CC BY
41
Е.М. Масленникова
УДК 811.111*23
ХУДОЖЕстВЕнный ТЕКСТ И ПЕРЕВОД: ОЦЕНОЧНОСТЬ, ОСЛОЖНЁННОСТЬ И КОДИФИЦИРУЕМОСТЬ 1
Аннотация: Художественный текст рассматривается как особая кодовая система, в которой сочетаются индивидуальный авторский код, действующий в пределах произведений одного автора и культурный код эпохи и социума. Если текст является носителем особым способом закодированных национально-специфических ценностей, то одна из целей перевода и переводчика заключается в передаче закодированных культурных ценностей и в восстановлении авторского подтекста. Развёртывание смыслов текстового Мира зависит от (не) включённости переводчика в соответствующий социально-культурный контекст.
Ключевые слова, текст, перевод, интерпретация, лингвокультура.
E.M. Maslennikova
LITERARY TRANSLATION AND ITS ESTIMATION, COMPLICATION
AND CODIFICATION
Abstract: Literary text is seen as a special code system, which combines the author's individual code that is functioning within the works of a definite author and cultural code of the era and society. If the text carries nationally specific values, in this case one of the purposes of the translation and its translator is to transfer these encoded cultural values and restore the writer's implications. Mechanism of meanings' formation within textual words is viewed as a realisation of the text's associative potential with reference to these textual worlds represented in it and the social and cultural contexts.
Keywords: fiction, translation, interpretation, linguaculture.
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ (проект № 14-04-00554 «Русская литература в современном мире, перевод как восприятие и восприятие перевода»).
^Декодирование текста читателем предусматривает оценку целостности, ценности и истинности Мира текста. Мир текста отражает ино-бытийное пространство, включающее в себя национально-специфические компоненты культуры. Текстовая коммуникация становится полноценной при условии знания или понимания кода автора, поэтической традиции, литературной школы и эпохи, т.е. компонентов фонового знания. Художественный текст отличается кодифицированностью, наличием индивидуальных смыслов и образной системы. В нём сочетаются индивидуальный авторский код, действующий в пределах произведений одного автора, с одной стороны, и культурный код эпохи и социума, с другой стороны.
В ситуации художественного перевода, представляющего собой межкультурную текстовую коммуникацию, автора оригинала и переводчика как первичного читателя разделяют не только собственно языковой барьер, но и культурно-исторический барьер, связанный с пространственно-временными ориентирами, определяющими локализацию исходного текста и опосредуемого им текста перевода, предназначенного для вторичного читателя. В случае некорректной «распаковки» актуализируемое пространство может оказаться в определённой степени «размытым». Герой романа М.А. Булгакова (1891-1940) «Мастер и Маргарита» (1929-1940), озадаченный полученным от Воланда предсказанием о страшной и скорой смерти, задаётся вопросом о личности того, кто отрежет ему голову. Берлиозу, который, кстати, является редактором крупного журнала, на ум приходят только два варианта грядущих событий - это могут быть либо враги, либо интервенты, что, в принципе, соответствует духу официальной пропаганды того времени. Из шести переводов романа М.А. Булгакова на английский язык (M. Ginsburg, 1967; M. Glenny, 1967; D. Burgin and K. Tiernan O'Connor, 1995; R. Peaver and L. Volokhonsky, 1997; H. Aplin, 2008; M. Karpelson, 2011) только М. Гленни заме-
няет интервентов на foreign spies, несмотря на наличие однозначных соответствий интервент(ы) и interventionist(s). Переводчик предпочёл пойти по пути упрощения исходных исторических реминисценций, пытаясь элиминировать лакуны культурного фона, но, с другой стороны, сам автор постоянно упоминает слово шпион в различных контекстах.
А кто именно? Враги? Интервенты? М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита « And who will precisely do it? Enemies? Interventionists? (M. Ginsburg, 1967); Ср.: ... он никакой не интурист, а шпион. ... Вы не немец и не профессор! Вы - убийца и шпион! ... Иностранный консультант, профессор и шпион! ... Приедет... и или нашпионит, как последний сукин сын... М.А. Булгаков. Мастер и Маргарита.
Само слово интервенты часто встречается в исторических контекстах, связанных с эпохой гражданской войны.
Убивали нас царские палачи и жандармы, убивали юнкера в Октябре, убивали беляки, интервенты всех стран света, махновцы и антоновцы, кулаки по нас стреляли из обрезов, а мы все живы любовью народной. А.А. Фадеев. Молодая гвардия (1943-1951); Интервенты разделили город на четыре зоны: французскую, греческую, петлюровскую и деникинскую. К.Г. Паустовский. Повесть о жизни. Время больших ожиданий (1958).
Следующий отрывок из статьи А.Я. Вышинского (1883-1954), видного государственного и партийного деятеля, выступавшего в качестве государственного обвинителя на политических процессах во времена сталинских репрессий, ясно даёт представление об особом советском новоязе 1930-х годов, для которого слово интервент(ы) приобретает значение 'враг(и) СССР'.
Усиленно готовясь к нападению на СССР, иностранные интервенты опирались на шахтинских вредителей внутри СССР, всячески поддерживали их вредительскую контрреволюционную работу для ослабления обороноспособности СССР... А.Я. Вышинский. Некоторые ме-
тоды вредительско-диверсионной работы троцкистско-фашистских разведчиков (1937).
В художественном тексте передача оценочности осуществляется имплицитно, но, тем не менее, именно ТЕКСТ был и остаётся носителем особым способом закодированных национально-специфических ценностей.
Художественный перевод как интерпретационная деятельность допускает возможность сосуществования разных интерпретаций, когда «плотность» информации предполагает активацию косвенных смыслов, выраженных эксплицитно или имплицитно. Переводчик должен предугадать и направить реакцию читательской аудитории, обеспечив необходимое и / или требуемое воздействие на адресата (перлокутивный эффект по Остину) через «свой» текст. Интерпретация практически всегда предполагает поиск подтекстовых смыслов, тогда как обращение к ино-культурному тексту приводит к расширению границ культурного диапазона, но «перепонимание» текста способно привести к сбоям в системе передаваемых культурных ценностей. возникает вопрос о допустимости и степени этой допустимости попыток установить и восстановить нарушенные связи Мира текста, ориентируясь на истинное положение вещей, существующее в реальной действительности.
В «Сказе о тульском кривом левше и о стальной блохе» (1881) Н.С. Лескова (18311895) войсковой атаман Донского казачьего войска М.И. Платов (1751-1818), сопровождающий Александра I (1777-1825) в его путешествии в лондон, ничему не удивляется и на вопросы императора отвечает:
Мне здесь то одно удивительно, что мои донцы-молодцы без всего этого воевали и дванадесять язык прогнали. Н.С. Лесков. Сказ о тульском кривом левше и о стальной блохе.
В 1916 году в Бостоне выходит под названием «The Steel Flea» перевод лесковско-го «Сказа...», выполненный Изабел Хапгуд / Isabel Florence Hapgood (1850-1928). В 1958 году в СССР был опубликован перевод Дж.
Ганна / George H. Hanna (1891-1969), где название произведения сократилось до «Lefty» (буквально 'левша' - по прозвищу главного героя).
Хронологический отсчёт событий, о которых повествует Н.С. Лесков, начинается с 1815 года - с года окончания Венского конгресса (сентябрь 1814 года - июнь 1815 года), оказавшего большое влияние на политическую жизнь Европы XIX века, когда были ликвидированы условия Венского мира 1809 (договора об окончании австро-французской войны 1809 года). Международные договоры, подписанные после завершения войны коалицией европейских держав с Наполеоном I (1769-1821), изменили карту Европы. После победной отечественной войны 1812 года, окончившейся поражением Наполеона против армии союзников, Александр I оказался одним из самых популярных политиков Европы. Итак, о каких дванадесяти языках рассуждает персонаж Н.С. Лескова? В составе так называемой Великой армии Наполеона, вторгнувшейся на территорию России, только половина солдат были французами, а остальные были выходцами из королевства Италии, Испании, Неаполитанского королевства, из Пруссии, Австрии, Швейцарии, Португалии, а также из германских государств, объединённых Наполеоном в Рейнский союз (Бавария, Саксония, Вестфалия, королевство Вюртем-берг, великие герцогства Баден, Берг и Гессе), поляки, проживающие на территории Франции бельгийцы и голландцы. Если верить И. Хапгуд, то оказывается, что атаман Платов хвастается тем, что его воинские части с Дона завоевали двенадцать наций (conquered a dozen nations) :
One thing only here astonishes me, that my dashing lads of the Don made war without all this and conquered a dozen nations. N.S. Lyeskoff. The Steel Flea (Translated by I. Hapgood) « There's only one thing that impresses me: my Cossack boys fought without any of this and drove twelve nations out of our country. N.S. Leskov. Lefty (Translated by George H. Hanna).
Замена донцов-молодцов, о которых
говорит атаман Платов, на my Cossack boys, обусловлена обратной (интегративной) ин-ференцией, что позволило переводчику «восстановить» эпизод, опираясь на неявно данную информацию: Платов - атаман Донского казачьего войска ® мои донцы = казаки ® my Cossack boys. Противоположная трактовка одних и тех же событий из Мира текста, тесным образом связанных с реальными событиями, может быть обусловлена влиянием извне социальных аспектов интерпретации. Дж. Ганна, который прожил в России дольше, чем И. Хапгуд, подошёл к передаче данного эпизода более точно, указав, что русские выгнали многонациональный корпус захватчиков из страны (drove twelve nations out of our country), принесли мир Европе, а не завоевали её.
Расширенное участие в межкультурных контактах позволяет включить опосредуемое текстом «чужое» пространство в систему собственных координат, поэтому в сноске-комментарии И. Хапгуд пытается объяснить «своему» читателю причины, побудившие русского царя, пожелавшего превзойти англичан в мастерстве, выдумке и тонкой работе, обратиться именно к мастеровым из Тулы: «Tula is the Sheffield of Russia, being the seat of the Government gun-works, and possessed of innumerable shops engaged in the manufacture and sale of all sorts of metal goods». Объяснение промышленной специфики Тулы через отсылку к Шеффилду, к английскому центру тяжёлой и металлургической промышленности, является оправданным, так как позволяет англоязычному читателю восстановить предметно-логические связи.
Oxford is a Greek factory, as Wilton mills weave carpet, and Sheffield grinds steel. R. Emerson. English Traits
Как правило, нахождение в едином информационном пространстве позволяет переводчику оптимизировать свою деятельность и предвосхитить получаемый результат. В XIX веке среди переводчиков романа «Евгений Онегин» (1823 -31, полностью -1833) А.С. Пушкина (1799-1837) на английский язык были те, кто непосредственно
сталкивался с русской культурой. Например, профессиональный военный, вышедший в отставку в чине генерал-лейтенанта, генри Спалдинг / Henry Joseph Spalding (18401907) выучил русский язык во время службы при посольстве великобритании в санкт-Петербурге и одним из первых представил произведение А.С. Пушкина английской публике.
в одном из эпизодов романа «Евгений Онегин» А.С. Пушкин описывает вечернюю трапезу в семействе Лариных с обязательным самоваром. Реалия самовар является исключительно русской, равно как и традиция ставить заварочный чайник на самовар. Переводчикам «Евгения Онегина» предстоит решить несколько вопросов: во-первых, определить степень (не)знакомства «своего» читателя с данной реалией, во-вторых, считать ли самовар одним из типологических символов (по Ю.М. Лотману) русской культуры и, в-третьих, выбрать соответствующую стратегию передачи. Итак, чтобы объяснить читателю национально-культурную специфику чаепития по-русски, г. Спалдинг сопровождает свой перевод следующим комментарием: «The samovar, i.e. "self-boiler," is merely an urn for hot water having a fire in the center. We may observe a similar contrivance in our own old-fashioned tea-urns which are provided with a receptacle for a red-hot iron cylinder in center. The tea-pot is usually placed on the top of the samovar». Обычно при переводе слово самовар передаётся на уровне фонем путём транскрибирования как samovar.
Особенность текстовой коммуникации состоит в том, что тЕкСт обеспечивает сохранность культурной памяти, когда происходит проникновение культурной памяти, передаваемой текстом, в индивидуальный опыт субъекта и наоборот - индивидуального опыта, отражённого в тексте, в культурную память. Экстралингвистический контекст выражен языковыми и неязыковыми средствами; его разновидностями являются интертекстуальный контекст, широкий и вертикальный филологический контекст (Гюббенет 1981 и др.). Вертикальный контекст образован фоновым знани-
Смеркалось; на столе блистая Шумел вечерний самовар. Китайский чайник нагревая; Под ним клубился лёгкий пар. А.С. Пушкин. Евгений Онегин
ем, объединяющим разные виды знаний (культурно-историческое, экономическое, политическое, о картине мира, отношениях в социуме).
Когда А.С. Пушкин упоминает китайский чайник, то он, скорее всего, имеет в виду либо стилизацию под китайский фарфор (по форме или по росписи), произведённую на одной из европейских мануфактур, либо страну-производителя. В большинстве случаев переводчики романа «Евгений Онегин» предпочитают передавать китайский чайник как a china tea-pot (буквально - 'фарфоровый чайник') или the Chinese teapot ('китайский чайник').
в английском языке слово china как существительное, указывающее на 'фарфор (как материал)' или 'фарфоровые изделия', и как прилагательное 'фарфоровый' появилось в XVII веке как сокращение от china ware (буквально 'посуда из Китая'). СЛОВО может получать особые исторические коннотации, поддерживающие и направляющие выход на его концептуальные связи. Для получения максимально удовлетворительной интерпретации английская писательница, поэтесса и переводчица М. Хобсон (1926 -), предпочла использовать устаревшее наименование Китая как Cathay.
По данным из «Исторического корпуса американского английского» (http://
Dark was coming; on the table shining
The evening samovar was boiling hot;
Beneath a china tea-pot, on it warming,
A light steam-cloud was wandering about.
A. Pushkin. Evgenie Onegin (Translated by B. Simmons, 1950) It was already late in the afternoon, and the light samovar simmered, warming the Chinese teapot
A. Pushkin
'Twas dusk! Upon the table bright
Shrill sang the samovar at eve,
The china teapot too ye might
In clouds of steam above perceive.
A. Pushkin. Eugene Onegin
(Translated by H Spalding, 1881)
corpus.byu.edu/coha) старинное наименование Китая как Cathay, впервые фиксируемое в корпусе в 1832 году, встречается в текстах XIX века, связанных с путешествиями европейцев на Восток и с эпохой Великих географических открытий, а в XX веке - с исторической или приключенческой литературой. Программа-поисковик «Google Books Ngram Viewer» (http://books.google. ru/books), позволяющая обратиться к корпусу из пяти миллионов оцифрованных источников, опубликованных за период с 1500 по 2008 годы, относит упоминание Cathay относительно северной части Китая к 1533 году. Выделение М. Хобсон характерологического свойства элемента для китайский чайник, позволяет увидеть СЛОВО в исторической перспективе и уточнить интерпретацию (best tea-pot from far Cathay).
Перемещение, «сдвиг» семантических компонентов текста даёт и / или компенсирует смысловые потери внутри отдельных сегментов, связанных друг с другом логическими и / или смысловыми связями. Художественный текст задаёт собственный интерпретирующий диапазон, внутри которого существует градуальность интерпретации. Построению модели текста переводчиком как первичным читателем оригинала способствуют навыки сегментации, селекции, распределения, адаптации. Как можно пред-
Day faded; on the table, glowing,
the samovar of evening boiled,
and warmed the Chinese teapot; flowing
beneath it, vapour wreathed and coiled.
A.S. Pushkin. Eugene Onegin (Translated by Charles H. Johnston, 1977) was beginning to fade. On the table the gleaming in the spiralling wisps of steam. . Eugene Onegin (Translated by R. Clarke, 2005)
Twilight: the evening samovar Stood in his place, all hiss and gleam; The best tea-pot, the one from far Cathay, was warming in its steam.
A. Pushkin. Evgenii Onegin
(Translated by M. Hobson, 2011)
ставить Онегина с учётом авторской характеристики - театра злой законодатель?
Ч. Джонсон пытается сохранить характер пушкинских рифм актрис - кулис как actrices - coulisses. М. Хобсон называет онегина malicious arbiter of drama, что, возможно, создано по модели английского перевода прозвища римского поэта и писателя Петрония, отличавшегося утончённым вкусом: arbiter elegantiarum как the arbiter of elegance 'законодатель мод'. Р. Кларк, поставивший перед собой цель добиться максимальной читабельности пушкинского романа для современного англоязычного читателя, выбирает для характеристики онегина слово trend-setter, наибольшая частотность которого по словоупотреблению приходится по данным из «Google Books
Театра злой законодатель, Непостоянный обожатель Очаровательных актрис, Почётный гражданин кулис...
А.С. Пушкин. Евгений Онегин
A critic of the stage malicious, A slave of actresses capricious, Onegin was a citizen Of the domains of the side-scene...
A. Pushkin. Eugene Onegin (Translated by H. Spalding, 1881)
The lands on either side are his: the ship From Ceylon, Inde, or far Cathay, unloads...
G. Byron. Don Juan Or sunny regions of Cathay.
H. Longfellow. The Hanging of the Crane
Ngram Viewer» (http://books.google.ru/books) на 1988 год.
Onegin - theatreland's malign trendsetter, inconstant wooer of pretty acresses, and honorary citizen of the back-stage... A. Pushkin. Eugene Onegin (Translated by R. Clarke, 2005).
Изменение норм и ценностей, заложенных в исходный текст его автором, подразумевает полное или частичное преобразование Мира текста в соответствии с новыми условиями и целями переводческой деятельности. Кроме этого, значимость контекста культуры в подобных случаях определяется личностными или, шире, социальными факторами. Внешние факторы, сопутствующие обращению к тексту, влияют на его «прочтение» и расшифровку предметной ситуации.
He s off - this ruthless legislator for the footlights, this fickle traitor to all the most adored actrices, this denizen of the coulisses.
A.S. Pushkin. Eugene Onegin (Translated by Charles H. Johnston, 1977) Malicious arbiter of drama And faithless worshipper - a charmer Of charming actresses, which means An honoured quest behind the scenes.
A. Pushkin. Evgenii Onegin (Translated by M. Hobson, 2011)
Литература
Гюббенет И.В. К проблеме понимания литературно-художественного текста. - М.,
1981.
Масленникова Е.М. Виды мотивированности слова в художественном тексте // Вестник Тверского гос. ун-та. - 2013. - № 24. - Сер. «Филология». - Вып. 5. «Лингвистика и межкультурная коммуникация». - С. 213 - 222.
