CC BY
836
Кабанова И. Е.
Гражданская правоспособность |
публично-правовых образований §
V» со
и органов публичной власти:
вопросы теории и правоприменительной практики £
<
со
Кабанова Ирина Евгеньевна
Московский государственный юридический университет им. О. Е. Кутафина (МГЮА)
Научный сотрудник
Кандидат юридических наук
Член Российской академии юридических наук
РЕФЕРАТ
В статье на основе анализа доктринальных источников и судебной практики дается характеристика правоспособности публично-правовых образований и органов публичной власти.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
публично-правовые образования, органы публичной власти, гражданская правоспособность
Kabanova I. E.
Civil Capacity of the Public Entities and Governmental Bodies: Theoretical and Practical Issues
Kabanova Irina Evgenyevna
Kutafin Moscow State Law University
Researcher
PhD in Jurisprudence
Member of the Russian Academy of Jurisprudence [email protected]
ABSTRACT
The article is devoted to the issue of civil capacity of the public entitiesand governmental bodies, which is analyzed on the basis of theoretical sources and judicial practice.
KEYWORDS
public entities, officials, civil capacity
Значение понятия «публично-правовые образования» в смысле определения его как общего обозначения следующих субъектов гражданского права: Российской Федерации, субъектов РФ, муниципальных образований — в гражданском законодательстве не закреплено, однако оно употребляется именно в этой трактовке и в доктрине [8], и в правоприменительной практике. Так, например, оно фигурировало в постановлении Пленума ВАС РФ от 22 июня 2006 г. № 23 «О некоторых вопросах применения арбитражными судами норм Бюджетного кодекса Российской Федерации»1 для обозначения Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных образований как участников гражданских правоотношений.
Участие публично-правовых образований в гражданско-правовых отношениях строится на базисе общего дозволения, описанного в ст. 124 Гражданского кодек-
1 Вестник ВАС РФ. 2006. № 8.
2 са Российской Федерации (далее — ГК РФ1), п. 2 которой гласит, что к ним при-^ меняются нормы, определяющие участие юридических лиц в отношениях, регули-о руемых гражданским законодательством, если иное не вытекает из закона или о природы данных субъектов.
со Публично-правовые образования, являясь обладателями публичной власти, сами х устанавливают объем правоспособности, т. е. определяют те гражданские права, н- носителями которых они могут быть, а также условия и порядок возникновения и < осуществления этих прав. Следовательно, в отличие от гражданской правоспособно ности организаций, гражданская правоспособность публично-правовых образований может быть изменена самими ее носителями в интересах общества [5].
Мера участия субъекта в правовых отношениях определяется предоставленной ему способностью иметь и осуществлять непосредственно или через своих представителей юридические права и обязанности, т. е. признаваться и являться субъектами права, т. е. его правосубъектностью [4]. Термин «правосубъектность» используется в качестве интегрирующего понятия для право- и дееспособности [7]. В литературе в течение длительного периода времени продолжаются дискуссии о соотношении терминов «правосубъектность» и «правовой статус». Однако представляется, что у лица, не обладающего правосубъектностью, не может быть правового статуса. В противном случае речь может идти о правовом положении, которое в большей степени тяготеет к фактическому, а не только правовому состоянию субъекта [11].
Особенность государства в том, что оно — суверен, носитель политической власти и, исходя из этого, определяет правосубъектность не только граждан и юридических лиц, но и свою собственную как участника гражданского оборота; в то же время эта специфика не должна изменять природу регулируемых гражданским правом отношений, в которых участвует публично-правовое образование. Публично-правовые субъекты в гражданских правоотношениях реализуют социальные функции, более того, по высказыванию Л. Мишу, «никакое государство не может выполнить своей политической миссии, если оно не будет иметь для этого необходимых материальных средств, а эти средства могут ему принадлежать только как субъекту гражданского права, способному владеть имуществом и заключать договоры» [4, с. 28].
Вступление публично-правовых субъектов в гражданские правоотношения обусловлено необходимостью удовлетворения публичных нужд, в связи с чем в современной литературе преобладает точка зрения о специальном характере правоспособности публично-правовых субъектов. Так, В. Г. Голубцов на основании тезиса об ограничении случаев выступления публично-правовых образований в гражданском обороте исключительно необходимостью осуществления публичных функций, в рамках реализации которых полномочия государственных органов на участие в гражданских правоотношениях исчерпывающе определены нормами законодательства, имеющими публично-правовую принадлежность, постулирует вывод об особом характере их правоспособности [3].
Алдошин О. Н. определяет гражданскую правоспособность публично-правовых образований как специальную, в силу чего они могут иметь лишь те гражданские права и обязанности, которые соответствуют статутным целям их деятельности и публичным интересам [1].
В практике Конституционного Суда РФ первым судебным решением, в котором затрагивался вопрос правоспособности публично-правовых образований, было определение Конституционного Суда РФ от 4 декабря 1997 г. № 139-О2, в котором
1 Собрание законодательства Российской Федерации. 2012. № 53 (ч. 1). Ст. 7627.
2 Определение Конституционного Суда РФ от 4 декабря 1997 г. № 139-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Совета Федерации о проверке конституционности Федерального закона "О переводном и простом векселе"». Доступ из справ.-правов. системы «КонсультантПлюс».
указывалось, что Российская Федерация, субъекты РФ и муниципальные образо- 2 вания участвуют в гражданских правоотношениях как субъекты со специальной | правоспособностью, которая в силу их публично-правовой природы не совпадает о с правоспособностью других субъектов гражданского права — граждан и юриди- о ческих лиц, преследующих частные интересы. При этом по смыслу п. 2 ст. 124 т Гражданского кодекса РФ к властвующим субъектам, участвующим в гражданских х отношениях, применяются нормы о юридических лицах, если иное не вытекает из н закона или особенностей данных субъектов. «с
Развивая изложенную позицию в п. 4 определения КС РФ от 1 октября 1998 г. т № 168-О1, Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что по смыслу ч. 1 ст. 34 Конституции РФ одно и то же лицо не может совмещать властную деятельность в сфере государственного и муниципального управления и предпринимательскую деятельность, направленную на систематическое получение прибыли. В п. 2 определения КС РФ от 2 ноября 2006 г. № 540-02 Конституционный Суд РФ установил, что федеральный законодатель, разграничивая в соответствии с Конституцией РФ полномочия между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов РФ, учитывает природу и цели РФ и субъектов РФ как публичных образований, предназначение которых — осуществление функций государства, что предполагает наличие организационно-правового механизма достижения конституционно значимых целей.
Руководствуясь указанным критерием, федеральный законодатель не только распределяет полномочия между уровнями государственной власти, но и устанавливает применительно к соответствующим полномочиям особенности правосубъектности РФ и субъектов РФ, которые в отношениях, основанных на властном подчинении, выступают в качестве обладающих государственной атрибутикой носителей власти, а в гражданско-правовых отношениях участвуют на равных началах с иными субъектами этих отношений.
Конституционными характеристиками местного самоуправления как формы публичной власти обусловливаются особенности его правосубъектности, сопоставимые с особенностями правосубъектности иных публичных образований — Российской Федерации и субъектов РФ. В силу правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом РФ в постановлении от 30 июня 2006 г. № 8-П3, при осуществлении нормативного регулирования в области разграничения полномочий между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов РФ федеральный законодатель (исходя из предназначения государствен-
1 Определение Конституционного Суда РФ от 1 октября 1998 г. № 168-О «По запросу Администрации Московской области о проверке конституционности части первой п. 1 и п. 2 ст. 1015 Гражданского кодекса РФ» // Вестник Конституционного Суда РФ. 1999. № 1.
2 Определение Конституционного Суда РФ от 2 ноября 2006 г. № 540-О «По запросу Правительства Самарской области о проверке конституционности ст. 1, частей шестой и восьмой ст. 2 Федерального закона "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ»" и ст. 50 Федерального закона "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации"» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2007. № 2.
3 Постановление Конституционного Суда РФ от 30 июня 2006 г. № 8-П «По делу о проверке конституционности ряда положений ч. 11 ст. 154 Федерального закона от 22 августа 2004 г. № 122-ФЗ "О внесении изменений в законодательные акты РФ и признании утратившими силу некоторых законодательных актов РФ в связи с принятием Федеральных законов «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" в связи с запросом Правительства Москвы» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2006. № 4.
2 ной собственности как экономической основы для осуществления функций госу-^ дарства и реализации полномочий органов государственной власти РФ и органов о государственной власти субъектов РФ) правомочен устанавливать особенности о правосубъектности РФ и субъектов РФ в сфере частного права, с тем чтобы на го конкретном этапе развития государства достичь поставленных целей и выполнения х задач общегосударственного масштаба.
Механизм обеспечения публичных интересов при реализации гражданской пра-< воспособности публично-правовых образований состоит в закреплении определенно ной компетенции за государственными и муниципальными органами. Как следует из буквального смысла ст. 125 ГК РФ, органы публично-правовых образований действуют в гражданских правоотношениях от имени публично-правовых образований в рамках их компетенции, установленной актами, определяющими статус этих органов.
В п. 4 определения Конституционного суда РФ от 3 июля 2008 г. № 734-О-П1 был сделан следующий вывод: к публичным образованиям, согласно практике Европейского суда по правам человека, следует относить любые органы власти, осуществляющие общественно значимые функции (постановления от 29 июня 2004 г. по делу «Жовнер (711<этпег) против Украины» и по делу «Пивень (Р^еп) против Украины», от 21 июля 2005 г. по делу «Яворивская (Yavoпvskaya) против России», решение от 16 сентября 2004 г. по делу «Герасимова (Ое^||г^а) против России». Однако, согласно российскому законодательству, органы государственной и муниципальной власти не включаются в состав публично-правовых образований.
В практике последних лет прослеживается тенденция наделения их статусом юридического лица. Возникает вопрос о допустимости такого подхода, и если ответ на этот вопрос утвердителен, то появляется следующий — о возможном знаке равенства между терминами «орган публичной власти» и «юридическое лицо публичного права» в гражданско-правовой науке.
В ГК РФ публично-правовые образования позиционируются в качестве особых субъектов гражданского права. Вместе с тем следует отметить, что конструкция «особого лица» таит в себе и ряд проблем, поскольку, не определив, в чем конкретно состоят особенности публично-правовых образований как субъектов гражданского права, законодатель распространил на них действие норм, которые определяют участие юридических лиц в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов (п. 2 ст. 124 ГК РФ).
Существует и точка зрения, согласно которой публично-правовые образования являются особой разновидностью юридических лиц — юридическими лицами публичного права. В доктрине предлагается определение юридического лица публичного права, указываются его отличия от юридического лица частного права, касающиеся порядка создания юридического лица публичного права, особенностей субъектного состава, организационной структуры, форм ответственности и т. д. [12].
В настоящее время в России органы государственной власти и местного самоуправления, наделенные компетенцией действовать от имени публично-правовых образований, в том числе заключать договоры и совершать иные сделки, нередко одновременно являются юридическими лицами без уточняющего определения о том, что это юридические лица с особым статусом или юридические лица публичного права.
1 Определение Конституционного Суда РФ от 3 июля 2008 г. № 734-О-П «По жалобе гражданки В. на нарушение ее конституционных прав ст. 151 Гражданского кодекса РФ» // СЗ РФ. 2009. № 5. Ст. 678.
В ряде правовых актов юридическими лицами провозглашаются органы публич- 2 ной власти1. Но этот подход не является общераспространенным в пределах Рос- | сийской Федерации. Так, ни Федеральное собрание Российской Федерации, ни о Президент России, ни Правительство России не считаются юридическими лицами, о тогда как аналогичные региональные органы власти, напротив, признаны таковыми т в силу п. 7 ст. 4, п. 4 ст. 20 Федерального закона «Об общих принципах органи- х зации законодательных (представительных) и исполнительных органов государ- н ственной власти субъектов Российской Федерации»2. Одновременно п. 17 Поло- «с жения об Администрации Президента Российской Федерации гласит: «Администра- т ция является юридическим лицом»3. На уровне субъекта Российской Федерации встречается и иная формулировка: представительный орган власти, орган исполнительной власти и органы местного самоуправления обладают правами юридического лица4.
Следует упомянуть и о сложности установления содержания терминов «организационная структура», «организационно-правовая форма», «организационно-правовые формы деятельности», о чем применительно к органам исполнительной власти пишет А. А. Старовойтов [10]. В частности, в правовой науке не выработано единых критериев типологии органов власти, что приводит к разнообразной и не отвечающей функциям государственного управления практике их организации и дестабилизирует саму властную систему. Согласно предложенному А. А. Старовойтовым определению, под организационно-правовой формой органа власти следует понимать установленный государством способ учреждения органа исполнительной власти, определяющей правовое положение, внутреннюю организацию и содержание его деятельности. Дефиниция «организационно-правовая форма» отражает следующие признаки органа власти: организационное единство, функциональное предназначение, организационную и имущественную обособленность, компетен-ционную самостоятельность, дающую право осуществлять государственное управление от имени государства; самостоятельность юридической ответственности перед государством, гражданами и юридическими лицами [Там же].
Наличие у органа публичной власти статуса юридического лица позволяет ему участвовать в налоговых отношениях в качестве налогоплательщика (п. 2 ст. 11 НК РФ), в трудовых правоотношениях в качестве работодателя (ст. 20 ТК РФ), быть субъектом административной ответственности (п. 1 ст. 2.2 КоАП РФ) и потерпевшим в процессе производства по уголовным делам (ч. 1 ст. 42 УПК РФ), стороной обычных гражданско-правовых договоров и договоров об оказании публичных услуг.
По мнению автора, положение, касающееся придания статуса юридических лиц публично-правовым образованиям, а также органам публичной власти противоречит
1 Ст. 41, п. 9 ст. 35, п. 7 ст. 37 Федерального закона от 6 октября 2003 г. № 131-ФЗ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»; п. 7 ст. 4, п. 4 ст. 20 Федерального закона от 6 октября 1999 г. № 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации»; п. 2 ст. 2 Федерального закона от 8 января 1998 г. № 7-ФЗ «О Судебном департаменте при Верховном Суде Российской Федерации»; ст. 1 Федерального закона от 11 января 1995 г. № 4-ФЗ «О Счетной палате Российской Федерации»; ст. 11.1, п. 12 ст. 1 Федерального закона от 31 мая 1996 г. № 61-ФЗ «Об обороне». Доступ из справ.-правов. системы «КонсультантПлюс».
2 Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации: Федеральный закон от 6 октября 1999 г. № 184-ФЗ // СЗ РФ. 1999. № 42. Ст. 5005.
3 Об утверждении Положения об Администрации Президента Российской Федерации: Указ Президента РФ от 6 апреля 2004 г. № 490 // СЗ РФ. 2004. № 15. Ст. 1395.
4 Устав (Основной закон) Самарской области. Доступ из справ.-правов. системы «Кон-сультантПлюс».
2 частноправовому пониманию юридического лица и его органов. Защищаемые граж-^ данским правом интересы органа публичной власти есть публичные интересы в о целом, а иных правомерных интересов у органа публичной власти быть не должно. о Органы публичной власти, совершающие сделки в интересах публично-правового го образования и при осуществлении своих властных полномочий, создают права х и обязанности по данной сделке у публично-правового образования в целом, не-н- зависимо от того, обладают ли данные органы власти статусом юридического лица. < Более того, наделение их таким статусом не соответствует ни задачам и целям их т деятельности, ни их юридической природе [9].
Орган публичной власти возможно рассматривать как сторону договора при условии его заключения компетентным органом публичной власти в любом из следующих случаев: а) если он прямо назван в качестве стороны договорного отношения; б) если из содержания договора прямо следует, что он заключался органом публичной власти в интересах публично-правового образования; в) из существа организационных отношений, предшествовавших заключению договора, для контрагента было очевидно, что стороной договорного отношения будет орган публичной власти, представляющий публично-правовое образование [2].
Хотя ст. 125 ГК РФ указывает, что органы публичной власти приобретают права и исполняют обязанности от имени публично-правовых образований, это не свидетельствует об отношении представительства (ст. 182 ГК РФ) между органом публичной власти как представителем и публично-правовым образованием как представляемым.
Однако следует стремиться к закреплению в законодательстве такой модели участия публично-правового образования в гражданском обороте, в соответствии с которой реальным носителем прав и обязанностей по совершенной гражданско-правовой сделке является само публично-правовое образование. Оно же должно отвечать за ненадлежащее исполнение обязательств по сделке или принимать на себя последствия ее недействительности. В противном случае стабильность оборота, а также доверие его участников к публично-правовым образованиям будут подорваны. Единым субъектом прав и обязанностей должно стать само публично-правовое образование, которое будет им оставаться независимо от того, меняет ли оно органы, посредством которых реализовывалась правоспособность публично-правового образования.
В качестве юридического лица орган публичной власти самостоятельно отвечает по совершенным им сделкам находящимися в его распоряжении денежными средствами, при недостатке которых субсидиарную ответственность несет государство (п. 2 ст. 120 ГК РФ). Из-за этого предписания по обязательствам, возникшим из сделок органа публичной власти, казну можно привлечь к гражданско-правовой ответственности, лишь не добившись прежде удовлетворения за счет выделенных органу публичной власти денежных средств. Это ставит публично-правовое образование в привилегированное положение по сравнению с юридическими лицами.
Ответственность — это неотъемлемый элемент правового статуса органов публичной власти. Для разных видов ответственности органов публичной власти и/ или их должностных лиц (конституционно-правовая, муниципально-правовая, гражданско-правовая, дисциплинарная, административно-правовая, уголовно-правовая) характерно наличие у субъектов ответственности различного правового статуса. В одних случаях необходимо наличие статуса должностных лиц, в других — должностных лиц или юридических лиц, в-третьих — должностных лиц или органов публичной власти. Например, субъектами уголовной ответственности являются должностные лица, субъектами административной ответственности — юридические лица и должностные лица; субъектами конституционно-правовой и муниципально-
правовой являются органы власти и их должностные лица; субъектами дисципли- 2 нарной ответственности — должностные лица, государственные и муниципальные | служащие; субъектами гражданско-правовой ответственности — органы власти, их о должностные лица1. о
Публично-правовому образованию не нужен статус юридического лица, чтобы быть т признанным самостоятельным субъектом публичного права. Поэтому применение х правил о юридических лицах в отношении публично-правовых образований служит н одной единственной цели — придать им статус субъектов гражданско-правовых от- «с ношений исключительно в связи с их участием в гражданском обороте. Рассмотре- т ние юридической личности публично-правовых образований в иных аспектах не имеет теоретического и практического смысла, а наличие публичного элемента в таких юридических лицах не меняет их сути [6].
Что касается органов и структур публично-правовых образований, то в публичных правоотношениях ни один из них не может быть признан самостоятельным субъектом. В публично-властных правоотношениях они вообще не могут быть признаны субъектами, так как субъектом здесь является само публично-правовое образование. Органы и учреждения не обладают своей самостоятельной публично-властной волей, а реализуют волю публично-правовых образований; не имеют своей правоспособности, а реализуют правоспособность последних. В противном случае следовало бы признать, что правоспособность, например, государства поделена и распределена между его органами и учреждениями, выступающими в своей сфере самостоятельными субъектами властвования.
Органы публичной власти не обладают главными характеристиками субъекта гражданского права. В соответствии с п. 2 ст. 1 ГК РФ субъекты гражданского права приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе, свободно устанавливая свои права и обязанности на основе договора и определяя любые не противоречащие законодательству условия договора. Согласно п. 1 ст. 2 ГК РФ участие субъекта гражданского правоотношения должно быть основано на автономии воли и имущественной самостоятельности участников. Ни того, ни другого у органов публичной власти нет.
В связи с вышесказанным можно отметить, что использование термина «юридическое лицо» для характеристики органа публичной власти либо публично-правового образования приводит к затруднениям в теории и правоприменительной практике. В целях наилучшего регулирования участия публично-правовых образований и органов публичной власти в гражданском обороте, в который они вступают лишь для удовлетворения публичных нужд, всегда следует осознавать и обозначать разницу между этими институтами, один из которых укоренен в праве частном, другой же имеет сугубо публично-правовую природу.
Литература
1. Алдошин О. Н. Ответственность государства по обязательствам во внутреннем гражданском обороте // Журнал российского права. 2001. № 1. С. 23-25.
2. Болдырев В. А. Органы власти как участники гражданского оборота и выразители интересов публичных образований // Право и экономика. 2011. № 6. С. 33-37.
3. Голубцов В. Г. Участие Российской Федерации в имущественных отношениях, регулируемых гражданским законодательством : автореф. дис. ... д-ра юрид. наук / Голубцов В. Г. М., 2008. С. 10-11.
4. Инжиева Б. Б. Участие государства в современном гражданском обороте : монография / под ред. проф. А. Я. Рыженкова. М. : Юстицинформ, 2014. С. 6.
1 См.: Ответственность в системе государственной власти и местного самоуправления и противодействие коррупции / под ред. д-ра юрид. наук, проф. Е. С. Шугриной. М. : Юрлитинформ, 2013. С. 27.
< 5. Левчук А. С. Гражданская правосубъектность Российской Федерации: Вопросы теории и
практики : автореф. дис. ... канд. юрид. наук / Левчук А. С. М., 2006. С. 12. 0 6. Михайленко О. В. Публичные юридические лица в частном праве и частные юридические ^ лица в публичном праве // Журнал российского права. 2011. № 3. С. 109-117.
7. Рябов К. И. Еще раз о правоспособности, дееспособности и правосубъектности // Закон. ® 2012. № 9. С. 130-135.
8. Садриева Р. Р. Сущность публично-правовых образований в судебных актах Конституционного Суда Российской Федерации // Актуальные проблемы российского права.
< 2013. № 1. С. 40-44.
ш 9. Слыщенков В. А. Участие государства в отношениях, регулируемых гражданским правом: к вопросу о правовом положении государственных органов // Вестник гражданского права. 2010. № 6. С. 58-91.
10. Старовойтов А. А. К проблеме типологии органов исполнительной власти // Юрист. 2013. № 19. С. 45-46.
11. Тотьев К. Легитимация субъектов предпринимательской деятельности // Законность. 2002. № 12. С. 10-15.
12. Чиркин В. Е. Публичный и частный интересы юридических лиц, выполняющих публичные функции // Журнал российского права. 2013. № 1. С. 9-16.
References
1. Aldoshin O. N. Responsibility of the state according to obligations in an internal civil turn [Otvetstvennost' gosudarstva po obyazatel'stvam vo vnutrennem grazhdanskom oborote] // Journal of Russian law [Zhurnal rossiiskogo prava]. 2001. N 1. P. 23-25.
2. Boldyrev V. A. Authorities as participants of a civil turn and spokesmen of interests of public formations [Organy vlasti kak uchastniki grazhdanskogo oborota i vyraziteli interesov publichnykh obrazovanii] // Law and economy [Pravo i ekonomika]. N 6. 2011. P. 33-37.
3. Golubtsov V. G. Participation of the Russian Federation in the property relations regulated by the civil legislation [Uchastie Rossiiskoi Federatsii v imushchestvennykh otnosheniyakh, regu-liruemykh grazhdanskim zakonodatel'stvom] : thesis abstract / Golubtsov V. G. M., 2008. P. 10-11.
4. Inzhiyeva B. B. Participation of the state in a modern civil turn [Uchastie gosudarstva v sovre-mennom grazhdanskom oborote] : monograph / under the editorship of the prof. A. Ya. Ryzhenkov. M. : Justiceinform, 2014. P. 6.
5. Levchuk A. S. Civil juridical personality of the Russian Federation: Questions of the theory and practice [Grazhdanskaya pravosub'ektnost' Rossiiskoi Federatsii: Voprosy teorii i praktiki] : thesis abstract / Levchuk A. S. M., 2006. P 12.
6. Mikhaylenko O. V. Public legal entities in private law and private legal entities in public law [Publichnye yuridicheskie litsa v chastnom prave i chastnye yuridicheskie litsa v publichnom prave] // Journal of Russian law [Zhurnal rossiiskogo prava]. 2011. N 3. P. 109-117.
7. Ryabov K. I. Once again about legal capacity, capability and juridical personality [Eshche raz o pravosposobnosti, deesposobnosti i pravosub'ektnosti] // Law [Zakon]. 2012. N 9. P. 130-135.
8. Sadriyeva R. R. Essence of public and judicial formations in acts of the Constitutional Court of the Russian Federation [Sushchnost' publichno-pravovykh obrazovanii v sudebnykh aktakh Konstitutsionnogo Suda Rossiiskoi Federatsii] // Actual problems of Russian law [Aktual'nye problemy rossiiskogo prava]. 2013. N 1. P. 40-44.
9. Slyshchenkov V. A. Participation of the state in the relations regulated by civil law: on a question of a legal status of government bodies [Uchastie gosudarstva v otnosheniyakh, reguliruemykh grazhdanskim pravom: k voprosu o pravovom polozhenii gosudarstvennykh organov] // Messenger of civil law [Vestnik grazhdanskogo prava]. 2010. N 6. P. 58-91.
10. Starovoytov A. A. On a problem of typology of executive authorities [K probleme tipologii or-ganov ispolnitel'noi vlasti] // Lawyer [Yurist]. 2013. N 19. P. 45.
11. Totyev K. Legitimation of subjects of business activity [Legitimatsiya sub'ektov predprinimatel'skoi deyatel'nosti] // Legality [Zakonnost']. 2002. N 12. P. 10-15.
12. Chirkin V. E. Public and private interests of the legal entities which are carrying out public functions [Publichnyi i chastnyi interesy yuridicheskikh lits, vypolnyayushchikh publichnye funktsii] // Journal of Russian law [Zhurnal rossiiskogo prava]. 2013. N 1. P. 9-16.
