CC BY
31
Резюме. В статье рассматривается вопрос о возможности постулирования эргативного падежа для хеттского языка. Автор приводит несколько возражений, свидетельствующих о неверности подобной трактовки. В частности, указывается, что имена среднего рода могли выступать в качестве подлежащих в предложениях с переходными глаголами не только при помощи «эргативных» окончаний, но и в рамках конструкции с так называемым «независимым» родительным падежом. Кроме того, с диахронической точки зрения форманты -anza и -antes в любом случае надо рассматривать как сочетания суффикса -ant- и окончаний именительного падежа общего рода. В целом, традиционная точка зрения, рассматривающая «эргативы» как имена общего рода с суффиксом -ant-представляется более предпочтительной.
Ключевые слова: хеттский язык, эргативный падеж, форманты -anza и -antes, имена общего рода с суффиксом -ant-.
Впервые термин «эргатив» применительно к хеттскому языковому материалу был употреблен в 1962 году, когда Э. Ларош (Laroche 1962) выявил механизм употребления форм, образованных при помощи формантов -anza и -antes от имен среднего рода2. Эти слова обычно не могли выступать в роли подлежащего при переходных глаголах, однако получали такую возможность после присоединения суффикса -ant-, который, как обычно считалось ранее, имел индивидуализирующее значение. Особенно хорошо это прослеживается на примере текста ритуала KUB 9.4 (см. Beckman 1990), где в одном предложении у нас засвидетельствована расширенная форма в именительном падеже при переходном глаголе и нерасширенная форма в родительном падеже, например, I 38 eshananza e[sh]anas [GIG-an karapzi] ‘кровь [возьмет болезнь] крови’. Впрочем, сам Ларош не считал, что мы имеем дело с настоящим эргативным падежом, а исходил из того, что в данном случае мы имеем дело с персонифицирующим суффиксом, который выполняет определенную синтаксическую функцию. Подобные образования есть и в других анатолийских языках, в том числе в лувийском.
Предположение о существовании эргативного падежа и расщепленной эргативной системы в хеттском языке было выдвинуто
1 Статья написана в рамках проекта МК-3009.2010.6, выполняемого по гранту Президента РФ для поддержки молодых российских ученых.
2 В том же году появилась статья Х. Кронассера, который независимо от Э. Лароша пришел к тем же выводам (Kronasser 1962).
Э. Гарретом, который в своей диссертации и статье 1990 г. (Garrett 1990a, 1990b) утверждает, что такие образования следует рассматривать как эргативы. Его аргументация строится следующим образом: подобные формы были известны и ранее, но им обычно приписывали особую, отличную от исходного слова семантику. Однако ввиду полного отсутствия имен среднего рода в качестве подлежащих при переходных глаголах, при том что неодушевленные имена общего рода могли выступать в этой роли, говорит о грамматической функции подобных форм. Таким образом, он видит только два возможных объяснения наблюдаемому феномену - либо мы имеем дело с настоящим эргативным падежом, либо, как предполагал Ларош, синтаксическое ограничение на использование имен среднего рода в подобной функции обходилось при помощи специального суффикса -ant-, преобразующего данное слово в слово общего рода. Он останавливается на первом варианте, так как подобные явления хорошо подтверждаются типологически, в то время как использования суффикса для изменения рода не имеет аналогов в известных ему языках мира (Garrett 1990b: 48 ff., 53). Вторым его аргументом является его этимология формантов -anza, восходящего, по его мнению, к окончанию аблатива. На наличие элементов эргативной системы в хеттском есть еще одно указание, а именно тот факт, что в цепочке клитик после первого ударного слова в предложении была специальная позиция для личного местоимения, которое могло указывать либо на объект при переходном глаголе, либо на субъект при непереходном глаголе.
В целом эта концепция получила широкое распространение и нашла отражение, в частности, в грамматике Хоффнера-Мелчерта (Hoffner, Melchert 2008: 66), где указан еще один факт в пользу данной гипотезы. Собирательный (^1^^^) падеж имени общего рода MUNUS -MEShazkara- «музыкантши» грамматически является формой среднего рода. Это слово в качестве подлежащего при переход-
MUNUS.MESi 1 тг гг
ном глаголе выглядит как hazkaranza. По мнению авторов,
было бы нелогично, если бы это слово формировало «одушевленный» вариант и так семантически одушевленного слова3.
Можно возразить, что эргативные формы обычно согласуются с прилагательными и местоимениями в именительном падеже общего рода. Э. Гарретт сам приводит несколько таких примеров:
3 Пример с hazkara- также не представляется убедительным, так как это слово в основном встречается во множественном числе и ним согласуются глаголы в единственном числе (ср. HED H 280f.), то есть в этом падеже оно грамматически является формой среднего рода и не может выступать подлежащим при переходных глаголах. В любом случае, мы встречаем образования с суффиксом - ant- и от одушевленных имен общего рода, ср., например, huhha- и huhhant- ‘дед’ (HED H 357).
nu KUR URUHatti-ya apas ishananza arha namma zinne[sta] ‘that murder moreover ended the land of Hatti too’ KUB 14.14 + 19.2 rev. 23 (Garrett 1990b: 40) или
kas aniyawaranza parkunuddu ‘let this ritual clean’, KBo 10.45 iv 40 (Garrett 1990b: 65).
В дополнение к перечисленным в диссертации Э. Гаррета примерам можно добавить еще несколько, например, suppis A-anza ‘чистая вода’ KBo 10.45 II 49-51 и kuis witenanza ‘которая вода’ KUB 7.41 II 33 из того ритуала подземным богам (CTH 446).
Значительно реже у прилагательного появляется что-то похожее на эргативный падеж. Формант -antes добавляется к основе прилагательного arahzena- ‘окрестный’ в KUB 24.3 II 49-50 arahzenantes [udniyant]es humantes ‘все окрестные страны’4. Кроме того, довольно часто мы наблюдаем подобное явление в случае с прилагательным SIG5-ant- (*assawant-) «хороший» и особенно idaluwant ‘плохой’, ср. например: KUB 33.121 II 17 [i]dalawanza GIG-anza ‘плохая болезнь’, idalawanza uddananz[a] ‘плохая вещь’ KBo 17.62 IV 9-10. Впрочем, иногда с «эргативом» согласуется и нерасширенная основа idalu-, ср. [i]dalus uddananza KUB 60.156 Rs. 14. Примеры с таким согласованием встречаются также в лидийском. Впрочем, Гарретт считает, что данная модель согласования, скорее всего, вторична, и такое окончание могло появиться под влиянием существительных. (Garrett 1990b: 65f.)5.
Таким образом, с «эргативами» обычно согласуются прилагательные и местоимения в именительном падеже общего рода, что, казалось бы, подтверждает анализ этих форм как особых образований общего рода. Однако Гарретт объясняет кажущуюся несогласованность в роде тем, что после образования эргатива из аблатива у прилагательных не было соответствующей падежной формы, и они использовали одну из уже имеющихся. Другими словами, окончания эргатива единственного и множественного числа у прилагательных лишь внешне совпадает с окончаниями именительного падежа общего рода.
Тем не менее, у этой теории остается один очень важный пробел, а именно, происхождение данного форманта. Идея Э. Гаррета относительно развития эргатива из инструментального падежа встречает много возражений (например, Melchert, The problem of the ergative case in Hittite, to appear). Единственное, что может быть представлено в качестве альтернативы, в частности,
4 Впрочем, в дубл. KUB 24.4 Rs. 7 мы видим форму arah]zenes, так что вариант arahzenantes мог возникнуть просто под влиянием udneyantes.
5 Впрочем, в случае assu- ‘хороший’ есть все основания говорить о расширенной основе assuwant-, так как от нее засвидетельствованы и косвенные падежи, см. HED A 202.
ввиду возможности выделения в формах эргативного падежа элементов -ant- и -s- и -es-, это развитие эргатива из суффикса -ant- и окончаний именительного падежа общего рода. На это же указывают и окончания эргатива у прилагательных, формально соответствующие окончаниям именительного падежа общего рода. Приходится предполагать, что даже если эргативный падеж и может быть выделен, он, тем не менее, появился в результате переосмысления форманта, состоявшего из суффикса - ant- и окончаний общего рода. Таким образом, снимается основное возражение Э. Гарретта относительно существования специального суффикса, переводящего слово из среднего рода в общий, чтобы позволить ему выступать в определенной функции - редкость или даже уникальность данного явления по сравнению с расщепленными эргативными системами, так как сам этот формант этимологически восходит к подобному специализированному суффиксу.
Впрочем, в хеттском языке есть и другие примеры существования модели, в которой ограничение на использование имен среднего рода обходилось посредством суффиксов, переводящих имена из среднего рода в общий. От tekan «земля» при помощи элемента *-sepa, встречающегося в именах божеств вроде Kamrusepa- (Kloekhorst 2008: 812, HEG T 35f.), было образовано слово daganzipa- ‘дух земли’, которое может быть подлежащим при переходных глаголах. Наличие собственно ‘индивидуализирующего’ значения у суффикса -ant- подтверждается основой linkiyant- ‘бог клятвы’, образованной от lingai- ‘клятва’, у которого есть формы как общего, так и среднего рода (CHD L-N 64).
Ввиду наличия форм в родительном и дательном падежах, засвидетельствованных в древнехеттских текстах, о наличии полноценной основы с суффиксом -ant- можно говорить и в случае с utniyant- (от utne- ‘страна’, ср. Kloekhorst 2008: 933), так что utniyanza в KUB 36.110 rev. 8 вполне можно рассматривать как именительный падеж от этой основы, и в данном случае можно говорить о том, что -ant- выступает здесь именно в качестве суффикса. Впрочем, в отличие от linkiyant-, никакой очевидной разницы в значении с utne- мы не видим. Однако этот пример показывает, что суффикс -ant- мог присоединяться к именам среднего рода, и в именительном падеже эта основа могла выступать подлежащим при переходных глаголах, т. е. такой механизм существовал. Еще одним возможным примером персонификации может быть KUB 15.34 iv 31-32: N=us attas ne-pi-sa-an-z[a] EGIR-an tarna ‘O father heaven, release them (i.e., the gods)’ (CHD L-N 452).
Кроме того, у нас есть несколько примеров, когда для обхода вышеупомянутого синтаксического ограничения вместо «эргатива» используются другие средства, например, от имен среднего рода появляются формы, которые можно анализировать как тематические основы общего рода. Это подтверждается окказиональными
образованиями типа parnas, образованными от per ‘дом’ без помощи суффикса -ant-. В KUB 41.8 чiv 30-31 kass=a=za URU-az par-na-an-za-as-sa [(UD)]U.A.LUM DU-ru ‘Пусть этот город и дом станут бараном’ (CTH 446, Otten 1961) мы видим «эргатив» от per и аналогичную форму от имени общего рода happir(iy)a- ‘город’6. Однако в дублирующем тексте KBo 10.45 iv 31 засвидетельствованы варианты URU-as par-na-as без форманта -ant-. Аналогичные образования можно увидеть в KUB 8.36 I 1-2 pahhuenas epzi ‘(если) огонь хватает .. .’7. и в случае с основой nepisa-, например, в KUB 44.4 Rs. 2 [nep] isas=za GI6-i wa<s>siyat ‘the sky dressed itself in black’ Beckman 1983: 176f, 181, ср. CHD L-N 453f.)8 или KUB 33.120 II 8 AN -as=mu UR.SAG-liyatar=[se]t p[ai] ‘Die Erde gibt mir ihre Kraft’ (Guterbock 1946: 8). В тексте KUB 24.2 i 10-11: kinun=a=tta sanezzi=ia warsulas GISERIN-anza I-anza kalliadu ‘Let the fragrant odor, (namely), the cedar and oil summon you’ (CHD S 176) наряду с эргативами GISERIN-anza I-anza употреблено слово общего рода warsulas, отбразованное от warsul ‘аромат’.
Упомянутые выше parnas и pahhuenas можно интерпретировать как формы родительного падежа ‘(that) of the house’ и ‘(that) of the fire’ (Garrett 1990b: 50). Впрочем, употребление родительного падежа в подобном контексте также представляет собой интерес. Судя по примерам, приведенным в грамматике Хофнера и Мелчерта (Hoffner, Melchert 2008: 256) и у Д. Йошида (Yoshida 1987: 1-11), почти во всех случаях этот генетив образовывается от слов среднего рода, за исключением arkamma(n)- «выкуп», LUhappinant- ‘богач’ и, возможно, linkai- ‘клятва’ и memiya(n)- ‘слово’, у которых есть формы как среднего, так и общего рода. Д. Йошида указывает на две функции данного образования - прямой объект и часть составного именного сказуемого. Однако в некоторых текстах, в первую очередь в Законах, их лучше переводить как подлежащее9:
6 «Эргативные» формы периодически встречаются и у неодушевленных имен общего рода, которые в принципе могут быть подлежащими при переходном глаголе. Однако часто это происходит именно рядом с настоящими эргативами, как например в KUB 9.4 I 34-35 c sankuwai- ‘ноготь’ и kalulupa- ‘палец’, принимающими вид sankuwayanza и kalulupanza. По всей вероятности, в данном случае это вызвано стоящими рядом «эргативами» от имен среднего рода. В целом Гарретт объясняет это как спорадические расширения «эргатива» на неодушевленные имена общего рода.
7 Ср. Tchekhoff 1978: 228ff.
8 Существование основы nepisa- может подтверждаться nepisann=a=z KUB 27.29 I 30 (Beckman 1983: 181, ср. CHD L-N 453f.).
9 Вяч.Вс. Иванов уподобляет эти формы именам деятеля, см. Иванов 2001: 115, 133. Этому не соответствует выражение kardiyas iya- ‘выполнить (желание) сердца’, которое, впрочем, может быть калькой с аккадского sa libbi epesu, ср. Kronasser 1966: 332. Впрочем, Х. Кронассер считает, что все
так ustulas 1 MA.NA KU.BA[(BBAR pai)] KUB 29.29 II 10 можно перевести следующим образом: ‘согрешивший платит 1 мину серебра’, а не ‘(он) платит 2007: мину серебра как плату за прегрешение’10. В таком случае еще одной функцией независимого генитива будет функция подлежащего при переходном глаголе, аналогичная функции «эргатива»11. А. Касьян и И. Якубович (Kassian, Yakubovich 2007: 436f.) отмечают, что от имен среднего рода с основой на -l, которые в тексте законов часто образуют конструкции с независимым родительным падежом, почти не засвидетельствовано «эргативов», за одним исключением. Они делают вполне логичный вывод, что конструкции с генитивом для некоторых основ заменяли «эргатив» на -ant-.
Таким образом, было несколько словообразовательных способов дать возможность слову среднего рода выступить в качестве подлежащего при непереходном глаголе, среди которых присоединение формантов -anza и -antes было самым частотным, но не единственным и не универсальным.
Кроме того, стоит отметить, что «эргативные» окончания появляются не всегда там, где ожидалось. Помимо упоминавшихся выше примеров с прилагательными можно привести несколько примеров и с существительными:
KBov 18.54 Vs. 3-6 MAHAR DUTU-SI SAL.LUGAL assul kuit mahhan SA ERIN.MES sarikuwa=ya=kan U SA ERIN.MES UKU.US hattulannaza kuit mahhan nu=mu EN-7A EGIR-pa SUPUR «May my lord write back to me concerning the welfare of Your Majesty (and) the Queen and how it is healthwise among the a.-troops and UKU.UA-troops». (CTH S 260)
KUB 7.58 I 2-5 [восстановление по дупл. KUB 45.20 I 19 - 21] nu aanza NA4-as] [huw]allissananzass-a [GlM-an] weteni anda taskupaizzi «even as hot stone and cone-pile hisses in water» (HED 3 424).
Как мне представляется, приведенные выше примеры, а также довольно частые случаи образования «эргативов» от имен общего рода именно при переходных глаголах, например, KBo 25.184 III 67 ]huimpanza pedan hardu ‘let the h. hold the spot’ или KBo 6.2 ii 54 tuekkanza=sis=pat sarnikzi, также проще объяснить, если рассматривать «эргативный формант» как суффикс -ant- и окончания именительного падежа.
В качестве подтверждения существования эргативного падежа на синхронном уровне Э. Гаррет приводит два контекста, где в
эти особые употребления имени в родительном падеже возникли под влиянием аккадского, что маловероятно.
10 Ср. также аналогичный перевод другого контекста в Yakubovich 2006: 40.
11 Впрочем, подобные употребления отмечаются только в древнехеттских текстах, а именно в тексте Законов (CTH 291) и Ритуале для царской четы (KBo 17.1, CTH 416.A).
последующих предложениях с эргативом согласовано местоимение в среднем роде:
KUB 14.1+ obv 25-27 Kuis=a=wa KUR-eanza=ma=t[a k]uru[r epzi nu=wa=ssan kuitma]n SA DUTU-SI [ERINMES zahhiyata]ri ug=a=wa=za manni[nk]uwan kuit [nu=w]ar=at uk he[d]ak wa[lah]mi “But any land which takes hostility to you, while His Majesty troops do battle and I am near, I shall immediately destroy it’ (Garrett 1990: 71)
KUB 10.45 IV 37-39 Karizz=a=kan GIM-an URU-az sehur IM-an
•v
arri suhha=ma=kan A-az arri n=at=kan GAM GISPISAN-az arzi ‘And just as a flood washes urine and mud from the city, and water washes the roof and it flows down the drain; (Garrett 1990: 69).
Однако и эти примеры нельзя считать убедительными. В KUB 10.45 A-az часто считается формой аблатива, (см., например, HEG S 1129). В первом случае у нас есть основания предполагать, что udneyant- было независимой основой ввиду наличия форм косвенных падежей в древнехеттском корпусе.
Показательным может быть и следующий пример:
KUB 54.1 iv (NS): (19) -z]I nu-wa ishananz[a ku]in mDISTAR-LU (20) ]gi-nu-wa-as-sa ha[r]-du ‘(19) [ ] .. dann das Blut[, wel]ches (ich,?) ISTAR-ziti, (20) [ ] und den Knien soll er(?) ha[l]ten(?)’, где kuin кажется согласованным с ishananza. Если соглашаться с предложенным издателями анализом, то kuin - форма винительного падежа ед. числа общего рода - указывает, что и ishananza здесь является словом общего рода.
Еще одним аргументом против синхронного анализа рассматриваемых форм как «эргативов» является согласование форм множественного числа с глаголами. Имена среднего рода во множественном числе, как, например, в древнегреческом, согласуются с глаголами в единственном числе (Hoffner, Melchert, 2008: 240f.), Однако «эргативные» формы множественного числа, как отмечает И. Якубович (Yakubovich 2010: 153), согласуются в тех немногих примерах, которые у нас есть, с глаголом во множественном числе, например KUB 17.10 iv 6-7 uttanantes ... arandu или KUB 17.27 III 9 uttanantes ... tar[hu]er.
Приведенные данные указывают на то, что рассматриваемые формы «эргатива» следует считать образованиями общего рода, возникшими в результате присоединения к слову среднего рода суффикса -ant-, играющего важную, но еще недостаточно изученную роль в системе хеттского словообразования. Таким образом, о существовании «эргативного падежа» говорить не стоит, хотя элементы эргативности в хеттском несомненно присутствуют, в частности, в виде запрета на употребление имен среднего рода при переходных глаголах. Для обхода этого запрета чаще всего использовались образования с суффиксом - ant-, но, как отмечалось выше, они не были единственным средством.
Важно отметить, что большинство текстов, в которых встречаются эргативы, являются ритуальными или мифологическими, часто переводными. При этом в древнехеттских оригиналах ситуация с этими образованиями не представляется ясной. Мне известны следующие формы: арриііапіа КВо 25.107, 6 в поврежденной табличке без контекста; їаШигпиіііапїє8 КВо 17.22 ііі 12, выступающее субъектом при переходном глагола, от їаккигпиііі-‘зелень', имени среднего рода (в поздних текстах появляются формы общего рода); ид,пєуапіа КиВ 36.110 Уб. 9, 12, однако о существовании самостоятельной основы ^пєуапї- говорят формы родительного числа множественного числа иі-пі-ап-да-ап КВо 3.22 Уб. 25, иі-пі-уа-ап-да-ап КВо 17.1+ Уб. I 11 и дательного падежа единственного числа иі-пі-уа-ап-іі КВо 17.22 Яб. 4. Также «эргативные» формы ґиєккапіа (КВо 6.2 II 54) и ІіпкіуапІеБ (КИВ 36.106 геу. 6) засвидетельствована от имен общего рода їиєкка- «тело» и їі^аі-‘клятва'. Можно сделать вывод, в древнехеттских оригиналах «эргативы» не ограничивались именами среднего рода.
Однако уже в КИВ 17.10, среднехеттской копии древнехеттского текста Мифа о Телепину (СТН 324), эргативные формы встречаются 5 раз. И именно в среднехеттских текстах и их поздних копиях эргативные образования встречаются чаще всего; помимо упоминавшегося Ритуала Туннавии (КИВ 9.4, СТН 409) можно особо выделить Ритуал очищения дома (СТН 446). В текстах, созданных в новохеттский период, подобные формы встречаются редко12, чаще всего в Апологии Хаттусили III (СТН 81) и в текстах, переведенных с других языков.
Таким образом, можно предположить, что только в среднехеттский период присоединение форманта -апї- стало основным средством, при помощи которого имена среднего рода могли выступать в качестве подлежащего при переходных глаголах; ранее подобной специализации у этого суффикса не было1 . Это изменение может быть связано с усилением контактов с носителями других языков, например, хурритского, в котором был эргативный падеж, и необходимостью перевода с них14.
12
Из примерно 80 известных мне примеров (без учета assuwanza и idalawanza) Выступающих в качестве терминов в текстах оракулов) лишь немногим более 10 встречаются в текстах, созданных в этот период.
13 Появление формантов -anza и -antes у прилагательных может свидетельствовать о начале процесса грамматикализации, который, впрочем, не был завершен.
14 Следует отметить, что «эргативы» довольно часто встречаются в переводных текстах, например в Песне освобождения (CTH 789).
Литература
Иванов 2001 - Иванов Вяч. Вс.. Хеттский язык. Второе, дополненное, издание. М.: УРСС.
Archi, Klengel 1985 - Archi A., Klengel H. Die Selbstrechtfernung eines hethitischen Beamten (KUB LIV 1) // Altorientalishe Forschungen 12. P. 52-64.
Beckman 1983 - Beckman G. Hittite birth rituals. StBoT 29. Wiesbaden: Harrasowitz.
Beckman 1990 - Beckman G. The Hittite ’Ritual of the Ox (CTH 760.I.1-2) // Orientalia 59. P. 34-55.
CTH = Hittite dictionary of the Oriental Institute of the University of Chicago. Eds.: H.G. Guterbock, H. Hoffner, Theo van den Hout. Chicago, 1980- .
Garrett 1990a - Garrett A. The origin of NP split ergativity // Language 66. P. 261-296.
Garrett 1990b - Garrett A. The Syntax of Anatolian subject clitics. Ph.D. diss. Harvard University.
HED = J. Puhvel, 1984-. Hittite etymological dictionary. Mouton: Berlin -New-York - Amsterdam.
HEG = J. Tischler, 1977-. Hethitisches etymologysches Glossar. Innsbruck.
Hoffner, Craig Melchert 2008 - Hoffner H., Craig Melchert H. A Grammar of the Hittite Language. Winona Lake: Eisenbrauns.
Kassian, Yakubovich 2007 - Kassian A., Yakubovich I. Mursili II’s Prayer to Telibinu // Tabularia Hethaeorum: hethitologische Beitrage Silvin Kosak zum 65th Geburtstag. Eds.: D. Groddek and M. Zorman.
Dresdner Beitraege zur Hethitologie 25. Wiesbaden. P. 423-54.
Kloekhorst 2008 - Kloekhorst A. Etymological dictionary of the Hittite inherited lexicon Leiden: Brill.
Kronasser 1962 - Kronasser H. Die nt-erweiterten substantiva des Hethitischen // Die Sprache 8. P. 213-219.
Kronasser 1966 - Kronasser H. Etymologie der hethitische Sprache. Wiesbaden: Harrasowitz.
Craig Meclchert (to appear) - Craig Meclchert H. The Problem of the Ergative Case in Hittite // Variations, concurrence et evolution des cas dans divers domains linguistiques Eds.: M. Mazoyer & M. Fruyt.
Laroche 1962 - Laroche E. Un ‘ergatif’ in indo-europeen d’Asie Mineure // Bulletin de la Societe Linguistique de Paris 57. P 23-43.
Otten 1961 - Otten H. Eine Beschworung der Unteririschen aus Bogazkoy // Zeitschrift fur Assyriologie 54. P. 114-157.
Tchekhoff 1978 - Tchekhoff C. Le double cas-sujet des inanimes: un archaisme de la syntaxe hittites? // Bulletin de la Societe Linguistique de Paris 73. P. 225-241.
Yakubovich 2006 - Yakubovich I. Freestanding Genitive and Hypostasis in Hittite // Journal for Near Eastern Studies 65. P. 39-49.
Yakubovich 2010 - Yakubovich I. Review of H.Hoffner and C.Melchert, A Grammar of the Hittite Language // Bibliotheca Orientalis 67/1-2. P. 147154
Yoshida 1987 - Yoshida D. Der Syntax des althethitisches substantivisches Genitivs. Texte der Hethiter 13. Heidelberg: Winter.
A. B. ^a'^Koe
Summary. A. V. Shatskov. The ergative case in Hittite.
The existence of a special ‘ergative’ case has received wide recognition. According to A. Garrett, who proposed this, the forms with the -anza and -antes formants, derived from neuter nouns, should be considered ergative cases within the neuter paradigm rather than common nouns with the -ant- suffix, as it had been thought previously. He argued that it is better to assume an ergative case, since split-ergative systems are well known typologically (and there are other ergative features in Hittite), and the words with -ant-extensions do not differ in meaning from the basic nouns.
However, there are several objections. The most important are as follows. Firstly, the ‘ergative’ case was not the only way to use neuter nouns as subjects with transitive verbs. In some instances a suffix -a- seems to be added, as in nepisa- KUB 36.120 II 8 and warsula- KUB 24.2 i 10-11 while pahhuenas KUB 8.36 I 1 and parnas KBo 10.45 iv 31 can be analyzed as free-standing genitives. It appears, however, that a free-standing genitive could serve the same purpose as the ‘ergative’, at least most examples from the Laws can be translated this way. Besides l-stem neuters have almost no ‘ergative’ forms and tend to use free-standing genitives instead (see Kassian, Yakubovich 2007: 436f.).
Secondly, the provenience of these formants remains unclear. The best way is to assume that they go back to the suffix -ant- plus nominative endings, even if one believes -anza and -antes to be ergative endings synchronically. In Old Hittite D.Sg. udneyanti and G.Pl. udneyantan can be found along with udneyanza, which clearly points to the stem udneyant-. That is, the suffix -ant-could be used to get round the syntactic restriction on using neuters with transitive verbs. Besides, the semantic difference can be clealry seen in linkiyant- ‘oath deity’ and perhaps in N=us attas nepisanz[a] EGIR-an tarna father heaven ‘O father heaven, release them’ (KUB 15.34 iv 31-32, CHD L-N 452).
I know of only few ergatives’ in the Old Hittite originals: appuzianza KBo 25.107, 6; lahhurnuzziantes KBo 17.22 iii 12; udneyanza KUB 36.110 Vs. 9,
12 (but cf. utniandan KBo 3.22 Vs. 25, utniyandan KBo 17.1+ Vs. I 11 and utniyanti KBo 17.22 Rs. 4); tuekkanza KBo 6.2 II 54 and linkiyantes KUB 36.106 rev. 6. The latter two forms are derived from common gender nouns. However in Middle Hittite the number of ‘ergatives’ increases significantly (already in Middle Hittite copies of Old Hittite texts, e.g. KUB 17.10). In texts composed in the New Hittite period, ‘ergatives’ are rather rare (with the exception of CTH 81 and some prayers). It appears that in Old Hittite, the suffix -ant- could be occasionally used to form subject from a neuter noun in phrases with transitive verbs, and only in Middle Hittite it became the standard way to do so. One can assume that some kind of grammaticalization was going on (cf. the appearance of ‘ergative’ endings with some adjectives like idalu- and assu-). There is little indication, however, that ‘ergative’ forms were perceived as neuter even in the Middle Hittite.
