CC BY
133
Попов Евгений Александрович
доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой общей социологии Алтайского государственного университета
(тел.: 83852774987)_
Гражданское общество в эпоху постмодерна
Статья раскрывает особенности развития гражданского общества в эпоху постмодерна. При этом отмечается противоречивое воздействие конструкций и идей постмодернизма на принципы и институты гражданского общества.
Ключевые слова: гражданское общество, постмодерн, эпоха.
E.A. Popov; Doctor of Philosophy, the professor, the head of the department of the general sociology of the Altay state university, the associate professor of the constitutional and international law of the Ministry of Internal Affairs Barnaul legal institute of Russia; tel.: 83852774987. Civil society during an era postmodern
The article reveals the peculiarities of the development of civil society in the age of postmodernism. It is noted the contradictory impact of designs and ideas of post-modernism on the principles and institutions of civil society.
Key words: civil society, postmodern, era.
^^^ последнее время, как известно, о гражданском обществе дискутируют представители раз-ш^г личных сфер жизни и научных областей. Это стало приметой эпохи, переживающей многочисленные "сломы" мировоззрений, исторических реалий, виртуальных миров, мнений и концептов. Публицистика все большее внимание обращает на неразвитость институтов гражданского общества или его диверсификацию, связанную с выраженным отдалением власти от граждан, их забот и чаяний. Такие оценочные суждения, как правило, бытуют в ситуации, когда о гражданском обществе судят по конкретным повседневным реалиям коллективной и индивидуальной жизнедеятельности людей, например, доступности или недоступности образования, участившихся случаях закрытия учреждений культуры, дороговизне продуктов питания и промышленных товаров и др. Более предметно, на наш взгляд, феномен гражданского общества рассматривается в современном социогуманитарном знании, но все же приходится в связи с этим констатировать, что зачастую спор ведется вокруг самой категориальной системы "гражданское общество" и не выходит за рамки актуализации сущностных свойств изучаемого явления. Вместе с тем существующие различные точки зрения относительно специфики гражданского общества
позволяют сделать один примечательный вывод о том, что исследователи исходят прежде всего из внутренних системных свойств самого гражданского общества. Так, к примеру, в самом широком толковании гражданское общество предстает как "правовое общество, ставящее своей первоочередной целью гуманизацию всех сторон государственного бытия" [1] или как "системное образование, необходимое для развития и закрепления в государстве институтов демократии, принципов народовластия" [2]. Как видим, в этих двух трактовках очевиден крен в сторону государства, и, действительно, развитие гражданского общества почти всегда в научном дискурсе связывается с приоритетами государственности и государства над всеми иными. Такое доминирование можно, с одной стороны, объяснить еще сохраняющейся инерцией прошлого, когда основной закон страны прямо указывал на такое превалирование (Конституция РСФСР 1978 года, например, сначала устанавливала основы общественного строя и политики, а затем сравнивала позиции государства и личности, однозначно отдавая приоритет государству [3]), с другой стороны, сам термин "гражданское общество" в этимологическом смысле сразу наталкивает на цивилистическое понимание сути этого феномена. Именно поэтому гражданское общество связывается прежде всего с государственной политикой, с философией госу-
266
дарства, с устройством власти, наконец, с явлениями экономики, демографии и т.д. Этот факт, к примеру, отмечает А.В. Тонконогов, полагая, что государственная политика Российской Федерации "должна представлять собой систему официальных научно-прагматических взглядов и принципов, определяющих направления, средства и методы совместной деятельности органов законодательной, исполнительной, судебной власти и институтов гражданского общества по защите национальных духовных...ценностей..." [4]. На первое место, как видим, вновь выдвигаются приоритеты и концепты государственной политики, хотя и признается необходимость совместного участия государства и институтов гражданского общества в защите и сохранении ценностей. Безусловно, можно согласиться с установившимся в социогуманитарном знании мнением о непреложной связи гражданского и государственного, но речь идет не только об этом отношении. Нужно иметь в виду, что гражданское общество - это выраженная в особых, допустимых с точки зрения права, формах позиция граждан по отношению к деятельности государства и его механизмам, это ценностно-смысловая система, утверждающая духовно-консолидирующие доминанты в жизни человека и социальном бытии.
В правоведении сложился дискурс, в котором гражданское общество в своем становлении и развитии связывается с правом. Некоторые исследователи в связи с этим признают за данность сам факт существования в России гражданского общества и влияние его институтов во всех сферах коллективной и индивидуальной жизнедеятельности человека. Так, Л.С. Мамут отмечает, что "закрепленные в Конституции РФ ценности по своему смыслу и содержанию релевантны другой реальности - развитой демократически-правовой государственности, цивилизованной рыночной экономике, сложившемуся и упрочившемуся (курсив наш. - Е.П.) гражданскому обществу..." [5]. По-видимому, для правоведов вопрос о том, что институты гражданского общества упрочили свое положение, давно уже признан решенным и не нуждающимся в какой-либо дополнительной рефлексии. Однако стоит в связи с этим отметить примечательный факт, что в действующей Конституции РФ отсутствует даже упоминание о гражданском обществе, хотя нужно признать, что многие ее нормы так или иначе к гражданскому обществу имеют отношение. И все же гражданское общество - это идеальная модель социального бытия и, как всякий идеал, практически оказывается недостижимым. В эпоху перекрестья различных мировоззрений и кон-
цептов, переосмысления известных идей и положений любая идеализация (и тем более социального феномена) становится малоубедительной.
Во времена постмодерна, ознаменовавшегося травестией самих идей социальности и государственности, не всегда удавалось прийти к единому мнению о сути и предназначении институтов гражданского общества. Представления о них неразрывно связывались с идеологией социальной справедливости (так, например, признавалось, что "именно идея социальной справедливости осуществляет интеграцию общества" [6]), с идеями о сохранности частной собственности [7] и почти всегда - с возможностью нахождения взаимопонимания с органами власти [8]. В условиях постмодерна гражданское общество переживает нелегкие времена: о каких социально-политических исканиях народа может идти речь тогда, когда человек мыслит симуляк-рами и чаще признает необходимость или допустимость разрушительной деятельности по сравнению с созидательной. Это тем более очевидно, если иметь в виду, что сама власть в 90-е годы ушедшего столетия переживала тяжелые испытания в борьбе за новую Конституцию, за демократические принципы и убеждения, за правовой характер решения проблем государственного масштаба. В этом случае постмодерн, как нам кажется, мог помочь лишь в одном - когда катастрофа власти, сопряженная с борьбой за власть, замещается искренней гражданской позицией или намерениями человека. Но этого не произошло в силу различных обстоятельств и, пожалуй, главного из них - исчезновения самого общества. Об этом, в частности, размышляет известный исследователь постмодерна В.А. Ку-тырев: "Понятие постмодернизм фиксирует состояние общества, когда оно, собственно человеческое общество, исчезает" [9] и далее: "Время не останавливается, люди, как таковые, не исчезают, а исчезает культура..." [10]. Постмодернизм сокрушает традиционные устои и ценности человека как таковые, от природы, естественные и неотчуждаемые с позиции права. Конечно, инерция постмодерна продолжает нивелировать саму возможность "закрепления" гражданского общества в российской действительности не в его пользу. Исчезнувшее общество - это не только метафорический комплекс, таковым является общество переходного периода, находящееся на грани выбора, принимающее судьбоносное для себя решение. Очевидно, что в таком социальном мире основы гражданственности, приоритеты гражданского общества также "стихают", перверсируют в открытую
267
политическую демагогию или борьбу, замещающие высшую ценность человека и обязательства государства эту ценность признавать, сохранять и развивать.
В правоведении вопрос о постмодерне имеет значение прежде всего для исторического осмысления развития различных правовых институтов, выяснения последствий воздействия постмодернистских концептов на широкий круг элементов системы права. Как известно, исследование феномена постмодерна и его возможных проявлений актуально для целого ряда научных дисциплин, а именно философии, политологии, антропологии и других. Между тем скрупулезное внимание со стороны исследователей данных научных областей к постмодерну позволяет сделать вывод о том, что и правовая сфера не осталась в стороне от многоаспектного влияния постмодерна. Несмотря на известный консерватизм, определяющий характер для жизни государства и властных систем, правовая сфера, будучи частью общественного бытия, не может и не могла оставаться вне постмодернистского пространства. И в этом смысле проблема воздействия постмодерна на право, на гражданское общество давно уже преодолела границы только исторической рефлексии и, скорее всего, нуждается в осмыслении именно юридическом, или социою-ридическом.
С точки зрения правовой науки постмодерн становится эпохой, которая должна продемонстрировать совпадение или же, напротив, несовпадение чаяний общества и гражданских претензий человека на высшую ценность в государстве.
Именно постмодерн подчеркивает преломление острых противоречий в жизни человека и социума, которые право "схватывает" и запечатлевает в многочисленных нормах и институтах. И если в иные времена, времена "до постмодерна" право решало преимущественно задачи сохранения и приумножения богатства, собственности, то в условиях постмодернистского влияния оно не может игнорировать проблемы куль-туроцентричного характера, связанные с моралью, религиозностью, ментальностью, патриотичностью и другие. А они представляются куда более серьезными и масштабными в бытии человека, влияющими на его включенность в социальную жизнь. На наш взгляд, эти концептуальные обстоятельства вернее всего характеризуются в иной системе категорий, называемой постмодернизмом. По мысли некоторых исследователей, "современная цивилизация не может ответить на такие важные и фундаментальные вопросы: кто такой человек, как он должен жить, как высвободить и плодотворно использовать
заключенный в нем творческий потенциал?" [11] Можно предположить, что ответы на эти и другие не менее актуальные вопросы дает право и его нормы. В Конституции Российской Федерации, к примеру, содержатся правовые максимы или нормы, которые позволяют в той или иной степени решить обозначенные проблемы; в этой связи наиболее показательной является статья вторая, гласящая о том, что "Человек, его права и свободы являются высшей ценностью". Признание за человеком высшей ценности в обществе и государстве не всегда было столь уж однозначным. Как известно, в ситуации идеологической детерминированности права подобного рода нормы приобретают скорее не юридический, а космологический смысл. Именно поэтому в самом начале эпохи постмодерна, когда осуществлялась заметная перестройка социальных формаций и происходили подвижки в общественном сознании, Конституции РСФСР 1978 года совершенно в ином ключе трактовала человеческое начало, поставив его в зависимость от коллективного разума - здесь уже речь шла не о высшей ценности человека, а о его включенности в широкий политический контекст. Очевидно, что в эпоху постмодерна произошла существенная трансформация отношений человека, общества и государства, а следовательно, человека, общества и права.
В эпоху постмодерна многие теоретические построения предопределили отношение к миру, к человеку, культуре. Стали возможными такие философские, политические и концептуально-правовые обобщения, которые в условиях тоталитарной идеологии никак не могли самостоятельно возникнуть или были обречены на провал и не могли должным образом оказывать воздействие на отношения человека и государства. Согласно концепции власти ярчайшего представителя постмодерна М. Фуко, люди управляют миром при помощи знаний, интеллектуальной деятельности. Описывая "микрофизику власти", мыслитель выделяет три действенных инструмента власти. Первый - иерархическое наблюдение, или способность чиновников наблюдать все, что ими контролируется, одним пристальным взглядом. Второй инструмент - способность выносить нормализующие приговоры и наказывать тех, кто нарушает нормы. Так, человека могут негативно оценить и наказать в категориях времени (за опоздание), деятельности (невнимание) и поведения (за невежливость). Третий инструмент - использование исследования для наблюдения за людьми и вынесения относительно их нормализующих приговоров [12]. В условиях постмодернизма подобного рода концепции становятся мета-нарративами, которые представляют собой по-
268
казатели образованности и организованности гражданского общества, призванному, как полагает К.А. Феофанов, "противостоять произволу власти, интеллектуально и организационно значительно уступают воле, организации и интеллектуальной разработанности акций по возвеличиванию и развенчиванию правовых решений..." [13] Это фундамент всякого гражданского общества - противостояние власти, но не отказ от права, морали, нравственности, философии, политики. Система права, пережившая времена тоталитаризма, формализованности, в эпоху постмодерна получала возможность изжить те многочисленные правовые нормы и институты, которые она по инерции продолжала актуализировать и воспроизводить. Между тем, как полагает Д.М. Азми, исследуя структуру системы права, "основное (базовое) право аккумулирует именно принципы, т.е. фундаментальные, значимые...и-дейные правила. В частности, оно объединяет в себе основоположения справедливости, право-законности, гуманизма, формально-юридического равенства участников правового общения" [14] Действительно, система права, по-прежнему ориентируясь на социально значимые принципы, традиционные для любого общества постиндустриальной эпохи, вынуждена все более дифференцированно подходить к разного рода идейным правилам, совершая необходимые исключения из них или признавая их статус кво. Примечательно, что в эпоху постмодерна всякие идейные правила сравнительно легко замещаются другими правилами, которые постепенно приобретают значения и смыслы социокультурных кодов, метанарративов и символов времени. Постмодернизм достаточно быстро и ощутимо выработал уникальные концепции знаков, допуская их перерождения, деструкции, аберрации и т.д. Таким образом, постмодернизм поставил своей важнейшей задачей крушение авторитетов и компенсацию недостающих в обществе систем общения и коммуникаций, а ярчайшей из таких систем должно стать гражданское общество, преодолевшее косные идейные правила или идеологемы.
1. Арн С.И. Социальная культура и гражданское общество // Гоаждане и гражданское общество. Гэаждане и государство: Сб. аналит. обзоров: 2005-2009. Новосибирск, 2010. С. 124.
2. Коркин В. Ю. Гэажданский ум и гражданская философия: идеологемы власти. Киев, 2008. С. 35.
3.Конституционное право России. Основные законы, конституции и документы XVIII - ХХ веков. Хрестоматия / Сост. А.П. Угроватов. Новосибирск, 2000. С. 557-565.
4. Тонконогов А. В. Мировоззренческие императивы обеспечения духовной безопасности современного российского общества // Социально-гуманитарные знания. 2010. № 2. С. 120.
5. Мамут Л. С. Конституционные основы современной российской государственности // Общественные науки и современность. 2008. № 4. С. 52.
6. Кочетков В.В., Кочеткова Л. Н. К вопросу о генезисе постиндустриального общества // Вопросы философии. 2010. № 2. С. 27.
7. Грудцына Л.Ю. Частная собственность и гражданское общество в России // Государство и право. 2008. № 6.
8. См., например: Ирхин Ю.В. Гражданское общество и власть: проблемы взаимодействия и контроля в современной России // Социально-гуманитарные знания. 2007. № 5.
9. Кутырев В.А. Экологический кризис, постмодернизм и культура // Вопросы философии. 1996. № 11. С. 25.
10. Там же. С. 26.
11. Разин А.А., Разин Р.А., Шудегов В.Е. Человек- главная ценность общества // Социально-гуманитарные знания. 2005. № 2. С. 107.
12. Foucalt M. Discipline and Punish: The Birth of the Prison. N.-Y., 1979. Р. 26-27.
13. Феофанов К.А. Цивилизационные детерминанты права: коммуникативные технологии на службе политических режимов // Социально-гуманитарные знания. 2009. № 5. С. 90.
14. Азми Д.М. Структурное строение системы права: теоретико-методологический анализ // Государство и право. 2010. № 6. С. 10.
1. Arn S.I. Social culture and civil society// Citizens and civil society. Citizens and state: C6. anolyte. reviews: 2005-2009. Novosibirsk, 2010. Page 124.
2. Korkin V.Yu. Civil mind and civil philosophy: udeonoaeMbi authorities. Kiev, 2008. Page 35. 3. Constitutional law of Russia. Basic laws, constitutions and documents XVIII - the XX centuries. Anthology / Sost. A.P.Ugrovatov. Novosibirsk, 2000. Page 557-565.
4. TonkonogovA.V. World outlook imperatives of ensuring spiritual safety of modern Russian society //Social and humanitarian knowledge. 2010. No. 2. Page 120.
5. Mamuyt L.S.Constitutional bases of modern Russian statehood // Social sciences and present.
269
2008. No. 4. Page 52. 6. Kochetkov V. V., Kochetkova L.N. To a question of genesis of post-industrial society/ /philosophy Questions. 2010. No 2. Page 27.
7. Grudtsyna L.Yu. Private property and civil society in Russia//the State and the right. 2008. No 6.
8. See, for example: Irkhin Yu.V. Civil society and power: interaction and control problems in modern Russia //Social and humanitarian knowledge. 2007. No. 5.
9. Kutyrev V.A. Ecological crisis, postmodernism and culture // philosophy Questions. 1996. No. 11. Page 25.
10. In the same place. Page 26.
11. Razin A.A., Razin R. A, Shudegov V. E. The person - the main value of society // Social and humanitarian knowledge. 2005. No. 2. Page 107.
12. Foucalt M. Discipline and Punish: The Birth of the Prison. N. - Y., 1979. River 26-27.
13. Feofanov K.A. Civilizational determinants of the right: communicative technologies on service of political regimes // Social and humanitarian knowledge. 2009. No 5. Page 90.
14. Azmi D. M. Structural structure of system of the right: teoretiko-methodological analysis // State and right. 2010. No 6. Page 10.
270
