CC BY
46
Бабанина Дарья Васильевна
Характеристика проявлений криминальной субкультуры в среде несовершеннолетних
Рассматриваются особенности криминальных субкультур в среде несовершеннолетних. Анализируются обычаи, традиции, ритуалы и атрибутивные элементы их отдельных разновидностей. Указывается на необходимость реализации комплекса мер по профилактике данного социально опасного явления.
Ключевые слова: криминальная субкультура, несовершеннолетние, АУЕ, футбольные хулиганы, «Колумбайн», «группы смерти».
Characteristics of manifestations of criminal subculture among minors
The features of criminal subcultures among minors are considered. Customs, traditions, rituals, as well as attributive elements of their individual varieties are analyzed. It is pointed out that it is necessary to implement a set of measures to prevent this socially dangerous phenomenon.
Key words: criminal subculture, minors, AUE, football hooligans, «Columbine», «death groups».
Среда несовершеннолетних является полем притяжения и продуцирования криминальной субкультуры не только по причине реализации самовоспроизводства и самодетерминации преступности [1, с. 6-10], но и в силу инновационного потенциала данной среды.
Наиболее типичным и масштабным проявлением криминальной субкультуры в среде несовершеннолетних выступает криминальная субкультура «А.У.Е.» («АУЕ», «Арестантское уголовное единство», «Арестантский уклад един», «Арестантское уркаганское единство»), субкультура международного общественного движения, признанного на территории Российской Федерации экстремистской организацией [2].
Несмотря на различные взгляды ученых относительно степени сформированности и обособленности идеологии «А.У.Е.», можно констатировать, что смыслозадающие идеалы криминальной субкультуры «А.У.Е.» определяются так называемым «воровским законом», включающим ценности криминального мира и базовые постулаты неподчинения официальной власти, противоборства с правоохранительными органами и т.д.
В целом, что касается обычаев, традиций, ритуалов, а также атрибутивных элементов данной разновидности криминальной субкультуры в среде несовершеннолетних, то, как свойственный ей жаргон отражает социальный диалект криминалитета, так и иные элементы содержательно и внешне являются проекцией
достаточно изученных регулятивных и атрибутивных элементов субкультуры преступного мира.
В то же время следует учитывать и определенные адаптационные изменения криминальной субкультуры к среде несовершеннолетних, касающиеся как регулятивных, так и атрибутивных ее элементов. Например, так называемый «воровской закон» предусматривает в контексте деятельности «А.У.Е.» ранее являющуюся запретом возможность поборов с несовершеннолетних, формально оправдывая это получением денег и имущества несовершеннолетних через более взрослых сторонников субкультуры. Атрибутивные элементы дополняются соответствующими предметами и товарами, широко распространенными среди несовершеннолетних. Таким образом, имея в своей основе регулятивные и атрибутивные элементы общекриминальной субкультуры, криминальная субкультура «А.У.Е.», функционируя в среде несовершеннолетних, характеризуется существенным интегративным и инновационным потенциалом в части как внутренней трансформации, так и реализации практически-преобразовательной и иных экзофункций.
Рассматривая видовое разнообразие проявлений криминальной субкультуры в среде несовершеннолетних, необходимо указать на криминальную субкультуру футбольных хулиганов. О криминальном характере субкультуры футбольных хулиганов (радикальной и криминализированной части футбольных бо-
28
лельщиков) свидетельствуют многочисленные решения судов о признании такого рода объединений экстремистскими.
Для данного проявления криминальной субкультуры в среде несовершеннолетних характерно наличие регулятивных и атрибутивных элементов, сочетающих характеристики соответствующих элементов криминальной субкультуры как таковой и специфические характеристики элементов субкультуры футбольных фанатов. При этом смыслозадающие идеалы криминальной субкультуры определяются как принадлежностью к футбольному и околофутбольному сообществу, его идеями и ценностями, так и характерными для криминалитета базовыми постулатами неподчинения официальной власти и противоборства с правоохранительными органами, а также ксенофобским и националистическим мировоззрением.
Для нашей страны актуальными являются процессы масштабной криминализации субкультур футбольных фанатов [3, с. 47]. Спортивные хулиганы выступают в качестве разновидности неформальных молодежных групп (средний возраст участников - от 14 до 24 лет) насильственной направленности, неотъемлемый элемент существования которых - наличие криминальной субкультуры (близкой к субкультуре криминальных объединений), активизирующей применение насилия [4, с. 7-8; 13]. По характеристикам личность футбольного болельщика, совершающего преступления, сопоставима с личностью несовершеннолетнего преступника [5, с. 319-326], но отличается околофутбольной мотивацией совершаемых деяний и принадлежностью к специфической субкультуре, являющейся одной из современных разновидностей криминальной субкультуры [6, с. 7].
Таким образом, криминальной субкультуре футбольных хулиганов присущи все соответствующие регулятивные (неформальные нормы поведения и внутригрупповых отношений («устав» и «кодекс фан-фойн»), коллективные практики (традиции и ритуалы, в том числе ритуализованная борьба за власть), система мер воздействия (от порицания и исключения из группы до физической расправы) и т.д.) и атрибутивные (стиль одежды, фанатская футбольная символика и атрибутика, использование аббревиатуры «О.Ф.», клички и прозвища, а также сленг (преимущественно представленный англицизмами (сленгизмами) и элементами криминального жаргона) элементы, широко изученные и охарактеризованные в криминологической литературе.
Криминальная субкультура «Колумбайн» («Скулшутинг»), субкультура международного молодежного движения, признанного в Российской Федерации террористической организацией, также является одним из проявлений криминальной субкультуры в среде несовершеннолетних [7]. Смыслозадающие идеалы криминальной субкультуры «Колумбайн» определяются культом насилия, извращенными постулатами и ценностями мизантропии, откровенного «пиплхейта» (человеконенавистничества). Именно «пиплхейт» определяет дальнейшее преступное поведение приверженцев «Колумбайна», при этом насилие идеализируется не столько как средство, сколько как цель, а ненависть к людям мотивирует насильственное и суицидальное (на почве внутриличност-ного конфликта) поведение.
Уникальность субкультуры «колумбайнеров», как отмечают К.В. Диденко и Л.Н. Бочарнико-ва, определяется тем, что «подросток-стрелок оказывается втянут во внутриличностный конфликт: его мотивация одновременно характеризуется двумя пограничными состояниями. Массовые убийства, детерминированные склонностью к особой жестокости, в результате ритуала «колумбайнеров» приводят к тому, что стрелок убивает и себя в том числе, что свидетельствует и о крайне низкой самооценке и обесценивании собственной жизни» [8, с. 270].
В качестве одного из основных регулятивных элементов данной криминальной субкультуры выступает ритуальность поведения ее приверженцев, выражающаяся прежде всего в каноническом сценарии преступных действий, определяющем место совершения преступления (образовательные организации), орудия и средства совершения преступления (преимущественно огнестрельное оружие и взрывные устройства), экипировку преступника, массовость жертв, а также совершаемый непосредственно после преступления суицид.
Именно специфическая психология насилия и обрядность позволяют относить «Колум-байн» к феномену культуры [8, с. 271]. Совершая соответствующие ритуальные действия при реализации массового убийства в образовательных организациях, несовершеннолетние подтверждают принадлежность к криминальной субкультуре «Колумбайн», выражая веру в культовость совершаемого деяния [9, с. 18-21].
Характеристику атрибутивных элементов криминальной субкультуры «Колумбайн» во многом определяют канонические образы первых скулшутеров Эрика Харриса и Дилана Кли-болда. «Колумбайнеры» копируют не только их
29
поведение, но и эстетические предпочтения (музыка, фильмы и т.д.), а также внешний облик (одежда и прически). Атрибутика и символика «Колумбайна» отражаются в стиле и элементах одежды с характерными надписями и слоганами на разных языках («Ненависть», «Гнев», «Естественный отбор», «Нечего терять», «Брейвик», «Оффник», VoDKa и Reb, Natural selection, Columbine, KMFDM, Humanity is overrated, «Ich bin Gott» и пр.) [10, c. 80].
Наряду с такими признаками, как сценарий преступления, одежда нападавших и т.д., на принадлежность несовершеннолетних к криминальной субкультуре «Колумбайн» может указывать специфическое содержание их страниц в социальных сетях [11, c. 257-260]. Такого рода аккаунт представлен, как правило, насильственным (в том числе отличающимся особой жестокостью) и суицидальным фото-и видеоконтентом, хроникой скулшутинга, а также контентом, указывающим на увлечение оружием. Идентификация приверженцев данной криминальной субкультуры в качестве пользователей социальных сетей во многих случаях связана с культом скулшутеров. Их аккаун-ты содержат отсылки к значимым датам (например, 20.04.1999, 24.12.1999, 02.05.2000 - дни рождения «канонических» личностей-убийц или даты совершения ими преступлений и т.п.), к местам совершения преступлений (Columbine High School, Littleton, Керчь и др.), а также за-шифровыванные отсылки к «Колумбайну» в ID страницы (например: 2young2die2) [10, c. 81].
Необходимо отметить, что существует ряд околоколумбайнерских сообществ, консолидирующей основой которых выступает идеология «пиплхейта». Одним из таких сообществ, общественная опасность и преступная активность которых на территории постсоветского пространства возрастает, является сообщество «Маньяки. Культ убийств» («М.К.У.»), культивирующее и пропагандирующее радикальные формы мизантропии и расизма. В результате деятельности такого рода экстремистских организаций может быть сформирована новая криминальная субкультура в среде несовершеннолетних.
В качестве проявления криминальной субкультуры в среде несовершеннолетних необходимо рассматривать криминальную субкультуру «групп смерти» («Синий Кит», «Тихий Дом», «Разбуди меня в 4.20» и т.д.). Смысло-задающие идеалы криминальной субкультуры «групп смерти» определяются установками на бессмысленность, бесполезность и отсутствие ценности человеческой жизни при сакрально-
сти смерти, выступающей, в том числе, способом самоидентификации и самореализации, мифологизации альтернативного существования в виртуальном мире.
Несмотря на то что деятельность обычных последователей указанной субкультуры носит аутоагрессивный характер, ее, на наш взгляд, необходимо рассматривать именно в качестве одного из видов криминальной субкультуры. Это обусловлено тем, что в данном случае имеет место специфическая имплицитная форма насильственного воздействия на несовершеннолетнего, не простой, а так называемый «рекомендованный» суицид с присущими ему мотивацией и психологическими механизмами [12, с. 83]. В таких случаях несовершеннолетний не осознает необратимость, конечность акта суицида, т.е. то, что он идет именно на самоубийство, поскольку, как отмечает Д.К. Щербачев, «ввиду суггестивности дискурса самоубийство не могло быть ключевым отчаянным жестом, конституирующим субъекта. У детей украли собственную смерть, вынуждая их покончить с собой в качестве выполнения последнего задания, за которым, как им обещали, начнется подлинное существование» [13, с. 122-123].
Кроме того, функции кураторов «групп смерти» во многих случаях выполняют несовершеннолетние, в том числе члены данных групп, успешно дошедшие до финальной стадии участия в группе, которым вместо акта суицида предоставляется возможность «помощи» вновь вовлекаемым сторонникам субкультуры [12, с. 83]. Практика показывает, что в качестве кураторов (администраторов) «групп смерти» выступают молодые люди в возрасте от 13 до 25 лет (в том числе в возрасте 14-15 лет - 42%, 16-18 лет - 40%) [14]. Таким образом, с учетом исключительно криминальной направленности «групп смерти», а также преимущественной вовлеченности в данную субкультуру несовершеннолетних считаем необходимым рассматривать ее именно как криминальную субкультуру, функционирующую в среде несовершеннолетних.
Одним из основных регулятивных элементов данной криминальной субкультуры выступает ритуальность поведения ее приверженцев, выражающаяся в определенном унифицированном сценарии суицидального поведения. Несовершеннолетние, вовлеченные в данную криминальную субкультуру, проходят пошаговый «квест» (в том числе с элементами крипи-квеста и ARG) по четко установленному сценарию с конкретным алгоритмом действий и заданиями, включающими в конечном итоге совершение акта суицида.
30
К регулятивным элементам криминальной субкультуры «групп смерти» относятся инструментарий внутригрупповой коммуникации (диалоги и конференции между участниками группы) и стратификации (многоуровневая система доступа, статусность, задания по инициации, присваивание «номеров смерти» и «дат выпила» и т.п.), а также установленная система ответственности за неподчинение кураторам, неисполнение их распоряжений и указаний или за желание выйти из «группы смерти», включающая различные меры воздействия: от шантажа и угрозы распространения порочащих сведений до запугивания убийством родных несовершеннолетнего и физической расправой с ним.
Что касается атрибутивных элементов данной разновидности криминальной субкультуры в среде несовершеннолетних, то «группам смерти» присущи специфические символика (изображения, в том числе татуировки, китов, бабочек, надписи «Ня.Пока», цифры «4-20», «420», хэ-штеги #хочувигру, #53, #57, #58, #киты, #тихий-дом, #1642, символ Уроборос и пр.) и сленг (употребление таких эвфемизмов, как «биомусор», «откинуться», «выпилиться», «ливануть» и пр.).
Анализ видового разнообразия проявлений криминальной субкультуры в среде несовершеннолетних позволяет сделать следующие выводы. Наиболее типично и масштабно криминальная субкультура проявляет себя в среде несовершеннолетних в форме криминальной субкультуры «А.У.Е.», которая, имея
1. Игнатов А.Н. Понятие общеуголовной преступности // Вестник Краснодарского университета МВД России. 2018. № 1(39).
2. Решение Верховного Суда Российской Федерации от 17 авг. 2020 г. и дополнительное решение Верховного Суда Российской Федерации от 2 окт. 2020 г. [Электронный ресурс]. URL: https://minjust.gov.ru/ru/ documents/7822/
3. Якуба А. В. Криминализация субкультур футбольных фанатов в условиях развития интернет-коммуникации: дис.... канд. социол. наук. Краснодар, 2015.
4. Колбасина Е.Е. Предупреждение насильственных преступлений, совершаемых неформальными молодежными группами: автореферат дис.... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2012.
5. Игнатов А.Н. Понятие и общая характеристика личности преступника // Ученые записки Крымского федерального университета имени В. И. Вернадского. Юридические науки. 2019. Т. 5(71). № 1.
в своей основе регулятивные и атрибутивные элементы общекриминальной субкультуры, характеризуется существенным интегративным и инновационным потенциалом в части внутренней трансформации и реализации практически-преобразовательной и иных экзофункций. Помимо этого, необходимо учитывать существование и активное развитие иных, суррогатных по отношению к ее «твердому ядру», т.е. смыслозадающим идеалам, проявлений криминальной субкультуры в среде несовершеннолетних: субкультуры футбольных хулиганов, субкультуры «Колумбайн» («Скулшутинг»), а также субкультуры «групп смерти».
С учетом многообразия видов криминальных субкультур необходимо сосредоточить внимание на дальнейшем исследовании указанных явлений с целью их своевременного обнаружения и установления степени их привлекательности для несовершеннолетних. Кроме того, очевидна потребность в принятии мер по профилактике распространения перечисленных криминальных субкультур, которые будут эффективны при использовании комплексного подхода, включающего полноценный контроль и своевременное реагирование со стороны государства, повышение роли и значения института семьи, создание и поддержку дополнительных образовательных организаций, пропагандирующих законопослушное поведение, здоровый образжизни, патриотизм.
1. Ignatov A.N. The concept of general criminality // Bulletin of the Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2018. No. 1(39).
2. The decision of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Aug. 17, 2020 and the additional decision of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Oct. 2, 2020 [Web resource]. URL: https://minjust.gov.ru/ru/ documents/7822/
3. Yakuba A. V. Criminalization of subcultures of football fans in the context of the development of Internet communication: diss. ... Candidate of Sciences in Sociology. Krasnodar, 2015.
4. Kolbasina E.E. Prevention of violent crimes committed by informal youth groups: auth. abstr.... Candidate of Sciences in Jurisprudence. Rostov-on-Don, 2012.
5. Ignatov A.N. The concept and general characteristics of the personality of a criminal // Scientific notes of the Crimean Federal University named after V.I. Vernadsky. Legal Sciences. 2019. Vol. 5(71). No. 1.
31
6. Мейтин А.А. Криминологическая характеристика преступлений, совершаемых футбольными болельщиками, и их предупреждение: автореф. дис.... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2004.
7. Решение Верховного Суда Российской Федерации от 2 февр. 2022 г. № АКПИ21-1059С [Электронный ресурс]. URL: http://www. fsb.ru/fsb/npd/terror.htm
8. Диденко К.В., Бочарникова Л.Н. «Колум-байнеры» - новый тип личности несовершеннолетнего преступника // Современный ученый. 2020. № 5.
9. Сапрыкин В.А. Деструктивное поведение молодежи в условиях информационной войны: колумбайн-вызовы и меры преодоления // Теория и практика общественного развития.
2019. № 1(131).
10. Пучнина М.Ю., Пучнин А. В. Анализ деятельности адептов радикального идейного движения «<Колумбайн» // Lex russica (Русский закон). 2021. Т. 74. № 12(181).
11. Грибанов Е.В., Ильницкий А.С. Колум-байн - новая криминальная угроза общества постмодерна // Актуальные проблемы современной науки: взгляд молодых ученых: материалы Междунар. науч.-практ. конф. Грозный,
2020.
12. Миронова М.Н. Новая «культура» против ребенка: «группы смерти» // Медработник дошкольного образовательного учреждения. 2017. № 8.
13. Щербачев Д. К. Ситуация вокруг так называемых «групп смерти» как катализатор системного кризиса дискурса смерти // Философия и общество. 2019. № 2(91).
14. Акаева К. А., Западнова Ю.А. К вопросу о противоправной деятельности «групп смерти» // Эпомен. 2020. № 41.
6. Meytin A.A. Criminological characteristics of crimes committed by football fans and their prevention: auth. abstr. ... Candidate of Sciences in Jurisprudence. Rostov-on-Don, 2004.
7. Decision of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Feb. 2, 2022 No. AKPI21-1059C [Web resource]. URL: http://www.fsb.ru/fsb/npd/ terror.htm
8. Didenko K.V., Bocharnikova L.N. "Columbiners" - a new personality type of a juvenile delinquent // Modern scientist. 2020. No. 5.
9. Saprykin V.A. Destructive Behavior of Youth in Conditions of Information War: Columbine Challenges and Coping Measures // Theory and Practice of Social Development. 2019. No. 1(131).
10. Puchnina M.Yu., Puchnin A.V. Analysis of the activities of adherents of the radical ideological movement "Columbine" // Lex Russica (Russian law). 2021. V. 74. No. 12(181).
11. Gribanov E.V., Ilnitsky A.S. Columbine - a new criminal threat to postmodern society //Actual problems of modern science: the view of young scientists: proc. of an intern. sci. and practical conf. Grozny, 2020.
12. Mironova M.N. New "culture" against the child: "groups of death" // Medical worker of a preschool educational institution. 2017. No. 8.
13. Shcherbachev D.K. The situation around the so-called "groups of death" as a catalyst for the systemic crisis of the discourse of death // Philosophy and Society. 2019. No. 2(91). P. 114-124.
14. Akaeva K.A., Zapadnova Yu.A. To the question of the illegal activities of "groups of death"//Epomen. 2020. No. 41.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Бабанина Дарья Васильевна, адъюнкт кафедры уголовного права и криминологии Краснодарского университета МВД России; e-mail: darbabanina@yandex.ru
INFORMATION ABOUT AUTHOR
D.V. Babanina, Adjunct of the Department of Criminal Law and Criminology; Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: darbabanina@yandex.ru
32
