CC BY
91
Е. В. Глариантова
Петрозаводск
ХРИСТИАНСКИЕ РЕМИНИСЦЕНЦИИ В ТВОРЧЕСТВЕ А. КАНТЕМИРА
Культурная традиция обращения к текстам Св. Писания, в особенности к тексту Псалтыри, унаследованная от книжников XVII века, имела для Кантемира важное значение. Характерной особенностью опыта мирского толкования книг Св. Писания в этот период является стремление познать, изучить ментально, разумом духовные явления и сущность веры. Так, Татищев в трактате «Разговор двух приятелей о пользе науки и училищах» (1733) пишет:
...нуждно человеку о спокойности души паче всего прилежать... Но сие не может быть совершено быть прежде, как человек, яко тварь познает Творца и Господа...1
И хотя Татищев подчеркивает, что «главнейшая есть вера», но значимой становится возможность изучения духовных явлений. Схожим образом Антиох Кантемир в примечании к 35-му, 36-му стихам I сатиры так рассуждает о почитании Создателя через познание творения, натуры:
Обыкновенное невежд мнение есть, что все те, которые многому чтению книг вдаются, напоследи не признают Бога. Весьма то ложно, понеже сколько кто величество, изящество и порядок изрядной твари познает (что удобно из книг быва-
© Глариантова Е. В., 2011
1 Татищев В. Н. Избранные произведения / Под общ. ред. С. Н. Валка. Л., 1979. С. 90—91.
ет), столько больше Творца чтить естественным смыслом убеждается.
Знать Бога и признавать Его несколько, по моему мнению, между собой разнят. Всяк православный признает Бога, но очень мало знают его2.
Из библейских текстов особенно псалмы, прославляющие грозного Бога-Творца, привлекают пристальное внимание авторов XVIII века. Восходя к веку XVII (к «Псалтыри риф-мотворной» Симеона Полоцкого), жанр переложения псалма постепенно занимает большое место в жанровой системе литературы XVIII века, вытесняя даже государственную оду3 и, по мнению В. М. Живова, становится «тем основополагающим текстом, который постоянно оказывается в центре литературных исканий и литературной полемики»4.
В 1727 году Антиох Кантемир издает свой первый печатный труд — «Симфония на Псалтырь»5, который и сегодня рассматривается как богословское сочинение, стоящее у истоков жанра русской симфонии на книги Св. Писания6. Алфавитный указатель к Псалтыри составлен был
2 Кантемир А. Д. Сочинения, письма и избранные переводы: В 2 т. Т. 1 / Под общ. ред. П. А. Ефремова. СПб., 1867. Т. 1. С. 197. Далее цитируем по этому изданию с указанием тома — римской и страниц — арабскими цифрами.
3 Западноевропейская поэтическая традиция XVII—XVIII веков также знала этот жанр, но он не занимал в ней центрального положения.
4 В самой авторитетной псалмодической антологии конца XVIII — начала XIX века, составленной А. Г. Решетниковым (1809, 2-е изд. — 1811 г.), было представлено 655 стихотворных и прозаических переложений псалмов, выполненных по меньшей мере 50 различными авторами.
5 Во славу святыя единосущныя, животворящия и неразделимыя Троицы, Отца и Сына и Святого Духа: повелением благочестивещаго и самодержавнейшаго великаго государя нашего императора Петра Алексиевича всея России: благословением же святейшаго правительствующего Синода, напечатася книга сия Симфония, или Согласие, на бо-говдохновенную книгу псалмов царя пророка Давида, в царствующем Санкт-Петербурге, в лето от сотворения мира 7235, от рождества же во плоти Бога Слова, 1727, индикта 5, месяца ноемврия в... день (СПб., 1727). Последующие издания — 1821, 1855 гг.
6 Симфония, или Словарь-указатель к Священному Писанию Ветхого и Нового Завета / Под ред. Митр. Питирима. М., 1988. Т. 1: А—Г. С. 5.
под руководством учителя и духовного поэта, ученого переводчика Академии наук Ивана Ильинского в ходе домашних учебных занятий. В посвящении императрице Екатерине Алексеевне Кантемир поясняет мотивы составления и характеризует свой труд:
Трудок бо сей прилежности паче, неже остроумия указанием есть... Сочинися аки бы сам собою, за частое во священных псалмопениях упражнение, ими же богодухновенный царь Давид всевышнему Богу хвалу воспеваше и божественная прославляше благодеяния (II, 338).
Составление Симфонии свидетельствует, что Кантемир, подобно древнерусскому книжнику, начал свою деятельность как духовный автор (sic!). Ведь и по содержанию, и по форме это сочинение назидательное, учительное. Юный Кантемир показал в нем личное прилежание, умение внимательно вчитываться в текст Св. Писания («частое во священных псалмопениях упражнение»), стремление и досужий час употребить на духовные упражнения («Сим убо и аз поревновав в пользу благочестиваго рос-сийскаго народа Симфонию или Согласие на богодухно-венную книгу псалмов сочиних, избывший мне от других упражнений час к сей духовной забаве употребив»). Далее в Предисловии Кантемир замечает, что его труд составления Симфонии — «дело сие и новое и необыкновенное... природнаго в славенороссийском диалекте искуства требует». Поскольку «богодухновенная псалмов книга полезна есть», то и «знание ея и содержащихся в ней словес удобное приискание» тоже полезно:
...пользуйся им в душевное твое и ближняго назидание (II, 340).
Православный характер воспитания и семейного окружения Кантемира способствовал органическому восприятию православного религиозного бытия. Мать Кантемира, образованная, глубоко верующая, учила читать мальчика по Псалтыри (как это было принято тогда). Отец Кантемира в свое время обучался в духовной школе, домашними учителями были священники Афанасий Кондоиди и Иван Ильинский.
Составление «Симфонии» требовало отличного знания древнего библейского текста, умения анализировать его, способствовало выработке филологического навыка внимательного прочтения и истолкования текста. Тщательно проштудированные в юности, псалтырные стихи остались навсегда в памяти поэта и потом появлялись в светских стихах и прозе Кантемира, даже после знакомства с французской классицистической литературой, когда Кантемир становится ярким представителем новой литературы, по-европейски ориентированным на античные образцы. Упоминания о Псалтыри и богослужебных текстах, цитаты из них рассеяны повсюду в его произведениях. В примечаниях к сатирам можно найти отсылки и к Псалтыри, и к Ча-совнику, к Апостольским посланиям, называются имена ученых-богословов Иоанна Златоуста, Василия Великого, книга догматов Стефана Яворского «Камень веры», приводится рассказ о крещении славян.
Даже в позднем натурфилософском трактате «Письма о природе и человеке», представляющем вольный перевод и компиляцию идей Фенелона «Доказательство бытия Бога» и Оксеншерна «Мысли, размышления и моральные правила», встречаем стихи из Псалтыри. Например, в Письме I Кантемир высказывает мысль об осознании собственных заблуждений и несчастий, после того, как, пережив их, смирился перед Богом, и при этом ссылается на стихи Псалтыри:
Я искусился в несчастливый век мой, но счастлив тем, что познал мое заблуждение, и я то увидел, как праздны и тщетны суть намерения наши в жизни и как безполезны все искания веселой и благополучной жизни, когда она зависит от единого произволения Всевышней Власти; ныне скажу, Пса-ломнику согласно: «Благо мне, яко смирил мя еси, да научу-ся заповедям Твоим» (II, 23).
Ссылки на Псалтырь в этих философских письмах многочисленны. Так, в Письме III, рассуждая о движении планет, звезд, земли, Кантемир подчеркивает величие Божие при создании мира псалтырным стихом:
Устав сей толь более меня признавать Творца заставляет и его премудрости дивиться, и сказать слова псаломника и пророка: небеса поведают славу Божию (II, 40).
Сетуя на неверие современных философов в Письме IX, он рассуждает о них как о безумных, снова стихами Псалтыри:
Я сомневаюсь, чтоб прямой был в сердце богоотступник, но только, как по глаголу пророка Давида: рече безумец в сердце своем несть Бога (II, 90).
К традиции переложения псалмов относятся и два духовных стихотворения, это парафразы — «Ме1арЬгав18 Ре. 36» и «Ме1арЬга81в Ре. 72» (1730), которые впервые были опубликованы В. Я. Стоюниным и П. А. Ефремовым в сочинениях А. Кантемира 1867—1868 годов, включены они и в академическое издание 1956 года7. Мы не будем здесь рассматривать сложный вопрос атрибуции парафраз. Скажем лишь, что некоторые исследователи приписывают их авторство Феофану Прокоповичу.
Жанровое указание в названии — те1арЬгав18 — включает эти два текста в традицию стихотворных переложений псалма.
Псалом 36 призывает уповать на Господа, творить добро и не завидовать грешникам, ведь Господь не оставляет праведников и наказывает лукавых:
Не ревнуй лукавнущым, ниже завиди творящым беззаконие, Зане яко трава, скоро изсшут, и яко зелие злака, скоро отпадут. Уповай на Господа и твори благостыню, и насели землю, и упасешися в богатстве ея» (Псалом Давиду, 36:1—З)8.
Автор с помощью метафор значительно расширяет эти три стиха:
Кто любит Бога, не ревнуй лукавым, Ниже завиди грешником неправым, Ибо исчезнут яко трава вскоре, Яже зелена при утренней зоре И цвет ей красен, скропленный росою, Потом увянет, посечен косою.
А ты как начал, так твори благое, Да на сей земли время немалое
7 Кантемир А. Собрание стихотворений / Подгот. текста и примеч. 3. И. Гершкович. Л., 1956. С. 252—258.
8 Псалтирь. М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2006. С. 109.
Даст ти в богатстве Бог земном пожити И чад любимых на ней населити.
(I, 288)
Автор переложения дополнительно разъясняет, украшает, развернуто наставляет в метафрасисе (40 стихов псалма передаются 113 стихами переложения). В переложении много стихов, которым нет прямого соответствия в псалме, например:
«И добродетель, юже творишь втайне, / И правду явит, да узрится крайне»; «Ты о том желчен не будь и гневливый; / Да не погрешишь, худо разсуждая, / Что благим токмо случаются злая»; «А имение праведных малое / Укрепит Господь и умножит втрое»; «И начни за то творити благое, / Да будешь богатств праведных причастен / И на сей земли в век глубокий счастен»; «У добрых людей премудрое слово / В устах на правду всякую готово»; «Дай только сроку, буди терпеливый / Ты на сей земле так будешь счастливый, / Что твое славно еще узрит око, / Как карает злобных гнев Божий жестоко»; «То лучше быть в жизни незлобиву / И просту иметь душу, а не криву» (I, 290—291).
Тема псалма 36 «не ревнуй лукавым» с еще большей выразительностью продолжена в переложении псалма 729, в котором ярко показан горький гнев и справедливое возмущение праведника на процветание, силу, богатство грешников и усмирение этого гнева через размышление о гневе Божьем для неправедных и милости для любящих Его:
Коль благ Бог Израилев, правым сердцем. Мои же вмале не подвижастеся нозе: вмале не пролияшася стопы моя. Яко возревновах на беззаконный, мир грешников зря (псалом Асафу, 72:1—З)10.
Метафрасис начинается значительным вступлением (16 стихов), которому нет соответствия в тексте псалма, зато тематически оно совпадает со стихами 100—104 сатиры I Кантемира «К уму своему». Вступление это, как и указанные стихи из сатиры I, восходит к отрывку из 7-й элегии Овидия.
9 Эта семантическая связь подтверждает единое авторство обоих парафраз. См. также Песнь III «На злобного человека», где заявлена та же тема.
10 Псалтирь. С. 219.
Переложение псалма 72 насыщено метафорами, сатирическими сравнениями, которые значительно увеличивают его объем (176 стихов метафрасиса получились из 28 стихов псалма). Приведем избирательные примеры:
«Слепа фортуна ведет их, здравых, / Як стоока»; «Чуждая печаль, беды, напасти / И кручина / Им веселия и новой сласти / Суть причина»; «Самолюбием жестоким в злости / Ослеп-ленны, / Свиньею смотрят на люди равны / Как скотины»; «Стращать грозными меньших словами / Не довольны, / Что ядом уст их и клеветами / Земли полны» (I, 292—293).
В переложении подчеркнута важная для Кантемира тема ума, рассуждения, размышления, познания:
«И плохим умом промысл безмерный / Разсуждати»; «Но егда ум свой обратит паки / На советы»; «Скрытых советов изследить дела / Невозможе, / Пока обратил ум свой в светила / Твоя, Боже!»; «Дондеже и аз сия постигох, / Как скотина / Бых неразумен, знати не могох»; «Се ныне познах, что ничто слава» (I, 292—293).
Следы влияния текстов Св. Писания обнаруживаются и в дальнейшем творчестве А. Кантемира. Обратимся к «Песням» Кантемира середины 30-х годов. Для нас важны будут Песнь I «Против безбожных» и Песнь II «О надежде на Бога», в которых своеобразно переплетаются, объединяются великие евангельские стихи о надежде на попечение Божие (Мф. 6:26—30; Лк. 12:27) с горацианскими одами примерно на ту же тему (Ода XXXIV и Ода IX Книги I «Песен» Горация). Кантемир с удивлением для себя находит у двух разных культурных традиций общую идею — упования на милость Божию11. Вспомним эти евангельские стихи:
Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? <...> И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся,
11 В примечании к Песне II Кантемир выражает удивление общностью идей античности и христианства: «Основание сей песни взято из Евангелия и из Горация. Чудно, сколь меж собою Спаситель и римский стихотворец согласуются в совете о отложении лишних попечений, и сколь от того разгласныя заключения производят» (I, 315).
ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них; если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры! (Мф. 6:26—30)
Кантемир передает их в самом начале Песни «О надежде на Бога» следующими строчками:
1 Видишь, Никито, как крылато племя Ни землю пашет, ни жнет, ниже сеет; От руки вышшей однак в свое время Пищу довольну, жизнь продлить, имеет.
5 Лилию в поле, видишь, многоцветну — Ни прядет, ни тчет; царь мудрый Сиона Однако в славе своей столь приметну Не имел одежду.
(I, 309)
Дальше Кантемир развивает мысль об оставлении лишних попечений о собственной судьбе, скрыто цитируя стихи из од Горация и завершая песню призывом желать «выш-не наследство» и не оставлять надежды на Бога.
В Песне III «На злобного человека» (1735) опять видны следы псалтырного стиха, на этот раз из Псалма 139, тема которого тоже обличение злого, лукавого человека:
Изми мя, Господи, от человека лукава, от мужа неправедна избави мя, иже помыслиша неправду в сердце, весь день ополчаха брани, изостриша язык свой, яко змиин, яд аспидов под устнами их (псалом Давиду, 139:1—З)12.
Используя эти начальные стихи псалма как отправную точку песни, Кантемир развивает тему человека злословного13, но скрывающего под льстивой речью свою злость и потому опасного:
1 Того вы мужа, что приятна зрите
Лицом, что в сладких словах, клянясь небом, Дружбу сулит вам, вы, друзья, бегите!
Яд под мягким хлебом. <...>
12 Псалтирь. С. 428—429.
13 Тема злоречия волновала Кантемира еще и потому, что его самого обвиняли в связи с написанием Сатир в этом пороке, так что он вынужден был много раз защищаться и оправдываться, давая понять разницу между сатирой и злобной клеветой.
Ни седина честна, ни святость сана, Ни слабость пола язык обуздати Его возможет; вся суть им попрана, Всех обыкл пятнати.
(I, 310—311)
Стих псалма «яд аспидов под устнами их» Кантемир передает в песне как «яд мод мягким хлебом», в примечаниях вспоминая строчку из III эклоги «Буколик» Вергилия14. Дальше Кантемир пишет, что от «злобной мысли» рождаются себялюбие («Помочи в нуждах от него не ждите: / Одному только он себе радеет»), жадность («Что у другого в руках ни увидит, / Лишно чрезмерно в руках тех быть чает / И неспокойным сердцем то завидит; / Все себе желает»), зловредность («Когда вредить той кому лише сможет, / Вредит, никую имея причину»). Все эти пороки, развивающиеся из злоречия, своим источником имеют незнание Бога: «Что бога не знает». Завершает Кантемир эту песню обращением к конечным стихам псалма 139. Последние стихи псалма «Муж язычен не исправится на земли: мужа неправедна злая уловят во нетление. Познах, яко сотворит Господь суд нищим месть убогим. Обаче правед-нии исповедятся имени Твоему, и вселятся правии с лицеем Твоим» (стихи 12—14)15 Кантемир перерабатывает так:
Пусти нань быстры с облак твои стрелы, Законоломцам скованны в погибель, 35 И человеческ радостен род целый Узрит его гибель.
(I, 311)
Таким образом, в этой Песне текст псалма служит кольцевой рамкой, точкой отсчета и точкой завершения рассуждений автора16.
14 «Под лицом и словами приятными таится злоба. Так и Виргилий сказал: — о риеп, 1а1е1 аг^шв ш ЬегЬа» (Бегите, мальчики, холодная змея скрывается в траве) (I, 316). Кантемир сопрягает образ коварной незаметной змеи в траве у Вергилия и «яд аспидов» под устами льстецов из псалма.
15 Псалтирь. С. 430.
16 Вообще, видимо, любые тексты (тексты Св. Писания, тексты античных авторов, французских и итальянских литераторов и т. д.) являлись для Кантемира отдельными элементами своего художественного тек-
Несложно узнать в тематике песен («Против безбожных», «О надежде на Бога», «На злобного человека») отзвуки тем метафрасисов 34 и 72 (темы справедливого гнева и упования на заботу Божью о праведниках).
Таким образом, Антиох Кантемир на протяжении всего творчества сохранял интерес к псалмической поэзии, использовал ее образы, мотивы и отдельные стихи псалмов, умел соединять псалтырные стихи с похожими мотивами античных авторов, что подтверждает мнение исследователей о «гармоническом и актуализированном совмещении христианских и античных источников»17 в его произведениях.
ста, чаще всего элементами композиции. Порой они служили исходной точкой размышления и финальным аккордом в теме. Кажется, что свое творчество Кантемир понимал как искусство вариации на уже известные темы; оно представляется нам коллекцией идей, образов и мотивов.
17 Maiellaro G. Псалтырь в песнях-одах А. Кантемира // Stady Group on Eighteen Century Russia News letter. 2000. № 28. P. 19; Либур-кинД. JI. Русская новолатинская поэзия: материалы к истории XVII — первой половины XVIII века. М., 2000. С. 186—196.
