличие многочисленных смысловых уровней и подтекстов, и по сей день создает трудности для исследователей, стремящихся понять идейные истоки сюжетов и образов отдельных писем.
Сложность интерпретации средневекового эпистолярного произведения очевидна, в частности, при знакомстве с письмами выдающегося английского церковного и политического деятеля, плодовитого писателя, интеллектуала, Иоанна Солсберийского (Ioannis Saresberiensis, Johannis Saresberiensis, 1115/1120-1180) [8; 9; 14; 23; 27; 30; 34; 36. С. 325-334, 521-530; 37. С. 494-507] - выпускника французских школ (парижских и Шартрской) [36. С. 325-334, 521-530], занявшего видное положение при дворе двух архиепископов Кентерберийских (Теобальда и Фомы Бекета). По долгу службы Иоанн вел деловую корреспонденцию примаса английской церкви Теобальда, нередко вступая от имени патрона в переписку с влиятельными иерархами и политиками Европы. Для его эпистолярного стиля характерны яркость, точность и изящность латинского языка, лексические и фразеологические обороты римской словесности, фигуры и тропы, выдающие в Солсберийце высокообразованного человека, не понаслышке знакомого с классической культурой (неслучайно, исследователи творчества мыслителя справедливо называют его одним из ярчайших стилистов эпохи). На протяжении всей своей жизни состоя в личной и деловой переписке с видными политиками, клириками, магистрами, дипломатами, Иоанн строго следовал правилам литературных норм (или, иначе говоря, определенному негласному «словесному этикету»), присущих тогдашнему обществу. И если содержание его посланий было хорошо понятно современникам, то потомкам, напротив, многие эпистолы Иоанна не вполне ясны.
Важно отметить, что обширный корпус писем схоласта (epistolae Ioannis Saresberiensis) имеет исключительное значение не только как выдающийся литературно-публицистический памятник эпохи, но и как источник, с одной стороны, проливающий свет на церковно-государственную историю Англии и Западной Европы XII в., а с другой - позволяющий уточнить отдельные факты биографии самого мыслителя.
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
В настоящей статье мы попытаемся, реконструируя рукописную и печатную традицию бытования эпистолярного свода Иоанна Солсберийского, предложить новое прочтение одного письма (№ 212) [21], играющего важную роль в воссоздании жизнеописания схоласта. Интерпретация послания, построенная на выявлении «смысловых уровней» и риторических приемов, позволит, как кажется, внести значительные коррективы в принятую гипотезу о социальном происхождении Иоанна Сол-сберийского. Анализ письма при кажущейся ограниченности исследовательского поля и научно-познавательной перспективы в действительности может многое дать для понимания, в частности,
особенностей общения людей, приобщенных к единой ученой традиции эпохи Средневековья.
***
Представленная ниже история рукописной и печатной традиций писем Иоанна Солсберийского дает ясную картину путей формирования эпистолярной коллекции (неотъемлемой частью которой является послание № 212), дошедшей до нас в аутентичном виде и в итоге составившей современную фундаментальную публикацию посланий мыслителя [20; 21].
Эпистолярное наследие Иоанна Солсберийского состоит из двух групп посланий, условно обозначенных как «ранние» [20] и «поздние» [21], и охватывающих, соответственно, период с 1153 по 1163 гг. и с 1163 по 1180 гг. Ранние письма (1-135) составлены как от имени самого Иоанна, так и от имени его патрона, архиепископа Кентерберийского Теобальда. Адресатами этих эпистол, носящих частный и деловой характер, были виднейшие церковные и политические деятели Западной Европы XII в. Поздние письма (136-325) проливают свет на характер противостояния архиепископа Фомы Бекета и английского короля Генриха II Плантагенета (1154-1189).
Ранние письма мыслителя сохранились только в трех рукописных кодексах:
P - Париж, Национальная библиотека (Paris, Bibliothèque Nationale, Latin 8625). Кодекс состоит из текстов, собранных воедино в XVII в. Листы 1-32, содержащие первые 135 писем (из них 133 - полных, а № 125, 126 и 127 образуют одну эпистолу), датируются концом XII-началом XIII в. [26. P. LVII].
C (С1) - Кембридж, Университетская библиотека (Cambridge, Univ. Libr., Ii. II. 31, XIV в). В сборнике представлены трактаты «Поликратик», «Металогик», «Энтетик об основоположении философов», «Комментарий на "Песнь песней"» Александра Неккама, а также тексты писем Иоанна. Сохранилось 75 эпистол (полностью) и фрагмент 76-й. Часть писем была утеряна в XIV в. Характер последовательности посланий в кодексе объясняется, по мнению Р. Пула, «достоинством» адресатов (от папы римского и кардиналов, до английского короля и местных епископов) [28. P. 261]. Отметим, что сигла С, принятая для обозначения манускрипта писем Иоанна, соответствует сигле С (в классификации «Энтетика об основоположении философов») и D (в классификации рукописей «Поликратика» и «Металогика»).
V - Ватикан, Библиотека г. Ватикан (Vatican Library, Vatican latin 6024). Данная рукопись, датируемая XIII в., содержит в себе кроме писем Иоанна, также эпистолы Арнульфа из Лизье. Сигла V корреспонденции схоласта соответствует сигле С по классификации манускриптов писем Арнульфа из Лизье [2. P. LXXIII, LXXXII]. Особенности рукописи V говорят о том, что она является апографом P [26. P. LIX].
Поздние письма Иоанна Солсберийского представлены тремя основными манускриптами [4. P. XLVII-XLIX] :
Q - Париж, Национальная библиотека (Paris, Bibliothèque Nationale, Latin 8562). Датируется концом XII-началом XIII в. [4. P. XLVIII].
A - Лондон, Британская библиотека (London, British Library, Additional 11506). Неполная рукопись A, составленная в конце XII в., является копией манускрипта, очень похожего на Q (Там же).
C (С2) - Лондон, Британская библиотека (London, British Library, Cotton Vitellius E. xvii, ff. 8-17v).
Некоторые послания мыслителя сохранились в сборниках эпистол его современников: архиепископа Фомы Бекета [4. P. XLIX-LII], Петра из Целлы [15. P. 712-718.] и Гильберта Фолиота [4. P. LI]. Энн Дугган выделила четыре основные семейства манускриптов, в которых наиболее полно отражены письма как самого Фомы Бекета, так и Иоанна: 1) Bodleian: MSS. Bodl. 509 (2672); British Library Addit. 1777; Bodl. Laud Misc. 666; Bodl. Rawlinson Q. f. 8 (27836); 2) Vatican Lat. 6024; BL Royal 13. A. xiii; Laon, Bibliothèque municipale 337; BL Harl. 215; Oxford, St. John's College, 15; 3) Lambeth Palace 136; Bodl. 937 (3088) (g) [10. P. 25-84]. Манускрипт g датируется началом XIII в. [4. P. LII].
2013. Вып. 3
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
Четвертую группу составляет собрание Элана (Алана) Тьюксбери (Alan of Tewkesbury) [10. P. 98-145], включающее в себя кроме его собственных работ, также письма Иоанна. Перечислим важнейшие из рукописей:
b - Лондон, Британская библиотека (London, BL, Cotton Claudius B. ii) [4. P. LI. Описание и анализ рукописей BL, Cotton Claudius B. ii; BL. MSS Arundel 219 см.: 10. P. 100-119]. Датируется между 1176-1186 гг.
w - Ватикан, Библиотека г. Ватикан (Vatican Lat. 1220). Время создания - XIV в. [4. P. L-LI; 10. P. 124-134].
n - Кембридж, Библиотека Корпус Кристи Колледж (Cambridge, Corpus Christi College 295). Датируется началом XIII в. [4. P. L; 10. P. 134-144].
Весь корпус писем схоласта впервые был опубликован Жаном Массоном в Париже в 1611 г. [12; 4. P. LVI. n. 2]. При подготовке к печати ранних эпистол Иоанна издатель опирался на рукопись P (Paris, BN., Lat. 8625), а поздних - на Q (Paris, BN., Lat. 8562) [4. P. LVI]. Целиком данный том посланий мыслителя перепечатали в Лионе (Maxima Bibliotheca Patrum) в 1677 г. [26. P. LXII; 4. P. LVI]. Правда, за пятьдесят лет до этого, в 1622 г. в Лионе (Magna Bibliotheca Veterum Patrum et antiquorum scriptorium) увидели свет поздние письма Иоанна, буквально воспроизводившие издание Ж. Массона.
Эпистолы 1163-1180 гг., входившие в состав собрания Элана Тьюксбери, были напечатаны в Брюсселе. Двухтомное издание, появившееся в 1682 г. благодаря усилиям о. Христиана Люпуса (Father Christian Lupus), основывалось только на одном манускрипте V (Vatican Libr., Vatican latin 6024) [4. P. LVI]. В 1813 г. Дом M. Бриаль (Dom M. Brial) опубликовал письма Иоанна целиком [29. P. 505625]. Фактически, это было первое критическое издание текстов посланий схоласта, построенное на рукописях P, Q, а также на "editio princeps" 1611 г. и, возможно, книги Х. Люпуса [4. P. LVI-LVII]. В 1848 г. Дж. Джаилс напечатал собрание эпистол Иоанна в "Opera omnia" схоласта [18]. Руководствуясь в основном изданиями Ж. Массона и Д. М. Бриаля, исследователь также привлек С (C1 -Cambridge, Univ. Libr. Ii. II. 31), P и "editio princeps". Текст, изданный Дж. Джаилсом, был перепечатан в 1855 г. (а затем повторно - в 1900 г.) в «Латинской патрологии» Ж.-П. Миня [19. Col. 1-379].
Взявшись за составление монументальной антологии источников, посвященной жизни, служению и трагической смерти архиепископа Фомы Бекета, Д. Робертсон обратился к письмам Иоанна. В 1881 г. он опубликовал некоторые из них [24], внеся значительные коррективы в издание Дж. Джаил-са [4. P. LVI].
Только в 1955 и 1979 гг. [20; 21] появилось новое критическое издание всего (325) эпистолярного наследия схоласта, включающее в себя латинский текст и его перевод на английский язык, а в 1990 г. Инос Биффи в составе подборки текстов житий св. Ансельма Кентерберийского и Фомы Беке-та выпустил в Милане подготовленный им перевод письма №. 325 [13. P. 208-213].
Важно, однако, отметить, что интересующее нас письмо № 212 входило (под разными нумерациями) во все известные эпистолярные своды, а также печатные издания Дж. Джаилса, Ж.-П. Миня и др. Данное обстоятельство, таким образом, не дает основания усомниться в подлинности интересующего нас послания. Содержание письма не претерпело изменений, и рука переписчиков на протяжении столетий не вносила в текст корректив, которые могли бы исказить его смысл. По крайней мере, варианты, представленные, например, в печатных изданиях XIX в., не несут на себе следов редакторской правки (кроме типографских опечаток) и интерполяций. А это означает, что не только проблематика письма, но и его язык (в том числе иносказательный) сохранил своеобразие авторской мысли и манеры изложения.
Благодаря установлению подлинности эпистолы № 212, она была включена в академическое издание писем Иоанна Солсберийского, тогда как часть посланий, приписываемых традицией перу мыслителя, но имеющая сомнительное происхождение, не вошла в том его корреспонденции [27. P. 79].
Исследователь, взявшийся за написание биографии Иоанна Солсберийского, сталкивается с рядом проблем. Об этом знаменитом интеллектуале практически не сохранилось достоверных документальных свидетельств. Исключением являются упоминания самого Иоанна о годах учебы во Франции и отдельные, нередко двусмысленные фразы, которые он обронил на страницах своих произведений. На основании этих скудных данных ученые пытаются реконструировать жизнеописание схоласта.
Иоанн, вероятнее всего, родился в 1115-1120 гг. в Старом Сэруме (Old Sarum), на юго-западе Англии. Рассказывая о периоде двенадцатилетнего обучения во Франции (с 1136 по 1148 гг.), мысли-
*
*
*
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
тель мельком упомянул, что приехал на континент «совсем юным» (adolescens admodum) [17. II. 10. P. 70]. На основании этой фразы (других конкретных уточнений, сделанных мыслителем, не сохранилось) можно допустить: Иоанну было приблизительно от 15 до 20 лет. Едва ли прав Р. Дайсон, считающий, как и Этьен Жильсон [39. С. 208], датой рождения Солсберийца 1110 г. [11. P. 114. n. 3]. В таком случае, к моменту начала французского вояжа Иоанну уже исполнилось бы 26 лет, то есть по средневековым меркам он был бы уже вполне взрослым и сформировавшимся человеком, а никак не «юным». В любом случае имеющиеся в распоряжении историков скудные данные никак не позволяют установить точную дату появления на свет мыслителя.
О месте рождения Иоанна Солсберийского мы судим по нескольким авторским репликам: в трактате «Поликратик, или о забавах света и заветах философов» (Policraticus sive de nugis curialium et vestigiis philosophorum, 1159 г.) схоласт именует жителей Солсбери и Уилтшира «своими земляками» [16. Vol. II. Lib. VI. Cap. 18. P. 47-48; Vol. II. Lib. VIII. Cap. 19. P. 371; 5. P. 255. n. 1], а в письме от 1164-1165 гг. называет церковь Солсбери «своей матерью» (...lacrimas continere non possum, quin lugeam cum lugentibus et participatione doloris matris meae Saresberiensis ecclesiae (выделено нами. -А.Г ) morem geram) [21. №. 137. P. 16].
Благодаря этим автобиографическим указаниям, в науке закрепилось мнение, согласно которому Иоанн происходил из Солсбери. Однако до нас не дошло ни одного точного свидетельства, проливающего свет на социальное положение семьи, родных и близких мыслителя.
В западноевропейской и американской историографии XIX-XXI вв. укоренилось, на наш взгляд, совершенно необоснованное предположение о том, что Иоанн был низкого происхождения. Ученые приводят в подтверждение отстаиваемой ими позиции два аргумента: во-первых, сам схоласт неоднократно говорит о своей бедности [17. II. 10. P. 72], во-вторых, в одном из писем, адресованном высокопоставленному иерарху церкви, Иоанн называет себя «неименитым» (hominem parvum nomine...(бyквально: «человек с малым именем»)). Так, в историографию он вошел как Иоанн «Малый» [31], а ученые, повторяя доводы предшественников, полагают, что этим уточнением мыслитель подчеркнул собственную незнатность. Однако критическое чтение указанной эпистолы, а также «Пролога» к «Поликратику», свидетельствует о полной несостоятельности данной гипотезы.
В январе 1167 г. Иоанн Солсберийский, остановившись у своего давнего друга Петра из Целлы в Реймсе, составил письмо влиятельному епископу Пуатье Иоанну Кентерберийскому (Domino Pictavensi) [3. P. XXVII-XXVIII]. В послании Иоанн, бывший в то время личным секретарем архиепископа Кентерберийского Фомы Бекета и находившийся как и его патрон в изгнании (1164-1170), просит досточтимого респондента помочь ему добрым словом и посодействовать в разрешении ряда вопросов, касающихся внутренней жизни церкви и ее контактов со светской властью (Causa ergo frequenter scribendi vobis duplex mihi est; primo, ut statum vestrum, quem periclitari timeo, explorans satisfaciam sollicitudini, deinde, ut vestra prudentia instruar qualiter me ad varios fortunae motus oporteat praemuniri) [21. № 212. P. 342-344].
В 1164 г. английский король Генрих II Плантагенет (1154-1189) в «Кларендонских постановлениях» [33. Vol. I. P. 18-23; 35. P. 155-174, 193] юридически оформил значительное ограничение прав и свобод церкви. В знак несогласия с политикой монарха и, прежде всего, не принимая «оскорбительных глав» нового законодательства, архиепископ Фома Бекет бежал на континент. После этого инцидента Генрих II привлек к суду большинство сторонников примаса и приказал конфисковать их имущество. Именно поэтому Иоанн, тяжело переживавший судьбы английского и, особенно, Кентербе-рийского духовенства, которому предстояло лицом к лицу столкнуться с прелатами короля (Precor etiam ut, perpensis his quae nuncii domini regis Anglorum dicuntur a sede apostolica impetrasse, rescribatis qualiter dominum Cantuariensem et me tam erga Cantuariensem quam regem sive legatos versari oporteat) [21. № 212. P. 344], обратился с письмом к многоопытному Иоанну Кентерберийскому, в епархии которого уже возникали аналогичные ситуации (Proinde placeat vestrae dignationi rescribere quatenus cum domino rege processeritis in verbo pacis, quid actum sit in curia Pictavensi.) (Там же). Издатели писем Иоанна Солсберийского затруднились определить причину волнения схоласта в отношении Кентер-берийской церкви. Однако можно предположить, что он опасался вооруженного конфликта, вызванного очередной попыткой власти присвоить себе ее имущество. Неслучайно, Иоанн беспокоится о том, как будет выглядеть во Франции предстоящее противостояние духовенства притязаниям английского короля (Quod si eorum examen declinaverimus, verendum est ne apud regem et ecclessiam Gallicanum causae nostrae laedatur opinio) [21. № 212. P. 346].
2013. Вып. 3 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
Отношения государства и церкви накалились настолько, что Иоанн, опасавшийся как ближайший помощник примаса преследований со стороны властей и помнивший о времени, когда его по велению короля отстранили от дипломатических дел, решил описать «эпоху гонений на невесту Христову» не напрямую, а прибегнув к риторическим приемам, скрывающим истинное содержание посланий от глаз непосвященных. Получил превосходное образование во Франции, преуспев в изучении тривиума и квадривиума, отлично ориентируясь в классической литературе и философии, схоласт активно цитировал произведения античных авторов. Говоря о сложившемся в 60-е гг. XII в. тяжелом политическом положении в английской церкви, Иоанн воспользовался «языком иносказаний», характерным для античной культуры. Обличая нравы придворных и прелатов короля, схоласт, словами императора Веспасиана, называет их лисами, которые способны поменять шкуру, но не могут изменить своей жизни (vulpem posse pilum mutare, non animum). Так и светская власть не в силах отказаться от привычки ущемлять права церкви. Мыслитель, тонкий ценитель классической словесности и поборник цицероновской латыни, приводит знаменитое высказывание императора Веспасиана по Светонию [40. VIII. C. 202].
Как опытный политик он умел найти общий язык с самыми разными представителями феодальной знати: от придворных аристократов до римского понтифика и крупнейших иерархов церкви. В данной эпистоле схоласт смиренно просит содействия «товарища» в житейских трудностях. При этом Иоанн говорит о себе как о человеке неименитом, обладающим еще мéньшими возможностями и совершенно ничтожными заслугами для того, чтобы самостоятельно разрешить сложившуюся в английской церкви напряженность (Sed quantum est hoc quod me totum, id est, hominem Parvum nomine (выделено нами. - А.Г.), facultate minorem, minimum merito, vobis deberi profiteor? И далее: nam totum istud pro merito parum est) [21. № 212. P. 342].
Не только ему, но и Фоме Бекету требуется от архиерея мудрого (vestra prudentia) наставления и руководства [21. № 212. P. 344]. Перед нами яркое свидетельство литературного стиля Иоанна Сол-сберийского, изобилующего многочисленными историческими примерами (exempla) [25] и популярными в то время риторическими оборотами. Таким образом, подчеркнув собственное низкое достоинство, Иоанн только лишь выказал глубочайшее уважение и «братскую любовь», положенные сану его респондента, которого он называет как «другом», так и «господином». Наше толкование данного фрагмента вполне согласуется со значением слова "parvus", которое можно перевести на русский язык не только как «маленький, короткий», но и как «скромный, смиренный» [38. С. 729]. Поскольку Иоанн Кентерберийский был епископом, а Иоанн Солсберийский хоть и приближенным примаса английской церкви, но все же простым клириком, стоящим ниже своего «собеседника» на иерархической лестнице, постольку вполне понятна причина такого почтительного обращения.
Совпадение имен автора письма (Иоанн Солсберийский) и его адресата (Иоанн Кентерберий-ский) также наталкивает на их риторическое сравнение. Именно поэтому и возникает аналогия «великого» наставника, сведущего в делах церкви, и ученика, «мало» в них разбирающегося. Хорошо известно, что Иоанн Солсберийский играл очень важную роль в жизни английской церкви, был крупным ученым и политиком. Таким образом, становится ясно, что «самоуничижение» схоласта является следствием «эпистолярного этикета», распространенного среди латинских интеллектуалов эпохи Средневековья.
Называя себя «малым», Иоанн тем самым подчеркивал «величие» своего адресата. Перед нами игра слов, своеобразные литературные приемы, с помощью которых мыслитель выразил восхищение рассудительностью епископа. Иоанн Кентерберийский, имевший богатый опыт разрешения церковных конфликтов, был для Иоанна Солсберийского наставником и авторитетным советником. Нуждаясь во взвешенном решении назревшей проблемы, Иоанн спрашивает у него рекомендацию, как следует себя вести клирикам Кентерберийской церкви, если к ним придут посланники короля, вооруженные и способные пролить кровь невиновных (Sed si legati in tanta veniunt potestate ut ab eis appellari non possit, quid consulitis?) [21. № 212. P. 344].
Следовательно, вышеприведенное указание (hominum parvum nomine) едва ли возможно рассматривать как прямое свидетельство о низком происхождении Солсберийца. По содержанию письма отчетливо видно, что любое упоминание Иоанна о своем социальном положении было бы просто лишено всякого смысла, тем более что в эпистоле обсуждались чрезвычайно болезненные стороны внутренней жизни английской церкви 60-х. гг. XII в. Поэтому, вопреки мнению К. Шааршмидта [30. S. 10], К. Уэбба [34. P. 1], Ж. Бодо [1. P. 808], М. Даль Пра [8. P. 7], К. Гута [14. S. 14] и К. Недермана
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
[27. P. 3], а также Б. Смолли, безусловно, неверно видевшей во фразе Иоанна намек на его маленький рост [32. P. 87], мы предполагаем, что данный пассаж не может быть достаточным аргументом в пользу отстаиваемой историками точки зрения.
Наконец, необходимо учитывать тот факт, что в документах курии архиепископа Кентерберий-ского Теобальда, в которой состоял Иоанн Солсберийский, исполнявший обязанности личного секретаря примаса, его письмоводителя и доверенного лица, схоласт именуется только «Johannes de Sar[esberiensis]» и никогда - «Johannes Parvus» [6. № 28. P. 255; № 34-35. P. 262-263; № 83. P. 307; № 95. P. 317; № 125. P. 347; № 147. P. 370; № 176. P. 399 ].
Высказанные нами уточнения предлагают новое, аргументированное объяснение одного из важнейших писем схоласта. Вырванная из контекста письма фраза «hominem parvum nomine» на долгие годы стала «общим местом», получившим широкое распространение в исторической науке и в значительной степени определявшим все последующие рассуждения исследователей о социальном положении Иоанна Солсберийского.
В таком же «риторическом» ключе можно объяснить другую фразу мыслителя, брошенную им в «Прологе» к VI книге трактата «Поликратик, или о забавах света и заветах философов» (Заметим, что исследователи практически не учитывают это упоминание Иоанна). Рассуждая о ценности составленного Плутархом «Наставления Траяну» (Institutio Traiani), Иоанн называет себя «мужем простым и неученым» (ego vir plebeius et indoctus) [16. Vol. II. Lib. VI. Prologus. P. 2]. Казалось бы, перед нами конкретное указание на низкое происхождение схоласта (vir plebeius...), однако содержание пролога свидетельствует о том, что Иоанн снова использовал характерный для него стиль «самоуничижения». Если в письме он ставил себя ниже Иоанна Кентреберийского, то в предисловии к кн. VI -ниже самого Плутарха. На сей раз схоласт решил подчеркнуть принциальную разницу между авторитетом великого писателя древности, составившего столь значительное и глубокое «наставление государям» и мнением «недостойного» Иоанна, завершающего свое сочинение на сходную тему. Признавая справедливой гипотезу Х. Либещутца о принадлежности Иоанну «Institutio Traiani» [22. P. 33-39], мы рассматриваем вышеуказанную фразу не как прямое свидетельство о его низком происхождении, а как риторическую формулу. Выдавая свой текст за трактат античного мыслителя, Иоанн стремился усилить впечатление от восприятия собственных идей, приписывая их далекому авторитетному предшественнику.
Упоминания Иоанна слишком двусмысленны, чтобы быть поняты буквально, без выявления дополнительного подтекста.
Итак, если «ученостью» Иоанн уступает Плутарху, то «родовитостью» и «благородством» -самому королю [16. Vol. II. Lib. VI. Prologus. P. 1-2]. Поэтому вполне естественно, что в сравнении с государем мыслитель назвал себя «выходцем из народа». Любой бы на его месте, даже будучи знатным, пожалуй, поступил так же.
Мыслитель вряд ли происходил из аристократического рода (об этом нет ни малейшего упоминания), но и не был «простолюдином». На наш взгляд, есть косвенные свидетельства того, что семья Иоанна принадлежала к людям, близко и хорошо знавшим епископа Роджера Солсберийского. Отсюда, например, превосходная осведомленность мыслителя в обстоятельствах низложения епископа. Возможно, отец схоласта был клириком местной церкви, сочувствовал или даже поддерживал вдовствующую императрицу Матильду в ее борьбе с английским королем Стефаном I Блуаским. Приезд или, вернее сказать, бегство Иоанна во Францию непосредственно связано с началом гражданской войны в Англии. Любопытно, что схоласт вернулся в Англию уже после окончания феодальной смуты 1136-1154 гг. Мыслитель вполне открыто выказывает свои симпатии Матильде и столь же явно осуждает Стефана I Блуаского, считая его не только клятвопреступником, но и узурпатором (usurpator). В своем позднейшем сочинении, озаглавленном «Церковная история» (Historia Pontificalis), Солсбериец придерживается позиции, прежде в несколько завуалированном виде изложенной в «Поликратике», «Энтетике» и письмах. Полагаем, что все эти факты едва ли можно считать чистым совпадением.
Кроме того, оба брата Иоанна - известные и влиятельные деятели церкви, а этот факт, как нам кажется, не только указывает на определенную преемственность в занятиях, но и на возможность профессионального выбора, которого часто просто не было у «безмолвствующего большинства». Если принять наше предположение, то становится понятно: нет никаких серьезных оснований придерживаться распространенной в историографии гипотезы, согласно которой Иоанн Солсберийский -представитель низов, волей случая пробившийся в высший свет.
10 А.К. Гладков
2013. Вып. 3 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
Семья мыслителя, по всей видимости, не отличалась зажиточностью, так как находясь на учебе во Франции, Иоанн постоянно испытывал нехватку в средствах (Et quia nobilium liberos qui mihi amicorum et cognatorum auxiliis destitudo, paupertati meae (выделено нами. - А.Г.) solaciante Deo alimenta praestabant, instruendos susceperam, ex necessitate officii et instantia iuuenum urgebar quod audieram ad memoriam crebrius reuocare) [17. II. 10. P. 72], которую, правда, он скоро восполнил, став членом курии архиепископа Кентерберийского Теобальда. Отсутствие финансовой поддержки со стороны родственников мыслителя объясняется, на наш взгляд, тем, что многие из них, будучи сторонниками законной наследницы Матильды, пострадали в начавшейся в Англии гражданской войне. Имущество семьи Иоанна, попавшей из-за своих взглядов в опалу, а потому неугодной как самому Стефану I, так и новой церковной администрации, могло быть конфисковано.
Головокружительный подъем Иоанна из полунищего «простолюдина» и странствующего школяра во влиятельного политика и доверенное лицо примаса английской церкви, безусловно, не является характерным для эпохи Средневековья. Жизненный путь Иоанна Солсберийского, запечатленный в разрозненных автобиографических отрывках и немногих свидетельствах современников, говорит о том, что схоласт происходил из рода, обладавшего в прошлом определенным положением, но лишившегося всего из-за феодальной смуты 1136-1154 гг. Возможно, именно это обстоятельство сыграло свою положительную роль в становлении карьеры схоласта.
Будучу знатоком классической культуры и по долгу службы исполняя многочисленные дипломатическим поручения, Иоанн Солсберийский, как ярчайший представитель средневековой латинской эпистолографии, составлял свои послания как закодированный текст, который могли прочитать очень многие (в том числе и его оппоненты, враги, преследователи), но понять лишь избранные. Так и анализируемое нами письмо № 212, содержащее, казалось бы, только изложение бытовой стороны жизни английской церкви, в действительности несет гораздо более ценную информацию, проливающую свет на биографию одного из крупнейших предствителей культуры и общественной мысли эпохи «Ренессанса XII века».
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Baudot J. Jean de Salisbury // Dictionnaire de Theologie Catholique. Paris, 1947. Vol. VIII.
2. Barlow F. Introduction // The Letters of Arnulf of Lisieux / Ed. by Frank Barlow. London, 1939.
3. Brooke C.N.L. Introduction // The Letters of John of Salisbury / Ed. by W.J. Millor, S.J. and H.E. Butler. Rev. by C.N.L. Brooke. London, 1955. Vol. I. (The Early Letters, 1153-1161).
4. Brooke C.N.L. Introduction // The Letters of John of Salisbury / Ed. by W.J. Millor and C.N.L. Brooke. Oxford, 1979. Vol. II. (The Later Letters, 1163-1180).
5. Brooke C.N.L. John of Salisbury and his World // Idem. Churches and Churchmen in Medieval Europe. London-Rio Grande, 1999.
6. Chartres // Saltman A. Theobald Archbishop of Canterbury. N.Y., 1969.
7. Curtius E.R. Europäische Literatur und lateinisches Mittelalter. Bern, 1948.
8. Dal Pra M. Giovanni di Salisbury. Milano, 1951.
9. DemimuidM. Jean de Salisbury. Paris, 1873.
10. Duggan A. Thomas Becket: A Textual History of His Letters. Oxford, 1980.
11. Dyson R. W. Normative Theories of Society and Government in Five Medieval Thinkers. The Edwin Mellen Press, 2003.
12. Epistolae Gerberti... postea... Silvestri secundi... Epistolae Ioannis Saresberiensis... Epistolae Stephani... tandem Tornacensis episcope... e bibliotheca Papirii Massoni. Parisiis, 1611.
13. Giovanni di Salisbury. Anselmo e Becket. Due vite / Introduzione, traduzione e note di Inos Biffi. Milano, 1990.
14. Guth K. Johannes von Salisbury (1115/1120-1180). Studien zur Kirchen-, Kultur- und Sozialgeschichte Westeuropas im 12. Jahrhundert. St. Ottilien, 1978.
15. Haseldine J. The Sequence of surviving correspondence between Peter of Celle and John of Salisbury // The Letters of Peter of Celle / Ed. and transl. by Julian Haseldine. Oxford, 2001.
16. Ioannis Saresberiensis episcopi Carnotensis Policratici / Recognovit et Prolegomenis, Apparatu Critico, Commentario, Indicibus Instruxit Clemens C. I. Webb / With an Introduction by P. McNulty. New York, 1979. Vol. I-II. (1 Изд. - Oxford, 1909).
17. Ioannis Saresberiensis. Metalogicon / Edidit J.B. Hall. Auxiliata K.S.B. Keats-Rohan (Corpus Christianorum Con-tinuatio Mediaevalis. Vol. XCVIII). Turnhout, 1991.
18. Joannis Saresberiensis. Opera omnia: Nunc primum im unum collegit et cum codicibus manuscriptis contulit J.A. Giles. Oxonii: Apud J.H. Parker, 1848.
ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
19. Johannes Saresberiensis. Epistolae // Patrologiae cursus completus. Series latina / Ed. J.-P. Migne. Parisiis, 1900. T. 199.
20. The Letters of John of Salisbury / Ed. by W.J. Millor, S.J. and H.E. Butler. Rev. by C.N.L. Brooke. London, 1955. Vol. I. (The Early Letters, 1153-1163).
21. The Letters of John of Salisbury / Ed. by W.J. Millor and C.N.L. Brooke. Oxford, 1979. Vol. II. (The Later Letters, 1163-1180).
22. Liebeschütz H. John of Salisbury and Pseudo-Plutarch // Journal of the Warburg and Courtauld Institutes. 1943. Vol. VI.
23. LiebeschützH. Medieval Humanism in Life and Writings of John of Salisbury. London, 1950.
24. Materials for the History of Thomas Becket, Archbishop of Canterbury / Ed. by J.C. Robertson and J.B. Sheppard. London, 1881-1885. Vol. V-VII.
25. Moos, Peter von. Geschichte als Topic: Das Rhetorische Exemplum von der Antike zür Neuzeit und die Historiae im "Policraticus" Johanns von Salisbury. Olms, 1988.
26. Mynors R.A.B. Introduction. VI // The Letters of John of Salisbury / Ed. by W.J. Millor, S.J. and H.E. Butler. London, 1955. Vol. I. (The Early Letters, 1153-1163).
27. Nederman C.J. John of Salisbury Tempe, 2005.
28. Poole R.L. The Early Correspondence of John of Salisbury // Idem. Studies in Chronology and History. Oxford, 1969.
29. Recuel des Historiens des Gaules et de la France. 1813. Vol. XVI.
30. Schaarschmidt C. Johannes Saresberiensis nach Leben und Studien, Schriften und Philosophie. Leipzig, 1862.
31. Schmidt J. Johannes Parvus Saresberiensis, quomodo inter aequales antiquarum litterarum studio excelluerit. Breslau, 1839.
32. Smalley B. The Becket Conflict and the Schools. A Study of Intellectuals in Politics. Oxford, 1973.
33. Vita et Passio S. Thomae, Auctore Willelmo, Monacho Cantuariensi // Materials for the History of Thomas Becket, Archbishop of Canterbury / Ed. By J.C. Robertson and J.B. Sheppard. London, 1875-1885. Vol. I.
34. Webb C. John of Salisbury. L., 1932.
35. Winston R. Thomas Becket. N.Y., 1967.
36. Гладков А.К. «Интеллектуальная география» средневековой Франции: парижские школы XII в. глазами современников // Долгое Средневековье. Сборник в честь профессора А.А. Сванидзе / отв. ред. А.К. Гладков, П.Ю. Уваров. М., 2011.
37. Гладков А.К. «Итальянская одиссея» Иоанна Солсберийского // Многоликость целого. Из истории цивилизаций Старого и Нового Света. Сборник в честь Виктора Леонидовича Малькова. М., 2011.
38. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. М., 1976.
39. Жильсон Э. Философия в Средние века. От патристики до конца XIV века / пер. с фр. М.: Республика, 2004.
40. Светоний. Жизнь двенадцати цезарей / изд. подгот. М.Л. Гаспаров, Е.М. Штаерман. М., 1966.
A.K. Gladkov
Humilis, indignus, parvus: rethoric and social reality in medieval Latin epistolography
The article analyses correlation of rhetoric, "language of allegories" and social reality in Latin epistolography of the XIIth c. The author deals with the problem of interpretation of John of Salisbury's letter, addressed to bishop John of Canterbury, and "Prologus" to treatise "Policraticus, of the frivolities of courtiers and the footprints of philosophers" (Policraticus sive de nugis curialium et vestigiis philosophorum, 1159). The research of all sources allows to understand principal peculiarities of medieval Latin epistolography and to reconstruct a little known episode of biography of the great English thinker.
Keywords: Latin epistolography, rhetoric, medieval intellectual culture, "Renaissance of the XIIth century", John of Salisbury (1115/1120-1180).
Поступила в редакцию12.01.13
Гладков Александр Константинович,
кандидат исторических наук, старший научный сотрудник
Учреждения Российской академии наук «Институт всеобщей истории» 119334, Россия, г. Москва, Ленинский просп., 32а E-mail: [email protected]
Gladkov A.K.,
candidate of history, senior researcher
Institute of General History of the Russian Academy of Sciences 119334, Russia, Moscow, Leninsky av., 32a E-mail: [email protected]
