CC BY
24ПРАВООХРАНИТЕЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ТАМОЖЕННЫХ ОРГАНОВ
С. Н. Ляпустин
ХИЩНИЧЕСКИЙ ПРОМЫСЕЛ И КОНТРАБАНДА МОРСКИХ БИОРЕСУРСОВ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА
Статья посвящена истории борьбы государственных учреждений, в том числе таможенных, с иностранным браконьерством и контрабандным вывозом морских биоресурсов Дальнего Востока России в конце XIX - начале XX в. Автор впервые использует новые архивные материалы из Российского государственного исторического архива Дальнего Востока.
Ключевые слова: контрабанда; морские биоресурсы; хищничество; браконьерство; охрана природныхресурсов; историяДалънего Востока.
Во второй половине XIX в. в российских территориальных водах и на побережье браконьерство и контрабандный вывоз незаконно добытых морских биоресурсов - рыбы, беспозвоночных и морских млекопитающих - приняли массовый характер. О расхищении иностранцами природных богатств Дальнего Востока писали в конце XIX - начале XX в. известные российские исследователи Н. В. Слю-нин, Е. К. Суворов [1, 2]. О незаконном промысле и вывозе за рубеж российских природных богатств (китовой продукции, пушнины, клыков моржа, рыбы) сообщал в начале XX в. Д. И. Богданов [3].
Английские, американские, японские суда в территориальных водах России вели браконьерский промысел ценных видов морских животных практически вдоль всего тихоокеанского побережья. Не отставали от них и китайские браконьеры, промышлявшие вдоль берегов Приморья. До 90-х гг. XIX в. сотни китайских джонок, шаланд и шхун заходили в залив Петра Великого, где бесконтрольно загружались трепангом и вывозили его в Китай «безданно и беспошлинно» [3, с. 124]. Вывоз трепанга в Китай, Японию, Корею в этот период ежегодно достигал 2 ООО пудов [4]. Только из Владивостока в Китай вывозилось до 800 пудов трепанга [5]. Помимо трепанга, велся незаконный промысел других морских обитателей - морского гребешка, мидий, крабов, осьминогов и др. Мясо гребешка, краба в сушеном виде отправлялось в Китай. В Уссурийском и Амурском заливах китайцами и корейцами вылавливалось громадное количество сельди,
которую частично сбывали во Владивостоке, а большую часть отправляли в Корею и Китай [6].
Для отправки в Китай в больших объемах заготавливалась и сушилась морская капуста. В конце XIX - начале XX в. китайцами и корейцами ежегодно добывалось в российских водах 350-400 тыс. пудов морской капусты [7]. В 1878 г. Владивостокская городская управа с целью усиления контроля за сбором и борьбы с контрабандой морской капусты просила военного губернатора контр-адмирала Г. Ф. Эрдмана подтвердить принятое ранее распоряжение контр-адмирала А. В. Кроуна о том, чтобы иностранные суда осуществляли вывоз морской капусты за границу только из портов Ольги, Владивостока и Посьета.
По данным Приамурского управления государственных имуществ, до 1907 г. в Приморье весь промысел рыбы, крабов, трепанга, креветок и других морских обитателей находился исключительно в руках китайцев и корейцев, в большинстве случаев не российского подданства. Как правило, этот промысел велся самовольно. За отсутствием промысловой стражи контроль над прибрежным промыслом возлагался на лесничих, которые почти никаких репрессивных мер по отношению к нелегальным промышленникам не принимали, да и не могли принимать за неимением средств передвижения по воде.
Колоссальный урон наносился морским млекопитающим. Контрабандный вывоз морского зверя - китов, китообразных, ластоногих - также носил распространенный характер.
После посещения лежбищ сивучей, которые в Приморской области находились практически по всему побережью Японского моря, В. К. Арсеньев пришел к выводу, что китайцы занимаются хищническим промыслом сивуча с целью последующего вывоза шкур этого зверя в Китай. Только на стенках одной фанзы, находившейся на берегу Японского моря, В. К. Арсеньев обнаружил около сотни шкур молодняка сивучей [8]. Помимо сивуча, по свидетельству В. К. Арсеньева, китайцами активно велась охота на кольчатого тюленя (акибу), или нерпу.
Однако наибольшую угрозу существованию морских млекопитающих в северозападной части Тихого океана во второй половине XIX в. представлял их массовый промысел английскими, канадскими, американскими и японскими промышленниками. Хищническую деятельность американских китобоев в российских территориальных водах подробно описал в своих трудах отечественный историк А. Л. Нарочницкий. Он отмечал, что с середины XIX в. американский китобойный промысел во всей северной части Тихого океана принял громадные размеры. Большинство американских китобойных судов занимались промыслом вблизи русских берегов, нарушая неприкосновенность территориальных вод и побережья России [9]. С 1853 по 1884 г. у российских берегов китобойным промыслом было занято 2 339 американских судов. Общая стоимость добытой ими китовой продукции составила 107 млн. руб. [10]. В 1881-1884 гг. только американские китобойные фирмы в российских водах добыли 866 китов, стоимость которых составила 71 500 тыс. руб. [11]. Один из основоположников российского китобойного промысла Ф. К. Гек в сентябре 1888 г. писал в газете «Владивосток» о том, что если русские хотят развивать свою китобойную охоту и торговлю на севере, то единственным выходом остается отгонять американцев от российского берега.
Активный браконьерский промысел и контрабандный вывоз каланов, морских котиков, песцов американскими и японскими промышленниками нанесли
значительный урон биоразнообразию Командорских островов. До 1881 г. компания «Аляска коммершэл К» на крайне невыгодных для российской казны и разорительных для жителей островов условиях арендовала котиковые промыслы на Командорах, утаивая большую часть шкур от оплаты пошлиной. В период аренды промыслов от 60 до 100 шхун этой компании ежегодно промышляли в русских водах, истребляя котиков и разного морского зверя [11]. Значительный урон ресурсам Командорских островов был нанесен служащими американского предпринимателя Гутчинсона, а также японцами в период русско-японской войны. В результате подобной деятельности к 1911 г. стадо котиков сократилось почти в 40 раз - с 500 тыс. до 13 тыс. голов [12].
Необходимо отметить, что в определенные моменты царское правительство, выдавая временные льготы американцам на промысел морского зверя (как это было в период русско-турецкой войны 1877-1878 гг.), своими действиями фактически поощряло их стремление расширять районы и объекты промысловой деятельности.
К концу 90-х гг. XIX в. американцы вели незаконный промысел и вывоз пушнины, китовой продукции и продукции морского зверя у побережья Чукотки, Камчатки, Командорских островов и по побережью Охотского моря. В этот период американские промышленники добыли в Охотском море и вывезли в США китового уса и жира на несколько млн. рублей [13]. Правительство США поощряло такого рода промысел и контрабанду в русских водах.
Хищнический промысел нанес значительный ущерб популяциям моржей. Только американцами в начале XX в. в российских охотско-камчатских водах ежегодно добывалось и вывозилось до 2 000 шт. моржового клыка на сумму 20 тыс. долл. США [11]. Еще больший ущерб наносился животному миру на побережье Берингова моря. Ужасающей картины браконьерства не выдерживали даже сами американские предприниматели. В 1913 г. американский предприниматель уроженец Австралии К. Корпендель в письме Приамурскому генерал-губернатору Н. Гондатти сообщает о вопиющих фактах хищнического истребления американцами моржей на российском побережье Чукотки: «В первый год они убили 500 моржей, в этом году 950, из которых 400 были самки. Себе они оставляют только шкуры, сало и кость, выбрасывая все мясо в море. Без преувеличения можно сказать, что кроме 950 убитых 1 500 были ранены и погибли. Моржи же единственное животное, которое избавляет здешних туземцев от голодной смерти, так как тюленей с каждым годом становится все меньше и меньше» [14]. В те годы Д. Богданов указывал, что близость и неохраняемость Анадырского уезда сделали его объектом расхищения богатств американцами. Он отмечал, что «у них за наш счет процветали китобойный промысел (и до сих пор), кроме того, у нас же они беспощадно истребляли котиков, нисколько не считаясь с установленной зоной; «лакомились» также дорогой пушниной - бобрами и прекрасно успевали в добыче моржей, извлекая из них ежегодно клыков весом приблизительно 120 000 фунтов, находивших себе прекрасный сбыт в Японии по 1 руб. 50 коп. за фунт. Китобойный же промысел еще недавно приносил им чистого дохода до 1 млн. рублей» [3].
Не считаясь ни с какими запретами, американские предприниматели осуществляли не только хищнический промысел морского зверя, но и хищнический вылов рыбы вдоль всего побережья Камчатки. Соответственно вся выловленная
подобным образом рыба незаконно вывозилась. В 1882 г. царское правительство запретило лов трески в дальневосточных водах без особого на то разрешения. Однако американцы постоянно нарушали установленный запрет. Одна только компания «Фридман и Филькенберг», продолжавшая лов вплоть до 90-х гг., добывала за зимнюю путину свыше 3 тыс. ц трески [12].
После заключения в 1907 г. русско-японской рыболовной конвенции японские рыбопромышленники получили равное с русскими право на эксплуатацию морских рыболовных участков вдоль Охотско-Камчатского побережья. К 1917 г. японцы сумели вытеснить русских рыбопромышленников из этой отрасли, получив в свои руки более 80% рыболовных участков. В соответствии с конвенцией японские рыбопромышленники получили право на аренду морских рыболовных участков в так называемых конвенционных водах, к которым были отнесены все прибрежные участки, за исключением устьев рек и 34 закрытых бухт, где рыболовство подданным Японской Империи запрещалось полностью. В морских бухтах и заливах, на которые не распространялось действие конвенции (залив Петра Великого, Императорская Гавань, бухта Ванина, Авачинская бухта и др.), а равно в реках Охотско-Камчатского края право рыбного промысла предоставлялось, согласно распоряжению Департамента земледелия, Приамурским управлением государственных имуществ. Однако нередко те же самые японцы осуществляли промысел и вывоз рыбопродукции и морепродуктов без разрешения российских властей. Сил и средств для предотвращения браконьерства и контрабанды не хватало. Согласно конвенции деятельность японских рыбопромышленников ограничивалась добычей рыбы, сбором и обработкой морепродуктов. Им запрещался промысел морского зверя. Однако наряду с рыбным промыслом они активно вели незаконный промысел морского и пушного зверя и осуществляли незаконную скупку пушнины у местного населения, которая полностью вывозилась в Японию, минуя российские таможни.
Е. К. Суворов, исследовавший причины снижения популяций командорских котиков и калана, писал: «Самые вопиющие, самые бесцеремонные нарушения хищниками прав русской собственности, свободный безнаказанный грабеж лежбищ, полное отсутствие охраны, освобождение арестованных шхун, несомненно занимавшихся незаконным ловом в наших территориальных водах и даже высылавших шлюпки для грабежа лежбищ, где они и были арестованы, - все это как нельзя более способствовало развитию японского промысла в районе Командорских островов. Дурно понимаемые государственные и национальные задачи после несчастной войны с Японией заставляли быть предупредительно вежливыми даже с обыкновенными хищниками, занимающимися грабежом лежбищ». В результате безнаказанность самого беззастенчивого хищения у наших берегов располагала японцев к еще большей дерзости [2].
С целью защиты своих экономических интересов Россия в конце XIX в. ввела государственную монополию на добычу и экспорт продукции морского промысла. Легальный промысел велся согласно привилегиям, выданным Министерством уделов, а впоследствии - Министерством земледелия и государственных имуществ. Контроль осуществлялся Департаментом рыболовства через территориальные управления охраны рыбных и зверобойных промыслов, которые для осуществления охранных функций имели в своем составе вооруженные суда и наблюдательные пункты. В 1897 г. в Хабаровске было создано Приамурское управление
Министерства земледелия и государственных имуществ, которое выстраивало отношения с Японией в области рыболовства. Русская администрация пыталась контролировать японский промысел в своих водах, однако полностью осуществлять контроль над деятельностью японцев не хватало сил и средств. Пошлину взимали только с учтенных уловов, при том, что львиную долю вылова японцы вывозили тайно, без информирования и предъявления рыбопродукции российским властям.
Отсутствие морских таможен и пограничной стражи требовало от властей поиска иных форм и методов охраны морских биоресурсов и борьбы с их контрабандой. В 1889 г. Департамент рыболовства создал Приморское управление охраны рыбных и зверобойных промыслов, в составе которого активно действовал отдельный отряд вооруженных судов «Надежда», «Сторож», «Касатка» под командованием Ф.К. Гека. В этом же году было принято решение об учреждении в главных портах России на Тихом океане - Николаевске и Владивостоке - четырех должностей таможенных чиновников.
Необходимо заметить, что даже появление одного судна в районе, где осуществлялся незаконный промысел иностранцами, давало положительный результат. Так, например, за короткий срок нахождения у восточных берегов Камчатки летом 1900 г. шхуны «Сторож» удалось прекратить незаконный вылов рыбы японцами в российских водах. Только в июле 1900 г. в устье реки Камчатка были арестованы три японских шхуны, занимавшиеся незаконным рыбным промыслом [15].
Для охраны морских биоресурсов активно привлекались суда Сибирской военной флотилии. Ее корабли и суда несли охранную службу на рыбных и зверобойных промыслах.
Тем не менее имеющихся средств для охраны морских биоресурсов было явно недостаточно, поэтому на Дальнем Востоке прибегали к «мобилизации» промысловых судов и переоборудованию под охранные задержанных браконьерских шхун. Так, например, американская промысловая шхуна «Генриетта», занимавшаяся браконьерским промыслом котика, в 1887 г. была задержана клипером «Крейсер», а в 1889 г. уже под названием «Крейсерок» была зачислена в состав Сибирской флотилии и под командованием лейтенанта А. П. Налимова участвовала в охране котиковых промыслов у острова Тюлений.
Сложилось своего рода разделение труда в охране морского зверя: корабли военного флота охраняли морских котиков на путях миграций, а охранные шхуны, высадив вооруженных смотрителей на лежбищах котиков, патрулировали в прибрежных водах.
После создания Тихоокеанской эскадры корабли, входившие в ее состав, также подключились к охране морских биоресурсов. Так, в 1892 г. военным транспортом «Якут» и крейсером «Забияка» в районе Командорских островов были задержаны и конфискованы шесть «хищнических шхун».
В начале XX в. охрану вод Камчатки обычно осуществляла одна канонерская лодка «Манджур», командиром которой был капитан 2 ранга Н. А. Кроун, совершавшая редкие рейды у побережий Камчатки и Командорских островов, но каждый ее рейд сопровождался пресечением хищнической контрабандной деятельности иностранных судов. В 1903 г. она задержала 12 японских шхун, в том числе прямо в Авачинской бухте - шхуну «Явата-мару» [16].
После окончания русско-японской войны службу в открытом море ежегодно несли только два российских крейсера, так как большая часть российских военных кораблей, осуществлявших охрану русского побережья в прежние годы, была уничтожена. Данный факт способствовал успешному развитию промыслов японцев в российских водах. Наблюдения за рыбными промыслами японцев на побережье было возложено на немногочисленные наряды лесных объездчиков береговой стражи.
В 1906-1907 гг. Русское Восточно-Азиатское общество (пароходство) снарядило для охраны котиковых и рыбных промыслов два крейсера - «Командор Беринг» и «Лейтенант Дыдымов», которые вошли в состав группы судов и кораблей Приамурского управления государственных имуществ. К 1912 г. в эту группу судов и кораблей, обеспечивающих охрану морских биоресурсов, входили: два крейсера - «Командор Беринг» и «Лейтенант Дыдымов», паровая шхуна «Сторож», моторная яхта «Фридольф Гек», два паровых катера - «Дельфин» и «Нерпа», парусная яхта «Касатка», а также две стальных и четыре деревянных лодки. Крейсеры «Командор Беринг» и «Лейтенант Дыдымов» находились в непосредственном ведении Приамурского управления государственных имуществ. Шхуна «Сторож» и моторная яхта «Фридольф Гек» обеспечивали работу промыслового надзора в заливе Петра Великого. В Западно-Камчатском районе находились лодки «Волна» и «Кунжа». Паровые катера «Дельфин» и «Нерпа» курсировали по Амуру и лиману.
Охрана биоресурсов проходила в сложных условиях. Российским стражникам и смотрителям при отражении вооруженных нападений иностранцев приходилось порой охранять морского зверя с применением жестких мер. Так, например, в конце августа 1908 г. японские матросы со шхуны «Босо-мару» с целью нападения на лежбище морских котиков высадились на юго-восточную оконечность острова Медный. В результате решительных действий береговой охранной команде острова удалось предотвратить браконьерство и контрабандный вывоз шкур морских котиков. В нападении на лежбище морских котиков принимали участие одновременно восемь японских шлюпок. Во время отражения нападения девять человек с японской шхуны были убиты. Две шлюпки со шхуны «Босо-мару» были задержаны охранниками.
Продолжали нести службу по охране отечественных биоресурсов корабли Сибирской военной флотилии. В июле 1911 г. канонерской лодкой «Манджур», входившей в состав флотилии, в запретной трехмильной зоне в районе острова Медный были задержаны десять японцев с японских шхун «Тоси-мару» и «Читозе-мару», осуществлявших незаконный промысел в российских водах. У японцев были конфискованы 141 большая и 24 малых котиковых шкур. В комиссии по задержанию указанных шхун, нападавших на лежбища котиков, экспертом был надворный советник Е.К. Суворов, представитель Главного управления земледелия [17].
Правительство Российской Империи и местные органы власти, пытаясь защитить свои экономические интересы и восстановить популяции отдельных видов водных промысловых животных, периодически устанавливали запреты и ограничения на промысел особо ценных морских биоресурсов. В 1881 г. после посещения Сахалина генерал-губернатор Восточной Сибири Д. Г. Анучин, обнаружив многочисленные факты бесконтрольного вылова рыбы японскими и американскими
судами в российских водах, отдал распоряжение о принятии мер, направленных на усиление контроля над рыбными промыслами.
С целью осуществления контроля над рыбными промыслами и предотвращения незаконного вывоза добываемой продукции иностранными промышленниками генерал-губернатор Восточной Сибири, а затем генерал-губернатор Приамурского края в 1880, 1884, 1889, 1894, 1899, 1901, 1911 гг. утвердили Правила для производства морского рыбного промысла в российских прибрежных водах. Так, Временные правила производства морского промысла в Приамурском генерал-губернаторстве в 1899-1901 гг. предусматривали упорядочение и ограничение лова рыбы, беспозвоночных и регламентацию способов их лова. С подданных России и иностранцев взималась пошлина за каждый добытый пуд рыбы, рыбьего и китового жира, мяса с плавников акул, морской капусты, иной продукции. Размер пошлины с иностранцев был значительно выше, чем с подданных России. Добыча без уплаты пошлины была запрещена. Беспошлинный и беспрепятственный промысел рыбы и зверя разрешался коренному населению: айнам, нивхам, чукчам идр.
С 1884 г. Временные правила для производства морского рыбного промысла в прибрежных водах Сахалина предусматривали значительно меньшее обложение пошлинами российских рыбопромышленников по сравнению с японскими. Этими же правилами определялся приоритет для российских промышленников при оформлении промысловых рыбных участков. В то же время с 1899 г. начали выявляться многочисленные факты увеличения количества участков, оформленных японцами на подставных лиц из числа россиян. Принятые в ноябре 1899 г. новые правила рыболовства предусматривали запрет лова рыбы в отдаленных и безлюдных местах, а также во избежание незаконного промысла и соответственно вывоза рыбной продукции из России за рубеж методы борьбы с подставными лицами.
В 1900 г. были утверждены Временные правила для производства рыбного промысла в низовьях реки Амур. Согласно этим правилам добывающий промысел в Николаевском районе (куда входили: территория по нижнему течению реки Амур от села Циммермановки до устья Амура протяжением около 450 верст; Амурский лиман протяжением по материкововому побережью около 220 верст; юго-западное побережье Охотского моря к западу от лимана в пределах Удско-го уезда протяжением около 1300 верст) иностранным подданным был запрещен. С 1901 г. шестыми по счету Временными правилами для производства рыбного промысла в территориальных водах Приамурского генерал-губернаторства иностранным промышленникам без официального разрешения, выражавшегося в получении аренды рыбных участков только с торгов, запрещалось заниматься промыслом рыбы по всему российскому побережью.
Особое внимание уделялось охране морского зверя и ценных беспозвоночных. В 1889 г. было принято Временное положение по организации забоя ценных зверей, запрещавшее бой котиков во время миграции к российским берегам, а в 1893 г. межведомственная комиссия под патронатом Министерства земледелия и государственных имуществ приняла решение о запрете добычи котиков на расстоянии десяти миль вдоль русского тихоокеанского побережья и тридцати миль вокруг Командорских островов и острова Тюлений. В 1891 г. военным губернатором Приморской области П. Ф. Унтербергером было издано постановление о запрещении лова трепанга орудиями, наносящими ущерб популяции.
Обеспокоенное состоянием охраны естественных богатств российских северовосточных берегов Министерство земледелия и государственных имуществ в июне 1902 г. проводит совещание под председательством министра А. С. Ермолова.
О тесной взаимосвязи браконьерства иностранных промышленников и контрабанды и решающей роли таможенных органов в борьбе с этими явлениями было хорошо известно властным структурам Российской Империи. В секретном письме Министра Иностранных дел от 27 апреля 1910 г. за № 563 «О некоторых мероприятиях, связанных с установлением Таможенного надзора на Камчатке и на острове Сахалин» указывалось: «Высочайше утвержденным 27 мая 1909 г. положением Совета Министров о некоторых мерах по Приамурскому генерал-губернаторству Министру Финансов предоставлено было, между прочим, войти в установленном порядке с предоставлением об учреждении в Петропавловске на Камчатке и в Александровске на Сахалине таможенного надзора. Этою мерой, ввиду установленного в статьях 136 и 139 устава таможенного /св. зак. т. VI, изд. 1904 г./ требования, чтобы привоз товаров из-за границы направлялся в те именно местности, где имеются таможенные учреждения, уполномоченные на пропуск сих товаров в Империю, имелось в виду упорядочение мореплавания в наших северных водах и положить предел беззастенчивому расхищению наших промысловых богатств разного рода иноземными промышленниками» [14, 1.27].
Таким образом, в конце XIX - начале XX в. на Дальнем Востоке России борьба с нелегальным промыслом морских биоресурсов и бесконтрольным, а порой и контрабандным их вывозом осуществлялась нормативно-правовым регулированием пользования морскими биоресурсами в российских территориальных водах; принятием мер по охране (включая запреты на промысел и создание заповедных зон) промысловых видов животного мира дальневосточных морей; созданием на Дальнем Востоке России специальных структур, в том числе таможенного надзора, осуществлявших контроль над использованием (добычей, выловом и пр.) и вывозом за рубеж морских биоресурсов.
Использованные источники
1. Слюнин Н. В. Промысловые богатства Камчатки, Сахалина и Командорских островов. СПб., 1895. 117 с.
2. Суворов Е. К. Командорские острова и пушной промысел на них. СПб., 1912. С. 235, 245.
3. Богданов Д. Наши богатства. Промыслы Приморской области, Камчатки и Сахалина. Владивосток, 1910. С. 16.
4. Алексеев А. И., Морозов Б. Н. Освоение русского Дальнего Востока. Конец XIX в. - 1917 г. М„ 1989. С. 140.
5. Матвеев Н. П. Краткий исторический очерк г. Владивостока. 1860-1910 гг. Владивосток, 1990. С. 50.
6. Рыбные промыслы Дальнего Востока в 1912 году: отчет Заведывающего рыбными промыслами П. А. Пушкова // Материалы по изучению Приамурского края. Вып. XIV. Хабаровск, 1913. С. 35.
7. ПетровА. И. История китайцев в России. 1856-1917 годы. СПб., 2003. С. 449-449, 457.
8. Арсенъев В. К. По Уссурийскому краю. Владивосток, 1986. С. 193.
9. Нарочницкий А. Л. Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке. 1860-1895 гг. М„ 1956. С. 165.
10. Мутовин М. Е., Пурин А. А. Богатства Камчатской области и их эксплуатация // Вопросы истории рыбной промышленности Камчатки: историко-краеведческий сборник. 2005. Вып. 8.
11. Мандрик А. Т. Из истории создания китобойной промышленности на Дальнем Востоке // История, социология и философия Дальнего Востока. Владивосток: ДВ НЦ АН СССР, 1971. С. 37, 39.
12. Крупник И. И. Командорские острова: история освоения и традиции природопользования // Рациональное природопользование на Командорских островах (состояние и охрана экосистем, проблемы экономического и этнокультурного развития). М., 1987. С. 19.
13. Слюнин Н. В. Охотско-Камчатский край: естественно-историческое описание. СПб., 1900. С. 616.
14. РГИАДВ. Фонд 1005. Оп. 1. Д. 37. Л. 144, 145.
15. РГИАДВ. Фонд 1027. Оп. 1. Д. 1. Л. 8.
16. Аров В. Н. Иностранное браконьерство в водах Камчатки в XIX - начале XX в. // Вопросы истории рыбной промышленности Камчатки: историко-краеведческий сборник. 2000. Вып. 2.
17. РГИАДВ. Фонд 1005. Оп. 1. Д. 151. Л. 7,15.
