Художественная концепция любви в военной прозе Ю. В. Бондарева Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 821.161.1

Шкурат Л. С.

Художественная концепция любви в военной прозе Ю.В. Бондарева

В статье рассматривается художественная концепция любви в повестях Ю.В. Бондарева «Батальоны просят огня», «Последние залпы» и в романе «Горячий снег»; прослеживается эволюция в изображении любви на войне; уделяется внимание вопросу о роли женщины в судьбе главного героя произведения.

The article considers the love concept in Yu.V. Bondarev’s short novels “The Battalions Request Fire” and “The Last Salvoes” and his novel “The Hot Snow”. These works are a step forward in rendering the theme of love at war. They also draw attention to a woman’s role in the main character’s life.

Ключевые слова: Ю.В. Бондарев, военная проза, война, любовь, сострадание, жертвенность, материнство.

Key words: Yu.V. Bondarev, war prose, war, love, compassion, sacrifice, motherhood.

Через все творчество Бондарева проходит тема любви, страдания и сострадания на войне. В военной прозе писатель обращается к тому прочному и неизменному началу в человеческой жизни, которое всегда было и должно оставаться ее стержнем. В одном из интервью автор так сказал о любви: «Самое высокое человеческое чувство, с которым несравнимо ничто на земле. Любовь творит жизнь, красоту, мир, добро, книги, бессмертные картины. Исчезни это чувство - и прекратился бы род человеческий, а оставшиеся доживать свой век закончили бы последние свои дни в войнах» [3, с. 4]. Несмотря на трагические испытания фронтовых лет, бонда-ревские герои сумели сохранить в себе лучшие качества, и среди них -способность к самоотверженной любви. С психологической точностью писатель подмечает момент зарождения чувства, изображает препятствия, которые возникают у персонажей на пути обретения любви, описывает душевные переживания героев. В каждом произведении Бондарев открывает новые грани в изображении любви на войне.

Вместе с тем, начиная с первых статей-рецензий на повесть «Батальоны просят огня», в критике на многие десятилетия прочно закрепилось мнение о том, что от произведения к произведению Бондарев повторяет один и тот же женский психологический тип некоей «фронтовой соблазнительницы». Немного глубже своих предшественников идет в размышлениях М. Кузнецов, который, обратив внимание на типологическое сходство женских характеров бондаревских повестей, рассматривает их как «разные варианты девичьих судеб» на фронте [5, с. 173-175]. Первым, кто предпринял попытку проследить эволюцию женских характеров в военной про-

© Шкурат Л.С., 2015

23

зе Бондарева, стал О.Н. Михайлов [6, с. 65, 89-90]. Однако вопрос о своеобразии бондаревской концепции любви на войне остается открытым до сегодняшнего времени.

Более того, и в современном литературоведении нередко можно встретить мысль о «вторичности» женских характеров по отношению к мужским в художественном мире Бондарева. К примеру, в одной из интереснейших работ последнего десятилетия, в монографии В.В. Компанейца «Русская социально-философская проза последней трети ХХ века», уделяется внимание исследованию литературной характерологии Бондарева. Анализируя произведения В.Г. Распутина и Ю.В. Бондарева, В.В. Компа-неец развивает идею, высказанную П.А. Флоренским, который дифференцировал и строго различал в своих статьях понятия «мужской истины» и «женской правды» [7, с. 110]. В ходе рассуждений В.В. Компанеец приходит к следующему утверждению: «Распутин занят, главным образом, постижением "женской правды"», а Бондарев является «певцом "мужской истины"» [4, с. 224]. Действительно, именно мужские характеры занимают центральное положение в художественной системе произведений Бондарева. Тем не менее, на наш взгляд, невозможно согласиться с мыслью В.В. Компанейца о том, что женские образы в творчестве Бондарева, «как правило, не обладают самостоятельностью, выполняют по существу служебные роли, способствуют выявлению мужских характеров» [4, с. 224]. Безусловно, женские образы выписаны Бондаревым не столь выпукло, как мужские, но в них сокрыта очень глубокая нравственная сила. В художественной концепции произведений они играют далеко не «служебные» роли.

В данной статье, опираясь на наблюдения, сделанные О.Н. Михайловым, и расставляя необходимые, с нашей точки зрения, акценты, мы проследим эволюцию изображения Бондаревым женских характеров и любви на войне в повестях «Батальоны просят огня», «Последние залпы» и в романе «Горячий снег», выявим своеобразие художественной концепции любви в военной прозе писателя.

Героини военной прозы Бондарева почти одного возраста, отдельными чертами напоминают друг друга, на чем акцентируют основное внимание многие критики, базируя на этом факте свои рассуждения о бондаревских женских образах. Но за внешней похожестью героинь скрывается их глубокое внутреннее несходство. Сложен образ санинструктора Шуры из повести «Батальоны просят огня». Она искренне любит капитана Бориса Ермакова, но ощущает временность, ненадежность их отношений: «Кто она? Полевая походная жена... Любовница. На срок войны...» [1, с. 27]. После ранения Ермаков попал в госпиталь и ни разу не написал Шуре. Этому есть объяснение - госпиталь много раз перебрасывали с места на место, но, даже находясь в батальоне, Борис никогда серьезно не говорил Шуре, что любит ее. В Шуре живет зов домашнего очага, семьи, материнства, а с Ермаковым «все временно, все ненадежно» [1, с. 29]. Эти мысли не дают покоя героине, и, не найдя опоры в Борисе, Шура попытается об-

24

рести ее в старшем лейтенанте Кондратьеве, с которым ей легко и спокойно. Многим солдатам кажется, что санинструктор поступает как развратная женщина, которая «вечером ляжет на одном конце блиндажа, а утром проснется на другом» [1, с. 21]. Но так думают лишь те, кто не понимает ее переживаний. Чувства Шуры к Кондратьеву, которого она считает «незащищенным мальчиком», больше напоминают материнскую заботу и ласку. Героиня всячески опекает его и даже разговаривает с Кондратьевым со «снисходительной нежностью», как с ребенком.

Несколько дней боев, прорыв из окружения, постоянное ощущение себя на грани жизни и смерти, потеря людей, ставших для Ермакова по-родственному близкими, многое меняют в герое, определяют начало его духовного взросления. Встретив Шуру у переправы, Борис наконец-то поймет, насколько она дорога ему, и Шура впервые услышит от него долгожданные слова о любви. По нашему мнению, принципиально важным в художественной структуре повести «Батальоны просят огня» является тот факт, что духовное сближение Бориса и Шуры происходит на фоне реки. Пейзажные зарисовки Днепра в «Батальонах...» на всем протяжении повествования носят мрачный, тревожный характер. В них преобладают черные, холодные тона («черная вода», «холодная студено-фиолетовая вода», «холодная синь» и т.п.), что обусловлено характером развития действия, его предельной напряженностью. В финале произведения описание реки наполнено совсем иными колористическими оттенками, передающими тишину и умиротворенность природного мира и душевного состояния героев (подробнее см.: [8, с. 56-64; 9]).

На последних страницах повести звучит мысль о вечности любви, о ее всепобеждающей силе: «Они (Борис и Шура. - Л.Ш.) шли по берегу Днепра все дальше и дальше от переправы, постепенно затихали голоса людей позади, и наливался нежным огнем зари, влажно шуршал песок одичавших пляжей, где оставались следы их сапог - первые, очевидно, за войну следы мужчины и женщины, шедших здесь вместе» [1, с. 186]. Война в этом эпизоде отходит на второй план, заслоняется картиной, изображающей двух любящих людей, символикой их соединенных следов на песке.

Иной гранью предстает тема любви на войне в повести «Последние залпы». В ней автор сосредоточивает внимание на зарождении чувства, на взаимоотношениях санинструктора Лены Колосковой и капитана Новикова. Внешнее сходство Шуры и Лены (в описании обеих героинь сделан акцент на «порочно аккуратной» груди, обтянутой гимнастеркой, и тонкой талии), а также вызывающая смелость в поведении - единственные детали, сближающие эти образы. Заметим, что в начале повести Лена показана в восприятии главного героя, Дмитрия Новикова, в субъективности взгляда которого не приходится сомневаться и который не следует ни в коей мере отождествлять с авторским видением героини. Лена пришла в батарею два месяца назад после странного происшествия в полку: ходили слухи, что она в порыве гнева едва не застрелила адъютанта командира полка, солда-

25

ты сплетничали о ее особенной близости с разведчиками. Эта женщина стесняет Новикова: «не видя ее, он все время ощущал ее присутствие и не мог объяснить неприязненное раздражение, которое она своей смелостью, своим голосом вызывала в нем» [1, с. 190]. Даже ее смех кажется Новикову порочным и противоестественным.

Раздражение и грубость в присутствии санинструктора становятся защитной реакцией капитана на внезапно вспыхнувшее в нем чувство любви к Лене, которому герой, как ни старался, был не в силах сопротивляться. Ближе узнав Лену, Новиков поймет причину ее вызывающего поведения, за которым умело скрывались невинность и незащищенность героини. Поведение Лены Колосковой - это форма самозащиты от грубости и посягательств солдат на ее девичью чистоту. Отношения Новикова и Лены, начавшиеся с взаимной неприязни, перерастают в большую чистую любовь. Вот только вместе героям суждено провести считанные часы: с того момента, как Новиков пробьется на окруженную немцами огневую позицию Овчинникова, где находилась Лена, и до утра следующего дня, когда санинструктор «неясно увидит что-то белое, ничком лежащее на бруствере» [1, с. 333]. По мнению Бондарева, любовь способна преодолеть время и смерть. И хотя жизнь Новикова обрывается по жестокой логике войны, Лена сохраняет память об их светлом, искреннем чувстве.

В дальнейшем творчестве писателя наблюдается существенная эволюция в изображении женских характеров и любви на войне, суть которой верно определил О.Н. Михайлов: «В романе "Горячий снег" намечается перспектива ослабления чувственного и возобладания духовного начала в показе любви на войне: от вполне "земной" Шуры, к девичьи пылкой Лене, а далее - к Зое Елагиной, которая уже так нравственна и чиста, что ее пугает самая возможность прикосновения к ней, раненой, чужих мужских рук» [6, с. 90]. Вывод О.Н. Михайлова вполне убедителен, но мы считаем необходимым внести некоторые концептуально значимые дополнения.

Внешняя некрасивость Зои Елагиной, на которую герои поначалу обращают внимание («Почему я раньше не замечал, что она некрасива?» [2, с. 24] - размышляет Кузнецов, наблюдая за санинструктором на марше. Похожее впечатление от внешности Зои остается и у Дроздовского: «Да что я нашел в ней? Была бы уж красивой - и этого нет... Ничего нет!» [2, с. 136]), постепенно отходит на второй план, и уже спустя некоторое время Кузнецов, глядя на Зою, думает: «Какое у нее удивительное лицо. <...> В общем некрасива. Только глаза» [2, с. 124]. Необыкновенная глубина переживаний героини светится в ее «скорбных» и «лучистых» глазах. Мотив внутреннего света в данном случае существенно важен для характеристики Зои. Упоминание о ее глазах лейтмотивом проходит через роман, благодаря чему не очень приметные, на первый взгляд, звенья предметности произведения обретают особую рельефность и художественную весомость. Как видим, в портретном описании героини происходит явное смещение акцентов, углубление в ее внутренний мир. «Высветить» в Зое сущностное

26

начало также помогает символика цвета. На протяжении повествования ее сопровождает эпитет «белый» (белый полушубок, аккуратные белые валенки, белые вышитые рукавички, белый лоб, кожа и т.п.), который становится основным в характеристике героини и подчеркивает ее душевную чистоту, нежность, хрупкость. Примечательно, что на православных иконах и фресках в белые одежды обычно облачены святые и праведники, а сам белый цвет в христианстве является символом святости, чистоты и духовности.

Основная тональность образа Зои Елагиной - внутренняя красота, жертвенность и терпение. Зоя совершает на фронте ежедневный подвиг самоотверженной любви. Сестринская любовь героини обращена на всех окружающих ее людей. Характерны в этом плане слова-обращения санинструктора к солдатам: «милый», «миленький», «родненький», «братики», -которые вызывают ответный отклик в сердцах огрубевших за военные годы бойцов. Впрочем, служение ближнему - основополагающая черта духовного облика всех бондаревских героинь, которые, находясь в нечеловеческих условиях войны, не растеряли своей человечности и любви к людям, а приумножили их.

Зоя остается верна себе в драматичных отношениях с лейтенантом Дроздовским, приносящим ей страдания. Грубость и обидная ревность Дроздовского - результат и следствие его эгоцентризма. Он постоянно попирает достоинство любящей его женщины. Состояние упоения собой настолько поглощает лейтенанта, что и наедине с Зоей герой остается полностью сосредоточенным на самом себе, он не может преодолеть своей самости и по-настоящему войти в мир другого человека. Но, даже сталкиваясь с открытой грубостью и злостью своего возлюбленного, Зоя смиренно несет свой жизненный крест, не отвергает Дроздовского, хотя духовно отдаляется от него. По замечанию О.Н. Михайлова, «чтобы окончательно рухнули театральные декорации, воздвигнутые эгоистической фантазией Дроздовского, и ему открылся подлинный лик войны - как грубой, тяжкой, будничной, "черновой" работы, чтобы он почувствовал крах и жалкость своего желания личного триумфа, он должен потерять свою Зою» [6, с. 89].

Одновременно в романе «Горячий снег» происходит рождение нового, сложного чувства между Зоей и Кузнецовым, сближение их родственных душ. Изображая зарождение их отношений, Бондарев развивает тему любви-жалости, боли за человека и жертвенности. Чувство Зои и Кузнецова еще нельзя назвать любовью в полном смысле этого слова. Это некое предчувствие любви, возникшее в тот момент, когда Кузнецов во время боя прикрывал Зою своим телом и готов был умереть, защищая ее от осколков: «При каждом разрыве ее тело вдавливалось еще плотнее в его тело - и тогда он, стиснув зубы, обнял ее с инстинктивной последней защитой перед равной судьбой, соединившей их, простившей все, с последней помощью, как взрослый ребенка, притиснул ее голову к своей потной шее. И так, накрепко обняв, ждал крайней секунды, чувствуя, как взрывной волной кидало ему в лицо Зоины волосы, удушая горячим запахом

27

сгоравшего тола, и перед этим обрывом секунды, ощущая ее грудь, ее круглые колени, ее холодные губы на своей шее, он с ужасом думал, как внезапно обмякнет в руках Зоино тело от удара осколка в спину» [2, с. 174]. Характерна авторская ретроспекция: «Может быть, это пришло из глубины веков; может быть, тогда мужчина в силу необоримого инстинкта так жертвенно и самозабвенно оберегал женщину для продолжения рода на земле» [2, с. 260]. В минуты предельного напряжения боя Зоя чутьем женщины угадывает истинную природу каждого из соперников. Она чутко улавливает всю глубину нравственной личности Кузнецова. Движение героев, их устремление друг к другу, навстречу любви только начинается, тем трагичнее воспринимается гибель Зои, ставшая сильнейшим потрясением для Кузнецова, Дроздовского и всех солдат и подвигнувшая их на серьезную переоценку многих своих поступков.

Таким образом, женские судьбы проходят через жизнь почти всех бондаревских персонажей-мужчин и озаряют их особым светом. Автор наделяет своих героинь качествами, позволяющими ненавязчиво, исподволь, а иногда даже неосознанно, интуитивно для них самих влиять на ход мыслей героев и направлять их душевные устремления в нужное русло. В художественном мире писателя любовь-физическое влечение постепенно и закономерно уступает место традиционной для русской литературы любви-жалости и состраданию. Несомненно, любовь на фронте исполнена трагизма. Тем не менее гибель героев (капитана Новикова, Зои Елагиной) не оставляет впечатления безысходности, поскольку любовь на войне, как ее показывает Бондарев, - это протест против насилия, ненависти, разрушения, животного страха смерти, это сила добра, соединяющая людей вопреки злу войны. Любовь изображается Бондаревым как целостное чувство, которое затрагивает все стороны личности героев и перерождает их, пробуждая в них высокое жертвенное начало. Именно в этом заключается своеобразие художественной концепции любви в бондаревской военной прозе.

Список литературы

1. Бондарев Ю.В. Батальоны просят огня. Последние залпы: Повести. - М.: Современник, 1984. - 336 с.

2. Бондарев Ю.В. Горячий снег: Роман. - М.: Худож. литература, 1988. - 413 с.

3. Бондарев Ю.В. О чем молчат писатели // Правда. - 1993. - 25 февр. - С. 4.

4. Компанеец В.В. Русская социально-философская проза последней трети ХХ века. Монография. - 3-е изд., стереотип. - М.: ФЛИНТА: Наука, 2013. - 240 с.

5. Кузнецов М. Исповедь поколения // Наш современник. - 1973. - № 5. - С. 161177.

6. Михайлов О.Н. Юрий Бондарев. - М.: Сов. Россия, 1976. - 134 с.

7. Флоренский П.А. Имена // Социологические исследования. - 1988. - № 6. -С. 110.

8. Шкурат Л.С. Нравственные искания героев романа Ю.В. Бондарева «Берег» в контексте военной прозы писателя. Монография. - Липецк: ЛГПУ, 2007. - 208 с.

9. Шкурат Л.С. Повесть Ю.В. Бондарева «Батальоны просят огня»: особенности проблематики и поэтики // Русское литературоведение в новом тысячелетии. - М.: Таганка, 2005. - С. 129-131.

28