CC BY
52
Прокофьев А. И.
(Екатеринбург)
УДК 94(470)"16/18"
ХРОНОНИМ «РУССКО-ПОЛЬСКАЯ ВОЙНА 1654-1667 ГГ.»
В ИМПЕРСКОЙ И СОВЕТСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ: ОСОБЕННОСТИ ИСТОРИЧЕСКОЙ ОНОМАСТИКИ
Статья посвящена изучению историографической традиции в изучении Русско-польской войны 1654-1667 гг. В историографии военные действия между Московским государством и Речью Посполитой в 50-60-е гг. XVII в. обозначались разными хрононимами: «война Алексея Михайловича с Польшей», «русско-польская война», «Тринадцатилетняя война», «война Москвы с Польшей за Малороссию». Эти ономастические единицы выразили полифонию мнений, с которыми историки до 1917 г. и после него смотрели на события середины XVII в. Необходимо ли в исторической науке закрепить определенное имя собственное за этой войной, или же историография может сохранить разнообразие при описании, говоря об одном и том же? В статье изложены причины неоднозначности всех вариантов используемых хрононимов, за исключением «Тринадцатилетняя война 1654-1667 гг. Московского государства с Речью Посполитой». Обосновывается важность корректного использования хрононима, связанного с противостоянием двух соперничающих государств раннего Нового времени. Отталкиваясь от воспроизведенного в статье арсенала понятийного и ономастического материала, которым пользовались историки, автор делает ряд важных наблюдений.
Ключевые слова: Тринадцатилетняя война, хрононим, историография, понятие, интерпретация.
Military operations between the Moscow State and the Polish-Lithuanian Commonwealth in the 50-60s 17th century were designated by different chrononyms: "Alexei Mikhailovich's war with Poland", "Russian-Polish war", "Thirteen Years' War", "Moscow's war with Poland for Little Russia". These onomastic units expressed the polyphony of opinions with which historians, before and after 1917, looked at the events of the middle of the 17th century. Is it necessary in historical science to fix a certain proper name for this war, or historiography may preserve diversity in the description, talking about the same thing? The article expounds the reasons for the ambiguity of all variants of the used chrononyms, with the exception of "The Thirteen Years' War of 1654-1667 between the Moscow state with the Polish-Lithuanian Commonwealth". The importance of the correct use of the chrononym associated with the confrontation between two rival states of the early modern period is substantiated.
Keywords: Thirteen Years' War, ^rononym, historiography, concept, interpretation.
DOI: 10.24888/2410-4205-2022-33-4-77-84
Рассматривая проблему знака и знаковой системы с типологией русской культуры XI-XIX вв., Ю. М. Лотман предварял свои фактические рассуждения связью между понятиями значения и ценности. Семиотик обратил внимание на следующее: «<...>, то или иное событие может по-разному оцениваться в зависимости от того, является ли оно просто фактом материальной жизни (не-знаком) или имеет еще какой-то дополнительный социальный (знаковый) смысл» (курсив в этом месте и далее в цитатах наш, за исключением оговоренных случаев. - А. П.) [11, с. 156]. Признавая за историографическим накоплением информации статус не только информационный, но и социальный, обращаем угол зрения на то, какие языковые инструменты (в понятиях, семантических и синтаксических способах их образования. - А. П.) использовало сообщество историков
прошлого. Х.-Г. Гадамер подметил особенность плотной взаимосвязи толкователя и истолкования: «Толкователь и не подозревает о том, что он привносит в истолкование себя самого и свои собственные понятия. Языковая формулировка так тесно сплетена с самим мнением интерпретатора, что она никогда не становится для него отдельным предметом рассмотрения» [6, с. 469]. Данное высказывание открывает не только рефлексивный момент при интерпретации событий и постройке понятия, но, вместе с тем, отсылает исследователей к саморефлексии и логике составления понятийного аппарата. В случае нарушаемой целостности аппарата, это ведет к логическим ошибкам: «Ошибки, нарушающие логику изложения материала: 1) пропуск фактов, приводящий к нарушению связности текста; 2) необоснованные выводы: выводы, противоречащие сказанному ранее; 3) выражение в одном тексте двух взаимоисключающих точек зрения (если это не оправдано художественно); 4) логическое кольцо (Рассуждение - такой текст, в котором автор рассуждает) О. л. нарушают логичность одного из коммуникативных качеств речи» [8, с. 247].
Пространство, необходимое при отражении исторического события (комплекса событий), выражается в лексеме, четко указывающей на специфическую ономастическую единицу. Ее основная функция - выделение из языка названного отрезка времени или отдельных событий. Это - хрононим. Определение ему представила Н. В. Подольская в «Словаре русской ономастической терминологии»: «Разряд онима. Собственное имя отрезка времени. [...] Примеч.: определенные отрезки времени, важные для человеческого общества тем, что в них локализовано какое-либо событие или события, характеризующиеся определенными тенденциями; именно эти события обычно и служат названием для данного отрезка времени; праздники и памятные даты относятся сюда же» [14, с. 162].
Предварительный теоретический экскурс выводит к природе того, что есть понятие. Философ и логик Е. К. Войшвилло посвятил данной теме монографию. Высказываясь о роли понятия в познании, логик рассмотрел позиции о понятии у представителей Львовско -Варшавской школы логического позитивизма (К. Айдукевича и Т. Котарбиньского; относясь к ним скептически и критически) и советских философов П. С. Попова и П. В. Копнина (переработав их рассуждения), после чего обозначил свою позицию. Она звучит следующим образом: «Понятие как форма (вид) мысли, или как мысленное образование, есть результат обобщения предметов некоторого класса и мысленного выделения самого этого класса по определенной совокупности общих для предметов этого класса - и в совокупности отличительных для них - признаков» [5, с. 87-91, цит. на с. 91].
Исходя из изложенных выше рассуждений, перейдем к детализации относительно хрононима и как понятия, и как класса названий исторических событий с его внутренней характеристикой. Специальной ономастической терминологии насчет военных действий Н. В. Подольская, к сожалению, не предложила. Словари, посвященные общей исторической ономастике, отсутствуют (имеются топонимические словари, связанные с исторической географией; словари фамилий; словари исторических терминов для теории и методологии исторической науки etc.). Результативную модель для «ономастических единиц, называющих военные события и действия термином "милитарионим"», сконструировала Н. А. Фатеева [17]. Временная и историко-географическая привязка «милитарионимов» также расширена и структурирована филологом на примере Сталинградской битвы 1942-1943 гг. [16].
В первой статье Н. Фатеева под милитарионимами понимает «хрононимы, называющие военные события, заслуживают особого внимания, должны быть выделены в отдельный класс [...] (от лат. militaris - 'военный' и греч. onyma, onoma - 'имя')» [17, с. 57]. Согласно критериям новообразовываемых терминов, обозначенных Н. Подольской, милитарионим выделяет специфическую область имен собственных. В то же время, любые «созданные термины оцениваются специалистами как удачные, менее удачные и совсем непригодные. Но эти оценки терминов, как правило, субъективны. Многое здесь зависит от общеизвестности или малоизвестности термина (общеизвестный, как правило, стихийно
принимается за удачный, хотя это не всегда соответствует истине)» [14, с. 7-12; цит. на с. 9]. Примеры Н. Фатеевой разворачиваются, в основном, на событиях Второй мировой войны (4 из 10: Ледовое побоище, Кожуховский поход, Бородинское сражение, Брусиловский прорыв служат дополнением к примерам из XX в. - А. П.). Окончательный вывод, с которым затруднительно не согласиться: «Все приведённые выше факты говорят о том, что ми-литарионимы являются наиболее сложной, требующей особого внимания категорией в ономастической науке, а также в лингвострановедении, лингводидактике и межкультурной коммуникации» [17, с. 59].
Предложенная модель Н. Фатеевой проработана в следующей статье, где выделены имена собственные внутри милитарионима «Сталинградская битва»: 1) антропонимы (по Н. Подольской «имена собственные, обозначающие человека или группу людей»; здесь -военачальники); 2) топонимы (в широком смысле); 3) эргонимы (у Н. Подольской «собственное имя делового объединения людей, в том числе союза, организации, учреждения, корпорации, предприятия, общества, заведения, кружка»; у Н. Фатеевой - названия фронтов как оперативных построений армий, армии, дивизии, полки); 4) фалеронимы (названия орденов); 5) документонимы (названия именных приказов на примере «Приказа № 227 Народного комиссара обороны И. В. Сталина от 28 июля 1942 г. («Ни шагу назад!»); 6) праг-моним (у Н. Подольской «прагматоним - номен для обозначения сорта, марки, товарного знака»; у Н. Фатеевой - «танк Т-34», «миномет БМ-13», т. е. имя собственное продукции военной промышленности); 7) геортонимы (наименование памятных дат, приуроченных к военным событиям); 8) гемеронимы (оним для средств массовой информации); 9) артиони-мы (имя собственное произведений искусства, созданных в годы войны) [16, с. 100; 14, с. 30-31, 166, 113]. Не для всех онимов, указанных в материале, нашлись аналоги в словаре Н. Подольской, что демонстрирует образование новых ономастических единиц. Для военных действий 50-60-х гг. XVII в. актуальными будут только первые три, ввиду их общего характера и меньшей специфичности в применяемых областях исторической ономастики.
После развернутого представления теоретической и практической сторон создания ономастических единиц, обратимся к ситуации с хрононимом «русско-польская» война.
Ответ на вопрос потребует встречного уточнения: что подразумевается под Россией и Польшей с X до середины XVII в. (и вкладывается ли туда современное понимание хро-нонимов. - А. П.)? В одном случае, если вести отсчет от соперничества Древнерусского государства и Королевства Польского, выйдет одна сумма. Добавляя в противостояние войны Галицко-Волынского княжества (некоторое время и королевства), получаем иную цифру. Война Московского государства с Речью Посполитой 1577-1582 гг. не есть война исключительно русско-польская, так как войска Королевства Польского и Великого княжества Литовского (далее - ВКЛ. - А. П.) выступили совместно против войск Московского государства. Русско-польская война 1609-1618 гг. (или интервенция Речи Посполитой на земли Московского государства, где помимо польских и литовских войск участвовали и казаки Войска Запорожского) также происходила не исключительно между русскими и поляками. Русско-польская война 1632-1634 гг., единственная из трех, имеет устойчивое историографическое название «Смоленская» (основной акцент был на отвоевании Смоленска у Речи Посполи-той; по астиониму, т. е. имени города, выделен хрононим войне. - А. П.). О чем это свидетельствует?
В языке историков на протяжении двух веков наблюдается деонимизация понятия «война Московского государства с Речью Посполитой». Деонимизация - «переход онима в апеллятив без аффиксации» [14, с. 54]. Наряду с этим действием, размывались подлежащее и сказуемое, что привело к появлению домена «русско-польских» (не упоминая количество русско-турецких. - А. П.) войн, различающихся исключительно по датам или основным действующим лицам и территориям. Выделение качеств, свойств, отношений и ограничений милитарионимов приводят либо к семантическому и синтаксическому упрощению, либо к нагрузке. Таким образом, перерабатываемые признаки логики (по содержащемуся
разделу в монографии Е. К. Войшвилло. - А. П.), призваны упорядочить данную неопределенность [5, с. 110-117].
Приведем основу: русско-польская война. Субъект - война, предикат - русско-польская. Сама по себе, не называет нам, какая именно война произошла. Далее, дополняем хрононим - основанный на временном ограничении - война 1654-1667 гг. То есть, в течение тринадцати лет, что выделяет ее на фоне иных «русско-польских» войн и другой «Тринадцатилетней войны» (Королевства Польского с Тевтонским орденом в 1454-1466 гг. - А. П.). Деонимизация этнонимов «русский» и «польский» не сообщает, кто принимал участие в военных действиях: народы или все же государства? Ситуация с детализацией / формализацией хрононимов (милитарионимов) остается логической проблемой. С другой стороны, понятие «война царя Алексея Михайловича с польским королем Яном Казимиром в 1654-1667 гг.» фигурирует здесь парадоксальным сообщением (хрононим, как понятие, не применяет имен монархов; фактически, войны объявляли монархи. - А. П.). Но и «Тринадцатилетняя война 1654-1667 гг. Московского государства с Речью Посполитой за земли ВКЛ и юго-восточные воеводства Королевства Польского» (автор статьи приспособил бы именно его в качестве милитарионима (наиболее объясняющего), но посчитал речевой избыточностью. - А. П.) также не подходит. Прибывает очередной вопрос: как именовали данную войну историки XIX-XX вв.?
Историографическими примерами, в которых находились разновидности хрононима (милитарионима), окажутся труды историков имперского периода: Д. Н. Бантыш-Каменского, С. М. Соловьева, Н. С. Голицына, М. О. Кояловича, П. О. Бобровского. Советский период представлен работами: И. Ф. Лочмеля, Л. С. Абецедарского, А. Н. Мальцева, том 3 коллективного труда «История Украинской ССР» (в 10 томах), О. П. Артюшевского. Вне всякого сомнения, в иных работах XIX и XX в. улавливаются и другие оттенки хрононима «русско-польская» война. Тем не менее, в перечисленных выше есть как образцы «нормы», так и вариации.
Д. Бантыш-Каменский сообщал о «военных действиях в Украине» 1655 г.; сказал о «военных действиях» 1659 г.; более того, и в первой части «Истории Малой России» он не называл каким-либо хрононимом войну. Все же, избрав такой: «Андрусовский договор, окончивший тринадцатилетнюю (орфография Д. Бантыш-Каменского. - А. П.) между двумя Государствами вражду и несогласие ...» [3, с. 5, 35, 95]. Историк предпочел хроно-ним, построенный на отрезке времени, а не через привязку к хоронимам (названиям любой территории, включая страну. - А. П.) и этнонимам. С. Соловьев действовал по той же модели, как и Д. Бантыш-Каменский, избегая милитарионима большую часть описания военных действий. И, будто повторяя, высказал собственную мысль после известий о ходе переговоров по Андрусовскому перемирию: «Так окончилась в Восточной Европе опустошительная тринадцатилетняя война, по важности причин своих и следствий соответствующая тридцатилетней войне и вообще религиозным борьбам в XVI и XVII столетиях» [15, с. 184]. Индуктивная составляющая высказывания позволила сопоставить хрононимы не только количественно (в годах), но и качественно.
Военный историк Н. Голицын разделил «войну между Россией и Польшей» 16541667 гг. на «1-ю войну с Польшей за Малороссию (1654-1655)» и на «2-ю войну с Польшей за Малороссию (1658-1666)», объединив их общим хрононимом «1-я и 2-я войны России с Польшей при царе Алексее Михайловиче» [7, с. 594, 651]. Трехкомпонентный хрононим, исключающий из описания ВКЛ, не облегчает восприятия военных действий, запрашивая вспомогательного раскрытия того, почему с 1655 по 1658 г. не велась борьба с Речью Посполитой. Дистанция у военного историка занята войной Московского государства и Шведского королевства за Ливонию, Эстляндию и Ингерманландию в 1656-1658 гг. Патриарх западнорусистов М. Коялович схожим образом совместил антропоним с хоронимом - «война Алексея Михайловича с Польшей», исходящей из Переяславской рады 1654 г.; другого хрононима историк в тексте не предложил [10, с. 243].
Не менее известный военный историк П. Бобровский войну Московского государства с Речью Посполитой выразил несколькими хрононимами: «Тринадцатилетняя война с Польшей (1654-1667 гг.)»; «царь Алексей Михайлович в 1654 г. начал войну с Польшей за православных христиан»; «Русско-Польскую войну, окончившуюся андрусовским перемирием в 1667 году» [4, с. 26, 30, 36]. В итоге, кроме «русско-польской» войны, встречаются хрононимы, существовавшие на тот момент в исторической науке. Тем самым, схожие друг с другом милитарионимы в имперской историографии потребуют дополнительного логического развертывания, внося некоторое разночтение.
Советский период облегчал усвоение «русско-польской войны» как элемента освободительной тенденции «украинского и белорусского народов против панско-польского ига» (нарратив упрощался через поглощение идеологией. - А. П.). У И. Лочмеля (историка из БССР. - А. П.) это «война Москвы с Польшей за Белоруссию (1654-1667 гг.)» [12, с. 5860]. Умозаключение, построенное на идентичном мотиве (здесь подразумевается формулировка М. Кояловича. - А. П.) противостояния одной фигуры с фигурой большего размера, ложное в сути. Известно, что Тринадцатилетняя война велась не за одну территорию ВКЛ, но и за земли, на которые претендовало Войско Запорожское.
А. Мальцев и Л. Абецедарский - два историка (из РСФСР и БССР. - А. П.), активно разбиравших военные действия на землях ВКЛ в 1654-1667 гг. Одна из ранних статей А. Мальцева о кампании 1654 г. вмещала в себя: 1) понятие «война за Белоруссию и освобождение Смоленска в 1654 г.»; 2) два историографических хрононима - «война за Белоруссию в 1654-1667 гг.» и «борьба за Белоруссию и Украину в 1654-1667 гг.» (разбор работ И. Лочмеля и А. А. Савича); 3) два исторических хрононима - «с начала военных действий между Россией и Польшей» и «в войне между Россией и Речью Посполитой» [13, с. 125, 127, 143]. Л. Абецедарский практиковал не менее разнообразный аппарат: 1) понятие «освободительная борьба народных масс Белоруссии во время русско-польской войны 1654-1667 гг.»; 2) сам хрононим «русско-польская война 1654-1667 гг.» и его абстрактная версия «длительная русско-польская война закончилась подписанием Андросовского (орфография Л. Абецедарского. - А. П.) перемирия» [1, с. 144, 146, 200].
Кампании 1654-1655 гг. правомерно изображены как «война за Белоруссию». Что касается вариативности: за Белоруссию (в понимании середины XVII в. / середины XX в.? - А. П.) или ВКЛ (при условии взятия столичной Вильны в 1655 г.); что подразумевается под Украиной середины XVII в.; нет явного ответа, кроме презентистского применения хоро-нимов, подобрать сложно. Абстрактный хрононим Л. Абецедарского - синоним «русско-польской войны», между тем понятие «освободительная борьба народных масс...», выступающее термином, прокладывает путь к логической ошибке. Если народ - это крестьяне и мещане, большинством своим выступившие в поддержку Московского государства в 16541656 гг., то откуда появились шиши (антирусские отряды из крестьян и мещан. - А. П.) на занятых землях, из народных же масс? Противоречие в том, что формализованная идеологема не работает на примере войны, а, следовательно, не утилитарна в качестве универсального и нейтрального объяснения.
В 1980-е гг. авторы коллективного труда «История Украинской ССР» (в 10 томах), в томе 3 задействовали общую формализованную идеологему советской историографии «совместная борьба русского, украинского и белорусского народов против агрессии шляхетской Польши» (очевидны здесь тавтология и презентизм. - А. П.); повторилась безымянная «русско-польская война, затянувшаяся на многие годы» [16, с. 80, 94]. Белорусско-украинский историк О. Артюшевский немного расширил идеологему до «совместной антикрепостнической борьбы трудящихся масс России, Украины и Белоруссии в период освободительной борьбы 1648-1654 гг. и русско-польской войны 1654-1667 гг.»; «русско-польская война»; «русско-польская война 1654-1667 гг.» [2, с. 78, 96, 97, 118]. Общим для обеих работ стало целенаправленное конструирование понятийного аппарата не в историографическом наполнении, а в ракурсе идеологического корректирова-
ния. Продолжалась и некоторая тенденция, сформировавшая безымянный хрононим «длительная / на многие годы война».
От воспроизведенного в статье арсенала понятийного и ономастического материала, которым пользовались историки, появляются несколько соображений.
Первое - вопрос о том, к какому типу культуры отнести хрононим «русско-польская война». Ю. Лотман выделил несколько структур: 1) семантический (символический); 2) синтактический; 3) асемантический и асинтактический; 4) семантико-синтактический. Первые два касаются периода русской истории до Просвещения (семантический - допетровское время, синтактический - петровская эпоха). Вторые два - фаза Просвещения; период, наступивший после Французской революции 1789 г. [11, с. 157-179] Хрононим «русско-польская война» прошел через призмы историков во всех четырех культурных структурах, с увеличением вариантов самого себя в нескольких значениях. Данное обстоятельство приводит к следующему пункту.
Второе - выделяемый корневой хрононим выступает понятием по отношению к остальным его синонимам. Ценность милитарионима состоит в вычленении имени собственного из домена «русско-польских» войн; его нейтральном идеологическом фоне, без лишнего акцентирования военных действий лишь на одном театре военных действия (ВКЛ или Войска Запорожского). Таковым признается «Тринадцатилетняя война Московского государства с Речью Посполитой в 1654-1667 гг.». Дальнейшее указание на то, за что шла война - избыточность самого понятия, вполне переносимая в ситуативный контекст. «За земли ВКЛ и юго-восточные воеводства Королевства Польского» - немаловажная пресуппозиция: «понятие, возникшее в логике, где оно обозначает семантический компонент суждения, который должен быть истинным» [8, с. 276]. Этим достигается обособление хро-нонима из множества «русско-польских» войн, облегчающее речевой акт (в социолингвистической интерпретации - А. П.) [8, с. 308].
Третье затрагивает значение и ценность понятия. Этот компонент восприятия расположен в области аксиологии, являясь предметом отдельного исследования. Е. Войшвилло беспристрастно полагал, что «именно благодаря понятиям абстрактное мышление характеризуется как обобщенное отражение действительности. Всякий отдельный предмет и т. д. познается на основе некоторого общего понятия, как отдельное в чем-то общем (медь как металл со своими особыми характеристиками, Октябрьская социалистическая революция - на основе понятия революции вообще» [5, с. 102].
Четвертое обращает внимание на процесс создания и интерпретации хрононима. «Русско-польская» война подчеркивает некую историческую преемственность борьбы Московского государства и Речи Посполитой за земельное наследие Рюриковичей. Военные действия XVI и XVII в. - эпизоды ожесточенной схватки, сменявшиеся очередными военными приготовлениями. Каждое звено конфликта, получившее имя собственное, способно, в качестве понятия, донести большее количество не только исторической, но и историографической информации.
Список источников и литературы
1. Абецедарский, Л. С. (1978). Белоруссия и Россия. Очерки русско-белорусских связей второй половины ХУ1-ХУП вв. / Под ред. З. Ю. Копысского. Минск: Вышэйшая школа. 256 с.
2. Артюшевский, О. П. (1987). Совместная антикрепостническая борьба трудящихся масс России, Украины и Белоруссии. Вторая половина XVI- 60-е годы XVII ст. Киев: Головное изд-во издательского объединения «Вища школа». 155 с.
3. Бантыш-Каменский, Д. Н. (1830). История Малой России. Часть вторая. Москва: В Тип. Семена Селивановского. 223 с.
4. Бобровский, П. О. (1891). К характеристике военного искусства и дисциплины в войскахXVIIи началаXVIIIстолетия. СПб.: Тип. Департамента Уделов. 44 с.
5. Войшвилло, Е. К. (1989). Понятие как форма мышления: логико-гносеологический анализ. Москва: Изд-во МГУ. 239 с.
6. Гадамер, Х.-Г. (1988). Истина и метод: Основы философской герменевтики: Пер. с нем. / Общ. ред. и вступ. ст. Б. Н. Бессонова. Москва: Прогресс. 704 с.
7. Голицын, Н. С. (1878). Русская военная история. Ч. II. От Иоанна III до Петра I. СПб.: Тип. товарищества «Общественная польза». 691 с.
8. Жеребило, Т. В. (2010). Словарь лингвистических терминов. Изд. 5-е, испр. и доп. Назрань: ООО «Пилигрим». 486 с.
9. История Украинской ССР в 10 томах. Том 3 (1983). Освободительная война и воссоединение Украины с Россией. Начало разложения феодализма и зарождение капиталистических отношений (вторая половина XVII-XVIII вв.). Киев: Наукова думка. 719 с.
10. Коялович, М. О. (1884). Чтения по истории Западной России. Издание четвертое. СПб.: Тип. Суворина. 341 с.
11. Лотман, Ю. М. (2002). Статьи по семиотике культуры и искусства (Серия «Мир искусств») / Сост. Р. Г. Григорьева, пред. С. М. Даниэля. СПб.: Академический проект. 544 с.
12. Лочмель, И. Ф. (1940). Очерк истории борьбы белорусского народа против польских панов. Москва: Воениздат. 163 с.
13. Мальцев, А. Н. (1951). Война за Белоруссию и взятие Смоленска в 1654 г. // Исторические записки. Москва. Т. 37. С. 125-143.
14. Подольская, Н. В. (1978). Словарь русской ономастической терминологии. Москва: Наука. 198 с.
15. Соловьев, С. М. (1897). История России с древнейших времен. Книга третья. Том XI-XV. Второе издание. СПб.: Издание Высочайше утвержденного Товарищества «Общественная польза». 1580 с.
16. Фатеева, Н. А. (2018). Милитарионимное поле Сталинграда // Известия ВГПУ. № 7 (130). С. 99-104.
17. Фатеева, Н. А. (2018). Названия военных событий как особый класс хрононимов // Вестник ВГУ. Серия: Филология. Журналистика. № 2. С. 57-59.
References
1. Abetsedarskiy, L. S. (1978). Belorussiya i Rossiya. Ocherki russko-belorusskikh svyazey vtoroy poloviny XVI-XVII vv. [Belarus and Russia. Essays on Russian-Belarusian Relations in the Second Half of the 16th-17th Centuries]. Pod red. Z. Yu. Kopysskogo. Minsk, Vysheyshaya Shkola Publ. (in Russian).
2. Artyushevskiy, O. P. (1987). Sovmestnaya antikrepostnicheskaya bor'ba trud-yashchikhsya mass Rossii, Ukrainy i Belorussii. Vtoraya polovina XVI - 60-e gody XVII st. [Joint anti-serf struggle of the working masses of Russia, Ukraine and Belarus. Second half of the 16th -60s of the 17th century]. Kiev, Vishcha shkola Publ. (in Russian).
3. Bantysh-Kamenskiy, D. N. (1830). Istoriya Maloy Rossii. Chast' vtoraya [The History of Little Russia. Part Two]. Moscow, Tip. Semena Selivanovskogo. (in Russian).
4. Bobrovskiy, P. O. (1891). K kharakteristike voennogo iskusstva i distsipliny v voy-skakh XVII i nachala XVIII stoletiya [On the characteristics of military art and discipline in the troops of the XVII and early 18th century]. St. Petersburg, Tip. Departamenta Udelov. (in Russian).
5. Voyshvillo, E. K. (1989). Ponyatie kak forma myshleniya: logiko-gnoseologicheskiy analiz [The concept as a form of thinking: logical and epistemological analysis]. Moscow, MGU Publ. (in Russian).
6. Gadamer, Kh.-G. (1988). Istina i metod: Osnovy filos. Germenevtiki [Truth and Method: Fundamentals of Philosophy]. Obshch. red. i vstup. st. B. N. Bessonova. Moscow, Progress Publ. (in Russian).
7. Golitsyn, N. S. (1878). Russkaya voennaya istoriya [Russian military history]. Ch. II. Ot Ioanna III do Petra I. Sankt-Petersburg, Tip. tovarishchestva Obshchestvennaya pol'za. (in Russian).
8. Zherebilo, T. V. (2010). Slovar' lingvisticheskikh terminov [Dictionary of linguistic terms]. Izd. 5-e, ispr. i dop. Nazran', Piligrim Publ. (in Russian).
9. Istoriya Ukrainskoy SSR v desyati tomakh (1893). Tom tretiy. Osvoboditel'naya voyna i vossoedinenie Ukrainy s Rossiey. Nachalo razlozheniya feodalizma i zarozhdenie kapitalis-ticheskikh otnosheniy (vtoraya polovina XVII-XVIII vv.) [History of the Ukrainian SSR in ten volumes. Volume three. liberation war and the reunification of Ukraine with Russia. The beginning of the disintegration of feudalism and the emergence of capitalist relations (the second half of the 17th- 18th centuries)]. Kiev, Naukova dumka Publ. (in Russian).
10. Koyalovich, M. O. (1884). Chteniya po istorii Zapadnoy Rossii. Izdanie chetvertoe [Readings on the history of Western Russia]. St. Petersburg, Tip. Suvorina. (in Russian).
11. Lotman, Yu. M. (2002). Stat'i po semiotike kul'tury i iskusstva (Seriya «Mir iskusstv») [Articles on the semiotics of culture and art (Series "World of Arts")]. Sost. R. G. Grigor'eva, pred. S. M. Danielya. St. Petersburg, Akademicheskiy proekt Publ. (in Russian).
12. Lochmel', I. F. (1940). Ocherk istorii bor'by belorusskogo naroda protiv pol'skikh panov [Essay on the history of the struggle of the Belarusian people against the Polish lords]. Moscow, Voenizdat. (in Russian).
13. Mal'tsev, A. N. (1951). Voyna za Belorussiyu i vzyatie Smolenska v 1654 g. [Essay on the history of the struggle of the Belarusian people against the Polish lords] In Istoricheskie zapiski, 37, Moscow, 125-143. (in Russian).
14. Podol'skaya, N. V. (1978). Slovar' russkoy onomasticheskoy terminologii [Dictionary of Russian onomastic terminology]. Moscow, Nauka (in Russian).
15. Solov'ev, S. M. (1897). Istoriya Rossii s drevneyshikh vremen. Kniga tret'ya [History of Russia since ancient times]. Tom XI-XV. Vtoroe izdanie. Sankt-Petersburg, Izdanie Vysochay-she utverzhdennogo Tovarishchestva Obshchestvennaya pol'za. (in Russian).
16. Fateeva, N. A. (2018). Militarionimnoe pole Stalingrada [Military field of Stalingrad] in Izvestiya VGPU, 7 (130), 99-104. (in Russian).
17. Fateeva, N. A. (2018). Nazvaniya voennykh sobytiy kak osobyy klass khrononimov [Names of military events as a special class of chrononyms] in Vestnik VGU. Seriya, Filologiya. Zhurnalistika, 2, 57-59. (in Russian).
