CC BY
87
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 2007. №5 (1)
УДК 811.511' 255.2 (045) В.Г. Пантелеева
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОД В ФИННО-УГОРСКОМ МИРЕ: ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
Рассматриваются этапы переводческой деятельности в финно-угорских литературах. Акцентируется внимание на контактах удмуртской литературы с зарубежными уральскими литературами: венгерской, финской, эстонской.
Ключевые слова: художественный перевод, межлитературная и межъязыковая коммуникация, финно-угорские литературы.
В специальной научной литературе по переводоведению ХХ в. справедливо именуют «веком перевода» [8. С. 4]. В мире в целом и в бывшем Советском Союзе параллельно мощно развивались обе сферы переводческой деятельности - практическая и теоретическая.
Идея интернационализма была основополагающей во внутренней и внешней политике СССР. В контексте интересующей нас проблемы эта идея реализовывалась в разных формах и сферах (например, издание литературно-художественного, во многом переводного, журнала «Дружба народов», выпуск научно-теоретических сборников «Мастерство перевода» и «Тетради переводчика»), но незыблемым и главным являлся интерес к жизни национальных литератур, их пропаганда была возведена в ранг государственной политики. Это приносило свои плоды. Приведу несколько примеров. За почти пятьдесят лет (с 1938 по 1985 годы) было издано 19 антологий удмуртской поэзии на русском языке, тогда как за последние двадцать лет (с 1985 г. по настоящее время) изданы лишь две подобные антологии («Песни солнечного леса». М., 1989; «Мир женской души». Ижевск, 1992).
Самым переводимым поэтом Удмуртии, как известно, был Ф. Васильев. При жизни он издал 13 стихотворных сборников, из которых 7 переведены на русский язык, и 5 из них выпущены московскими издательствами. Подобная творческая удача выпадает на долю не каждого национального автора, но и другие писатели - современники Флора Васильева имели в то время возможность издавать переводные книги не только в Ижевске, но и в Москве. Если говорить о современных молодых авторах, то они оказались, как отмечает автор одной газетной публикации, «...в национальной резервации. Русские читатели Удмуртии заметили тенденцию последних лет. Они не могут следить за новинками удмуртской литературы. Переводов нет» [6]. Возможно, это слишком категоричное утверждение, но в нем отражена объективно сложившаяся ситуация с переводами.
Общественный интерес к переводческой практике также целенаправленно претворялся в жизнь на региональном уровне [1]. Уникальным литературно-художественным проектом являлся выпуск переводных русскоязыч-
ных сборников «Между Волгой и Уралом», включающих произведения писателей национальных республик Поволжья и Урала. За период с 1977 по 1989 г. вышли пять книг этой серии, изданных в Ижевске, Йошкар-Оле, Саранске, Казани, Чебоксарах. Кроме того, в рамках этого же проекта в 1987-88-е г. в разных республиках были выпущены три антологии переводной поэзии и прозы («Приметы». Саранск, 1987; «Побратимы». Ижевск, 1988; «Пути и перепутья». Йошкар-Ола, 1988). Безусловно, стоит напомнить и о других поэтических антологиях регионального уровня, но общероссийского значения («Четыре ветра»: Стихи башкирских, татарских, удмуртских, коми-пермяцких поэтов. Пермь, 1970; «Уральские поэты»: Антология: В 2 т. Свердловск, 1976.)
Несомненно, такое явление, как «многонациональная советская литература», не могло функционировать без художественного перевода. Переводилось много, статус переводчика художественной литературы был высок. Но при этом переводчик произведений национальных авторов на русский язык чаще всего не владел языком оригинала, а работал с подстрочниками. Такое положение негласно было узаконено в профессиональной среде, в этом априори усматривали некую демократичность: перевод делается прежде всего для тех, кому оригинал, по незнанию языка, недоступен. При таком общественно-функциональном подходе многие вопросы теории перевода («перево-димость-непереводимость», «адекватность-неадекватность») становились вторичными, несущественными, а переводные тексты - приукрашенными, литературно отшлифованными, в целом - «скроенными» по единым советским лекалам. В многонациональном советском государстве приоритетным являлось русскоместное двуязычие, что приветствовалось, становилось весьма характерным и в переводческой практике. Потому так много переводилось, например, в сфере удмуртско-русской (и наоборот!) языковой пары и непростительно, губительно мало в сфере «удмуртский - финно-угорские языки». Переводы эти носили случайный характер, отдельные стихотворения или подборки чаще всего публиковались в местной периодике в связи с юбилеем или каким-нибудь знаменательным фактом, событием, например объявленной декадой какой-нибудь братской литературы в Удмуртии. (Так, в качестве примера можно отметить следующие публикации - переводные подборки - из литературно-художественного журнала «Молот»: «У нас в гостях литераторы Мордовии». 1967. №12; «А. Гидаш на удмуртском языке» (пер. Ф. Васильева). 1970. №3; «Современная литература коми». 1972. №11).
Конечно, сегодня эти немногочисленные, разрозненные переводы образцов больших и малых уральских литератур представляют интерес с точки зрения историко-литературного процесса, но ни о каких серьезных межлитературных, межъязыковых контактах в тот период не могло быть и речи. Практически не было и обратной связи: в советский период ни финны, ни венгры, ни эстонцы не проявляли интереса к удмуртской литературе, и она была представлена там очень скудно. Действительно, ничтожен перечень взаимопереведенных и отдельно изданных книг и антологий: «Коми калык выжыкылъёс» (на удмуртском языке). Ижевск, 1959 (но это фольклор!); «Уд-
муртские рассказы» (на марийском языке). Йошкар-Ола, 1963; «Весёлые песни»: антология народных песен (на эстонском языке и языке оригинала). Таллинн, 1970 (снова фольклор!); Кепеш Г. «Полдень и полночь»: антология финно-угорской поэзии (на венгерском языке). Будапешт, 1972; Шандор Пе-тефи: Стихи и песни (на венгерском, удмуртском и русском языках). Будапешт, 1975; Домокош П. Сила песни: антология песен народов уральской семьи. Будапешт, 1980 (на венгерском языке, и снова фольклор). Возможно, этот список может быть исправлен и дополнен новой информацией.
Политические, социально-экономические преобразования и потрясения, произошедшие в стране в середине 80 - начале 90-х гг., коренным образом видоизменили культурное и литературное развитие как в России, так и в национальных республиках. В этой сфере до сих пор много разноаспектных, разноуровневых проблем, но факт остается фактом: перемены в целом оказались благоприятными для интеграционных процессов в финно-угорском сообществе, в том числе и на литературном поприще.
Безусловно, основным каналом рецепции, межъязыкового литературного взаимодействия остается перевод. Процесс этот объективный и закономерный, ибо «литературные связи и взаимодействия представляют категорию историческую и в различных конкретных исторических условиях имеют разную степень интенсивности и принимают разные формы» [5. С. 77]. Мировой литературный опыт подсказывает, что в определенных условиях литературное взаимодействие имеет «характер прежде всего переводов» [5. С. 139]. Интересно отметить, что художественный перевод в современном финно-угорском мире становится целеустановкой, одним из реальных механизмов реализации интеграционной политики в области культуры. «Это связано прежде всего с тем, что художественный перевод является одним из наиболее наглядных проявлений межлитературного взаимодействия. В этом состоит его онтологическая сущность: будучи продуктом межлитературной коммуникации, он в то же время во многом обусловливает и определяет саму межлитературную коммуникацию» [7. С. 28].
Первые интересные литературные решения в области переводов финно-угорских литератур в постсоветский период появились в середине 90-х гг. прошлого века. Здесь стоит упомянуть такие издания: «Водоптичья дорога»: сборник статей и литературных произведений молодых авторов - участников конференции по этнофутуризму. Тарту,1995 (на английском и русском языках); «Мы все кровные братья»: антология произведений финно-угорских писателей. Йошкар-Ола, 1996 (на марийском языке). В обоих сборниках представлены и образцы удмуртской литературы, но тиражи изданий, видимо, столь малы, что последний сборник, например, не представлен даже в фондах Национальной библиотеки Удмуртской Республики.
В эти годы наиболее ярко проявились удмуртско-венгерские литературные контакты. В 1997 г. в Ижевске впервые была издана антология венгерской литературы на удмуртском языке «Дунай тулкымъёс - Кам ярдурын» («Дунайские волны - на берегах Камы»). Удмуртский сборник венгерской литературы с символическим названием подготовили к изданию народный
писатель Удмуртии Вячеслав Ар-Серги и венгерский ученый, профессор Се-гедского университета, один из лучших знатоков удмуртского языка в Европе Иштван Козмач.
Книга охватывает семь веков венгерской литературы: здесь представлен ее древнейший памятник - «Плач Марии» (Х111 в.), а также образцы современной поэзии, прозы и драматургии. По определению И. Козмача, это «своеобразный срез» всей венгерской литературы. До сих пор она не была представлена на удмуртском языке столь широко за исключением, пожалуй, произведений Ш. Петефи. В свое время П. Домокош писал по этому поводу: «В Удмуртии из поэтов родственных народов до сих пор наиболее известен Петефи. В 1975 году в честь IV Международного конгресса финно-угроведов в Будапеште был издан трехъязычный томик стихов Петефи (удмуртско-русско-венгерский) в очень красивом оформлении. Ценность этой маленькой антологии в том, что ряд переводчиков (В. Кельмаков, Г. Архипов) переводили с оригинала, поскольку знают венгерский язык. Это был красивый жест, но в целом представительство венгерской литературы у удмуртов весьма бедное, а что имеется - далеко не всегда относится к подлинным ценностям...» [3. С. 210-211).
Безусловно, новая антология венгерской литературы существенно восполняет ту лакуну, о которой писал П. Домокош. В. Ар-Серги и И. Козмач, выступив в роли составителей-редакторов переводной книги, привлекли к переводческой работе лучших современных поэтов Удмуртии. Что из этого получилось? Один из переводчиков - поэт-филолог А. Уваров, хорошо знающий венгерский язык, поэзию переводил с оригинала. Другие работали с подстрочниками, в их числе С. Матвеев.
Известный автор четырех поэтических и двух прозаических сборников, он плодотворно занимается и переводами. Им, в частности, переведены на удмуртский язык многие стихотворения А. Пушкина, некоторые произведения М. Цветаевой, И. Бунина, В. Брюсова, С. Есенина и других поэтов. Для данной антологии он перевел 89 произведений венгерских авторов. Из них 34 стихотворения Эндре Ади и 41 стихотворение Миклоша Радноти, творчество этих поэтов раскрыто только в переводах С. Матвеева и представлено в антологии наиболее полно.
В содержательно-поэтическом плане удмуртские варианты венгерских стихотворений, возможно, и не являются вершинными образцами переводной поэзии. Но мастерски владея основными приемами переводного искусства, С. Матвеев сумел компенсировать переводческие потери удачными находками (например, в переводном стихотворении Эндре Ади он не смог в полной мере воссоздать лаконизм, динамизм текста, но компенсировал это упущение особой формой стихотворения: перевод является образцом «фигурного» текста, внешне, визуально он напоминает клавиши рояля). Недостатки же его переводов связаны главным образом с незнанием языка оригинала. Иногда С. Матвеев чересчур увлекается русскими переводами своих переводимых поэтов.
Данная антология представляет большой интерес не только для удмуртского читателя, но и для всей удмуртской словесности, поскольку раскрывает
стилевые особенности, художественное своеобразие, эволюцию венгерской литературы, даёт хороший материал для сопоставления двух родственных литератур. И еще. Любая серьезная переводческая практика обогащает «принимающую» литературу, обогащает конкретного поэта-переводчика и литературу в целом.
В 2004 г. в Будапеште друг за другом были изданы двуязычные (удмуртско-венгерские) поэтические сборники классиков удмуртской литературы Ашальчи Оки («Почему молчит удмуртская женщина») и Кузебая Герда («Ступени»), переведенные известной переводчицей Анной Беде при непосредственном участии удмуртских филологов. Оба сборника составлены П. Домокошем, он же автор лаконичных, но глубоких предисловий. Впервые на венгерский язык переведено все поэтическое наследие первой удмуртской поэтессы - это 37 лирических произведений и все самое лучшее, ценное из Кузебая Герда. Безусловно, это факт общекультурной значимости, это еще один шаг навстречу друг другу, к единому литературному пространству.
В 2005 г. в городе Сомбатхей издан на венгерском языке отдельной книгой роман народного писателя Удмуртии В. Ар-Серги «Уй вадьсын - бу-былиос» («Выше ночи - бабочки»). До настоящего времени только один удмуртский прозаик Г. Красильников был представлен в Европе отдельной книгой (его роман «Старый дом» был переведен на чешский в начале 70-х гг.). Особо это событие знаменательно тем, что впервые удмуртское произведение переведено на венгерский со знанием языка оригинала, поскольку роман перевел профессор, финно-угровед Иштван Козмач, издал другой профессор -Янош Пустаи.
Таким образом, современные удмуртско-венгерские (и наоборот) литературные контакты приобретают в последнее время более успешные результаты. Взаимные переводы демонстрируют качественно новый уровень взаимоотношений: это прослеживается и в отборе литературного материала для перевода, и на уровне переводных текстов. Отчасти это стало возможным благодаря финно-угорской специализации в Удмуртском госуниверситете: уже 10-15 лет регулярно практикуются взаимные языковые стажировки для специалистов-филологов, аспирантов, студентов, курсы удмуртского, венгерского языков для начинающих. Финно-угорская специализация оказалась эффективной, и теперь выпускники факультета удмуртской филологии заявляют о своих серьезных намерениях заняться не только наукой, но и переводами. Прежде всего речь идет об аспиранте, поэте-филологе А. Егорове, который в литературном альманахе «Вуюись» («Радуга». Ижевск, 2004) опубликовал несколько новых переводных стихотворений с венгерского. Они выполнены с языка оригинала.
Если говорить об удмуртско-финских (и наоборот) переводах, здесь еще немало пробелов, многое предстоит восполнить, но литераторы намерены идти навстречу друг другу. В 1995 г. в Хельсинки была издана двуязычная (удмуртско-финская) антология удмуртской лирики «8иигеп ОшНп Кшки» («Эхо Великих Гуслей»). В нее включено 61 стихотворение шести удмуртских поэтов разных поколений и разных поэтических мировоззрений (К.
Герд, А. Оки, Ф. Васильев, А. Кузнецова, Л. Кутянова, В. Владыкин), что позволяет воссоздать достаточно полную и цельную картину развития удмуртской поэзии ХХ в. Сборник привлекателен еще и тем, что наряду с переводами, выполненными профессором Хельсинского университета Райей Бартенс, хорошо знающей удмуртский язык, здесь содержатся и оригиналы поэтических текстов, что многократно приумножает литературную и научную ценность этого издания.
В 2001 г. на удмуртский язык переведена «Калевала». Перевел ее А. Уваров. Надо признать, что к переводу «Калевалы» удмуртские литераторы приступали неоднократно: в 1950-е гг. это был М. Петров, в 1970-е - В. Романов, но каждый раз всемирно признанный эпос оказывался переводчикам «не по зубам».
Удмуртско-финские взаимоотношения вселяют уверенность в перспективности их развития. В уже упомянутом альманахе молодых авторов «Вую-ись» опубликованы фрагменты финской прозы (Эйры Стемберг) на удмуртском языке. Переводчик С. Едыгарова, владея финским языком, намерена дальше практиковаться в сфере художественного перевода.
Открываются новые перспективы и в удмуртско-эстонских литературных взаимосвязях. «Четыре костра» - так называется антология современной удмуртской женской поэзии, изданная в Таллинне в 2002 г. на удмуртском и эстонском языках. «Четыре костра» - это четыре поэтессы: А. Кузнецова, Т. Чернова, Л. Кутянова, Г. Романова, самобытно заявившие о себе в удмуртской литературе в начале 1980-х гг. и сумевшие создать в ней уникально-неповторимое явление - «женская поэзия». Обращение эстонских переводчиков (среди них известные Элен Ниит и Арво Валтон) к творчеству этих поэтесс достойно уважения, сборник привлекателен для читателя не только по оформлению, но и по качеству переводных стихотворений.
Эстонские переводчики подарили финно-угорскому читателю еще две антологии - «Летний день»: финно-угорская поэтическая классика» (Таллинн, 2004) и «Серебряная лодка»: антология удмуртской поэзии ХХ века» (Таллинн, 2005). В третий том первого издания вошли и подборки стихотворений удмуртских поэтов: Н. Байтерякова, Ф. Васильева, В. Романова, А. Бе-лоногова. Переводы в антологиях также соседствуют с оригинальными текстами, что усиливает значение и ценность этих книг.
Мосты взаимопереводов крепнут и актуализируются. Так, в 2003 г. в Ижевске был издан сборник рассказов, новелл, диалогов, стихотворений эстонского писателя Арво Валтона «Тынад нимыд вошъяськылэ» («Имя твое меняется») в авторизованном переводе Н. Пчеловодовой. До сих пор также ни один эстонский литератор не был представлен отдельной книгой на удмуртском языке. Арво Валтон давно, много и плодотворно переводит из родственных финно-угорских литератур. Одна из последних его творческих удач - это переводы из удмуртской поэзии, подборка опубликована в эстонском литературно-художественном журнале «Looming» («Творчество». 2004. № 6). Здесь представлены стихотворения Д. Яшина, В. Владыкина, В. Шибанова, Н. Пчеловодовой. В 2006 г. в Таллинне в переводе Арво Валтона издан по-
этический сборник Н. Пчеловодовой «Босиком». Сборник интересен тем, что, кроме оригиналов и эстонских переводов, в нём представлены подстрочные переводы стихотворений на русский и английский языки.
Н. Пчеловодова не ограничилась переводом на удмуртский язык книги Арво Валтона, за последние два года она познакомила удмуртского читателя с творчеством еще трех эстонских авторов: Карл Ристикиви, Яак Кристьян Петерсон, Бетти Алвер. Все эти сборники двуязычные.
Современная картина художественных переводов в отдельно взятых финно-угорских литературах отражает позитивные процессы в сфере удмуртско-венгерских, удмуртско-финских, удмуртско-эстонских взаимопе-реводов. Литературное сотрудничество и партнерство предполагают разговор «на равных», и сегодня это осознается в профессиональной среде. Все чаще специалисты говорят о том, что переводу подлежат не «тексты, а культуры» [2. С. 178]. Опыт показывает, что возросли не только требования к отбору литературного материала для перевода, но и сами переводы качественно улучшились по сравнению с прежними годами. Причина - в возросшем профессионализме переводчиков, которые в большинстве своем теперь владеют языком оригинала. «Сегодня мы, судя по всему, наблюдаем исторически новую ситуацию: переводы все больше выступают в сознании «дающей стороны», особенно в сознании так называемых «малых» народов, как полномочные представители своей национальной культуры перед зарубежными читателями; поэтому повсеместно растет требование к переводу быть переводом в строгом смысле слова, придирчивое внимание к верности, близости, бережному отношению к оригиналу» [8. С. 41].
Художественный перевод в современном финно-угорском мире вовлечен в систему не только межлитературной, но и межъязыковой коммуникации. При таком подходе к переводу возрастает и значение переводческой критики. В современном финно-угроведении, к сожалению, это одна из самых уязвимых сфер. Критики переводов у нас пока нет. В связи с этим актуально следующее суждение: «Переводческая критика необходима не как коррекция, не как средство. классификации, а как инструмент описания наблюдаемых фактов межлитературных контактов» [8. С. 235] и как инструмент филологического исследования наблюдаемых фактов.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Васин К. Творческие взаимосвязи марийской литературы. Историко-литературный очерк. Йошкар-Ола: Марийское книж. изд., 1969. 214 с.
2. Гарбовский Н. К. Теория перевода. М.: Изд-во. Моск. ун-та, 2004. 521 с.
3. Домокош П. Формирование литератур малых уральских народов. Йошкар-Ола: Марийское книж. изд., 1993. 288 с.
4. Ермаков Ф. Творческие связи удмуртской литературы с русской и другими литературами. Ижевск: Удмуртия, 1981. 244 с.
5. Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Л.: Наука, 1979. 491 с.
6. Пузанова Н. Писатели - в резервации // Удмуртская правда. 1998. 11 февр.
7. Проблемы особых межлитературных общностей / Под ред. Д. Дюришина. М.: Наука, 1993. 432 с.
8. Топер П.М. Перевод в системе сравнительного литературоведения. М.: Наследие, 2000. 257 с.
Поступила в редакцию 02.02.07
V.G. Panteleeva
Imaginative translation in the Finno-Ugric world: history and present-day situation
The history of national Finno-Ugric literatures witnesses various stages of translation activities differing from each other in terms of intensity and demand. The Soviet state supported the bilingualism based on the command of the Russian and national (non-Russian) languages; the latter trend was also welcomed in translation practice. Therefore there were so many translations from Udmurt into Russian (and vice versa) and just few translations from Udmurt into other Finno-Ugric languages. The first non-standard examples of mutual translations in the sphere of Finno-Ugric literatures appeared in the middle of 1990s.
Пантелеева Вера Григорьевна
ГОУВПО «Удмуртский государственный университет» 426034, Россия, г. Ижевск, ул. Университетская, 1 (корп. 2) E-mail: [email protected]
