CC BY
22
•"Ш ц
Д.В.Атрощенко
РЫНОК ТРУДА В ПЕРИОД СИСТЕМНЫХ ПРЕОБРАЗОВАНИЙ
На примере Еврейской
автономной области
Соотношение «естественного» хода экономических трансформаций и их политического регулирования — одна из важнейших проблем, возникающих на пересечении экономики и политики. Если в 1990-е годы, особенно в первой их половине, «естественность» общественных процессов превозносилась, то в новом столетии акценты сменились. На уровне теории активное вмешательство государства в социальные процессы признано оправданным и эффективным. Тем не менее на протяжении всего периода реформ практика взаимодействия политики (власти) и экономики (хозяйствования) довольно сильно расходилась с теорией. Несмотря на провозглашение «рыночных ценностей», государство не спешило отказываться от патерналистских традиций. Только после кризиса 1998 г. патерналистские установки и стремление к всеобъемлющему регулированию начали уступать место рациональному воздействию на экономическую реальность.
В настоящей статье мы попытаемся проследить влияние политических факторов на сферу трудовых отношений. В центре нашего исследования будут находиться процессы, разворачивающиеся на рынке труда Еврейской автономной области. Поскольку ЕАО не относится к числу стратегически важных регионов, привлекающих особенно пристальное внимание высшего руководства страны, и там нет ни мощных предприятий оборонного комплекса, ни ценных природных ископаемых, происходящее в ней может рассматриваться как максимально «чистый» случай формирования рынка труда на постсоветском пространстве.
Общероссийские Социально-политические реформы, проводившиеся в нашей
тенденции стране в 1990-х годах, привели к глубокому изменению всей сложившейся к тому времени институциональной системы. Реорганизация российской экономики и, соответственно, рынка труда шла по сценарию «шоковой терапии», что не могло не отразиться на формировавшихся тогда властных и социальных структурах. Волна преобразований, повлекшая за собой целый шлейф реальных и мнимых шоков, породила потребность в институтах, способных сглаживать последствия таких
1 См., напр. Ананьин 1996.
2 Здравомыслов 1999.
' Смирнов 1995.
4 Капелюшников 2001.
шоков. Собственно, в сглаживании этих последствий и состояла в тот период государственная политика в экономической области.
В результате ослабления, а затем и фактической отмены административного регулирования в сфере занятости рынок труда впал в состояние, близкое к хаосу. Если в советское время регламентация трудовых отношений была практически всеобъемлющей, то теперь их участники оказались отпущены в «свободное плавание». Людям, в сознание которых долгое время вбивали представление о том, что смена рабочего места есть нечто почти неприличное, пришлось учиться считать «трудовые выгоды», приобретать навыки самостоятельного решения вопросов, связанных с трудоустройством.
Важно отметить, что отказ от регулирования был не столько сознательной установкой государства, сколько следствием его слабости. Так, изменение статуса трудовой деятельности, превратившейся из обязательной составляющей жизни любого гражданина в элемент «личного выбора», было вызвано неспособностью государства обеспечить всеобщую занятость. Но, не имея реальных рычагов воздействия на экономику и рынок труда, государство по-прежнему пыталось оказывать на них давление, тем самым еще больше дестабилизируя ситуацию.
Формирование рынка труда в России началось практически на пустом месте, что в принципе не так часто можно наблюдать в современном мире. При этом исходные условия, в которых развертывался этот процесс (недееспособность экономики, распад экономического пространства, утрата гражданами доверия к государству, восприятие государственной собственности как «ничейной», правовой нигилизм, в том числе в экономической сфере), привели к тому, что он принял весьма и весьма специфические формы.
Ретроспективно становится ясно, что на начальном этапе реформ больше всего «боялось» безработицы само государство. В неотвратимости всплеска безработицы и нищеты были убеждены многие чиновники и эксперты. Резкий скачок уровня безработицы воспринимался как неизбежное зло1. Согласно прогнозам, ею должен был быть охвачен если не каждый второй, то каждый третий2.
Как известно, ничего подобного не произошло. На практике рост числа безработных был довольно плавным. По мнению экспертов, такой поворот событий во многом объяснялся макроэкономической политикой государства, которое всякий раз, когда вставал выбор между массовой безработицей и очередным витком инфляции, склонялось в пользу инфляции3.
Подобная политика не только позволила правительству избавиться от большинства внутренних долгов, но и создала предпосылки для скрытой безработицы. Поскольку стоимость рабочей силы постоянно падала, предприятиям было выгоднее «придерживать» ее, отправляя в неоплачиваемые административные отпуска и задерживая заработную плату, нежели увольнять избыточных работников, выплачивая им законодательно установленную компенсацию4. Неоднократные попытки го-
5 Подробнее см. Заславская 1997, 1999, 2002; Здра-вомыслов 1999; Малеева 1999; Ка-пелюшников 2001.
сударства решить проблему скрытой безработицы и многомесячных задержек заработной платы долгое время оставались безрезультатными.
Непрерывная череда шоковых ситуаций, которые пришлось пережить России в 1990-е годы, сказывалась на формировании и развитии рынка труда двояким образом. С одной стороны, она продлевала кризисную ситуацию, вызывая все новые и новые шоки, но с другой — способствовала возникновению специфических механизмов реагирования на экономические «срывы», позволявших сводить их последствия практически на нет.
Именно с появлением таких механизмов, по-видимому, и была связана почти полная непредсказуемость развития рынка труда на начальном этапе реформ. Того пути, по которому в итоге пошло это развитие, не смог предвидеть никто. Российский рынок труда реагировал на экономические преобразования совершенно не так, как предполагали их инициаторы5.
Развитие рынка труда в Еврейской автономной области
6 В основу исследования были положены данные, приводимые в публикациях Госкомстата ЕАО (Статистический ежегодник 2000, 2002, 2006; Паспорт 2003;Труд и занятость 2003), а также в разработках Центра Карнеги (см. Шкуркин 1997).
7 Гимпельсон, Капелюшников, Ратникова 2003.
Еврейская автономная область как один из экономически неблагополучных регионов РФ практически с самого начала попала в список территорий с очень сложной ситуацией на рынке труда. На общероссийские тенденции здесь наложились такие региональные особенности, как удаленность от основных экономических центров страны, низкая рентабельность производства, невысокий профессионально-квалификационный уровень рабочей силы.
Анализ официальных статистических данных6 показывает, что формирование рынка труда в ЕАО происходило в несколько этапов. С известной долей условности можно выделить пять таких этапов:
(1) начальный этап трансформации, (2) переломный этап, (3) этап массовой безработицы, (4) этап подъема и (5) современный этап.
Начальный этап трансформации (1991—1993 гг.). На этом этапе происходит легализация безработицы как неотъемлемого элемента «нормального» функционирования рынка труда. Начинается официальная регистрация безработных. Трудодефицит на предприятиях региона сменяется трудоизбыточностью, однако это не вызывает массового «сброса» излишней рабочей силы. Падение производства практически никак не отражается на общем уровне занятости населения. При спаде производства на 35—50% (в зависимости от отрасли) официальный уровень безработицы составляет менее 1% (реальный — 5—8%).
Основным инструментом приспособления к ситуации становится скрытая безработица в форме сокращения рабочего времени. Возникает практика неоплачиваемых отпусков и задержек заработной платы, которая вследствие инфляции все больше обесценивается. Как и в других регионах России, панический страх перед безработицей заставляет работников со стоическим терпением относиться к ухудшению условий труда и падению уровня жизни7. Тот же самый страх (и перед массовой
безработицей, и перед обусловленным ею социальным взрывом) определяет и государственную политику в сфере занятости. С помощью формальных (объем льгот для предприятий в тот период прямо коррелировал с численностью персонала) и неформальных мер оно препятствует переходу скрытой безработицы в явную. Другими словами (и это заметно по многим экономическим показателям), в качестве регулятора отношений между работодателями, работниками и государством страх перед безработицей заменяет саму безработицу.
Таблица 1 Состояние рынка труда на начальном этапе трансформации
1991 1992 1993
Экономически активное население (тыс. чел.) 100,1 99,1 98,1
Численность занятых в экономике (тыс. чел.) 100,1 91,6 90,1
Количество безработных, рассчитанное по методике МОТ (тыс. чел.) 0 7,5 8
Количество зарегистрированных безработных (тыс. чел.) 0 0,8 2,5
Как ни парадоксально, искусственное «замораживание» рынка труда дало ощутимый позитивный эффект (хотя, по всей видимости, и не тот, на который рассчитывали разработчики государственной политики в сфере занятости). Во-первых, оно облегчило психологическую адаптацию населения к принципиально новой ситуации, когда на смену постоянной нехватке рабочих рук пришел их заведомый переизбыток. Во-вторых, несмотря на то что «состояние работы» зачастую было сугубо формальным (неоплачиваемые отпуска, многомесячные задержки заработной платы), люди сохранили свои трудовые навыки, которые при длительной безработице были бы, скорее всего, утеряны. В-третьих, даже частичная занятость обеспечивала им определенный «резерв» времени, которое они могли посвятить поиску работы. Институт трудоустройства формировался достаточно активно и без особых критических срывов.
К 1994 г. темпы падения производства достигли, однако, таких масштабов, что содержание лишней рабочей силы стало для многих предприятий затруднительным. Численность занятых в экономике ЕАО сократилась с 100,1 тыс. человек в 1991 г. до 85,9 тыс. Соответственно, подскочил и уровень реальной безработицы, который составил в 1994 г. 12,1% экономически активного населения (официальную регистрацию к концу рассматриваемого этапа имело лишь около 23% от общего числа безработных). Следует отметить, что на этом этапе безработица коснулась прежде всего наименее квалифицированных работников: именно от них предприятия Еврейской автономной области «избавлялись» в первую очередь, по возможности «придерживая» специалистов более высокого класса.
Переломный этап (1994—1996 гг.) Несмотря на некоторый рост занятости на предприятиях малого и среднего бизнеса, а также в
сфере услуг, тенденции, наметившиеся в конце предшествовавшего этапа, продолжают набирать силу. Государство полностью утрачивает прежние механизмы влияния на рынок труда, не создав новые. Важной особенностью данного этапа является резкое снижение стоимости рабочей силы, в первую очередь затронувшее бюджетные предприятия.
В 1994—1996 гг. спад производства в области достиг своего пика. Одновременно снизилась и численность занятых в экономике — с 85,9 тыс. человек в 1994 г. до 78,1 тыс. в 1996 г. Количество не имеющих работы выросло до 18 тыс. человек. Продолжительность безработицы увеличилась до восьми-девяти месяцев. Доля выбывших с предприятий работников составляла около 29% от числа занятых, что вполне можно объяснить динамикой спада производства. Однако параллельно с увольнениями продолжался практически компенсировавший их прием на работу (21—23%).
Таблица 2 Состояние рынка труда на переломном этапе
1994 1995 1996
Экономически активное население (тыс. чел.) 97,8 97,4 96,1
Численность занятых в экономике (тыс. чел.) 85,9 80,9 78,1
Количество безработных, рассчитанное по методике МОТ (тыс. чел.) 11,9 16,5 18
Количество зарегистрированных безработных (тыс. чел.) 2,7 2,9 2,5
Анализ безработицы по тендерному признаку свидетельствует о том, что «женское лицо» она имела крайне недолго. Если в 1994— 1995 гг. среди безработных было 57% женщин, то в 1996 г. — только 47,7%. Эта тенденция сохранилась и в последующие периоды.
Бросается в глаза, что сокращение занятости коснулось прежде всего промышленности и сельского хозяйства. В первом случае количество уволенных превышало количество нанятых более чем в два раза, во втором — почти в три раза. Двукратное превышение выбытия над наймом наблюдалось на транспорте, в торговле и на предприятиях общественного питания, полуторакратное — в строительстве. При этом число занятых в сфере обслуживания и, как ни парадоксально, в управлении постоянно росло.
Важнейшей особенностью данного этап являлось изменение отношения населения к безработице. Все большее число людей воспринимало ее не как жизненную катастрофу, а как очередной шаг в трудовой биографии. Привыкание к факту безработицы происходило хотя и болезненно, но неизбежно. Обстоятельства, в которые был поставлен «обычный человек», оказались настолько необычными, что «сама их необычность стала повседневностью: перестала восприниматься как 8 Бляхер 1997:3. необычность»8. Психологически устав переживать по поводу безработицы, люди начали относиться к ней более или менее равнодушно.
Произошла пространственная локализация острых форм безработицы. Выделились территории, на которых процессы в сфере занятости приняли стагнационный характер.
Этап массовой безработицы (1997—1998 гг.). С определенной долей условности можно сказать, что этап массовой безработицы уложился в ЕАО в два года. В этот период в области наблюдалось сокращение экономически активного населения (с 94,9 тыс. человек в 1997 г. до 92,1 тыс. в 1998 г.), происходившее главным образом за счет безработных. Уже в 1999 г. это снижение замедлилось при параллельном росте занятости. Если в 1998 г. средняя продолжительность пребывания без работы составляла 12,2 месяца, то в 1999 г. — 9,6 месяца.
Таблица 3 Состояние рынка труда на этапе массовой безработицы
1997 1998
Экономически активное население (тыс. чел.) 94,9 92,1
Численность занятых в экономике (тыс. чел.) 71 70,1
Количество безработных, рассчитанное по методике МОТ (тыс. чел.) 23,9 22
Количество зарегистрированных безработных (тыс. чел.) 2 1,3
Определенные изменения претерпела структура безработицы. Среди безработных увеличилась доля людей с высшим образованием (с 4,6% в 1997 г. до 7,1% в 1998 г.), а также лиц, не имеющих профессионального образования (с 55,6 до 70,3%). При этом почти на 20% сократилась доля людей со средним специальным образованием. В 1999 г. структура безработных по уровню образования вернулась к дошоковому состоянию.
Серьезно изменилась и возрастная структура безработных. Заметно возросла доля молодежи (с 35,5 до 45,5%), тогда как доли лиц средней и старшей возрастных групп сократились (с 40,3 до 28% и с 10,3 до 6,3% соответственно).
Экономический кризис 1998 г. весьма ощутимо отразился на рынке труда. Предприятия не хотели, да и не могли себе позволить держать в штате лишних работников. Это в значительной степени скорректировало ситуацию со скрытой безработицей, тем более что возможности государства воспрепятствовать сбросу балластной рабочей силы были в тот момент сведены к минимуму.
В сложившихся условиях развитие рынка труда теоретически могло пойти по одному из двух сценариев: либо резкое падение численности экономически активного населения в связи с отказом потерявших работу от ее поиска, либо чудовищный по своим масштабам скачок уровня безработицы. Однако не случилось ни того, ни другого. Экономика области, пройдя через шок дефолта, который, казалось бы, дол-
жен был лишить предприятия всякой возможности развития, смогла создать достаточно рабочих мест, чтобы не просто погасить выброс на рынок избыточной рабочей силы, но и увеличить количество занятых. Искусственные механизмы регулирования рынка труда на региональном уровне начинают замещаться естественными, связанными с конъюнктурой.
По всей вероятности, такой поворот событий был обусловлен значительным снижением конкурентного давления на экономику ЕАО со стороны как иностранных, так и российских производителей. Потребность в товарах первой необходимости стимулировала развитие местных производств, чья продукция была заметно дешевле привезенной из-за рубежа и из других регионов РФ, хотя и уступала ей по качеству.
Таблица 4 Динамика социально-экономических показателей, характеризующих роль местных производителей
1998 1999
Численность предприятий (шт.) 353 524
ВРП (млн. руб.) 1528,3 2964,4
Экспорт товаров и услуг (тыс. долл. США) 2745 3687
Импорт товаров и услуг (тыс. долл. США) 4254 3876
Создание рабочих мест стабилизировало ситуацию на рынке труда и позволило в кратчайшие сроки вывести экономику из состояния шока. Как это ни парадоксально, именно тяжелейший кризис 1998 г. оказался тем фактором, который дал толчок развитию местных производителей.
Важно учитывать, что стимулирующее воздействие кризиса 1998 г. на экономику ЕАО во многом было следствием резкого падения уровня жизни населения. Хотя по сравнению с докризисным годом номинальная заработная плата даже несколько выросла (примерно на 21%), ее покупательная способность сократилась практически вдвое.
Таблица 5 Покупательная способность среднедушевых денежных доходов населения
1997 1998
Говядина (кг) 42,3 22,9
Мясо птицы (кг) 60 32,5
Рыба мороженая (кг) 134 69,4
Масло сливочное (кг) 34,1 15,3
Масло растительное (л) 66,6 34,9
Этап подъема (1999—2003 гг.). В 1999 г. экономика области вступает в фазу подъема. Появляется довольно много новых предприятий, преимущественно малых. Бурно развивается торговля и сфера ус-
луг. Активизируется производственная сфера. Эта ситуация находит свое отражение и на рынке труда. На протяжении пяти лет наблюдается стабильный рост занятости при постоянном сокращении количества безработных. Вплоть до 2002 г. возрастает и численность экономически активного населения.
Экономический подъем в области в немалой степени был обусловлен изменением экономического поведения наемных работников. Оказавшись в ситуации, когда найти работу с нормальным уровнем оплаты стало практически невозможно, они снизили свои запросы, соглашаясь наниматься на условиях, которые были в 2—2,5 раза хуже, чем до кризиса. Снижение заработной платы значительно сократило издержки производства, позволив местным предприятиям «встать на ноги».
Подобное поведение работников, вкупе с ослаблением конкурентного давления на областных производителей, быстро дало свои результаты. Уже в 2000 г. число занятых превысило показатели 1996 г. Рост занятости продолжался до 2003 г., когда численность безработных упала до рекордного за все время реформ уровня (6,1 тыс. человек, или 6,5% экономически активного населения).
Таблица 6 Состояние рынка труда на этапе подъема
1999 2000 2001 2002 2003
Экономически активное население (тыс. чел.) 91,7 94 93,8 95,7 93
Численность занятых в экономике (тыс. чел.) 74,3 79,6 84,9 86,9 86,9
Количество безработных, рассчитанное по методике МОТ (тыс. чел.) 17,4 14,4 8,9 8,8 6,1
Количество зарегистрированных безработных (тыс. чел.) 0,9 1,3 1,1 1,5 1,3
Анализ возрастной структуры безработных показывает, что в наихудших условиях на этом этапе (как, собственно, и на остальных) находилась молодежь в возрасте 20—24 лет. Вместе с тем за время подъема ее доля среди безработных несколько сократилась (с 27,5% в 1999 г. до 23,9% — в 2003 г.). Одновременно резко возросла доля возрастной группы 25—29 лет (с 8,2% до 19,9%). В наибольшей степени оживление экономики сказалось на возрастной группе 40—44 года: если в начале рассматриваемого этапа к ней принадлежали 16,4% безработных (2,8 тыс. человек), то в конце — лишь 3,5% (0,3 тыс. человек). Данная тенденция была вполне закономерной, так как указанная возрастная группа является наиболее квалифицированной и активной.
Структура безработных по уровню образования не претерпела серьезных изменений. Распределение осталось практически тем же, что и на предыдущих этапах. Основную долю безработных составляли люди с общим, средним и средним специальным образованием.
Подавляющая часть занятого населения была сосредоточена в таких традиционных для области отраслях, как промышленность, сельское хозяйство, торговля и общественное питание, транспорт, связь, образование, культура и наука. На протяжении всего периода наблюдался устойчивый рост занятости в сфере управления.
Современный этап (с 2004 г.). Основной особенностью данного этапа является изменение динамики рынка труда с положительной на отрицательную. Начинается сокращение экономически активного населения, уменьшается и число занятых в экономике. Быстрыми темпами растет безработица. Если в 2003 г. в области было 6,1 тыс. безработных, то в 2004 г. — уже 7,5 тыс.
Таблица 7 Состояние рынка труда на современном этапе
2004 2005
Экономически активное население (тыс. чел.) 91,2 90,9
Численность занятых в экономике (тыс. чел.) 83,7 83,7
Количество безработных, рассчитанное по методике МОТ (тыс. чел.) 7,5 7,2
Количество зарегистрированных безработных (тыс. чел.) 1,4 1,4
Увеличение числа безработных происходит преимущественно за счет молодежи (до 34 лет). Вместе с тем появилась тенденция к росту безработицы в наиболее профессионально подготовленной возрастной группе — 40—44 года. Некоторое снижение доли безработных наблюдается в возрастных группах 35—39 лет и 50—54 года, что объясняется в первую очередь повышением веса этих возрастных групп в занятом населении.
Определенные сдвиги наметились также в структуре безработных по уровню образования. Так, среди безработных увеличилась доля людей с высшим образованием и почти в два раза упала доля лиц, имеющих среднее специальное образование. По всей видимости, это связано с переносом центра тяжести на производящие отрасли, испытывающие потребность прежде всего в профессионально подготовленных рабочих кадрах.
Проведенный анализ позволяет сделать вывод об окончании трансформационного периода. Сокращая свою динамику, экономика области переходит в нормальный режим работы. Увеличение на первых этапах трансформации доли занятых в сфере обслуживания и управлении было неизбежным. Но это увеличение не могло продолжаться бесконечно. Без производящих отраслей (промышленности, сельского хозяйства, строительства и т. д.) развитие территории невозможно. На протяжении практически всего периода трансформации эти отрасли теряли рабочую силу. Тот факт, что на двух последних этапах их роль в
экономике области стала расти, говорит о восстановлении естественного хода развития. Однако сегодня этот естественный ход развития вновь может быть нарушен. В условиях постоянного повышения цен на энергоносители на мировом рынке финансовые поступления от экспорта нефти и газа позволяют российскому правительству вернуться к практике дотирования области. В результате в ЕАО появляются деньги, никак не связанные с производством, что создает благоприятную почву для очередного перекоса в сторону преимущественного развития сферы услуг.
Библиография Ананьин О. 1996. Концепции экономической трансформации
постсоветских обществ // МЭиМО. № 6.
Бляхер Л.Е. 1997. Человек в зеркале социального хаоса. — Хабаровск.
Гимпельсон В., Капелюшников Р., Ратникова ^ 2003. Велики ли глаза у страха? Страх безработицы и гибкость заработной платы в России // Экономический журнал. Т. 7. № 3.
Заславская Т.И. 1997. Российское общество на социальном изломе: взгляд изнутри. — М.
Заславская Т.И. 1999. Трансформационный процесс в России: социоструктурный аспект // Заславская Т.И., Калугина З.И. (ред.) Социальная траектория реформируемой России: Исследования Новосибирской экономико-социологической школы. — Новосибирск.
Заславская Т.И. 2002. Социетальная трансформация российского общества. Деятельностно-структурная концепция. — М.
Здравомыслов А.Г. 1999. Социология российского кризиса. — М.
Капелюшников Р.И. 2001. Российский рынок труда адаптация без реструктуризации. — М.
Малеева Т. 1999. Гордиев узел социальных проблем: послекри-зисные деформации // Брифинг московского Центра Карнеги. Т. 1. Вып. 9.
Паспорт Еврейской автономной области. 2003. — Биробиджан.
Смирнов А. 1995. Сценарий антикризисной макроэкономической политики // Вопросы экономики. № 2.
Статистический ежегодник Еврейской автономной области. 2000. Ч. 1. — Биробиджан.
Статистический ежегодник Еврейской автономной области. 2002. Ч. 1—2. — Биробиджан.
Статистический ежегодник Еврейской автономной области. 2006. Ч. 1—2. — Биробиджан.
Труд и занятость в Еврейской автономной области. 2003. — Биробиджан.
Шкуркин А.М. 1997. Рынок труда и занятость на российском Дальнем Востоке // Рабочие материалы московского Центра Карнеги. Вып. 2. — М.
