CC BY
60
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ
J
Б. ТЕБИЕВ, профессор Российский государственный гуманитарный университет С. КУЛИНА, старший преподаватель Красноярский государственный педагогический университет
Процесс объединения и практика «малых дел»
Рубеж Х1Х-ХХ вв. занимает важное место в истории студенческого движения в России и гражданского воспитания. В эти годы, опираясь на прошлый опыт, студенческое демократическое движение получает более четкий, централизованный характер. Растет количество студенческих объединений, расширяется область общественной самодеятельности студенчества.
В годы политической реакции, последовавшей в ответ на убийство народовольцами царя-реформатора Александра II, в студенческой среде заметно снижается популярность революционно-экстремистских группировок. Студенты уделяют больше внимания деятельности землячеств, научно-литературных обществ, просветительской работе среди городского и сельского населения.
Анализируя идейную жизнь студенчества рассматриваемого периода, известный шестидесятник, писатель и публицист Н.В. Шелгунов в серии статей, опубликованных в 1886 г. в журнале «Русская мысль», отмечал в качестве «крупного и отрадного явления» в умственной жизни Петербурга стремление студенческой молодежи к самообразованию, самостоятельной умственной работе, к серьезному изучению состояния России.
Вспоминая студенчество 1880-х гг. и характеризуя атмосферу студенческой жизни тех лет, либеральный историк профессор А.А. Кизеветтер писал, что студенческая масса разделялась на три основных слоя. Сравнительно небольшую часть студенчества составляли студенты-бунтари, противники существующего государственного режима. На другом полюсе находились так называемые «белоподкладочники», намеренно афишировавшие свою политическую благонадежность. Но ни те, ни другие не были типичными представителями сту-
Гражданином быть обязан...
(Из истории российского
студенчества)
Статья пятая1
денчества 80-х гг. Типичный восьмидесятник был сложнее по своему образу и мировоззрению. Он не был индифферентен к общественным вопросам и вовсе не был чужд сознанию гражданского долга. Но для него было характерно отсутствие революционного пыла и веры в целесообразность и спасительную силу революционных методов политической борьбы. В этом поколении студенческой молодежи, отмечал А.А. Кизеветтер, решительно преобладало убеждение в том, что революционные эксцессы не создают переломов в жизни государства. Прогресс же создается в результате медленной, повседневной работы, легальной общественной деятельности.
«Мысль о том, что путь к большим результатам лежит через упорную работу в области малых дел - капля долбит камень! - превозобладала в поколении восьмидесятников, несомненно, в связи с только что перед тем пережитым крахом революционного движения, - писал А.А. Кизеветтер. -Вот почему молодежь этого поколения не испытывала влечения к участию в «заговорах», в конспиративных таинствах, в героических актах самопожертвования без уверенности в целесообразности такого героизма; этот героический путь утратил для людей того поколения романтическую привлекательность одновременно с утратою веры во всемогущество революционных экспромтов... Это не было принципиальное осуждение революционного пути; это было только признание его нецелесообразности. Не было тут и отказа от героизма во имя гражданского долга; но тут было новое умонастроение, приводившее к убеждению, что героизм гражданина состоит не только в том, чтобы ставить свою жизнь на карту, но не в меньшей степени также и в том, чтобы обречь себя на терпеливую, не эффектную,
1 Начало см.: Высшее образование в России. - 2005. - № 9, 10; 2006. - № 1, 4.
но требующую громадного расхода нервной силы молекулярную работу общественного строительства» [1, с.126].
Прослеживая последующую судьбу поколения «застойных» 80-х гг., А.А. Кизе-веттер отмечал, что когда в 90-е годы затишье стало сменяться новым подъемом общественной энергии, «восьмидесятники» не только не затерялись в процессе этого подъема, но выдвинули на общественную арену целую фалангу энергичных деятелей. «Под легальной деятельностью, - пишет историк, - эти люди никогда не разумели слепого послушания господствующему курсу политики, и их «легальная» оппозиция политике контрреформ дала им хорошую школу для политической работы в последовавший позднее период нового общественного оживления» [1, с. 127].
Конкретные факты истории студенческого движения конца XIX столетия подтверждают наблюдения и выводы А.А. Ки-зеветтера, мемуары которого, впервые опубликованные в 1929 г. в Праге, хотя и были известны советским историкам студенческого движения, но никогда всерьез не принимались и активно не использовались в исследованиях.
В условиях политических репрессий 1880-х гг., как это уже не раз бывало в истории отечественной высшей школы, существенно снижается образовательное значение университетов и других высших учебных заведений. В 1884 г. либеральный университетский устав 1863 г. был заменен новым, который не только полностью лишал российские университеты их автономии, но и регламентировал организацию и характер преподавания академических дисциплин. Учебные курсы всецело определялись «экзаменационными требованиями». Они разрабатывались специальными комиссиями Министерства народного просвещения чисто по-чиновничьи, без учета потребностей развития отечественной науки. Ряд важнейших учебных предметов был исключен из программы. Так, обязательное изучение философии на историко-филологическом факультете отменялось, и этот необычайно важный для формирования целостной личности предмет предоставлялся «собственной любознательности учащихся».
Устав 1884 г. требовал от поступавших в университет свидетельства местной полиции о безукоризненном поведении, категорически запрещал участие студентов в каких-либо тайных обществах и кружках,
устройство в университетских помещениях студенческих читален, столовых, кухмистерских, концертов, балов и других публичных мероприятий, не имевших «научного характера». Нарушители правил внутреннего распорядка подвергались наказаниям: выговору, аресту в карцере от 24 часов до 4 недель, временному увольнению и исключению из учебного заведения. В 1885 г. как «средство для надзора за студентами и для поддержания в их среде должного порядка» была восстановлена форменная одежда для студентов.
Новые полуказарменные дисциплинарные порядки, установленные уставом 1884 г., трудные материальные условия жизни рождали даже в среде лояльно настроенных к правительству студентов постоянные протесты, вызывавшие живое сочувствие всего образованного российского общества. Эти протесты не прекращались на протяжении трех десятилетий.
В числе первых противников нового университетского устава были студенты Киевского университета св. Владимира. Осенью 1884 г. здесь произошли крупные студенческие волнения, приведшие к временному закрытию учебного заведения. Поводом к волнениям послужили события, связанные с 50-летним юбилеем университета. Университетская администрация, опасаясь политических акций со стороны радикально настроенной молодежи, намеревалась провести празднование формально, не допуская активного участия в нем студенчества [2, с. 43]. Студенты восприняли этот факт как оскорбление и решили использовать это событие для выражения своего отношения к новому университетскому уставу. В выпущенной по этому случаю прокламации они писали: «Все честное подвергается гонениям, а мы должны - веселиться. Закрываются одни за другими лучшие русские журналы, из библиотек изымаются лучшие книги, вводится новый устав, с помощью которого университет и вообще всякую мысль хотят подавить». Студенты бойкотировали официальную программу празднования и после бурных сходок, начавшихся 5 сентября, организовали демонстрацию на главных улицах города. В итоге университет был закрыт до января 1885 г., а все студенты исключены.
Беспорядки на почве неприятия студентами устава 1884 г. прокатились по университетам Харькова, Одессы, Казани.
Однако главным ответом российского
студенчества на наступление реакции явилось усилившееся с середины 1870-х гг. стремление студенческих организаций к объединению, координации действий, активным формам гражданского протеста. Одним из проявлений стремления студентов к единству действий стало создание в 1877 г. на базе Московского университета комитета, провозгласившего своей целью объединение прогрессивной молодежи разных учебных заведений. Инициаторами создания комитета стали студенты-медики, активисты нелегальной студенческой библиотеки в Большом Козицком переулке -С.Я. Елпатьевский, П.П. Викторов С.В. Мартынов, В.С. Лебедев и П.П. Кащенко (впоследствии известный психиатр) [3, с. 85].
Важным событием в общественно-политической жизни московского студенчества 80-х гг. явилась организация Общестуденческого союза, который именовал себя также «интерфракционным обществом». Решение об этом было принято в декабре 1883 г. на общем собрании представителей кружков саморазвития [3, с. 146]. В выпущенной Союзом прокламации «К русской молодежи от Московского центрального кружка Общестуденческого союза» содержался призыв ко всем студентам «участвовать в практической деятельности оппозиционного характера». В начале 1884 г. вышел в свет первый выпуск литографированного журнала Союза со статьей об организации студенчества, отпечатанный в частной литографии Н. Янковской. К выпуску были приложены статья П. Кропоткина «Об общей международной социальной революции для водворения в мире господства справедливости», отчет «Московского общества помощи политическим ссыльным и заключенным», список 18 запрещенных сочинений, имевшихся на складе Союза.
Общестуденческий союз руководил студенческими выступлениями, организовывал платные вечеринки, деньги от которых шли на оказание помощи жертвам политических репрессий, проводил акции гражданского протеста, направленные на поддержку прогрессивных сил российского общества. Когда в апреле 1884 г. распоряжением властей был закрыт лучший российский общественно-политический и литературный журнал «Отечественные записки», редактируемый выдающимся писателем-сатириком М.Е. Салтыковым-Щедриным, Общестуденческий союз отреагировал на это прокламацией «К русскому обществу от Московского
центрального кружка Общестуденческого союза».
В это же время московскими студентами было выпущено литографическое издание запрещенных цензурой «Сказок для детей изрядного возраста» М.Е. Салтыкова-Щедрина: «Вяленая вобла» и «Обманщик-газетчик и легковерный читатель» [4]. В качестве предисловия к изданию была опубликована прокламация «К русскому обществу», содержавшая призыв выразить протест против закрытия «Отечественных записок» - «самого выдающегося органа нашей печати, высоко и смело державшего свое знамя среди невзгод и лишений, преследований, травли».
Общестуденческий союз имел тесные контакты с Обществом помощи политическим ссыльным и заключенным, которое имело в Москве отделения при университете, Высших женских курсах, Техническом училище и Петровской земледельческой и лесной академии.
Аналогичный московскому, центральный студенческий кружок действовал и в Петербурге. Кружок выпускал нелегальный гектографированный журнал «Студенчество», а также литографированный журнал «Голос молодежи». В вышедшем в 1882 г. первом номере журнала «Студенчество» была опубликована статья Ф. Энгельса «Научный социализм». В последующих номерах публиковались полемические материалы, посвященные идейным разногласиям марксистов и народников. Материалы журнала свидетельствовали о серьезном интересе студенческой молодежи к социалистическому учению, ее стремлении разобраться в современной политической жизни, определить перспективы общественного прогресса, выявить его движущие силы.
В эти же годы в университетских городах России создаются объединения студенческих землячеств. Идея создания Союза московских землячеств родилась, по всей вероятности, в начале 1880-х гг. Первым шагом к ее реализации стало собрание 11 марта 1884 г., в котором приняли участие представители смоленского, рязанского, ставропольского, саратовского, донского, тульского, владимирского, симбирского и орловского землячеств. Собрание выбрало Союзный совет землячеств, в который вошли представители всех земляческих объединений, определило цели новой организации - удовлетворение материальных и нравственных потребностей членов землячеств
и студенческих касс, существовавших при землячествах. Для ведения конкретной работы среди студенчества собрание образовало специальные комиссии, в которые вошли представители всех землячеств [3, с. 179-180]. Таких комиссий оказалось семь:
1) Комиссия сношений, целью которой являлось составление списков нуждающихся студентов, определение степени их бедности;
2) Междуземляческая комиссия, в задачу которой входила организация собраний для обсуждения различных общественных и теоретических вопросов деятельности Союза;
3) Статистическая комиссия, определявшая материальный и образовательный уровень студентов;
4) Библиотечная комиссия, заведовавшая библиотекой, состоявшей из «редких и нелегальных книг»;
5) Наблюдательная комиссия, следившая за общественной и студенческой жизнью, оповещавшая о студенческих волнениях, демонстрациях, забастовках рабочих, арестах студентов и т.д.;
6) Комиссия общестуденческих съездов;
7) Судебная комиссия (впоследствии на базе этой комиссии был создан Союзный суд московских землячеств, в задачу которого входило придание деятельности землячеств нравственного направления, сохранение единства в рядах союзного землячества, предупреждение возможности возникновения трений между отдельными группами, выявление шпионов и доносчиков в студенческой среде, оценка деятельности отдельных профессоров, допускавших, по мнению студентов, отклонения в нравственном поведении).
С созданием Союза московских землячеств количество студенческих земляческих объединений заметно растет. Если в год создания Союза в его состав входило 9 землячеств, то в 1890 г. их было 20, в 1894 г. - 43, а в 1896 г. - 45. Объединенные землячества насчитывали в своих рядах 1700 членов.
Союз вел подробный анализ положения дел в студенческой среде, публиковал гектографированные отчеты, содержавшие в себе ценные сведения о составе студенческих землячеств, об отношении студентов к общественной жизни, участии в кружках саморазвития.
В 1894 г. образовался Киевский союз объединенных землячеств, в состав которо-
го вошли представители 10 студенческих объединений. Осенью 1895 г. возник координирующий орган землячеств - Союзный совет. Под его началом находилось около 900 киевских студентов. Организованный первоначально как посреднический орган в отношениях между землячествами, Союзный совет в дальнейшем проявлял самостоятельность в решении различных вопросов студенческой жизни, что нашло свое отражение в составленном в 1895 г. уставе Киевского союза объединенных землячеств. Союзным советом был организован ряд студенческих акций, наиболее заметной из которых стали «ветровские демонстрации» марта 1897 г. [2, с. 44-45]. Поводом для демонстраций послужило самосожжение заключенной в Петропавловскую крепость курсистки Марии Ветровой, к которому ее вынудили издевательства царских тюремщиков.
Активизация деятельности землячеств способствовала расширению деятельности студенческих касс взаимопомощи. Так, например, касса взаимопомощи студентов Петербургского университета в различные годы имела в своем составе от 300 до 900 членов [5]. Касса действовала с 1895 по 1902 гг. Студенческие кружки направляли в руководство кассы - представительное собрание - своих представителей, которые коллегиально решали вопросы предоставления материальной помощи студентам, попавшим в сложные жизненные обстоятельства.
Наглядное представление о характере отношений между членами землячеств, общем направлении их деятельности дает обнаруженный П.С. Ткаченко в архиве Министерства народного просвещения Земляческий устав [3, с. 182-183]. Судя по этому документу, главная цель землячеств состояла в подготовке из их членов полезных общественных деятелей путем совместного саморазвития, стремления к тесной товарищеской жизни на основе нравственной и материальной поддержки. Новые лица принимались в землячества на основе рекомендаций двух членов. Каждый вступающий обязывался выполнять все постановления и правила устава. Члены землячеств разделялись на действительных, обязанных посещать собрания и принимать активное участие в работе организации, и членов-сотрудников, живущих в других городах, но оказывающих землячеству содействие в реализации его уставных целей. Земляческие собрания должны были проводиться не реже одного раза в две недели.
Напряженная работа по самоорганизации студенчества в масштабах отдельных учебных заведений и университетских центров создала благоприятную почву для объединения студенчества во всероссийском масштабе, периодического проведения общероссийских студенческих съездов, а также отдельных общероссийских студенческих общественно-политических акций и выступлений.
В конце 1889 г. в Москве прошел съезд представителей студенческих кружков и землячеств ряда городов России, избравший Центральное студенческое бюро и положивший начало более четкой координации действий российского студенчества. При этом была выработана программа академических требований, которая включала в себя следующие пункты:
□ автономия высших учебных заведений по образцу устава 1863 г.;
□ полная свобода преподавания;
□ свободный доступ в университет без различия вероисповедания, национальности, пола и общественного положения;
□ свобода сходок и студенческой корпорации;
□ учреждение университетского и студенческого судов;
□ уничтожение полицейских функций инспекции;
□ понижение платы за обучение до уровня устава 1863 г.;
□ отмена ограничений для евреев;
□ освобождение арестованных товарищей [6, с. 193].
Академическую программу поддержали студенты многих высших учебных заведений страны, в том числе Технологического, Лесного, Горного, Историко-филологического, Телеграфного институтов.
В январе 1891 г. в Москве состоялся съезд представителей Московской, Петербургской и Харьковской студенческих касс взаимопомощи и нескольких кружков саморазвития, созванный по инициативе Московской союзной кассы и носивший в существенной мере, как и съезд 1889 г., общероссийский характер. На четырех заседаниях были подробно рассмотрены вопросы общестуденческой жизни. Съезд выступил за поддержку всеми землячествами и кружками общестуденческих интересов, высказался за свободу слова, личности, корпораций, свободный доступ к образованию без различия общественного положения, национальности и пола.
Один из важнейших вопросов, поднятых съездом, - издание общестуденческого печатного органа, призванного способствовать подъему общественных настроений студенчества, более активному вовлечению в академическое движение, выработке «чуткого и деятельного общестуденческого мнения, при наличии которого студенчество действительно станет сплоченным, жизнедеятельным и влиятельным целым».
В соответствии с составленной программой печатного органа в нем предполагалось три раздела: вопросы общеобразовательного характера, вопросы общественные и отдел студенческой жизни. Редакция печатного органа должна была иметь выборный характер. Наряду с созданием центрального студенческого органа съезд счел целесообразным создание местных студенческих печатных органов с целью содействовать объединению студенчества, его привлечению к активной общественной деятельности. Поднимался также вопрос о создании провинциальных студенческих союзов, состоящих из земляков-студентов, призванных знакомить местную интеллигенцию со студенческими делами и правильно освещать происходящие в студенческой среде события, а также готовить местных гимназистов к участию в будущей студенческой жизни.
В 1892 г. состоялся очередной съезд представителей студенческих землячеств. Осуждая самодержавные порядки, съезд высказался за слияние оппозиционного студенческого движения «с общим ходом оппозиционного движения в России». Вместе с тем съезд признал нецелесообразным проведение чисто студенческих политических акций, поскольку само студенчество еще недостаточно организованно, а «общество в значительной степени пассивно». Съезд рекомендовал студенческим землячествам поддерживать связи со средними учебными заведениями, с провинциальными интеллигентскими кружками, заниматься распространением книг, устройством библиотек при школах, организовывать воскресные школы, бесплатные столовые.
Участники съезда были озабочены тем, что общество видит в студенчестве лишь возмутителя общественного спокойствия и порядка. Поэтому, отмечалось на съезде, студенчество твердым и спокойным образом действий должно доказать свою умственную и нравственную зрелость, рассеять ходячие ложные слухи о студенческих
организациях как о «революционных сообществах», управляемых «кучкой агитаторов». Участники съезда высказывались за легализацию деятельности землячеств, студенческих просветительских организаций, кружков саморазвития.
Одним из центральных вопросов, обсуждавшихся на съезде, был национальный. Констатировав факты национальной неприязни, отсутствия общности интересов и действий среди национальных студенческих групп, съезд высказался за необходимость установить полную солидарность между кружками всех национальностей, живущих в России, прекратить взаимные недоразумения. Для этого, по мнению съезда, необходимо, чтобы русские отказались от «централистических замашек», а поляки, украинцы и другие оставили «националистические увлечения и излишнюю недоверчивость к русским» [3, с. 189].
Проявившееся на съезде предпочтение легальной деятельности нелегальной, чувствовавшееся во всем осуждение революционного экстремизма являлись отражением общих настроений в студенческой среде. Съезд проходил в условиях развернувшейся во многих местностях страны борьбы общественных сил с голодом, вызванным неурожаем 1891 г., эпидемией холеры, уносившей тысячи жизней. В эти годы студенты ждали от своих активистов не абстрактных призывов и лозунгов, а организации конкретных мероприятий, направленных на преодоление охвативших страну бедствий, оказание экстренной помощи больным и голодающим.
Студенты многих учебных заведений страны активизировали свое участие во внешкольной просветительской работе в деревне и на городских рабочих окраинах. В селах и деревнях открывались (к этому времени официально разрешенные) народные библиотеки и читальни, устраивались народные чтения научно-популярной литературы, распространялись книги Л.Н. Толстого, Г.И. Успенского, Н.К. Михайловского, П.В. Засодимского и других популярных в народной среде авторов. Большую помощь студенчество оказывало народным земским школам, многие из которых испытывали острый недостаток в хороших учебниках, наглядных пособиях, квалифицированных учителях.
Размах студенческой инициативы был настолько широк, что это вызвало существенную озабоченность со стороны прави-
тельственных органов. Летом 1895 г. Министерство народного просвещения направило в учебные округа секретное письмо,в котором со ссылкой на агентурные источники Министерства внутренних дел говорилось об опасном для государственной безопасности «плане студенческих работ по народному образованию». Министерские чиновники излагали этот план следующим образом: «1. Признавая, что отсутствие библиотек представляет собой величайший пробел в деле народного образования, студенты принимали на себя по просьбе бывшего Санкт-Петербургского Комитета грамотности различные работы или являлись посредниками между комитетом и народными учителями. 2. В том же направлении идет самостоятельная работа студенчества, для чего: а) почти в каждом высшем учебном заведении существуют комитеты по народному образованию, собирающие пожертвования и устраивающие в деревнях и на фабриках народные читальни; б) устраиваются студенческие кружки (землячества), преследующие, и притом весьма успешно, ту же цель; в) из студентов, посвятивших себя такой деятельности, по выходе из учебного заведения формируются земские деятели, руководящие на земских собраниях делом народного образования, составляющие комитеты грамотности и берущие на свой страх библиотеки на фабриках...» [7].
Студенческое движение конца XIX -начала ХХ столетия выработало различные формы гражданского протеста. Среди них: сбор подписей в поддержку незаконно репрессированных общественных деятелей и студенческих активистов; выпуск листовок с осуждением неблаговидных правительственных акций; обструкции, которые устраивали студенты представителям реакционной учебной администрации, лакействующим перед властями профессорам; студенческие суды чести, которым подвергались за неблаговидные поступки отдельные студенты; гражданские панихиды по безвременно ушедшим деятелям отечественной науки и культуры, студентам-активистам, отдавшим молодые жизни во имя общего блага.
Событиями общероссийского значения стали гражданские панихиды, которые студенчество университетских городов организовало в память Н.А. Добролюбова (1862), И.С. Тургенева (1883), М.Е. Салтыкова-Щедрина (1889), Н.Г. Чернышевского (1889). В последней приняли участие около
600 студентов Петербурга. Панихиды по Н.Г. Чернышевскому были организованы студентами в Москве, Астрахани, Дерпте, Харькове, Одессе. Во время поминальных выступлений звучали речи, осуждавшие государственные и академические порядки, царившие в стране, распространялась антиправительственная литература. В результате следовали аресты наиболее активных ораторов, исключения из университетов «за политическую неблагонадежность».
При этом многие студенты участвовали как в панихидах, посвященных памяти революционных демократов, так и в панихидах, посвященных памяти убитого террористами царя-освободителя Александра II, что свидетельствовало о широких демократических устремлениях студенчества, не разделявшего в своей массе крайности революционной борьбы.
Одним из наиболее распространенных видов гражданского протеста становятся в эти годы студенческие сходки. Стихийно возникшие в период демократического подъема конца 1850-х - начала 1860-х гг., со временем они превратились в важное средство консолидации студенчества, выработки программных установок общественной деятельности, что требовало основательной подготовки, организаторской работы.
На сходках студенты обсуждали важнейшие вопросы академической и политической жизни, выступали в защиту своих товарищей. Когда в начале 1890 г. в Петровской земледельческой и лесной академии возникли студенческие волнения, вызванные ужесточением внутреннего распорядка, действия петров-цев одобрило все московское студенчество.
Центральное студенческое бюро выпустило воззвания «Студентам Московского университета. Несколько слов о событиях в Петровской академии», «К товарищам», «К русскому обществу».
Характерной чертой студенчества конца XIX - начала ХХ вв., определявшей его гражданскую позицию, являлось осознанное стремление нести жертвы за свободу просвещения. В периоды общественной летаргии в публичных выступлениях, в студенческих листовках, адресованных либеральной профессуре, на страницах нелегальных студенческих журналов постоянно присутствовала мысль о необходимости активных общественных действий за свободу академической науки, за развитие, а не свертывание прогрессивных реформ 18601870-х гг. При этом приоритет отдавался
законным и легальным формам общественной борьбы, в том числе путем подачи в высшие инстанции петиций и сбора подписей. В декабре 1894 г. в петиции, адресованной только что вступившему на престол молодому императору Николаю II, студенты Петербургского университета требовали: возвращения автономии Совету университета по вопросам ученой, учебной и административной деятельности; свободы преподавания; избрания ректора из членов Совета и декана из профессоров факультета; восстановления университетского суда из трех профессоров, его гласности, участия присяжных из студентов; при угрозе исключения студента права «иметь защитника из товарищей» [6, с. 200]. Студенты Московского университета обратились к царю с петицией о свободе слова.
Гражданская позиция студенчества выражалась также в обструкциях, которые студенты устраивали не только консервативно настроенным профессорам, но и общественным деятелям, представителям учебной администрации, редакторам печатных изданий. В 1894 г. у курсистки В. Виль-ковской при обыске было найдено письмо «оппозиционной молодежи» редактору одного из либеральных изданий. В нем содержалось осуждение редактора за беспринципность, которая проявилась в возложении венка на гроб Александра III. Студенты расценивали это как поклонение «кнуту и мраку прошлого царствования». Порой обструкции подвергались даже любимые и популярные в студенческой среде профессора, когда, по мнению студентов, они переходили нравственные грани, противоречили своим же собственным принципам. Так произошло, например, с известным историком В.О. Ключевским, которому студенты с юношеским максимализмом вменили в вину положительный отзыв о внешней политике Александра III.
В этой связи нельзя не сказать о весьма существенном влиянии студенческой корпорации на подбор профессорско-преподавательского состава, что особенно ярко проявлялось в Московском университете. На протяжении многих лет здесь сохранялась сильная традиция студенческого суда, заложенная еще в начале 1860-х гг. выдающимся русским юристом профессором В.Д. Спасовичем,организовавшим студенческий суд, действовавший по всем правилам европейских публичных судов с присяжными, адвокатами и т.д.
С созданием Союзного совета студенческих землячеств студенческий суд оказывается в гуще академической жизни, занимаясь, наряду с расследованием конфликтов в студенческой среде, выявлением пригодности тех или иных преподавателей для работы в университете и других учебных заведениях. Характерный случай произошел в 1894-1895 учебном году с преподавателем философии права профессором Л.Е. Владимировым, переехавшим в Москву из Харькова и пытавшимся читать лекции в Московском университете. Собрав сведения о Л.Е. Владимирове, Судебная комиссия Союзного совета землячеств сочла доказанным: «1) что Владимиров проповедует реакционные идеи как беспринципный карьерист; 2) что берется за защиту заведомо грязных дел; 3) что он недобросовестный профессор». Далее в протоколе комиссии отмечалось: «Исходя из того, что: 1) проповедь реакционных идей профессором окажет деморализующее влияние на студентов; 2) что защищать заведомо грязные дела несовместимо с званием профессора; 3) что профессору, недобросовестно относящемуся к своему делу, не должно быть места в университете, - Судебная комиссия постановила: не допускать г. Владимирова в Московский университет» [8, с. 262].
Несмотря на многочисленные ограничения, запреты и репрессии властей, студенческая общественная жизнь развивалась, становилась все более яркой и насыщенной. Студенческие общества и организации (тайные и полулегальные) по-своему решали проблемы содержания университетского образования, стремились к тому, чтобы обогатить содержание урезанных учебных курсов самообразованием под руководством желавших сотрудничать со студентами на неформальной почве профессоров.
Власти с большой неохотой и лишь в крайне редких случаях давали официальное разрешение на открытие студенческих общественных организаций, строго регламентируя при этом их деятельность и наблюдая за каждым их шагом. Примером такой организации, внесшей свой позитивный вклад как в интеллектуальное развитие студентов, так и в их гражданское становление, стало «Студенческое научно-литературное общество» при Петербургском университете, действовавшее с 1882 по 1887 гг.
«В этом обществе, - вспоминал В.И. Вернадский, являвшийся в студенческие годы
одним из руководителей Научного совета общества, - после сходки 1882 года, вызвавшей сближение студентов различных курсов и факультетов, объединились на почве научных, философских и литературных интересов все живые силы студенчества того времени. Если мы взглянем сейчас на списки деятелей этого Общества, особенно на списки его научного отдела, руководившего его жизнью, мы увидим в нем множество всем известных имен ученых, историков, натуралистов, юристов, медиков, писателей, общественных деятелей. Многих уже нет в живых, но большинство еще живо и сейчас на каждом шагу встречается в передовых рядах культурной жизни русского общества. Едва ли когда-либо так захватывался в единое целое весь цвет студенческих поколений» [9, с. 32].
Согласно утвержденному попечителем С.-Петербургского учебного округа Ф.М. Дмитриевым уставу, общество было призвано содействовать научным и литературным занятиям студентов. В этих целях оно могло издавать свои труды в виде сборников или отдельных книжек, научных рефератов, устраивать литературные чтения, выписывать журналы и приобретать книги для своих членов, приискивать научно-литературные занятия студентам с целью заработка.
Общество состояло под почетным председательством попечителя учебного округа. Председателем общества назначался один из профессоров. Долгое время им был видный русский ученый-филолог профессор Орест Федорович Миллер, по характеристике В.И. Вернадского - «благородный, чистый сердцем идеалист-славянофил». Ректор университета И.Е. Андреевский считался непременным членом общества. Действительными членами могли быть избираемы все студенты, а также соискатели профессорского звания (в сегодняшнем понимании - аспиранты и докторанты), что существенно укрепляло связь между студентами и молодыми учеными. Хозяйственными и административными делами общества заведовал совет, состоявший из выборных членов общества. Для руководства научно-литературными занятиями выбирался научный отдел, в который входили 20 представителей различных специальностей. Члены этого отдела должны были предварительно оценивать научные рефераты и литературные работы членов общества, и только после этого работы студентов допускались к публичному чтению.
Один из членов Студенческого научно-литературного общества А.К. Бородин впоследствии вспоминал, что, несмотря на индифферентное отношение некоторой части студентов, общество имело заметный успех. Оно возбуждало толки научного характера, и число его членов постепенно росло и со временем достигло 350 человек. На собрания общества часто сходились студенты всех факультетов, и «это общение предохраняло их от узкого специализма: математик не считал для себя излишним послушать иногда филолога, юрист мог воспользоваться какими-нибудь указаниями естественника, филолог советовался с юристом или естественником, в результате этого живого обмена знаний и мнений получалось расширение общего образования студентов, благодетельное научное возбуждение, которого не могли бы нам дать самые талантливые лекции профессоров, осуществлялось полнее идеальное представление об ишуегзказ Ниегатш» [10, с. 12].
Общество собиралось как в узком, так и в широком составе, если устраивались чтения для всех студентов университета. Они посвящались, как правило, каким-либо крупным вопросам. Читались рефераты из сочинений, представленных на соискание университетской медали, критически обсуждались новинки научной литературы, при этом высказывались мнения как «за», так и «против». Когда, например, на одном из собраний обсуждалась новая книга профессора Н.И. Кареева «Основные вопросы философии истории», студент Н. Чечулин сочувственно изложил ее содержание, а студент А. Браун подверг книгу известного ученого суровой критике.
При обществе была создана своя общественная библиотека, которой студенты очень гордились. В ней насчитывалось около пяти тысяч книг и журналов по разным областям научного знания. Многие книги и журналы покупались на общественные средства, выделенные из членских взносов, остальные издания приобретались на частные пожертвования.
Общество способствовало тесному сближению между студентами и университетскими профессорами, которые отдавали работе со студентами много сил и энергии. Наряду с О.Ф. Миллером в деятельности общества принимали участие такие ученые, как В.И. Сергиевич, Н.Л. Дювернуа, И.Е. Андреевский, В.В. Докучаев, Н.И. Кареев, Е.Е. Замысловский, М.И. Владиславлев и
другие светила столичной науки. По свидетельству мемуариста, исходивший от общества «импульс к научной работе был очень силен». И вполне закономерно, что около 50 бывших членов общества стали после окончания университета профессорами и приват-доцентами. Наряду с научными интересами в студентах «воспитывались и общественные инстинкты». Из среды общества вышло «несколько весьма почтенных общественных деятелей на поприще литературы, земской и государственной службы» [10, с. 15]. В разное время членами общества состояли такие впоследствии известные ученые и общественные деятели, как В.И. Вернадский, И.М. Гревс, А.А. Кауфман, А.А. Корнилов, братья С.Ф. и Ф.Ф. Ольденбурги, Н.В. Чехов, Д.И. Шаховской [8, с. 190]. Общество было закрыто в 1887 г. в связи с покушением террористов на жизнь императора Александра III: все участвовавшие в покушении на императора студенты были активными членами общества, а А.И. Ульянов даже являлся его секретарем.
Несмотря на запреты, во многих учебных заведениях не прекращалась практика создания нелегальных научных и литературных кружков, ставивших своей целью углубление научных познаний студентов в избранных областях, развитие эстетических вкусов, художественных способностей, благотворительных и просветительских организаций. В том же Петербургском университете параллельно с легальным Студенческим научно-литературным обществом действовал ряд нелегальных студенческих кружков. Одним из них, судя по воспоминаниям В.И. Вернадского, являлся кружок, который студенты называли «Братством». В кружке читались и обсуждались запрещенные в России книги, в том числе выпущенная в 1886 г. в Женеве «Исповедь» Л.Н. Толстого, другие публицистические произведения писателя, обличавшие самодержавные порядки, вышедшая за границей на немецком языке книга А. Туна «История революционных движений в России». Среди членов Братства были будущие известные ученые братья С.Ф. и Ф.Ф. Ольденбурги (востоковед и филолог), А.А. Корнилов и И.М. Гревс (историки), Н.Г. Ушинский и А.Н. Краснов (биологи). В недрах Братства возникла группа для изучения народной литературы, ядром которой были братья Оль-денбурги. Члены группы, войдя в контакт с Петербургским комитетом грамотности при Вольном экономическом обществе, содей-
ствовали учреждению первой бесплатной читальни в Петербурге, подбирали библиотечки и высылали книги в провинцию [9, с. 35, 295].
Студенческая среда, кипевшая энергией жизни, формировала характеры, наполняла юные сердца оптимизмом, жаждой конкретного дела. Интересны дневниковые записи студента филологического факультета Петербургского университета Викен-тия Смидовича, впоследствии известного писателя В.В. Вересаева. Переступив в 1884 г. университетский порог, будущий писатель чувствовал себя несчастным и одиноким, даже подумывал о самоубийстве. Но вот проходит какое-то время, и студент Смидович преображается до неузнаваемости, становится другим человеком. Его буквально захватывает бурная студенческая жизнь, в нем просыпается жажда активной общественной деятельности и творчества. «Вперед, вперед! В жизнь, в кипучую жизнь!
- пишет Викентий Смидович в своем дневнике. - Бросить... мертвую схоластику, насколько можно окунуться в водоворот современных интересов, вырабатывать в себе убеждения живые! Наука этому поможет» [11, с.14]. И еще одна примечательная деталь. Приехав как-то на зимние каникулы в родительский дом, студент Смидович стал упрекать горячо любимого отца - известного в Туле врача и общественного деятеля
- за неправильное воспитание детей на уровне личной морали, а не на уровне воспитания гражданского [11, с. 16].
Студенчество разных поколений активно реагировало на факты административного давления на свободную научную мысль, притеснение передовых преподавателей. Оно живо интересовалось проблемами общественного развития, читало и обсуждало «Капитал» К. Маркса и другие работы видных зарубежных и отечественных мыслителей.
Марк Волохов, автор основанной на личных воспоминаниях и впечатлениях книги «Русское студенчество», хорошо передает воспитательную атмосферу студенческих организаций России рассматриваемого периода и, в частности, Лесного института, где он учился. Сравнивая российских студентов с французскими и немецкими, автор отмечает, что русские студенты как внутри своей страны, так и обучаясь за ее пределами, являются «самыми идейными». Они активно интересуются жизнью страны, имеют широкие духовные запросы, активно
стоят за общее дело. Существование в студенческой среде различных фракций (либеральных, консервативных и иных групп) не нарушает общего студенческого единства. Когда доходит дело до «громадного по своей важности вопроса», то распри забываются и все студенты соединяются в единую семью. Исключение составляли лишь т.н. «белоподкладочники»,студенты из обеспеченных семей, державшиеся отдельно от основной студенческой массы. «Студенческая среда, - пишет М. Волохов, - не терпит вредных членов. За подлый, безнравственный поступок общестуденческая сходка может вынести резолюцию о немедленном увольнении такого шокирующего члена, и Совет института делает категорическое предложение студенту взять бумаги. За незаслуженное оскорбление другого товарища, растрату общественных денег, неисполнение постановления сходки студент подвергается сходкой той или иной каре: недопущению во все студенческие организации: столовую, читальню, лишается права баллотироваться на общественные должности. Не имеет права посещать сходку, вотировать при выборах, вообще подвергается изгнанию из студенческой среды» [12, с. 27].
Продолжением студенческой общественной деятельности в стенах учебного заведения являлась общественная деятельность студентов по месту жительства в каникулярное время. «Заброшенный в какую-нибудь глушь провинции студент, - пишет автор, - организует там постоянную библиотеку, ставит благотворительные спектакли, устраивает бесплатные популярные народные чтения, литературные вечера, концентрирует вокруг себя местную интеллигенцию, читает рефераты, делится столичными впечатлениями, разъясняет современный ход вещей, дает бесплатные уроки, улаживает возникающие конфликты и своей обаятельной личностью чарует все общество. И не раз в зимнюю вьюгу, собравшись у кого-либо, общество будет вспоминать светлую личность студента, оживившего застоявшуюся жизнь и внесшего в нее столько интереса и свежих, ценных сведений» [12, с.28].
Во второй половине 1890-х гг. академическая атмосфера в российских университетах существенно накаляется. Отсутствие всякой положительной реакции властей на многочисленные и несмолкаемые требования студенческих организаций,
поддерживаемые прогрессивной профессурой, отменить реакционный устав 1884 г., легализировать деятельность студенческих землячеств, касс взаимопомощи, столовых, библиотек приводило к многочисленным студенческим волнениям и акциям протеста.
Крупная серия студенческих волнений прокатилась по стране в 1899 г. Начались они в Петербургском университете. Формальным поводом для волнений послужило появившееся накануне 8 февраля, дня 80-летия университета, объявление ректора В.И. Сергеевича в газете «Новое время» о том, что в случае коллективного нарушения студентами в этот день общественного порядка на улицах и в публичных собраниях виновные будут подвергнуты аресту на срок до одного месяца или штрафу до 100 рублей.
На торжественном университетском акте 8 февраля появление на кафедре ректора было встречено криками: «Вон!», «Долой!». Поскольку подобный ход событий властями был предусмотрен, за стенами учебного заведения студентов встретила полиция и учинила их избиение нагайками. Ответом на эту дикую расправу стала всеобщая забастовка петербургских студентов, перекинувшаяся вскоре на Москву и другие университетские города страны. Ввиду временного бездействия Союзного совета из-за ареста его активистов инициативу по проведению студенческой забастовки в Московском университете взяло на себя Нижегородское землячество. Оно призвало студентов 15 февраля на сходку и разработало проект студенческих требований к властям: «1) неприкосновенность личности студентов; 2) право сходок; 3) право свободного входа на диспуты и необязательные лекции; 4) ослабление инспекторского надзора» [13].
Правительство отвечало на студенческие выступления репрессиями. Высшей точкой репрессий стало принятие 29 июля 1899 г. Временных правил об отдаче в солдаты участников студенческих беспорядков. За «учинение скопом беспорядков» правила предусматривали исключение студентов из университета и отдачу в солдаты «хотя бы они имели льготу по семейному положению, либо по образованию, или не достигли призывного возраста, или же вынули по жребию нумер, освобождающий от службы в войсках».
Непосредственно после выхода в свет
Временных правил студенты и общественность смотрели на них лишь как на угрозу. Многим казалось слишком невероятным возвращение к диким временам Николая I. Однако правительство и царь не намеревались шутить. 1 марта 1900 г. в развитие Временных правил было опубликовано высочайше утвержденное «Положение о порядке передачи в распоряжение военного начальства воспитанников, увольняемых из высших учебных заведений на основании Высочайше утвержденных 29 июля 1899 года временных правил, а также об отправлении их в войска и несении ими военной службы». В том же 1900 году Временные правила были применены на деле. Их жертвами стали 183 студента Киевского университета, активные участники осенних манифестаций, формальным поводом для которых стало увольнение из университета за недостойное поведение двух «белоподкладочников». Не собираясь защищать уволенных, студенты вместе с тем высказывали «резко враждебное отношение к тому политическому режиму, который лишает возможности студенческую среду воздействовать морально на своих членов, и наоборот, сам воспитывает антипатичный тип студенчества» [14].
Отдача в солдаты киевских студентов вызвала бурную волну студенческого негодования, охватившую Харьков, Москву, Петербург, Казань, Томск и другие города страны. Новой формой выражения студенческих протестов стали массовые уличные демонстрации, во время которых студентов поддерживали рабочие и интеллигенция. 14 февраля 1901 г. участник эсеровской организации студент П.В. Карпович в знак протеста против отдачи киевских студентов в солдаты выстрелом из пистолета смертельно ранил министра народного просвещения Н.П. Боголепова. 4 марта у Казанского собора в Петербурге прошла знаменитая демонстрация столичной интеллигенции с требованием отмены «Временных правил», ставшая звонкой пощечиной самодержавию от наиболее авторитетной части российского общества.
В накаленной общественной атмосфере правительство было вынуждено отступить. Оно активизировало изучение причин студенческих беспорядков, начатое в 1899 г. под руководством бывшего военного и будущего министра народного просвещения генерала П.С. Ванновского, выступило с обещаниями пересмотреть университетский
устав 1884 г., поскольку причины беспорядков, как выяснилось в ходе разбирательства, крылись «в самом строе и внутренних порядках высших учебных заведений» [15]. Главнейшей из этих причин признавалась «разобщенность студентов между собой, с профессорами и с учебным начальством». К сосланным в Сибирь студентам был командирован для переговоров товарищ (заместитель) министра внутренних дел князь П.Д. Святополк-Мирский, пытавшийся склонить ссыльных к подаче прошений о помиловании.
Одновременно с этим правительство решило пойти на некоторое послабление в деле организации студенческих кружков и обществ. В июле 1899 г. Министерством народного просвещения был направлен в учебные округа циркуляр, определявший задачи «единения студентов и профессуры» с помощью научных и литературных кружков. Циркуляр рекомендовал в целях «установления желательного общения между студентами и педагогическим составом высших учебных заведений» учреждать такие кружки «на почве учебных потребностей» «под непременным ответственным руководством профессоров».
22 декабря 1901 г. были опубликованы утвержденные министром просвещения «Временные правила организации студенческих учреждений в высших учебных заведениях Министерства народного просвещения», которые несколько расширили сферу студенческой самодеятельности. В соответствии с правилами руководителям высших учебных заведений предоставлялось право по ходатайству студентов разрешать открытие студенческих кружков как для научно-литературных занятий, так и для занятий искусствами, ремеслами и разного рода физическими упражнениями, а также студенческих столовых, чайных, касс взаимопомощи, ссудосберегательных касс и касс вспомоществования (благотворительных), попечительств, деятельность которых была бы направлена на приискание занятий для недостающих студентов, а также студенческих библиотек и читален. Для обсуждения вопросов деятельности студенческих организаций разрешалось проведение под наблюдением представителей учебной администрации курсовых и факультетских студенческих собраний.
На основании министерских правил были легализированы некоторые из уже
действовавших студенческих организаций и созданы новые.
Так, осенью 1901 г. в Петербургском университете начал свою работу адвокатский кружок студентов, ставивший своей задачей подготовку студентов юридического факультета к адвокатской деятельности. Ряд кружков открылся в Харьковском университете: философско-богословский, историко-филологический, политико-экономический, кружок для занятий государственными науками, кружок для занятий гражданским правом, судопроизводством, уголовным правом, для занятий психологией художественного творчества, научно-литературный кружок, кружок для изучения природы. В Киевском университете на базе психологического семинария профессора Г.И. Челпанова был организован исто-рико-этнографический кружок и философ-ско-юридическое общество, имевшее литературную, философскую, экономическую и общественно-юридическую секции. При Новороссийском университете образовались кружки для занятий математическими науками и научно-химический. При Казанском университете было создано медицинское общество, которое наряду с прочим занималось разработкой вопроса о материальной стороне студенческого быта.
При Московском университете было открыто Историко-филологическое общество, в составе которого насчитывалось до тысячи членов. Общество имело несколько секций, в том числе философскую, историческую, классическую, литературную, общественных наук, криминалистов, цивилистов, подсекции южных и западных славян. Кроме того, при университете действовало Общество исследователей русской природы, Общество изящных искусств, Медицинское и Гимнастическое общества, а также ряд музыкальных и шахматный кружок [16, с. 89].
Для руководства обществами и кружками на демократических началах избирались студенческие бюро под председательством представителей педагогического персонала. В состав обществ и кружков могли входить все без исключения лица, причастные к деятельности учебных заведений. Общества и кружки проводили заседания, на которых читались и обсуждались рефераты, организовывали общественные библиотеки и читальни, проводили экскурсии, выпускали периодические сборники.
Наряду с обществами и кружками в учеб-
ных заведениях продолжали действовать созданные ранее и вновь организованные студенческие кассы взаимопомощи и другие организации, имевшие своей целью улучшение материального положения студенчества.
Появляются новые типы студенческих организаций, ставившие перед собой широкие воспитательные, образовательные и организационные задачи. Примером такой организации является студенческая корпорация «Труд и Надежда», учрежденная в 1903 г. с разрешения Министерства народного просвещения в Томском технологическом институте. Организация ставила своей задачей «содействовать развитию здорового товарищеского общения и упрочения дружеских связей между ее членами на началах укрепления в них любви к науке, уважения к законности, духа порядочности и честного образа мысли». Организация декларировала стремление развить в своих членах «умственную и нравственную зрелость», подготовить их к полезной деятельности для отечества. При этом она отказывалась от преследования каких-либо политических целей. Собрания организации носили «семейный характер», в них не допускались «разговоры противоправительственного характера». В структуре общества «Труд и Надежда» действовали: суд чести, комитет уполномоченных, библиотека. Высшим органом являлось общее собрание. Все выборные руководители организации утверждались директором института.
При Новороссийском университете была учреждена студенческая организация «Единение - сила». В соответствии с уставом организация не могла преследовать иных целей, кроме «взаимной и нравственной поддержки и товарищеского единения членов на почве совместного труда, самообразования и разумных развлечений». Организация насчитывала в своих рядах около 60 студентов [16, с. 70-71].
В некоторых университетах и других высших учебных заведениях стали создаваться курсовые студенческие корпорации во главе с выборными старостами и кураторами из профессорской среды, ответственными за соблюдение студентами действующих правил. При Московском и Дерптском университетах в порядке исключения были учреждены специальные комиссии по студенческим делам, имевшие право собирать курсовые студенческие собрания для об-
суждения текущих вопросов академической жизни.
В новой исторической обстановке неформальные контакты с профессорами, представлявшими собой интеллектуальную элиту российского общества, имели бесценное значение для формирования гражданской позиции студентов. Через своих выборных представителей студенты получили возможность самостоятельно распоряжаться деятельностью библиотек, читален и столовых. Расширилась легализованная практика выдачи бесплатных обедов малоимущим студентам.
Литература
1. Кизеветтер А.А. На рубеже двух столе-
тий. Воспоминания 1881-1914. - М., 1997.
2. Киевский университет. 1834-1984. - Киев,
1984.
3. Ткаченко П.С. Московское студенчество в
общественно-политической жизни второй половины XIX в. - М., 1958.
4. Тебиев Б.К. Встречи и находки. Из записок
книжника. - М., 1984. - С. 56-64.
5. Былое. - 1907. - № 9. - С. 85.
6. Щетинина Г.И. Студенчество и револю-
ционное движение в России. - М., 1987.
7. Центральный исторический архив города
Москвы (ЦИАМ). Ф. 459, оп. 4, д. 2135, л. 1, 1 об.
8. Орлов В.И. Студенческое движение Мос-
ковского университета в XIX столетии. -М., 1934.
9. Страницы автобиографии В.И. Вернадско-
го. - М., 1981.
10. Бородин А.К. Студенческое научно-литературное общество при С.-Петербургском университете. - СПб., 1900.
11. Цит. по: ГейзерИ.М. В.В. Вересаев - писатель-врач. - М., 1957.
12. ВолоховМ. Русское студенчество. - СПб., 1906.
13. История Московского университета. Т. 1. - М., 1955. - С. 499.
14. Общественное движение в России в начале ХХ века. Т. 1. - СПб., 1909. - С. 276.
15. Ванновский П.С. Доклад П.С. Ванновско-го о студенческих беспорядках 1899 г. -СПб., 1906.
16. Мельгунов С. Из истории студенческих обществ в русских университетах. - М., 1904.
