CC BY
95
5. Тер-Минасова С.Г. Война и мир языков и культур: вопросы теории и практики: учеб. пособие / С.Г. Тер-Минасова. - М.: АСТ; Астрель; Хранитель, 2007. - 286 с.
6. Шубарт В. Немцы / В. Шубарт // Европа и душа Востока. - М.: Экс-мо, 2003. - С. 259-278.
ХУДОЖЕСТВЕННО-ЭСТЕТИЧЕСКАЯ ПАРАДИГМА ИСЛАМА И КЛАССИЧЕСКОЕ АРАБО-МУСУЛЬМАНСКОЕ ИСКУССТВО
© Михайлов А.Н.*, Михайлова Л.Б.*
Национальный исследовательский университет «МЭИ», г. Москва Московский педагогический государственный университет, г. Москва
Статья посвящена анализу художественно-эстетической парадигме ислама, определившей основные принципы всех видов мусульманского искусства.
Главной особенностью арабо-мусульманской художественной культуры стало специфически исламское отношение к пластическим «живоподобным», прежде всего антропоморфным образам. Запрет, налагаемый шариатом на изображения такого рода, обусловлен целым рядом причин.
Во-первых, согласно исламским представлениям, живописные или скульптурные изображения могут спровоцировать идолопоклонство и многобожие -тягчайший грех перед лицом Аллаха. Коран прямо говорит об этом: «Вот, -сказал Ибрахим отцу своему Азару, - неужели ты идолов превращаешь в богов? Я вижу, что ты и твой народ - в явном заблуждении» (Коран 6:74). Поэтому Мухаммад и его сторонники ревностно уничтожали идолов в Мекке и других городах. Этим же руководствовались воины ислама, когда уничтожали творения мастеров античной Греции и Рима, памятники искусства христианской Европы и буддийского Востока. Такие разрушения осуществлялись не в силу «варварского» непонимания совершаемых действий, а с целью «лишения жизни» самих изобразительных образов: скульптурам разбивали головы, изображениям выкалывали глаза и т.п.
Во-вторых, интерпретируя коранические запреты, Священное предание ислама провозгласило недопустимость любых изображений живых существ. Согласно мусульманскому вероучению любого «создателя образов» ожидают муки ада, потому что, создавая живописные или пластические образы,
* Доцент кафедры Истории и культурологи НИУ «МЭИ», кандидат философских наук, доцент.
* Доцент кафедры Философии МПГУ, кандидат философских наук, доцент.
художник конкурирует с Аллахом - единственным подлинным творцом и создателем образов (эти имена - «Творец» (аль-Халик) и «Образователь» (аль-Мусаввир) - включены в число 99 главных атрибутов Аллаха.) Как бы ни старался художник, он создает только видимость, лишенную подлинной жизни. Согласно хадисам, всех художников, пытающихся изобразить живое, «в день Последнего суда ждет страшная кара: изображенные сойдут с картин, потребуют, чтобы им дали душу, и, если художник не выполнит это требование, он будет гореть в вечном пламени» [1, с. 132]. Этот запрет строго соблюдался на протяжении всего Средневековья во всем, что было связано непосредственно с религиозной сферой - с декоративным оформлением мечетей, мавзолеев, медресе, украшением рукописей Корана и других религиозных текстов.
Отказ ислама от антропоморфных образов, столь значимых, к примеру, в рамках христианского искусства, во многом обусловлен принципиально иным отношением к проблеме человеческой личности и индивидуальности. В отличие от христианства, в интерпретации которого человек уникален уже потому, что создан по образу и подобию Божьему и искуплен жертвою Иисуса Христа, в исламском понимании человек не может утверждаться как безусловная ценность, так как все безусловное принадлежит только Аллаху. Поэтому в арабо-мусульманском искусстве человек существует не как конкретный образ, а как настроение, как музыкальный и изобразительный ритм.
Особым образом понимаемое отношение к божественному, основанное на мусульманской покорности, побуждало художника отказаться от любого проявления гордости: только Всемогущий может творить и наполнять жизнью. Задача художника - фрагментарная интерпретация бытия, а не законченная и целостная картина природы. Схематичность и искаженность, условность и непохожесть рисунка, намеренное отсутствие границ, указывающее на непрерывную бесконечность подлинной реальности, придают исламскому искусству свой неповторимый стиль художественного мышления. Существует древняя мусульманская притча о том, как один художник, принявший ислам, спросил мудреца Ибн Абаса: «Я не могу больше рисовать животных?» В ответ он услышал: «Можешь, но лиши их головы, чтобы они не походили на живых существ, или старайся, чтобы они напоминали цветы». То есть для того, чтобы художественное произведение не нарушало религиозно-эстетические принципы ислама, изображаемый предмет должен воспроизводиться так, чтобы он перестал походить на себя и превратился в некий знак. Ритмическая же повторяемость этих знаков призвана была превратить отдельность, индивидуальность этого знака в повторяющийся фрагмент бесконечности.
Отказавшись от буквальных фигуративных образов, исламское искусство расставило свои акценты в иерархии художественных ценностей. Если основа ислама - слово Аллаха, а главная опора веры - рецитация Кора-
на, то вполне закономерно, что доминирующими видами искусства в системе арабо-мусульманской художественной культуры стали каллиграфия -материальное, земное воплощение божественного слова; поэзия, воспевающая человеческими словами божественную красоту; архитектура и декоративно-орнаментальное искусство, в котором пульсирует божественный ритм мироздания.
Универсальным художественным воплощением исламских представлений о мироздании, безусловно, является мечеть, предметно и, вместе с тем, символически манифестирующая мусульманское понимание всеохватности божественно-космического - от идеи дома Бога до образного пространства Рая. Для мусульманской архитектуры характерно необычайное разнообразие форм и стилей, соединивших греко-римские, византийские, персидские и другие традиции в искусстве возведения мечетей. На первых порах к зданию мечети не предъявлялось никаких особых требований, кроме отсутствия идолов и живописных изображений, но к началу IX века в исламской архитектуре уже сформировался специфический облик мечети, ставший определяющим на всех территориях, находящихся в зоне арабо-мусульманского влияния.
Вне зависимости от архитектурно-художественного стиля в каждой мечети обязательно должен быть двор с водоемом для ритуального омовения и молитвенный зал. Совершая обряд омовения, мусульмане осуществляют символический переход из профанного мира в сакральное пространство предстояния перед Богом. Все молящиеся в мечети располагаются так, чтобы их лицо было обращено в сторону Мекки. Это направление (кибла) обозначено нишей в стене, находящейся в глубине молитвенного зала. Ниша (михраб) хотя и занимает в мечети центральное положение, сама не является сакральным объектом: священно то направление, которое она указывает. Михраб может быть скромным, ничем не украшенным, или напротив, богато декорированным, однако, его ритуальная функция - указывать на «религиозный полюс» ислама - всегда остается неизменной. Там, возле михраба, во время коллективной молитвы находится предстоятель - имам. Именно он, как дирижер, задает темп и ритм многократно повторяющихся слов, поз и движений. Унисонное звучание арабских сакральных молитвенных формул, восхваляющих Аллаха, синхронность жестов и телодвижений всех находящихся в мечети мусульман, создают образ единого пространства, соединившего небо и землю, единого времени, связавшего прошлое и будущее, и единого народа - сообщества «предавших себя Богу», призванных весь мир сделать единой уммой.
Рядом с мечетью находятся один или несколько минаретов, служащих для призыва мусульман к молитве. Первые минареты появились при мечети Омейядов в Дамаске и со временем стали универсальным символом ислама. Само название «минарет» восходит к арабскому слову «маяк». Символический смысл очевиден: сакральный «маяк» освещает людям прямой путь ис-
лама. Азан муэдзина, доносящийся с минарета, интерпретируется исламом как призыв к праведному жизненному пути.
Внутреннее и внешнее пространство мечети обычно украшено разнообразным декором: геометрическим орнаментом, арабесками и стилизованной арабской вязью из коранических цитат. «Метафорическое толкование изобразительной композиции и реальное пространство мечети незримо переходят друг в друга и образно сливаются в один архитектурный образ небесного Храма» [2, с. 229]. Бесконечно повторяясь, абстрактные элементы геометрических узоров и арабесок, сочетаясь со стилизованными в духе орнаментали-стики изображениями животных и птиц, создают единое декоративное поле, символизирующее божественную бесконечность и всеохватность.
В классический период арабо-мусульманской культуры наряду с каллиграфией, используемой в декоре, геометрический орнамент и арабеска достигли такого совершенства, что фактически превратились в главный символ исламского искусства.
Самым благородным визуальным искусством в системе арабо-мусуль-манской культуры считается каллиграфия. Это связано с тем, что основанием всех ориентированных на ислам культур является сакрализация арабского языка, открывшего человечеству Божественное слово - звучащее и начертанное. Арабская вязь коранических текстов воспринималась в системе мусульманского мировоззрения как «видимое тело Божественного Слова», то есть выступала своеобразным аналогом христианских икон. Поэтому каллиграфия широко использовалось не только при переписывании рукописей Корана, сборников хадисов и других книг, но и в архитектуре, орнаментальном и декоративно-прикладном искусстве.
Наивысшего расцвета искусство каллиграфии достигло в эпоху Аббаси-дов. Арабские каллиграфы совершенствовали и оттачивали существующие стили и использовали свое виртуозное мастерство и умение для создания новых. Достигнув невероятного совершенства, арабская каллиграфия стала своеобразной оценочной шкалой для самых разных видов арабо-мусульман-ского искусства. Красота и выразительность ее пластических элементов, динамическое равновесие, вступающее в спор с застывшей симметрией, привели арабскую каллиграфию к созданию совершенно новой системы образности. Отказывая художникам в праве на изображение живого, высшее и самое сакрализованное искусство ислама - каллиграфия - создавала удивительные композиции слов, словосочетаний и фраз, буквально оживающих на плоской поверхности фона, рождающих визуальные образы движущихся лодок, падающих плодов, взлетающих птиц, крадущихся животных и др.
Искусство каллиграфии использовалось практически во всех областях мусульманской культуры. Каллиграфическая символика пронизывала даже те сферы художественного осмысления действительности, которые, казалось бы, были весьма далеки от графической изобразительности. Так, например, в лю-
бовной лирике метафоры, связанные с начертанием арабских букв, превратились в компонент поэтической образности: «Я грезил, что ты обнимаешь меня, как «лам» на письме обнимает «алиф», - писал Хафиз [3, с. 155].
Арабская поэзия, обогащаясь и совершенствуясь, в эпоху Аббасидов превратилась в образец для подражания во всем мусульманском мире. Ее основной композиционной формой стала знаменитая «касыда» - небольшая поэма, имеющая от 30 до 120 стихотворных строк - «бейтов» - одного метра и одной рифмы. Поэтическая форма касыды использовалась для создания хвалебных од, выражения соболезнования, иногда - в сатирических целях, но чаще всего - для художественного осмысления непреходящего: воспевания природы и мировой гармонии.
Другой не менее известной формой арабской поэзии была «кыта» - состоящее из 8-12 строк стихотворение, которое могло быть и частью касыды, и самостоятельным произведением. Вообще, характерная особенность арабской поэзии заключается в том, что один стих, как правило, состоит из одного предложения и является самостоятельной смысловой единицей. Благодаря относительной независимости от контекста стих мог быть переставлен в пределах одной касыды, мог перекочевать от одного поэта к другому, переходить из уст в уста подобно поговорке. Вообще же, системы метрического стихосложения мыслятся в исламской эстетике как частные проявления единого и универсального божественного ритма. Авторы средневековых мусульманских «поэтик» охотно отмечают, например, связь поэтических и архитектурных ритмов. В частности, Ибн Рашик (XI в.) подчеркивает сходство ритмообразующих элементов поэзии и архитектуры: «Аруды и рифмы подобны формам и пропорциям зданий» [4, с. 304]. Очевидно, что это сходство представляется теоретикам мусульманской поэтики не только естественным, но и, по сути, предустановленным.
Ограниченная каноническими рамками композиций и жанров арабская поэзия достигла высочайшего уровня за счет движения «вглубь», усложняя поэтическую технику, отыскивая утонченные рифмы и многослойные метафоры, используя изысканную игру слов и виртуозную версификацию.
Огромное влияние на развитие арабо-мусульманской поэзии оказал суфизм, вместе с которым в исламскую литературу вошел особый язык - язык притч-парадоксов и многослойных поэтических метафор. Суфийская поэзия стремилась избежать прямого и буквального разговора о предметах веры, раз и навсегда закрепленных в Коране, отдавая предпочтение искусству аллюзий, аллегорий и символов.
Особое обаяние суфийской лирики связано с тем, что в ней тесно сплетаются земное и небесное, высокое и низкое, человеческое и божественное. Поэтому в суфийской поэзии любовь к женщине - это образ, символизирующий Высшую Любовь - любовь к Аллаху, а опьянение вином - это, одновременно, и выражение мистического экстаза, и пьянящее чувство единства мира.
Символы суфийской поэзии не следует понимать как рассудочные формулы, подразумевающие однозначную трактовку. Напротив, содержание суфийских поэтических образов принципиально связано с их многозначностью. К примеру, любовь соловья к розе - традиционная фигура восточной изящной словесности - может быть интерпретирована и в религиозном плане (как отношение мусульман к Аллаху), и в мистико-философском ключе (как стремление к постижению единства мира), и как простая аллегория любви мужчины к женщине. Все эти линии и оттенки, сливаясь в единое целое, придают суфийской поэзии неповторимое обаяние и смысловую перспективу.
Метафоры суфийской поэзии направлены на то, чтобы в конечном увидеть бесконечное и, погрузив частное явление в стихию первоначал, обнаружить в нем целостный образ мироздания, высшую полноту бытия.
Таким образом, самый широкий спектр средств художественной выразительности был осмыслен и интерпретирован в контексте исламского мировосприятия. При всей многоликости и разнообразии видов, форм, стилей и жанров мусульманского искусства оно, безусловно, сформировало свою собственную, целостную и уникальную эстетическую систему, а ислам стал объединяющей смысловой доминантой всего арабо-мусульманского искусства, вписавшего немало блестящих страниц в историю мировой культуры.
Список литературы:
1. Керимов Г.М. Шариат. Закон жизни мусульман. - М.: Леном, 1999.
2. Шукуров Ш.М. Образ храма. - М.: Прогресс-Традиция, 2002.
3. Арабская средневековая культура и литература. - М.: Наука, 1978.
4. Ибн Рашик. Опора в красотах поэзии, ее вежестве и критике / В.И. Брагинский // Проблема типологии средневековых литератур Востока. - М.: Наука, 1991. - С. 302-317.
