CC BY
9
DOI: 10.30842^^230690152445
А. В. Шацков
(Институт лингвистических исследований РАН, Санкт-Петербург)
РЕЗУЛЬТАТИВ И ПЕРФЕКТ В ХЕТТСКОМ ЯЗЫКЕ1
В данной работе рассматриваются особенности употребления причастных конструкций с глаголами hark- и es- в хеттском языке. В современной литературе указывается, что обе эти конструкции могли выражать как стативно-результативное, так и перфектное значение, хотя в ранних текстах можно говорить лишь о стативно-результатив-ном значении. Анализ поздних хеттских текстов показал, что причастные конструкции c es- в основном обозначают состояние и являются стативами или результативами. Напротив, все обнаруженные употребления причастной конструкции с hark- следует интерпретировать как результативные и, возможно, экзистенциальные перфекты.
Ключевые слова: хеттский язык, перфект, результатив, пассив, морфология, грамматикализация.
A. V. Shatskov
(Institute for Linguistic Studies, RAS, St. Petersburg) Resultative and perfect in Hittite
Hittite participial constructions with auxiliaries hark- and es- could function both as statives-resultatives and as perfects. The survey of these forms in several late Hittite texts has shown that all the encountered constructions with es- are statives or resultatives, though in a few cases a resultative perfect interpretation is also possible. Nevertheless, not a single occurrence of es- with transitive participles can be considered an analytic (perfect) passive. By contrast, all the constructions with hark- have perfect meaning, with resultative perfect being the most common one.
Key words: Hittite, perfect, resultative, passive, morphology, gramma-ticalization.
Развитие результативных конструкций в перфекты в целом хорошо известно, см., например: Nedyalkov, Yakhontov 1983: 28f., Bybee, Dahl 1989: 67ff., Plungian 2016: 22f. При этом часто считается, что перфекты со вспомогательным глаголом со значением «иметь» — это особенность европейских языков: в частности, в своей монографии Б. Дринка (Drinka 2017) придерживается той точки зрения, что подобные перфекты в языках Европы — это ареальное явление; тем не менее, развитие ана-
1 Статья написана при финансовой поддержке гранта РФФИ 20-01200367 «Индоевропейские морфологические изоглоссы».
логичных категорий в хеттском и согдийском (Wendtland 2011) по очевидным причинам было самостоятельным (ср. Dahl 2018: 86ff.).
Перфекты в хеттском языке появляются в результате грамматикализации результативных конструкций, и в древне-хеттский период соответствующие причастные конструкции с глаголами hark- «держать, иметь» и es- «быть» обозначают состояние (Boley 1984, 1992; Cotticelli-Kurras 1991: 156, 2015). В типологической перспективе их следует рассматривать как результативы, последствии развившиеся в перфекты; подобные конструкции обнаруживаются также в дренеиндийском и древнегреческом языках, что может свидетельствовать о существовании такой конструкции и в праязыке (Shatskov forthc.).
Хеттский перифрастический перфект и стативные конструкции достаточно подробно описаны Г. Инглезе и С. Лураги (Luraghi, Inglese forthc.), которые указывают, что в древнехет-тский период сочетания причастий с глаголами hark- и es- еще нельзя считать аналитическими формами, однако при этом даже в стативных конструкциях hark- и es- образуют с причастиями определенное синтаксическое единство; в частности, причастие в сочетании с hark- всегда стоит в форме им.-вин. падежа единственного числа среднего рода3.
Основные различия между перфектом и результативом вытекают из различия в их семантике, в первую очередь из-за того, что результатив обозначает только полученное состояние; формальные отличия заключаются в ограничении на сочетаемость результативов с определенными классами глаголов (при отсутствии таких ограничений у перфекта), на сохранении
2
Конструкции с hark- можно охарактеризовать как посессивные результативы, es- c причастиями непереходных глаголов — как субъектный, а es- c причастиями переходных глаголов — как объектный результатив. Из первых двух типов развивается активный перфект, а из третьего типа — пассив, или, точнее, пассив перфекта.
3 В качестве одного из свидетельств Г. Инглезе и С. Лураги приводят и то, что отрицание в данных конструкциях не разделяет глагол и причастие. Однако подобных примеров немного, и я знаю такие лишь для перфектов с hark-, например, KUB 19.23 obv. 6-7 ammuk=man [ ] EN-YA ZI-an UL warsiyanuwan harkun 'Разве я не смягчил душу моего господина?', или для результативных конструкций причастий с глаголом «быть» (KUB 1.16 II 51 kusduwata ¡ё handan=pat esdu 'Пусть (такая) клевета не готовится (или укореняется)' и там же II 55 kusduwata ¡ё ¡ё handan=pat esdu с повторением прохибитивной частицы ¡ё (пример из Frotscher 2013: 297).
перфектом, в отличии от результатива, исходного набора актантов лексического глагола, на различной сочетаемости с обстоятельствами времени и места (см. Nedyalkov, Yakhontov 1983: 12f., Plungian 2016: 11f.) К сожалению, многие из этих критериев сложно применить к материалу мертвого языка, тем не менее, ниже будут приведены свидетельства развития резуль-тативов в перфекты в средне- и новохеттский период.
Первые указания на грамматикализацию перфекта появляются уже в древнехеттских текстах, в частности, к таковым можно отнести употребление hark- c причастиями непереходных глаголов, например, в parsnan hark- 'скрючиться' (Boley 1984: 26ff.). М. Фротшер (Frotscher 2013: 289) приводит примеры предложений с és- и причастием переходного глагола, где явным образом выражен агенс, что позволяет трактовать их
GIS HI A
уже не как результатив, а как пассив: TUKUL -is=wa=tta siunit piyantes (KBo 22.6+ I 25 OH?/NS) 'Оружие дано тебе богами' or karu KUR.KURmeS URUHatti ISTU lúKÚR arha harganuwan esta 'Ранее земли Хатти были полностью уничтожены врагами' (KBo 6.28 I 6).
Еще одним указанием является изменение схемы согласования причастий: при субъекте в именительном-винительном падеже множественного числа среднего рода в ранних текстах причастие согласовывалось с субъектом по числу, однако в средне- и новохеттский периоды оказывается в единственном числе, согласно правилу о том, что субъекты среднего рода во множественном числе согласуются с предикатами в единственном числе (van den Hout 2001: 187ff., Hoffner, Melchert 2008: 240, Rieken 2017: 400). Ср., например, halkias hars[(ä)]r ishiyand[(a)] [Z]IZHIA-as=a harsär ishiyanda 'колоски ячменя связаны вместе и колоски пшеницы связаны вместе' (KBo 17.1 IV 19-20 OS) и [nu I]TTI DINGIRlim GIBIL kue 2 GIRHI A iyan 'те два ножа, которые были сделаны вместе с новым божеством, (их берут)' (KUB 29.4 IV 33 MH/NS).
Что касается развития активных перфектов с hark-, то самым явным указанием на их грамматикализацию является то, что эти формы могут быть переходными в поздних текстах, причем объект зависит не от hark-, ср. KBo 4.4 III 33-4: nu=mu=kan DU NIR.GÁL BELI=YA DHasammilin BELI=YA weriyan harta 'Могучий Бог Грозы, мой господин, вызвал мне Хасаммили'. Тут важно также отметить, что хеттские причастия никогда не управляют дополнениями (Sommer 1947: 67,
Dardano 2014: 256), так что weriyan harta должна рассматриваться в данном контексте именно как аналитическая форма.
Конструкции с ës- и причастиями предельных непереходных глаголов весьма редки и не засвидетельствованы в древне-хеттских текстах, что, впрочем, может объясняться их общей редкостью. Приведенные ниже примеры следует скорее рассматривать как результативы: n=as kuwapi panza 'в какое бы место он ни пришел, (и в какой бы город ни вернулся, его передадут Моему Величеству)' (KUB 23.72 rev. 12, MH/MS)^или këz=ma=wa=tta KUR=KA arha harkan nu=wa=tta ÉRIN[mEs-KA ANSe.KUR.RAmEs-KA] tepawessanza 'А теперь твоя страна погибла, а твои войска и лошади стали малочисленны' (KUB 19.29 IV 17-18). Этот тип конструкций изучен менее всего.
Тем не менее, несмотря на развитие перфекта в хеттском языке, результативные или стативные (в случае причастий от непредельных глаголов) конструкции встречаются и в самые поздние периоды. Особенно это видно в примерах, где вспомогательный глагол стоит в императиве (karussiyan hark 'keep quiet' (KUB 14.4 IV 11), однако в ряде случаев это касается и форм индикатива (Luraghi, Inglese forthc. 4.1-3). Таким образом, можно говорить, что в поздние периоды перфект сосуществует со стативами и результативами. Ниже будет рассмотрено употребление причастных конструкций с глаголами hark- и ës- в хеттских текстах времен Хаттусили III Тудалии IV, что позволит получить представление о соотношении перфектов и результативных конструкций в хеттском языке этого периода.
В договоре между Тудхалией IV и Курунтой (CTH 106.I, Bo 86/299) перфекты с вспомогательным глаголом hark- встречаются восемь раз. В четырех случаях эти формы выражают предшествование в прошлом, например, в I 12-13 annisan=pat=an mNIR.GÁL-is LUGAL-us ANA ABU=YA mHattusili sallanummanzi piyan harta n=an annisan=pat ABU=YA sallanusket 'Ранее царь Муваталли моему отцу Хаттусили его отдал на воспитание, и мой отец его воспитывал', и в II 43-4 mahhan=ma
V V LÚ - •
ABU=YA SES=YA kuin tuhukantahiti tiyan harta n=an arha tittanut nu ammuk LUGAL-eznani tittanut 'Когда мой отец убрал моего брата, которого он (ранее) поставил наследником, и меня на царство назначил', ср. также II 49-50, 55. Как состояние, возникшее в результате предшествующего действия, стоит рассматривать и два употребления перфектов с hark- в следующем пассаже: II 34-7 apëdani=ma mëhuni ABU=YA SES MAHRÜ LUtühukantahiti tiyan harta ammuk=ma apëdani mëhuni
LUGAL-eznani nawi taparriyan harta mDLAMMA-as=ma=mu apédani méhuni pahhassanut 'в то время мой отец поставил наследником старшего брата, а меня в то время на царство еще не назначил. Курунта же в тот момент был верен мне'.
В оставшихся двух примерах речь о предшествовании не идет: III 73-4 nasma=ssi ABU=YA DUTU-SI=ya kuitpiyan harweni nu=ssi=kan arha kuitki däi '(Если кто у потомков Курунты царство в Тархунтассе заберет, или его уменьшит, или решит уничтожить его,) или у него из того то, что мой отец и Мое Величество дали, что-то заберет, ... (пусть боги у него царство заберут)' (ср. также IV 18-19). Интересно, что в двух похожих контекстах вместо конструкции с hark- употребляется претерит, например kï=ya kuit ABU=YA ANA mDLAMMA pesta DUTU-SI=ya=ssi kuit pehhun ishiül=si kuit iyawen n=at=kan zilatiya lé kuiski wahnuzi 'То, что мой отец Курунте дал и я, Мое Величество, ему дал, и который договор мы для него сделали, это в будущем пусть никто не меняет' (III 57-9). Разница здесь может заключаться в том, что в контексте с претеритом имеются в виду конкретные объекты передачи, что конкретизирует и само действие, в то время как в III 73-4 речь идет о более общей ситуации.
В договоре между Тудхалией IV и Курунтой встречается также достаточно много причастий от переходных и непереходных глаголов в предикативной позиции, которые, как указывалось выше, обычно рассматриваются как (перфектная) пассивная конструкция в случае с причастиями переходных глаголов, либо как стативная конструкция или перфект в случае с причастиями непереходных глаголов (Hoffner, Melchert 2008: 310ff.). В тексте рассматриваемого договора при помощи этих форм обычно дается отсылка к положениям договора Курунту с отцом Тудхалии IV, Хаттусили III, или другим договоренностям, ср., например, I 22-8 ISTU KUR U Pitassa =ma=ssi annaz UVNahhantas ZAG-as ésta nu=ssi ABU=YA ZAG anda huittiat nu=kan ANA TUPPI RIKILTI SA ABU=YA DKASKAL.KUR URUArimmatta ZAG-as iyanza kinun=a=ssi UTU-SI annallin ZAG EGIR-pa tehhun nu=ssi ISTU KUR URUPitassa ISTU ZAG Arimmatta UVNahhantas URUHauttassass=a ZAG-as URUNahhantas=ma=kan URUHauttassass=a INA KUR mHülaya assantes 'Ранее от страны Питасса его границей был город Нахханта. Затем Мой отец уменьшил его территорию. И на табличке с договором моего отца подземная река города Ариматты сделана его границей. Но теперь я, Мое величество, прежнюю границу установил, и для него границей
от Пихассы и границы Ариматты являются города Нахханта и Хаутасса. Но (сами) города Нахханта и Хаутасса принадлежат стране реки Хулая'.
В данном случае интересно то, что граница установленная в договоре отцом Тудхалии IV и впоследствии измененная сыном, описывается как iyanza 'сделана': отсутствие глагола-связки es- указывает на то, что данный предикат стоит в настоящем времени, несмотря на то, что ситуация уже изменилась. Видимо, в данном случае идет описание состояния договора на табличке отца. В любом случае, интерпретация этой формы как аналитического пассива 'была сделана', исключена, так как мы ожидали в таком случае глагол связку в прошедшем времени. Все остальные случаи использования причастий переходных глаголов в предикативной функции в данном тексте также следует рассматривать как результативы, а не как пассивы. Об этом свидетельствует и тот факт, что при отрицании UL kiyantari используется личная форма глагола кТ- 'лежать, находиться', а не форма причастия (II 59-60)4.
Схожую картину употребления причастных конструкций с es- и hark- мы видим и в других текстах того времени. В Апологии Хаттусили (CTH 81) hark- с причастием три раза используется для обозначения отношения к Хаттусили III его покровительницы, богини Иштар, ср., например, KUB 1.1 I 28-30
D v v v v
nu=mu ISTAR GASAN=YA kuit kanisan harta SES=YA=ya=mu mNIR.GAL assu harta 'Так как Иштар, моя госпожа, меня признала, и Муваталли, брат мой, был ко мне расположен (люди увидели признание Иштар и благорасположение брата и стали мне завидовать)' или KUB 1.1 IV 60 [(nu=mu DINGIR)]™ kuit GASAN=YA kisan kanissan harta [(nu SA
V __V V ___
SE)]S=YA nakkiyanni handas UL manqa DU-nun 'Так как меня таким образом признала Богиня, моя госпожа, я из уважения к своему брату ничего (плохого) не сделал'. Во всех этих случаях речь идет не о каком-то конкретном действии со стороны богини, а скорее о характеристике Хаттусили III, и здесь можно, пожалуй, предполагать «экзистенциальное» значение перфекта, указывающее, что данная ситуация имела место в прошлом5. Кроме того, конструкции с hark- используются в этом тексте и для обозначения предшествования: KUB 1.1 IV 75-76
4 гл
О тенденции не использовать отрицания в сочетании с результа-тивами см. Nedyalkov, Yakhontov 1983: 26.
5 О данном термине см. Plungian, Urmanchieva 2017: 30 f.
s v LI^d.
ammuqq=a=za kuit hastiyas É-er DU-nun [(n)=]at ANA DINGIR paräpehhun 'Мавзолей , который я сделал себе, я богине отдал'. Впрочем, в схожих конструкциях могут встречаться и формы претерита: KUB 1.6 + III 14-17 nu URUNeriqqas kuit ISTU UDUM mHan[(tili)] arha harganza ésta n=an EGIR-pa we[dah(hun)] KUR.KUR.HI.A=ya kue INA UVNeriqqa arahz[anda (esta)] URUNeran URUHastiran ZAG-an DU-nu[n] 'Город Нерик, который с дней Хантили был разрушен, я восстановил, и в землях, которые вокруг были, города Нера и Хастира сделал границами'.
В тексте CTH 569 (Гадания относительно Арма-Тархунты и Шаушгатти) hark- с причастием также употребляется для обозначения предшествования: KUB 50.6 III 37-9 nu ABI UTU-SI apadda ser [ANA] DINGIRLIM=ma kuedanikki kuitki meman harta [n=a]t? nawi pesta 'и поэтому отец Его Величества пообещал что-то некоему божеству, но еще не дал (обещанное)'. Кроме того, эта конструкция может также обозначать и текущее состояние: KBo 2.6 + 32-3 män=ma=za DINGIR.MES SA fDISTAR-atti SISKUR mantalliya ITTI DUTU-SI BAL
-uwanzi malän harteni '(Так как было установлено, что Шаушгаватти будет совершать возлияния вместе с Его Величеством, будет его величество совершать возлияния с умершими?) Если вы, боги, одобрили совершение жертвоприношений Шаушгавати совместно с Его Величеством, (пусть первые ауспиции будут благоприятными, а вторые — неблагоприятными)'.
Что касается сочетания причастий с глаголом és-, то они так же, как и в договоре Тудхалии IV с Курунтой, должны интерпретироваться скорее как результативы, ср. следующий пример из описания результатов гадания KIN: KBo 2.6+ III 12-15 DINGIRLUM=za dapian ZI-an assull=a ME-as n=at DINGIR.MAH-ni pais INA UD.2.KAM HUL-lu ME-an nu=kan ANA GIG TUR! INA UD.3.KAM DINGIRLUM=za dapian ZI-an TI-tarr=a ME-as nu=kan anda SIG5-wi 'Божество забрало всю душу и благосостояние и дало матери-богине. На второй день зло взято и (находится) в малой болезни. На третий день божество забрало всю душу и жизнь и (находится) в хорошей (позиции)'7. В данном случае то, что происходило в первый и третий день,
6 Букв. 'Дом кости'; интерпретация 'мавзолей' взята из van den Hout 2003: 204.
7 Подробнее об этом ритуале см. Archi 1974, перевод основан на van den Hout 1998: 206-7.
описывается личными формами глагола в претерите. Конструкция с причастием (ME-an с опущенным в настоящем времени глаголом-связкой) описывает результаты гадания во второй день. Если бы мы имели дело с формой аналитического пассива, то она, как и синтетические глагольные формы в описании результатов других дней, должна была бы стоять в прошедшем времени. Подобные конструкции с причастиями, а не аналитические пассивы, последовательно используются в тексте CTH 569 для описания результатов гадания KIN.
В тексте инструкций Тудхалии IV (CTH 255) hark- с причастием также употребляется для обозначения предшествования: KUB 21.42+ IV 26 [na]sma=za DUMU LUGAL kuiski GÚB-an uttar ANA luSAG [aw]an GAM memai nasma=tta karu=ya [mem]an8 harzi ANA LUGAL=ma=at ÜL mematteni 'или (если) некий царевич скажет придворному дурное (букв. левое) слово или тебе уже давно сказал, а вы царю не сообщили...'. Также эта конструкция может обозначать и текущее состояние: KUB 21.42+ IV 38-9 DUTU-SI=ya kuyes EGIR-pa SUM-an harzi nu=za man EGIR-pa SUM-antan kuiski TI-tar ilaliyazi 'Кого Его Величество обратно вернул (экстрадировал), если кто-то пожелает спасти (букв. пожелает жизни) возвращенного.)'9.
Менее ясна интерпретация причастия watkuwanza в предикативной функции в следующем пассаже: KUB 21.42+ II 23-nasma=kan ANA DUTU-SI kuiski watkuwanza n=as=kan ANA ZAG kuedanikki anda suméss=a=as assus kuedanikki nu=ssi=kan memian GAM-an arha watarnahzi nu apan ZAG-na dai DUTU-SI=ma
v _ _ MES
GUB-la dai n=an=kan kus DINGIR harninkandu 'Или если кто-то сбежал от Его Величества и он (находится) у какой-то границы, к кому-то из вас он расположен, и ему рассказывает свое дело, и если того (беглеца) ставит правым, а царя — неправым (букв. левым), пусть боги их уничтожат' (ср. Miller 2013: 40147, Goedegebuure 2014: 478). В принципе, форму watkuwanza можно было интерпретировать и как результативный перфект, и как субъектный результатив.
Обзор нескольких позднехеттских текстов, восходящих в основном к правлению Тудхалии IV и его отца Хаттусили III, показал, что сочетание hark- c причастием чаще всего обозначает предшествование или текущее состояние, то есть может
8 Восстановление согласно Miller 2013: 40368.
9 Пер. согласно Miller 2013: 290f.
описываться как результативный перфект, хотя в отдельных случаях речь может идти и о так называемом «экзистенциальном перфекте». Интерпретация этих форм как посессивных ре-зультативов не представляется возможной, так как во всех случаях можно говорить о том, что объект зависит от лексического глагола, выраженного причастием (ср. Plungian 2016: 11f.).
В то же время конструкции с глаголом es- и причастиями как от переходных, так и от непереходных глаголов в подавляющем большинстве случаев следует рассматривать как объектные и субъектные результативы. Так, например, в данных текстах не встретился ни один контекст, где при причастии от переходного глагола в предикативной позиции был бы выражен агенс, что позволило бы интерпретировать эту форму как аналитический пассив. При этом стативные и результативные конструкции с императивами в этих текстах достаточно редки. В ряде случаев возможно видеть в конструкциях с глаголом es-и причастиями непереходных глаголов результативный перфект; при этом во всех таких случаях не менее вероятна их интерпретация как форм субъектного результатива.
Библиография
Archi, A. 1974: Il sistema KIN della divinazione ittita. Oriens Antiquus 13: 113-44.
Boley, J. 1984: The Hittite hark- Construction. Innsbruck
Boley, J. 1992: The Hittite Periphrastic Constructions. In: O. Carruba (ed.)
Per una grammatica ittita. Pavia: Gianni Iuculano, 35-59. Bybee, J., Dahl, O. 1989: The creation of tense and aspect systems in the
languages of the world. Studies in Language 13/1: 51-103. Cotticelli-Kurras, P. 1991: Die hethitischen Nominalsatze. In: O. Carruba
(ed.) Per una grammatica ittita. Pavia: Gianni Iuculano, 100-135. Cotticelli-Kurras, P. 2015: Periphrastic constructions, phasal verbs, and
Aktionsart in Hittite. In Verbis 1, 43-62. Dahl, O. 2018: Grammaticalization in the languages of Europe. In: H. Narrog and B. Heine (eds.) Grammaticalization from a Typological Perspective. Oxford University Press. Dardano, P. 2014: Das hethitische Partizip- eine Frage der Diathese? In: P. Taracha (ed.), Proceedings of the Eighth International Congress of Hittitology. Warsaw, 5-9 September 2011. Warsaw: Agade, 236262.
Drinka, B. 2009: The *-to-/-no- construction of Indo-European: Verbal adjective or past passive participle? In: V. Bubenik, J. Hewson, S. Rose (eds.) Grammatical Change in Indo-European Languages: Papers Presented at the Workshop on Indo-European Linguistics at the XVIIIth International Conference on Historical Linguistics, Montreal, 2007. Amsterdam: Benjamins. P. 141-158 (= Current Issues in Linguistic Theory 305).
Frötscher, M. 2013: Das hethitische -ant-Partizip und seine indogermanischen Grundlagen — Semantik, Morphologie, Syntax. Phd. Diss., Univ. Verona.
Goedegebuure, P. 2014: Hittite Demonstratives. Studies in Deixis, Topics and Focus. Wiesbaden: Harrassowitz. (= Studien zu den Bogazköy-Texten 55).
Hoffner, H., Melchert, H. C. 2008: A Grammar of the Hittite Language. Winona Lake: Eisenbrauns.
Inglese, G., Luraghi, S. forthcoming. The Hittite periphrastic perfect.
Miller, J. 2013: Royal Hittite instructions and related administrative texts. Atlanta.
Nedyalkov V. P., Yakhontov S. Ye., 1983. [Typology of resultative constructions]. In: Nedyalkov V. P. (ed.) Tipologiya rezulatativnykh konstruktsiy (rezultativ, stativ, passiv, perfect) [Typology of resultative constructions (resultative, stative, passive, perfect]. Leningrad: Nauka, 5-41.
Недялков, В. П., Яхонтов, С. Е. 1983: Типология результативных конструкций. В сб.: В. П. Недялков (ред.). Типология результативных конструкций (результатив, статив, пассив, перфект). Л.: Наука, 5-41.
Plungian, V. A. 2016: [Towards a typology of perfect in the languages of the world]. Acta Linguistica Petropolitana. 12/2, 7-36. Плунгян В. А. 2016: К типологии перфекта в языках мира. Acta Linguistica Petropolitana. Труды института лингвистических исследований 12/2: 7-36.
Plungian, V. A., Urmanchieva, A. Ju. 2017: [Perfect in Old Church Slavonic: was it resultative?]. Slovene. 2017/2: 13-56. Плунгян, В. А., Урманчиева, А. Ю. 2017: Перфект в старославянском: был ли он результативным? Slovene 2017/2, 13-56.
Rieken, E. 2017: Das hethitische Partizip: zur Schnittstelle von Syntax und Semantik. In: C. Le Fevre, D. Petit, G.-J. Pinault (eds.) Verbal Adjectives and Participles in Indo-European Languages. Bremen: Hempen, 391-403.
Shatskov, A. B., forthc. Periphrastic passive and resultative in Hittite and Proto-Indo-European
Sommer, F. 1947: Hethiter und Hethitisch. Stuttgart.
van den Hout, Th. 1998: The Purity of Kingship. Brill: Leiden; Boston; Köln.
van den Hout, Th. 2001: Neuter plural subjects and nominal predicates in Anatolian. In: O. Carruba, W. Meid (eds.) Anatolisch und Indogermanisch. Anatolico e indoeuropeo. Innsbruck, 167-192.
van den Hout, Th. 2003: The Apology of Hattusili III. In: W. Hallo (ed.) The Context of Scripture I. Brill: Leiden-Boston, 199-204.
Wendtland, A. 2011: The emergence and development of the Sogdian perfect. In: A. Korn et al. (eds.) Topics in Iranian Linguistics. Wiesbaden: Reichert, 39-52.
