CC BY
121
УДК 821.161.1(091)6 ИЗОТОВ В.П.
доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой журналистики и связей с общественностью, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева E-mail: [email protected]
UDC 821.161.1(091)6 IZOTOV V.P.
Doctor of Philology, professor, head of the department of journalism and public relations of regional public institution
Orel State University E-mail: [email protected]
«ХРОМАЯ СУДЬБА» БРАТЬЕВ СТРУГАЦКИХ: ПРЕТЕКСТЫ, ПОСЛЕТЕКСТЫ И ДРУГОЕ « THE LAME FATE» OF BROTHERS STRUGATSKY: PRETEXTS, POSTTEXTS AND ANOTHER
В статье рассматриваются тексты, в которых есть формально-содержательные переклички тем и идей романа «Хромая судьба» как с произведениями других писателей, так и с произведениями самих Стругацких.
Ключевые слова: претекст, послетекст, авторефлексия.
In article texts in which there are formal and substantial musters of subjects and the ideas of the novel «The lame fate» both with works by other writers, and with works by Strugatsky are considered.
Keywords: Pretext, posttext, formal and substantial musters, autoreflection.
В творчестве А.Н. и Б.Н.Стругацких есть несколько произведений, которые можно определить как роман в романе. Сюда относятся «Улитка на склоне» (параллельные истории двух героев), «Отягощённые злом, или Сорок лет спустя» (истории из настоящего и будущего; собственно говоря, в этом произведении есть и третья составляющая, но это не является предметом данного исследования).
В эту группу входит и роман «Хромая судьба», в котором практически независимо существуют две сюжетные линии: несколько дней из жизни пожилого писателя Феликса Сорокина, с которым происходят какие-то странные события, и повесть о писателе Викторе Баневе, которую пишет Сорокин. И эта повесть является сокровенным произведением Сорокина, содержимым его Синей Папки, о которой не знает никто. (Здесь следует отметить такое обстоятельство: первоначально содержимым Синей Папки был роман «Град обреченный», но его объём оказался существенно больше основного текста, и тогда братья Стругацкие сделали сокровенной книгой Феликса Сорокина повесть «Гадкие лебеди», к тому времени опубликованную за рубежом и широко расходившуюся в самиздате).
О объединении в одно произведение собственно «Хромой Судьбы» и «гадких лебедей» существуют разные мнения. Например, В.Дьяконов пишет: «От объединения ХС и ГЛ пострадали оба романа. ХС написана усталым, измученным писателем, а ГЛ - писателем относительно молодым, активным, верящим, что «всё перемелется». И дух времени совсем другой. Это чувствуется по тексту, и достоверность Синей Папки резко падает. Сорокин мог бы написать такое в 1966-м» [4, с.100]; О.Шестопалов указывает: «Роман делится на две взаимопроникающие части: Феликс Сорокин, немолодой московский «писатель военно-патриотической темы», копается в своих замыслах, набросках, рукописях, одна из которых - неоконченная -лежит в Синей Папке. Герой неоконченной рукописи писа-
тель Виктор Банев проживает в неизвестном исторически и территориально государстве и становится в нем свидетелем и участником окончания целой исторической эпохи. Два героя отличаются друг от друга тем же, чем отличаются Стругацкие начала 80-х от Стругацких середины 60-х годов. Стругацкие же 80-х отличаются от Стругацких 60-х не только возрастом, то есть увеличением опыта и уменьшением сил, но собственно отличием этих двух эпох» [7, с. 482].
Творчество братьев Стругацких вообще нечасто становится объектом монографических исследований, а о «Хромой судьбе», кроме статей [1; 2; 3], отдельных публикаций практически нет.
Не часто бывает, чтобы авторы сами указывали, что послужило определённым источником произведения. В случае романа братьев Стругацких «Хромая судьба» сами писатели называли рассказ Акутагавы Рюноске «Мензурка Зоили»: «Роман этот возник из довольно частного замысла: в некоем институте вовсю идёт разработка фантастического прибора под названием Мешига 2оШ, способного измерить ОБЪЕКТИВНУЮ ценность художественного произведения. Сам этот термин мы взяли из малоизвестного рассказа Акутагавы, и означает он в переводе что-то вроде «Измеритель Зоила», где Зоил - это древнегреческий философ, прославившийся в веках особенно злобной критикой Гомера, так что имя его стало нарицательным для обозначения ядовитого, беспощадного и недоброжелательного критика вообще. Первое в нашем рабочем дневнике упоминание о произведении с таким названием относится аж к ноябрю 1971 года!» [6, с.266].
Идея измерения писательского таланта служит канвой обыденных приключений главного героя, и одна из глав романа так и называется «Изпитал» - она и посвящена описанию того, как это происходило (или могло происходить). В самом же романе речь идёт о НКЧТ - наивероятнейшем количестве читателей текста, и только соответствующее
© Изотов В.П. © Izotov V.P.
10.00.00 - ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 10.00.00 - РИТШЬОИСЛЬ
волнение в писательской среде окружает рутинное исследование Института Лингвистических Исследований, где и измеряется НКЧТ, ореолом таинственности.
В «Хромой судьбе» первое упоминание об измерении писательских текстов следующее: «Дело же было в том, что ещё прошлой осенью наш секретариат решил удовлетворить просьбу некоего Института лингвистических, кажется, исследований, чтобы все московские писатели представили в Институт этот по нескольку страничек своих рукописей на предмет специальных изысканий, что-то там насчёт теории информации, языковой какой-то энтропии...»1 [5, с.200].
Кроме «Мензурки Зоили» удалось найти ещё несколько произведений, в которых так или иначе поднимается проблема оценки творчества машиной.
У Р.Дала есть рассказ «Месть злейшим врагам», суть которого заключается в следующем: изобретена суперЭВМ, которая, после закладки в неё определённых лингвистических и литературоведческих параметров, начинает писать рассказы, а затем и романы на вполне среднем уровне. Вот как описывается методика изготовления произведений: «Сначала, нажав одну из основных кнопок, «писатель» принимал первоначальное решение, какой роман писать: исторический, сатирический, философский, политический, романтический, эротический, юмористический или обыкновенный. Затем из второго ряда основных кнопок он выбирал тему: армейская жизнь, жизнь первых переселенцев, мировая война, расовая проблема, покорение Дикого Запада, сельская жизнь, мемуары о детстве, мореплавание, жизнь на дне моря и многие, многие другие. Третий ряд кнопок давал возможность выбрать стиль: классический, причудливый, пикантный, хэмингуэевский, фолкнеров-ский, джойсовский, женский и так далее. Четвёртый ряд предназначался для действующих лиц, пятый - для объёма и так далее и тому подобное - десять длинных рядов кнопок для предварительного выбора.
Но это было ещё не всё. Направлялся и сам процесс творчества (который занимал около пятнадцати минут на роман), для чего автор должен был тянуть на себя или нажимать целую батарею отмеченных регистров, как на органе. Таким образом был он в состоянии непрерывно модулировать или смешивать пятьдесят разных переменных качеств, таких, скажем, как волнение, удивление, юмор, пафос и таинственность. Многочисленные циферблаты и датчики на щитке точно показывали ему, сколь далеко он ушёл в своей работе.
Наконец, был ещё вопрос страсти. Тщательно изучив книги, которые последний год были в верхней части списка бестселлеров, Адольф Найп пришёл к выводу, что имена она служит наиболее важным ингридиентом, магическим катализатором, благодаря которому скучнейший роман каким-то образом имел шумный успех, во всяком случае финансовый. Но Найп знал и то, что страсть - штука сильная, способная вскружить голову, и распределять её надо с умом, в соответствующих пропорциях в нужных местах. А чтобы достичь этого, он придумал один независимый регулятор, состоявший из двух чувствительных скользящих юстирующий устройств, приводимых в движение ножными педалями вроде газа и тормоза в автомобиле. Одной педалью регулировалась концентрация страсти, которую надо было ввести, другой - её напряжённость»2.
Идея рассказа несколько отличается от идеи «Мензурки Зоили», «Хромой судьбы», поскольку здесь речь идёт о машинном рецепте создания гениального произведения.
Собственно говоря, если «Мензурка Зоили» является несомненным претекстом «Хромой судьбы», то рассказ «Месть злейшим врагам» следует считать параллельным текстом (это можно было бы назвать паратекстом, если бы за этим термином не закрепилось уже другое значение).
Несомненных после текстов «Хромой судьбы» имеется, по меньшей мере, два. Речь идёт о повести А.Скаландиса «Вторая попытка», опубликованном в серии претекстов-сиквелов к произведениям Стругацких «Время учеников». В этой повести представлена зеркально вывернутая ситуация «Гадких лебедей».
Другим произведением является повесть В. Николаева «Якорь спасения», в которой речь идёт о приборе, измеряющим гениальность литературных произведений: « - У прибора на лицевой стороне пять шкал с разными подсветками. Видишь? Они окрашены каждая в свой цвет. На самом верху с фиолетовой подсветкой - предупреждаю, а ты хорошенько это запомни - фиолетовая шкала может никогда не вспыхнуть. Н-и-к-о-г-д-а! - раздельно отчеканил Кузин и продолжал: - А если вспыхнет, то ты обязан хорошенько запомнить тот день и час, ибо это будет означать важнейшее событие - появился гений! Понимаешь г-е-н-и-й - опять растянул Никодим Сергеевич, желая особо подчеркнуть значение сказанного. <.. >
- Дале, продолжал Кузин ровным, деловым тоном,
- шкала с зелёной подсветкой, - он указал на эту шкалу,
- вспыхнет в том случае, когда в рукописи обнаружатся серьёзные признаки одарённости или, как у вас принято говорить, таланта. Талант, как известно, тоже редкость. Так что не рассчитывай, что твоё лицо будет часто озаряться спокойным и радостным зелёным светом. Возможно, раз в десять лет, а то и реже. Под ней шкала с оранжевым подсветом, машина высветит её в том случае, когда соприкоснётся с произведением вполне профессиональным, мастеровитым, что ли, в общем не знаю, как это принято у вас называть, мы такие вещи называем просто и коротко
- дело. Оранжевые вспышки тоже не каждый день будут загораться, ты не огорчайся - всё так и должно быть. Есть ещё шкала с жёлтым подсветом. Это, если так позволено выразиться, потуги. Задатки кое-какие намечаются, а дела ещё нет. Тут тебе самому придётся решать, как поступить с такой рукописью и её автором.
- Таким не грех и помочь.
- Верно, верно, помогать надо, - согласился Никодим Сергеевич и продолжал: - А в самом низу последняя шкала с красным подсветом, она, уверяю тебя, чаще всего будет вспыхивать. Её надо бы в целях техники безопасности поменять с зелёной шкалой, чтобы не портила глаза, как видишь, и мы не до всего дотумкались, что делать, придётся терпеть...»3.
Вся повесть В. Николаева как раз и представляет собой описание того, как машина работает и как она однажды ошиблась, выдав за гениальное обыкновенное произведение (произошёл некоторый технический сбой), и какие последствия имела эта ошибка. Конечно, нельзя однозначно утверждать, что «Якорь спасения» - осознанный по-слетекст «Хромой судьбы», но совпадение слишком уж явное. (Можно заметить в скобках, что «Якорь спасения»
опубликован раньше «Хромой судьбы», хотя последняя и написана раньше. Но это, как говорится, совсем уже другая история).
Нельзя обойти вниманием и следующее свойство (качество) романа: «Хромая судьба» представляет собой в определённой мере калейдоскоп сюжетов, которые обрываются или каким-либо образом реализуются в других произведениях братьев Стругацких. Так, например, упоминаемые в романе «Современные сказки», написанные Феликсом Сорокиным, топологически и типологически содержат переклички с повестью «Понедельник начинается
в субботу», а одна из историй (с каплями бессмертия) явилась основой сценария «Пять ложек эликсира» (это можно определить как автопаратекст по аналогии с термином Ю.В. Доманского «автометапаратекст», а можно обозначить как авторскую рефлексию собственных произведений, авторефлексию).
Таким образом, «Хромая судьба» братьев Стругацких уникально ещё и в том отношении, что у это романа есть чётко обозначенный претекст, явный и неявный послетек-сты, а также своего рода паратекст и автопаратексты (авторефлексивность произведений)..
Примечания
1 Ему предшествует следующий фрагмент: «И стоило мне вспомнить об этом моём неизбывном окаянстве, как тут же зазвонил телефон, и председатель наш Фёдор Михеич с легко различимым раздражением в голо-се осведомился у меня, когда я, наконец, намерен съездить на Банную.
Что за разгильдяйство, Феликс Александрович, говорил он мне. В четвёртый раз я тебе звоню, говорил он, а тебе всё как об стену горох. Ведь не гоняют же тебя, бумагомараку, говорил он, на овощехранилище свёклу гнилую перебирать. Учёных, докторов наук гоняют, говорил он, а тебя всего-то навсего просят, что съездить на Банную, отвезти десять страничек на машинке, которые рук тебе не оторвут. И не для развлече-ния это делается, говорил он мне, не по чьей-то глупой воле, сам же ты голосовал за то, чтобы помочь учё-ным, лингвистам этим, кибернетикам-математикам... не исполнил. подвёл. разрушил. вообразил се-бя...» (199-200).
2 Дал Р. Месть злейшим врагам (перевод: В.Постников, А.Шаров) // Заговор губернатора: С. Зарубеж. фанта-стики. М.: Профиздат, 1991. С.180-181. Рассказ впервые был напечатан в СССР в 1987 году в № 27 альма-наха «На суше и на море».
Когда был написан рассказ, выяснить не удалось.
3 Николаев В.Н. Якорь спасения. Повести и рассказы. М.: «Молодая гвардия», 1986. С.32-34.
Библиографический список
1. Изотов В.П. Творчество В.С.Высоцкого и «Хромая судьба» братьев Стругацких: элементы взаимного отражения // Владимир Высоцкий: исследования и материалы 2011-2012 гг.: сб. науч. тр. Воронеж, 2012. С.232-239.
2. Изотов В.П. «Хромая судьба» братьев Стругацких: лингвистическая проблематика // Вестник Орловского государственного университета. Серия: Новые гуманитарные исследования. № 2 (31), 2013. С. 142-145.
3. Изотов В.П. «Хромая судьба» братьев Стругацких: снег и дождь // РИостранство текста. Коллективная монография. Орёл, 2014. С.55-60.
4. Неизвестные Стругацкие. От «Града обреченного» до «Бессильных мира сего»: черновики, рукописи, варианты / сост. С.Бондаренко. Донецк: Сталкер, 2008.
5. Стругацкий А., Стругацкий Б. Волны гасят ветер: Повести. Л.: Советский писатель, 1990.
6. СтругацкийА.Н. Интервью длиною в годы: по материалам онлайн-интервью / Сост. С.П.Бондаренко. М.: АСТ, 2009.
7. Шестопалов О. Тридцать лет спустя // Стругацкий А.Н., Стругацкий Б.Н. Хромая судьба. Хищные вещи века. Фантастические повести. М.: Книга, 1990. С.469-487.
References
1. Izotov VP. V.S. Vysotsky's creativity and "The lame fate" of brothers Strugatsky: elements of mutual reflection//Vladimir Vysotsky: researches and materials of 2011-2012: coll. of sc. works- Voronezh, 2012. Pp. 232-239.
2. Izotov VP. «The lame fate» of brothers Strugatsky: linguistic perspective//Messenger of the Orel state university. Series: New humanitarian researches. No. 2 (31), 2013. Pp. 142-145.
3. Izotov V. P. «The lame fate» of brothers Strugatsky: snow and rain//text space. Collective monograph. Orel, 2014. Pp. 55-60.
4. Unknown Strugatsky. From «A fateful hail» to «Powerless this world»: draft copies, manuscripts, options / author S. Bondarenko. Donetsk: Stalker, 2008.
5. Strugatsky A., Strugatsky B. Waves extinguish wind: Stories. L.: Soviet writer, 1990.
6. Strugatsky A.N. An interview of years: on online interview materials / author S.P. Bondarenko. M.: AST, 2009.
7. Shestopalov O. Thirty years later//Strugatsky A.N., Strugatsky B.N. The lame fate. Predatory things of a century. Fantastic stories. M.: Kniga, 1990. Pp. 469-487.
