CC BY
84
Е.Ф. МАНАЕНКОВА (Волгоград)
ХАРАКТЕР РАЦИОНАЛЬНОГО В РАННЕМ ЛИРИЧЕСКОМ ТВОРЧЕСТВЕ М.Ю. ЛЕРМОНТОВА
Выявляется специфика авторского сознания Лермонтова в ранний период его творческой деятельности (1828 - 1832 гг.). Прослеживается попытка юного автора в лирических текстах воспроизвести процесс самопознания, рождения философской мысли.
Ключевые слова: самопознание, рефлексия, ум, рассудок, разум, когнитивные процессы.
Первое пятилетие творчества Лермонтова (1828 - 1832 гг.) совпадает с его так называемым московским периодом жизни, временем напряженных духовных исканий, отразившихся в поэтическом творчестве. В ранний период лермонтов написал порядка трехсот стихотворений, справедливо уподобляемых поэтическому дневнику, в котором лирический герой стремится к самопознанию (... жадно я искал самопознанья... («Смерть», рубеж 1830 -1831 гг.) (215))*.
В современной психологии самопознание обычно определяется как «вся сумма информации о себе, представленная в индивидуальном сознании» [7, с. 31]. В психологической литературе выделяются три первичных источника информации. Первый сформулирован в символической интеракционистской теории «отраженной самооценки» (Дж. Мид), которая основана на психологическом анализе коммуникации людей. Самопознание здесь - это попытка воспринять и представить себя такими, какими видят нас окружающие. Второй источник определяет теория «социального сравнения» (У.Б. Стоунн). В ее основе лежит предположение о том, что в процессе самопознания, при оценке своего поведения и собственных возможностей люди сравнивают себя с другими людьми, особенно подобными. Наконец, третий источник получения информации о себе отражен в когнитивных теориях са-мовосприятия и объективного самосознания (Дж. Бемм, С. Дувалл, Р.А. Виклунд). Согласно этим теориям, ведущими источниками са-
* Тексты стихотворений М.Ю. Лермонтова цитируются по изданию [10] с указанием в круглых скобках страниц.
мопознания являются самоанализ и рефлексия субъекта. Люди иногда действуют как внешние наблюдатели: они стараются взглянуть на себя со стороны, оценить смысл своих действий. Нередко они делают объектом анализа собственный внутренний мир (мысли, чувства, переживания и т.д.) для выводов о себе. Самопознание включает наблюдение за своим поведением и условиями, в которых оно происходит. С этой точки зрения ведущим в процессе самопознания является осмысленное самонаблюдение, основанное на анализе образов, чувств, мыслей (Там же).
Герой ранней лермонтовской лирики основные знания о себе приобретает преимущественно через самонаблюдение, ему свойственны напряженная рефлексия, анализ собственных психологических состояний. Ум, рассудок, разум, а также связанные с ними когнитивные процессы (думы, раздумья, мысли, мечты) уже в раннем творчестве поэта занимают главенствующее место. Алфавитночастотный словарь языка Лермонтова фиксирует эти понятия среди тысячи самых частых слов в его лексике, в том числе поэтической [11, с. 763]. Одно из ранних стихотворений поэта «Наполеон» (1830 г.) имеет подзаголовок «Дума», произведение 1838 г., ставшее знаковым в творчестве Лермонтова, названо «Думой». Согласимся с В.Ф. Асмусом: « “Дума” - не только название одного из замечательнейших его стихотворений, но вместе наименование одного из характернейших жанров лермонтовской лирики, насквозь медитативной» [2, с. 359].
Раннего Лермонтова отличает нравственный и духовный максимализм, что неизбежно приводит его романтического героя к трагическому скептицизму. Критическому уму юного поэта жизнь представляется безотрадной, ни дружба, ни любовь, ни песни боевые!.. («К П.....ну», 1829 г.) (118) не могут прими-
рить его с опустошающей действительностью. Довольно часто в лирических признаниях лермонтовский герой прибегает к крайне категоричным самохарактеристикам: ... без дружбы, без надежд, без дум, без сил... («1830 год. Июля 15-го», 1830 г.) (180); ... без дум, без чувств среди долин («Плачь! Плачь! Израиля народ...».
1830 г.) (186); ... без дум, без вопля, без ропта-нья... («Стансы», 1830 - 1831 гг.) (228).
Вместе с тем «лермонтовский человек» внутренне сосредоточен и погружен в бесконечную думу (.думы вечный яд) («Farewell»,
© Манаенкова Е.Ф., 2012
1830 г.) (171). Лирический герой с горечью отмечает, что даже ... в шуме буйного похмелья / Дума на сердце лежит («К друзьям», 1829 г.) (121). Причем раздумья героя преимущественно мрачные («Портреты», 1829 г.) (123); черные («Н.Ф. И...вой», 1830 г.) (149), («Гусар», 1832 г.) (307); глубокие («Гроза», 183о г.) (159), («Ночь», 1830 - 1831 гг.) (220), («Стансы к Д***», 1831 г.) (264); гордые («Посвящение», 1830 г.) (174). Важным представляется тот факт, что черная мысль («Романс», 1830 -
1831 гг.) (230) буквально пронизывает эмоциональную сферу сознания страдальца молодого («Из Андрея Шенье», рубеж 1830 -1831 гг.) (226).
Автор с тревогой констатирует: противостоя мертвенной объективности последе-кабрьской эпохи, неколебимый («Наполеон», 1829 г.) (133) ум оказывается бессильным, не способным защитить его носителя от разочарований:
Умы и хладные и твердые, как камень?
Но мощь их давится безвременной тоской, И рано гаснет в них добра спокойный пламень («Жалобы турка», 1829 г.) (135).
В своих исследованиях юный поэт-философ делает дальнейшие неутешительные выводы: ум человека несовершенен. Он может быть подвержен любви - невольному недугу («Баллада», 1829 г.) (143):
Страшись любви: она пройдет,
Она мечтой твой ум встревожит,
Тоска по ней тебя убьет,
Ничто воскреснуть не поможет («опасение», 1830 г.) (148).
Слабому уму («Наполеон», 1830 г.) (162) угрожают дурные наклонности и пороки: ...и ум твой безнадежней, /Когда полнее твой бокал! («Гусар», 1832 г.) (308). Мысли человека нередко скованы пленом негативных чувств, таких как тревога, страх: Страх./ Мешал мне мыслить... («Ночь. I», 1830 г.) (151). Ум не
всегда способен понять и оценить высоту эмоциональных порывов: И сердце: в нем все жив огонь, но люди /Его понять однажды не умели («Солнце осени», 1830 - 1831 гг.) (218).
Уму свойственны заблуждения, тяжкие муки сомнения, подчас - раскаяния:
Не обвиняй меня, всесильный...
За то, что в заблужденье бродит Мой ум далеко от тебя... («Молитва»,
1829 г.) (146).
К каким-либо духовным прозрениям человек приходит, как правило, путем долгих усилий, напряженной работы мысли: И что б уразуметь я мог / Через мышления и годы («Н.Ф. И.вой», 1830 г.) (150).
Наряду с этим ум для юного поэта - генератор идей, обязательный компонент творческого созидания: В уме своем я создал мир иной... («Русская мелодия», 1829 г.) (128); Как часто силой мысли в краткий час /Я жил века и жизнию иной... («1831-го июня 11 дня», 1831 г.) (232). В приведенном стихотворении «Молитва» лирический герой Лермонтова говорит о живущей в нем лаве вдохновенья (146). Высокий ум («На картину Рембрандта», 1830 -1831 гг.) (207), по Лермонтову, - верный признак гениальности: Высокой мыслью и душой / Ты рано одарен природой ... (К*** «О, полно извинять разврат!», рубеж 1830 - 1831 гг.) (208).
В одном из начальных лермонтовских стихотворений, посвященных поэтическому труду, читаем строки:
Таков поэт: чуть мысль блеснет,
Как он пером своим прольет Всю душу... («Поэт», 1828 г.) (117). Обратим внимание на выражение мысль блеснет. При описании творческого состояния Лермонтов и в дальнейшем будет упорно использовать понятия, обозначающие свет, блеск, сияние: И мне блеснула мысль... («Ночь. I», 1830) (153), И ум мой озарять он станет / Лучом чудесного огня («Мой демон», 1830 -1831 гг.) (229). Очевидно, мысли автор придает божественное значение, для него свободная мысль подобна откровению, божественному прозрению. Сравним с пушкинскими строками:
Но лишь божественный глагол До слуха чуткого коснется,
Душа поэта встрепенется,
Как пробудившийся орел («Поэт», 1827 г.) (366).
По Лермонтову, вдохновенная мысль озаряет высшим светом существование человека, делая его богоподобным, способным к творчеству, поэтому вполне логичными в данном контексте представляются определения мысли, встречающиеся в стихотворении 1831 г. «Отрывок»: чистая и прекрасная, сильная и святая (272). Именно мысль, утверждает юный Лермонтов, является первоосновой творческих исканий: Всегда кипит и зреет что-нибудь / В уме моем («1831-го июня 11 дня», 1831 г.) (237). Мысли приводят в движение чувства поэта, при этом ... долго, долго ум хранит / Первоначальны впечатленья («Поэт», 1828 г.) (117). Следовательно, ум не только генератор идей, но и надежный хранитель испытываемых творцом эмоциональных переживаний.
В стихотворении 1829 г. «Встреча» (из Шиллера) имеются аналогичные рассуждения о феномене поэтического творчества:
Я звук нашел дотоле неизвестный,
Я мыслей чистую излил струю.
Душе от чувств высоких стало тесно...
В ней вспыхнули забытые виденья,
И страсти юные, и вдохновенья (142). Заключительные строки приведенного отрывка передают авторскую убежденность в том, что бесстрастный, равнодушный ум губителен для истинного художника. Но никогда великой тайны / Холодный не проникнет взор... («На картину Рембрандта», 1830 -
1831 гг.) (208). Высокий ум невозможен без порыва страстей и вдохновений (207). Таким образом, начинающий поэт подхватывает пушкинскую идею о нерасторжимости рационального и эмоционального в художественном творчестве.
Для человеческой мысли, уверен Лермонтов, характерны динамизм, активный, живой характер: И мысль невольно улетает / Бродить средь милых, дальних скал... («Черкешенка», 1829 г.) (136); И я к высокому в порыве дум живых, / И я душой летел во дни былые... («К другу», 1829 г.) (140); ... ум мой не по пустякам / К чему-то тайному стремился... («Н.Ф. И.вой», 1830 г.) (150).
Герой ранней лирики Лермонтова - обладатель живых дум, для него характерен деятельный ум («Отрывок», 1831 г.) (272). Не случайно в поэтической лексике Лермонтова ум, мысль, как правило, соседствуют с глаголами действия (бродит, улетает, стремится). Мысль способна управлять, приводить в движение «лермонтовского человека», будоражить его внутреннее Я: Гоним повсюду мыс-лию одной (К***, 1830 г.) (177); Мгновенно пробежав умом / Всю цепь того, что прежде было, - / Я не жалею о былом... («Стансы»,
1831 г.) (274).
Для Лермонтова мысль, теория имеют ценность лишь постольку, поскольку способны претворяться в реальное дело.
К чему глубокие познанья, жажда славы... Когда мы их употребить не можем? («Монолог», 1829 г.) (141).
Действие - необходимая форма существования идеи. Напротив, бездействие пагубно для человека, преждевременно старит его (см.: «Дума», 1838 г.). По тонкому замечанию Н.К. Михайловского, для Лермонтова «... мысль должна быть “плодовита”, т.е. иметь осязательный результат, быть действенной мыслью.» [13, с. 287]. В противном случае «лермонтовский человек» об-
речен на .пытки бесполезных дум («Смерть», 1830-1831 гг.) (209).
Нелюбовь к отвлеченной мысли как характерную черту Лермонтова отмечали многие исследователи его творчества. Одна из последних работ по теме - диссертация А.В. Кузнецовой «Фигуры контраста и их функции в творчестве М.Ю. Лермонтова» (1998). Мы же сошлемся на следующее утверждение В.Ф. Асмуса: «Тезис о первенстве <...> практического разума <...> у Лермонтова выступает как органический устой его поэтического мировоззрения» [2, с. 361].
По способу умственной деятельности сознание личности делят на два основных типа: рассудок и разум. Первым из мыслителей, кто уловил разнотипность характера мышления, был Гераклит, который показал, что, мысля одним способом, человек не поднимается до всеобщего [15, с. 366 - 370]. Сократ, Платон, Аристотель, Спиноза развили это положение (см., напр. [16, с. 349]). Критическое отношение к рассудку отличало И. Канта, который считал, что мышление развивается от рассудка к разуму [8, с. 620]. По Г. Гегелю, рассудок и разум суть моменты единого, внутренне противоречивого, развивающегося, восходящего процесса мышления. В отличие от рассудка, имеющего формальный характер, разум диалектичен, схватывает противоречия в их единстве, а его логической формой является идея [4, с. 482]. Еще раньше гегелевской концепции рассудка и разума Ф. Шеллинг развивает (прежде всего в диалоге «Бруно, или О божественном и естественном принципе вещей» (1802)) тему соотношения этих главных сторон познавательной деятельности, показывая, что логическое, теоретическое, рассудочное познание (для Шеллинга это синонимы) - это низший род познания по отношению к разумному познанию [17].
Со второй половины XIX в. в философской и психологической литературе понятия «рассудок», «разум» специально не анализировались и употреблялись как синонимичные мышлению, интеллекту. Дефиниции «разума» и «рассудка» как сторон мыслительной деятельности человека вновь стали интенсивно исследоваться уже в 1980 - 1990-е гг. Так, были переизданы труды основателя философии рационализма Р. Декарта [6], опубликованы работы по проблеме сознания выдающихся отечественных философов [5;12]. Событием в науке стал сборник философских трудов в двух книгах «Рациональность на перепутье» (1999), где подняты вопросы о границах рациональности, взаимодействии рационального и ирраци-
онального, рационального и религиозной веры и т.д. Наряду с традиционными утверждениями в духе немецкой классической философии о приоритете разума перед рассудком (рассудок - низшая ступень логического понимания, житейское, расчетливое мышление, именуемое здравым смыслом, а разум оперирует широкими обобщениями и ориентирует человека на наиболее полное знание истины) декларируется положение о нерасчленимости этих понятий: «. разум и рассудок не только связаны друг с другом, но и переходят друг в друга, взаимоотождествляются в ходе развития теоретического познания» [1, с. 72].
В ранней лирике Лермонтова превалирует философски мыслящее разумное сознание высокоинтеллектуального героя. Однако автор демонстрирует практическую, действенную направленность своих размышлений (деятельный гений («Унылый колокола звон»,
1830 - 1831 гг.) (224)). И эта тенденция в лермонтовском творчестве со временем будет усиливаться.
Для поэзии Лермонтова 1828 - 1832 гг. программным является стихотворение «1831-го июня 11 дня». Оно многожанрово и многотемно, фокусирует в себе целый ряд основных философско-романтических мотивов ранней лирики поэта. Для нас это стихотворение ценно прежде всего тем, что отражает попытку юного автора непосредственно воспроизвести процесс самопознания, рождения философской мысли. Рефлексия, развернутая в стихотворении, отражает интерес Лермонтова к философии и философские споры в среде студенческой молодежи, вызванные, в частности, изучением Ф. Шеллинга [3; 18].
В стихотворении Лермонтова каждая мысль и каждое чувство в процессе размышления героя не носят законченного вида, а поворачиваются разными сторонами, приобретая то положительный, то отрицательный смысл. Так, мысль, постоянно подвергаясь сомнению, обрастает аргументами и контраргументами. Чем больше выдвинуто аргументов, например, в пользу избранничества и бессмертия, тем они менее состоятельны. Несмотря на извилистый и противоречивый ход размышлений, когда поток мыслей и чувств не столько развивается, сколько нанизывается (отчего возникает описательность в ущерб обобщенности), в стихотворении прослеживается «механизм» мыслительного процесса: мысль лирического героя начинается детскими впечатлениями, проходит проверку ума и завершается возвращением к любимым (240), но уже обогащенным мечтам.
В рассмотренном стихотворении прослеживается диалектика рассудка и разума в человеческом познании. Для Лермонтова познание осуществляется путем двояко направленного процесса - во-первых, с помощью перевода того, что добыто с помощью фантазии, воображения и интуиции, в план точно расчлененного знания, или, иначе, перевода творческого разума в рассудочный план; во-вторых, за счет формирования нового творческого усилия и творческого прорыва на основе фундамента, созданного рассудком.
Мысль о противоречивом характере познавательной деятельности человека, неотделимости рационального и эмоционального в сложнейшем интеллектуальном процессе подтверждена активным использованием в тексте когнитивно-эмотивной лексики. Из 32 строф в 10 встречаются слова, связанные с рациональной стороной человеческого сознания, и в 6 - с эмоциональными переживаниями, сопровождающими «боренье дум».
От отвлеченного разума, включающего диалектику противоречий и самокритику, через скепсис (критику мира) и собственно рассудок, опирающийся на практический опыт и конкретное знание, к рассудочному разуму, ориентированному на практическое, действенное, - таким видится нам характер рационального в раннем лирическом творчестве Лермонтова.
Литература
1. Автономова Н.С. Рассудок. Разум. Рациональность. М., 1988.
2. Асмус В.Ф. Круг идей Лермонтова // Вопросы теории и истории эстетики. М., 1968. С. 359 -412.
3. Бродский Н. Философские основы поэзии Лермонтова // Литература в школе. 1941. №4.
4. Гегель Г.В.Ф. Сочинения : в 14 т. М., 1937.
Т. 5.
5. Гайденко П.П. Проблема рациональности на исходе 20 века // Вопр. философии. 1991. №6.
6. Декарт Р. Сочинения : в 2 т. М., 1989.
7. Знаков В.В., Павлюченко Е.А. Самопознание субъекта // Психол. журн. 2002. №1. Т. 23.
8. Кант И. Сочинения : в 6 т. М., 1966. Т. 3.
9. Кузнецова А.В. Фигуры контраста и их функции в творчестве М.Ю. Лермонтова : дис. ... канд. филол. наук. Ростов н/Д., 1998.
10. Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений: в 4 т. М., 1986. Т. 1.
11. Лермонтовская энциклопедия / гл. ред. В.А. Мануйлов. М., 1999.
12. Мамардашвили М.К. Классические и неклассические идеалы рациональности. Тбилиси,
1986.
13. Михайловский Н.К. Герой безвременья // М.Ю. Лермонтов: pro et contra. СПб., 2002.
14. Пушкин А.С. Собрание сочинений: в 5 т. СПб., 1995. Т.1.
15. Спиркин А.Г. Философия. 2-е изд. М., 2002.
16. Спиноза Б. Избранные произведения : в 2 т. М., 1957. Т. 1.
17. Шеллинг Ф.В.Й. Сочинения : в 2 т. М.,
1987. Т.1.
18. Эйхенбаум Б.М. Статьи о Лермонтове. Л. - М., 1961.
Character of the rational in the early lyric creative work of M.Y. Lermontov
There is revealed the specificity of the author’s mind of Lermontov in the early period of his creative work (1828 - 1832). There is traced the young author’s attempt to reproduce the process of self-cognition, appearance of a philosophic thought.
Key words: self-cognition, reflection, intellect, common sense, mind, cognitive processes.
с.в. солодкова
(Волгоград)
к вопросу о метафизических началах в мировоззрении А.к. толстого
Рассматриваются истоки метафизического мировоззрения А.К. Толстого с точки зрения историколитературного подхода. Устанавливается, что религиозное самосознание и философскую лирику поэта, при всем его интересе к внеконфессио-нальной мистике, изначально питала православная религиозно-учительная традиция.
Ключевые слова: религиозно-философская поэзия, метафизика, романтизм.
«Метафизика» есть основное понятие в традиции философского мышления, под которым понимается учение об умозрительно постигаемых и сверхчувственных началах всего существующего, структуре и наиболее общих законах и принципах Бытия как целого, о его причинности и целесообразности, часто не поддающихся механистически-рационалистическому истолкованию. Вопро-
шание в художественном творчестве А.К. Толстого об основании, о смысле и цели действительности в целом, смысле собственной жизни, о горизонте существования человека во Вселенной, а также неразделенность философской мысли и религиозного переживания -отличительные черты поэта-мыслителя второй половины XIX в. Именно в этом контексте на наличие метафизических начал в поэзии А.К. Толстого указывали В.С. Соловьев, В.В. Розанов, Н.О. Лосский, арх. Иоанн Сан-Францисский, И.А. Ильин, В.В. Зеньковский, отчасти П.А. Гапоненко, В.Ю. Троицкий, В.А. Никитин и др. К разряду категорий и вопросов, воплощенных в его поэзии и в той или иной мере проецирующихся на метафизические, относятся вопросы теодицеи, иерархии в мироздании, категории пространства и времени, смерти и бессмертия, любви, красоты, добра как сверхчувственных «идей» (сущностей), которые увенчиваются идеей блага.
Отметим, что художественно-словесная метафизика оказывается при этом в принципе неотделимой от романтического мировосприятия, в методе которого заключено стремление к религиозно-философскому постижению Мира, системы «Человек - Общество -Земля - Космос - Бог». При этом романтики (конечно, с учетом творческой индивидуальности) актуализируют не столько отдельные составляющие, сколько наличие онтологической константы, разворачивая ее как имманентную Бытию в целом. Мироздание, настаивают поэты, непременно заполнено другими субстанциями помимо человека, правомерно занимающими в нем, а следовательно, и в поэтической системе свою нишу. Отсюда проистекает характерная для художественного метода романтизма актуализация «звуков», «цвета» и даже «запахов» как выражение наполненности, или «полноты» Бытия, выражаясь метафизическими понятиями, его «населенности». Отметим также, что в данном случае речь идет именно о художественной попытке постижения мира поэтом-романтиком и его места в нем, а не просто об эмпирическом познании, которое никогда не даст ответа на вопрос о смысле человека.
В XIX в. традиция поэтического философствования вслед за Е.А. Баратынским, А.С. Пушкиным была продолжена «любомудрами», прошедшими путь от восторженного освоения немецкой классической философии до критического отношения к ней. На место
© Солодкова С.В., 2012
