CC BY
195
Н.К. ДАНИЛОВА
Санкт-Петербург
«ГРИБОЕДОВСКИЙ ВАЛЬС» А. БАШЛАЧЁВА В КОНТЕКСТЕ ЛИТЕРАТУРЫ
Неожиданные примеры обращения к традиционным жанрам устной и письменной словесности можно найти в поэзии русского рока. Десятитомное издание «Поэты русского рока», вышедшее в последние годы, вызвало новую волну интереса к поэзии рок-музыкантов. Если раньше эти тексты были предметом обсуждения в Интернете, то теперь всё больше критических и литературоведческих исследований появляется в открытой печати. Меняется восприятие и оценка текстов. Так, по мнению А. Николаева, в конце 1980-х годов они воспринимались «в основном в контексте рок-культуры», сегодня «стихи все чаще “отлучаются” от голоса и музыки, становятся фактом литературы в строгом смысле слова» \ К таким же выводам приходит Т.Е. Логачёва: «Жанр рок-поэзии, игнорировавшийся до недавнего времени официальным литературоведением, является, тем не менее, фактом литературы и соотносится с эстетическими категориями, определившими метаморфозы в облике прозы и поэзии в ХХ в.»2. Исследователь считает, что «к анализу данного явления могут быть применены те же категории, которые используются при анализе явлений художественной культуры ХХ в.»3.
Итак, с одной стороны, рок-поэзия признается настоящей литературой. Но, с другой, устоялось мнение (его не раз высказывали и сами поэты русского рока и их почитатели), что взятые в отрыве от музыки, эти тексты не интересны. Что-то непоправимо разрушается без привычного исполнения. Записанные в виде стихов на бумаге, произведения теряют экспрессию, страсть, напряжение.
Тем интереснее выделить из всей массы произведений такие тексты, которые способны поразить не только слушателя, но и читателя. Удачным примером в этом ряду будет композиция А. Башлачёва «Грибоедовский вальс»:
В отдаленном совхозе «Победа»
Был потрепанный старенький «ЗИЛ»,
А при нем был Степан Грибоедов,
И на «ЗИЛ»е он воду возил.
Он справлялся с работой отлично,
Был по обыкновению пьян.
Словом, был человеком обычным
Водовоз Грибоедов Степан.
После бани он бегал на танцы.
Так и жил бы, как жил до сих пор,
Но случился в деревне с сеансом Выдающийся гипнотизер.
На заплеванной маленькой сцене Он буквально творил чудеса. Мужики выражали сомнения,
И таращили бабы глаза.
Он над темным народом смеялся.
И тогда, чтоб проверить обман,
Из последнего ряда поднялся Водовоз Грибоедов Степан.
Он спокойно взошел на эстраду И мгновенно он был поряжен Гипнотическим, опытным взглядом, Словно финским точеным ножом.
И поплыли знакомые лица...
И приснился невиданный сон: Видит небо он Аустерлица,
Он не Степка, а Наполеон!
Он увидел свои эскадроны,
Он услышал раскаты стрельбы,
Он заметил чужие знамена В окуляре подзорной трубы.
Но он легко оценил положенье И движением властной руки Дал приказ о начале сраженья И направил в атаку полки.
Опаленный горячим азартом,
Он лупил в полковой барабан.
Был неистовым он Бонапартом -Водовоз Грибоедов Степан.
Пели ядра, и в пламени битвы Доставалось своим и врагам.
Он плевался словами молитвы Незнакомым французским богам.
Вот и все. Бой окончен. Победа. Враг повержен, гвардейцы шабаш! Покачнулся Степан Грибоедов,
И слетела минутная блажь.
На заплеванной сцене райклуба Он стоял, как стоял до сих пор.
А над ним скалил жёлтые зубы Выдающийся гипнотизер.
Он домой возвратился под вечер И глушил самогон до утра.
Всюду слышался запах картечи И повсюду кричали «Ура!»
Спохватились о нем только в среду.
Дверь сломали и в хату вошли.
А на них водовоз Грибоедов,
Улыбаясь, глядел из петли.
Он смотрел голубыми глазами,
Треуголка упала из рук.
И на нем был залитый слезами Императорский серый сюртук.
«Вальс» поражает и необычным поворотом судьбы героя, и трагическим её завершением, но ещё больше бесконечным числом ассоциаций, возникающих при чтении. Такая ассоциативность является характерной чертой всей рок-поэзии, которая «тяготеет к максимальной многозначности, возникающей из столкновения стихийно-природных, культурноисторических и бытовых реалий», использует возможности многократного наслоения реминисценций, «достраивания» скрытых смыслов в воображении реципиента»4.
В первую очередь среди литературных источников «Грибоедовского вальса» можно выделить «Воздушный корабль» М.Ю. Лермонтова. Кажется, что ритмический рисунок стихотворения Башлачёва повторяет завораживающий ритм лермонтовского текста: «По синим волнам океана, / Лишь звёзды блеснут в небесах». Но у Лермонтова использован трёхстопный амфибрахий, а в «Вальсе» - трёхстопный анапест. Сходно чередование женской и мужской клаузул. И то, и другое произведение содержат элемент фантастического изображения человеческой жизни. Очень важен повтор деталей в облике героев. Сравним облик Наполеона:
На нем треугольная шляпа И серый походный сюртук...
И капают горькие слёзы Из глаз на холодный песок...
и Степана Грибоедова:
Он смотрел голубыми глазами.
Треуголка упала из рук.
И на нём был залитый слезами
Императорский серый сюртук.
«Обычный человек» Грибоедов Степан способен осознать себя личностью масштаба Наполеона, и это не болезненная мания, а упущенная возможность. Он так же гениален, бесстрашен, неистов, так же непобедим, как Наполеон. И какой горькой несправедливостью, какой нелепостью на этом фоне кажется его «обычная» жизнь, привычные занятия и развлечения: «он воду возил», «после бани он бегал на танцы».
В балладе Лермонтова раскрывается «глубокая конфликтность в сознании его единственного персонажа - трагическое гражданское одиночество Наполеона, покинутого всеми своими соратниками»5. По мнению Г.Н. Поспелова, здесь можно отметить сходство состояний автора и героя: Лермонтову свойственна та же конфликтность и то же одиночество.
Несколько иное сходство можно отметить у автора и героя «Грибо-едовского вальса». А. Башлачёву была присуща «беспощадная искренность, острое, подчас болезненное переживание иных сфер бытия»6. Эта черта вдруг обнаруживается и у Степана Грибоедова, она же ведет его к трагическому финалу. Кстати, эта параллель говорит об известной самостоятельности автора, он не только опирается на тексты предшественников, но и творит свой мир и своих героев.
Следующая ассоциация - это, конечно, герой Л. Толстого - Андрей Болконский, небо Аустерлица. Вновь перед нами личность яркая и значительная, «князь Андрей верит в свою звезду; он не случайно, не без цели заброшен в этот мир, он верит в то, что рожден для подвига и величия»7. Высокое небо Аустерлица для князя Андрея является воплощением величия и значительности. На фоне такого неба меркнет даже гений Наполеона. И опять в восприятии читателя Степан Грибоедов легко соотносится с образом Болконского. Они одинаково способны на великие деяния, в мечтах ведут за собой полки, одерживают победы. Но жизнь оказывается другой: запутанной, сложной, непонятной. «...Прикосновение к жизненной каше - как оно трудно и с болью даётся Болконскому»8. Возвращение к жизни после гипнотического сна оказалось для героя Башлачёва невыносимым.
Странная история Степана Грибоедова напоминает сюжет новеллы Томаса Манна «Марио и фокусник». Марио, герой Т. Манна, присутствует на сеансе гипнотизера Чиполлы, поддается его чарам и открывает перед всеми тайну своего сердца, называя имя возлюбленной, потом целует фокусника, поверив, что перед ним девушка. Пробуждение его потрясает: «Он стоял, широко раскрыв глаза и откинув назад корпус, сначала прижав обе ладони, одну поверх другой, к своим оскверненным губам, потом стал стучать по вискам костяшками пальцев, рванулся и <.. .> бросился вниз по
ступенькам. Там, с разбегу, круто повернулся на широко раздвинутых ногах, выбросил вперёд руку, и два оглушительных сухих хлопка оборвали смех и аплодисменты»9. Марио застрелил Чиполлу за то, что тот при помощи гипноза заставил его обнажить сокровенное и сделал предметом насмешек. Потрясение Степана Грибоедова иного рода. Гипноз дает возможность заглянуть в тайники натуры человеческой, увидеть то, что скрыто не только от постороннего взгляда, но и от самого человека, то есть, увидеть истинную сущность личности. Обретенное знание о себе несовместимо с привычной прежде жизнью.
Эти два текста сходны не только сюжетом, в них повторяется деталь внешнего облика гипнотизёра. В новелле Т. Манна несколько раз внимание обращается на плохие зубы Чиполлы: «острые гнилушки съеденных зубов», «оскаленные зубы», «щербатые зубы», «выщербленные зубы» - и один раз упоминаются «жёлтые пальцы». У А. Башлачёва названные детали собираются в одну: «скалил желтые зубы выдающийся гипнотизёр». В «Грибоедовском вальсе» нет такого неприятия фокусника, как в новелле Манна. И все-таки этот человек вызывает настороженность: слишком просто он вторгается в человеческие души, очевидно, чувствуя свою безграничную власть над ними.
Своеобразный культурный код зашифрован в названии произведения: «Грибоедовский вальс». Фамилия связывает водовоза Степана со знаменитым русским автором и его удивительным вальсом. В самой ритмике текста, основанной на трехсложном размере - анапесте - можно услышать привычное звучание вальса.
По жанру стихотворение А. Башлачёва можно отнести к балладе, и благодаря этому выстраивается ещё одна цепь культурных ассоциаций, имеющих отношение к «Грибоедовскому вальсу». В устной народной традиции жанр баллады определяется как произведение семейно-бытового характера с трагическим сюжетом. По мнению С.Н. Азбелева, «характерные черты народных баллад - драматизм, динамика, психологизм, эмоциональность, внимание к отдельному рядовому человеку, часто одинокому и беззащитному, но отстаивающему свою нравственную свободу даже в условиях социального бесправия <...> Сосредоточивая внимание на судьбе отдельного человека, баллада даже проблемы отвлеченно-философские трактует через личные судьбы персонажей»10. Таким образом, Степан Грибоедов примыкает к череде героев фольклорных баллад, где трагическая гибель часто знаменовала нравственную победу личности.
В «Вальсе» можно отметить следование литературной традиции, а именно балладам А.С. Пушкина, В.А. Жуковского, М.Ю. Лермонтова (о Лермонтове речь шла выше). В балладе Пушкина «Утопленник» героем становится простолюдин - мужик, занимающийся рыболовством, подчёркивается простота и даже грубость мыслей, чувств, речи11. По внешней простоте Степан сходен с героем Пушкина. В противоположность тому,
с героями баллад Жуковского его можно соотнести по «сложному комплексу душевных переживаний, соотнесенных с тайной жизнью мира», по причастности к «проблемам судьбы, личной ответственности и возмездия»12.
В простом, примитивном, понятном мире баллады А. Башлачёва вдруг прорывается невероятная сложность бытия, потенциальная мощь и величие человека, страстная тоска по значительной жизни и способность личности на деяния гигантского масштаба, на переживания, не сопоставимые с реальностью. В этих переживаниях сквозит затаенная, из глубин романтической эпохи идущая тоска по недостижимому прекрасному.
1 Николаев А.И. Словесное и до-словесное в поэзии А. Башлачёва. [Электронный ресурс] -Режим доступа: http://www.uchcom.botik.ru/az/lit/coll/ontolog1/22_nikola.htm.
2 Логачева Т.Е. Тексты русской рок-поэзии и петербургский миф: аспекты традиции в рамках нового поэтического жанра [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.uchcom.botik.ru/az/lit/coll/ontolog1/21_logach.htm.
3 Там же.
4 Там же.
5 Поспелов Г.Н. Лирика среди литературных родов. - М., 1978. - С. 170.
6 Николаев А.И. Указ. соч.
7 Бочаров С.Г. Роман Л. Толстого «Война и мир». - М., 1978. - С. 38.
8 Там же. - С. 44
9 Манн Т. Избранник: роман и новеллы. - СПб, 2002 - С. 689.
10 Азбелев С.Н. Русские исторические песни и баллады // Исторические песни. Баллады. - М., 1986. - С. 13.
11 Поспелов Г.Н. Указ. соч. - М., 1978 - С. 188.
12 Семенко И.М. Жизнь и поэзия Жуковского. - М., 1975. - С. 162.
© Н.К. Данилова
Е.М. ЕРЁМИН
Благовещенск
НОВОЕ О СТАРЫХ СТАКАНАХ, ИЛИ ИЗ ЧЕГО ПЬЮТ РОК-ПОЭТЫ (ОПЫТ СРАВНИТЕЛЬНОГО АНАЛИЗА ПЕСЕН Б. ГРЕБЕНЩИКОВА И А. БАШЛАЧЁВА)
И к нему приходят люди С чемоданами портвейна,
И проводят время жизни За сравнительным анализом вина.
Б. Гребенщиков. «Иванов»
Не скучно ли долбить толоконные лбы?
Я мету сор новых песен из старой избы.
А. Башлачёв. «Спроси, звезда»
Новое - это хорошо забытое старое Крылатое выражение
