CC BY
304Русская литература ХХ-ХХ! веков: направления и течения
А.А. СТЕПАНОВА
(Днепропетровский университет экономики и права им. А. Нобеля, г. Днепропетровск, Украина)
УДК 821.161.1.09(Маяковский) ББК Ш5(2Рос=Рус)6-4
ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВО КАК ЖИЗНЕТВОРЧЕСТВО: ОБРАЗ ГОРОДА-САДА В ПОЭЗИИ В. МАЯКОВСКОГО
Аннотация: Статья посвящена исследованию образа города-сада в стихотворении В. Маяковского. «Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка». В статье рассматриваются аспекты урбанистической концепции города-сада в европейской культуре конца ХГХ - начала ХХ в. и особенности ее воплощения в литературном произведении. Творчество В. Маяковского анализируется в свете концепций «жизнетворчества» и «человека культуры».
Ключевые слова: город, город-сад, урбанизм, «человек культуры», жиз-нетворчество, эйдетический образ.
Исследование творчества В. Маяковского в литературоведческой науке всегда было актуальным и достаточно многоаспектным. В процессе исследования творческого наследия поэта научные поиски велись, как правило, в направлениях «Маяковский и революция», «раннее творчество Маяковского и футуризм», «специфика сатиры Маяковского», «Маяковский-художник», «Маяковский-актер», «образный строй поэзии Маяковского» и т. д. Вопреки очевидной неоднозначности и многогранности как личности поэта, так и его творчества в целом, на облик Маяковского был «наведен хрестоматийный глянец», являющий миру поэта-певца революции. И только в последние два десятилетия подход к исследованию его поэтического наследия стал более глубоким и многогранным.
Абстрагируясь от традиционного образа «агитатора, горлана-главаря», ученые стали рассматривать творчество поэта в культурном контексте эпохи, что выдвинуло на первый план новый вектор литературоведческих работ, затрагивающий вопросы классической литературной традиции в творчестве поэта (В. Скуратовский, К. Петро-сов1), философские аспекты поэзии Маяковского (М. Полехина,
1 См.: Скуратовский В.Л. На гребне великих традиций (О некоторых чертах новаторства Маяковского) // Маяковский и современность. Сб. статей. - М., 1985. С. 178-191; Петросов К.Г. Творчество В.В. Маяковского (о русской поэтической традиции и новаторстве). М., 1985. - 150 с.
Русская литература ХХ-ХХ1 веков: направления и течения
П. Климов2), христианские традиции в художественном мире Маяковского (А. Коваленко, Н. Юрасова3), творческий лик поэта в интеллектуальном контексте эпохи (Л. Кацис4) и т. д.
Многообразие методологических подходов к изучению наследия Маяковского, акцентуация исследователями новых эстетических парадигм его художественного мира, тенденция к анализу связей творчества поэта с русской и европейской литературно-культурной традицией, в том числе и классической, свидетельствует о многогранности его творческого метода, некоей амальгамности эстетики, отразившей ключевые моменты и противоречия европейской культуры конца ХГХ -первой трети ХХ века: распад ценностной картины мира на рубеже веков и, как следствие, - поиски новых эстетических констант, научнотехнический прогресс и его неоднозначное, подчас болезненное восприятие человеческим сознанием, возникновение ряда урбанистических концепций5, появление новых видов искусства, строительство социализма в СССР и т. д. В сложившейся культурно-исторической ситуации начала века рождался феномен В. Маяковского, явивший миру образ не столько человека новой формации, сколько человека городской культуры в своей целостности и завершенности. В. Кругли-
2 См.: Полехина М.М. Маяковский и уроки западноевропейской философии. Концепция поэта-творца // Полехина М.М. Художественные искания в русской поэзии первой трети ХХ века. М. Цветаева и В. Маяковский. Художественная космогония. - М., 2002. С. 172-210; Климов П.А. Маяковский и Ницше // Маяковский в современном мире. Сб. статей и материалов. - М., 2004. С. 70-78.
3 См.: Коваленко А.Г. Парадокс веры и безверия (о некоторых чертах
художественного пространства и времени В.В. Маяковского) // Маяковский в
современном мире. Сб. статей и материалов. - М., 2004. С. 12-24; Юрасова Н.Г. Соотношение архаического, христианского и карнавального хронотопов в художественном мире Маяковского // Маяковский в современном мире. Сб. статей и материалов. - М., 2004. С. 159-163.
4 См.: Кацис Л.Ф. Владимир Маяковский. Поэт в интеллектуальном контексте эпохи. - М., 2000.
5 Своеобразным модусом функционирования урбанистических концепций на рубеже Х1Х-ХХ вв. становится их биполярность - вызревают одновременно две теории: урбанизм (идеологом которого выступал французский художник, архитектор и градостроитель Ш. Ле Корбюзье), провозглашавший город оплотом цивилизации и царством разума в плане развития науки и техники и трактующий городскую культуру как главный инструмент решения всех социальных конфликтов, и дезурбанизм (отражающий взгляды английского социолога и теоретика градостроительства Э. Хоуарда и американского архитектора Ф.Л. Райта), философия которого развивала идею пагубности тотальной урбанизации, влекшей за собой разрыв связей между человеком и природой, представлявшей собой нарушение естественного хода вещей, и содержала идею единения города и природного ландшафт // См.: Ле Корбюзье Ш. Градостроительство. - М., 1978. - 98 с.; Хоуард Э. Сады-города будущего. - СПб, 1911. - 150 с., Wright F.L. Disappearing City. - N.-Y., 1932. - 90 р.
Русская литература ХХ-ХХ1 веков: направления и течения
ков определяет человека культуры как «индивида, вобравшего в себя все содержание и значение духовности эпохи. Человек культуры является выражением смысла духовности, предстает как проблема всего культурно-исторического и социокультурного развития человеческого общества. Человек культуры - это воплощение возможностей в преодолении трагичности своего индивидуального бытия, зримое выражение гуманизма6. Важнейшей характеристикой человека культуры, согласно концепции В. Кругликова, является его активная позиция по отношению к ценностям культуры, с содержанием которой он органически сращен. Феномен Маяковского, как нам представляется, вобрал в себя все содержание и значение духовности городской культуры, что нашло свое отражение в городской тематике его поэзии.
О развитии городской темы в творчестве В. Маяковского писали многие исследователи7. «В. Маяковский, - отмечает В. Гаина, - горожанин не только по образу жизни, но и мыслям, чувствам, а главное -по поэтической приверженности урбанистической тематике. Начиная как футурист, Маяковский воспевал, прославлял городскую цивилизацию... В городской цивилизации он видел будущее России»8.
Среди множества произведений Маяковского, воплощающих образ города, наиболее знаковым нам представляется стихотворение «Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка» (1929), поскольку в нем нашли отражение как урбанистические концепты эпохи (город-сад), так и этапы становления человека городской культуры.
Образ города в стихотворении обнаруживает два смысловых уровня, реализованных в эйдетическом образе города-сада. Первый уровень являет поэтологическую модификацию градостроительного проекта Эбинайзера Хоуарда, второй - заключает в себе образ утопии.
В основе проекта города-сада английского архитектора Э. Хоуарда лежала идея строительства окруженного садово-парковым поясом рабочего поселка, жителям которого обеспечивались бы удобства городской жизни и связь с природой9. Исследователи предполагают, что образ города-сада в стихотворении Маяковского «Рассказ о
6 КругликовВ.А. Образ человека культуры. - М., 1988. С. 7-8.
7 См.: Петросов К.Г. Указ соч.; Сухих И.Н. Утопия Маяковского // Маяковский и современность. - СПб, 1995. С. 20-32; ГалаеваМ.В. Концепция «дома» у Маяковского и Ахматовой // Маяковский в современном мире. Сб. статей и материалов. - М., 2004. С. 43-53 и др.
8 Гаина В. Поэт города В.В. Маяковский на даче // ЦЯЬ: ЬйрЛшшш.ршЬкто-2009.livejournal.com/18947.html. Последнее обращение 29.12.2011 г. - С. 1.
9 См.: Хоуард Э. Сады-города будущего. - СПб, 1911.
Русская литература ХХ-ХХ1 веков: направления и течения
Кузнецкстрое», помимо разговора с самим И. П. Хреновым10, возник под влиянием очерка М. Булгакова «Рабочий город-сад» (1922), в котором городом-садом называется рабочий поселок на 1,5 тыс. человек с домиками по образцам английских, и очерка В. Зазубрина «Неезжеными дорогами» (1926), где о городе Кузнецке, который «стоит на золоте, угле и железе», говорится, что «городу этому суждено рас-цвесть». Так формула «город-сад» стала частью мифа социалистического строительства11.
Таким образом, эксплицитный уровень образа города-сада у Маяковского выстраивается по образцу модели индустриального города, обнаруживая признаки утопии. В этом смысле Маяковский, по мнению
В. Скуратовского, развивает до предела едва ли не самую приметную черту всех новоевропейских проектов по переустройству мира - интенсивнейшее присутствие в нем человека, вытесняющего оттуда «сырую», необработанную человеческой рукой природу12. Мотив наступления цивилизации, предвосхищающий рождение нового города, композиционно реализуется в организации в тексте стихотворения пространственных топосов, заключенных в метафорический ряд. Пространственный вектор движется по трем измерениям, как бы охватывая весь локус природы, - вглубь:
и взроет недра
шахтою
стоугольный
«Гигант»13;
ввысь:
Здесь
встанут
стройки
стенами (I, 610);
10 О знакомстве В. Маяковского с И.П. Хреновым - одним из руководителей Новокузнецкой стройки см.: Челышев Б. История одного стихотворения Владимира Маяковского // Сибирские огни. 1967. № 7. С. 176-178; Кушникова М. Остались в памяти края. Страницы литературно-краеведческого поиска // URL: http:// http://kuzbasshistory. narod.ru/book/Pam_Kr/06_1.htm. Последнее обращение 29.12.2011 г.
11 Соколов Б.В. «Рабочий город-сад» // Соколов Б. Булгаковская энциклопедия. -М., 1996. С. 397.
12 Скуратовский В.Л. На гребне великих традиций (О некоторых чертах новаторства Маяковского) // Маяковский и современность. Сб. статей. - М., 1985. С. 183.
13 Здесь и далее цитаты даются по изданию: Маяковский В.В. Рассказ Хренова о Кузнецкстрое и о людях Кузнецка // Маяковский В.В. Собр. соч.: В 2 т. Т. 2. - М., 1987. С. 608-611. - С. 610 с указанием в скобках номера тома и страницы.
Русская литература ХХ-ХХ1 веков: направления и течения за горизонт:
аж за Байкал
отброшенная попятится тайга (I, 610).
Структура пространственных топосов реализует в тексте момент трансформации природы в цивилизацию, образуя новое культурное пространство, в пределах которого происходит замещение ключевых мифологем города-сада как традиционно природно-культурного локу-са образами городской цивилизации, что достигается на уровне метафоры: «сотня солнц мартенов», «взрывы закудахтают в разгон медвежьих банд» (I, 610). Отметим, что в данном случае концептуальная подмена обусловливает эффект расширения смыслового контекста образа города-сада, акцентируя в нем момент рождения новой гармонии, связанной с преображением мира человеком.
Однако образ индустриального города-сада представляет собой наружный, видимый уровень в процессе осмысления основной идеи стихотворения. Этот образ имплицируется в художественную ткань произведения, помещаясь в центр его кольцевой композиции и обрамляется в начале и в конце мотивом сумеречности. Нам представляется, что мотив сумеречности, закатности являет имманентный, глубинный уровень осмысления идеи города-сада Маяковского в общем культурном контексте эпохи.
Отметим, что мотив сумеречности в «Рассказе о Кузнецкстрое» генетически связан с подобными мотивами у М. Волошина и Б. Пастернака. Сопоставляя стихотворения «Москва» (1917)
М. Волошина, «Балладу» (1929) Б. Пастернака и «Рассказ о Кузнецк-строе» В. Маяковского, Л.Ф. Кацис указывает на объединяющий их «семантический ореол «дождевого» ритмико-синтаксического клише». Ср. у М. Волошина:
По грязи ноги хлипают,
Идут, проходят, ждут,
На паперти слепцы поют Про кровь, про казнь, про суд.
У Б. Пастернака:
Кому сегодня шутится?
Кого сегодня жалеть?
С платка текла распутица И к ливню липла плеть...
2012_________УРАЛЬСКИЙ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ВЕСТНИК_____________№ 1
Русская литература ХХ-ХХ1 веков: направления и течения
Бряцал мундштук закушенный,
Врывалась в ночь лука,
Конь оглушал заушиной Раскаты большака.
И у В. Маяковского:
По небу
тучи бегают,
дождями
сумрак сжат,
под старою
телегою рабочие лежат.
Темно свинцовоночие, и дождик
толст, как жгут,
сидят
в грязи
рабочие,
сидят,
лучину жгут.14.
Семантическое сходство мотивов в данных стихотворениях не является случайным. Скорее - закономерным. Тотальный кризис культуры на рубеже веков поверг общество в состояние напряженного ожидания глобальных социальных катаклизмов, что обусловило актуализацию в искусстве темы Апокалипсиса, зловещих пророчеств, мотива ожидания вселенской катастрофы, поэтизацию гибели. Подобное состояние культуры, пессимизм мироощущения как «сумеречность», «закатность» обозначил О. Шпенглер уже в заглавии своего историософского труда - «Закат Европы» (1919)15. Приблизительно в одно время с О. Шпенглером тему сумеречности как со-
14 Кацис Л.Ф. Указ. соч. С. 399.
15 См.: Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории: В 2 т. -М., 1998. С. Аверинцев указывает, что в 1912 г. Шпенглер прогуливался перед книжной витриной, и его взгляд случайно упал на избитый заголовок какой-то книги «Закат античного мира»; традиционная ассоциация европейского декаданса с Римом времен упадка срабатывает, и с тех пор заглавие книги Шпенглера имеет тот вид, к которому мы привыкли (См.: Аверинцев С. «Морфология культуры» Освальда Шпенглера // Новые идеи в философии. Ежегодник Философского общества СССР. 1991. - М., 1991. С. 185).
Русская литература ХХ-ХХ1 веков: направления и течения
стояния культуры развивает А. Блок в работе «Крушение гуманизма» (1919)16; годом позже выходит в свет книга Г. Уэллса «Россия во мгле», повествующая о процессе разорения и отмирания городов в России17. Сумеречность, закатность, таким образом, на рубеже веков вырисовывается как мировоззренческая мифологема, заключающая в себе идею гибели культуры.
У В. Маяковского мотив сумеречности открывает и завершает стихотворение «Рассказ о Кузнецкстрое». Он семантически связан с мотивом холода и ненастья и реализуется метафорической экспрессией цвета, как бы символизируя хаос окружающего человека мира: «дождями сумрак сжат», «темно свинцовоночие», «сливеют губы с холода», «сидят впотьмах рабочие», «над темью тучных стад» и т.д. Окружающая рабочих «вода и под и над» (ср.: «дождик толст, как жгут», «неважный мокр уют», «капель спад» и т.д.) вызывает в воображении эсхатологическую картину мира как рефлексию образа всемирного потопа.
Однако именно из этой сумеречности у Маяковского рождается город-сад. Закат одного этапа культуры уже несет в себе начало нового возрождения. Сам идеолог европейской сумеречности - О. Шпенглер в своей статье «Пессимизм ли это?» (1922), представляющей ответ критикам по поводу «Заката Европы», утверждал: «В слове падение не содержится смысла катастрофы. Если вместо падения скажут завершение, - то на время пессимистическая сторона устраняется без изменения собственного смысла понятия»18.
У Маяковского момент возрождения заявляет о себе образом урбанистической утопии. «Человек, раненный злом окружающего мира, - писал Н. Бердяев, - имеет потребность вообразить, вызвать образ совершенного, гармонического строя общественной жизни»19. Такую гармоничную утопию как процесс преодоления хаоса Маяковский воплощает в образе рождающегося в мечтах города-сада. Мотив возрождения реализуется в семантике начала и конца, заключенном в кольцевой композиции стихотворения, где в начале и в последней части звучит мотив сумеречности, являя образ закатности, ночи, конца (ср.: «По небу тучи бегают, дождями сумрак сжат», «Рос шепоток рабочего над темью тучных стад»), сменяющегося уверенным оптимистиче-
16 См.: Блок А. Крушение гуманизма // Блок А. Собр. соч.: В 8 т. - М.-Л., 19601963. Т. 6. С. 93-115.
17 Уэллс Г. Россия во мгле. - М., 1958. С. 71-72.
18 Шпенглер О. Пессимизм ли это? // Новые идеи в философии. Ежегодник Философского общества СССР. 1991. - М., 1991. С. 171.
19 БердяевН. Судьба России. - М., 1990. С. 329.
Русская литература ХХ-ХХ1 веков: направления и течения
ским утверждением «Я знаю — город будет, я знаю — саду цвесть». Таким образом, в архитектонике текста стихотворения начало и конец смыкаются, образуя круговую бесконечность, где конец (закат) перетекает в начало (возрождение) и - наоборот. Скрепляющим узлом композиции выступает рефрен «Здесь будет город-сад!». Образ светлой утопии будущего, таким образом, знаменует процесс возрождения из закатной сумеречности, реализуя «последовательную оптимистическую инверсию пессимистического манифеста»20 и осуществляя прорыв из эсхатологической тьмы к солнечной утопии.
Исследователи отмечают в творчестве В. Маяковского тенденцию к синтезу литературной и народной утопии. По мнению В. Скуратов-ского, в художественной вселенной Маяковского происходит едва ли не наиболее впечатляющая встреча утопии, отшлифованной несколькими поколениями русской гуманистической интеллигенции, и утопии народной - едва ли не во всех ее версиях и редакциях21. В этом смысле семантическое поле образа города-сада в «Рассказе о Кузнецкстрое» включает смысловые вариации данного образа, созданного в мировой культурной традиции (библейского города-сада в Откровении Иоанна Богослова22, града Китежа и т.п.), являющей город-сад как символ света, труда и возрождения.
На этом смысловом уровне в образе утопии в стихотворении актуализируется образ сада, олицетворяющего, по мысли А. Гениса, выход из парадоксального мира в мир органичный, переход из состояния тревожного ожидания, кризисного существования - в вечный деятельный покой23. В этой связи, как нам представляется, мифологема города-сада у Маяковского наследует уже не столько шпенглеровскую сумеречность, сколько сумеречность темных садовых аллей, которую Д. Лихачев определял как основную характерную черту русского сада, из которой «рождаются и жизнь, и животность, и Бог»24.
20 Скуратовский В.Л. Указ. соч. С. 180.
21 Там же.
22 «Среди улицы его, и по ту, и по другую сторону реки, дерево жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой, и листья дерева для исцеления народов... И город сей не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо сама благодать Божия осветила его, и светильник его - Агнец. Ворота его не будут запираться днем, а ночи там не будет. И принесут ему славу и честь народов. И не войдет в него ничто нечистое, и никто преданный мерзости и лжи, а только те, кто записаны у Агнца в книге жизни» [Откр. Иоанна: 21: 22, 23, 25, 27].
23 Вайль П., Генис А. Родная речь. Уроки изящной словесности. - М., 1991. С. 187.
24 Лихачев Д.С. Поэзия садов. К семантике садово-парковых стилей. Сад как текст. - М., 1998. С. 419-421.
Русская литература ХХ-ХХ1 веков: направления и течения
В смысловой глубине и многоаспектности образа города-сада в стихотворении «Рассказ о Кузнецкстрое» выкристаллизовывается феномен этого образа в культуре, содержащий направленность на преобразование мира. У Маяковского идея города-сада выстраивается по принципу эйдетического художественного образа, заключающего в себе феномен, воплощенный в зримом образе. Эйдетический образ возникает в процессе чувственного познания характера пространства или образа пространства (города-сада, например). В данной ситуации процесс чувственного познания связан с тем, что Кевин Линч называет вообразимостью - «таким качеством материального объекта, которое может вызвать сильный образ в сознании произвольно избранного наблюдателя... Это качество можно назвать. видимостью в усиленном смысле, когда объекты не просто можно видеть, но они навязывают себя чувствам обостренно и интенсивно»25. Образ города-сада в «Рассказе о Кузнецкстрое» существует в воображении рабочих, но изображается так, будто этот город видимый, причем, не только автором, но и читателем.
Нам представляется, что техника воплощения эйдетического образа в литературном произведении соприкасается с методологией создания художественного образа в кинематографе, особенно в сфере специфики его воздействия на аудиторию. Разрабатывая метод создания кинематографического образа и изучая эффект его воздействия на зрителя, С. Эйзенштейн подчеркивал, что полноценное воздействие художественного образа возможно лишь при условии достижения эффекта вовлеченности зрителя в действие, происходящее на экране. С этой целью в процессе создания видимого образа, вызывающего чувство сопереживания у зрителя, кинематограф заимствовал основные средства гипнотической техники первобытных культовых эксцессов -ритм и повтор. В результате возникал тот же образ, что был задуман и создан автором, но этот образ одновременно был создан и собственным творческим актом зрителя26. Кроме того, ритм и повтор активно использовались в мире киноискусства, хорошо знакомом В. Маяковскому.
В художественной структуре стихотворения «Рассказ о Кузнецк-строе» именно ритм и повтор вызывают иллюзию видимости, подлинности существующего в воображении города-сада. На образном уров-
25 Линч К. Образ города. - М., 1982. С. 21-22.
26 См. подробнее об этом: Басин Е. С.М.Эйзенштейн о психологических механизмах воздействия искусства // Художники социалистической культуры. Эстетические концепции. - М., 1981. С. 167-199.
Русская литература ХХ-ХХ1 веков: направления и течения
не ритм стихотворения задается чередованием топосов цвета и звука в их семантической оппозиции, где цвет сумеречности перебивается растущим, уверенным в осуществлении своей мечты шепотом рабочих («Здесь будет город-сад!»). В данном случае чередование цвета и звука реализуется либо в позиции противопоставления (конструкция с союзом но):
По небу
тучи бегают,
дождями
сумрак сжат.
Но слышит
шепот гордый
вода
и под
и над. (I, 609);
Сливеют
губы
с холода,
но губы
шепчут в лад . (I, 609);
Сидят
впотьмах
рабочие,
подмокший
хлеб
жуют.
Но шепот
громче голода. (I, 609);
либо в позиции доминирования звука (конструкция с предлогом над):
Рос
шепоток рабочего над темью тучных стад. (I, 610).
Ритмическая оппозиция цвета (сумеречность) и звука (шепот о городе-саде) проецируется на звучащий в семантике начала и конца мотив заката-возрождения, где момент возрождения через осуществление мечты реализуется в повторе - в четырехкратном введении в текст рефрена-заклинания:
2012_________УРАЛЬСКИЙ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ВЕСТНИК_____________№ 1
Русская литература ХХ-ХХ1 веков: направления и течения
«Через четыре года
здесь
будет
город-сад!» (I, 609-610).
Зримый образ города-сада, возникающий в воображении, выходит за рамки его первоначального восприятия как образа индустриальной утопии. Город-сад предстает как созданное человеком гармоничное пространство, мыслится как дом (ср.: «Здесь дом дадут хороший нам и ситный без пайка»). Традиционно выступая как символ счастья, блаженства, рая на земле, город-сад у Маяковского представляет собой символ возрождения, смысл которого (и счастье) - в вечном претворении, преображении мира.
Процесс возрождения, таким образом, заключает в себе идею создания гармоничного городского пространства, выводящую город-сад на уровень идеологемы урбанистической культуры, обозначившей новые рубежи в осмыслении мира. Этот процесс обусловил формирование новой эстетической парадигмы, трансформирующей структуру художественного произведения, расставляющей иные акценты в осмыслении традиционных эстетических констант. В этой связи творчество В. Маяковского открыло новый этап в развитии урбанистической культуры, вызвавший появление новых этических императивов, важнейшим из которых провозглашалась не созерцательность, а творческая активность, направленная на преображение мира, создание новых культурных ценностей. Творческий феномен В. Маяковского обозначил явление человека городской культуры ХХ века как деятельного прагматика, творца истории, человека-артиста, который, по утверждению А. Блока, «только и способен жадно жить и действовать в открывшейся эпохе вихрей и бурь, в которую неудержимо устремилось человечество»27. Концепция жизнетворчества человека городской культуры направлена на обращение культуры в «сферу духовного преображения», на создание ситуации, когда «культура служит не просто посредником между «горним» и «дольним» мирами, но замещает реальность одного реальностью другого ради утверждения истины по-
следнего»28.
27 Блок А. Указ. соч. С. 115.
28 Гирко Л.В. Культура как «образ мира» в философии немецкого просвещения // Новые идеи в философии. Ежегодник Философского общества СССР. 1991. - М., 1991. С. 44.
Русская литература ХХ-ХХІ веков: направления и течения
В этом смысле Владимир Маяковский, выражаясь словами О. Шпенглера, владел искусством, позволяющим распоряжаться силами жизни, потому что видна была возможность этих сил и предусматривалось их направление. Благодаря этому искусству люди сами становились судьбой29.
29 Шпенглер О. Пессимизм ли это?.. С. 177.
