CC BY
14P. Anderson), посвященные изучению сохранности семантической структуры в пожилом возрасте, Д. Бёрк делает вывод о том, что в организации семантической информации и семантических процессов, вовлечённых в производство ассоциаций, не наблюдается существенных изменений [11. С 283]. Результаты исследований с пожилыми людьми свидетельствуют о том, что семантическая структура и семантическое кодирование связаны с вербальной способностью, а не с возрастом испытуемых.
ССЫЛКИ НА ЛИТЕРАТУРУ
1. Light L.L. Memory and aging: For hypotheses in search of data // Annual Review of Psychology, 42, 1991. — Pp. 333-376.
2. Стюарт — Гамильтон Я. Психология старения. — СПб.: Питер, 2002. — 256с.
3. Stern P., Carstensten L. The aging mind: Opportunities in cognitive research. — Washington, D.C.; National Academy Press, 2000. — Pp. 63-77.
4. Burke D.M., Mackay D.G., & James L.E. Theoretical approaches to language and aging // T.Perfect & E. Maylor (Eds.), Models of cognitive aging. — Oxford, U.K.: Oxford University Press, 2000. — Pp. 204-237.
5. Deese J. The structure of associations in language and thought. — Baltimore: The John Hopkins Press, 1965. — 216 p.
6. Nelson K. The syntagmatic-paradigmatic shift revisited. A review of research and theory // Psychological Bulletin, 84, 1977. — Pp. 93-116.
7. Camp C.J. Utilization of world knowledge systems. In: L.W. Poon, D.G. Rubin and B.A. Wilson (Eds). Everyday cognition in adulthood and later life. — Cambridge: Cambridge University Press, 1988. — Pp. 78-90.
8. Sharps M.J. Age-related change in visual information processing: Toward a unified theory of aging and visual memory // Current Psychology, 16, 1998. — Pp. 284-307.
9. Burke D.M., MacKay D., Wade E. On the tip of the tongue. What causes word finding failures in young and older adults // Journal of Memory and Language, 30, 1991. — Pp.542-579.
10. MacKay D.C., Abrams L. Age-linked declines in retrival orthographic knowledge. Empirical, practical, and theoretical implications // Psychology and Aging, 13, 1998. — Pp.647-662.
11. Burke D.M. & Peters L. Word association in old age: Evidence for consistency in semantic encoding during adulthood // Psychology and aging, 1986. Vol. 1. No.4. — Pp. 283-292.
О. И. Колесникова ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ПЛАН РЕЧЕВОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ЧЕЛОВЕКА КАК ПРОБЛЕМА ВОЗРАСТНОЙ ПСИХОЛИНГВИСТИКИ
Становление эстетико-речевой сферы языковой личности в онтогенезе языковой способности осуществляется в процессе формирования специфической стороны языковой компетенции «наивного» читателя. Освоение семантического пространства дискурса особого рода — поэтического — на ментально-эмоциональном уровне происходит благодаря художественно-языковой компетенции. Понятно, что ее развитие связано с доминированием определенных черт в речемышлении носителя языка с раннего возраста. В общепринятой оценке работы детского языкового сознания наблюдаются некоторые признаки дискриминационного подхода. Результаты проведенного нами исследования понимания поэтической речи детьми младшего школьного возраста не позволяют согласиться с абсолютизацией ущербности «младшего» носителя языка.
Предрасположенность к образованию эстетического речевого смысла, связанного с гибкостью, подвижностью семантической структуры дискурса, а также со значительной ролью ассоциативно-смысловых связей слов в художественном тексте, формируется в языковом сознании человека в детстве. Свидетельством художественного осмысления действительности в онтогенезе речи являются речевые факты детского языка [1], а также показания ассоциативного мышления детей [2]. Этот материал позволяет сделать предположение об онтогенетической закономерности, связанной с естественным характером приобретения индивидом способности к эстетически значимой переработке информации. Более смелым шагом является предположение о наличии специфической (эстетической) формы переработки объектов действительности в
языковом сознании «младшего» носителя языка. В пользу данного тезиса говорят, кроме названных аргументов, и некоторые особенности «детской» языковой картины мира, сходные с результатами творческой концептуализации мира у поэтов и писателей [3].
Основываясь на научно установленных фактах, касающихся исследования разных аспектов функционирования языковой способности в онтогенезе речи, можно говорить о наличии эстетической доминанты развития языковой личности в детстве. В концептосфере человека эта доминанта, выходящая за пределы речевой организации человека, детерминирует ее ценностно-смысловые составляющие и в конечном счете направляет путь его дальнейшего духовного развития. В речевом поведении человека роль эстетической доминанты обнаруживается в разных планах дискурса («на входе» и «выходе» информации). Например, при включении поэтических элементов в обыденный дискурс; в интертекстуальности на уровне повседневного официального и неофициального общения; в эстетизации частных бесед и т.д., вплоть до коллекционирования рекламных слоганов и удачных шуток с языковыми играми. Она неминуемо должна повлиять и на всю концептуальную систему человека, повлечь за собой более глубокую и человеческую (гуманную) смысловую интерпретацию действительности, постоянно осуществляемую в индивидуальной когнитивно-эмотивной сфере.
Исследователь художественной речи Б. А. Ларин писал, что лирика, кроме работы интеллекта, возбуждает «переживания в области эстетики языка (любование речевым искусством)» [4. С. 410]. Это замечание адресовалось взрослому субъекту. В приложении к дискурсивному мышлению ребенка акценты меняются. Можно, перефразируя цитату, сказать о нем так: благодаря «любованию» (радости, удивлению) поэзия пробуждает активную работу мысли. Как показывают наблюдения над младшими дошкольниками, сначала четко проявляются психофизиологические реакции на стихотворную речь (хлопанье в ладоши, движения ног, звукоподражание и т.д.). Это зачатки эстетизированной эмоции, эмоционального переживания поэзии и наслаждения ею, и не всегда только ритмико-мелодическими свойствами. Ребенок чаще всего неравнодушен и к содержательности формы стихов. Поэтические модификации смысла в народном поэтическом творчестве (от прибауток, потешек, пестушек — к загадкам, поговоркам, присказкам) радуют и приводят в восхищение малышей. Эта необыкновенная и в то же время обычная (типичная для детей) эстетическая восприимчивость — условие важнейших процессов в работе интеллекта, сознания. Естественно складывается поэтическая картина мира, особенности которой всегда будут выступать фактором, оказывающим влияние на поведение читателя — «встречное конструирование смысла» в интерпретирующем сознании участника поэтического дискурса.
В случае обращения автора произведения к живой природе, миру простых (то есть чистых и не вывернутых наизнанку) сущностей, незамутненных чувств, в среде естественного и не извращенного издержками постмодернистского сознания человеческого бытия особенности детской картины мира не только не затрудняют процесс образования художественного концепта как продукта рефлексии, а наоборот, способствуют ему. Экспериментальное подтверждение обнаруживается в результатах широкомасштабного исследования «продуктов» речемышления субъекта чтения-понимания поэтического высказывания [5]. Наиболее приемлемый и доступный способ получения данных о речемыслительной деятельности получателя речи в художественном дискурсе как коммуникативном событии (в ситуации общения с автором) — анализ ее вербализованных продуктов. При исследовании работы «понимающего» сознания, обусловливающей лингвокогнитивную обработку дискурса, такими продуктами выступают детские субъективные толкования смысла языковых выражений и речевых произведений. Тексты-интерпретации детьми поэтических высказываний (по сути, результаты метаречевой деятельности) могут квалифицироваться как продукты рецептивно-рефлексивной работы лингвоко-гнитивных механизмов.
Достоверность выводов в этом случае ставится в зависимость от решения вытекающих из специфики исследования проблем и выполнения целого ряда условий. Во-первых, вербальные формы ментального образа, создаваемого читателем поэзии, могут быть ущербными по отношению к своему референту (в данном случае — фрагменту художественно-языковой картины мира, создаваемому в рецептивном сознании). Ребенок (как и взрослый) может не найти «нужных слов» для означивания образов, возникших в сознании. Кроме того, во время сбора данных испытуемый может не получить необходимой для художественного общения психоло-
гической настройки — обязательного для эстетической рецепции ребенка фактора. Поэтому при проведении эксперимента первое условие художественной рефлексии респондента-младшего школьника — создание особой атмосферы, душевный настрой.
Во-вторых, исследователю нужно найти в этих текстах «следы» лингвокогнитивной обработки материала, признаки художественного речемышления в интерпретациях поэтического факта. Факта, в котором внешней оболочкой является семантически и эстетически трансформированный язык. Декодирование такого факта с «осложненным» способом репрезентации поэтического смысла требует специфических способов работы языкового сознания. Поэтому анализ результатов его работы предполагает соотнесение смыслового центра каждой интерпретации и тех когнитивных операций, которые могут обеспечить мысленный «переход» от системно-категориального смысла языковых единиц поэтического текста в сферы понятий, связанных с духовной жизнью человека. Такое соотнесение помогает увидеть в ретроспекции возможный путь интерпретирующего сознания отдельного респондента. Схематично содержание смыслообразующей деятельности эстетического плана при учете предопределенности характера семантических преобразований структурой дискурса представлено в нашей работе [Там же. С. 14-15]. Включение всех механизмов речевой организации человека, обеспечивающих выполнение языковых и когнитивных операций в речепонимании эстетического факта, является базой приобретения в онтогенезе речи художественно-языковой компетенции.
Подчеркнем, что при анализе вербализованных результатов понимания поэтического смысла методологически важным представляется положение психолингвистической теории о характере речемыслительной деятельности человека, которая протекает при постоянном взаимодействии между различными уровнями осознаваемости. Пониманию речи/текста способствуют те перцептивно-когнитивно-аффективные опоры, которые могут не иметь выхода в вербализацию и осознавание [6]. Одной из таких опор мы предлагаем считать прагмасеманти-ческую интуицию. Она помогает ориентироваться читателю в незнакомой стихии поэтического произведения, осваивать его мир на семантическом уровне восприятия с помощью чувства языка. Префиксоид «прагма» в данной дефиниции подчеркивает, что читатель осваивает поэтический мир с максимально близких к авторской точке зрения позиций, улавливая концептуально важные моменты. Этот вид интуиции позволяет когнитивным операциям приобретать эстетический характер.
Основным признаком реализации языковой способности к адекватному восприятию художественной речи в произведении искусства слова и — благодаря этому — пониманию художественной мысли-чувства является «собственный эстетический объект». Это то представление, обладающее аксиологическими свойствами, которое образуется в сознании индивида, именно его он пытается по просьбе экспериментаторов истолковать. Во всей совокупности определяемых психическим развитием индивида способностей не только декодировать эстетический смысл, но и испытывать эстетическое состояние, собственно языковые и когнитивные способности играют главную роль в создании вторичного по своей природе «собственного эстетического объекта». Вторичное смыслопорождение в поэтическом дискурсе требует выполнения операций распознавания эстетических сигналов, установления звукосмысловых связей и осуществления смысловой догадки. Такие операции возможны, если у субъекта дискурса есть поэтический слух, работает прагмасемантическая интуиция и достаточно развита языковая чувствительность. В когнитивном аспекте художественно-языковая компетенция проявляется при участии знаний о мире, в ассоциативной работе мысли, благодаря продуктивному воображению.
В-третьих, при экспертной оценке результатов интерпретации поэтического смысла важно избежать влияния субъективных факторов со стороны эксперта. Нельзя отрицать возможности вариативности интерпретаций в художественном дискурсе. Невозможно и не учитывать роль внутреннего контекста личности читателя, ведь для человека значение слова функционирует как «средство выхода на личностно переживаемую индивидуальную картину мира во всем богатстве ее сущностей, качеств, связей и отношений, эмоционально-оценочных нюансов и т. д.» [Там же. С. 231].
Наконец, важен подбор языкового материала — поэтического текста, стимулирующая роль которого в рецептивно-рефлексивной деятельности субъекта может быть детально изучена и ждет своего отражения в теории речевого воздействия. Опытный материал должен быть
максимально разнообразен по своим художественно-речевым свойствам. Так, даже в рамках небольшого по объему поэтического высказывания (законченной по смыслу фразы) может быть различной степень когнитивной и языковой осложненности способа репрезентации авторской мысли. Возможный коэффициент этой степени тем выше, чем насыщеннее текст эстетическими «сигналами», способными вызвать определенный эмоциональный отклик у реципиента, и чем сложнее их когнитивная обработка. Первое из названных свойств обусловливается языковой формой тропеического словоупотребления в тексте: так, смысловые окказионализмы, факты синестезии, оксюморонные сочетания имеют более сложную внутреннюю организацию, чем эпитет, глагольная и генитивная метафора. Но формально-семантическая организация единицы текста играет не главную роль Важно выявить, какой материал требует более «емкой» лингвокогнитивной обработки. Это — второе — свойство связано с причинами стилистического эффекта, обнаруживаемыми на уровне психики. Так, на основе индивидуальной способности к межсенсорному восприятию переживается синтестетическая метафора, а, к примеру, перекрещивающиеся семантические пространства в олицетворении требуют «переключения» с одного понятийного ряда на другой. Таким образом, лингвокогнитивная сложность поэтического факта речи устанавливается на основе речементальных свойств, реализуемых при декодировании эстетического сигнала, и зависит от характера ассоциаций, их многоплановости, взаимодействия (конфликтности, соположения и т.д.).
В нашей работе установлена обратная пропорциональная зависимость коэффициента такой сложности фактов поэтической речи и распознавания их как эстетических сигналов детьми, а также успешности/адекватности их интерпретации. Об этом говорят статистические данные; большее число школьников выделяло в текстах, воспринимаемых на слух, более сложные языковые формы (например, совмещение двух образов в инверсированной конструкции), чем менее яркие, более тривиальные по своей структурно-семантической организации (например, словосочетание с эпитетом). При этом нельзя не отметить, что так «ведут» себя дети в условиях поэтического дискурса со взрослым операциональным языком (в текстах были представлены образцы русского поэтического слова из произведений Н. Некрасова, Ф. Тютчева, И. Бунина, С. Есенина и других лучших поэтов). Этот факт позволяет настаивать на переоценке свойств детского речевосприятия применительно к художественному дискурсу.
Перечисленные особенности изучения художественного плана речевой организации человека в условиях поэтического дискурса мотивируют ступенчатое применение ряда методов исследования. Первая ступень — это лингвоэстетический и контекстуально-семантический анализ языкового материала, предъявляемого респондентам. Он осуществляется на основе установления характера художественных преобразований средств языка, учета количественного состава единиц с образными коннотациями, а также по наличию слов-»помощников» в контексте (лексем с явными денотативными признаками). На следующей, второй ступени применяется когнитивно-прагматический анализ текстов предъявляемого респондентам материала. В ходе такого анализа определяется коэффициент лингвокогнитивной осложненности способа репрезентации поэтического смысла. Далее выполняется анализ вербализованных результатов осмысления поэтических высказываний детьми. Выраженные в форме толкований, суждений, отзывов, мнений и других словесных отчетов, такие результаты подвергаются когнитивно-прагмасемантической классификации, в основу которой положен принцип эквивалентности соотношения исходной и новообразованной смысловой структуры реконструируемого объекта. Критериями классификации могут выступать 1) неслучайный характер ассоциирования, обусловленный ситуацией наиболее глубокого проникновения в авторский замысел; 2) факт отражения в словесных отчетах детей признаков художественного мышления на основе абстрагирования от денотата, фантазии и установления ассоциативно-семантической связи художественного характера; 3) такой показатель креативности поля интерпретации, как концептуали-зованный в индивидуальной системе ребенка-интерпретатора личностный смысл, извлекаемый в контексте.
Лингвокогнитивная сложность семантической организации поэтической фразы вызывает нарастание «дешифрующего» напряжения в воспринимающем сознании субъекта интерпретации. Благодаря повышенным усилиям декодирование осуществляется более успешно. Об этом говорит число лингвоэстетических интерпретаций, полученных при толковании смысла поэтических выражений с более высоким коэффициентом языковой осложненности. Соотно-
шение степени участия креативных усилий и энергетических затрат «производителя» речи (поэта) и степени активности интерпретационных механизмов показывает их корреляцию. Данный результат получен после обработки данных, собранных при предъявлении детям двухсот фактов поэтической речи, не отмеченных специфической адресацией, из произведений пятидесяти авторов 19-20 вв. Опытный материал носил чаще фрагментарный вид, он был подобран таким образом, чтобы позволить респонденту образовать целостное представление без учета полного словесного окружения. Считаем, что лаконичный, малообъемный дискурс является оптимальным условием моделирования процесса взаимодействия участников поэтического дискурса.
Таким образом, возрастные психолингвистические закономерности в онтогенезе речи могут быть прослежены и в области рецепции продуктов поэтического творчества. Две трети современных младших школьников обнаруживают черты художественного речемышления при смысловой интерпретации поэтического факта.
ССЫЛКИ НА ЛИТЕРАТУРУ
1. Харченко В. К. Словарь современного детского языка: ок. 10 000 слов: свыше 15 000 высказываний. — М.: Астрель: АСТ: Транзиткнига, 2005. — 637 с.
2. Овчинникова И. Г. Береснева Н. И., Дубровская Л. А., Пенягина Е. Б. Лексикон младшего школьника (характеристика лексического компонента языковой компетенции). — Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2000. — 312 с.
3. Колесникова О. И. Лингвопоэтические свойства языкового сознания детей: сходство двух картин мира // Лингвистика и ее место в междисциплинарном научном пространстве: сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции с международным участием. — Киров: Изд-во ВятГГУ, 2008. — С. 81-86.
4. Ларин Б. А. Филологическое наследие: Сб. ст. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. — 952 с.
5. Колесникова О. И. Художественный модус языка и языковая компетенция ребенка: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. — Тверь, 2006. — 48 с.
6. Залевская А. А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст: Избранные труды. — М.: Гнозис, 2005. — 543 с.
И. П. Кривко
СИНОНИМИЧЕСКАЯ АТТРАКЦИЯ: СИНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ПОДХОД
В настоящее время все большую популярность приобретает тенденция рассматривать человека как сложную самоорганизующуюся систему. Познавательные способности индивида, его сознание, память и, конечно же, язык можно представить как определенные структуры, подчиняющиеся процессу самоорганизации. Анализ подобных систем разрабатывается в рамках синергетического подхода Изучение проблем лингвосинергетики подразумевает междисциплинарный подход, в русле которого человек рассматривался бы как живая, целостная, постоянно изменяющаяся система, включенная в социальное и физическое окружение.
В нашей статье рассматриваем процесс синонимической аттракции в русле синергетического подхода. Являясь одним из способов концептуализации мира, синонимические связи образуют в языке поля, семантические сети, на примере которых можно исследовать языковую и концептуальную картину мира того или иного народа, индивида или группы людей. Несмотря на значительное количество работ, посвященных вопросам синонимии, нет единого определения аттракции.
В разных науках термин «аттракция» (от лат. Attraction — притяжение) используется в значении притяжения точки к аттрактору [1. С. 487].
Например, в психологии термин «аттракция» определяется как понятие, обозначающее возникновение при восприятии человека человеком привлекательности одного из них для другого, и рассматривается как своеобразная социальная установка на другого человека, порождающая разнообразную гамму чувств: от неприязни до симпатии [2. C. 41].
Термин «аттрактор» стал использоваться в науке после введения нидерландскими учеными Д. Рюэлем и Ф. Такенсом в 1971 понятия «странный аттрактор». Аттрактор динамической системы — это инвариантное множество аттракторов в его фазовом пространстве, к которому со временем приближается любая или достаточно близкая к аттрактору точка [1. C. 487].
