CC BY
8ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ/
УДК 94(574)
DOI: 10.24412/2070-9773-2024-2-43-50
Дата поступления (Submitted) 09.02.2024
Дата принятия к печати (Accepted) 14.02.2024
Хлебозаготовительная политика советской власти в Казахстане в годы первой пятилетки: ее результаты и последствия (1928-1933 гг.)
АЛЕКСАНДР ПЕТРОВИЧ КОЗЛОВ
кандидат исторических наук, доцент кафедры военно-политической работы в войсках (силах) Военного института физической культуры 194044, Россия, Санкт-Петербург, Большой Сампсониевский проспект, д. 63 e-mail: petrovich 138@yandex.ru
Аннотация. Статья посвящена хлебозаготовительной политике советской власти в Казахстане в годы первой пятилетки. В современной отечественной и зарубежной историографии прослеживается прямая взаимосвязь между хлебозаготовительным кризисом 1927-1928 гг. и коренным поворотом в аграрной политике советского государства, произошедшим на рубеже 1920-1930 гг. Для понимания данного вопроса большое значение приобретают региональные исследования. На основании изученных документов автор на примере Казахстана, который в тот период являлся одним из важнейших зерновых районов СССР, доказывает обусловленность коллективизации хлебозаготовительной политикой советской власти, стремившийся любой ценой изыскать средства для нужд форсированной индустриализации. В этой ситуации колхозы стали восприниматься, в первую очередь, как удобный инструмент решения зерновой проблемы. Ставка, сделанная на колхозы, в какой-то степени себя оправдала - товарность сельского хозяйства возросла.
Вместе с тем анализ хлебозаготовительных кампаний в годы первой пятилетки, во всяком случае, в Казахстане показывает, что колхозы не смогли решить проблему зернопоставок. Объемы хлебозаготовок не только не возросли, напротив год от года они только снижались. Кроме того, повышение товарности сельского хозяйства, которое обеспечивалось в первую очередь путем продовольственных ограничений, далось очень высокой ценой. В условиях Казахстана прямыми последствиями хлебозаготовок и коллективизации стали голод 1932-1933 гг., приведший к колоссальным человеческим жертвам, прежде всего среди коренного населения республики; массовые миграции населения - откочевки; социальные катаклизмы, доходившие вплоть до вооруженных выступлений против советской власти.
Ключевые слова: Казахстан, хлебозаготовительный кризис, хлебозаготовительная политика, форсированная коллективизация, колхоз, социалистическая реконструкция сельского хозяйства
The grain procurement policy of the Soviet government in Kazakhstan during the first five-year plan: its results and consequences (1928-1933)
ALEXANDR PETROVICH KOZLOV
Candidate of Historical Sciences, Associate Professor, Military-Political Work in the Armed Forces Department, Military Institute of Physical Training 194044, Russian Federation, St. Petersburg, Bolshoy Sampsonievskiy
Prospect, 63. Е-mail: petrovich 138@yandex.ru
Abstract. The article is devoted to the grain procurement policy of the Soviet government in Kazakhstan during the first five-year plan. In modern Russian and foreign historiography, there is a direct relationship between the grain procurement crisis of 1927-1928 and the radical turn in the agrarian policy of the Soviet
GENERAL HISTORY
state that occurred at the turn of 1920-1930. Regional studies are of great importance for understanding this issue. Based on the studied documents, the author, using the example of Kazakhstan, which at that time was one of the most important grain regions of the USSR, proves the conditionality of collectivization by the grain procurement policy of the Soviet government, which sought at all costs to find funds for the needs of forced industrialization. In this situation, collective farms began to be perceived, first of all, as a convenient tool for solving the grain problem. The bet placed on collective farms has to some extent justified itself - the marketability of agriculture has increased.
At the same time, an analysis of grain procurement campaigns during the first five-year plan, at least in Kazakhstan, shows that collective farms could not solve the problem of grain supplies. The volume of grain procurements not only did not increase, on the contrary, they only decreased from year to year. In addition, the increase in the marketability of agriculture, which was provided primarily through food restrictions, was given at a very high price. In the conditions of Kazakhstan, the direct consequences of grain procurement and collectivization were the famine of 1932-1933, which led to colossal human casualties, primarily among the indigenous population of the republic; mass migrations of the population; social cataclysms that reached up to armed protests against the Soviet government.
Keywords: Kazakhstan, grain procurement crisis, grain procurement policy, forced collectivization, collective farm, socialist reconstruction of agriculture
Состоявшийся в декабре 1927 г. XV съезд ВКП(б), традиционно называют съездом коллективизации. Вместе с тем принятые на нем решения скорее носили декларативный характер, и сегодня не вызывает сомнения, что переход к политике сплошной коллективизации осенью 1929 г. был обусловлен совсем другими причинами, никак не связанными с резолюциями съезда. Столь патетическое название съезду было дано позже, для обоснования исторической роли партии, якобы осуществлявшей всё по заранее продуманному плану. Переход к форсированной коллективизации сельского хозяйства, осуществленный в конце 1920-х - начале 1930-х гг., был в значительной степени спонтанным и объяснялся скорее прагматическими, чем доктринальными причинами.
В настоящее время большинство историков, как отечественных, так и зарубежных, считают своеобразной прелюдией сплошной коллективизации хлебозаготовительный кризис 19271928 гг., обусловленный как субъективными, так и объективными факторами, которые не предполагали простого решения [1, с. 42; 2, с. 136143]. Предлагаемые пути преодоления кризиса привели к расколу в политическом руководстве страны. Правые, во главе с Н.И. Бухариным, видели один вариант выхода из кризиса, левые, во главе с И.В. Сталиным - другой. В жестком политическом противостоянии, как известно, победили левые, избравшие силовой вариант решения зерновой проблемы путем применения чрезвычайных мер, по сути, означавших отказ от принципов нэпа и возвращение к практике «военного коммунизма», предполагавшей экспроприацию «товарных излишков» [3, с. 30-31; 4, с. 13-14].
Вместе с тем, опыт хлебозаготовок 1927-1928 гг., ввергнувший власть в состояние открытой конфронтации с основной массой населения страны - крестьянством, показал и другое -колхозы сдавали хлеб более организовано, без задержек, при необходимости на них было про-
ще «надавить». Отношение к колхозам, существовавшим в виде островков в океане мелкотоварного крестьянского производства, которые в 1920-е гг. экономически поддерживались и культивировались советской властью, как образцы более прогрессивного, по мнению большевиков, коллективного землепользования, изменилось. В колхозах увидели механизм решения зерновой проблемы. Число колхозов, создаваемых преимущественно административными методами, стало стремительно расти. Производственные фонды колхозов, формировавшиеся в основном за счет простого сложения имущества крестьян, были довольно скудными. Проблему можно было решить путем привлечения в колхозы зажиточных крестьян. Но они не стремились в них вступать. В этой ситуации осуществить трансферт производственных мощностей зажиточной части деревни в неделимые фонды колхозов можно было только силой. Так родилась идея раскулачивания.
То, что колхозы создавались, прежде всего, для решения хлебной проблемы, показывает практика коллективизации, в том числе и на региональном уровне. Казахстан в этом отношении не являлся исключением. Первый опыт применения чрезвычайных мер здесь был продемонстрирован И.В. Сталиным в период хлебозаготовительного кризиса 1927-1928 гг. [5, с. 56-57]. Во время своей поездки в Сибирь Сталин, как известно, посетил 17 января 1928 г. Новосибирск, 22 января - Барнаул и 27-28 января Омск, где беседовал с представителями Акмолинской губернии и участвовал в заседании бюро Омского окружкома ВКП(б) [4, с. 98-101].
Зерновые районы Казахстана вошли в число районов второй региональной группы, подлежащих сплошной коллективизации к осени 1931 г. - весне 1932 г. [6, с. 101]. С переходом к форсированной коллективизации планы колхозов по хлебозаготовкам были существенно увеличены. Выполнение плана хлебозаготовок стало главной «заповедью» колхоза [1, с. 48]. Порой даже
выполнение плана не спасало от дальнейших поборов. Передовыми колхозами была разработана практика «встречных планов», которые выполнив установленные задания по сдаче зерна, продолжали хлебозаготовительную кампанию, с целью их перевыполнения [7, л. 14].
Разумеется, что единоличный сектор также не остался без внимания со стороны партийных и советских органов. Были случаи, когда задания по хлебосдаче, установленные для единоличников, превышали доходность их хозяйств и изначально являлись невыполнимыми [8, л. 11]. Данное обстоятельство власть беспокоило мало. Более того, усиление хлебозаготовительного гнета на частный сектор часто делалось намеренно, так как служило дополнительным «стимулом» для вовлечения единоличника в колхоз [6, с. 102-103].
Хлебозаготовительная кампания в Казахстане по сбору урожая 1929 г. стартовала в августе 1929 г. и продолжалась до марта 1930 г. За время ее проведения было заготовлено 40,7 млн. пудов хлеба [9, л. 84-85]. Невзирая на это первоначальные плановые задания по хлебозаготовкам из урожая 1930 г. были установлены в размере 85,5 млн. пудов хлеба, т. е. в два раза выше объема хлебозаготовок предыдущего года. Вполне предсказуемо, что установленные плановые показатели очень скоро пришлось корректировать. Но и урезанный до 55,0 млн. пудов план хлебозаготовок также выполнить не удалось [7, л. 189; 9, л. 84-85].
5 декабря 1930 г. состоялось заседание Политбюро ЦК ВКП(б), обратившее внимание членов ЦК на падение темпов хлебозаготовок, угрожавшее срывом выполнения годового плана. В связи с этим ЦК ВКП(б) обязал все ЦК компартий союзных республик, обкомы и крайкомы обеспечить полное выполнение обязательств по хлебосдаче. Особый акцент был сделан в отношении Северного Кавказа, Средней Волги, Казахстана и Восточной Сибири, где, по мнению ЦК ВКП(б), были сильны «демобилизационные настроения» [7, л. 14; 8, л. 11].
ЦК требовал выполнения плана хлебозаготовок любой ценой. В телеграмме от 27 января 1931 г., за подписями И.В. Сталина, Л.М. Кагановича, В.М. Молотова, адресованной секретарю Казкрайкома Ф.И. Голощекину, выражалось недовольство ходом хлебозаготовок в Казахстане. В ней говорилось, что за Казахстаном остается задолженность по выполнению плана хлебозаготовок в размере 15 млн. пудов. Сложившееся положение называлось «абсолютно нетерпимым», а отношение к делу Казкрайкома и лично секретаря Ф.И. Голощекина «преступным». ЦК потребовал «мобилизовать все силы на поднятие хлебозаготовок и добиться на деле решительного успеха». В качестве жеста доброй воли ЦК готов был даже пойти на сокращение недоимки по хлебосдаче с 15 до 8 млн. пудов,
при условии, что план будет «обязательно и полностью выполнен в продолжение февраля-марта» [7, л. 10].
В ответной телеграмме в ЦК Ф.И. Голощекин попытался оправдаться и путем математических манипуляций приуменьшить общую задолженность Казахстана по хлебозаготовкам с 15 до 12,5 млн. пудов. Сталин не стал вникать в детали подсчетов, сделанных Голощекиным, а обратился в Наркомснаб СССР [7, л. 25]. Согласно информации, представленной заместителем народного комиссара снабжения С.С. Лобовым, задолженность по хлебозаготовкам в КАССР по состоянию на 15 января 1931 г. составляла даже не 15, а 15,6 млн. пудов [7, л. 25].
Ознакомившись со справкой Наркомснаба, Сталин обрушился с резкой критикой на руководство Казахстана, заявив в шифрограмме от 1 февраля 1931 г. буквально следующее: «Вы руководствовались слухами, взятыми с улицы, вы невольно вводили ЦК в заблуждение. ЦК настаивает на безусловном выполнении сниженного плана 8 млн. пудов и требует от вас принятия всех мер необходимых для этого дела» [7, л. 24].
В Казахстан срочно делегировали члена Оргбюро ЦК ВКП(б) Н.М. Шверника. Результаты своей рабаты Шверник изложил в записке «О поездке в Казахстан на хлебозаготовки» от 12 марта 1931 г., направленной в ЦК ВКП(б) [7, л. 32-39]. Общий вывод, сделанный в записке, гласил: «Создается впечатление, что хлеб есть. Нужна лишь соответствующая работа и план хлебозаготовок по Казахстану может быть выполнен» [7, л. 39].
Несмотря на все усилия, предпринятые республиканской и центральной властью, фактический объем заготовки зерновых из урожая 1930 г. составил по Казахстану лишь 40,4 млн. пудов, что было на 0,3 млн. пудов меньше объема заготовки хлеба из урожая прошлого года. [9, л. 84-85]. Имелись и «достижения» - 60 % выполнения общего плана хлебозаготовок обеспечили колхозы, на которые приходилось менее 50 % производства зерновых [10, л. 142 об.].
Первоначальные плановые задания хлебозаготовок из урожая 1931 г., установленные для Казахстана, также оказались традиционно высокими. По данным Союзхлеба запланированный объем хлебозаготовок составил 65 млн. пудов [7, л. 189]. Еще до начала хлебозаготовительной кампании, 30 июля 1931 г. в письме, адресованном Сталину, члены Казкрайкома М.И. Кахиани, И.М. Курамысов и председатель СНК КАССР У.Д. Исаев, поставили возможность выполнения плана под сомнение. Ситуацию они объясняли засухой и недородом, приведшим к тому, что в основных зерновых районах Западного, Северного и Восточного Казахстана, урожайность значительно снизилась. По их мнению, более реалистичным являлся план, не превышающий 50 млн. пудов [7, л. 139-140].
Доводы, приведенные в письме казахстан-
ских лидеров, центральным властям показались неубедительными. 19 ноября 1931 г. руководству Казахстана и Средне-Волжского края была направлена телеграмма, подписанная И. В. Сталиным и В. М. Молотовым. В ней говорилось, что «из всех республик и областей СССР Казахстан и Средняя Волга являются единственными районами, где заготовки хлеба все время падают от пятидневки к пятидневке». Авторы телеграммы требовали «немедленно организовать перелом в хлебозаготовках», угрожая в противном случае поставить «вопрос о смене руководства». Впрочем, указывалось в телеграмме, если угроза о смене руководства будет реализована, план хлебозаготовок все равно должен быть выполнен «в установленные сроки и любой ценой» [11, л. 117].
Вскоре ЦК ВКП(б) вынужден был пойти на некоторую корректировку планов хлебозаготовок. В связи с плохим урожаем в восточных районах страны, к которым был отнесен и Казахстан, ранее утвержденные паны хлебозаготовок были пересмотрены в сторону их понижения [7, л. 182].
В результате из урожая 1931 г. в Казахстане удалось собрать лишь 38,9 млн. пудов хлеба [9, л. 84-85; 12, 2-4, 22-23; 13, л. 91].
Учитывая негативный опыт хлебозаготовок предыдущих лет, казахстанское партийное и советское руководство к хлебозаготовительной кампании 1932 г. подготовилось самым тщательным образом.
Осенью 1932 г. в Казахстане был опробован опыт Северо-Кавказского крайкома ВКП(б), использовавшего для борьбы с «саботажем хлебозаготовок» экстраординарные репрессивные меры, выразившиеся в занесении на «черную доску» колхозов, не справившихся с планом хлебозаготовок, к которым применялись жесткие санкции [13, л. 53-60].
В Казахстане к опыту северокавказских коллег подошли творчески. 11 ноября 1932 г. Каз-крайком направил всем обкомам директиву, в которой требовал для выполнения плана хлебозаготовок не ограничиваться занесением на «черную доску» отдельных колхозов, а пойти дальше - составить список, занесенных на «черную доску» районов [13, л. 137]. Директива Казкрайкома и СНК КАССР за подписями Ф.И. Голощекина и У.Д. Исаева была опубликована во всех областных газетах. В ней перечислялись тяжелые последствия для тех районов и колхозов, которые попадут в этот список, начиная со штрафов и заканчивая выселением не справившихся с планом хлебозаготовок колхозников «из пределов края в северные области и заселения их поселков другими колхозниками из других краев» [13, л. 137].
Решение крайкома и СНК Казахстана в верхних эшелонах республиканской власти было встречено неоднозначно. 20 ноября 1932 г. И.В. Сталин получил служебную записку, написанную
вторым секретарем Казкрайкома М.И. Кахиани, в которой он выразил недовольство распоряжением СНК КАССР и краевого комитета партии. По мнению М.И. Кахиани, репрессивные меры, принятые в Казахстане в целом, и особенно в отношении южных районов, были чрезмерно суровыми. В ответном послании от 21 ноября 1932 г. Сталин назвал оценку, сделанную М.И. Кахиани, «совершенно неправильной». Неожиданно для Кахиани он поддержал позицию руководителей СНК КАССР и краевого комитета партии. «При этих условиях СНК и крайком не могли поступить иначе, как перейти на рельсы репрессии», - заявил Сталин. Более того, Сталин предложил незамедлительно ударить по коммунистам «находящимся целиком в плену мелкобуржуазной стихии и скатившимся на рельсы кулацкого саботажа хлебозаготовок» [13, л. 137].
После одобрения Сталина репрессии получили дополнительный импульс, коснувшись колхозов из других районов, которые вносились в черный список в индивидуальном порядке. В частности, на данные колхозы не распространялось действие постановления ЦК ВКП(б) «О сельском хозяйстве и в частности животноводстве в Казахстане» от 17 сентября 1932 г., расширявшего права колхозников на индивидуальное пользование скотом [13, л. 138-138 об.].
Для ускорения темпов и увеличения объемов хлебозаготовок, как в центре, так и на местах использовался целый комплекс других приемов. Так, например, существовало требование, запрещавшее колхозу до выполнения плана хлебозаготовок, оставлять на внутренние нужды более 10-15 % фактически намолоченного хлеба, который предписывалось сдавать на заготпункты немедленно - прямо с полей. Создание других, каких бы то ни было зерновых фондов, до выполнения хлебозаготовительного плана, колхозам также строго настрого запрещалось [12, л. 87].
7 августа 1932 г. было принято Постановление ЦИК и СНК СССР «Об охране социалистической общественной собственности», вводившее «за хищение (воровство) колхозного и кооперативного имущества высшую меру социалистической защиты - расстрел с конфискацией всего имущества». В постановлении к имуществу колхозов и кооперативов по своему значению приравнивался хлеб на полях. При смягчающих обстоятельствах статья могла быть заменена судебным сроком на 10 лет. Амнистия по данной статье не применялась. [14]. Инструкции партийных органов призывали к усилению «борьбы за сохранение урожая от хищений как на корню, так и после уборки» [15, л. 15]. Этот бесчеловечный указ в народе окрестили «законом о пяти колосках», так как для возбуждения дела по статье достаточно было горсти «украденного» зерна [1, с. 107]. На практике, конечно, «указ семь-во-семь», применялся, как правило, за более се-
рьезные преступления, хотя перегибы на местах никто не отменял. Не случайно 28 июля 1935 г. Политбюро ЦК ВКП(б) принимает специальное постановление, предписывающее снятие судимости с колхозников, осуждённых неправомерно по статьям о хищениях, которое коснулось почти 80 % всех ранее осужденных [15, л. 24-25].
В соответствии со специальными инструкциями организаторы сбора хлеба не должны были быть выходцами из крестьян. Штат сотрудников хлебоприемных пунктов, включавший в себя приемщиков, счетоводов и кассиров, формировался преимущественно из командированных работников, постоянно проживавших в областных и районных центрах [16, л. 14]. Непосредственной охраной хлеба «от расхищения» занимались коменданты, назначаемые по линии ОГПУ или милиции, которые контролировали охрану, проверяли посты. Особо тщательно соблюдались меры, предъявляемые к охране сторожевых постов в ночное время [16, л. 18].
По мнению высшего партийного руководства, громадное количество хлеба в стране «разбазаривалось» под видом общественного питания. Осенью 1932 г. в специальном постановлении ЦК ВКП(б) «предложил» Наркомзему, Колхозцен-тру и Тракторцентру немедленно пересмотреть порядок организации общественного питания в колхозах, «не допуская перевода всех членов сельхозартелей на общественное питание». По мнению ЦК это противоречило принципу социальной справедливости - так как хлеб выдавался «уравниловски», без учета результатов труда колхозников [12, л. 87].
Пересмотру подлежали даже нормы выдачи на общественное питание «печеного хлеба». Хлеб, предназначенный для организации общественного питания, должен был в обязательном порядке зачисляться в счет натурального аванса колхозников по трудодням [12, л. 88].
Согласно директиве заместителя председателя ОГПУ И.А. Акулова от 15 сентября 1932 г., разосланной местным органам власти, вплоть до 15 января 1933 г. на базарах и рынках запрещалась продажа зерна и муки. Ответственность за проведение мероприятий по ликвидации торговли зерном и мукой на местах было возложено лично на ПП ОГПУ. В Казахстане ответственным стал полномочный представитель ОГПУ КАССР В.А. Каруцкий [17, л. 43-45].
Начиная с января 1933 г. колхозная и индивидуальная торговля хлебом стала разрешаться только после выполнения установленного плана хлебозаготовок и завершения формирования семенных фондов [18, л. 145]. Разрешение на торговлю, санкционировалось на самом верху, после соответствующего обращения республиканских органов [18, л. 146]. Колхозы, не выполнившие своих обязательств по сдаче хлеба государству в установленные календарные сроки, подвергались денежным штрафам в размере
рыночной стоимости недовыполненной части обязательства. Кроме того, к этим колхозам предъявлялось требование о досрочном выполнении всего годового обязательства, подлежащего взысканию в бесспорном порядке [18, л. 15].
В январе 1933 г. постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) отменялась контрактационная система заготовок зерновых культур. Для колхозов и единоличных хозяйств были установлены имевшие силу налога твердые обязательства по сдаче зерна по государственным ценам, из расчета на каждый гектар посева [18, л. 10]. Нормы сдачи зерна для колхозов, обслуживаемых МТС, и колхозов необслуживаемых МТС, существенно различались. В 1933 г. в Казахской АССР для колхозов, обслуживаемых МТС норма сдачи зерна составила 1,5 центнера с гектара посева, для колхозов необслуживаемых МТС - 2 центнера с гектара [18, л. 11].
Введение прямой зависимости между размерами посевов и планами хлебосдачи привело к тому, что не только единоличники, но и колхозы стали приуменьшать действительные размеры посевных площадей. Донесения о фактах «искусственного сокрытия и преуменьшения размеров посевов» колхозами в массовом порядке стали поступать уже с началом весенней посевной кампании 1933 г. [19, л. 9].
Чтобы избежать характерной для прошлых лет «раскачки», в 1933 г. были установлены строгие календарные сроки выполнения колхозами годовых обязательств по сдаче зерна государству. Решающими месяцами были объявлены первые три месяца хлебозаготовок - июль, август, сентябрь [20, л. 51]. Согласно установленным календарным срокам Казахстану в 1933 г. вменялась в обязанность сдача государству хлеба по следующему графику: в июле 5 %, в августе - 20 %, в сентябре - 25 %, в октябре - 35 %, в ноябре - 15 % [18, л. 12]. Размеры запланированных зернопоставок на первые три месяца 1933 г. по Казахстану были следующими: в июле - 0,95 млн. пудов, в августе - 5,5 млн. пудов, в сентябре - 11,0 млн. пудов [15, л. 115].
Закон об обязательных зернопоставках распространили и на колхозников, засевавших зерновые культуры на приусадебных участках. Размер нормы налога на приусадебные участки колхозников, рассчитывался из фактического посева и был на 5 % ниже нормы единоличников и на 5 % выше нормы колхозов [20, л. 52]. Районным исполкомам вменялась в обязанность до 15 марта 1933 г. раздать колхозам и единоличникам твердые обязательства по сдаче зерна, с указанием сроков их выполнения [18, л. 14].
Согласно утвержденному на 1933 г. плану заготовок зерновых культур из урожая 1933 г. колхозы Казахстана должны были сдать 32,5 млн. пудов хлеба, единоличники - 1 млн. пудов хлеба. С включением в план страховой части хлебосда-
чи, установленной для Казахстана в объеме 2 млн. пудов, общий план хлебозаготовок на 1933 г. составлял 35,5 млн. пудов [18, л. 32-33].
Персонально ответственными за ход поставок зерна в республиках и областях были назначены секретари крайкомов и обкомов и председатели исполкомов краев и областей, в районах - секретари райкомов и председатели райисполкомов, а в селе и ауле - председатели сельсоветов и аулсоветов [19, л. 114; 20, л. 52].
Казалось бы, реалистичный план хлебозаготовок, установленный впервые за время первой пятилетки для Казахстана на 1933 г., как по единоличному, так и по колхозному секатору, из-за постигшего республику недорода, в результате, также оказался неподъемным. 23 июня 1933 г. вышло постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О Казахстане», согласно которому размер годовой зернопоставки по КАССР был снижен до 30 млн. пуд. [19, л. 122].
Но даже уменьшенный план хлебозаготовок Казахстан, в котором к тому времени разразился голод, был не в состоянии выполнить. 3 июля 1933 г. Л.И. Мирзоян и У.Д. Исаев в докладной записке в ЦК ВКП(б), названой ими символически «О мерах по ликвидации голода и восстановлению крестьянских хозяйств» обратились с просьбой о дополнительном снижении плана хлебозаготовок до 28,5 млн. пудов и о переносе задолженности по семссуде на 1934 г. [19, л. 125-127].
Причину невозможности выполнения плана хлебозаготовок руководители республики объясняли рядом объективных и субъективных факторов, главным из которых они, почему-то, назвали «недостатки в проведении посевной кампании». В наиболее сложном положении оказались казахские хозяйства. В докладной записке говорилось, что «в Алма-Атинской и частично Южной областях хозяйства настолько разрушены, что там без снижения налога не менее [чем на] 60-70 % выправить положение не представляется возможным. В аналогичном положении находятся свыше половины Актюбин-ской обл. и южные части Карагандинской и Восточно-Казахстанской областей» [19, л. 125].
По мнению Л.И. Мирзояна и У.Д. Исаева, для ликвидации голода в «казахских районах» необходимо было значительную часть колхозов совершенно освободить от налогов, а для оставшихся колхозов - сделать налог минимальным. Кроме того, они полагали, что для того чтобы эти меры оказались действенными, об уменьшении плана хлебозаготовок и отсрочке возвращения семссуды, следовало объявить до начала уборки. «Нам кажется, - заявляли они, - что если не объявить отсрочку и льготирование сейчас, то это может... привести к разворовыванию хлеба и новому бегству казахских хозяйств со своих мест» [19, л. 127].
Поступившая из Алма-Аты в ЦК записка, была переадресована председателю Комитета
заготовок при СНК СССР М.А. Чернову. Чернов, оценивший предложения казахстанских товарищей как «несвоевременные», переадресовал ее В.М. Молотову [19, л. 122].
23 июля 1933 г. в Алма-Ату поступила шифрограмма от председателя Совнаркома СССР В.М. Молотова «По вопросу снижения зернопоставок государству по обязательствам», адресованная лично Л.И. Мирзояну и У.Д. Исаеву. В ней сообщалось, что вторичное снижение для Казахстана размеров по обязательным зернопоставкам СНК СССР считает нецелесообразным. По мнению Молотова, это могло «сорвать твердое проведение закона о зернопоставках и семссуде в Казахской республике». Шифрограмма предлагала сосредоточить усилия на выполнении уже сниженного плана зернопоставок и возврата семссуд для Казахстана. Предоставление дополнительных льгот для казахских хозяйств также было признано излишним [19, л. 175].
Таким образом, к концу первой пятилетки, которая официально продолжалась с 1 октября 1928 по 30 сентября 1933 г., колхозы в Казахстане сделались основными поставщиками товарного зерна. При этом общие объемы хлебозаготовок в республике год от года снижались. Справедливости ради следует отметить, что в Казахстане все большую и большую роль начинали играть совхозы, объем хлебозаготовок которых учитывался отдельно [21, с. 59]. Весте с тем ставка, сделанная на то, что колхозы и совхозы лучше индивидуальных хозяйств обеспечат потребности страны хлебом, во всяком случае, на примере Казахстана, не оправдалась.
Показательно, что во время выступления Л.И. Мирзояна на июньском (1934 г.) пленуме ЦК ВКП(б), где одним из ключевых вопросов повестки стоял вопрос хлебозаготовок, в ответ на заверения секретаря Казкрайкома, что Казахстан в 1934 г. обязуется сдать 40 млн. пудов хлеба, Сталин заметил, что в хлебозаготовительную кампанию 1928-1929 гг. «Казахстан дал 70 млн. пудов». Мирзоян оставил реплику вождя без ответа [15, л. 17].
Нормы изъятия урожая в 1930-е гг. по сравнению с предыдущим десятилетием в целом по СССР возросли в два раза, а по КАССР они были еще более высокими [1, с. 45]. Рост товарности сельскохозяйственного производства официально трактовался как один из показателей преимущества советской экономики. Но для Казахстана цена повышения товарности производства хлеба оказалась непомерно высокой. Хлебозаготовки, наряду с коллективизацией, сопровождавшейся переводом коренных жителей республики на оседлость, стали одной из главных причин разразившегося в республике голода, приведшего к массовым жертвам, прежде всего среди казахского этноса, миграциям - «откочевкам», спаду сельскохозяйственного производства в целом, социальным потрясе-
ниям и катаклизмам, доходящим до открытого вооруженного противостояния крестьянства и власти. Не случайно, что в современной историографии за событиями, произошедшими в Казахстане в концае1920-х - начале 1930-х гг. прочно закрепилось название «казахстанской
Литература и источники
трагедии». Доколхозный уровень производства зерновых в Казахстане удалось восстановить только к началу Великой Отечественной войны, а поголовье стада было восстановлено только к началу 1960-х гг. [22]. Такой оказалась для Казахстана цена сталинской битвы за хлеб.
1. Кондрашин В.В. Хлебозаготовительная политика в годы первой пятилетки и ее результаты (1929-1933). М.: Политическая энциклопедия, 2014. 330 с.
2. Аллен Р.С. От фермы к фабрике: новая интерпретация советской промышленной революции [пер. с англ. Е. Володиной]. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССИЭН): 2013. 390 с.
3. Гончарова И.В. Ликвидация рыночных отношений в деревне и хлебозаготовительная кампания 1927/1928 г. (по материалам орловской губернии) // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2011. № 3 (9). Ч. III. C. 30-34.
4. Ильиных В.А. Хроники хлебного фронта: заготовительные кампании конца 1920-х гг. в Сибири. М.: РОССПЕ-ЭН, 2010. 343 с.
5. Козлов А.П. Хлебозаготовительный кризис 1927/28 г. в Казахстане и его последствия // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2013. № 7 (33): в 2-х ч. Ч. II. C. 56-60.
6. Козлов А.П. Сплошная коллективизация в зерновых районах Казахстана (1929-1932 гг.) / Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение // Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2014. № 1 (39): в 2-х ч. Ч. I. C. 101-104.
7. Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 3. Оп. 40. Д. 77.
8. Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПи). Ф. 17. Оп. 3. Д. 806.
9. РГАНИ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 80.
10. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 25. Д. 58.
11. РГАНИ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 78.
12. РГАНИ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 81.
13. РГАНИ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 83.
14. Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства Союза Советских Социалистических республик (СЗ СССР). 1932. № 62. Ст. 360.
15. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 25. Д. 525.
16. РГАСПИ. Ф.17. Оп. 3. Д. 930.
17. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 900.
18. РГАНИ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 86.
19. РГАНИ. Ф. 3. Оп. 40. Д. 87.
20. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 925.
21. Козлов А.П. Совхозное строительство в Казахстане в годы первых пятилеток (1928-1937 гг.) // Клио. 2023. №10(202). С. 52-59.
22. Байтасов Р.Р. Трагедия народов СССР [Электронный ресурс]. - URL: https: //www. researchgate. net/ publication / 367561168_ Tragedia_ narodov SSSR (дата обращения: 23.01.2024).
References
1. Kondrashin V.V. Hlebozagotovitel'nayapolitika vgodypervojpyatiletkii ee rezul'taty (1929-1933) [Grain-harvesting policy during the years of the first five-year plan and its results (1929-1933)]. Moscow, Political Encyclopedia Publ., 2014. 330 p.
2. Allen R.S. Ot fermy k fabrike: novaya interpretaciya sovetskoj promyshlennoj revolyucii (per. s angl. E. Volodinoj) [From farm to factory: a new interpretation of the Soviet industrial revolution (trans. with English by E. Volodina)]. Moscow, Russian Political Encyclopedia (ROSSIEN) Publ., 2013. 390 p.
3. Goncharova I.V. Likvidaciya rynochnyh otnoshenj v derevne i hlebozagotovitel'naya kampaniya 1927/1928 g. (po mate-rialam orlovskoj gubernii) [Goncharova I.V. Elimination of market relations in the village and bakery campaign] Istorich-eskie, filosofskie, politicheskie i juridicheskie nauki, kul'turologija i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki [Historical, philosophical, political and legal sciences, cultural studies and art history. Questions of theory and practice]. Tambov: Certificate Publ., 2011. No. 3 (9). Part III, pp. 30-34.
4. Il'inyh V.A. Hroniki hlebnogo fronta: zagotovitel'nye kampanii konca 1920-h gg. v Sibiri [Chronicles of the grain front: procurement campaigns of the late 1920s in Siberia]. Moscow,ROSSPEEN Publ., 2010. 343 p.
5. Kozlov A.P. Hlebozagotovitel'nyj krizis 1927/28 g. v Kazahstane i ego posledstviya [Grain-harvesting crisis of 1927/28 in Kazakhstan and its consequences]. Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i juridicheskie nauki, kul'turologija i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki [Historical, philosophical, political and legal sciences, cultural studies and art history. Questions of theory and practice]. Tambov: Certificate Publ., 2013. No. 7 (33): in 2 parts. Part II, pp. 56-60.
6. Kozlov A.P. Sploshnaya kollektivizaciya v zernovyh rajonah Kazahstana (1929-1932 gg.) [Continuous collectivization in the grain regions of Kazakhstan (1929-1932)]. Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i juridicheskie nauki, kul'turologija i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki [Historical, philosophical, political and legal sciences, cultural studies and art history. Questions of theory and practice]. Tambov: Certificate Publ., 2014. No. 1 (39): in 2 parts. Part I, pp. 101-104.
7. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv novejshej istorii (RGANI) [Russian State Archive of Contemporary History], f.3, op. 40, d. 77.
8. Rossijskij gosudarstvennyj arhiv social'no-politicheskoj istorii (RGASPI) [Russian State Archive of Social and Political History], f. 17, op. 3, d. 806.
9. RGANI, f. 3, op. 40, d. 80.
10. RGASPI, f. 17, op. 25, d. 58.
11. RGANI, f. 3, op. 40, d. 78.
12. RGANI, f. 3, op. 40, d. 81.
13. RGANI, f. 3, op. 40, d. 83.
14. Sobranie zakonov i rasporyazhenii Raboche-Krest'yanskogo Pravitel'stva Soyuza Sovetskikh Sotsialisticheskikh res-publik (SZSSSR) [Collection of Laws and Orders of the Workers' and Peasants' Government of the Union of Soviet Socialist Republics (Collection of laws of the USSR)]. 1932. No. 62. Art. 360.
15. RGASPI, f. 17, op. 25, d. 525.
16. RGASPI, f. 17, op. 3, d. 930.
17. RGASPI, f. 17, op. 3, d. 900.
18. RGANI, f. 3, op. 40, d. 86.
19. RGANI, f. 3, op. 40, d. 87.
20. RGASPI, f. 17, op. 3, d. 925.
21. Kozlov A.P. Sovhoznoe stroitel'stvo v Kazahstane vgody pervyh pyatiletok (1928-1937gg.) [State farm construction in Kazakhstan during the first five-year plans (1928-1937)]. Klio [Clio]. 2023. No.10(202). pp. 52-59.
22. Baitasov R.R. Tragediya narodov SSSR [The tragedy of the peoples of the USSR]. Available at: https: //www. research-gate. net/ publication / 367561168_ Tragedia_ narodov SSSR (accessed January 23, 2024).
© «Клио», 2024 © Козлов А.П., 2024
