CC BY
62
имеют целью побудить адресата делать / не делать что-либо, предполагают наличие у говорящего соответствующего желания, а их пропозициональное содержание всегда состоит в том, что адресат совершит / не совершит некоторое действие в будущем. Склонность говорящих выбрать именно тактику приказов объясняется тем, что некоторые люди быстро принимают на себя ответственность в критических ситуациях и не позволяют другим бездействовать, присваивая себе необходимый в данном случае авторитет или пользуясь уже имеющимся авторитетом. Кроме того, эта тактика, как правило, позволяет добиться немедленного и безоговорочного подчинения, т.е. выполнения необходимых с точки зрения говорящего действий.
Библиографический список
Обращаясь к анализу различий в коммуникативном поведении русских и американцев в ситуации непосредственной опасности, необходимо отметить, что речевое поведение обнаруживает скорее универсальные черты, что объясняется спецификой ситуации, где человек, испытывая страх, стремится избежать опасности и избежать предполагаемого вреда. Данное стремление лежит в основе коммуникативных намерений говорящего и обуславливает применение описанного выше набора речевых тактик. Наиболее ярким отличием в речевом поведении, которое нельзя не отметить, является склонность русских коммуникантов обращаться к чуду во множестве его проявлениях, что обусловлено особенностями русского менталитета.
1. Общая психология: словарь / под. ред. А.В. Петровского. - М., 2005.
2. Абабков, В.А. Адаптация к стрессу / В.А. Абабков, М. Перре. - СПб., 2004.
3. Рубинштейн, С.Л. Основы общей психологии. - СПб., 1998.
4. Чуешов, В.И. О риторических границах идеологического дискурса // Коммуникация и образование: сб. статей / под ред. С.И. Дудника. -СПб., 2004.
5. Irvin, D. Yalom. Existential Psychotherapy. - N.Y., 1980.
Bibliography
1. Obthaya psikhologiya: slovarj / pod. red. A.V. Petrovskogo. - M., 2005.
2. Ababkov, V.A. Adaptaciya k stressu / V.A. Ababkov, M. Perre. - SPb., 2004.
3. Rubinshteyjn, S.L. Osnovih obtheyj psikhologii. - SPb., 1998.
4. Chueshov, V.I. O ritoricheskikh granicakh ideologicheskogo diskursa // Kommunikaciya i obrazovanie: sb. stateyj / pod red. S.I. Dudnika. -SPb., 2004.
5. Irvin, D. Yalom. Existential Psychotherapy. - N.Y., 1980.
Статья поступила в редакцию 12.11.12
УДК 82/821.0
Mainagasheva N.S. ARTISTIC BILINGUALISM AND PECULIARITIES OF POETIC WORKS IN THE RUSSIAN LANGUAGE OF MOISEI BAINOV. The article is devoted to the questions of bilingualism in Khakass literature of 19852010. Within the problem artistic creativity of talented Khakass poet-bilingual Moisei Bainov is analyzed. He created the lofty samples of poetic texts in two languages: Khakass and Russian ones.
Key words: artistic bilingualism, autotranslation, literature process, Moisei Bainov.
Н.С. Майнагашева, канд. филол. наук, с.н.с. Хакасского НИИЯЛИ, г. Абакан, Е-mail: [email protected]
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ БИЛИНГВИЗМ И ОСОБЕННОСТИ ПОЭТИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ МОИСЕЯ БАИНОВА*
Статья посвящена вопросам художественного билингвизма в хакасской литературе 1985-2010 гг В рамках проблемы анализируется художественное творчество талантливого хакасского поэта-билингва Моисея Баино-ва, создавшего высокие образцы поэтических текстов на двух языках: хакасском и русском.
Ключевые слова: художественный билингвизм, автоперевод, литературный процесс, Моисей Баинов.
Феномен художественного билингвизма - социально обусловленное явление, характерное для всех национальных регионов Российской Федерации, в том числе Хакасии. Современный литературный процесс Хакасии (1985-2010 гг.) характеризуется все большим обращением национальных писателей к неродному (русскому) языку как к языку творчества. Исследование творчества хакасско-русских билингвов - носителей двух культур - представляется значимым на современном этапе в плане раскрытия менталитета, идентификации бикультурной личности, а также выделения проблем национальной литературы хакасов в условиях, приближенных к исчезновению хакасского языка.
Многие исследователи сходятся на мысли, что феномен художественного билингвизма даёт неисчерпаемые возможности для разных областей знания: лингвистики, психолингвистики, культурологии, политологии, философии и литературоведения. Также данная проблема требует объединения «в систему множество наблюдений в области лингвистики, психолингвистики и поэтики» [1, с. 13]. Хотя художественный билингвизм имеет давнюю историю в литературах народов мира, многообразие творческих проявлений данного факта не перестаёт вызывать интерес специалистов разных стран и разных времен. Так, например, к проблеме национально-русского художественного билингвизма обращались известные отечественные литературоведы Г.Д. Гачев [2], Ч.Г. Гусейнов [3], Явление художественного билингвизма в литературах народов России и мира продолжают
привлекать внимание современных исследователей. Также важным становится выявление природы многоязычия в процессе создания художественного произведения, с точки зрения генезиса текста [4].
Исследование хакасско-русского художественного билингвизма предполагает рассмотрение форм писательского двуязычия, выявление и анализ особенностей проявления этнонацио-нального стиля в русскоязычных произведениях хакасских писателей. Русско-хакасское двуязычие начало развиваться более трёхсот лет назад: с 1707 г., с момента присоединения Хакасии к Российскому государству. Постепенно межкультурный контакт и совместное проживание двух народов привело к широкому и глубокому освоению хакасами русского как языка межнационального общения. В сложившихся условиях билингвизм стал естественным для представителей коренной нации, хотя уровень владения русским языком среди хакасов в разное время было неодинаковым. Если в 1970-е годы среди коренного населения республики наблюдалось одинаковое знание родного и русского языков (билингвизм превалировал над монолинг-визмом - знанием одного родного языка), то сейчас большая часть подрастающего поколения плохо владеет родным языком - понимает, но не говорит или не владеет совсем. Количество хакасов-монолингвов, владеющих только русским языком, продолжает расти. Спустя три десятка лет языковая картина в Хакасии существенно изменилась. В.П. Кривоногов, исследовав этнические и языковые процессы в республике за последние
тридцать лет, отмечает: «Русский язык используется отнюдь не только при межнациональном общении, но и при общении между самими хакасами, причём позиции русского языка за 30 лет ещё больше укрепились» [5, с. 150].
Исследование хакасско-русского художественного билингвизма остается одной из малоизученных проблем современного национального литературоведения. К проблеме русско-хакасских литературных взаимосвязей обращались М.А. Унгвицкая, К.Ф. Антошин, А.Л. Кошелева, В.А. Карамашева, частично касался П.А. Трояков. Специального исследования по художественному билингвизму в хакасской литературе еще нет. Нами выделены типы художественного билингвизма и группы писателей-билингвов: 1) параллельное творчество на родном и русском языках без самоперевода (В.К. Татарова, С. Том, Л.В. Костяко-ва); 2) творчество на родном языке с последующим авторским переводом на русский (М.Р Баинов, В.Г. Майнашев, В.К. Татарова, И.П. Топоев, Г.Г. Казачинова, А.И. Чапрай, О.П. Шулбаев, А.Е. Султреков); 3) творчество на русском языке с последующим переводом на родной (А. Чапрай); 4) творчество лишь на русском языке (Н.М. Ахпашева, А.П. Кыштымов, Г.М. Маерков). По мере выявления авторов-билингвов группы будут пополняться новыми именами.
Так или иначе, литературный билингвизм предполагает обязательное соприкосновение и взаимовлияние двух разных языков, соответственно и культур. В новейший период (1985-2010) большинство хакасских писателей пишут на двух языках без перевода или переводят свои произведения на русский. Ярким примером поэта-билингва в хакасской литературе является Моисей Романович Баинов (1937-2001), обратившийся ко второму языку в пору творческой зрелости - в конце 1970 гг. Поэт М. Баинов - представитель поколения, росшего в естественной стихии родного языка, когда русским языком овладевали к 8-10 годам, обучаясь в школе. В национальной литературе как поэт он утвердился в 1950-1970 гг., когда родной язык в жизни хакасского населения ещё играл значительную роль, а произведения хакасских авторов на русский язык переводились известными профессиональными переводчиками (М. Борисова, Я. Козловский, В. Семенов, И. Фоняков, И. Волобуева и др.) по авторским подстрочникам. «Подступы» к русскому языку М. Баинов сделал в 1979 году, сделав первый автоперевод двух стихотворений: «Сквозь ночь мой скорый поезд мчится» и «По земле, словно облако синее» [6, с. 25-26]. Затем стихи на русском языке появлялись на страницах газеты «Советская Хакасия», и к 2000 году набралось их на целый сборник («Дорога - вечная тревога»).
Поэзия М. Баинова на русском языке - это сплав двух культур и богатств двух языков: хакасского и русского. О своих стихах на русском языке поэт скромно пишет:
...Но я спешу душой поэта,
Чтоб не был он сухой , как зык,
Как краски сочные рассвета,
Тебе понятным был язык Мой. Лес осенний в пору грусти.
Дерзнул писать сегодня я Пускай коряво, но по-русски,
Ты песня вольная моя [б, с. 61].
«Песня вольная» поэта - это, прежде всего, возможность и желание творить как на родном, так и на русском языке.
К русскому языку как к языку творчества М. Баинов обращается не только с целью выхода к широкому читателю, но в этом он видит особую форму деятельности, позволяющую осуществить духовный обмен между двумя культурами и способствующую лучшему пониманию между народами. Таким образом хакасский поэт русскоязычному читателю открывает особенности мировосприятия, осмысления и образного отображения мира своего народа. В произведениях М. Баинова на русском языке наблюдается постоянное обращение к национальной фольклорно-стилевой системе, что наблюдается на всех уровнях поэтических текстов: образно-идеологическом, сюжетном и ассоциативно-фоновом. Так, многие произведения на русском языке имеют наложение фольклорной эстетики: автор в свои тексты активно вводит образы героев народного эпоса, легенд и преданий. Продолжая список национальных героев, включает имена известных людей, представителей народа. В таких стихотворениях всегда есть ссылки-пояснения автора, кто есть кто. Например, в стихотворении «Как молния, несётся златорогий.»: Как молния, несётся златорогий Над чёрной бездной белый мой баран,
Как свет веков,
божественный и строгий.
Моих трагедий,
Взлётов талисман.
В разрядах грома тайна Чаатасов Встаёт из бездны чтоб заговорить.
Спаял в огне Познания Кызласов Моих веков
разорванную нить [6, с. 14-15].
Здесь автор для читателя даёт несколько пояснений: «Златорогий баран - летящий над пропастью - символ жизни, древнее изваяние», «Чаатас - камень войны», «Кызласов - профессор МГУ, археолог. Буквально в последнее десятилетие он открыл на территории современной Хакасии древние города, дворцы, которые были уничтожены нашествием Чингис-хана» и др. [6, с. 14-15], выступая при этом и просветителем, пропагандистом знаний о родной земле и истории народа. Мотивы преданий, поверья народа, родные пейзажи - все становится объектом поэтического описания М. Баинова. В стихотворении «Не знаю я судьбой какою.» автор воскрешает героев старинного предания о Чанар Хус, здесь же воспроизведя плач жены Чанар Хус - Кюн Арыг и упомянув имя известного композитора А.А. Кенеля, написавшего первую хакасскую оперу по мотивам данного предания:
. Как стыли каменные стелы,
Стонал, рыдал степной хиус,
Летел над степью тенью белой Бесстаршный витязь Чанар Хус.
Ему не страшен звон булата,
Подкован славно белый конь;
Но есть легенда - в час заката На лёд размерами с ладонь Упал притворно воин храбрый,
Дымилась кровь на синем льду.
Жена прекрасная Кюн Арыг Не пережила свою беду.
Над ним рыдала, причитала,
Пронзила грудь свою клинком.
Напев печальный струн чатхана Он в сердце Вашем зазвучал,
Закат в долине Абакана Красою вечной Вам пылал.
Звенят чарующие струны,
Им горы вторят вслед: -Кене-ль! [6, с. 52-53].
Хакасский поэт активно вводит в свои русскоязычные тексты и этнографизмы (аал, той, кёк сын, сеек-сеек и др.), которые удачно ложатся в рифму с русскими словами:
Как горный дух, я свистнувши сквозь зубы,
Бреду в столовую.
В висках железный гул.
Но там сижу, как ир на именинах,
Налей-ка, повар, полный югюре.
Две порции по праву, как мужчина,
Прошу второе,
чтобы с картофельным пюре [6, с. 9].
Или в другом стихотворении:
Пускай фашистская секира Творила свой кровавый той.
Душой живой нам пела лира,
Ветров зеленых остротой. [6, с. 28].
Этнографизмы в русскоязычном художественном тексте являются продуктивным способом выражения национального начала и, следовательно, и реализации национально-художественного стиля.
Краткий анализ русскоязычных стихотворений Моисея Баи-нова позволяет судить лишь о некоторых путях реализации эстетико-художественного потенциала, но в то же время позволяет говорить о силе и богатстве стилистико-художественных проявлений национального начала в его творчестве. В целом, творчество национальных писателей на двух языках, в том числе и М. Баинова, - сложное художественное явление, имеющее ряд особенностей и отражающее специфику современного литературного процесса Хакасии.
* Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект 1204-00314.
Библиографический список
1. Анохина, О.Д. Мультилингвизм в процессе творческого письма / О.Д. Анохина, Н.П. Великанова // Мультилингвизм и генезис текста: материалы международного симпозиума. - М., 2010.
2. Гачев, Г.Д. Национальные образы мира. - М., 1988.
3. Гусейнов, Ч.Г. Проблемы двуязычного художественного творчества в советской литературе // Единство, рожденное в борьбе и труде. - М., 1972.
4. Мультилингвизм и генезис текста: материалы международного симпозиума. - М., 2010.
5. Кривоногов, В.П. Хакасы в начале XXI века: современные этнические процессы. - Абакан, 2011.
6. Баинов, М.Р Дорога - вечная тревога. Стихи и поэмы. - Абакан, 2000.
Bibliography
1. Anokhina, O.D. Muljtilingvizm v processe tvorcheskogo pisjma / O.D. Anokhina, N.P. Velikanova // Muljtilingvizm i genezis teksta: materialih mezhdunarodnogo simpoziuma. - M., 2010.
2. Gachev, G.D. Nacionaljnihe obrazih mira. - M., 1988.
3. Guseyjnov, Ch.G. Problemih dvuyazihchnogo khudozhestvennogo tvorchestva v sovetskoyj literature // Edinstvo, rozhdennoe v borjbe i trude. - M., 1972.
4. Muljtilingvizm i genezis teksta: materialih mezhdunarodnogo simpoziuma. - M., 2010.
5. Krivonogov, V.P. Khakasih v nachale KhKhI veka: sovremennihe ehtnicheskie processih. - Abakan, 2011.
6. Bainov, M.R. Doroga - vechnaya trevoga. Stikhi i poehmih. - Abakan, 2000.
Статья поступила в редакцию 20.12.12
УДК 81'З66.512.141 Nugamanova I.R. MORPHEME WAY OF NEGATION IN BASHKIR. This article considers morpheme way of expression of negation in Bashkir. This way is considered as the most productive by forming of negative semantics. Key words: Bashkir language, category of negation, morpheme way.
И.Р. Нугаманова, аспирант каф. башкирского языка Стерлитамакского филиала федерального гос. бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования ««Башкирский гос. университет», г. Стерлитамак, E-mail: [email protected]
МОРФЕМНЫЙ СПОСОБ ОТРИЦАНИЯ В БАШКИРСКОМ ЯЗЫКЕ*
В данной статье рассматривается морфемный способ выражения отрицания в башкирском языке. Указанный способ считается самым продуктивным при формировании отрицательной семантики.
Ключевые слова: башкирский язык, категория отрицания, морфемный способ.
В речи форма глагольного отрицания занимает особое место. И это не случайно. Именно с помощью форм отрицания формируется отрицательное значение предложения. Отрицательная форма глагола влияет на смысл всего предложения, она обладает способностью преобразовать утвердительное предложение в отрицательное.
В башкирском языке основным показателем глагольного отрицания является общетюркский аффикс отрицания -ма/-мэ: Арысланбэк хэ?ергэ машинаhы янына береhен дэ ебэрмэй (Р. Низамов). Эйе, Кашкар ысынлап та тыуан йортка булган мвхэббэтенэ хыянат итергэ телэмэие (З. Биишева).
Указанный аффикс имеет широкую сферу употребления. Он может присоединяться ко всем глагольным основам, тем не менее деепричастия типа килешлэй, ЙYгерэ-ЙYгерэ, кайткансы не могут употребляться в отрицательной форме [1].
В морфемной структуре слова отрицательный аффикс располагается после основы глагола; в случае наличия в составе слова аффиксов категории залога и аспектуальности показатель отрицания следует за ними: Тик кара уны, hораFас та сэхнэгэ менерhец, Фэтихте упкэлэтмэйен (А. ЙэFэфэрова). Дврвслвк ер?э ятып калмас, асылына твшвп етер?эр, борсолмагы? (Д. БYЛэков).
В сложных глагольных основах аффикс -ма/-мэ присоединяется только к последнему компоненту: Уны бер кем дэ кыуып ебэрэ алмай (З.Биишева). У?енен кай?алыр алыста ере-hыуы, туFан-ырыу?арыl бар икэн, тигэн hY?гэ лэ ныклап ышаиып етмэй (З. Биишева).
В сложных глагольных формах, обозначающих категорический отказ субъекта выполнять то или иное действие, показатель отрицания присоединяется только к основному компоненту: Кушкан эштэрен дэ утэмэие лэ куй^ы, белhендэр эле кемде Yгэйhеткэндэрен (Н.Мусин). Нинэ улай иткэндер, концерт квнв килеп еткэс, баш тартты, йырламаиы ла куй?ы (Ш. Янбаев).
В конструкциях со значением какого-либо препятствия к выполнению действия форму отрицания принимает только основной компонент: Балалар бик о?ак йоклай алмай ягтылар
(З. Биишева). Рэссамдын, алтмыш йэшлек юбилейы утмэй калды (Д. БYлэков).
Привлекает внимание особый случай, когда оба компонента сложного глагола принимают отрицательный аффикс: Алдан вэFэ?элэгэс, улына велосипед алып бирмэй булмай, эллэ касандан бирле квтвп йврвй (Р. Солтангэрэев). Йэшелсэлэр?е лэ тэрбиэлэмэй булмай, ти? генэ сYп Yлэндэре басып бара (Р. Солтангэрэев). Понятно, что в данных примерах аффикс -ма-/мэ указывает не на отрицание, а наоборот, на утверждение. «Если два отрицания принадлежат к одному и тому же понятию или слову, то вывод всегда получается положительным (т.е. в форме утверждения)» [2, с. 384].
Проведённый анализ показывает, что в башкирском языке все формы наклонения (изъявительное, повелительное, наклонение намерения, условное, предположительное, желательное) принимают аффикс отрицания.
Показатель отрицания -ма-/мэ отражается в формах прошедшего, настоящего и будущего времён глагола изъявительного наклонения, а в формах давнопрошедшего неопределённого и неопределённого будущего времён используется аффикс -мас-мэс Башка Fаилэлэр яны уры^а кYсенhэ лэ, ул урынынан ку?алмапайны (Н. Мусин). Был хэлдэн hун былай ?а уйсан, шым малай, Y?-Y?енэ йомолоп, бвтвнлэй видэшмэд булаи («Аманат» журналынан).
Основываясь на языковых фактах, можно утверждать, что форме повелительного наклонения с аффиксом -ма/-мэ свойственны различные смысловые оттенки. Среди них присутствуют значения строгого повеления, требования невыполнения того или иного действия: Кара уны, мин кайткансы вй?в болартмагы?, эхирэттэреге??е йыйып ултырмагы? (Д. БYлэков).
В «запретительной» повелительной форме, образованной по схеме «причастие на -а^/^е + всмогательный глагол бул-», ни в коем случае не предполагается отказ субъекта выполнять какое-либо действие: Ише^ен колаFЫн, урынындан ку?&лаЬы булма! (F. Байбурин). ОроиаЬы булма! Бында hинен урманын юк! (Н. Мусин) [3, с. 47].
