CC BY
171
УДК 329.75
Д. Л. Цыбаков
ГРАЖДАНСКИЙ МИЛИТАРИЗМ И ЕГО ПРОЯВЛЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ
Аннотация. В данной статье раскрывается один из аспектов проблемы милитаризации современной политики. Рассматриваются предпосылки и причины возникновения так называемого «гражданского милитаризма» как одного из последствий «холодной войны». Указывается на опасность неконтролируемого распространения принципов, методов и технологий воинского искусства за пределами военной организации государства.
Ключевые слова: актор, война, гражданский милитаризм, государство, гражданское общество, военная организация, милитаризм, милитаризация, мировой терроризм, политический процесс.
Abstract. The article gives evidence to one of the aspects of the problem of militarization of modern politics. Preconditions and reasons of the rise of the so-called “civil militarism” as one of the consequences of the “cold war” are considered. The author points at the danger of uncontrollable distribution of principles, methods and technologies of military art outside the military organization of the state.
Keywords: the actor, war, civil militarism, the state, civil society, military organization, militarism, militarization, world terrorism, political process.
Современный научный дискурс, реализуемый в рамках гуманитарного знания, отличает наличие достаточно противоречивых трактовок такого явления, как милитаризация общественных отношений. Традиционные подходы, укоренившиеся в исследовательском сообществе, сводятся к пониманию сущности милитаризма в нескольких смысловых значениях - как определенной идеологической доктрины, как политического режима или разновидности государственного строя, как мировоззрения и образа жизни [1].
Среди общественного сознания милитаризм, в частности, может проявляться в идеализации воинской службы, преувеличенных ожиданиях, связанных с результатами применения военных методов, приемов или технологий, оценке силы и благосостояния нации в терминах боевой готовности. Зарубежные исследователи еще полвека назад полагали, что среди истеблишмента демократических государств под влиянием атмосферы «холодной войны» сформировалась методология военного измерения и решения актуальных проблем современного мира - так называемая «военная метафизика» [2].
Отличительной особенностью «холодной войны» признается ее проведение преимущественно косвенными методами - с помощью так называемых «непрямых действий» [3]. После ее окончания имело место сохранение огромного военного потенциала как победившей стороны, так и участников противостояния, потерпевших фактическое поражение. Военные организации стран НАТО не понесли материального или демографического урона, что ранее было неизбежной платой за победу в традиционных войнах. В странах «восточного блока» вследствие беспрецедентного демонтажа вооруженных сил и военно-промышленного комплекса возникли предпосылки для стихийного проникновения методов и практик милитаристского содержания в сферу общественно-политических отношений.
В России, традиционно и по праву гордящейся своим героическим военным прошлым, на протяжении 1990-х гг. происходила всеобъемлющая демилитаризация, несовместимая со статусом великой державы, формально не потерпевшей поражения в открытом вооруженном столкновении. В связи с этим становятся понятны некоторые черты в сознании наших современников: по данным социологических опросов, в 1998 г. 76 % респондентов высказывались за приоритетное значение военной мощи для сохранения статуса России как великой державы, а после интервенции НАТО против Югославии их количество достигло 86 %, в 2001 г. 51,6 % опрошенных указывали на необходимость увеличения финансирования армии и военных разработок [4].
Особую остроту проблеме милитаризации современного социума придает расширение спектра значимых акторов военно-политических отношений, которые возникают ввиду невозможности институтов публичной власти в полном объеме контролировать активность своих граждан и общественных организаций в системе мировых связей и коммуникаций. При этом совершенно различные субъекты становятся практически равнозначными в процессе реального военно-политического столкновения. К ним принято относить: государства и их объединения, ведущие корпоративные структуры национального или транснационального масштаба, функционирующие в глобальном пространстве, негосударственные субъекты, действующие вне глобального рынка [5].
В настоящее время в науке все более утверждается точка зрения, согласно которой милитаризация - это не только комплекс мероприятий, призванных подготовить общество к предстоящей войне. По мнению, находящему все больше сторонников, данный процесс предполагает не только собственно военные приготовления, но и трансформацию политической системы и общественного сознания с учетом военных интересов [6].
Основной причиной этого, на наш взгляд, является исторический опыт социально-политического развития, когда именно проблематика обеспечения обороноспособности и национальной безопасности являлась приоритетной в деятельности институтов публичной власти и связанных с ними интеллектуальных и культурных элит. В результате в ряде стран в общественном сознании сформировался воинственный дух, в той или иной степени определяющей характер жизнедеятельности отдельных сегментов социальной структуры либо всей нации в целом [7].
В конце ХХ в. стало все более изменяться толкование источника и субъекта процесса милитаризации, которых предлагается не отождествлять исключительно с армией, военно-промышленным комплексом, корпоративными группами военных. Так, А. Панарин констатировал, что в постиндустриальном мире имеет место трансформация милитаристских проявлений: с государственного уровня, где они находят концентрированное воплощение в деятельности и мировоззренческих установках профессиональных военнослужащих и близких к ним социальных групп, методы и технологии военного происхождения проникают на уровень жизнедеятельности гражданского общества [8].
Предпосылкой описываемого явления признается трансформация разрозненных очагов вооруженного насилия, когда военное дело и воинское искусство охватывают известные геостратегические территории, проявляясь во всех физических пространствах и сферах жизнедеятельности [9]. На осно-
ве взглядов Е. Мессенера сформировалось понятие «полувойны» - такого состояния действительности, где отсутствует четкая грань между боевыми действиями и мирным существованием [10].
Тенденция устранения принципиального различия между военными и невоенными формами политического противостояния имеет давнюю историю. Общественные отношения в результате могут преподноситься в виде перманентного, тотального конфликта, в котором применяются многообразные формы и наиболее жестокие средства борьбы. В итоге морально-нравственные и юридические оценки этих форм и средств политического соперничества нивелируются во всеобщем противоборстве между противниками.
В результате слияния гражданской и военной сфер общественного бытия способно возникнуть специфическое состояние социума, характеризуемое распространением опыта насилия и отличающееся высокой степенью внутренней воинственности, - так называемый «гражданский милитаризм». Зарубежные исследователи определяют его как «... безоговорочное принятие военных ценностей, манер, принципов и отношений» [11]. Данный феномен формируется во многом как следствие приложения усилий партикулярных политических элит, предпочитающих военные соображения всем иным, в силу чего «гражданские милитаристы» склонны игнорировать принципы легальной политики.
По нашему мнению, именно с их стороны следует ожидать действия, направленные на ремилитаризацию государства и общества в условиях эрозии этатистских военных ориентаций, характерной для начала ХХ1 столетия. Подобный «гражданский милитаризм» характерен для политической истории многих государств, отличных по своему государственному строю и официальной идеологии.
Милитаризацию политики, видимо, не следует однозначно трактовать как результат доминирования армии или корпоративных групп военных; источником данного явления с полным основанием следует признать и сообщество гражданских политических деятелей. В связи с этим современный милитаризм, в отличие от милитаризма традиционного, выступает не столько в этатистской форме, сколько в институциональных проявлениях партикулярного общества.
Среди основных характеристик гражданского милитаризма целесообразно выделить превалирование в массовом сознании образа реального противника и предощущение непримиримого противостояния с ним. В связи с этим легальное применение оружия и других средств насилия как со стороны институтов государственной власти, так и со стороны субъектов негосударственного происхождения замещается неформальным противоборством между акторами, претендующими на доминирование в области политических отношений. Реальностью политического процесса выступают так называемые экономические, торговые, информационные, психологические и иные войны [12].
«Войны без оружия» как наиболее изощренные формы милитаризации не имеют четко очерченных юридических и хронологических границ, представляя собой комплекс мероприятий, который реализуется постоянно, как в мирное, так и в военное время, начинаясь задолго до объявления войны и продолжаясь после прекращения боевых действий либо полностью подменяя таковые. На рубеже ХХ-ХХ1 вв. методология «войн без оружия» все в боль-
шей степени стала превращаться в достояние негосударственных субъектов политических отношений [13].
В связи с вышесказанным немаловажное значение приобретает такой феномен, как «моральный эквивалент войны». Данная дефиниция впервые была предложена американским мыслителем Уильямом Джеймсом в 1910 г. [14, с. 236]. Ее содержание может быть сведено к искусственной фабрикации разного рода чрезвычайных ситуаций и абсолютизации экстремальных условий с целью достижения мобилизационного состояния гражданского общества. При этом может практиковаться ограничение прав и свобод индивидов в пользу интересов и замыслов влиятельных акторов политики. К «моральным эквивалентам» вооруженного насилия относят такие процессы, как войны с бедностью, наркотиками, неграмотностью, беспризорностью и тому подобными асоциальными явлениями, искоренение которых требует концентрации общественных ресурсов и высокой степени организованности государства и социума.
Сторонники либерализма настаивают на контрпродуктивном характере «моральных эквивалентов войны» ввиду чрезмерного расширения объема компетенции и полномочий государственной власти, достигаемого в этот период. Особенную опасность может представлять неограниченный временной период, в ходе которого осуществляется интенсивное противодействие антисоциальным проявлениям. Ввиду этого апологеты укрепления авторитарных начал в государственном управлении получают дополнительные аргументы в пользу усиления этатизации современных социумов [14, с. 238].
Среди властвующих элит сознается необходимость использования кадрового потенциала армии, принципов, технологий военного происхождения для внутренних потребностей. Многие представители правящей бюрократии предлагают обратить арсенал «военных возможностей» на решение первостепенных политических и социальных проблем, например на оптимизацию процесса социализации молодых поколений посредством внедрения идеологически приемлемых поведенческих моделей. Предполагается, что воспитанные на преодолении экстремальных ситуаций, дисциплинированные молодые люди способны стимулировать гражданскую активность молодежи и общества в целом, где моральный климат в значительной мере подорван благодаря деструктивному влиянию ценностей массовой культуры.
По мнению зарубежных обществоведов, угроза «мирового терроризма» может привести к возможной самоизоляции Запада и отказу от незыблемости гражданских прав. Западную Европу и США ожидает состояние «осажденной крепости», «военного лагеря» в связи с защитой западной цивилизации от несанкционированных вторжений со стороны «третьего мира». Эта тенденция может привести к доминированию государственного авторитаризма, когда во внешней сфере идет приспособление к потребностям мирового рынка, а внутри страны господствует управленческая парадигма милитаристского происхождения [15].
В частности, в ряде демократических государств выдвигаются идеи разработки программ организации национальных гражданских служб, функционирующих вне структуры военной организации государства, но с использованием некоторых принципов военного строительства. Целью подобных усилий признается упрочение социальной базы правящего режима, увеличение степени его легитимности и уровня поддержки государственных инициа-
тив. Например, в США все более распространяется практика формирования военизированных зонтичных организаций, в которые вовлекаются миллионы волонтеров для участия в различных общественных работах и несения добровольческой службы как в масштабах страны, так и за ее рубежами. Присутствие определенного милитаристского начала в предназначении этих, на первый взгляд, гражданских структур доказывается наличием военной терминологии («армия», «корпус», «легион»), иерархии и атрибутики, а также их функциональным предназначением.
Крупнейшими из указанных структур должны стать Корпус свободы США, организованный по инициативе администрации президента, а также Корпорация национальной общественной службы (КНОС), созданная Конгрессом США. Данные учреждения координируют деятельность двух миллионов волонтеров в рамках Американского корпуса, Корпуса пенсионеров (или людей пожилого возраста) и программы «Учись и служи, Америка».
Особую группу составляют военизированные гражданские организации, предназначенные для продвижения американских интересов в зарубежных странах, представляющие собой аппарат советников и контролеров, нацеленный на упрочение американской гегемонии в странах-сателлитах: Армия спасения, Корпус быстрого реагирования, Резервный корпус переводчиков (Гражданский корпус лингвистов запаса).
Подводя итог, следует указать, что толкование сущности современного гражданского милитаризма специфично, основано на стирании юридических, идеологических и психологических рубежей между политикой и войной, войной и миром, между вооруженными и всеми другими способами и средствами борьбы. Наличие практики спорадического распространения военных принципов и технологий за пределами военной организации государства может способствовать попыткам нарушения правопорядка и политической стабильности со стороны политических сил экстремистской направленности. Одной из задач отечественного гуманитарного знания должен стать поиск адекватных форм и механизмов противодействия милитаристским проявлениям внутреннего и внешнего происхождения.
Список литературы
1. Курочкин, Ю. С. Экономическая война / Ю. С. Курочкин. - Новосибирск, 2001. - С. 73
2. Миллс, Р. Властвующая элита / Р. Миллс. - М., 1959. - С. 143.
3. Лиддел-Гардт, Б.-Х. Стратегия непрямых действий / Б.-Х. Лиддел-Гардт. -М., 1957.
4. Зудин, А. Ю. Традиционализация и ускорение политических инноваций: к постановке проблемы / А. Ю. Зудин // Общественные науки и современность. -2007. - № 4.
5. Марков, Н. Факторы формирования военно-политической обстановки в мире в ХХ1 в. / Н. Марков // Зарубежное военное обозрение. - 2005. - № 1.
6. Никонова, Ю. Инструментализация военного опыта в СССР в межвоенный период / Ю. Никонова // Человек и война - война как явление культуры / под ред. И. В. Наресова и О. Ю. Никоновой. - М. : АИФО-ХХ, 2001. - С. 376-377.
7. Крашенинникова, В. Америка - Россия : холодная война культур. Как американские ценности преломляют видение России / В. Крашенинникова. - М : Европа, 2007. - С. 165.
8. Панарин, А. С. Агенты Глобализма / А. С. Панарин // Москва. - 2000. - № 1. -С. 11
9. Требин, М. П. Войны ХХ1 века / М. П. Требин. - Минск : Харвест, 2005. -С. 229.
10. Месснер, Е. Всемирная мятежевойна / Е. Месснер. - М. : Вече, 2004. - С 135.
11. Гольц, А. Бремя милитаризма / А. Гольц // Отечественные записки. - 2005. -№ 5. - С. 55-66.
12. Панарин, И. Н. Информационная война и дипломатия / И. Н. Панарин. -Нижний Новгород : Городец, 2004. - С. 154-155.
13. Лисичкин, В . А. Третья мировая информационно-психологическая война / В. А. Лисичкин, В. Н. Шелепин. - М., 1999. - С. 67.
14. Боуз, Д. Либертарианство: история, принципы, политика : пер. с англ. / Д. Боуз ; под ред. А. В. Куряева. - Челябинск : Социум, 2004.
15. Бек, У. Политическая динамика в глобальном обществе риска / У. Бек // Международная экономика и международные отношения. - 2002. - № 5. - С. 10-19.
Цыбаков Дмитрий Леонидович
кандидат политических наук, доцент, кафедра политологии, государственного и муниципального управления, Орловская региональная академия государственной службы
E-mail: politgmu@mail.ru
Tsibakov Dmitriy Leonidovich Candidate of political sciences, associate professor, sub-department of political science, public and municipal administration,
Orel Regional Academy of Public Service
УДК 329.75 Цыбаков, Д. Л.
Гражданский милитаризм и его проявления в современном политическом процессе / Д. Л. Цыбаков // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. - 2009. - № 1 (9). - С. 86-91.
