CC BY
58УДК 347.0
Б01: 10.17072/2619-0648-2020-4-122-135
ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВЫЕ НАЧАЛА ЗАПРЕТА ИЛИ ПРИОСТАНОВЛЕНИЯ УГРОЖАЮЩЕЙ ВРЕДОМ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (СТ. 1065 ГК РФ)
Е. М. Сенотрусова
Аспирант кафедры предпринимательского права, гражданского и арбитражного процесса
Пермский государственный
национальный исследовательский университет 614990, Россия, г. Пермь, ул. Букирева, 15
Е-mail: evg-suranova@yandex.ru
Аннотация: анализируются правовая природа предусмотренных статьей 1065 Гражданского кодекса РФ мер и гражданско-правовые начала их применения. Предлагается дуалистическая концепция института предупреждения причинения вреда, согласно которой приостановление или запрет деятельности рассматриваются как меры гражданско-правовой ответственности либо как меры защиты. Началом применения таких мер может быть, соответственно, вина или риск. Смысл дифференцированного подхода к правовой природе указанных мер и началам их применения сводится к различиям в правилах распределения неблагоприятных последствий, возникающих в результате исполнения судебного запрета. Ключевые слова: предупреждение причинения вреда; угроза нарушения; ответственность; меры защиты; судебный запрет
© Сенотрусова Е. М., 2020
CIVIL LAW BASIS OF PROHIBITION OR SUSPENSION OF DANGEROUS ACTIVITIES (ARTICLE 1065 OF THE CIVIL CODE OF THE RUSSIAN FEDERATION)
E. M. Senotrusova
Perm State University
15, Bukirevast., Perm, Russia, 614990
Е-mail: evg-suranova@yandex.ru
Abstract: the article analyzes the legal nature of the measures provided for in article 1065 of the Civil Code of the Russian Federation and the civil law basis of their use. The author offers a dualistic concept of prevention of harm, according to which the suspension or prohibition of activity is a responsibility or a measure ofprotection. The beginning of measures may be guilt or risk. This approach provides different rules for the distribution of adverse consequences arising from the enforcement of an injunction. Keywords: prevention of harm; threat of violation; responsibility; protection measures; injunction
Институт приостановления или запрета деятельности, создающей опасность причинения вреда, появившись в российском гражданском законодательстве в 1996 г., до настоящего времени относится к наименее изученным. В науке не сложилось единого мнения относительно правовой природы предусмотренных им мер и начал их применения. Одни авторы относят их к мерам защиты, указывая, что они могут применяться к лицу независимо от наличия вины и не влекут для последнего неблагоприятных последствий1, другие - к мерам ретроспективной или проспективной ответственности2.
Между тем существующая теоретико-нормативная конструкция предупреждения причинения вреда не способна регулировать возникающие в этой сфере отношения на должном уровне, а применение к ним иных правовых предписаний по аналогии зачастую делает эту сферу внутренне противоречивой3.
1 КархалевД. Н. Соотношение мер защиты и ответственности в гражданском праве: дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2003. С. 94, 115; Стоякин Г. Я. Меры защиты в советском гражданском праве: дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1972. С. 8-9.
2 Кичигин Н. В. Приостановление, ограничение, прекращение экологически опасной хозяйственной деятельности: мера юридической ответственности или способ предупреждения причинения экологического вреда? // Конституционно-правовые основы ответственности в сфере экологии: сб. матер. Международ. науч. конференций. 2019. С. 302-305; Хохлов В. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора: дис. ... д-ра юрид. наук. Самара, 1998. С. 51-53.
3 Кузнецова О. А. Научная проблема и названия цивилистических исследований // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2013. № 4 (22). С. 316-317.
Решение указанной проблемы видится в разработке дуалистической концепции предупреждения причинения вреда и дифференциации правовых последствий судебного запрета в зависимости от начала его применения4.
Приостановление или запрет деятельности как мера гражданско-правовой ответственности. Юридическая ответственность, будучи базовой категорией правовой науки, на протяжении многих столетий продолжает оставаться предметом оживленных дискуссий. Среди множества подходов наиболее обоснованными представляются классическая теоретико-правовая парадигма юридической ответственности и учения таких выдающихся цивилистов, как О. С. Иоффе, О. А. Красавчиков, В. А. Ойгензихт.
В соответствии с указанной теоретико-методологической основой исследования гражданско-правовой ответственности присущи следующие черты: применение или возможность применения государственного принуждения5, отрицательный характер последствий в виде лишения субъективных гражданских прав либо возложения новых или дополнительных гражданско-правовых обязанностей6, негативная реакция государства на поведение лица,
7
его осуждение .
При раскрытии сущности гражданско-правовой ответственности большинство авторов акцентируют внимание лишь на одном из двух аспектов этого явления: либо на правовом положении потерпевшего лица, либо на положении ответчика. Это ограничивает возможности исследования. Следует учесть оба момента: с одной стороны, имеет значение правовое положение
Приведем пример ошибочного применения положений о возмещении вреда при рассмотрении спора о судебном запрете. Комитет охраны природы обратился в суд с требованием о приостановлении деятельности завода в связи с ненадлежащей очисткой сточных вод. Суд указал, что приостановление деятельности является мерой ответственности и поэтому применяется одновременно с присуждением к возмещению вреда. Поскольку Комитет не представил доказательств, подтверждающих вид и размер причиненного населению и окружающей среде вреда, в удовлетворении требований было отказано. См.: Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 8 окт. 2007 г. по делу № А43-33745/2006-23-687 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
4 Отдельные авторы также признают двойственную природу предусмотренных статьей 1065 Гражданского кодекса РФ мер, однако изучение предложенного ими обоснования показывает, что речь идет не более чем о возможности объединении в одном исковом заявлении самостоятельных требований: о возмещении уже причиненного вреда и о запрете (приостановлении) угрожающей вредом деятельности. См., например: Борисова Е. Е. Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда окружающей природной среде: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Иркутск, 2002. С. 5; Ершов О. Г. О развитии цивилистической теории внедоговорных отношений по предупреждению причинения вреда при строительстве // Основы экономики, управления и права. 2013. № 2 (8). С. 130.
5 Иоффе О. С. Ответственность по советскому гражданскому праву. Л., 1955. С. 2.
6 Иоффе О. С. Указ.соч. С. 17; Красавчиков О. А. Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. М.: Юридическая литература, 1966. С. 190.
7 Ойгензихт В. А. Проблема риска в гражданском праве. Душанбе, 1972. С. 219.
управомоченного лица и возможность его восстановления или сохранения в ненарушенном состоянии, с другой - нельзя забывать, что ответственность предполагает негативные изменения в правовом положении обязанного субъекта и право не может быть безразлично к этому. Только такой подход, как представляется, соответствует принципу равенства участников гражданских правоотношений8.
С учетом этого в рамках предлагаемой нами концепции гражданско-правовая ответственность понимается как обеспеченная государственным принуждением или возможностью его применения негативная, осуждающая реакция государства на правонарушение, выражающаяся в установлении для правонарушителя неблагоприятных последствий в виде лишения (ограничения) субъективного права и возможных сопутствующих обременений или потерь имущественного, организационного или личного характера, которые обеспечивают возможность сохранения положения управомоченного лица в ненарушенном состоянии.
В качестве социально-правовых оснований отрицательной реакции государства на поведение лица следует рассматривать оценку такого поведения как вредного для общества, выражение его недопустимости. Такая оценка должна соответствовать реально существующим общественным интересам, быть согласованной с запретами в других отраслях права и социальными установками. Учитывая изложенное и имея в виду, что угроза причинения вреда сама по себе уже нарушает нормальное состояние существующих право-
„9
отношений , можно утверждать, что препятствий для установления законодателем гражданско-правового деликта создания опасности не имеется. Более того, это полностью соответствует интересам развития современного общества и представлениям большинства его членов, коррелируется с отдельными видами правонарушений и наказаний в административном и уголовном зако-нодательстве10.
Итак, социально-правовыми основаниями закрепления деликта создания опасности11 в частном праве следует признать необходимость предот-
8 Кузнецова О. А. Нормы-принципы российского гражданского права. М.: Статут, 2006. С. 136.
9 Н. С. Малеин верно отмечал, что «иногда <. > под ущербом (вредом) понимают <. > любые отрицательные социальные последствия правонарушения». См.: МалеинН. С. Имущественная ответственность в хозяйственных отношениях. М.: Наука, 1968. С. 91.
10 Например, статья 47 Уголовного кодекса РФ предусматривает наказание в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью, статьей 3.12 Кодекса об административных правонарушениях РФ установлено наказание в виде административного приостановления деятельности, применяемое в случае возникновения угрозы причинения вреда жизни или здоровью людей, окружающей среды, а также при наличии иных обстоятельств.
11 В зарубежной доктрине и судебной практике также встречается подход, согласно которому создание угрозы причинения вреда рассматривается как самостоятельное
вращения причинения вреда и обеспечения реальной защищенности членов общества, создания благоприятного климата для предпринимательской и прочей экономической деятельности. Такой деликт в качестве элементов включает в себя действия (бездействие) лица, угрозу причинения вреда и причинную связь между ними, а также вину как основное начало применения указанных в статье 1065 Гражданского кодекса РФ мер.
Рассмотрение предусмотренных статьей 1065 Гражданского кодекса РФ мер в качестве мер ответственности требует обоснования их негативного характера, выражающегося в лишении лица принадлежащего ему субъективного права (его ограничении) и сопутствующих расходах или потерях12.
При установлении постоянного или временного запрета осуществления деятельности правоспособность ответчика не затрагивается, поскольку лицу запрещается осуществлять не определенный вид деятельности в целом, а конкретную начатую или планируемую деятельность с вполне конкретными заданными параметрами13. Входящей в содержание правоспособности абстрактной возможностью совершать ту или иную деятельность не может быть создана реальная угроза причинения вреда в отношении конкретного права (блага). Угроза всегда создается конкретной деятельностью. При введении запрета или приостановления деятельности лица речь идет не об ограничении правоспособности, а о лишении (ограничении) самого субъективного права14.
правонарушение. См.: Fritzsche J. Unterlassungsanspruch und Unterlassungsklage. Berlin: Springer, 2000. Pp. 177-178.
12 В литературе по данному вопросу превалирует диаметрально противоположный подход, который, как правило, формулируется авторами без должного обоснования как некий общепризнанный факт. Например, А. В. Климович пишет, что «...гражданско-правовой ответственности присущ такой характерный признак, как наличие дополнительного имущественного обременения <...>. В обязательстве по предупреждению причинения вреда данный признак не усматривается». См.: Климович А. В. Обязательства по предупреждению причинения вреда в гражданском праве России // Сибирский юридический вестник. 2016. № 3. С. 79.
13 Суды в решениях о запрете или приостановлении деятельности максимально конкретно описывают спорную деятельность, указывая ее вид, место осуществления и прочие характеристики. См., например: Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 9 июля 2015 г. по делу № А60-394/2015 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». Интересно на этот счет и следующее решение: суд, отказывая Роспотребнадзору в иске о запрете ответчику осуществлять деятельность в сфере оказания парикмахерских услуг, указал, что статьей 1065 Гражданского кодекса РФ не предоставлено право заявлять требование о безусловном запрещении осуществления какого-либо вида предпринимательской деятельности на неограниченный срок. См.: Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 11 июля 2008 г. по делу № А60-3804/2008 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
14 В связи с этим представляются несостоятельными размышления В. А. Белова и Е. А. Гусевой об ограничении предусмотренными статьей 1065 Гражданского кодекса РФ мерами правоспособности ответственного лица. См.: Белов В. А. Гражданское право. Актуальные проблемы теории и практики: в 2 т. М.: Юрайт, 2016. Т. 2. С. 211; Гусева Е. А. Предупреждение причинения вреда
Реализация данной меры может повлечь для лица незапланированные убытки (необходимость консервации объекта, расторжения договоров, связанных с сопровождением и обеспечением спорной деятельности, выплаты неустоек или штрафов, порча продуктов питания в связи с приостановлением деятельности кафе или магазина, др.), невозможность получения дохода, необходимость несения иных затрат (выплаты работникам в связи с вынужденным простоем и проч.).
Негативный характер предусмотренных статьей 1065 Гражданского кодекса РФ мер требует серьезной разработки начал их применения, что, к сожалению, игнорируется отечественным законодателем15. В качестве основного такого начала, как указано выше, мы предлагаем рассматривать вину.
В цивилистике предложено множество подходов к сущности категории вины от ее объективизации и поглощения категорией противоправности16 до признания в качестве таковой психического отношения индивида к своему
17
поведению и его последствиям .
Легальное определение вины в гражданском законодательстве не может рассматриваться в качестве ориентира при решении научных проблем и нуждается в пересмотре18. Так, в статье 401 Гражданского кодекса РФ вина определяется через категории заботливости, осмотрительности и принятия надлежащих мер, что характерно для объективистского подхода. Вместе с тем при определении форм вины (умысла и неосторожности) законодатель прибегает к классической субъективистской концепции. К предложенному законодателем «смешанному» подходу возникает много вопросов. Так, законодателем не раскрыта умышленная форма вины, не указаны ее интеллектуальная и волевая составляющие, ее виды. Буквальное прочтение статьи 401 Гражданского кодекса РФ в части указания категорий заботливости и осмотрительности позволяет говорить об отождествлении вины в целом с неосторожностью как одной из ее форм. Более того, в законе не содержится указания на конкретные виды неосторожной вины, которая может существовать либо в виде легкомыслия или небрежности, либо в виде грубой и простой формы.
вследствие деятельности, представляющей повышенную опасность для окружающих, по гражданскому праву: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2014. С. 121-122.
15 В науке вопросу разработки начал применения предусмотренных статьей 1065 Гражданского кодекса РФ мер также не уделено особого внимания.
16 Шварц Х. И. Значение вины в обязательствах из причинения вреда. М.: Юридическое издательство НКЮ СССР, 1939. С. 36; Мартиросян А. Г. Соотношение вины и риска в гражданском праве // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2010. № 7. С. 254.
17 Ойгензихт В. А. Указ. соч. С. 186.
18 Достаточно полный научный анализ положений статьи 401 Гражданского кодекса РФ предложен О. А. Кузнецовой. См.: Кузнецова О. А. Совершенствование института ответственности за нарушение обязательств: законодательные итоги и новые научные проблемы // Вопросы российской юстиции. 2015. № 2 (2). С. 56-57.
Отсутствие ясности положений гражданского законодательства о формах и видах вины, необдуманное смешение законодателем противоположных теоретических подходов оказали негативное влияние на судебную практику. В большинстве случаев суды либо ограничиваются предложенными высшей инстанцией формулировками о непрезюмируемости вины19, либо вовсе не исследуют эту категорию. Изучение единичных решений, где категория вины все-таки была затронута, показывает, что вина устанавливается исходя из произвольных и зачастую неверных критериев.
Роспотребнадзор обратился в суд с требованием о запрещении ИП М. осуществлять деятельность по изготовлению продукции общественного питания на определенном объекте. Установлено, что ответчик в период с 2012 по 2014 г. допускал неоднократные и многочисленные нарушения требований санитарно-эпидемиологического законодательства, неоднократно привлекался в связи с этим к административной ответственности. Проведенной в 2015 г. проверкой установлено, что большая часть нарушений осталась не-устраненной. Решением суда требования контрольно-надзорного органа удовлетворены, решение оставлено в силе судом вышестоящей инстанции.
Само по себе окончательное решение судов не вызывает нареканий, однако нельзя не отметить, что при рассмотрении этого дела суды так и не смогли раскрыть вину ответчика надлежащим образом. Так, суд указал, что «.вина ответчика заключается в том, что, несмотря на возможность соблюдения санитарных правил, эксплуатация объекта общественного питания умышленно осуществляется в прежнем режиме, с грубым нарушением санитарных правил, неся в себе угрозу причинения здоровью граждан». Судом не исследовано отношение лица к своим действиям и созданной ими угрозе, однако большое внимание уделено его деловой репутации: «.ИП М. неоднократно игнорировал предписания административного органа либо исполнял их частично, что отрицательно характеризует предпринимателя как хозяйствующий субъект на рынке общественного питания.», «.предприниматель не
проявил себя как добросовестный субъект на рынке общественного питания,
20
не учел и не устранил по настоящее время все выявленные нарушения» .
19 Верховный Суд РФ неоднократно указывал, что поскольку статья 1065 Гражданского кодекса РФ выполняет прежде всего превентивную функцию, то вина лица, осуществляющего спорную деятельность, не презюмируется, а бремя доказывания вины ответчика лежит на истце. См., например: Определение Верховного Суда РФ от 1 сен. 2017 г. по делу № А32-26115/2016 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс». Аналогичная формулировка приводится в решениях нижестоящих судов. См., например: Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 7 апреля 2011 г. по делу № А60-42071/2010 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
20 Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 9 июля 2015 г. по делу № А60-394/2015 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
Не вдаваясь далее в проблематику категории вины, отметим, что, на наш взгляд, в отношениях по предупреждению причинения вреда должна применяться объективистская концепция вины как отступления от стандарта поведения обычного разумного участника оборота21, но с учетом некоторых индивидуальных особенностей ответчика. Поскольку в гражданском праве «.ни квалификация правонарушения, ни объем имущественной ответственности <.> от степени виновности не зависят. »22, для него требуется более упрощенная схема форм и видов вины (умысел, грубая и простая неосторожность), а для института предупреждения причинения вреда следует отказаться и от деления неосторожности на виды.
Итак, с учетом существенных различий между уголовным (по сути задающем тенденцию субъективизации вины в целом) и гражданским правом23 полагаем возможным согласиться с В. А. Беловым в том, что в гражданском праве для обнаружения вины достаточно «.установить определенные масштабы поведения лица, соизмерить его поступки с тем, как должно было бы действовать любое другое лицо, окажись оно на месте правонарушителя»24. В целях соблюдения принципа справедливости при определении среднего типа поведения следует учитывать такие особенности субъекта, как его возраст, уровень образования25, профессиональные навыки, состояние здоровье и проч. В ряде случаев стандарт поведения закреплен в специальном законодательстве (например, требования пожарной безопасности, межгосударственные стандарты).
В случае виновного и противоправного создания опасности применение предусмотренных статьей 1065 Гражданского кодекса РФ мер представляется обоснованным, а все неблагоприятные последствия исполнения судебного запрета возлагаются исключительно на виновное лицо.
21 Применение объективного подхода было характерно еще для римского права. См., например: Дигесты Юстиниана / пер. с лат.; отв. ред. Л. Л. Кофанов. М.: Статут, 2003. Т. II. С. 421. D.9.2.30.3, D.9.2.31; Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. М.: 3ерцало, 1997. С. 438. D.17.1.72.
22 Иоффе О. С. Ответственность по советскому гражданскому праву: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Л., 1954. С. 19.
23 Если в процессе применения уголовного законодательства решающую роль играет психический статус лица, его вменяемость, цели и мотивы поведения, субъективно-личностные характеристики, то в гражданских правоотношениях зачастую соответствующие обстоятельства безразличны праву. Кроме того, нельзя не отметить, что в уголовном праве легальное определение вины построено сугубо на субъективистском подходе.
24 Белов В. А. Указ. соч. С. 416. Безусловно, в данном вопросе особняком стоят отношения по возмещению вреда, где вина должна пониматься как категория субъективная. Это связано в том числе с тем, что основанием причинения вреда зачастую являются действия, квалифицирующиеся как правонарушения в отраслях публичного права, для которых, в свою очередь, характерна субъективистская теория вины.
25 Там же.
Исходя из положений статьи 1065 Гражданского кодекса РФ, применение предусмотренных ею мер допустимо как при наличии вины, так и при ее отсутствии. Вместе с тем одинаковое применение мер с неблагоприятным характером к виновному и невиновному лицам (без какой-либо дифференциации) представляется не соответствующим принципам гражданского законодательства26. Указанное требует рассмотрения запрета (приостановления) деятельности в качестве мер защиты и поиска иного, отличного от вины, начала их применения.
Вопрос о понятии мер защиты и их разграничении с мерами ответственности относится к числу наиболее дискуссионных. Одни авторы в качестве квалифицирующего критерия указывают отсутствие неблагоприятных последствий для обязанного лица27, другие допускают возможность применения таких последствий, а в качестве отличительного признака называют отсутствие вины28. Ряд цивилистов говорит о применении мер защиты независимо от вины причинителя вреда29, что еще больше размывает границу между мерами защиты и ответственности.
Д. Н. Кархалев к основным критериям разграничения мер защиты и мер ответственности относит основание и условия применения мер принуждения (соответственно, правонарушение как виновное противоправное поведение и безвиновное противоправное поведение), наличие или отсутствие неэквива-летного имущественного обременения30.
Автор отмечает, что меры защиты, к числу которых он относит прекращение или приостановление деятельности в соответствии со статьей 1065 Гражданского кодекса РФ, по своему содержанию не являются неэквивалет-ным имущественным лишением и характеризуются отсутствием осуждения поведения обязанного лица31. Применение мер защиты может сопровождаться определенным нежелательным воздействием на нарушителя, но в отличие
26 В связи с этим интересно замечание Н. С. Малеина и М. Я. Шиминовой о том, что «коллизия интересов двух невиновных равноправных участников правоотношения (причинителя и потерпевшего) не может решаться путем жертвы интересами одного из них в пользу другого. Невиновная ответственность лишена стимулирующего значения, а в ряде случаев способна стимулировать нежелательное <...> поведение граждан». См.: МалеинН. С., ШиминоваМ. Я. Эффективность предупреждения правонарушений, возникающих из причинения вреда // Проблемы искоренения правонарушений в СССР: тезисы докладов на науч. конференции. М.: [б.и.], 1971. С. 56.
27 Кархалев Д. Н. Указ. соч. С. 80.
28 Варул П. А. Методологические проблемы исследования гражданско-правовой ответственности. Таллин: [б.и.], 1986. С. 58.
29 Стоякин Г. Я. Указ. соч. С. 94; Бондаренко С. С. Предупреждение причинения вреда (статья 1065 ГК РФ) // Современное право. 2008. № 8. С. 91; Климович А. В. Указ. соч. С. 75.
30 Кархалев Д. Н. Указ. соч. С. 147.
31 Там же. С. 83.
от мер ответственности не оказывает существенного влияния на имущест-
32
венное положение и результаты хозяйственной деятельности .
Спорным представляется то, что автор не расценивает прекращение или приостановление деятельности как неэквивалентные неблагоприятные последствия для обязанного лица. Подобная мера принуждения, как указывалось выше, представляет собой лишение или ограничение субъективного гражданского права33 и способна оказать существенное неблагоприятное воздействие на финансовую сферу лица (упущенная выгода в связи с неоказанием услуг на время приостановления деятельности, срыв исполнения заключенных договоров, порча уже изготовленной и скоропортящейся продукции, подрыв деловой репутации и др.). На необходимость учета обстоятельств, касающихся правового положения лица, в отношении которого устанавливается запрет, указывают и иностранные юристы. Nicholas J. McBride и Roderick Bagshaw отмечают, что судебные запреты существенно ограничивают свободу тех, против кого они установлены, и обременяют сильнее, чем присуждение убытков. Суд должен сравнить пропорциональность бремени и лишений, которые понесет ответчик в случае установления запрета, с теми, которые испытает истец в случае отказа в установлении запрета34. Схожая позиция прослеживается и в решениях иностранных судов35.
По существу, ключевое различие между правонарушением и противоправным поведением, по мнению Д. Н. Кархалева, сводится к наличию или отсутствию вины36. Вместе с тем в положениях статьи 1065 Гражданского кодекса РФ, предусмотренные меры которой Д. Н. Кархалев относит к мерам защиты, о вине не упоминается вовсе. Возникает некое противоречие, поскольку из категоричного вывода автора следует, что применение предусмотренных статьей 1065 Гражданского кодекса РФ мер даже в случае виновного создания угрозы следует относить к мерам защиты. Кроме того, зачастую поведение лица, ставшее основанием возникновения угрозы, заслуживает осуждения, а в качестве начала применения мер ответственности многие авторы рассматривают не только осуждение, но и необходимость стимулирования37.
32 Там же. С. 84, 154.
33 Нельзя не отметить, что этот же автор к одной из форм гражданско-правовой ответственности относит лишение субъективного права. Там же. С. 153.
34McBride N. J., Bagshaw R. Tort Law. Pearson Education Limited, 2018. Pp. 11-13, 804.
35 Например: Castonguay C. et al. v. Todd Plourde et al. Appellate Court of Connecticut. No. 16227. August 19, 1997. URL: https://caselaw.fmdlaw.com/ct-court-of-appeals/1256013.html (дата обращения: 25.03.2020).
36 Кархалев Д. Н. Указ. соч. С. 83.
37 Иоффе О. С. Ответственность по советскому гражданскому праву. Л., 1955. С. 17.
К сожалению, приходится констатировать, что поиск критериев разграничения мер защиты и мер ответственности на сегодняшний день основан на произвольном отнесении к ним тех или иных предусмотренных законом мер принуждения. Законодатель, устанавливая меры принуждения, нередко не привязывает их к отсутствию или наличию вины в поведении обязанного лица. При таком положении дел доктринальное выделение только критерия вины не имеет практического значения. Так, для обязанного лица не имеет существенного значения наименование тех негативных последствий, которые будут к нему применены, если их содержание от этого не изменится. Еще более безразлично данное обстоятельство для реального или потенциального потерпевшего. Иными словами, в большинстве случаев отсутствие вины не гарантирует причинителю вреда более благоприятных последствий своего вредоносного поведения. Это обстоятельство обуславливает необходимость либо отказа от категории мер защиты, либо наделения этой категории специфической чертой, имеющей значение в практической деятельности. В качестве таковой предлагаем рассматривать предоставление обязанному лицу права требовать разделения отнесенных на него дополнительных негативных последствий с управомоченным лицом.
В данном случае началом применения негативных последствий следует признать риск как возложенную на лицо в силу указания закона обязанность устранения негативных последствий его действий (бездействия), в отношении которых презюмируется возможность (вероятность) их наступления и предотвращение которых возможно только в результате повышенного, не типичного для обычного поведения участников оборота уровня заботливости. Решение вопроса о допущении наступления негативных последствий требует тщательного анализа фактических обстоятельств дела38, некоторыми же вероятностями следует пренебрегать39.
Таким образом, применительно к институту предупреждения причинения вреда меры защиты могут быть охарактеризованы следующим образом:
1. Представляют собой обеспеченную государственным принуждением или возможностью его применения реакцию на невиновное противоправное поведение.
2. Направлены на сохранение положения потенциального потерпевшего в ненарушенном состоянии.
3. Выражаются в установлении для правонарушителя неблагоприятных последствий в виде лишения (ограничения) субъективного права и в сопутствующих обременений и потерях.
38 Ойгензихт В. А. Указ. соч. С. 224.
39 Там же. С. 72.
4. Обязанному лицу предоставляется право требовать уменьшения возлагаемых на него дополнительных негативных обременений, их распределения между ним и потенциальным потерпевшим.
Для иллюстрации применения предусмотренных статьей 1065 Гражданского кодекса РФ мер на началах системы риска немного изменим фактические обстоятельства реального судебного спора40.
Д. обратилась в суд с иском к Ш. с требованием о демонтаже пасеки на принадлежащем ответчику земельном участке в связи с наличием у нее аллергической реакции на укус пчел. Суд указал, что, поскольку у Д. имеется аллергическая реакция на пчелиный яд, а размещение пасеки на соседнем участке создает угрозу для ее здоровья, иск подлежит удовлетворению. Соблюдение ответчиком ветеринарно-санитарных правил содержания ульев с пчелосемьями само по себе не является безусловным основанием для отказа в иске при наличии угрозы для здоровья истца. Представим, что Д. приобрела участок у М. в 2018 г. и на следующий день после оформления права собственности и переезда на приобретенный участок обратилась в суд с требованием о прекращении пчеловодства Ш. Ответчик о смене собственника участка и наличии у него аллергии осведомлен не был.
Полагаем, при таких обстоятельствах началом применения такой меры послужит не вина, а риск. Так, Ш., осуществляя деятельность по разведению пчел, не может не осознавать возможность наступления аллергии на яд пчел у других лиц и, осуществляя такую деятельность, принимает на себя риск неблагоприятных последствий в подобной ситуации. Обычная модель поведения разумного участника оборота, осуществляющего такую деятельность, предполагает соблюдение ветеринарно-санитарных правил содержания ульев с пчелосемьями, которые и были соблюдены ответчиком. Федеральное законодательство не содержит запрета на размещение пасек в непосредственной близости с участками граждан, имеющими аллергию на укусы пчел. Законодательство отдельных регионов, устанавливая подобный запрет, не устанавливает требований к порядку и периодичности сбора сведений о наличии аллергии у соседей41. Обычный уровень заботливости пчеловода не предполагает ежедневного или еженедельного сбора информации о состоянии здоровья соседей, о смене собственников земельных участков. Безусловно, поскольку при изложенных обстоятельствах угроза причинения вреда здоровью истца имеется, запрет должен быть установлен. Вместе с тем с учетом отсут-
40 Определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда от 28 мая 2019 г. по делу № 37-КГ19-4 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
41 Например: Об ответственности за административные правонарушения: Закон Орловской области от 6 июня 2013 г. № 1490-03 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
ствия вины ответчика и принятия им обычных мер по предупреждению причинения вреда ему должно быть предоставлено право требовать рассмотрения судом вопроса о распределении дополнительных негативных последствий исполнения судебного запрета. Иными словами, ответчик обязан прекратить деятельность по пчеловодству, а возникшие в связи с этим потери могут быть частично или полностью (в зависимости от конкретных обстоятельств дела) переложены на истца.
Таким образом, институт предупреждения причинения вреда построен на сочетании двух начал: начал ответственности и начал несения риска. Признание двуединого начала предусмотренных статьей 1065 Гражданского кодекса РФ мер обеспечивает дифференциацию правовых последствий их применения.
Библиографический список
Белов В. А. Гражданское право. Актуальные проблемы теории и практики: в 2 т. / под общ.ред. В. А. Белова. М.: Юрайт, 2016. Т. 2.
Бондаренко С. С. Предупреждение причинения вреда (статья 1065 ГК РФ) // Современное право. 2008. № 8.
Борисова Е. Е. Гражданско-правовая ответственность за причинение вреда окружающей природной среде: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Иркутск, 2002.
Бутенко Е. В. Вина в нарушении договорных обязательств: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2002.
Варул П. А. Методологические проблемы исследования гражданско-правовой ответственности. Таллин: [б.и.], 1986.
Гусева Е. А. Предупреждение причинения вреда вследствие деятельности, представляющей повышенную опасность для окружающих, по гражданскому праву: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2014.
Ершов О. Г. О развитии цивилистической теории внедоговорных отношений по предупреждению причинения вреда при строительстве // Основы экономики, управления и права. 2013. № 2 (8).
Иоффе О. С. Ответственность по советскому гражданскому праву. Л.,
1955.
Иоффе О. С. Ответственность по советскому гражданскому праву: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Л., 1954.
Кархалев Д. Н. Соотношение мер защиты и ответственности в гражданском праве: дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2003.
Кичигин Н. В. Приостановление, ограничение, прекращение экологически опасной хозяйственной деятельности: мера юридической ответственности или способ предупреждения причинения экологического вреда? // Конституционно-правовые основы ответственности в сфере экологии: сб. матер. Междунар. науч. конференций / отв. ред. С. А. Боголюбов, Н. Р. Камынина, М. В. Пономарев. 2019.
Климович А. В. Обязательства по предупреждению причинения вреда в гражданском праве России // Сибирский юридический вестник. 2016. № 3.
Красавчиков О. А. Возмещение вреда, причиненного источником повышенной опасности. М.: Юридическая литература, 1966.
Кузнецова О. А. Научная проблема и названия цивилистических исследований // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2013. № 4 (22).
Кузнецова О. А. Нормы-принципы российского гражданского права. М.: Статут, 2006.
Кузнецова О. А. Совершенствование института ответственности за нарушение обязательств: законодательные итоги и новые научные проблемы // Вопросы российской юстиции. 2015. № 2 (2).
Малеин Н. С. Имущественная ответственность в хозяйственных отношениях. М.: Наука, 1968.
Малеин Н. С., ШиминоваМ. Я. Эффективность предупреждения правонарушений, возникающих из причинения вреда // Проблемы искоренения правонарушений в СССР: тезисы докладов на научной конференции. М.: [б.и.], 1971.
Мартиросян А. Г. Соотношение вины и риска в гражданском праве // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2010. № 7.
Ойгензихт В. А. Проблема риска в гражданском праве (часть общая). Душанбе: Ирфон, 1972.
Стоякин Г. Я. Меры защиты в советском гражданском праве: дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1972.
Хохлов В. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора: дис. ... д-ра юрид. наук. Самара, 1998.
Шварц Х. И. Значение вины в обязательствах из причинения вреда. М.: Юридическое издательство НКЮ СССР, 1939.
Fritzsche J. Unterlassungsanspruch und Unterlassungsklage. Berlin: Springer, 2000.
Nicholas J. McBride, Roderick Bagshaw. Tort Law. Pearson Education Limited, 2018.
Информация для цитирования
Сенотрусова Е. М. Гражданско-правовые начала запрета или приостановления угрожающей вредом деятельности (ст. 1065 ГК РФ) // Ex jure. 2020. № 4. C. 122-135. DOI: 10.17072/2619-0648-2020-4122-135.
Senotrusova E. M. Civil Law Basis of Prohibition or Suspension of Dangerous Activities (Article 1065 of the Civil Code of the Russian Federation). Ex jure. 2020. № 4. Рр. 122-135. (In Russ.). DOI: 10.17072/26190648-2020-4-122-135.
U и
3
W
