CC BY
94
Губернаторский дом Г.Р.Державина в Тамбове
Н.В.Грязнова
В марте 1786 года должность губернатора в Тамбове занял государственный чиновник, административная карьера которого впоследствии сложилась чрезвычайно удачно благодаря не «случаю»1, а неординарности его личности: он служил кабинет-секретарем Екатерины II, затем сенатором, президентом Коммерц-коллегии, а при Александре I возглавлял Министерство юстиции. Но в русской культуре его имя неразрывно связано с литературой, и со школьной скамьи мы используем ставший уже привычным штамп: «великий русский поэт Гаврила Романович Державин».
В момент вступления в должность тамбовскому губернатору было 43 года, он был пылок, амбициозен, полон замыслов, жаждал перемен, в том числе и перемен пространственных. Проекты градостроительного и архитектурного переустройства Тамбова были выполнены близким другом Державина Николаем Александровичем Львовым и итальянцем Джакомо Тромбаро. По масштабности замысла эти проекты можно отнести скорее к идеальным пространственным утопиям, чем к попытке решения насущных вопросов провинциальной реальности2. Архитекторами были запроектированы общественные здания невероятных для провинции размеров, общая площадь присутственных мест составляла более 8000 квадратных метров. Необходимость строительства такого здания в городе, где штат чиновников по екатерининскому законодательству не превышал 70-75 человек, вызывает большие сомнения. Кроме того, были еще запроектированы дома губернатора и вице-губернатора, казначейство, полиция.
Тем не менее губернатор приступил к действию, и почти три года его правления были отданы главным образом организации грандиозных строительных работ. Для реализации задуманного в городе было налажено производство кирпича, велись переговоры с местными помещиками о закупке камня в принадлежащих им карьерах, Державиным был даже разработан проект устройства судоходства по реке Цне для доставки в Тамбов строительного леса и камня. Проект был отправлен на рассмотрение Инженерной комиссии в Петербург, но скорой поддержки не получил, а потом «попал под сукно».
Парадокс, а может, и трагизм сложившейся ситуации, заключался в том, что все усилия по реализации грандиозной пространственной затеи оказались напрасны, не только ни одно из зданий не было построено, не приступили даже к закладке фундамента. Но даже если бы предложения Державина были приняты и начали реализовываться, дело бы
осложнило одно существенное обстоятельство - для создания новой архитектурной среды требовалось время, ее нельзя было изменить одномоментно просто потому, что начало созидания почти всегда связано с разрушением и хаосом. Нужно было все строить заново, нужно было ждать и, возможно, ждать еще очень долго, не один год, а жить в новых эстетических условиях хотелось уже сейчас. И тогда особую ценность приобрели предметы. В российской провинции знаки новой культуры проще всего было внести в интерьер. Изменив интерьер, можно было быстро создать фон, на котором предполагалось развернуть картину цивилизованной жизни.
Именно этим довелось заняться чете Державиных, так как к их приезду в Тамбов, ставший недавно губернским центром, был построен - не приобретен у обывателей, не перестроен из старого здания, а именно построен - первый дом губернатора. К строительству приступили в начале 1780-х годов, поскольку здание не зафиксировано на топографическом плане Тамбова 1782 года и, значит, тогда еще отсутствовало, а к моменту приезда Державина в марте 1786 года «обширный губернаторский деревянный дворец»3 уже существовал. Нужно сказать, что к конфирмованному плану Тамбова, выполненному в Комиссии строений в декабре 1781 года, «были приложены фасады» на некоторые казенные строения4, и дом губернатора наверняка должен был попасть в их число. Но если строительство здания началось на самой бровке берега Цны, что никоим образом не соответствовало конфирмованной градостроительной идее, значит, к началу строительства губернаторского дома конфирмованный план Тамбова в губернский центр еще не поступил и закладку здания можно датировать 1781 годом или
я
В.Л.Боровиковский. Портреты Е.Я.Державиной и Г.Р.Державина
36 4 2012
началом 1782-го. А если губернское начальство, торопя события, не успело воспользоваться конфирмованным планом для определения места строительства, то и приложенный к нему проект губернаторского дома (если такой существовал) оказался не у дел и губернаторский дом строился не по чертежам, спущенным из столицы, а проектировался на месте, то есть в Тамбове.
В этом случае единственным архитектором, способным претендовать на авторство, мог быть только первый губернский архитектор Тамбова Василий Антонович Усачев, в тот момент не только первый по счету архитектор, занявший эту номенклатурную должность, но и единственный архитектор в городе, а возможно, и во всей губернии. Справедливости ради нужно сказать, что профессионального архитектурного образования Усачев не получил, но он был не чужд искусству, так как с детских лет обучался в Гравировальной палате Академии наук у известного мастера архитектурного рисунка Михаила Ивановича Махаева. За время обучения и совместной работы Усачев стал одним из самых близких к мастеру учеников, возможно, тот даже видел в нем своего преемника. Но после смерти гравера карьера его ученика в Петербурге не сложилась, он менял работу, переходил несколько раз из Академии наук в Академию художеств и обратно и, не видя в столице профессиональных перспектив, в 1781 году принял предложение занять должность губернского архитектора в Тамбове.
Вполне вероятно, что в первые годы службы в Тамбове губернскому архитектору приходилось заниматься не проектированием новых, а снимать планы и фасады давно уже выстроенных зданий, приспосабливая их для новых целей. Видимо, поэтому на значительной части обнаруженных мною чертежей, подписанных Усачевым, представлена архитектура весьма невысокого качества. Таковы, например, чертежи губернского и уездного казначейств5, здания присутственных мест и полиции в Моршанске6. На многих листах архитектор особо отмечал ветхость строения: на планах губернского казначейства, присутственных мест, казенной палаты, палаты суда и расправы, первого и второго департаментов в Тамбове и т.д.
Но среди множества подписанных Усачевым чертежей должно же было хоть что-то относиться к проектам, выполненным самим архитектором в первые годы его пребывания в должности. Безусловно, таким проектом можно считать проект дома губернатора. В архиве мною обнаружены проектные чертежи, выполненные Усачевым на это здание7: поэтажные планы, фасад и план усадьбы, где кроме самого губернаторского дома были запроектированы флигель для прислуги, конюшня, сараи, погреб, баня.
Одноэтажный губернаторский дом проектировался прямоугольным в плане, размером почти 20 на 30 метров и состоял из двух гостиных, малого и большого залов, столовой, спальни. Так как ширина здания была достаточно большой, часть его комнат оставалась неосвещенной, на плане они от-
мечены как «задние комнаты». С двух сторон от большого зала располагались подсобные помещения, над которыми были устроены антресоли, где, вероятно, во время проведения балов находился оркестр. Губернаторский дом соединялся сенями с небольшим пристроенным флигелем, где должны были размещаться «детские комнаты», как они обозначены на чертеже. Но Державины были бездетны, и очевидно, что проект делался без их участия. Судя по времени проектирования, его заказчиками могли быть наместники, правившие в Тамбове в начале 1780-х годов.
Интересно, как рассматривался губернаторский дом проектирующим его архитектором - как универсальное жилище, способное принять любого хозяина и готовое приспособиться к любым его нуждам и запросам (ведь это здание было казенным жильем), или все-таки оно носило отпечаток личностных предпочтений губернатора и его семьи? Пристроенность детского корпуса композиционно выглядит странно, ведь можно же было с самого начала вписать все требуемые помещения в прямоугольный план. Все это наводит на мысль, что в процессе проектирования губернаторского дома поменялся заказчик, но переделывать проект полностью не стали, детский флигель просто подрисовали к зданию, которое планировочно уже сложилось, и характерная для периода классицизма центрично-осевая композиция плана была безжалостно нарушена.
Забавно, но такой архитектурно-планировочный анализ дает возможность сделать предположения непрофессионального характера. Вероятно, семья Михаила Михайловича Давыдова, губернаторствовавшего в 1781 году, была не очень большой, а сменивший его на этом посту в 1782 году Петр Петрович Коновницын был примерным семьянином со значительным потомством (пристраивались четыре детские комнаты). Именно его семейное положение повлияло на окончательную форму плана, ведь без участия правящего губернатора и согласования с ним всех особенностей будущего здания процесс проектирования такого объекта был просто невозможен.
Еще одно значительное по размерам помещение - в экспликации подписано «кладовая» - было пристроено к зданию так, что три стены комнаты оказались наружными. С функциональной точки зрения все было сделано правильно для обеспечения температурного режима в помещении, предназначенном для хранения, вероятно, продуктов. Но при таком решении общий контур плана вышел за пределы прямоугольника, а в целом здание получило неопределенно-аморфную форму. Парадный выход из дома был сделан на обширную полукруглую террасу, с которой с двух сторон спускались лестницы. Такой странный творческий метод проектирования характеризует нашего героя не с лучшей стороны - ему оказались чужды четкость и ясность классицистического мышления, логическая завершенность правильных геометрических форм. Создается впечатление, что отдельные элементы плана (сам дом, детский флигель,
кладовая) соединились как бы случайно, как пришлось, а, утратив планировочную чистоту и массу единого прямоугольника, Усачев сразу же потерял и массу фасада, который из представительного цельного здания превратился в небольшие соединенные между собой объемы.
Интересен прием выполнения чертежей планов, как бы внакладку. Усачев часто использовал его и для других проектов: на план первого этажа накладывался вырезанный четко по контуру план второго. Оба плана были подробно разработаны, подписаны назначения помещений, обозначены трубы и печи. Один план наклеивался над другим таким образом, чтобы верхний слой при необходимости мог отворачиваться и открывался нижний этаж. Особенно удобным это было в случае частичного использования нижнего вида - так были показаны антресоли в проекте дома губернатора. Такой способ архитектурной подачи особенно характерен для первых лет профессиональной деятельности Усачева. Почему он так делал - экономил время, бумагу или экспериментировал с художественной манерой? Во всяком случае, такая техника подачи встречается крайне редко, да
и последние чертежи Усачева 1797 года уже были выполнены в привычном для архитектурной графики стиле.
Судя по составу помещений, губернаторский дом был абсолютно частной постройкой, здесь не предусматривалось кабинетов, приемных, служебных помещений для отправления собственно административных функций. Особенно этот приватный характер здания подчеркивался его расположением: оно стояло на высоком берегу реки Цны, обращенное в природное окружение, даже как-то демонстративно отвернувшись от города и оставив на созерцание горожанам только хозяйственные постройки и заборы. Это кажется странным даже исходя из организации подъезда к главному входу, ведь пространство перед ним должно было быть значительным, поскольку до появления домов дворянских собраний вся общественная жизнь губернского города, как правило, была сосредоточена в доме губернатора. Губернаторские балы и другие светские развлечения были в тот период почти обязательным должностным обременением.
Парадный подъезд, объезд экипажа вокруг клумбы, цветники, вазоны, дорожки для променада - все эти атри-
План усадьбы губернаторского дома в Тамбове. Архитектор В.А.Усачев. РГИА. Публикуется впервые
Фасад губернаторского дома в Тамбове. Архитектор В.А.Усачев. РГИА
План 1-го этажа губернаторского дома в Тамбове. Архитектор В.А.Усачев. РГИА. Публикуется впервые
Вид на город Тамбов с восточной стороны. 1799 год. Рисунок В.А.Усачева. РГАДА
буты предчувствия праздника, рассчитанные на большое количество прибывающих гостей, из градостроительного сценария Усачева были вычеркнуты. На крутом берегу реки практически не оставалось места не только для разворота экипажей, даже подъезд их к главному входу, как представляется, был большой проблемой. Губернаторский «дворец» в градостроительном смысле проигнорировал не только город, городское общество, но и удобство собственно жителей дома. Что это было - профессиональный просчет архитектора, кстати, далеко не единственный в этой постройке (странная форма плана, несовпадающие простенки в идущих параллельно стенах зала, слишком узкие для парадных лестницы, спускающиеся не по дуге окружности, повторяя форму террасы, что было бы логично, а по прямой вдоль фасада), или сознательно принятое решение? Возможно, этот неожиданный градостроительный шаг был сделан Усачевым намеренно. Архитектор пытался использовать в своей практике градостроительные приемы, свойственные родному для него Петербургу, где главным парадным «проспектом» была Нева, к которой разворачивалась лицом вся помпезная столичная архитектура.
Другое объяснение необоснованному решению Усачева найти трудно, но механически перенесенные на провинциальную тамбовскую почву, его градостроительные приемы не принесли желаемого результата, более того, они разрушили градостроительную концепцию, которая была заложена в конфирмованном плане. И только для въезжающих в город по Рассказовской дороге губернаторский дом мог «сделать вид», создать определенное эстетическое впечатление. Именно с этой точки восприятия городской панорамы, с обратной стороны реки Цны, Усачев сделал впоследствии рисованную панораму Тамбова. Вполне возможно, одной из главных целей, которую преследовал архитектор в этом внушительном изображении, была фиксация собственного архитектурного творчества.
Судя по проекту Усачева, здание губернаторского дома было весьма заурядным даже по провинциальным меркам. Отсутствие профессионального образования у губернского архитектора явно сказалось на его практике, он проектировал и строил Тамбов таким, каким знал Петербург середины XVIII века, предельно упрощая свои проекты под возможности местного строительного производства, поэтому в художественном отношении одно из главных зданий Тамбова оказалось весьма скромным. Назвать его «дворцом» можно было только с обывательской точки зрения и принимая во внимание существовавшее окружение. Даже для начала 1780-х годов этот проект являл собой образец провинциального архитектурного наива.
И все-таки в 1786 году это было лучшее здание в городе. Повлиять на архитектурное решение принимавший строительство губернатор Державин уже не мог, но мог повлиять на формирование интерьера, наполнение здания предметной средой, подчеркивающей художественный вкус и изыскан-
ность хозяев. Отделочные работы взяла под свой контроль супруга губернатора Екатерина Яковлевна (урожденная Ба-стидонт). Ее современник Иван Иванович Дмитриев - поэт, впоследствии крупный государственный деятель восхищенно писал о ней: «...с пригожеством лица соединяла она образованный ум и прекрасные качества души, так сказать, чистой и возвышенной. В обществе друзей своего супруга она приобрела верный вкус и здоровое суждение о красотах и недостатках сочинения. От них же, а более от Н.А.Львова и А.Н.Оленина, получила основательные сведения о музыке и архитектуре»8. Действительно, Екатерина Яковлевна хорошо пела, пробовала писать стихи, славилась искусством вырезать силуэты. Так, издание сочинений Ивана Хемнице-ра украшал силуэт поэта, сделанный ее рукой. Поэтому есть основания полагать, что обустройством интерьеров она занималась со знанием дела.
Опыт обустройства губернаторского дома у Державиных уже был. В 1784 году Гаврила Романович был назначен губернатором в Олонец Петрозаводской губернии. Желая щегольнуть столичной светскостью, он совершил поступок, о котором в старости вспоминал со смехом, называя его «дурачеством». Он продал золотую табакерку, пожалованную ему Екатериной II за прославлявшее ее стихотворение «Фелица», и заказал на эти деньги мебель не только для губернаторского дома, но и для присутственных мест. Была закуплена и библиотека в три тысячи книг. Олонец только недавно получил статус губернского центра, правительственных зданий там еще не существовало, и салонная петербургская мебель попала, надо полагать, в обычные карельские избы. Довольно скоро, после ссоры с наместником Тутолминым, Державин был отозван с должности. Модную мебель никто купить не захотел, везти ее назад в Петербург оказалось накладно, и атрибуты цивилизации были брошены в северной глуши.
О масштабах этой просветительской акции можно судить по письму из Петрозаводска бывшего подчиненного Державина Д.Свистунова, которому поэт поручил распродать остававшееся имущество: «Харитон Лукич (Зуев - новый правитель Олонецкого наместничества. - Н.Г.) из вашего оставшегося взял (купил. - Н.Г.) столовую посуду, фаянсовую и хрустальную всю, чайный прибор, также оставшиеся вины и масла, оливки и уксус. Из мебели шесть простых ломберных столов, два овалистые канапе, один простой, а другой с бронзою, который подешевле, одно (мое любимое) резное сафе, одну дюжину раскрашенных стульев с синими подушками и две дюжины простых английских стульев. Но денег еще ни за что не заплатил, а протчих мебелей никто не покупает»9.
Когда через год Державин был назначен губернатором в Тамбов, теща отговаривала детей от лишних затрат. И это Матрена Бастидонт, жена любимого камердинера Петра III Якова Бенедикта Бастидонта, кормилица царевича Павла Петровича, жившая не просто при дворе, но и во дворце, и знавшая о роскоши не понаслышке. Матрена Дмитриевна
сразу же отправила в Тамбов письмо с наставлениями: «Вы пишите, что дом ваш довольно просторен, и для меня есть особые покои, и вы хотите их отделать. Для меня в комнате лишние уборы не надобно, потому что мне ни на уединении кого принимать; и надобно жить поскромнее, а что мебели мало у вас и то все оставите бес чего обойтися можно, и надобно то вам знать, что вы как прежде в Петрозаводске сполно мебели накупили, какова все стекла дорогова, а ныне и подумайте, что сколько на вас долгу, то надо жить поскромнее. Мебели много не нужно покупать, потому что знать не можете, сколько проживете (в Тамбове. - Н.Г.), и неужели там у дворян мастеров нет, то можно сделать попросить мебели и покрыть материями, а много мебели покупать лишнее»10.
Наставления оказались напрасными, для меблировки тамбовских общественных зданий губернатор выписал из Казани 140 шкур сафьяновых козлов. Достойных материалов для отделки интерьеров губернаторского дома в Тамбове не было, и к их поиску были подключены московские знакомые. 18 июня 1786 года из Москвы Екатерине Яковлевне было отправлено письмо от ее подруги госпожи Ар-сеньевой: «Доношу по данной от вас господину Капорину записке: бумажные обои и к ним каемки разных цветов купили, каждый аршин по 10 локтев, которые может быть
вам покажутся не очень хороши, тому причиною, что французских совсем нет, и здешней немецкой набойки лучше не нашли, а чтоб сколько-нибудь неисправности были закрыты, принуждены были осмелиться вместо одинаких приказать набить на двух цветах мраморной мелинкой разводец. Полушелковых же атласов деланных не отыскали, а на заказ малого числа ткать не берутся, а надобно, по крайней мере, чтоб было аршин до 300»11.
Для увеселения мужского общества был заказан бильярд. Державин писал местному помещику Нилову: «...известно мне, что бильярд ваш делан вашими мастерами, не можно ли, батюшка, приказать сделать и для меня такой же точно?»12 26 мая 1786 года губернатор получил ответ: «Бильярд для вас точно такой же как мой доделывать приказал, только извините, батюшка, что он поспеть прежде не может разве как месяца через полтора, по причине, что столяры должны между тем доделывать для тамбовского дому окончины, двери и протчее необходимое нужное, чтобы нам иметь удовольствие пожить вместе с вами»13 - Ниловы достраивали свой городской дом в Тамбове. В октябре 1786 года Державин обратился с просьбой к В.Н. Загоскину: «Не можно ли взять на себя труд заказать зделать на стеклянном заводе по приложенному при сем образцу сто хрустальных кольцов, у которых дужки были бы покручнее, ежели скорее не можно, то хотя через две недели доставьте их в Тамбов. И по какой цене они стоить будут не оставьте меня без уведомления, я с благодарностью моею вам заплачу»14.
Петрозаводская история повторялась - хрустальная посуда, бильярд, сафьяновая кожа для обтяжки кресел и стульев, причем все требовалось срочно, «хотя бы через две недели». Искать объяснение в привычке к роскошному образу жизни было бы неверно, будущий великий поэт рос и воспитывался почти в бедности. Правильнее считать, что создание нового окружения осознавалось им как часть просветительской миссии, формирование новой эстетики быта. Почти наверняка он видел частью своих губернаторских обязанностей демонстрацию некоего художественного примера, образца для подражания.
Образцовый проект дома гражданского губернатора для губернских городов. Архитектор А.Д. Захаров. 1803 год. Публикуется по: Ожегов С.С.Типовое и повторное строительство в России в ХУШ-Х1Х веках
Тамбов. Дом губернатора. Начало XX века
Такая «просветительская благотворительность» в среде губернского начальства в последней четверти XVIII века встречалась нередко. Генерал-губернаторы и губернаторы, бывшие жители Петербурга и Москвы, воссоздавали в российской провинции элементы своего столичного образа жизни, привнося сюда образование и светскую культуру. Здесь в миниатюре начинал повторяться характер столицы, закреплялись столичные культурные каноны и традиции: устраивались концерты и любительские спектакли, маскарады и фейерверки. По уверению Гаврилы Романовича, в годы его правления общественная жизнь в провинциальном Тамбове явно переменилась и теперь вполне могла составить конкуренцию московской жизни, «так что начало знатное дворянство не токмо в губернский город часто съезжаться, но и строить порядочные домы для их всегдашнего житья, переезжая даже из Москвы»15.
Ориентация на Москву, а еще чаще на Петербург, в среде губернской администрации становилась общей тенденцией, причем предпочтение при сравнении часто отдавалось местным образцам. Провинциальное самосознание иногда выходило даже за рамки российских представлений, и эталоном для подражания выбирались непосредственно европейские примеры. Так, пензенский генерал-губернатор А.И.Вяземский - масон и англоман, проживший четыре года в Европе, - по язвительному замечанию своего подчиненного вице-губернатора И.М. Долгорукова, «хотел в Пензе создать Лондон, и, начав с сей точки, что ни делал, что ни писал как начальник русской провинции, все было не у места и не кстати. У каждого свой конек»16.
До постройки в Тамбове театра любительские спектакли, которые ставились под руководством Екатерины Яковлевны, проходили в губернаторском доме. XVIII век - век театральный. Все пишут пьесы - от провинциального учителя до императрицы, по всей стране создаются театры - от столичных императорских до домашних крепостных в далеких помещичьих усадьбах. Театром удивляли как редкой экзотической вещицей, такое отношение вовсе не снижало его культурной значимости. Участники действия чувствовали себя причастными ко «всему просвещенному человечеству». «Входить в рассуждение о пьесах» стали не только знатоки, но и профаны17. Сама Екатерина II признавалась в письме к Гриму: «...вы знаете, как я люблю театр, праздники и вязанье»18.
Первым спектаклем, поставленным в губернаторском доме, стала пятиактная комедия Михаила Ивановича Верев-кина «Так и должно», автора Державин знал лично еще со времен обучения в Казанской гимназии, где Веревкин был директором. Оформлением действия занимался итальянец Барзанти вместе с двумя художниками-декораторами Ани-ловым и Касабуровой. Они «оснастили спектакль довольно сложной по тем временам техникой. Зрители слышали свист ветра и удары грома, наблюдали вспышки молний, появление звезд и восход солнца. По ходу действия в лес
спускались с облаков Гений - символ просвещения, Талия - муза комедии и муза трагедии Мельпомена. Заключительная картина пролога изображала украшенную колоннадой площадь с храмом просвещения. Торжественная музыка и хор прославляли науку, просвещение и законы»19. Чтобы изобразить все это, нужны были довольно сложные передвижные и подъемные механизмы, осветительные приемы и пиротехнические эффекты. Их создание - заслуга искусного театрального механика Барзанти.
Вскоре в репертуаре этой театральной труппы появилась пьеса Жана Мармонтеля «Земфира и Азор» с музыкой Гре-три. Мария Орлова, приятельница Державиной по организации тамбовских развлечений, писала ей: «Я Вам, милостивая госпожа моя Катерина Яковлевна, свидетельствую истинное мое почтение и доношу, что мы с Петром Андреевичем роль Шарлоты и Роберта уже вытвердили, почему к представлению остановки за нами не будет»20. Друзья губернаторской четы - супруги Ниловы в своем имении содержали крепостной театр и присылали своих крепостных в Тамбов для оформления декораций: «Живописца. я к вам, матушка, для расписывания кулисов отправила, прикажите ему жить у вас, только зделайте милость, прикажите отдать его на руки надежному человеку, который бы во всякое время неотлучно с ним был. по причине, что опять пить начал»21.
Державины прививали в провинции столичную салонную светскость и другими средствами. Два раза в неделю в губернаторском доме проходили вечерние приемы: по воскресеньям устраивались танцы, по четвергам - концерты; дети обучались здесь наукам - грамоте и арифметике, а для развития искусств был выписан танцмейстер и организован певческий класс, руководил которым бывший придворный певчий Аверьянов. Хоровые репетиции очень умиляли губернатора.
В губернаторском доме не забывали и о хлебе насущном, хозяева были радушны и гостеприимны. Из Петербурга выписывали большие партии вина, из Малороссии от друзей Капнистов получали варенья и конфеты, для званых обедов могло быть заказано до ста стерлядей. Н.А.Львов, зная денежные обстоятельства Державиных, подшучивал над таким образом жизни: «Поскольку бишь вы за всякий праздник своих долгов уплачиваете? Полно, что за праздник? Правда, он должен быть весьма хорош, только нельзя ли, мой друг, чтобы он был последний?»22
По мнению же самого поэта, праздники, устраиваемые им в Тамбове, «не токмо служили к одному увеселению, но и к образованию общества, а особливо дворянства, которое, можно сказать, так было грубо и необходительно, что ни одеться, ни войти, ни обращения, как должно благородному человеку, не умели, или редкие из них, которые жили только в столицах»23. «Образование общества» - какой же еще могла быть цель в эпоху Просвещения? Причем в конце XVIII века для России оно было процессом одинаково важным в двух смыслах: во-первых, как обучение, воспитание, развитие
личности и, во-вторых, собственно «образование общества» как процесс формирования гражданского общества - важнейшего элемента государственной системы. Причем процессы эти казались современникам взаимосвязанными - через образование, воспитание искусством, чувственное восприятие предполагалось развитие общественного самосознания, укрепление общественных связей. Не случайно к спектаклю «Так и должно» поэт написал пролог, в котором Гений обращается к Мельпомене и Талии со следующей просьбой: «Где грубы головы, сердца не смягчены, Законы кроткие там тщетно изданы; Вы умягчайте их игрой своей и тоном, И просвещению, наукам и законам Подпорой будьте здесь!»24
Вместе с греческими музами подпорой «просвещению, наукам и законам» была и архитектура, поэтому Державины так старались обустроить губернаторский дом, компенсировать его наружную неказистость интерьерной привлекательностью и бурлящей там жизнью. Судьба этого здания оказалась печальной. Качество постройки было настолько низким, что уже в 1797 году, то есть всего через одиннадцать лет после окончания строительства, тамбовское начальство, жалуясь на состояние административных зданий, докладывало в Сенат: «...ветхость... острога и губернаторского дома час от часу увеличивается, а генерал-губернаторский дом угрожает неминуемым падением»25. В «Материалах свода памятников истории и культуры РСФСР» утверждается, что «дом наместника (деревянный) был разобран в 30-х гг. прошлого века»26. Так как книга вышла в 1978 году, речь идет о XIX веке. Пятьдесят лет - слишком короткий срок службы даже для деревянной постройки.
В 1820-х годах (точно год не установлен) в Тамбове был построен новый дом губернатора по проекту А.Д. Захарова в полном соответствии с конфирмованным градостроительным планом. Образцовый проект дома гражданского губернатора для губернских городов был разработан Захаровым еще в 1803 году27, в Тамбове он был реализован практически без отклонений от авторского замысла и без изменений. Но, судя по плану Соборной площади 1828 года28, новый губернаторский дом в то время по назначению еще не использовался: в экспликации он значится под цифрой 6 как «дом для господина гражданского губернатора, занимаемый Приказом общественного призрения». Под цифрой 7 значится «дом, занимаемый господином гражданским губернатором», то есть даже в конце 1820-х годов губернатор продолжал жить в старом здании, построенном Усачевым на бровке реки Цны. После сноса старого дома губернатора губернское руководство переселилось во вновь выстроенное здание, и оно уже эксплуатировалось в соответствии со своей первоначальной функцией.
Существование двух домов губернатора внесло определенную путаницу в историческую литературу. Например, трудно понять, какой губернаторский дом называет
«дворцом» историк И.И.Дубасов, описывая годы правления Г.Р.Державина, если только это слово не имело иронического оттенка. Губернаторский дом, выстроенный в Тамбове при Державине, был крайне скромен и по размерам, и по художественным качествам, а тот захаровский, который существовал при жизни историка и о котором он мог судить, потому что видел его воочию, к поэту никакого отношения иметь не мог.
Непонятным представляется и высказывание известного русского искусствоведа Г.К.Лукомского: «Дом губернатора в Тамбове, выстроенный, вероятно, в бытность здесь Державина губернатором, с красивым, выходящим в сад портиком ионических колонн, может быть отнесен к числу губернаторских помещений, представляющих архитектурный интерес»29. Не вызывает сомнений то, что Лукомский видел и описывал последний губернаторский дом: здание, построенное в правление Державина, было давно разобрано. Но кажется странным, что искусствовед не узнал образцовый проект, достаточно часто воспроизводимый в различных губернских городах (например, в Полтаве, Чернигове), и принял его за постройку екатерининского классицизма. И еще одно несоответствие: портик губернаторского дома в Тамбове действительно выходил в сад, но и в образцовом проекте Захарова, и в тамбовском варианте он был дорический.
К сожалению, оба здания не сохранились, второй губернаторский дом был разрушен в первой половине ХХ века. Именно за реализованным проектом Захарова в Тамбове сохранилась память как о месте пребывания губернского руководства, а если судить по приведенным выше высказываниям историков, - как о державинском доме. О постройке Усачева долгое время не подозревали, как, возможно, не подозревают и сегодня. Поэтому наша статья в определенной степени восстанавливает историческую справедливость.
Примечания
1 Устойчивое выражение «попасть в случай», то есть сделать карьеру, понравившись царю.
2 Подробно см.: Грязнова Н.В. Губернаторство Г.Р. Державина в Тамбове, или Переустройство провинции на петербургский манер // Архитектура в истории русской культуры. Вып. 7. Санкт-Петербург и архитектура России. М.: КомКни-га, 2005. С. 409-425.
3Дубасов И.И. Очерки из истории Тамбовского края. Тамбов, 1993. С. 29.
4 Полный свод законов Российской империи. № 15294.
5 РГИА (Российский государственный исторический архив). Ф. 1488. Оп. 4. Д. 254. Л. 1-2.
6 Там же. Д. 325. Л. 1.
7 Там же. Д. 250. Л. 1.
8 Цит. по: http://www.pereplet.ru/podiem/n8-03/Seliv. shtml.
9 РНБ ОР (Российская национальная библиотека. Отдел рукописей). Ф. 247. Т. 13. Л. 397.
10 Там же. Л. 256.
11 Там же. Л. 442 об.
12 Там же. Т. 14. Л. 102.
13 Там же. Т. 13. Л. 289.
14 Там же. Л. 563.
15 Державин Г.Р. Сочинения (с объяснительными примечаниями Я.Грота). Издание императорской Академии наук. Т.6. Переписка. 1794-1816. Записки. СПб., 1871. С. 585.
16 Долгоруков И.М. Капище моего сердца, или Словарь всех тех лиц, с коими я был в разных отношениях в течение всей моей жизни. М., 1890.
17 См.: Драматический словарь / Предисловие. М., 1787.
18 Грот Я.К. Екатерина II в переписке с Гримом. СПб., 1884. С. 410.
19 Долженкова М.И., Толмачев Ю.А. Тамбовская художественная культура: учебное пособие. Тамбов, 2006.
20 РНБ ОР. Ф. 247. Т. 13. Л. 292.
21 Там же. Л. 291.
22 Грот Я.К. Жизнь Державина по его сочинениям и письмам и по историческим документам, описанная Я.Гротом: в 2 т. Т.1. СПб., 1880. С. 415.
23 Цит. по: «И пыль веков от хартий отряхнув...»: хрестоматия по истории Тамбовского края. Тамбов, 1993. С. 70.
24 Грот Я.К. Жизнь Державина по его сочинениям и письмам и по историческим документам, описанная Я.Гротом. Т.1. С. 460.
25 РГАДА (Российский государственный архив древних актов). Ф. 248. Кн. 4838. Л. 3 об.
26 Материалы свода памятников истории и культуры РСФСР. Тамбовская область. М., 1978. С. 9.
27 Ожегов С.С. Типовое и повторное строительство в России в XVIII-XIX веках. М., 1984. С. 99.
28 РГАДА. Ф.1488. Оп. 4. Д. 249.
29 Лукомский Г.К. Памятники старинной архитектуры России. Ч. 1. Русская провинция. СПб., 1916. С. 139.
Primechaniya
2 Podrobno sm.: Gryaznova N.V. Gubernatorstvo G.R.Derz-havina v Tambove, ili Pereustroistvo provintsii na peterburgskij maner // Arhitektura v istorii russkoj kultury. Vyp. 7. Sankt-Peterburg i arhitektura Rossii. M.: KomKniga, 2005. S. 409-425
3 DubasovI.I. Ocherki iz istorii Tambovskogo kraya. Tambov, 1993. S.29.
4 Polnyj svod zakonov Rossiiskoj imperii. № 15294.
5 RGIA (Rossiiskij gosudarstvennyj istoricheskij arhiv). F.1488. Op.4. D.254, l. 1-2.
6 Tam zhe. D.325. l. 1.
7 Tam zhe. D.250. l. 1.
8 Tsit. po: http://www.pereplet.ru/podiem/n8-03/Seliv. shtml.
9 RNB OR (Rossijskaya natsionslnaya biblioteka. Otdel rukopisej). F. 247. T.13. l. 397.
10 Tam zhe. l. 256.
11 Tam zhe. l. 442 ob.
12 Tam zhe. T. 14. I. 102.
13 Tam zhe. T. 13. I. 289.
14 Tam zhe. I. 563.
15 Derzhavin G.R. Sochineniya (s objasnitelnymi prime-chaniyami Ya. Grota). Izdanie imperatorskoj Akademii nauk. Т.6. Perepiska. 1794-1816. Zapiski. SPb., 1871. S. 585.
16 Dolgorukov I.M. Kapische moego serdtsa, ili Slovar vseh teh lits, s koimi ya byl v raznih otnosheniyah v techenie vsei moej zhizni. М., 1890.
17 Sm.: Dramaticheskij slovar / Predislovie. М., 1787.
18 Grot Ya.K. Ekaterina II v perepiske s Grimom. SPb., 1884. S. 410.
19 Dolzhenkova M.I., Tolmachev Yu.A. Tambovskaya hudo-zhestvennaya kultura: uchebnoe posobie. Tambov, 2006.
20 RNB OR. F. 247. T. 13, l. 292.
21 Tam zhe. l. 291.
22 Grot Ya.K. Zhizn Derzhavina po jego sochineniyam i pismam i po istoricheskim dokumentam, opisannaya Ya.Grotom: v 2 т. Т. 1. SPb., 1880. S. 415.
23 Tsit. po: «I pyl vekov ot hartij otryahnuv...»: hrestomatiya po istorii Tambovskogo kraya. Tambov, 1993. S. 70.
24 Grot Ya.K. Zhizn Derzhavina po jego sochineniyam i pismam i po istoricheskim dokumentam, opisannaya Ya.Grotom. Т. 1. S. 460.
25 RGADA (Rossijskij gosudarstvennyj arhiv drevnih aktov). F. 248. Kn. 4838. l. 3 ob.
26 Materialy svoda pamyatnikov istorii i kultury RSFSR. Tambovskaya oblast. М., 1978. S. 9.
27 Ozhegov S.S. Tipovoe i povtornoe stroitelstvo v Rossii v XVIII-XIX vekah. М., 1984. S. 99.
28 RGADA. F.1488. Op. 4. D. 249.
29 Lukomskij G.K. Pamyatniki starinnoj arhitektury Rossii. Ch. 1. Russkaya provintsiya. SPb., 1916. S. 139.
The Governor's House of Derzhavin in Tambov.
By N.V.Grayznova
This article concerns probably the only realized project of the first provincial architect of Tambov Vasily Usachyov - the house of the Tambov governor. The project was created by the architect in 1781, and constructing was finished in 1786. Being based on the analysis of a town-planning situation, structure of a building, its facade and separate elements, the author does the conclusions about the professional receptions used by Usachyov and about his professional competence. The article analyzes the attempt of governor Derzhavin and his wife to make the governor's house the cultural center of provincial life.
Ключевые слова: дом губернатора в Тамбове, архитектор В.А. Усачев, губернатор Г.Р. Державин.
Key words: the house of the governor in Tambov, architect V.A.Usachov, governor G.R.Derzhavin.
