CC BY
73
3 Калинин, И. А. ЗАО «Отечество и сыновья» [Электронный ресурс] // URL: http://magazines. russ.ru/nz/2009/1/ka18.html.
4 Лавкова, И. В. Лексемы соборность и коллектив в современном языковом сознании // Урал. филолог. вестн. 2012. Вып. 3. С. 226.
5 Арутюнова, Н. Д. О новом, первом и последнем // Логический анализ языка. Язык и время / отв. ред. Н. Д. Арутюнова, Т. Е. Янко. М., 1997. С.170.
6 Там же. С. 171.
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 7 (336). Филология. Искусствоведение. Вып. 89. С. 211-214.
А. Б. Туманова
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ДИСКУРС ПИСАТЕЛЯ-БИЛИНГВА КАК РЕЗУЛЬТАТ ВЗАИМОВЛИЯНИЯ КУЛЬТУР
Рассматривается проблема взаимосвязи языков и культур, в частности, особенности взаимовлияния русского и казахского языков языков в Республике Казахстан на основе анализа художественного текста. Описывается художественный дискурс как результат отражения контаминиро-ванной языковой картины мира русскоязычного писателя. В качестве иллюстрации приведены фрагменты из произведений казахстанских писателей.
Ключевые слова: язык, культура, художественный дискурс, писатель-билингв, языковая картина мира, контаминированная языковая картина мира.
Язык и культура, будучи относительно самостоятельными феноменами, связаны через значения языковых знаков, которые обеспечивают онтологическое единство языка и культуры. В связи с этим приведем утверждение В. фон Гумбольдта о том, что национально-культурное «присвоение» мира происходит под воздействием родного языка, так как мы можем подумать о мире только в единицах своего языка, пользуясь его концептуальной сетью, то есть оставаясь в круге, описанном вокруг нас языком1. Как известно, деятельность человека включает в качестве составной части и символическую, культурную составляющую, которая является одновременно и универсальной, и национально специфичной. Эти ее свойства определяют как своеобразие языковой картины мира, так и ее универсальность. Не случайно в современной лингвистике проблема взаимосвязи языка и культуры является актуальной. Более того, разрабатывается новое направление, где язык представляется в качестве «культурного кода нации». Здесь нельзя не вспомнить мысль В. фон Гумбольдта о том, что национальный характер культуры находит отражение в языке посредством особого видения мира. Основные положения исследований ученого относительно языка сводятся к сле-
дующему: язык является связующим звеном между человеком и его миром, языку присуща специфическая для каждого народа внутренняя форма, которая выступает выражением духа народа, его культуры2. В решении данной проблемы наблюдаются несколько подходов:
1) взаимосвязь языка и культуры оказывается движением в одну сторону: так как язык отражает действительность, а культура есть неотъемлемый компонент этой действительности, с которой сталкивается человек, то и язык - простое отражение культуры3 - воздействие культуры на язык;
2) язык как духовная сила: с этих позиций язык - это «мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека». Язык не существует вне нас как объективная данность, он находится в нашем сознании4;
3) язык признается фактом культуры: так как он является составной частью культуры, он - основной инструмент усвоения культуры, а также концептуальное осмысление культуры может произойти только посредством естественного языка5.
На наш взгляд, совершенно справедливыми и не исключающими приведенные выше подходы представляются высказывания по этому поводу В. А. Масловой: «Отношения между
212
А. Б. Туманова
языком и культурой могут рассматриваться как отношения части и целого. Язык может быть воспринят как компонент культуры и как орудие культуры. Однако язык в то же время автономен по отношению к культуре в целом, и он может рассматриваться как независимая, автономная семиотическая система, то есть отдельно от культуры, что делается в традиционной лингвистике»6. Мы согласны с утверждением исследователя о том, что поскольку каждый носитель языка одновременно является и носителем культуры, языковые единицы приобретают способность выполнять функцию знаков культуры и тем самым служат средством представления основных установок культуры. Именно поэтому язык способен отображать культурно-национальную менталь-ность его носителей.
Обзор научной литературы, касающейся исследований рассматриваемой проблемы, позволяет говорить о том, что различия между языками обусловлены различием культур, которые наиболее легко эксплицируются с помощью лексических средств языка (лексические единицы и фразеологизмы), поскольку номинативные единицы больше всего и напрямую связаны с внеязыковой действительностью. Национально-культурное своеобразие номинативных средств языка может проявляться не только в наличии безэквивалентных единиц, но и в лакунах, указывающих на отсутствие в данном языке слов и значений, выраженных в других языках. Доказано, что сами реалии национальны, и поэтому слова, их называющие, содержат национально-культурный компонент. Мы провели анализ данных языковых единиц на основе художественных произведений русскоязычных писателей Казахстана (А. Алимжанова, С. Санбаева, Б. Джандарбекова, А. Жаксылыкова и др.) и дали им характеристику. Основные результаты представлены в ранее опубликованных работах автора7.
В нашем исследовании художественного дискурса писателя-билингва Казахстана установлены следующие факты: 1) в практической речевой деятельности полиязычного общества встречаются случаи несоблюдения норм языковой субкультуры в условиях несовпадения правил речевого этикета у разных народов (в нашем случае: русского и казахского); 2) ситуации кодового переключения с русского языка на казахский и согласования с нормами уже сложившейся особой субкультуры в условиях
взаимовлияния двух языков и культур; 3) совершенно иной тип субкультуры представлен в художественном дискурсе русскоязычного писателя, когда не происходит кодового переключения с L-2 на L-1, но с помощью L-2 передаются идиоэтнические черты культуры С-1 (L-1 - казахский язык, L-2 - русский язык, C-1 - культура казахского народа, С-2 - культура русского народа)8. Это нашло свое отражение в художественном тексте: использование слов-наименований лиц (ата, аксакалы, женгей, джигиты и др.), вокативов, слов-возгласов (калкам, айналайын, барекельды, бисмилла и др.) без перевода и пояснений в речи повествователя и самого автора - русскоязычного писателя-билингва (казаха по национальности) оказывается стилистически оправданным. В других моментах казахские реалии вполне естественно вводятся писателем путем использования приложений синкретичного характера (ерке-баловень, коржун - войлочная переметная сумка и др.) и различных вставок, ссылок (в сноске: *Улкенуй - большой дом и др.).
Применительно к рассматриваемой нами проблеме корректнее будет говорить об изменениях не в языке как системе, а в соответствующей языковой субкультуре, поскольку они не касаются основ русского языка. Коренные преобразования и изменения, о которых идет речь, как правило, не замечаются носителями и пользователями языка, так как они проявляются лишь на уровне речевого поведения и дискурсивной деятельности, осуществляемой в соответствии с новыми нормами и узусом языковой культуры. Подобное происходит и в современной русской языковой культуре и ее субкультурах. На наш взгляд, собственно языковые, глубинные основы (на уровне языковой концептуализации, национальной ментально-сти, на уровне лингвокультурных концептов и др.), определяющие особенности взаимодействия русского и казахского языков, русской и казахской культур, в высшей степени исторически устойчивы, и это подтверждает художественный дискурс русскоязычных писателей-билингвов Казахстана.
Этнические стереотипы, заложенные в национальном сознании представителей казахского народа, декодируются путем ритуализированного воплощения в обычаях, обрядах и традициях, в своеобразных действиях и поступках, в речевом поведении и др. (например: знак уважения к старшим, получение от них благословения, одаривание за радостную
весть, культ почитания предков, аруахов и так далее.).
Эксплицитными способами выражения национального сознания являются фразеологизмы, пословицы, поговорки, приметы и поверья, отражающие национальную культуру и национальную психологию (ср.: бие сауым, ак жол, бата беру, коныр козыдай, ботаканын козтдей и др.). Так, наблюдения над художественным дискурсом русскоязычных писателей Казахстана показали, что речь их персонажей насыщена разнообразными народными пословицами и поговорками, особенно речь аксакалов, старейшин, уважаемых батыров, то есть людей с богатым жизненным опытом. Как известно, в данных языковых единицах аккумулируется опыт предшествующих поколений. Умение красиво, образно выражаться считается одной из особенностей речи носителя казахского языка. И это выпукло представлено в художественном дискурсе русскоязычных писателей (в нашем случае, казахов по национальности), в котором умело и стилистически мотивированно используются пословицы и поговорки. В авторском повествовании и речи персонажей об этом свидетельствуют частотно используемые устойчивые конструкции типа аксакалы/ старейшины/ мудрые/ старики говорят, казахи говорят, в народе говорят, как говорится, которые придают речи непринужденный характер, а также сигнализируют об особенностях национального характера, национального сознания, национального видения окружающего их мира языковой личностью писателя-билингва.
Особенно удачно, ярко специфика художественного дискурса писателя-билингва представлена автором в речи персонажей, которая является знаковым отражением национального сознания, мировосприятия того или иного образа - казаха по национальности. Сравним:
- Скажу как старший: клятва с хлебом в руках - священней и страшней, чем клятва над Кораном. Казахи говорят: «Можно насту -пить на Коран, но нельзя оставлять под ногами крошку хлеба или пролить на землю каплю молока»9;
- За слова поэта он хочет наказать всех бершцев. Ведь слова как стрелы. Говорят же казахи: «Удар палки разорвет лишь кожу, острое слово пронзит не только сердце, но и кости»10.
Следующий фрагмент представляет собой часть диалога между вождями Исатаем и
Махамбетом, последнего, так же, как сарбазов, выводит из равновесия вынужденное ожидание боя. Так, в речи Исатая при помощи конструкции казахи говорят стилистически мотивированно вводится перевод казахской поговорки. Такой способ, на наш взгляд, эксплицирует национальное мировидение, национальную психологию русскоязычного писателя-казаха, тем самым создавая его особую, контаминиро-ванную языковую картину мира, являющуюся результатом наложения, соприкосновения, взаимовлияния двух культур, казахского и русского языков. Сравним:
- Не горячись, Махамбет, - ответил Исатай. - Прошла неделя. Осталось еще три дня. Казахи говорят: кто томился, ожидая сорок дней, переживет и сорок первый... п.
О главном виде деятельности кочевого народа - скотоводстве и о том, что нет никакой гарантии безопасности ни со стороны другого человека, ни со стороны сил природы, в завуалированной форме говорится, например, во фрагменте речи главного героя романа С. Санбаева «Дорога только одна» - Адайбека: Недаром говорил мой дед: «Мое то, что я съел вчера; то, что гоню сегодня перед собой, - божье»12.
Следует отметить, что также в авторской речи и несобственно прямой речи вводятся размышления-заключения, выводы, продиктованные практической деятельностью кочевого народа. Например: Опытные скотоводы - они понимали, что с зарезанной овцы больше не сострижешь шерсти и не выдоишь сладкого овечьего молока13.
В собственно авторской речи, в авторских сентенциях вводятся очень яркие, глубоко философские мысли, которые можно использовать в качестве эпиграфов, цитат, слов-назиданий. Сравним: Нет хуже казни для родителя, чем видеть дитя свое в несчастии14; Если боги карают человека, они отнимают у него разум; Но если уж не везет, то и на верблюде собака укусит15.
Итак, особенности художественного дискурса русскоязычных писателей-билингвов Казахстана и приведенные в качестве примеров языковые единицы позволяют, на наш взгляд, говорить о том, что у каждого народа они свои, маркированы национально специфичной информацией, которая естественно заложена и является обязательной составляющей языковой картины мира писателя, названной нами контаминированной языковой картиной мира. Данная языковая картина мира, отражен-
214
Г. Г. Хисамова
ная в авторском дискурсе, и представляется нами как результат взаимовлияния языков и культур - русского и казахского языков.
Примечания
1 См.: Гумбольдт, В. Избранные труды по языкознанию. М., 1984.
2 См.: Гумбольдт, В. Избранные труды по языкознанию. М., 1984.
3 См.: Брутян, Г. А. Языковая картина мира и ее роль в познании // Методологические проблемы анализа языка. Ереван, 1976.
4 Сепир, Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993 ; Уорф, Б. Отношение норм поведения и мышления к языку. Наука и языкознание. Лингвистика и логика // Новое в лингвистике. М., 1960. С. 135-198.
5 См.: Жинкин, Н. И. Речь как проводник информации. М., 1982.
6 Маслова, В.А. Лингвокультурология : учеб. пособие. М., 2001. С. 63.
7 См.: Туманова, А. Б. Особенности употребления этнолексики в художественном дискурсе
писателя-билингва// Текст и контекст: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты : сб. ст. междунар. науч. конф. «Х Виноградовские чтения». Т. 1. Текст и контекст в языковедении. Ч. I. М., 2007. С. 182186 и др.
8 Туманова, А. Б. Контаминированная языковая картина мира в художественном дискурсе писателя-билингва : монография. Алматы, 2010.
9 Алимжанов, А. Стрела Махамбета. Алма-Ата, 1979. с. 68.
10 Алимжанов, А. Стрела Махамбета. Алма-Ата, 1979. с. 79.
11 Алимжанов, А. Стрела Махамбета. Алма-Ата, 1979, с. 134.
12 Санбаев, Дорога только одна, 1974, с. 313]
13 Джандарбеков, Б. Томирис. Алматы, 1981. С. 9.
14 Жаксылыков, А. Белый архар. Алматы, 1987. С. 83.
15 Джандарбеков, Б. Томирис, Алматы, 1981. С. 38, 44.
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 7 (336). Филология. Искусствоведение. Вып. 89. С. 214-217.
Г. Г. Хисамова
ЯЗЫКОВАЯ ЛИЧНОСТЬ ПЕРСОНАЖА В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ
Выявляются особенности речевого поведения персонажей как языковых личностей в рассказах В. М. Шукшина. Прагматический аспект исследования речевого поведения героев рассказов В. Шукшина позволяет представить разнообразные проявления в речевых реакциях языковой личности ее духовного мира.
Ключевые слова: диалог, художественный текст, персонаж, речевое поведение.
Художественная картина мира составляет существенную грань концептуального образа действительности. При изучении художественного текста представляется вполне правомерным использование термина «языковая личность», так как автор художественного произведения проявляет себя через идиостиль, обусловленный индивидуальным видением мира и определенными мотивационно-праг-матическими установками. Не случайно само словосочетание «языковая личность» терминологически зафиксировано В. В. Виноградовым в работе «О художественной прозе» (1930 г.).
Опыт описания героев художественного произведения в качестве языковой личности был впервые осуществлен Ю. Н. Карауловым в книге «Русский язык и языковая личность» (1987 г.).
Под языковой личностью понимаем, вслед за Ю. Н. Карауловым, особым образом организованную языковую компетенцию индивидуума, представляющую структурно упорядоченный набор языковых способностей, умений, готовностей производить и воспринимать речевые произведения. Применительно к художественному тексту набор языковых умений мо-
