CC BY
36
ФШМШШЕ ИНУ ки
ГОВОР КАЗАКОВ-НЕКРАСОВЦЕВ: ОБЩАЯ ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
В. М. Грязнова
NEKRASOV COSSACKS' DIALECT: GENERAL LINGUISTIC-CULTURAL CHARACTERISTIC
Griaznova V. M.
The article is devoted to the investigation of the specifics of the Nekrasov Cossacks' dialect. General linguistic-cultural characteristics of the given dialect such as genetic connection with Don dialects, the archaic character, the identity of the dialect vocabulary and word-formation development with the development laws of the national language are revealed and described.
Key words: the Nekrasov Cossacks' dialect, South Russian Don dialects, archaic character, development identity.
Статья посвящена изучению специфики говора казаков-некрасовцев. Выявляются и описываются общие лингвокультурологические черты данного говора: генетическая связь с донскими говорами, архаичность, идентичность развития лексики и словообразования говора законам развития общенационального языка.
Ключевые слова: говор казаков-некрасовцев, южнорусские донские говоры, архаичность, идентичность развития.
УДК 801:316
Современные некрасовцы - это потомки донских казаков, участников булавинского восстания, которые под предводительством сподвижника
К. Булавина, станичного атамана станицы Есауловской Игната Некрасова покинули пределы России в августе 1708 г. и ушли на Кубань. По преданию Игнат Некрасов увел с собой на Кубань несколько тысяч казаков, при которых были женщины и дети.
Позднее казаки переправились на лодках через Черное море на Дунай, в Добруд-жу, а в начале XIX в., после долгих скитаний, оказались в малоазиатских владениях Турции и поселились на берегу озера Мань-яс (Майнос), недалеко от города Бандырма Балыкесирского уезда. Там они основали большое селение Майнос. Селение просуществовало с 20-х гг. XIX в. до возвращения потомков некрасовцев в Россию в середине XX в.
Судьба русских людей в Турции была в полной зависимости от воли турецкого султана, но внутренняя жизнь колонии шла по старым, заведенным на Дону обычаям. Органом самоуправления был круг — общее собрание казаков, избиравшее главу правления - атамана, его помощников - осавулов и писаря - дьяка.
Занимались казаки привычной для них хозяйственной деятельностью, преимущественно рыбной ловлей. На своих парусных суденышках они бесстрашно плавали по Средиземному и Мраморному морям. На втором месте в хозяйственной деятельности некра-совцев было земледелие. Сеяли пшеницу,
кукурузу, кормовые злаки, разводили огородные и бахчевые культуры, были у них сады и виноградники. Держали овец, коров, буйволов кур и индюков.
В течение двух с половиной веков жизни вне России некрасовцы сохранили черты материальной культуры, свойственные донским казакам в начале XVIII в. в части устройства жилища, внутреннего убранства дома, национальной одежды, украшений. В своем сознании некрасовцы всегда воспринимали русскую речь как способ и средство выражения их национального русского облика: Двести лет ф Турсии прожыли, а к туркам мы ни прилучилися. Мы платю сваю ни смянили и язык ни пъламали.
Сохранности русского языка в течение всего периода жизни в эмиграции способствовала общая грамотность некрасовцев. В их обиходе постоянно находились старинные книги, вывезенные из России, в основном богослужебные - евангелия, псалтырь, а также и светские - сказки, «Повесть о Мамаевом побоище» и др. Книги в течение многих десятилетий переписывались и переплетались самими некрасовцами и служили не только как культовые книги и как материал для чтения, но и как учебники русского языка. По этим книгам наиболее грамотные казаки учили детей грамоте даже в XX в., когда турецкое начальство запрещало обучение по русским книгам.
Возвращению некрасовцев из эмиграции предшествовала их долгая и упорная борьба. В начале XX в. часть их, не желая служить в турецкой армии, добилась разрешения уйти в Россию. В 1912-1913 гг. партия из 150 семей, около 500 человек, переселилась на Кубань, где их потомки живут до сих пор в хуторе Ново-Некрасовском Примор-ско-Ахтарского района Краснодарского края.
Вторая партия переселенцев в количестве 1000 человек в 1962 г. обосновалась в Ставропольском крае в поселках Левокум-ском, Новокумском, Бургун-Маджары и Кумская долина, где они живут и работают и сейчас. Каждая некрасовская семья получила от Советского государства дом с приусадебным участком и денежное пособие, не-красовец Ф. А. Елесютиков сказал так: «Ра-
сия нас из гнязда пъдняла, в гняздо пъсадила и лошку дала». (5).
Опишем общие черты говора казаков-некрасовцев. По-нашему мнению, к ним относятся следующие: 1) генетическая связь говора казаков-некрасовцев с донскими говорами; 2) архаичность говора казаков-некрасовцев; 3) идентичность способов развития значения слова в говоре казаков-некрасовцев способам развития значения слова в общенациональном языке; 4) идентичность способов словообразования, словообразовательных значений, моделей, приемов в говоре казаков-некрасовцев способам словообразования, словообразовательным значениям, моделям, приемам в общенациональном языке; 5) специфичность языковой картины мира носителей говора казаков-некрасовцев.
1. Генетическая связь говора казаков-некрасовцев с донскими говорами.
Приведем примеры из разных ярусов языка, свидетельствующие о том, что говор казаков-некрасовцев по своему происхождению является южнорусским донским говором. Фонетика и фонология, грамматика, лексика говора казаков-некрасовцев выявляют системные совпадения с соответствующими уровнями донского говора. Приведем примеры специфичных для южнорусских донских говоров языковых явлений и фактов.
Так, в области фонетики, как в говоре казаков-некрасовцев, так и в донском говоре, находим однотипное явление коррекции фонемы [ф]: данная фонема замещается звуком [х] (Хим, Хума вместо Фома), звукосочетанием [кв] (квасоля вместо фасоль). Встречаются случаи обратной замены, гиперкоррекции: футар вместо хутор, фирурх вместо хирург.
В области морфологии также имеется множество системных совпадений. Например, многие существительные женского рода с ударением на окончании, как в говоре казаков-некрасовцев, так и донском говоре, имеют в именительном-винительном падежах флексию -О- (типичный показатель среднего рода), оставаясь при этом существительными женского рода: фтарая звяздо, высокая капно, васкавая свичо.
В области лексико-семантической системы покажем совпадающий практически полностью в говоре казаков-некрасовцев и в донском говоре корпус номинаций «звездного неба». Номинации звездного неба являются специфическими в сравниваемых региональных разновидностях общерусского языка и отражают видение мира православным казаком-крестьянином: Арба - «созвездие Большая Медведица», Зарница, Жарни-ца - «планета Венера», Петров Крест - «созвездие Южный Крест», Арбяная Дорога -«Млечный Путь».
2. Архаичность говора казаков-некрасовцев
Покажем языковые факты в говоре, которые демонстрируют его архаичность.
В говоре казаков-некрасовцев зафиксировано слово пратукалина — «апельсин». Оно является мотивированным и относится к модели: S + формант -ин(а) с модифика-ционным значением «один предмет, выделенный из совокупности предметов». К этой модели в говоре казаков-некрасовцев относятся существительные: лимонина, пратука-лина, называющие плод фруктового дерева (соответственно от заимствованного в русский национальный язык существительного лимон и заимствованного в говор некрасов-цев из турецкого языка слова рогШкаГ). Данная модель является актуальной в русском национальном языке на протяжении веков и продуктивной в современном русском языке - изюмина, земляничина (3, с. 207).
Особого замечания требует специфика фонетической ассимиляции, произошедшей в существительном пратукалина, имеющем в качестве мотивирующего турецкую лексему рогШка1. В ее ходе произошло открытие закрытого слога (рог) путем перестановки плавного [r] и гласного [о], а также удлинения гласного [о] в [а]. В результате закрытый слог (рог) превратился в открытый слог (пра). Произошедшая фонетическая ассимиляция полностью соответствует закону монофтонгизации дифтонгических сочетаний гласных с плавными r, l (его южнославянскому виду), начавшемуся в праславянском языке и закончившемуся уже в нашу эру в отдельных, самостоятельных славянских
языках, в том числе и в древнерусском (сравни: праславянское gord — южнославянское град, восточнославянское город). Лексема пратукалина является новообразованием в говоре казаков-некрасовцев, лишь повторяющим результаты фонетических процессов праславянского языка и возникшим уже в новое время под влиянием аналогии. В этом факте аналогии мы видим давление системы языка, конечно же, системы национального языка, что показывает нам еще раз неразрывную связь исследуемого «островного» говора с языком-метрополией.
Архаичность говора казаков-некрасовцев демонстрирует слово буйлова — «буйволица». Полагаем, что субстантиват буйлова является реликтом древней системы имени прилагательного, а именно, краткого притяжательного прилагательного с суффиксом -ов-. Очевидно, что краткое притяжательное прилагательное буйлова первоначально входило в синтагму типа буйлова самчиха и обладало значением подчиненности, подвластности - «самка буйвола» (в говоре буйлака). По мнению В. В. Колесова, «таково типичное средневековое представление о принадлежности к определенному классу, типу, виду, образу, группе, цеху и т. д.» (2). Названное значение краткого притяжательного прилагательного выделено и описано в трудах С. В. Фроловой (7).
Существительное мелка - «мелкое место в озере у берега, где поят скот» - также демонстрирует архаичность говора казаков-некрасовцев. Полагаем, что субстантиват мелка является реликтом древней системы имени прилагательного, а именно, краткого качественного прилагательного в функции определения. Очевидно, что краткое качественное прилагательное мелка первоначально входило в синтагму мелка место, а затем обособилось и пережило процесс субстантивации. В современном русском языке имеются реликты кратких качественных прилагательных в функции определения в устойчивых выражениях: на босу ногу, сыр-бор.
3. Идентичность способов развития значения слова в говоре казаков-некрасовцев способам развития значения слова в общенациональном языке
Для лексики говора казаков-некрасовцев характерны явления синонимии, антонимии, многозначности, основанной чаще всего на метафорических и метонимических связях, реже связях функционального характера, и возникновение диалектных значений на базе семантики общерусских слов путем метонимии.
Изучение процессов, характерных для многозначного слова говора казаков-некрасовцев, показывает, что все виды метонимических и метафорических переносов в слове «островного» говора широко распространены и в русском национальном языке.
Так, в структуре многозначных слов говора, относящихся к группе «Животноводство», наблюдаются следующие виды связей значений:
а) метонимический перенос «вместилище - предмет (субьект или объект), находящийся в нем» (лексема каптарь): Каптарь 1. Улей, плетенный из хвороста. 2. Рой пчел. В русском национальном языке аналогичные метонимические переносы широко распространены (ср. новый класс - класс смеялся);
б) перенос на основе синекдохи: «данный предмет - предмет, включающий в свой состав данный предмет»: Кабарга 1. Позвоночник животного, рыбы. 2. Спина животного. В русском национальном языке аналогичные переносы «часть - целое» широко распространены (ср. рука как «кисть» и рука как «верхняя конечность человека»);
в) метафорический перенос «человек -животное, схожее в своем состоянии, периоде жизни»: Первичка, Первячка 1. Женщина, родившая впервые. 2. Корова, отелившаяся в первый раз. Ядряч 1. Ребенок муж -ского пола, мальчик. 2. Детеныш домашнего животного мужского пола. В русском национальном языке аналогичные метафорические переносы широко распространены (ср. щенок как «детеныш собаки, волка» и просторечное щенок как «молокосос, мальчишка»).
В структуре многозначных слов говора, относящихся к группе «Полеводство», наблюдаются следующие виды связей значений:
а) метонимический перенос «место -предмет (субьект или объект), находящийся на этом месте» (лексемы гарман, дерево): Гарман 1. Ток, гумно. 2. Хлеб в снопах, разложенный на току для молотьбы. // Зерно, обрабатываемое на току. В русском литературном языке имеем следующие примеры подобной метонимии: центральная площадь - площадь загудела;
б) метонимический перенос «сосуд -количество вещества, входящего в сосуд» Гарс 1. Ковш, служащий мерой зерна. Гарс -каропка, карец. 2. Мера зерна, помещающаяся в ковш Гарз зирна курям киниш. В русском литературном языке имеем следующие примеры подобной метонимии: новое ведро - ведро воды;
в) перенос на основе деграмматикали-зации форм множественного числа (лексемы початки, кочки): Початок. 1. Кукурузный початок. - 2. Початки (мн.). Кукуруза. Пъсадила ныня агурцы, пачатки, бабы да трошки луку. - Я там ниву себе расщистил, пащятки пасеил. Кочка 1. Кочка. - 2. Кочки, ед. нет. Остатки стеблей растений на сжатом поле. Хлеп скосим, сапы порубим, камыш скосим - астаюцца кочки. - Кочки кукурузнаи, рубили сапы, а остались вос-траи кочки.
Слова початки и кочки в говоре обладают неколичественным значением числа -либо собирательным, либо родовым. Подобный перенос по своей сущности также является синекдохой, так как для наименования совокупности предметов (кукурузы, остатков стеблей на сжатом поле) используется наименование формы множественного числа единичного предмета. В русском литературном языке имеем следующие примеры подобной синекдохи: ср. огурец в форме единственного числа (съесть огурец) и огурцы в собирательном или родовом значении (сегодня огурцы дешевые).
4. Идентичность способов словообразования, словообразовательных значений, моделей, приемов в говоре казаков-некрасовцев способам словообразования,
словообразовательным значениям, моделям, приемам в общенациональном языке
В целом уместно отметить следующее: словообразовательная система говора некра-совцев выявляет ее богатство и разнообразие. Представлено четыре способа словообразования: суффиксальный, сложения, префиксально-суффиксальный и субстантивация, два типа словообразовательных значений: преобладающее мутационное (как и русском национальном языке), а также мо-дификационное денотативного характера (единичности и подобия) и эмоционально-экспрессивного характера, множество словообразовательных моделей. Все способы словообразования, словообразовательные значения и модели изучаемого «островного» говора представлены в русском национальном языке, т. е. словообразование исследуемого говора является частной реализацией общей для русского национального языка словообразовательной системы.
Приведем примеры отсубстантивных суффиксальных словообразовательных моделей в группе «Полеводство». Наиболее распространенной моделью является следующая: Б + формант -ин(а) с модифика-ционным значением «один предмет, выделенный из совокупности предметов»: коло-сина, хлебина в значении «колосок», кочани-на, киюшина, куюшина в значении «один очищенный от зерна кукурузный початок», (соответственно от колос, хлеб, кочан, ки-юшка, куюшка). Данная модель является актуальной в русском национальном языке на протяжении веков и продуктивной в современном русском языке - камышина, картофелина, помидорина (3, с.207).
Целый ряд иных отсубстантивных моделей в группе «Полеводство», представленных единичными примерами, также обладает тем или иным модификационным словообразовательным значением: 1) Б + формант —к(а) с модификационным значением подобия «предмет, похожий по внешнему виду на предмет, названный мотивирующим словом»: колоска — «сорт пшеницы» (ср. в национальном языке аналогичная СМ: мушка на лице, куколка насекомого, горка - «мебель»); 2) Б + формант -ак(а) со
значением стилистической модификации (подобные имена представляют собой разговорный или просторечные синонимы мотивирующих слов): деревяка — «деревянная деталь сохи» (от дерево - 2. часть сохи, деревянная основа сохи) - ср. в национальном языке аналогичная СМ: морозяка, чертяка;
3) Б + формант -ок с модификационным субъективно-оценочным значением: паек -«пай» (ср. в национальном языке аналогичная СМ: грибок, городок, возок) (3, с.208);
4) Б + формант -к(а) с модификационным субъективно-оценочным значением: сошка -«уменьш. к соха» (ср. в национальном языке аналогичная продуктивная СМ: шубка, горка) (3, с. 210).
Другие отсубстантивные модели в группе «Полеводство» представлены единичными примерами лексем. Среди них три СМ с различными по своей семантике мутационными значениями: 1) Б + формант -арник с мутационным значением «место»: кочкарник в значении «сжатое поле с остатками стеблей растении» (ср. в национальном языке аналогичная СМ: пихтарник, кустарник);
2) Б + формант -ств(о) с мутационным значением «занятие лица, названного мотивирующим словом»: землепахарство в значении «землепашество» (ср. в национальном языке аналогичная СМ: градоначальство, лихоимство), мотивирующее слово землепа-харь относится к национальному русскому языку, оно зафиксировано в Словаре Даля;
3) Б + формант -ник со значением «лицо»: хлеборобник в значении «хлебороб» (от национального хлебороб). В современном русском языке на протяжении веков существовала и существует аналогичная словообразовательная модель (колхозник, помощник, фокусник) (3, с.182).
Лексема хлеборобник выявляет тенденцию к избыточности морфематической структуры слова, ведь мотивирующее существительное хлебороб уже обозначает человека, занимающегося хлеборобством, и суффикс -ник, на первый взгляд, не добавляет никакой новой информации. Названная тенденция постоянно проявлялась в русском национальном языке на разных этапах его развития в различных формах. Так, в языке
XVIII в. и начале XIX века существовали лексические варианты, состоящие из немотивированного слова и этого же слова, усиленного суффиксом в соответствии со своим общим значением (азиат - азиатец, садовод - садоводец, конарх - конархист, плут -плутец) (6). Подобная избыточность усиливает информативность слова, помогает опознавать его словообразовательное значение по его финали, вроде бы бессмысленной и ненужной. Удивительно то, что описанное явление было характерно и для говора не-красовцев, живших в изоляции от «метрополии», в инославянском окружении.
В словообразовании исследуемого говора имеются случаи словообразовательной языковой игры. К языковой игре относят те языковые факты, в которых проявляется свободное отношение к форме речи, обусловленное эстетическим заданием. Как правило, в устной спонтанной речи эстетическое чувство реализуется в установке на комический эффект. Языковая игра чаще всего основана на балагурстве - явлении народной смеховой культуры, когда комический эффект вызывает все необычное, перевернутое. Так, в речи некрасовцев находим прием рифмованного эха (экспрессивного рифмованного удвоения), который заключается в следующем: какое-либо слово повторяется с изменением начального звука или звуков: курица-мурица («всякая домашняя птица»), птица-мница («всякая птица»), ка-баки-мабаки («всякие овощи»). Данная эхо-конструкция обладает семантикой обобщения. В национальном языке имеется аналогичная по форме и значению эхо-конструкция: Возьми всякие банки-шманки. - Я не доверяю всяким контрак-там-шмонтрактам. - Фигли-мигли. По наблюдениям ряда ученых прием рифмованного эха распространяется в русской речи под влиянием тюркских языков, у носителей русского языка, живущих в соседстве с тюркским населением (4). Именно к такой группе носителей русского языка относятся казаки-некрасовцы.
5. Специфичность языковой картины мира носителей говора
В языковой картине мира любого народа одно из центральных мест занимает выражение идеи Родины, Отчизны. В национальном русском языке основной образ Родины - это женщина-мать, основное языковое выражение - словосочетание Родина-мать, само слово Родина по своему происхождению и значению относится к гендерно обусловленным «феминным» лексемам.
В говоре казаков-некрасовцев наблюдаем иное явление, обусловленное историческими причинами. Судьба казаков-некрасовцев была во многом определена их лидером Игнатом Некрасовым. Для них он стал и отцом (дедом), и наставником, и мифологической фигурой. Потомки казаков-некрасовцев говорят: «Мы пошли от Игната Некрасафца», В их говоре существует наречие по-игнатовому, которое означает «по-старинному, так, как положено». Поэтому образ Родины (а для казаков-некрасовцев Родина - это Россия) это мужчина-дед, основное языковое выражение -слова дед, дедовщина. Приведем примеры из речи носителей говора: Нашы матеря бур-чак ели, такую тяглу тянули, патом дал помочи наш дет, рускай. - Надоела нам у турках, пайдем к сваему деду, к рускаму. -Набивай парус на лодку, паедим на дядоф-щину.
В целом образы Родины как женщины-матери и как мужчины-деда восходят к одному и тому же языческому культу Рода восточных славян. В. В. Колесов пишет: « Достоверно известно, что у восточных славян существовал культ Рода и Земли. ... У восточных славян определенно различались поколения богов - их было три, ровно столько, сколько и одновременно живущих представителей рода» (1). Полагаем, что образ Родины как мужчины-деда не противоречит языческим представлениям восточных славян, а является одной из возможных модификаций архаичного образного представления культа Рода восточных славян.
Таковы общие лингвокультурологиче-ские характеристики говора казаков-некрасовцев.
Судьба казаков-некрасовцев - уникальное явление в истории русского народа. Диалект казаков-некрасовцев - это «островной» русский говор, развивавшийся в течение двух с половиной веков в иноязычном
окружении, в изоляции от общенационального русского языка и родственных диалектов и сохранившийся как южнорусский, донской говор в его архаическом виде.
ЛИТЕРАТУРА
1. Колесов В. В. Древняя Русь: наследие в слове. Добро и Зло. — СПб., 2001. — С. 92.
2. Колесов В. В. История русского языка. — М. ; СПб, 2005. - С. 340.
3. Русская грамматика. Том 1. — М.: Наука, 1980.
4. Русская разговорная речь. — М.: Наука, 1983. — С. 193.
5. Сердюкова О. К. Словарь говора казаков-некрасовцев. Предисловие.
6. Словарь церковнославянского и русского языка. Т. 1—4. — СПб., 1847.
7. Фролова С. В. К вопросу о природе и генезисе притяжательных прилагательных русского языка // Уч. зап. Куйбышевского пединститута. Вып. 32. — Куйбышев, 1960. — С. 323— 340.
Об авторе
Грязнова Виолетта Михайловна, ГОУ ВПО
«Ставропольский государственный университет», доктор филологических наук, профессор, зав. кафедрой общего и славяно-русского языкознания.
