CC BY
165Харик Дж.П.
«ХЕЗБОЛЛА»: МЕНЯЮЩЕЕСЯ ЛИЦО ТЕРРОРИЗМА
Harik J.P.
Hezbollah: The changing face of terrorism. - L.; N.Y.: I.B. Tauris, 2004. - XIV, 241 p.
Американский политический аналитик Дж.П. Харик, один из крупнейших в мире специалистов по «Хезболле», излагает историю превращения этой организации из террористической группировки в политическую силу.
Процессу интеграции «Хезболлы»1 («Партия бога») в политическую жизнь Ливана содействовал ряд факторов. Во-первых, этот процесс был в интересах Ирана, Сирии и Ливана, поэтому «Хезболла» получала разного рода поддержку от правительств этих стран. Во-вторых, лидеры партии разработали стратегию и тактику примирения с ливанскими властями и политическими силами, а также сохраняли враждебный курс в отношении Израиля. В-третьих, они сумели приспособить организацию к политическим традициям Ливана. В-четвертых, применение современных политических методов и новых технологий позволило «Хезболле» мобилизовать разные группы электората. В-пятых, развитие партией отдела средств массовой информации и канала спутникового телевидения позволило ей доносить свою точку зрения до аудитории в Ливане и по всему арабскому и исламскому миру. В-шестых, строгое следование «правилам», установленным Сирией для управления отношениями государства с «Хезболлой» в периоды конфликта,
1 Принято написание, искаженное французской транскрипцией; точное написание (и произношение) названия этой организации по-арабски - «Хизбуллах». -Прим. реф.
служили важным средством ослабить давление Израиля и США на ливанские власти с целью пресечь военную деятельность партии.
Большинство последних работ о «Хезболле» сосредоточены на влиянии шиитской религиозной доктрины на ее политические позиции, на происхождении и развитии партии в первое десятилетие существования и ее вовлеченности в террористическую деятельность после вторжения Израиля в Ливан в 1982 г. Данная книга отличается тем, что детально рассматривает стратегию и внешнюю политику «Хезболлы» и сосредоточена на взаимодействии, динамике и проявлениях дихотомии «терроризм - сопротивление».
В отличие от Израиля и Запада, в арабском и исламском мире «Хезболла» воспринимают как силу, осуществляющую законное сопротивление агрессору. В связи с этим ведет ли общая вера к принятию единой идеологии и общей цели и практики? Существует ли у «Хезболлы» та же мотивация, что у «Аль-Каиды», ХАМАС и других радикальных фундаменталистских групп? Является ли ее практическая деятельность такой же террористической по своей природе?
Современный радикальный ислам зародился в Египте благодаря «Братьям-мусульманам». При этом если их основатель Хасан аль-Банна был готов бороться с коррумпированностью властей в рамках государства, то для его младшего современника Саида Кутба сам факт светского характера государства был достаточной причиной для его свержения. В разных странах Ближнего Востока светские тенденции и ценности в 1970-е годы проявлялись в разной степени. В Сирии секуляризация политической системы привела к особенно яростной реакции со стороны местной организации «Братьев-мусульман». Их кампания террора против режима генерала-баасиста Хафиза аль-Асада завершилась в 1982 г. их разгромом в Хаме, когда Асад приказал артиллерии сравнять с землей целые кварталы города, где окопались исламисты. В Египте в те же годы нарастало недовольство провалом попытки арабского социализма Насера решить социально-экономические проблемы. Преемник Насера А. Садат заплатил за неудачный курс жизнью. Х. Мубарак повесил его убийц, но позиции «Братьев-мусульман» в Египте сильны, проявляясь в параллельной экономике и системе социального обеспечения, функционирующей независимо от государственного сектора. В Судане «повивальной бабкой» суннитской исламской республики стал военный истеблишмент, но путь к ее созданию был уже проложен Исламским национальным фронтом во главе с Хасаном Тураби. Особенность Судана в том, что
социальная база местных «Братьев-мусульман» - образованные средние слои города, а не аморфные низшие слои. Иран пережил похожий на сирийский кризис секуляризма, но здесь фундаменталисты в 1979 г. взяли верх.
«Уроки исламской революции разошлись рябью по региону, особенно в государствах залива, на Западном берегу и в Газе. Однако наиболее прямое и глубокое воздействие они оказали на круги молодых ливанских мулл, которые основали "Хезболлу" и принимают идеологию революции и принцип власти верховного законоведа. Это значит, что эти ливанские духовные лица заявляют о полной лояльности духовному лидеру Ирана - сначала аятолле Хомейни, а после его смерти аятолле Али Хаменеи - и считают свою организацию находящейся под его направляющим руководством» (р. 16). Версия фундаментализма «Хезболлы» включает принципы исламской идеологии Ирана, в том числе акцент на борьбе с секуляризмом, несправедливостью и угнетением мусульман иностранными империалистами. Мнение, согласно которому вооруженная борьба не только оправданна, но и является священным долгом для искоренения гнета и узурпации прав, открыло «Хезболле» путь к деятельности, которую шиитские лидеры отвергали веками в пользу пассивной политической позиции. Однако встает вопрос: было ли основание «Хезболлы» инициативой Хо-мейни, простым совпадением политических точек зрения духовенства двух стран или оно коренилось в тех же кризисах, которые породили активный фундаментализм в других странах региона?
В отличие от прочих стран Ближнего Востока в Ливане идеи политического секуляризма разделяли мусульмане и часть христиан; эти идеи сыграли видную роль в разжигании гражданской войны, которая вспыхнула в 1975 г. Когда в 1943 г. закончился французский мандат и страна обрела независимость, религиозные общины (христиане-марониты, сунниты, шииты) поделили власть на основе «национального пакта». Однако светское соглашение привело к закостеневшей системе, которая гарантировала политическое преобладание христиан независимо от доли этой общины по сравнению с другими религиозными группами (численность которых с годами росла). К этому добавлялось отсутствие в каждой общине ротации, где горстка могущественных людей захватила всю власть и передавала свои посты родственникам. К тому же сельские жители, например в долине Бекаа и на юге (где преобладают шииты), получили от модернизации намного меньше, чем горожане. Мусульмане воевали с христианами 17 лет. Ситуацию усугубляло то,
что на юге закрепилась Организация освобождения Палестины (ООП), которая подвергала ударам Израиль. Эти атаки и ответные удары Израиля привели к исходу шиитов в перенаселенные предместья Бейрута, где они почти не получали государственной помощи.
В этой напряженной атмосфере и возникла «Хезболла». В отличие от других фундаменталистских организаций, она никогда не ставила главной практической целью заменить светское государство в своей стране исламской республикой. Этому мешали наличие многочисленной христианской общины и традиционная антипатия между шиитами и суннитами. Приоритетом лидеры «Хезболлы» сделали джихад против израильтян как «узурпаторов мусульманских земель». Также в отличие от других фундаменталистских движений региона «Хезболла» после превращения в политическую партию мейнстрима активно стремилась к примирению и сотрудничеству с властями Ливана, к интеграции в социально-политическую жизнь страны.
Таким образом, отсутствие помощи государства в условиях палестинско-израильского конфликта было одной из причин политической мобилизации ливанских шиитов. Однако импульс созданию «Хезболлы» дало исчезновение лидера шиитского Движения имама Мусы ас-Садра. В 1974 г. он основал Движение обездоленных, которое выступило за реформу существующей политической системы Ливана. Когда началась гражданская война, у движения появилось боевое крыло - «Батальоны ливанского сопротивления» (арабская аббревиатура АМАЛ). В 1978 г. ас-Садр во время поездки в Ливию внезапно исчез, а его преемник Набих Берри изгнал исламистские элементы из движения. Ведущий алим АМАЛ Хусейн Мусави в ответ создал исламскую альтернативу этой организации с целью бороться с израильтянами в Южном Ливане.
Еще одним фактором исламского возрождения стало очередное поражение арабов от Израиля 1973 г. В Палестине радикальные фундаменталисты возникли позже, чем в других странах, когда неэффективность ФАТХ Арафата и Народного фронта освобождения Палестины позволила радикальному исламу взойти на политическую сцену. При этом израильтяне сами способствовали фундаменталистским группам ХАМАС и «Исламский джихад», «не замечая» средств, которые присылали им спонсоры из Персидского залива. Правда, добившись успеха в снижении популярности ФАТХ, Израиль вскоре оказался лицом к лицу с исламистами-моджахедами.
«"Хезболла" целиком согласна с палестинскими фундаменталистскими группами по вопросу применения силы против Госу-
дарства Израиль для его уничтожения и пользуется любой возможностью, чтобы подтолкнуть ХАМАС и "Исламский джихад" к действиям... Тем не менее тактика, которую используют боевики "Хезболлы" в Южном Ливане против израильской военной оккупации, отражает уникальную военно-политическую ситуацию в этом районе, как и демографические и топографические условия, не похожие на таковые Западного берега и Газы» (р. 27). Начав как иррегулярные отряды без связи с ливанским правительством, «Хез-болла» при поддержке Сирии и Ирана регулярно нападала на израильские части и помогавшее им ливанское ополчение - Армию Южного Ливана - в «зоне безопасности», куда отступили израильтяне после неудачной попытки достичь политических целей вторжения 1982 г. Одним из ответов Израиля и США было приклеивание «Хезболле» ярлыка террористической организации. В ее интересах было избавиться от такого ярлыка, поэтому принятая ею тактика отличалась от той, что разработали ХАМАС и «Исламский джихад».
Политические союзы иногда заключаются государствами, у которых мало общего, кроме совпадающих внешнеполитических целей. Пример такого союза - Сирия и Иран. В обоих случаях геополитические факторы привели к отрицательному опыту этих стран с западным империализмом, который имел долгосрочные последствия.
После Первой мировой войны державы-победительницы расчленили Сирию, отторгнув от нее Ливан, Палестину и Иорданию. После Второй мировой войны объектом сирийского недовольства стали США, поддержавшие Израиль. Недовольство обострилось, когда в 1967 г. Израиль отторг у Сирии богатое водными ресурсами Голанское плато площадью 1860 кв. км (р. 30). Колонизация этих высот еврейскими поселенцами привела к кризису, от которого Сирия так и не оправилась. В ходе следующей арабо-израильской войны в 1973 г. египетским и сирийским лидерам стало ясно, что они не смогут выбить израильтян с Синайского полуострова и Го-лан силой. Однако если в случае Египта сделка «земля в обмен на мир» оказалась относительно нетрудной (Синайский полуостров -пустыня), в случае Сирии добиться ее намного труднее (Голаны -главный источник воды для засушливого региона).
Когда началась гражданская война в Ливане, Сирия и Израиль оказались вовлечены в нее, хотя избегали военных действий. Однако позднее в Ливане произошли события, в результате которых Асаду представился шанс вернуть Голанские высоты: изгнание боевиков ООП с израильско-ливанской границы в 1982 г., ко-
торое оставило там военно-политический вакуум, и укрепление пограничной зоны Ливана израильскими войсками и суррогатной силой - Арией Южного Ливана (АЮЛ) в 1985 г. Асаду требовалась собственная суррогатная сила, которая могла обеспечить напряженность в этом районе, чтобы поддерживать проблему Голан, а также помощь с тыловым обеспечением данной стратегии. Решениями проблемы стали «Хезболла» и Иран.
Иран опасался нарушения своей территориальной целостности и независимости из-за своего стратегического положения. Во время Второй мировой войны он был оккупирован союзниками, чтобы предотвратить проникновение нацистов, а тесные связи шаха с США в послевоенную эпоху вызвали серьезное недовольство населения. Когда фундаменталистское духовенство во главе с Хо-мейни учредило исламскую республику, первым признавшим ее государством была именно Сирия (вместе с СССР). В 1980-е годы вражда Ирана с США усилилась, в том числе из-за тайной программы ЦРУ по оказанию помощи Ираку в войне с Ираном. США предоставляли С. Хусейну спутниковые снимки иранских позиций, закрывая глаза на использование им химического оружия, а более 60 сотрудников американского Министерства обороны тайно снабжали иракский генеральный штаб информацией о боеспособности Ирана. Рейган опасался, что иранцы распространят исламскую революцию на Кувейт и Саудовскую Аравию. Сирия в ходе ирано-иракской войны заняла антииракскую позицию, закрыв свою границу для иракского экспорта нефти к Средиземному морю, что лишило Ирак 40% доходов от нефти (р. 33). В ответ Иран поддержал Сирию и Ливан в ходе вторжения Израиля. Ливан был удобным местом для Ирана исходя из задачи распространения исламской революции и ликвидации Израиля.
Члены Арабской лиги дали «зеленый свет» ООП на антиизраильские операции из Ливана еще в 1969 г. Израиль пытался решить проблему ООП в Ливане, установив контакты с христианами и шиитами страны. Так родилась АЮЛ под командованием христианина Саада Хаддада. Министр обороны Ариэль Шарон провел операцию «Мир Галилее», когда израильские войска дошли до Бейрута в надежде сокрушить палестинцев в Ливане и их мусульманских союзников. Цель этой стратегии не была достигнута из-за упорного сопротивления просирийских групп и убийства политика, на которого рассчитывал Израиль, - Башира аль-Жмайеля. Более того, оккупация Израилем Западного Бейрута радикализовала часть шиитов, приведя их к сотрудничеству с Сирией и Ираном. Гума-
нитарная катастрофа в Ливане, в которой погибли 2 тыс. мирных жителей, привела к вводу в Бейрут международных сил, включая 1400 морских пехотинцев США (р. 36). Мусульмане развернули против них масштабную террористическую войну при поддержке Ирана. Ключевой фигурой в бомбовых атаках против американцев и французов был член «Хезболлы» Имад Мугнийя, которого американский суд позднее обвинил в угоне в 1985 г. самолета и убийстве американца на борту. В 1982-1992 гг. боевики похитили более 12 американцев и граждан других западных стран в Ливане с целью нарушить функционирование западных разведок.
Идеальным местом для обучения и вооружения подпольных отрядов для Асада, которые могли бы напоминать Израилю, что Сирия не отказалась от идеи вернуть Голаны, была отдаленная долина Бекаа, остававшаяся под сирийским контролем. Сирийские войска в долине обеспечивали тренировочные лагеря всем необходимым, а Иран предоставлял инструкторов и ежемесячное жалованье, заботился о семьях боевиков. Ливанское правительство не могло помешать этому, так как его армия развалилась на ополчения религиозных общин, а ее остатки сражались за существование в части Восточного Бейрута.
Ливанские фундаменталисты-шииты хотели играть роль в борьбе с Израилем. Иранская Революционная гвардия могла помочь им создать организационную структуру и сплотиться вокруг местного руководства. Поддержка Ираном складывающейся группы, которая станет «Хезболлой», диктовалась двумя внешнеполитическими целями: возможностью бороться с Израилем через подставную организацию и распространением шиитского влияния в Ливане. Что касается светского режима Асада, то он намеревался контролировать «Хезболлу» так же плотно, как и другие партии, под военно-политическим «зонтиком» Сирии. Когда в 1987 г. сторонники «Хезболлы» отказались выполнить приказ сирийских войск убрать блок-пост с дороги, сирийский офицер арестовал два десятка человек и убил каждого выстрелом в голову. Больше трений между «Хезболлой» и сирийцами в конце 1980-х годов не было. Вообще же, эпизодические несогласия между «Хезболлой» и Сирией, а также Тегераном и Дамаском показывали, что трехсторонние отношения были «браком по расчету» и лишь позднее стали более тесными.
Когда было решено, что острием борьбы с Израилем в Южном Ливане станет «Хезболла», члены иранской Революционной гвардии были отправлены в Бекаа помогать инструкторам ООП обучать боевиков. К середине 1980-х годов «Хезболла» мобилизо-
вала около 7 тыс. партизан (р. 40). Для многих молодых ливанцев членство в организации означало обретение средств к существованию в разоренной войной зоне. Когда Израиль в 1985 г. объявил, что не уходит из Ливана полностью, а создает «зону безопасности» глубиной 10 км и длиной 79 км, чтобы защищать свои северные деревни от просачивания боевиков, «Хезболла» была готова оспорить это решение с оружием в руках. Начав нести потери от ее операций, израильтяне поняли, что их план минимального вмешательства нереален: в «зоне безопасности» пришлось держать больше войск, чем планировалось. В 1985-1990 гг. Израиль получил в Южном Ливане свой мелкомасштабный Вьетнам.
«Внутренняя и внешняя динамика ливанской гражданской войны была важным фактором подъема "Хезболлы" и ее траектории развития. Однако фактором, который позволил "Хезболле" продолжать свой джихад против Израиля под эгидой послевоенного ливанского режима, было постепенное приобретение Сирией политического преобладания в Ливане. Этот процесс принес "Партии бога" легитимность как подлинной ливанской партии и придал ее борьбе с израильскими военными и АЮЛ вид национального сопротивления» (р. 43). В 1987 г. премьер-министр Ливана Салим аль-Хосс и его кабинет просили Сирию расквартировать войска в Западном Бейруте, чтобы поддержать порядок в условиях междоусобиц ополчений. Через два года было заключено Таифское соглашение о национальном примирении, по которому христиане согласились изменить соотношение мест в парламенте в пользу мусульман. Предполагалось, что Сирия поможет ливанскому правительству разоружить ополчения и обеспечивать в стране безопасность, пока не восстановится национальная армия. Условия соглашения были как раз такими, в каких нуждался Асад, чтобы гарантировать продолжение джихада «Хезболлы» в Южном Ливане.
Но договориться между собой должны были и «Хезболла», и ливанские власти, что было сделано при посредничестве Сирии. «Хезболла» должна была отложить свое намерение создать исламскую республику, чтобы получить доступ на политическую арену страны. Она могла стать в оппозицию правительству, но это была бы лояльная позиция. В обмен государство должно было официально санкционировать джихад против Израиля, признав его национальным сопротивлением. Каждая сторона должна была признать легитимность другой.
Было ли участие «Хезболлы» в послевоенной политической жизни Ливана приемлемым для ливанского общества или вошед-
шие в палату представителей в 1992 г. «террористы» были навязаны ему Сирией и Ираном (как видели ситуацию Израиль и США)? К 1990 г., когда «Хезболла» начала планировать участие в предстоящих выборах, чтобы продемонстрировать истинность своей трансформации, она уже несколько лет управляла широкой сетью социального обеспечения в долине Бекаа и пригороде Бейрута. Еще большую положительную репутацию «Хезболла» получила за вооруженную борьбу с израильтянами и их марионетками в Южном Ливане. Ливанцы не забыли разрушительных вторжений Израиля 1978 и 1982 гг. и понимали, что кроме как военной силой средств изгнать израильтян нет. К тому же Израиль, несмотря на свои заявления, эксплуатировал ценные водные ресурсы Южного Ливана. Союзная ему АЮЛ силой мобилизовывала молодых шиитов и христиан, поэтому родители часто отправляли сыновей за пределы зоны. На жителей «зоны безопасности», кто получал образование и работу в Израиле и сотрудничал с АЮЛ, многие смотрели как на коллаборационистов. «Таким образом, по каким бы причинам ни возникла оккупация, справедливо сказать, что многие ливанцы видели в ней пятно на своей национальной чести и препятствие на пути к независимости, которое надо устранить» (р. 50).
Неудивительно, что, согласно опросу перед парламентскими выборами 1992 г., 62% респондентов сказали, что проголосовали бы за участника сопротивления (р. 50). Это было общественным признанием вклада «Партии бога» в ливанское дело, что помогло политическим силам и населению принять ее трансформацию в национальную партию. Вспомогательным фактором роста популярности «Хезболлы» был провал попытки ее главного шиитского соперника АМАЛ оправдать ожидания многих шиитов. Две организации соперничали с середины 1980-х годов, а в 1988-1989 гг. воевали друг с другом с применением тяжелой техники за политический контроль над южным пригородом Бейрута. Победа «Хез-боллы» привела к практическому исчезновению политического присутствия АМАЛ в этом районе.
«Собственные усилия "Хезболлы" в нескольких различных сферах способствовали сглаживанию трансформации, которой она подверглась в 1990 г.; результаты этих усилий были подтверждены выборами. Участвуя в выборах 1992 г., "Хезболла" четко сигнализировала, что сменила свой радикальный курс и соблюдает освященные временем правила ливанской предвыборной игры. Более того, эта игра как бы быстро увеличила легитимность "Партии бога" в качестве партии мейнстрима, у которой есть крыло сопротивле-
ния, поскольку в результате ее побед на выборах она сформировала в новом парламенте крупнейший отдельный блок - 12 из 128 членов. Это, похоже, нанесло удар попыткам Израиля и Америки обвинять "Партию бога" в безответственном и беспринципном поведении, которое на Западе обычно ассоциируют с наемниками» (р. 52).
Одна из главных угроз, с которой сталкиваются партии, переходя от радикализма в мейнстрим, - это утрата ядра своих сторонников, которые ставят идеологическую чистоту и принципы выше требований практической политики. С самого начала «Хез-болла» отличалась высокой степенью внутренней сплоченности. Почти все ее лидеры были шиитскими алимами, получившими образование в религиозной семинарии в Наджафе (Ирак). Эти муллы были лояльны Хомейни, посланец которого, Фазлалла Махаллати, в 1982 г. помог создать организационную структуру партии. В 1989 г. в этой структуре произошли изменения: к консультативному совету добавили исполнительный, который координировал работу разных комитетов. Существовал у организации и «специальный аппарат безопасности». Люди, занимавшие в «Хезболле» высшие посты, были популярными в шиитских районах алимами. Первым генеральным секретарем организации был шейх Субхи Туфайли из района Бека / Хермель. Сплоченности «Хезболлы» до 1989 г. способствовало и наличие у нее единственной цели - джихад против Израиля.
Сплоченность закончилась со смертью Хомейни в 1989 г., когда новый президент Ирана Али Рафсанджани стал менять внешнюю политику. Он и его окружение понимали, что после Таиф-ского соглашения предпочтительно замирение «Хезболлы» с послевоенным ливанским правительством. Для «Хезболлы» это была проблема, так как она была многим обязана поддержке иранских консерваторов, а не реформаторов. Туфайли категорически отвергал идею сотрудничества с возникающим ливанским режимом, но Хасан Насралла и шейх Ибрахим ас-Саид были настроены прагматичнее. Они понимали, что идеологическая негибкость не принесет вооруженной борьбе «Хезболлы» национальной легитимности.
В трансформации партии сыграли роль основополагающие шиитские установки. Еще в ранней истории шиизма утвердился принцип, согласно которому его адепт должен сопротивляться коррумпированной власти, но с важной оговоркой: пока такое сопротивление не угрожает его жизни. Кроме того, сыграл роль тот факт, что понятие джихада довольно широко; он включает не только войну с неверными, но и борьбу с собственными пороками
или любые усилия ради ислама и уммы, такие как попытки обратить немусульман или содействовать моральному или политическому развитию исламского общества. Учитывая все это, «Хезболла» могла легко оправдать свой переход к участию в политической жизни Ливана.
«Как и эта гибкость понятия "джихад", сознательная неопределенность руководства "Хезболлы" относительно его целей, когда его спрашивали об этом предмете, помогала смягчить или отложить в долгий ящик разногласия, окружавшие смену им курса. Когда лидеров "Хезболлы" спрашивали, не означает ли примирение с правительством, что она отказалась от идеи установить в Ливане исламскую республику, ответ всякий раз не был ни твердым "да", ни твердым "нет". Вместо этого признавалось, что "объективных условий для создания исламистского государства нет"» (р. 59). Ливанцы хорошо понимают практику такийя - стратегической лжи в том, где дело касается религии. Туфайли на посту генерального секретаря был заменен более гибким шейхом Аббасом аль-Мусави. «Хезболла» начала отпускать похищенных иностранцев. После убийства Мусави в 1992 г. генеральным секретарем стал Насралла. Сторонники жесткой линии подверглись маргинализации. Репутация «Хезболлы» у простого народа была заработана оказываемым умме социальным обеспечением и сетью мечетей и хусейний (места религиозных собраний).
Приобретению «Хезболлой» респектабельности содействовал уважаемый в Ливане алим Мухаммад Фадлалла. По его мнению, насадить в стране исламский режим было бы невозможно из-за неоднородности религиозного состава населения, поэтому он выступал за сосуществование общин и внедрение этических принципов религии в повседневную жизнь. Вместе с тем Фадлалла защищал идею вооруженной борьбы с врагами ислама, критикуя внешнюю политику США и Израиля. Его проповеди расходились сотнями тысяч кассет в Ливане, Западной Африке и других районах со значительным шиитским населением. Фадлалла не был членом «Хез-боллы», но из-за близости взглядов стал известен как ее «духовный наставник» и во многих случаях красноречиво объяснял и оправдывал ее действия.
«Хезболла» не добилась монополии на лояльность всех шиитов, но сумела создать себе нишу в их общине отчасти потому, что ее сотрудничество с «еретическим» правительством было менее важно, чем ее способность оказывать военное противодействие Израилю.
До «Хезболлы» ни одна религиозная партия во главе с духовными лицами не участвовала в ливанских выборах. Поэтому «Хезболле» было важно убедить общественность, что программа исламизации больше не входит в число ее приоритетов. Первоначально на исламистов смотрели с подозрением не только христиане Ливана, но и мусульмане, включая светски настроенных шиитов. Принять «Хезболлу» ливанцам помогло то, что теракты против американцев и французов в 1980-е годы воспринимались многими как оправданные акты отчаяния. К тому же «Хезболла» никогда не признавала причастность к ним, да и США не представили конкретных доказательств. И все же лидеры «Хезболлы» понимали, что образ агрессивного религиозного фанатизма не сослужит им хорошей службы на политической арене, какой бы хаотичной она ни была. Поэтому еще в феврале 1985 г. «Хезболла» направила в бейрутскую газету открытое письмо, где выразила умеренные политические цели, хотя в то же время пыталась мобилизовать шиитов вокруг радикальных исламских взглядов. Это письмо - пример раннего использования тактики идеологической двойственности, которая позднее стала для «Хезболлы» характерной.
В письме «Хезболла» ассоциировала себя с исламскими силами Ирана, заявила, что связана с мусульманами всего мира, указала на США как на главного врага, упомянула, что сионисты узурпировали «святую землю Палестины», а также сулила наказание христианским ополчениям за преступления гражданской войны. Была намечена цель организации: изменить «несправедливый ливанский режим» (что звучало больше как призыв аль-Банны, чем Хомейни или Кутба, так как не предполагало установления исламской республики). Иными словами, руководство «Хезболлы» было готово удовлетвориться прекращением политической гегемонии маронитов и их союзников. Не военный, а политический джихад становился ее тактикой. В письме также содержался призыв к христианам разделить власть с другими конфессиональными общинами страны. «Было бы даже справедливо сказать: то, что многие называют "трансформацией" "Хезболлы" в 1990-е годы, возможно, было скорее трансформацией политической системы, которая открыла путь исламистам к участию в жизни нации, так как некоторые реформы, к которым призывала "Партия бога", были проведены и большее представительство мусульман было достигнуто. В это время не только "Хезболла", но и все бывшие члены левомусуль-манской коалиции из радикальных оппозиционных группировок сделались лояльны правительству» (р. 69).
По мнению исламоведа Скотта Эпплби, чтобы успешно укорениться во враждебной среде, фундаменталистским лидерам следует быть больше, чем теологами; они должны демонстрировать гибкость в стремлении к власти и распоряжении ею1. Кроме того, они должны проявлять идеологическую гибкость, чтобы уменьшить враждебность к ним со стороны тех, кто стоит за отделение религии от государства, не отказываясь в то же время от главных догматов веры. В этом «Хезболле» опять сильно помог Фадлалла, успокаивая тех, кто опасался, что ее нынешние заявления - лишь тактические. Он сумел объяснить позицию и цели «Хезболлы» так, что это поняли не только светские мусульмане, но и христиане. Во многих случаях шейх оперировал в рамках арабского националистического дискурса, который привлекал представителей разных религиозных направлений и политических убеждений. Фадлалла настаивал, что хотя арабский национализм не смог принести свободу Палестине, общий подход к врагу в целом верен.
Национализм как мобилизующую идеологию использовали и другие фундаменталистские группы Ближнего Востока, которые стремились интегрироваться в светские общества. Пример - Исламский фронт спасения в Алжире. Дискурс духовного лидера ХАМАС Ахмада Ясина тоже уклончив по многим исламским вопросам. Ясин во многом, так же как «Хезболла», изображал исламский джихад как национальную борьбу. Насралла, говоря о борьбе организации против израильтян, использует четыре разных контекста - в зависимости от конкретной аудитории. Держа речь на митинге в дахии (южный пригород Бейрута) перед шиитами, он представляет им джихад как религиозный долг. Адресуя речь к более широкой ливанской аудитории из членов разных религиозных общин, Насралла рисует джихад в националистических терминах - как патриотический долг освободить родину.
Если аудитория лучше всего воспринимает арабский националистический контекст, лидер «Хезболлы» делает акцент на вреде, нанесенном Ближнему Востоку Западом; здесь подчеркивается роль Израиля как американского агента. Наконец, обращаясь к международной или мировой аудитории (на телевизионном канале «Хезболлы» «Аль-Манар»), Насралла убеждает ее в том, что джихад - международно признанное право всех народов, страны которых незаконно оккупированы; в этом контексте Израиль представ-
1 Appleby R.S. Spokesmen for the despised: fundamentalist leaders in the Middle East. - Chicago: University of Chicago press, 1997. - Описание дано по реф. источнику.
лен как нарушитель международных соглашений. Таким образом, Насралла - ловкий и прагматичный политик, а вовсе не иррациональный террорист, каким изображают его враги. Члены «Хезболлы» демонстрируют свой патриотизм благодаря готовности вести вооруженное сопротивление, что повышает их популярность. Подобным образом в Палестине действует ХАМАС, который повышал свою репутацию за счет ФАТХ именно благодаря демонстрации готовности бороться с израильтянами на фоне бездействия политического конкурента. Одним из лучших способов избавиться от образа террориста для «Хезболлы» было доказать, что ее поддерживает вся страна.
Сразу после решения своих лидеров участвовать в выборах
1992 г. «Хезболла» стала проводить политику открытости (инфи-тах), стремясь заручиться поддержкой христиан своей роли борца с оккупантами и пытаясь убедить их в возможности мирного сосуществования. «Хезболла» пыталась установить с христианами диалог через формальное и неформальное общение с представителями ведущих семей и рядовыми гражданами, установление связей с различными организациями и разные роды деятельности в зонах под ее контролем, которые охватывали всех жителей независимо от вероисповедания. Так, после карательных действий Израиля в
1993 и 1996 гг. против Ливана с целью заставить власти держать «Хезболлу» в узде ее лидеры стали чаще встречаться с маронит-ским патриархом Бутросом Сфейром, чтобы объяснить свою позицию и просить поддержки в осуществлении сопротивления. В 2001 г. члены партии Н. Мусави и М. Камати обсудили вопросы с членами Комитета исламско-христианского диалога. Насралла назвал политику открытости одной из главных черт своей партии. Молодежи «Хезболлы» была дана команда устанавливать контакты со сверстниками из других религиозных общин в студенческой среде, чтобы противодействовать изображению набожных мусульман поголовно террористами и экстремистами. Как объяснил чиновник «Хезболлы» Али Файяд, и Иисус, и Мухаммад всегда шли на диалог с адептами других вер.
Курс инфитаха убивал двух зайцев: помогал «Хезболле» получить места в парламенте и приносил ей поддержку христиан в деле сопротивления. Так, в 1999 г. «Партия бога» без колебаний пошла на сотрудничество с правительством в вопросе о предоставлении христианским беженцам мест в муниципальных советах, в результате чего был заключен компромисс: лидерство в совете было отдано христианину, а шииты получили 10 мест (ма-
рониты - 8) (р. 76). Другие виды деятельности, которая показывает прагматизм «Хезболлы», включают участие ее сторонников в различных профессиональных союзах Ливана, где они сотрудничают с адептами всех религий и политических течений. Инфитах - необходимое условие успешного участия «Хезболлы» в политической жизни Ливана. Во всех фазах профессиональной и политической жизни успех зависит от взаимодействия умеренных членов разных сообществ. «Деятельность, подобная деятельности всех прочих, безусловно, убеждает сегодня многих ливанцев, что "Хез-болла" едва ли попытается выйти за рамки системы, к вхождению в которую она приложила столько усилий. В то же время широкое взаимодействие с христианами, как мне кажется, значительно уменьшило угрожающий образ, с которого начала "Хезболла"» (р. 78). Все это не означает, что организация отреклась от исламских принципов. Нормы политической жизни Ливана часто требуют от политиков странных союзов для достижения своих целей; негибкая идеология и радикальные цели в такой ситуации весьма непродуктивны. Когда дело дошло до легитимации и продолжения борьбы с Израилем, прагматичное руководство «Хезболлы» проявило такой же оппортунизм, как другие. Его действия убедили многих ливанцев, что радикализм «Хезболлы» направлен против израильтян, а не на слом ливанского государства.
«Политика инфитаха, которая проводится уже более десяти лет, помогла сорвать неоднократные попытки Израиля расколоть сторонников сопротивления по конфессиональным линиям. Также она подкрепила отказ властей послать ливанскую армию на юг для защиты христианского населения после ухода Израиля в 2000 г.; этот шаг лишил бы "Хезболлу" возможности проводить там дальнейшие операции. В то время как многие внешние наблюдатели воспринимают ливанских христиан находящимися в боевой готовности и вспоминают резню в их деревнях в годы гражданской войны, тот факт, что "Хезболла" заручилась поддержкой (которая является или не является тактической) выразителей мнения христианской общины, стал серьезно мешать ее врагам пользоваться фундаменталистским стереотипом свирепой банды религиозных фанатиков, главная цель которой - предать врагов веры мечу» (р. 78-79).
Репутация «Хезболлы» на Западе сложилась вследствие ее партизанских действий, но динамикой своего роста и вхождением в мейнстрим она во многом обязана своей социальной деятельности. «Хезболла» сумела обогнать все другие партии в предоставлении социальных и других публичных услуг в мусульманских
районах. В то же время в отличие от других исламских движений Ближнего Востока она использует благотворительность как средство подчеркнуть и усилить свою легитимность ливанской политической партии, а не бросить вызов плюралистической системе страны. Причина состоит в том, что способность «Хезболлы» противостоять израильтянам зависит от хороших отношений с государством и широкой поддержки общественности.
Выдающаяся социальная роль «Хезболлы» стала возможной благодаря помощи Ирана, но она не состоялась бы без тщательного планирования и особого внимания к социальным службам самой организации. В результате разрушения администрации и служб в ходе гражданской войны лидерам ополчений пришлось создать мини-службы в подконтрольных им районах (электроэнергия, ремонт дорог, образование, здравоохранение и т. д.). Отличием «Хез-боллы» от христиан, друзов, АМАЛ, которые сражались друг с другом в Бейруте и его окрестностях, было то, что социальные службы она впервые наладила для удовлетворения потребностей антиизраильских моджахедов и их семей.
Финансовая помощь иранских институтов (буниядов) даже стала положительным фактором в восприятии «Хезболлы» в стране, так как она, в отличие от АМАЛ, не грабила распадающееся ливанское государство. Ее социальная деятельность выгодно выделяется и по масштабам: шиитские районы Ливана (Бекаа и юг) долгое время игнорировались центром с точки зрения развития инфраструктуры и социальных институтов. Победив АМАЛ в сражении за дахию в 1989 г., «Хезболла» оказалась ответственной за полмиллиона жителей, многие из которых были шиитскими беженцами с юга. Организация быстро приступила к налаживанию социальных служб и в нескольких муниципалитетах заменила собой государство. Оказываемые больницей «Ар-Расул аль-Азам» медицинские услуги распространяются не только на раненых боевиков и мирных жителей, но и на все население района (платит за них Иранский фонд мучеников). Организация также управляет собственными начальными и средними школами, где учат по национальной программе с добавлением нескольких часов в день религиозных штудий.
Больше всего жители дахии были благодарны «Хезболле» за восстановление водопровода, разрушенного в годы войны. «Тот факт, что эта работа предпринята политической партией и оплачена иностранным государством, Ираном, а не правительственным Министерством общественных работ, безусловно, снимает все со-
мнения относительно возможности или желания государства мешать "Партии бога" обеспечивать эти услуги с целью уменьшить ее политическую популярность... если бы не сотрудничество "Хез-боллы" в обеспечении этих базовых удобств для густонаселенных пригородов, правительство столкнулось бы с масштабными беспорядками и дезинтеграцией» (р. 85).
«Хезболла» осуществляет и другие общественные проекты: организовала субсидируемые мастерские для занятости членов семей погибших или потерявших трудоспособность боевиков, каждую осень продает школьные учебники по сниженной на 30% цене. В сельской местности она распределяет среди бедных крестьян субсидии.
Достоверная информация об объеме средств, которые «Хез-болла» получает от Ирана, недоступна, но ежегодно это десятки миллионов долларов (р. 87). Они тщательно распределяются на различные проекты через Кампанию реконструкции. Благодаря деятельности «Хезболлы» с 1988 г. возникают сельские кооперативы. От обеспечения дешевыми домами жителей, которые потеряли жилье в результате израильских бомбежек, «Хезболла» перешла к строительству домов, доступных для широких слоев населения. Неспособность решить жилищную проблему многие ливанцы считают крупной неудачей послевоенных правительств. Организация безвозмездно предоставляет бедным крестьянам сельскохозяйственную технику, снабжает их семенами и удобрениями по ценам ниже рыночных, наладила кредит. Один из таких фондов обслуживает 4 тыс. семей в 115 деревнях юга, другой - 800 семей в округе Бекаа. Членские взносы составляют всего 7 долл. в месяц и включают медицинскую страховку, которую не предоставляет Министерство здравоохранения (р. 88).
В 1991 г. Центр изучения развития «Хезболлы» составил отчет о проблеме водоснабжения в дахии. Используя этот и другие отчеты, «Хезболла» стала взаимодействовать с государственными органами в различных сферах. В частности, Министерству здравоохранения были направлены рекомендации по модернизации больниц. Кампания реконструкции не только выступает как существенный довесок ливанского Министерства сельского хозяйства, но и инициирует его работу в нескольких важных направлениях. Работа этой структуры отличается высокой степенью организованности и квалификации. Она работает на уровне, приближающемся к современным технологиям менеджмента. «Политическое воздействие социальных и общественных служб "Хезболлы", без-
условно, глубоко. Никто из ее соперников, правых или левых, религиозных или светских, не может конкурировать с ней в качестве крупного покровителя» (р. 92). «Хезболла» обогнала не только своего шиитского соперника АМАЛ, но и все другие местные неправительственные организации, которые распределяют средства на небольшие проекты. В среднем она распределяет 7500 займов в год; на втором месте - международная католическая благотворительная организация «Caritas» - 1500 займов. В 2001 г. совокупная стоимость займов «Хезболлы» составила 4,5 млн долл. (р. 92).
«Пока правительство остается неспособным выполнять свои основные обязательства перед гражданами, "Хезболла", несомненно, продолжит расширять свою социальную работу и получать от нее отдачу. С помощью этого она еще больше закрепляется в социальной ткани шиитской общины и увеличивает свою легитимность, чтобы продолжать лидировать в борьбе с Израилем из Ливана» (р. 93). На фоне успехов «Хезболлы» ливанское государство сталкивается с серьезными финансовыми проблемами. В 1992-2001 гг. государственный долг вырос с 4 до 17 млрд долл.; в 2000 г. Ливан стал единственным государством в регионе с нулевым ростом экономики, а официальный уровень безработицы взлетел до 16%, уступая лишь йеменскому (р. 93). Это означает, что Бейрут будет продолжать принимать помощь почти из всякого доступного источника, чтобы предотвратить социальный кризис. Социальные программы «Хезболлы» будут продолжать расширяться и диверсифицироваться. Даже если Иран сократит финансирование ряда ее проектов, ее деятельность продолжит содействовать ее религиозным и политическим целям.
В 1996 г. «Хезболла» получила девять мест в ливанском парламенте, что опять сделало ее крупнейшей фракцией. Однако этот успех - не полный индикатор влияния «Партии бога» в шиитских районах. Более важный показатель - муниципальные выборы 1998 г., так как на них «Хезболле» не пришлось выступать в единых списках со своим главным соперником АМАЛ. Кроме искусного использования «Хезболлой» факта сопротивления Израилю и социальных программ в ее электоральной стратегии были важны три фактора. Во-первых, фундаменталистская партия опиралась на демократические принципы; во-вторых, она приняла стратегию и тактику, которую в Ливане традиционно ассоциируют с муниципальными выборами; в-третьих, она использовала выборную машину, уже испытанную в парламентских выборах, и разработала
предвыборную тактику, с которой не мог равняться ни один соперник или коалиция соперников.
Чтобы ослабить влияние «Хезболлы» в дахии перед выборами, премьер-министр Рафик Харири объявил, что в них не должны участвовать партии, а единственным критерием для членства в муниципальном совете должна быть квалификация конкретного кандидата. Эта попытка правительства остановить «Хезболлу» демонстрирует зарождающуюся враждебность к фундаменталистам. Насралла настаивал, что кандидаты «Хезболлы» лично продемонстрировали свою квалификацию, поэтому имеют право участвовать в выборах; не является ли целью выборов утвердить в должности наиболее подходящих кандидатов независимо от их идеологий или политических убеждений? По иронии фундаменталистский проповедник, делая отсылки к демократическим принципам, учил премьер-министра светского государства правилам демократии - и, по мнению многих, был прав. Исламисты демонстрировали готовность к дискуссиям и сделкам. Местные выборы в Ливане - средство продемонстрировать влияние партий перед парламентскими выборами и усилить его на муниципальном уровне. Несмотря на противодействие правительства, результаты выборов оказались для «Хезболлы» благоприятными. Национальная политика все же сыграла видную роль в выборах в Бейруте, а Харири пришлось позволить партиям участвовать в выборах.
Для понимания механизма выборов в Ливане важно уяснить значение «семейной политики». Большинство семей голосуют исходя из политических предпочтений ключевого члена клана. Поэтому те, кто составляет списки кандидатов, стремятся включать в них таких людей, рассчитывая на их родню. На муниципальных выборах 1996 г. «Хезболла» развила небывалую активность и нанесла противникам полное поражение в районе Губери, получив все 22 места в совете (р. 104). Тем не менее партия была готова тесно сотрудничать в работе совета с правительственными ведомствами. На выборах на юге страны «Хезболла» также улучшила свое положение, доказав, что стала мощной угрозой АМАЛ в его традиционном оплоте. Правда, в Баальбеке она потерпела неудачу из-за упорного противодействия суннитов и христиан, которые вместе составляют 40% населения города (р. 108).
Муниципальные выборы показали несколько вещей. Во-первых, «Хезболла» опирается на внушительные достижения в социальной и военной сферах, которые принесли ей значительную поддержку народа. Неоднородность списков ее кандидатов пока-
зывает, что фундаменталистская идеология не так важна ей для составления этих списков, а светским и левым кандидатам - для того, чтобы войти в них по оппортунистическим соображениям. Во-вторых, «Хезболла» хорошо адаптировалась к правилам политической игры Ливана. В-третьих, рост «Партии бога» не породил опасений, как в других странах Ближнего Востока, когда фундаменталистская организация пыталась идти в политику. В Ливане система ограничивает возможности любой религиозной общины или политического движения доминировать в национальной политике. Поэтому в то время как конкуренция за голоса шиитов - открытая и яростная, у такой партии, как «Хезболла», нет шансов победить на национальном уровне, что позволило бы ей демонтировать систему. Более того, при принципе «разделяй и властвуй», которым манипулирует Сирия и при котором ни одной партии не позволено вывести из строя другую, существуют серьезные препятствия к установлению гегемонии даже внутри шиитской общины. Сирия имеет важного союзника в лице лидера АМАЛ Набиха Берри, который благодаря своей должности спикера парламента обеспечивает «Хезболле» часть официальной поддержки. В довершение всего, поскольку приоритет партии - вооруженная борьба с Израилем, политические приобретения должны быть подчинены этой цели.
Военная организация, которая до установления нового политического порядка в Ливане действовала по указке иностранных держав, могла создать напряженность в отношениях с правительством, которое не чувствовало, что контролирует ситуацию. Однако политика, разработанная с 1992 г. с целью противостоять атакам Израиля, обязана своим успехом именно этой напряженности и способности Сирии управлять ею, а не разрешить ее. Строгое следование ливанскими участниками политической игры неписаным правилам поведения, которые продиктовала Сирия во время военных операций Израиля, сделало использование им силы в Ливане контрпродуктивным. Это показали израильские операции «Сведение счетов» 1993 г. и «Гроздья гнева» 1996 г., а также менее масштабное вторжение 2000 г. С другой стороны, проводить эту политику было бы невозможно, если бы ливанское население перестало поддерживать идею сопротивления. «Хезболла» использует свою роль борца за независимость в полной мере.
Израиль хорошо понимает трения между «Хезболлой» и правительством Ливана, которое пытается восстановить государственную власть после многих лет беспомощности перед лицом ополчений. Христиане очень недовольны тесными связями после-
военного Ливана с мусульманской Сирией. Ситуацию осложняет слабость ливанской армии, которая не может противостоять военной машине Израиля. К тому же конфронтация между ними втянула бы в конфликт Сирию, чего стремятся избежать все стороны. «Таким образом, если стоит задача продолжать давление на оккупационные силы с целью их вывода из Южного Ливана, чтобы Бейрут мог вернуть себе оккупированную территорию, Сирии и Ливану необходимо твердо держаться общего внешнеполитического курса. По сути, это означает, что ливанское правительство должно отказаться от обычных государственных прерогатив и открыто поддерживать группировку, которая имеет наибольшие возможности для их осуществления, - "Хезболлу"» (р. 113).
Послевоенный ливанский режим унаследовал непрекращающуюся борьбу на неподконтрольном ему юге страны. На протяжении большей части своего существования «Хезболла» не имела причин установить конструктивные отношения с Бейрутом. К тому же основой ее народной поддержки являются ее боевые операции в этом районе, поэтому властям очень трудно помешать им: фактически эти операции стали национальным приоритетом. Задачу правительства особенно затруднил тип боевых действий, которые ведет «Хезболла» на юге. Хотя удары по израильтянам планируются заранее, они часто осуществляются в результате стечения ряда обстоятельств, которые нелегко предсказать. Ливанские власти не получают предупреждений о боевых операциях, и с ними не советуются. Поэтому когда в результате боевых действий между Израилем и «Хезболлой» происходят массовые разрушения и перемещение населения, ливанское правительство может лишь реагировать. Неудивительно, что оно надеется покончить с израильской оккупацией и инициировать переговоры с Дамаском о выводе сирийских войск со своей территории. Таким образом, прилагая усилия к тому, чтобы не допустить противостояния своей армии и израильских сил на юге, а также не мешая «Хезболле», правительство Ливана тем не менее преследует цель, противоположную цели исламистов. Цель государства - восстановить территориальную целостность и покончить с насилием на юге, тогда как смысл существования «Хезболлы» - бороться с оккупантами и АЮЛ. Поэтому, по мнению израильских стратегов, надо сделать цену союза ливанского чиновничества с «Хезболлой» неприемлемой вследствие массированных карательных действий.
Другой фактор, создающий трения между правительством и «Хезболлой», относится к политическим целям партии. По оценке
израильских стратегов, популярность «Хезболлы» может уменьшиться, если ответ Израиля будет серьезно угрожать безопасности граждан и сильно разрушит инфраструктуру.
Сирия противодействует этой стратегии, мешая антагонизму ливанского государства и «Хезболлы» перейти определенную черту в периоды кризиса. Во время операции 1993 г., когда партизаны «Хезболлы» обстреляли ракетами север Израиля за нарушение им молчаливой договоренности о «правилах ведения войны» в «зоне безопасности», министр иностранных дел Израиля Шимон Перес призвал ливанское правительство сотрудничать и заставить «Хез-боллу» прекратить свою деятельность. Однако Бейрут не пошел на это, ограничившись дипломатическими попытками разрешить конфликт. Израиль не только не сумел воспользоваться трениями между ливанскими властями и «Хезболлой», но и, по сути, предоставил ключевую роль Дамаску: посредником при заключении перемирия выступила Сирия. Поведение Бейрута и «Хезболлы» так плотно регулировалось, что они не могли вторгнуться в сферы влияния друг друга.
Установленные Сирией «правила» следующие: 1) «Хезболла» осуществляет вооруженное сопротивление в «зоне безопасности», тогда как ливанское государство содействует ей, заботясь о гражданах в тех районах, где обладает полным суверенитетом; 2) каждая сторона может использовать любые политические, военные и социальные средства для достижения собственных целей в том, что касается израильского присутствия в Ливане; 3) ни одна сторона не должна координировать свои действия в отношении Израиля с другой, поскольку для Сирии важны два самостоятельных канала сопротивления; 4) латентный конфликт между «Хезболлой» и ливанским правительством сдерживается в определенных рамках пониманием того, что ни одна сторона не может использовать силу за счет другой стороны; 5) стороны не могут использовать для продвижения своих интересов другие ливанские группы или внешних игроков (например, «Хезболла» не может использовать Иран в ущерб интересам государства, а ливанское правительство - традиционного союзника, Францию, против «Хезболлы»); 6) если стороны не могут договориться, арбитром выступает только Сирия.
Функционирование этих гипотетических правил иллюстрируют события 1996 г., когда Израиль осуществил операцию «Гроздья гнева». Военные действия «Хезболлы» и жесткий тон ее лидеров в пресс-релизах и интервью создали впечатление, что «Партия бога» не остановится, каковы бы ни были последствия для Ливана. Пре-
мьер-министр Харири, со своей стороны, заявил, что поддержка общественности затрудняет государству задачу обуздать «Хезболлу» (что было признанием права партии на сопротивление оккупации), но в то же время правительство всерьез обсуждало возможные пути решения именно этой задачи.
Целью сирийской политики было сохранить ливанскому правительству способность противостоять давлению Израиля, не поддаваясь ему и не обращаясь против «Хезболлы». Правительство Харири действительно оказало медийную поддержку исламистам, акцентируя общенациональный характер сопротивления. На вопрос на пресс-конференции в Париже о том, стремится ли «Хезболла» уничтожить Израиль, Харири отвечал, что не хочет обсуждать ее политическую повестку дня. Ливанское государство занималось проблемами беженцев и восстановления инфраструктуры, предоставив «Хезболле» боевую составляющую реакции на израильское вторжение. Военные действия 1996 г. завершились политической победой Ливана и сил сопротивления, которые он называл своими. В результате операции «Гроздья гнева» погибли 165 ливанских мирных жителей, и Генеральная Ассамблея ООН осудила Израиль (р. 122). Применение Израилем силы вновь не достигло своей политической цели, а США были вынуждены искать помощи Сирии, чтобы организовать перемирие. События вновь показали, что ситуацию в Ливане контролирует Асад. При заключении перемирия Ливан впервые получил статус члена комитета по соблюдению перемирия наряду с представителями Франции, США, Сирии и Израиля, а «Хезболла» впервые добилась одобрения своей деятельности в письменном виде: документ, который часто называют «Апрельским пониманием», подтвердил ее право продолжать сопротивление Израилю и АЮЛ в «зоне безопасности». Это подтверждение в соглашении, подписанном США, Францией и Израилем, похоже, нанесло удар образу «Партии бога» как террористической организации и укрепило ее позиции. Неудивительно, что многие официальные лица в Израиле были разочарованы ливанской политикой своей страны. В 1999-2000 гг. Израиль трижды повторял стратегию давления на Бейрут с целью обуздать «Хезболлу» путем массового разрушения инфраструктуры Ливана, но каждый раз эта стратегия оказывалась политически устаревшей. Правда, почти сразу после перемирия Харири обвинил «Хезболлу» в попытке монополизировать и политизировать сопротивление, а Насралла настаивал, что всем позволено участвовать в борьбе за окончание израильской оккупации юга.
Эта борьба продолжалась. Всего через два месяца после перемирия исламисты убили девять израильских солдат (р. 124). Продолжающиеся нападения «Хезболлы» заставили правительство Э. Барака задуматься об одностороннем выводе войск из Южного Ливана в обмен на гарантии безопасности. Лидеры «Хезболлы» праздновали победу, но угрожали последствиями, если вывод произойдет без переговоров с Сирией и Ливаном. 1 июня 1995 г. АЮЛ начала беспорядочно уходить из «зоны безопасности». «Хезболла» приняла меры для защиты христианского и шиитского населения в бывших оккупированных районах, так как рассчитывала на его голоса на выборах.
Главным источником информации о происходящем на юге Ливана для многих служил телеканал «Хезболлы» «Аль-Манар», который эффективно транслировал сведения о происходящем и ежедневных атаках боевиков на противника. Партизанская война в эпоху массовых коммуникаций оказывалась весьма эффективной. «Борьба в Южном Ливане вынуждала некоторых изменить свое отношение к "Хезболле". В то время как израильтяне прежде искусно использовали "образ Давида", противостоящего арабскому Голиафу, в Ливане и других странах региона многие считали, что "Хезболла" вернула противнику его обвинение. В результате ее упорной маленькой войны в Южном Ливане "Партию бога" признали обладающей непобедимостью, которой раньше обладали только израильские коммандос» (р. 134). Вместе с тем в отличие от вооруженных группировок, которые для поддержания образа сильной организации стремятся минимизировать или утаить свои потери, «Хезболла» подчеркивала факт мученичества своих членов в праведной войне с неверными. Это усиливало поддержку, оказываемую ей арабами и мусульманами, и укрепляло ее образ, который она пыталась донести до Израиля и всего мира, - организации, борющейся за правое национальное дело.
Выводя войска с юга Ливана, Израиль пытался получить от его правительства гарантии безопасности. Насралла в ответ настаивал, что нет гарантии ухода Израиля со всей оккупированной территории, и провел параллель между ливанским сопротивлением и Вьетконгом: во время переговоров в Париже между Северным Вьетнамом и США операции вьетнамских партизан против американцев не прекращались. Ливанское правительство упорно отказывалось помогать израильтянам уходить. Последние пытались сыграть на межобщинной розни, заявляя, что, когда они уйдут, «террористы» ворвутся в деревни и отомстят их жителям как коллаборациони-
стам. Израиль использовал картины зверств христианско-мусуль-манской розни в некоторых районах времен гражданской войны, но сейчас ничего подобного не случилось. Чтобы избежать обвинения в религиозном фанатизме, лидеры «Хезболлы» велели ее членам воздерживаться от любых конфликтов с населением юга. В целом по мере приближения ухода Израиля из Ливана «Хезболла» и ливанские власти выполняли каждый свою роль и усиливали позиции друг друга в соответствии с внешнеполитическими целями Сирии.
Вскоре стало ясно, что уход Израиля не приведет к окончанию сирийской политики «государство / сопротивление», покончив с боевой ролью «Хезболлы» на юге Ливана. Уже в день вывода войск президент Ливана Э. Лахуд заявил, что для всеобщего мира этого недостаточно и Израиль должен вернуть все арабские земли, включая ливанский район Шебаа, захваченный еще в войне 1967 г. В том же духе высказался Насралла на 100-тысячном митинге мусульман и христиан 26 мая 2000 г. Уход Израиля теперь называли частичным или даже «политическими маневрами». Лидер «Хез-боллы» подчеркнул, что победа над Израилем принадлежит всем ливанским гражданам, а не какой-либо партии или движению, напомнив в то же время, что борьба за освобождение юга стоила жизни 1276 мученикам «Хезболлы» (р. 140). Организация переживала триумф, хотя вопрос о продолжении джихада зависел от того, достигнет ли ливанское правительство соглашения с ООН по вопросу о том, полностью ли оставил Израиль страну. Уже в июне 2000 г. Бейрут жаловался на 14 нарушений израильтянами границы.
«Тот факт, что после мая 2000 г. все население Северного Израиля (около 1 млн человек) находилось под дулами "Хезболлы" и что оставались оккупированные Израилем районы, где она могла продолжать сопротивление, представлял собой серьезную стратегическую неудачу для Израиля и важную победу для "Хезболлы" и ее спонсоров Сирии и Ирана» (р. 145). В 1999 г. каждый четвертый житель израильского муниципалитета Кирьят Шимона выразил желание переехать подальше вглубь страны в связи с обстрелами из Ливана. Вопрос был в том, как обе стороны могли использовать новую ситуацию в своих интересах.
На парламентских выборах 2000 г. «Хезболла» надеялась, что избиратели вознаградят ее за успех в сопротивлении. Это имело большое значение для продолжения борьбы, так как часть ливанцев была готова принять постановление ООН, согласно которому уход Израиля окончателен, и требовали заменить «Хезболлу» на границе ливанской армией. Лидеры партии исключали участие в
кабинете, что отражало разные соображения: партия могла приобрести больше благодаря политическому джихаду в оппозиции, чем благодаря интеграции в неисламское правительство; кроме того, любое соприкосновение путей, которые отвел Дамаск государству и «Хезболле», планируя как параллельные, спутало бы политику, цель которой - борьба с Израилем. Пока государство и сопротивление параллельны, у Израиля нет выбора, кроме как договариваться с Сирией.
Как и ожидалось, коалиция «Хезболлы» и АМАЛ одержала победу в Бекаа и на юге. Упрочились позиции «Хезболлы» и в районе Бейрута, где друзский лидер Валид Джумблат стремился заручиться ее поддержкой. «Партия бога» вновь стала крупнейшей фракцией в законодательном собрании (9 из 128 депутатов) (р. 151). «Поэтому хорошо видно, что даже на пике популярности "Хезболлы" пропорциональная система Ливана и навязанные Сирией правила, которые ограничивают соревнование между соперниками-шиитами, мешают стремительному натиску фундаменталистов, который может разбалансировать плюралистическую систему Ливана или навредить ей. В известном смысле, однако, система прекрасно работает на сопротивление - что является главной заботой "Хезболлы", -так как встроенные в нее ограничения на расширение политического влияния партии устраняют опасения триумфа фундаменталистов, но в то же время обеспечивают "Хезболле" голоса представителей разных религий, необходимые, чтобы подчеркнуть ее широкую популярность в стране. Это укрепляет легитимность продолжающихся боевых действий "Партии бога" против израильтян на юге» (р. 151).
На выборах 2000 г. вновь победил Харири, поскольку в условиях роста безработицы и цен ливанцы считали его единственным политиком, способным спасти экономику страны. Новый приход Харири к власти отмечен открытой стычкой с «Хезболлой» в феврале 2001 г., когда одна из операций исламистов против израильтян совпала по времени с визитом премьер-министра во Францию, а его кабинет пытался привлечь иностранные инвестиции. Задачей премьера было заверить потенциальных инвесторов, что конфликт на юге под контролем. Атака «Хезболлы», в ходе которой погиб один солдат, случилась вскоре после вступления в должность премьер-министра Израиля А. Шарона и незадолго до турне по Ближнему Востоку госсекретаря Пауэлла. Эта атака могла быть предпринята в напоминание США и Израилю, что правительство Асада все еще ждет начала переговоров с Израилем о
«земле в обмен на мир». Харири в Париже постарался представить атаку как законный удар по оккупационным силам, но был близок к отставке, считая атаку неприемлемым вмешательством в дела государства или даже сознательным вызовом со стороны «Хез-боллы». Похоже, Дамаск вновь вмешался в кризис в отношениях между двумя сторонами, чтобы вернуть их на параллельные колеи.
Для Сирии было важно продолжение борьбы «Хезболлы» с израильтянами, и она не могла допустить разрыва между исламистами и ливанскими властями. Более того, в июле 2000 г., когда израильская ракета уничтожила сирийскую радарную станцию в долине Бекаа и «Хезболла» отвечала ответным обстрелом, спикер ливанского парламента Берри заявил, что с этого момента любые атаки против сирийцев как в Ливане, так и в Сирии будут рассматриваться как агрессия против Ливана, которая дает ему право наносить удары по всей территории Израиля. Это был новый пример поддержки государством «Хезболлы» в ее боевых действиях.
Важным событием 2000 г. стало начало второй палестинской интифады. Канал «Аль-Манар» освещал события, стремясь мобилизовать поддержку делу сопротивления. Палестинские группировки ХАМАС и «Исламский джихад» близки «Хезболле» в том, что считают вооруженный джихад единственным путем взаимодействия с Израилем. С 1996 г. «Аль-Манар» показывает клипы на иврите; специальное бюро канала изучает израильские СМИ и собирает информацию для ведения психологической войны. Ни одно арабское правительство или организация до этого не использовали спутникового сообщения для прямого вещания на израильских граждан, что было новой формой вмешательства «Хезболлы» в арабо-израильский конфликт. 29 сентября 2001 г. Насралла на 10-тысячном митинге заявил, что «Хезболла» готовится к «прямому вмешательству» для поддержки интифады.
Ежегодная публикация в США списка террористов вызывала мало интереса в Ливане, хотя «Хезболла» в нем всегда присутствовала. Причина заключалась в том, что американское правительство не предпринимало серьезных мер против Бейрута, Дамаска или Тегерана, чтобы они обуздали «Хезболлу». Все изменили теракты 11 сентября, когда администрация Буша объявила, что будет наказывать террористов, «где бы те ни прятались». Некоторые первоначальные требования Вашингтона Иран, Сирия и Ливан выполнили, например, выдали ему людей, которых считали настоящими террористами. Однако в случае «Хезболлы» все три страны не подчинились. Вместе со всем арабо-мусульманским миром они
настаивали, что считают «Хезболлу» законной организацией сопротивления. В оправдание права «Хезболлы» использовать насилие против израильтян Ливан приводил юридические прецеденты и международные конвенции.
В 1992 г. премьер-министр Израиля И. Рабин признал, что «Хезболла» стреляла по израильским деревням не без провокации со стороны израильской армии. Это и подобные заявления показывают, что израильские лидеры не считали атаки «Хезболлы» нацеленными на порождение страха среди населения Северного Израиля, т. е. не были терактами. В отличие от заявлений о террористической природе «Хезболлы», предназначенных для Запада, израильские стратегические аналитики, сравнивая ООП и «Хез-боллу», указывали, что последняя никогда не пыталась просочиться сквозь границу. В самом деле, «Хезболла» с самого начала приняла решение исключить из антиизраильского джихада тактику террора. «С чисто практической точки зрения удары по израильским гражданам просто не служат достижению целей "Хезболлы", которая стремится оказывать постоянное давление на правительство Израиля, чтобы заставить его сесть за стол переговоров. Такие удары породили бы гневный протест в стране и за рубежом, что прочно похоронило бы вопрос "земля в обмен на мир". Более того, широкое возмущение терактами могло вызвать более разрушительные военные рейды против Ливана и Сирии, а это навредило бы широкой поддержке "Хезболлы" в обеих странах и создало бы риски для антиизраильской кампании» (р. 168). Неудивительно, что вместо террористической тактики лидеры «Хезболлы» приняли партизанскую. Ее боевики не маскируются под гражданских лиц, а носят камуфляжную форму. И цели и тактика «Хезболлы» вписываются в определение целей и тактики партизан, действующих на «захваченной или удерживаемой врагом территории» или вблизи нее. На этой основе ливанское правительство и защищает «Хезболлу» как организацию, ведущую освободительную борьбу.
Дж.П. Харик считает, что, несмотря на такую позицию ливанского правительства, есть немало свидетельств о террористической природе «Хезболлы» - как раннего этапа ее существования, так и более поздней международной деятельности. В опубликованном США 10 октября 2001 г. списке 22 наиболее разыскиваемых террористов фигурировали три предположительно члена «Хезболлы». Одним из них был Имад Мугнийя, которого считают организатором терактов против американцев в 1980-е годы. CNN упоминала о возможных связях Мугнийи с организацией бин Ла-
дена и его косвенной причастности к антиамериканским взрывам в Саудовской Аравии 1995 и 1996 гг. Мугнийя - шиит с юга Ливана, родился в 1962 г. В середине 1970-х годов начал обучаться вместе с боевиками ФАТХ, которые участвовали в стычках на границе Израиля. В начале 1980-х годов попал под влияние проповедей Фадлаллы и, находясь под впечатлением иранской революции, после вторжения Израиля в 1982 г. обратился к хомейнистской версии политического ислама. Многие свидетельства указывают на членство Мугнийи в «Хезболле» и его важную роль в этой организации. По некоторым данным, в 1989-1991 гг. он вместе с Абд-уль Хади Хамади возглавлял ее центральный аппарат безопасности и отвечал за захват иностранных заложников. Когда Корпус стражей исламской революции Ирана организовал в Бааль-беке лагеря боевиков, посредником между иранцами и местными вербовщиками выступил Мугнийя. И все же вопрос о том, занимал ли он официальный пост в руководстве «Хезболлы» или выступал координатором, открыт до сих пор. Правда, американские спецслужбы, похоже, не обнаружили или посчитали неудобным раскрыть достоверную информацию о ключевой роли Мугнийи в «Хезболле». Последняя, со своей стороны, постоянно отрицала какие-либо связи с ним.
В любом случае, Вашингтон настаивал, что «Хезболла» -террористическая организация и ливанское правительство должно выдать Мугнийю. Ливан выразил полную готовность сотрудничать, но дипломатично уклонился от американского требования, сославшись на то, что Мугнийя и его сообщники давно не в Ливане. Обвиняя «Хезболлу» в терроризме, Вашингтон надеялся запугать Бейрут и высвободить руки для расправы с этой организацией. 10 января 2002 г. советник по национальной безопасности Кондолиза Райс связала «Партию бога» с другими фундаменталистскими организациями: «Нельзя выступать против «Аль-Каиды» и продолжать поддерживать терроризм ХАМАС и "Хезболлы"» (р. 174). Райс упомянула о «прослеживаемой» террористической деятельности «Хезболлы», под которой, вероятно, имела в виду обвинение ее Израилем в причастности к контрабанде оружия для палестинцев. Американцы убеждены, что «Хезболла» ответственна за весь террор против их войск и граждан в Бейруте в 1980-е годы, и хотят рассчитаться с ней.
Обвинения Мугнийи в руководстве террористической сетью и призывы к «Хезболле» изменить характер деятельности были важной частью американской стратегии борьбы с фундаментали-
стским терроризмом из Ливана, но сама по себе эта тактика не могла помочь Америке достичь цели.
В условиях палестинской интифады последнее, чего хотел Израиль в этот критический момент, - открытие второго фронта на севере страны. Поэтому администрация Буша и пыталась устранить «Хезболлу». У американцев был план вынудить ливанские власти обуздать «Хезболлу», угрожая Ливану односторонними экономическими санкциями. Вместе с тем, с учетом хрупкого состояния его экономики, в план не входила серьезная дестабилизация Ливана. Когда Харири отверг требование Вашингтона заморозить банковские счета «Хезболлы», американские чиновники начали играть в игру «добрый следователь - злой следователь». Однако они понимали, что путь к ликвидации «Хезболлы» как военной силы лежит через Дамаск. Ливанские власти, со своей стороны, постарались заручиться дальнейшей общественной и международной поддержкой своей точки зрения, согласно которой «Хезболла» -движение сопротивления, а не террористическая группировка.
Религиозные деятели (включая маронитского кардинала Бутроса) и политики всех мастей выступили в защиту права Ливана сопротивляться оккупации. После «челночной дипломатии» Харири Организация исламской конференции на встрече в Дохе в 2002 г. вынесла резолюцию с осуждением терактов в США, но с утверждением, что «любая попытка связать ислам с терроризмом и любое смешение терроризма с правом народов, в частности палестинцев и ливанцев, на законную оборону и сопротивление израильской оккупации полностью отвергаются» (р. 180). Представители мусульманского мира дали понять США: если Америка хочет, чтобы мусульманские страны остались в антитеррористической коалиции, ей надо дважды подумать, прежде чем предпринимать действия с целью связать руки арабским группам сопротивления. Арабо-мусуль-манская «улица» не потерпит пассивной позиции своих правительств в случае таких действий американцев.
Чиновники Центрального банка Ливана объяснили свой отказ заморозить счета «Хезболлы», в частности, тем, что требование исходит не от Международного суда. Комитет ливанского парламента напомнил о соглашении апреля 1996 г., сторонами которого были Израиль, Франция, США, Сирия, Ливан и «Хезболла», о том, что недвусмысленно придавало последней статус организации сопротивления. Для «Хезболлы» и ее сторонников апрельское соглашение было явной победой, так как ее наблюдатели вошли в группу по соблюдению соглашения, а поскольку Ливан был признан за-
конной стороной конфликта (legitimate combatant), его военная организация «Хезболла» больше не могла быть заклеймена как банда террористов.
Пока между Вашингтоном и Бейрутом шла дипломатическая конфронтация по вопросу террористической или сопротивленче-ской природы «Хезболлы», последняя напомнила всем заинтересованным сторонам о своей роли освободительной организации, обстреливая своей устаревшей артиллерией и ракетами израильские военные самолеты и позиции в Шебаа в ответ на нарушение израильскими разведывательными самолетами воздушного пространства Ливана. Американцы осенью - зимой 2001 г. обратились к Сирии с просьбой прекратить помогать террористическим группировкам. Они действовали кнутом и пряником: если Дамаск разоружит «Хезболлу», то получит значительную экономическую помощь; в противном случае он может столкнуться с военными действиями со стороны неких сил. Однако, как и Ливан, Сирия игнорировала американские угрозы - вероятно потому, что США были слишком заняты в Афганистане.
«Хезболла» в 2002 г. продолжала обстреливать район Шебаа, стремясь одним выстрелом убить трех зайцев. Во-первых, это было участие в интифаде на стороне палестинцев с продолжением в то же время медиакампании против Израиля. Во-вторых, «Хезболла» могла создать достаточно напряженности на северной границе Израиля, чтобы заставить его переключить часть военных ресурсов от интифады. В-третьих, сторонники урегулирования «земля в обмен на мир» могли играть в обычную арабскую игру - использовать конфронтацию палестинцев с Израилем для достижения собственных целей. На пресс-конференции 6 марта Насралла признал, что помогает интифаде, обучая боевиков ХАМАС.
Боевики «Хезболлы» 13 дней обстреливали израильские самолеты и посты в районе Шебаа, что было чем угодно, только не иррациональными действиями, какие обычно приписывают террористам. Нанося удары по Израилю, «Хезболла» осуществляла тщательно контролируемую эскалацию пограничных военных действий, не давая ему повода для массированного ответного удара. В то же время атаки были достаточно ощутимыми, чтобы израильтяне задумались: не является ли это открытием северного фронта с вступлением в интифаду Сирии и Ливана? Израильские стратеги не знали, как реагировать. Если бы они ответили массированными действиями против Ливана и / или Сирии, «Партия бога» могла бы начать обстреливать северные поселения Израиля с намного более
близких позиций, чем до 2000 г. Такая стратегия Израиля противоречила бы его интересам в то время, когда правительство Шарона уже подвергалось широкой критике за масштабные разрушения, к которым привели удары Израиля в лагере беженцев под Джени-ном, в Рамаллахе и других городах Западного берега. После нападения «Хезболлы» на шесть военных постов Израиля в Шебаа и ответного удара израильской авиации министр обороны Израиля Б. Бен-Элиезер наконец попросил госсекретаря К. Пауэлла связаться с сирийским руководством, чтобы указать на опасности продолжения «террористической политики» «Хезболлы». Сирия и Ливан, конечно, отвечали, что «Хезболла» осуществляет законное право на национальное сопротивление.
В марте - апреле 2002 г. ливанские власти объявили, что принимают суровые меры с целью пресечь произвольные атаки палестинских группировок через южную границу. «Хезболла» оказалась в том же положении, в каком был Израиль с 1970-х до 1982 г., пытаясь помешать атакам и просачиваниям палестинцев из Ливана. Сирийские «правила» «государство / сопротивление» требуют от «Хезболлы» жестко контролировать всю военную деятельность в пограничной зоне, чтобы защититься от обвинений в терроризме. Поэтому результатом инцидентов на границе был арест ливанскими властями нескольких палестинцев и конфискация их оружия. Эти события показали, что в отличие от 1970-1980-х годов палестинцам не будут позволять свободно действовать в Ливане вдоль границы с Израилем. Если они не вписываются в разработанный Сирией план игры, «Хезболла» поставит им заслон.
Несмотря на это, в июне 2002 г. Израиль обвинил «Хезболлу» в подготовке масштабного нападения. Президент Лахуд назвал это обвинение попыткой сорвать туристический сезон в Ливане, а спикер парламента Берри добавил: «Несмотря на применение им огромной силы против палестинских граждан, Израиль по-прежнему нуждается в укреплении своего образа как маленькой страны, осажденной ордами арабских террористов» (р. 191). Борьба за сохранение или разрушение имиджа «Хезболлы» как организации сопротивления продолжается.
Обвинения «Хезболлы» администрацией США в терактах против американских граждан в 1980-е годы списать нелегко - так же, как и нападения на израильтян в Аргентине, которые якобы совершили ее боевики. Однако в отсутствие твердых доказательств эти обвинения сводятся на нет чисто военной деятельностью организации в Южном Ливане с 1985 г. Чтобы избавиться от образа
террориста, «Хезболла» предприняла немало усилий внутренней реструктуризации и поддержанной СМИ «косметической хирургии». Маловероятно, что в обозримом будущем ливанская армия займет в приграничной полосе место «Хезболлы». Соответственно, Бейрут продолжит отвергать требования ООН, США, Израиля отвести боевиков-фундаменталистов с этой территории. Правительство Израиля, со своей стороны, понимает, что массированный удар по Сирии чреват ответным обстрелом «Хезболлой» его северных поселений. Политическое положение дел в регионе создавало трудную, если не невозможную ситуацию для войны США с терроризмом. Более того, проводя свой курс в отношении «Хезболлы», администрации Буша, с одной стороны, приходилось занимать антиарабскую позицию, а с другой - подвергаться обвинениям в антиисламской мотивации. Весьма тревожный для американцев и израильтян аспект ситуации - легкие условия для вмешательства Ирана в дела региона. США и Израиль обвиняли Иран в экспорте исламской революции благодаря финансовой и материальной помощи палестинским группам фундаменталистов. Пример - поимка силами безопасности Иордании членов «Хезболлы», которые пытались провести контрабандой ракеты «Катюша» для активистов интифады. В США взаимодействие между Ираном, «Хезболлой» и палестинскими фундаменталистами рассматривают как угрозу не только Израилю, но и Западу. Если ее не нейтрализовать, процесс выльется в «столкновение цивилизаций».
«В этом сценарии "Хезболла", возможно больше, чем любая другая ближневосточная группировка, включая "Аль-Каиду", может быть врагом Запада № 1. Религиозно-воинствующие, дисциплинированные и искушенные в использовании современных коммуникаций, лидеры "Хезболлы", обученные Сирией и имеющие в своем распоряжении значительные ресурсы, полученные от лидеров Ирана, научились продвигать свою версию исламского активизма среди арабских и мусульманских народов так, чтобы ее не забыли. Например, можно предположить, что радикальные фундаменталистские группы, которые борются со светскими правительствами в Египте, Саудовской Аравии, Пакистане, Индонезии и других странах, не были глухи к джихадистским призывам телеканала "Аль-Манар" и не были слепы, наблюдая за длительной борьбой "Хезболлы" с региональной сверхдержавой в Южном Ливане» (р. 200). И все же когда американского посла в Ливане Винсента Бэттла спросили, считает ли он обстрел «Хезболлой» двух израильских постов в Шебаа 5 сентября 2002 г. терактом, тот сказал, что атака
не вписывается в категорию терроризма, поскольку нападающие ударили по военным целям, а не по гражданским лицам. Это признание, первое из уст американского чиновника, наконец показало, что США хотят устранить «Хезболлу» в любом случае - независимо от того, является ли ее деятельность в Южном Ливане террористической или сопротивленческой.
К.А. Фурсов
