CC BY
72
УДК 94 (470. 4) "18"
ГУБЕРНАТОРЫ И ДВОРЯНСТВО КАЗАНСКОЙ ГУБЕРНИИ: УРОКИ КОНФЛИКТОВ (ПЕРВАЯ ЧЕТВЕРТЬ XIX ВЕКА)
© 2009 А.Н. Бикташева
Казанский государственный университет
Поступила в редакцию 29.02.2008
В статье анализируется специфика взаимоотношений, сложившихся между казанскими губернаторами и представителями корпоративных дворянских учреждений - губернских собраний. Вскрываются причины прямой конфронтации между ними и ее последствия.
Ключевые слова: Казанская губерния, губернатор, дворянское собрание, предводитель дворянского собрания.
С возрождением института губернаторства в государственном устройстве современной России резко возрос исследовательский интерес к институциональной истории. Обращение к опыту губернского администрирования обусловлено осознанием возрастающей роли регионов в системе государственного управления. Вместе с тем региональная специфика деятельности губернаторов до сих пор остается проблемой неизученной.
Моделью изучения различных политических практик начала XIX века для нас послужила Казанская губерния. Она являлась одной из "узловых" территориально-административных единиц в империи. У нее были как типичные, так и специфические черты. В географическом отношении она соединяла европейскую и азиатскую части России, а в хозяйственном - была одной из характерных для Поволжья аграрных регионов с промышленно-развитым центром. Губерния отличалась поликонфессиональным и этническим составом населения. При этом в делопроизводственных материалах изучаемого периода она именовалась "внутренней" и воспринималась как одна из "великоросских". С точки зрения бюрократических ценностей местное губернаторство, безусловно, имело статусное преимущество.
Отличия региональных форм управления получили отражение в Российском законодательстве, в частности, второй том "Свода законов" все местное управление разграничивал на "общее образование управления в губерниях", имевшее распространение на 45 губерний, и на "особенные" 19 губерний. К середине XIX века в 28 губерниях (из 64-х существующих) выборные органы дворянского самоуправления наряду с губернатором участвовали в управлении "вверенной ему губернии". Само это участие в управ-
Бикташева Алсу Назимовна, кандидат исторических наук, доцент кафедры отечественной истории до ХХ века. E-mail: [email protected]
лении губернией рассматривается мною как региональная специфика. Здесь сфера полномочий губернатора пересекалась с пространством власти выборных органов дворянского самоуправления. Здесь губернаторы вынуждены были править с оглядкой на мнение дворян.
В Казанской губернии дворянству принадлежало 17% земель. Среди землевладельцев преобладали среднепоместные дворяне, владельцы крупных поместий в начале XIX века составляли 3,5% дворян губернии. С начала XIX века губернский предводитель дворянства стал назначаться верховной властью из двух кандидатов, его формальный статус приравнивался к губернаторскому, поскольку при назначении ему присваивался чин IV класса. Губернский предводитель возглавлял дворянское общество, председательствовал в депутатских собраниях, был членом всех губернских Комитетов, комиссий и присутствий. Имел право обращаться в центральные органы и непосредственно к императору. Все это придавало его должности реальный вес. Важным "этапом пробуждения" общественной активности в провинции стала эпоха наполеоновских войн, полученный импульс всеобщего единения в мирной жизни проявился в бюрократических реалиях дворянских выборных кампаний, в отстаивании и защите корпоративных интересов. В Казанской губернии это приобрело форму противостояния "неугодным" представителям "коронной" власти в лице губернаторов.
Началось это противоборство в 1814 году после смерти гражданского губернатора Б.А. Мансурова, и только в 30-е годы усилиями военного губернатора С.С. Стрекалова раскол местного общества постепенно был преодолен. За этот период сменилось шесть казанских губернаторов. Трое из них были уволены с отдачей под суд. Формально у каждого был свой повод увольнения: у П.Ф. Гурьева - "по подозрению во взятке", у И.А. Толстого - "за злоупотребления влас-
тью", у П.А. Нилова - "за превышение власти". Но причина отрешения от должности всех трех начальников Казанской губернии оказалась общей - "личные неудовольствия не только между частными лицами, но и между облеченными званием службы, чему служат доказательством прения по выборам дворянским" [3]. Эти строки приведены нами из должностного рапорта губернского прокурора Г.И. Солнцева (бывшего ректора Казанского императорского университета). Он пояснял, что на период правления каждого из этих губернаторов приходились очередные дворянские выборы, "по коим некоторые дворяне, на службу избираемые начальниками губернии по разным случаям не были утверждаемы, а вместо оных определяемы губернским правлением коронные чиновники".
Первый конфликт произошел между губернским предводителем дворянства надворным советником Г.Н. Киселевым и вице-губернатором Ф.П. Гурьевым, исполнявшим обязанности гражданского губернатора. Он имел все основания для получения должности казанского губернатора, был молод, энергичен, состоятелен, мог претендовать на поддержку высокопоставленных родственников в столице. В 1815 году в соответствие с указом 4 февраля 1803 года в Казанской губернии по выборам баллотировались 14 представителей дворянского сословия на "общую по государству службу", но утверждены были только семеро из них. Руководствуясь законным правом, губернатор не утвердил отдельных кандидатов на должности исправников и чиновников земских судов. Это послужило поводом для жалоб губернского предводителя дворянства Киселева "о не утверждении губернским начальством избранных на следующее трехлетие чиновников", направленных в Сенат и другие ведомства [5]. Потребовали "надлежащего объяснения" от губернатора. Гурьев объяснил свою позицию обер-прокурору Сената графу Салтыкову: "Милостивый государь! Все старания мое и усердие было показать в дворянском собрании на нынешнее трехлетие мою беспристрастность, не уклоняясь ни мало от законов и Высочайшего Учреждения, я совершил его. Казалось бы, дворянскому собранию оставалось только чувствовать удовольствие, видя, что достойные люди утверждены, и никак не принимать в оскорбление, если на кого мое утверждение не могло быть. Не я их не утверждал; но законы не дали им права быть утвержденными". Далее он ссылается на предписание министра внутренних дел от января 1815 года за № 72 "о недопущении к выборам невнесенных в дворянскую родословную книгу", что послужило отводом некоторых кандидатов. При этом он заранее ознакомил с
ним как дворянское собрание, так и в личной беседе с губернским предводителем убеждал, "чтобы в исправлении земских судов выбор был на людей совершенно опытных по службе, и не замеченных никак в пороках". Обоснованием проводимой губернатором столь жесткой кадровой политики была сложившаяся криминогенная ситуация в губернии, а также участившиеся злоупотребления со стороны земских исправников и земских судов. Защищая правомочность своих поступков, лишенных каких-либо личных притязаний, Гурьев далее пишет: "В моих замечаниях, представленных при донесении Правительствующему сенату изволите усмотреть, имел ли я право согласиться на утверждение дворянством избранных, замеченных по суду в послаблении и попущении к виновным по следствиям оказавшихся в пьянстве, буйстве, лихоимстве и дерзостных поступках. Какой пример для вверенного ему уезда, и может ли под начальством такового, быть спокоен разноплеменной народ, населяющий уезды отдаленных губерний? Основываясь на сем рассуждении, я семерых не мог согласиться утвердить, в том числе уездного судью Палицына, которого нетрезвая жизнь и предосудительные поступки также отклонили меня на его утверждение" Его обращение заканчивалось просьбой: "При слушании дела в Правительствующем Сенате, если Вы изволите меня найти совершенно правым, то поставьте на вид циркулярно губерниям мою справедливость, и чтобы дворянское собрание при своих отступлениях от правил, дворянству в высочайшем Учреждении изложенных, не могло и впредь делать свои несправедливые жалобы на начальника губернии и укорять его в оскорблении той деятельности, которую он удостоен, управляя Высочайшим соизволением вверенною ему губернию" [5, 1-2]. Суть начавшегося противостояния заключалось в стремлении губернатора на обозначившиеся вакансии назначать чиновников от правительства. Это воспринималось дворянством как ущемление их корпоративных интересов. Если же правитель губернии по каким-либо причинам не устраивал местное общество, не сумев выстроить личные отношения с предводителем дворянства, для его удаления использовались все допустимые средства. В данном случае Сенат принял сторону предводителя дворянства. 5 августа 1815 года было вынесено строгое замечание вице-губернатору Гурьеву "за нанесение губернскому предводителю неудовольствия по выборам". Это значительно усилило позиции местного дворянства.
Вероятно, это был не единственный случай подобной опеки и вмешательства Сената в дела органов исполнительной власти, в данном слу-
чае министерства внутренних дел. В защиту начальников губернии было издано новое узаконение "о выговорах и замечаниях губернаторам", отныне они должны были происходить "единственно от лиц министров и за их подписанием, извещая каждый раз о сем Комитет министров для сведения. А министру юстиции доводить равным образом до сведения Комитета, когда подобные замечания или выговоры будут деланы от Правительствующего Сената" [10]. Однако репутацию начальника Казанской губернии это уже не могло спасти. Ф.П. Гурьев был обвинен помещиком Мосоловым во взятках [9]. Казань ожидала нового губернатора...
Таковым стал граф Илья Андреевич Толстой (1757-1820) бывший флотский гардемарин, вышедший в отставку в чине бригадира Преображенского полка более двадцати лет тому назад. Женат он был на княжне Пелагее Николаевне Горчаковой, получив при этом к своим трем еще девять имений за женой и три винокуренных завода. Столичная знать хорошо знала графа, он был одним из старшин Английского клуба, служившего главным центром общественной жизни старой дворянской Москвы [4]. О дедушке по линии отца Лев Николаевич Толстой имел своё представление: "Дед мой был, как я его понимал, человек ограниченный, очень мягкий, веселый и не только щедрый, но бестолково-мотоватый, а главное - доверчивый. В имении его Белевского уезда Полянах, - не Ясной Поляне, но Полянах, - шло долго не перестающее пиршество, театры, балы, обеды, катанья, которые, в особенности при склонности деда играть по большой в ломбер и вист, не умея играть, и при готовности давать всем, кто просил, и взаймы, и без отдачи, а главное, затеваемыми аферами, откупами, кончилось тем, что большое имение его жены все было так запутано в долгах, что жить было нечем" [4, 20]. Так Илья Андреевич прожил все и вынужден был через влиятельных родственников вновь хлопотать о службе. В 58 лет, не имея должного опыта, он становится казанским гражданским губернатором. Его губернаторство началось страшным пожаром, поглотившим большую часть города, что не предвещало хорошего начала, да и положение дел в губернии оказалось непростым. Во время предыдущего правления обострились внутренние противоречия в чиновничьей среде. "Сообразуясь с духом господина казанского губернского предводителя Киселева раздраженным личными с господином гражданским губернатором неудовольствиями..."[6], Толстой сразу оказался в центре конфликта с местным дворянством. Многих раздражал его образ жизни, да и мотив его назначения казался очевидным. Вдохновителем и организатором оппо-
зиционных настроений стал местный помещик князь Дмитрий Васильевич Тенишев (1766-1829 гг.). Со слов В.И. Панаева, это был очень умный, богатый, дельный человек, имевший столичные связи и влиятельные знакомства [2]. Его отец был известным казанским губернатором, сам он после 14-летней службы в гвардейском Преображенском полку начал статскую службу в качестве казанского вице-губернатора. Затем становится астраханским губернатором, но был уволен и отдан под суд "за упущения по случаю эпидемии". Через два года Сенат нашел его невинным [1], но этот горестный урок несправедливой отставки оставил в нем недобрые воспоминания. Если учесть его богатейший административный опыт, затаенную обиду, конкурентное неприятие Толстого, то вполне можно предположить о его претензии на казанское губернаторство.
Начиная с 1817 года, губернский предводитель Киселев постоянно отписывал жалобы в Сенат, министру юстиции о прениях относительно отдельных кандидатов по дворянским выборам, о нарушениях указа о выборах 1803 года. Открытый конфликт между губернатором и предводителем дворянства произошел, по-видимому, на очередных дворянских выборах в марте 1818 г. Об этом имеется ряд свидетельств: "у господина казанского губернского предводителя Киселева произошли с бывшим казанским гражданским губернатором неудовольствия, и от первого, то есть - предводителя, сделан донос якобы о возникших по губернии злоупотреблениях от местного начальства" [7]; "господин Киселев, будучи во вражде с господином губернатором, употреблял все способы нанести всем служащим под его начальством прискорбие или самое несчастие" [6]. Однако обращение Киселева в Сенат уже не приносили былого эффекта (как в случае с Гурьевым), поэтому был написан донос на имя графа А.А. Аракчеева, возглавлявшего Собственную Его Императорского Величества Канцелярию.
На заседании Комитета министров 8 июля 1819 года граф А.А. Аракчеев зачитал донесение казанского губернского предводителя о злоупотреблениях местного начальства в уездах Казанской губернии по дорожному сбору. По мнению Киселева, "только личное исследование доверенной особы может ясно открыть поведение тамошнего местного начальства". К доносу прилагалась записка с распоряжениями губернского начальства, из которой явствовало, что мосты строятся чрез подрядчиков чрезвычайно дорого, завышаются расценки на установку придорожных столбов и т.д. [13]. По докладу Аракчеева Комитет министров рекомендовал на командирование в Казань двух сенаторов - тайных советников
С.С. Кушникова и графа П.Л. Санти. Донос на дорожную повинность оказался хорошо продуманным. Само существование барщины в пользу государства порождало произвол местных властей при раскладе повинностей. Не было никакой справедливости и порядка в распределении дорожной повинности между помещиками и крестьянами. Никто не следил за правильностью нарядов. По всей России дорожная повинность была одною из самых тяжелых и давала все способы к "притеснениям".
С 12 октября 1819 года начался осмотр губернии и только через десять дней ревизоры прибыли в Казань. Было принято решение об "организации особого расследования" по уездам губернии. Список следователей для производства дознания было поручено составить предводителю дворянства Г.Н. Киселёву. Таким образом, следователями стали представители той самой корпорации, донесению которой была обязана инициативою ревизия над управлением Толстого. Изначально все эти приготовления были не в пользу губернатора.
С октября 1819 года по апрель 1820 года 29 следователей произвели предварительные дознания, вскрыли факты злоупотреблений, беспорядок в ведении дел, нарушения финансовой отчетности. 14 делегированных следователей сами допустили предвзятость в ведении дел и были отданы затем под суд. Собранный материал лег в основу итогового отчета сенаторов [15]. Ревизоры рекомендовали императору учредить в Казани "Временный следственный комитет" из представителей местного дворянства для рассмотрения и решения следственных дел. 5 февраля 1820 года был уволен губернатор Толстой, не пережив тяжести предъявленных обвинений, он вскоре скончался.
В тот же месяц по именному указу была создана "Временная Комиссия" [11]. Ее возглавил Дмитрий Васильевич Тенишев. В команду князя вошли бывшие его сотрудники периода астраханского губернаторства. Статский советник Лохтин служил при нем губернским советником, коллежский советник Куклин - советником Уголовной палаты, титулярный советник Афанасьев был секретарем председателя той же палаты. Кроме перечисленных чиновников, в комиссии состояли коллежский советник Попов, полковник Мерга-сов и подполковник Евсевьев. Но "почетнейшие дворяне" не торопились на деле поддержать инициативу верховной власти на скорейшее завершение расследований. Дмитрий Васильевич Тени-шев в этот период находился в зените своих возможностей. Ревизия принесла ему желаемые результаты: был смещен неугодный губернатор, а также все местное правительство, изменен руко-
водящий состав губернской администрации, от него зависели судьбы отданных под суд, ему покровительствовали сенаторы-ревизоры. Желаемое было достигнуто, он не торопился утруждать себя работой. Но время шло, на Комитете министров граф А.А. Аракчеев прозорливо заметил: "Кажется, здесь беспорядки, ибо комиссия по сие время еще не приступала к делу, а все входит с новыми требованиями" [16].
Прибывший в Казань новый гражданский губернатор, Петр Андреевич Нилов, должен был разобраться с этими "беспорядками". Последние события значительно укрепили сложившуюся дворянскую фронду против представителей коронной власти. Новому губернатору предстояло решить: либо стать марионеткой в руках дворянской группировки, либо вернуть себе власть "во вверенной губернии". Нилов изначально был настроен на активное противоборство. Его действия были направлены против лидеров "дворянской партии" - председателя следственной комиссии князя Тенишева и губернского предводителя Киселева.
Судьба Временной казанской комиссии была решена 15 апреля 1822 года после обсуждения на Комитете министров донесения губернатора "О беспорядках и злоупотреблений по Казанской губернии" [14]. Через четыре месяца она была официально ликвидирована. Нилову удалось организовать досрочное переизбрание губернского предводителя, обвинив Киселева в подозрении во взятках, отдача в рекруты чужих людей и нецелесообразной растрате пожертвованных дворянством денег. Подобные решительные меры не способствовали умиротворению отношений с местным дворянством. Конфронтация лишь усиливалась, не прекращался поток жалоб на поступки и поведение начальника губернии. Для разрешения сложившейся ситуации в Казань был направлен сенатор В.Ю. Соймонов. Верховная власть наделила его генерал-губернаторскими полномочиями. У Нилова с сенатором Соймоновым отношения не сложились, поэтому он вынужден был покинуть Казань и после долгих разбирательств решением Комитета министров он был уволен от должности.
Крах проекта создания корпоративной следственной комиссии послужил правительству полезным уроком. Указом от 21 мая 1823 года в Казани учреждается особый уголовный департамент под названием "Департамент уголовной палаты". Поскольку следственные дела сенаторской ревизии передавались в этот департамент, относительно его состава Комитет министров внес существенное добавление в текст указа: "дабы в делах сих не участвовал никто из чиновников и дворян Казанской губернии... Комитет
считает полезнейшим для составления Департамента сего определить в оный всех чиновников от Правительства, и вследствие того, назначить в штат вместо 4-х заседателей из дворянства и купечества, двух асессоров от короны" [12].
Временный департамент палаты уголовного суда начал свою работу 6 февраля 1824 года. После ревизии под судом находилось 1 200 человек [8]. Таковы результаты разрешения конфликтов между представителями дворянской корпорации и коронной власти, возникшие в Казанской губернии в 1815-1823 гг. За этот период усилиями местного дворянства было смещено три "неугодных" правителя губернии. Для этой цели использовались все допустимые средства противоборства - жалобы, доносы, обвинения во взятках, организация сенаторской ревизии.
Как известно, коммуникативное пространство власти неоднородно. Оно состоит из явных и скрытых ситуативных политических практик. "Казанский опыт" привел к установлению генерал-губернаторской формы правления в поволжских губерниях. Использование центральной властью проявлений региональных особенностей на этапе выработки стратегии реформ местного управления наглядно прослеживается в развитии казанских событий начала 20-х годов. Обозначившийся к концу царствования Александра I пово-
рот правительственной политики в сторону усиления вертикали исполнительной власти, на мой взгляд, следует искать в практиках губернского властвования первой четверти XIX века.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Архив Государственного Совета. Т. 3. Царствование императора Александра I (1801-1810). - СПб., 1878.
- С. 124-128.
2. Воспоминания В.И. Панаева // Вестник Европы. -1867. - Т.4. - С. 114.
3. ГАРФ, ф. 109, 1 экспедиция 1831 г., д. 529, л. 50-54.
4. Гусев Н.Н. Лев Николаевич Толстой. Материалы к биографии с 1828 по 1855 год / Н.Н. Гусев. - М., 1954. - С. 18.
5. НАРТ, ф. 168, оп. 1, д. 32, л. 1-59.
6. НАРТ, ф. 168, оп. 1, д. 633, л. 2.
7. НАРТ, ф.168, оп. 1, д. 636, л. 2 об.
8. НАРТ, ф. 168, оп. 1, д. 731, л. 1.
9. НАРТ, ф. 168, оп. 2. д. 46, л. 1-49.
10. ПСЗ-1, № 26493.
11. ПСЗ-1, № 28167.
12. ПСЗ-1, № 29480.
13. РГИА, ф. 1263, оп. 1, д. 185. л.114-115.
14. РГИА, ф. 1263, оп. 1, д. 289, л. 350-413.
15. РГИА, ф. 1286, оп. 2, д. 181, л. 1-79. "О ревизии господами сенаторами Казанской губернии 1819 г."; ф. 1263, оп. 1, д. 253, л. 329-352. "О предании суду чиновников Казанской губернии".
16. Середонин С.М. Исторический обзор деятельности Комитета министров / С.М. Середонин - СПб., 1902.
- Т. 1. - С. 448.
GOVERNORS AND NOBILITY OF KAZAN PROVINCE: LESSONS FROM CONFLICTS (THE FIRST QUARTER OF THE XIX CENTURY)
© 2009 A.N. Biktasheva
Kazan State University
In the article the specificity of mutual relations between Kazan governors and representatives of the corporate establishment (province nobility assembly) is analyzed. The reasons for their direct confrontation and its consequences are revealed.
Key words: Kazan province, governor, province nobility assembly, marshal of nobility.
Alsou Biktasheva, Candidate of History, Associate Professor, Department of the Pre-XX Century History of Russia. E-mail: [email protected]
