CC BY
39
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 32 ББК 66
ГОСУДАРСТВО И ОБЩЕСТВЕННЫЙ СТРОЙ
ВИКТОР НИКОЛАЕВИЧ ФАДЕЕВ,
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры криминологии Московского университета
МВД России имени В.Я. Кикотя E-mail: [email protected] Рецензент: доктор юридических наук, профессор, Заслуженный юрист Российской Федерации, начальник кафедры криминологии Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя С.Я. Лебедев
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Четко обозначенная цель и своевременное правовое обеспечение процесса регионального экономического развития на федеральном уровне, несомненно, будут позитивно влиять на сроки реализации всего процесса строительства новой государственности на основе территориально-экономического принципа и культурно-национальной автономии.
Ключевые слова: экономическое регионирование; ассоциация экономического взаимодействия; субъект федерации; федеральный округ; территориально-экономический принцип; культурно-национальная автономия.
Annotation. Well shaped aim and modern legal maintenance of the process of regional economic development on the federal level, undoubtedly will positively influence the terms of realization of the whole new statehood construction process on the basis of territorial-economic principle and cultural-national autonomy.
Keywords: economic regioning; association of economic cooperation; constituent entity of the Federation; federal district; territorial-economic principle; cultural-national autonomy.
В настоящее время экономическое регионирование уже не мечта, а реальная необходимость, подкрепленная положительным и отрицательным отечественным опытом проведения либеральных реформ и выживания целых регионов. Рассмотрим более подробно аргументы «за» и «против» экономического ре-гионирования.
Если руководствоваться идеей создания наиболее благоприятных условий для повышения благосостояния всего населения России, для сокращения и последующей ликвидации депрессивных регионов, решения социальных и культурных проблем каждого отдельно взятого народа, то экономическое регионирование должно стать не только очевидной возможностью, но и необходимой реальностью.
Главное здесь - начинать не с политических аспектов этой проблемы, а следовать логике экономического развития. Следование этой логике продиктует и выбор наиболее оптимальной политической формы общественного строя, и структуру управления будущей федерации.
Эта реальность уже приобретала практические контуры в форме различных ассоциаций экономического взаимодействия субъектов Российской Федерации, которых еще недавно насчитывалось восемь, в частности:
1) Ассоциация экономического взаимодействия субъектов РФ «Центральная Россия» (Ассоциация
«Центральная Россия»), в которую входило тринадцать субъектов Федерации.
2) Ассоциация экономического взаимодействия территорий Северо-Запада РФ, в составе двенадцати субъектов Федерации, в том числе Республики Карелия, Коми, Ненецкий автономный округ.
3) Ассоциация экономического взаимодействия областей Центрально-Черноземного региона РФ (Ассоциация «Черноземье»), в количестве шести субъектов Федерации.
4) Ассоциация «Большая Волга» по экономическому взаимодействию республик и областей поволжского региона РФ (Ассоциация «Большая Волга»), в которую входят одиннадцать субъектов Федерации, в том числе Республики Марий-Эл, Мордовия, Татарстан, Чувашия.
5) Ассоциация социально-экономического сотрудничества республик, краев и областей Северного Кавказа (Ассоциация «Северный Кавказ»), в которую входят одиннадцать субъектов Федерации, в том числе национально-государственные образования этого региона.
6) Ассоциация экономического взаимодействия областей и республик Уральского региона РФ, в которую входят девять субъектов Федерации, в том числе Республики Башкортостан, Удмуртия и бывший Коми-Пермяцкий округ, первым вошедший в состав другого региона - Пермского края.
7) Межрегиональная Ассоциация «Сибирское соглашение», в которую входят девятнадцать субъектов РФ, в том числе Республики Алтай, Бурятия, Тува, Хакасия, Таймырский, Усть-Ордынский, Бурятский, Ханты-Мансийский.
8) Межрегиональная Ассоциация экономического взаимодействия субъектов РФ Дальнего Востока и Забайкалья, куда входят тринадцать субъектов Федерации, в том числе Республика Бурятия, Республика Саха, Еврейская автономная область, Ачинский, Бурятский, Корякский и Чукотский автономные округа.
Несомненно, это были первые шаги в процессе поиска оптимального варианта взаимодействия регионов в экономической и социальной областях, отработке механизмов такого взаимодействия.
Но эти шаги уже сделаны, и важно, что они шли снизу - от субъектов федерации. Достаточно напомнить, что зарождение «Сибирского соглашения» и уральского регионального объединения имело свою предысторию. В свое время эти идеи воспринимались резко отрицательно. В них видели только проявление территориального сепаратизма русских регионов, в то же время центр закрывал глаза на политические процессы и даже поощрял национальный сепаратизм в автономных республиках. Зачем это делалось, непонятно. Конечно, продвижение вперед по этому пути и темпы этого движения зависели от многих факторов, не в последнюю очередь от мер воздействия на этот процесс с помощью правовых и, особенно, экономических рычагов со стороны правительства, от корректного решения проблем собственности и вопросов, связанных с землей. Другими словами, конечный успех или провал такой региональной политики зависел не только от ясности целей, четкости сформулированных задач, но и всей совокупности совместных мер региональных лидеров и федерального центра (экономических, правовых, политических), укладывающихся в понятие региональной экономической политики России.
В этой связи решение о «нарезке» восьми федеральных округов, полностью совпадающих по географии с границами военных округов (идея бывшего начальника Генштаба Квашнина), хотя и преследовало цели укрепления вертикали федеральной власти и усиления влияния центра на региональных лидеров, тем не менее, выглядело не до конца продуманным и несколько поспешным. Федеральный центр, видимо, остерегался единения региональных лидеров в рамках указанных выше ассоциаций.
Администрация президента и правительство дальше не могли мириться с ситуацией, когда главы регионов, особенно автономных республик, в своих регионах фактически «подмяли» под себя региональные структуры федеральных органов власти. Назначение любого чиновника из федеральных структур не могло состояться без согласования с главой региона. Более того, главы регионов фактически взяли на себя всю кадровую политику в регионах, расставляя на наиболее
значимые федеральные посты в регионах своих людей. В связи с коррупцией и усилением криминала на местах такое положение становилось далее нетерпимым. Правоохранительные и, особенно, налоговые органы превратились в орудие возмездия в руках глав регионов при расправе с оппозицией, при сведении счетов с неугодными предпринимателями и независимыми руководителями предприятий, главными редакторами региональных и местных СМИ.
Особую опасность для демократических институтов в регионах представляла зависимость руководителей правоохранительных органов от глав регионов. Это способствовало сращиванию криминала с правоохранительными органами и региональными чиновниками. В ряде регионов этот процесс стимулировался и координировался лично губернаторами. Главы регионов в рамках ассоциаций стали чаще общаться и совместно вырабатывать общие подходы по отношению к федеральному центру.
Похоже, что администрация президента «насторожилась» по поводу корпоративной солидарности губернаторов в рамках своих ассоциаций.
Персональное назначение полномочных представителей тоже явилось далеко неоптимальным. Административные и политические цели Кремля возобладали над экономическими соображениями. Корпоративные интересы «олигархов» и связанных с ними глав регионов сразу вошли с этими «благими целями» в жесткое внутреннее противоречие и не позволили президенту довести эту идею до логического завершения.
Конечно, указанные выше ассоциации не могли, да и не ставили цели решать подобные корпоративные задачи. К тому же ассоциации не стали в полном смысле этого слова ассоциациями регионов, а являлись, по сути, элитарными клубами глав регионов и их чиновников.
С самого начала указанные выше ассоциации и создавались как, своего рода, клубы по интересам, для консолидации позиций лидеров регионов в отстаивании своих общих требований перед федеральным центром и авторитарным президентом. Однако, внешняя форма такой консолидации прижилась. Более того, лидеры этих ассоциаций одно время даже входили в состав правительства на правах членов президиума. Хотя их голос там не был слышан, и они практически ничего не решали, тем не менее, «джина решили вновь затолкать в бутылку».
Но первый шаг в нужном направлении все же был сделан. Регионы стали пытаться обсуждать свои проблемы в составе различных комитетов и комиссий. К сожалению, это было дезавуировано неумелыми действиями полномочных представителей президента. Активная кампания по приведению региональных законов в соответствие с федеральным законодательством и резкое сокращение властных полномочий глав регионов не позволили продолжить развитие региональной политики в нужном направлении. Ассоциа-
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
ции, возможно, претерпев некоторые изменения внутренней структуры, могли стать неплохой основой для формирования новых экономических регионов или округов.
Возможно, так оно и стало бы, если бы Кремль поддержал этот первый опыт экономического регио-нирования, идущий со стороны регионов. Но любой опыт, особенно положительный, рано или поздно должен быть востребован.
В то же время, многие ассоциации, такие как «Северный Кавказ», «Сибирское соглашение», «Дальний Восток и Забайкалье», «Большая Волга», вышли за границы объективных критериев формирования экономических регионов, о которых говорилось выше, и по ряду причин стали нести в себе «семена» будущих внутренних противоречий и неуемных амбиций глав этих ассоциаций.
В этой связи создание еще более крупного Поволжского и ряда других округов в своих настоящих конфигурациях, на наш взгляд, является не до конца продуманным. Создание сверху восьми федеральных округов и назначение в них полномочных представителей президента лишило смысла дальнейшее существование указанных ассоциаций. Собственно поэтому ассоциации и не развились, поскольку не смогли создать параллельных связей. Над регионами по-прежнему нависает так знакомый со времен СССР образ Центра. Но не это главное. Конечно, назначение полпредов президента для руководителей регионов - это «щелчок по носу». Казалось бы, с введением восьми (ныне - девяти) федеральных округов должны появиться внутренние механизмы управления социально-экономическими процессами в округах, должны наполняться конкретным содержанием новые формы внутри- и межрегиональных связей, должны быть найдены новые механизмы включения регионов в межрегиональную деятельность. Но пока этого не происходит и вряд ли произойдет в ближайшем будущем.
Новые структуры во главе с полпредами президента до сих пор не могут найти, чем заняться конкретно. Кадровые и контрольные функции, безусловно, нужны. Но эти функции, отданные в ведение федеральных инспекторов, сразу понизили статус выборных глав регионов, хотя финансовые потоки из центра в регионы пока идут через исполнительную власть регионов. Все это не могло не привести к появлению негативных тенденций соперничества глав регионов и федеральных инспекторов. Усиление только контрольных функций без конкретных обязательств перед регионами еще не означает улучшения регионального управления в целом. С введением института федеральных инспекторов в регионах авторитет федеральной власти практически не увеличился.
Как правило, федеральные инспекторы - люди из команды глав регионов, которые, по сути, вынуждены имитировать активность в отношениях с главами регионов. Полпреды также не обладают реальной властью и практически ничего не могут предпринять в отноше-
нии региона без согласования с администрацией президента. Глава региона-донора на время своих полномочий как был, так и остался более «самостоятелен» от федерального центра. Глава депрессивного региона, безусловно, по-прежнему полностью зависит от федерального центра - ему нужны трансферты и субвенции.
В этой связи все новации как-то не вяжутся с декларируемыми принципами административной реформы, цель которой сократить промежуточные звенья в структуре исполнительной власти и сократить количество чиновников. В результате на региональном уровне с введением института федеральных инспекторов появилось дублирование ряда исполнительных функций. С одной стороны, федеральный «надсмотрщик» с правами, но без ответственности перед населением, а с другой, - избранный глава региона с усеченными правами и полной ответственностью перед всеми.
Необходимо, как можно скорее, не на словах, а на деле начинать претворять в жизнь межрегиональную кооперацию предприятий различных форм собственности в федеральных округах. Но для этого нужны не «наместники» президента, являющиеся всего лишь «государевым оком», а профессиональные хозяйственники и экономисты. Полпреды должны заниматься не столько выборами, сколько экономикой и повышением благосостояния населения в регионах.
Хотя эта необходимость осознается достаточно ясно многими представителями государственных и негосударственных структур в центре и на местах, и как будто на словах для этого есть начальная политическая и государственная воля, этот процесс развивается крайне медленно и не всегда в нужном направлении. Причина кроется в отсутствии стратегического партнерства по данной проблеме между правительством и регионами. Кроме того, многие региональные лидеры по-прежнему предпочитают чаще ездить в Москву и просить «подачки» у федерального центра, чем взаимодействовать между собой на принципах взаимовыручки и совокупной выгоды в рамках новых образований на принципах окружной и межрегиональной самодостаточности. Развернулось даже соревнование между главами регионов: кто больше получит от федерального центра «подачек» в форме субвенций, дотаций и трансфертов.
Отсюда политиканство многих губернаторов, особенно депрессивных регионов, отсюда их личная зависимость от федеральных чиновников, отсюда откровенное «холуйство» перед федеральным центром, отсюда и мощный источник коррупции на региональном и федеральном уровне.
Ценность работника на местах сегодня определяется не по тому, как он может организовать работу, а по тому, сколько он может собрать «дани» с предприятий и предпринимателей, как он умеет делиться «откатом» с чиновниками в центре и своим руководством на месте, как решает вопросы по выколачиванию дополнительных средств из Москвы. Нет сомнения в том, что
некоторые федеральные чиновники «стоят» огромных денег для положительного решения с ними вопросов.
Сегодня в условиях расцвета коррупции реализация принципа экономического регионирования и создание на этой основе новых структур управления, пожалуй, единственная возможность «просеивания» и замены проворовавшихся чиновников, создания позитивных условий для преодоления кризиса, ускоренного развития депрессивных регионов, решения социальных проблем на местах с опорой на собственный потенциал и межрегиональные связи.
Итак, надо констатировать, что экономическое регионирование - не далекая мечта, а насущная необходимость. Конечно, все это возможно, если руководствоваться целью развития экономики и повышения благополучия народа, а не корпоративными, националистическими и политическими амбициями региональных лидеров и спекулирующих на их недовольстве столичных политиков.
Не надо проводить параллели с американским государством, так как регионирование в России и США изначально имело разную природу и развивалось по различным законам. В нашем случае лежали сугубо политические моменты, в США - экономические и социальные факторы.
Кроме того, необходимо учитывать и мировую тенденцию развития. По мнению политологов, внимательно отслеживающих происходящие в мире интеграционные процессы и наиболее перспективные тенденции, уже к середине XXI в. мировое сообщество будет организовываться не по расовому, религиозному, языковому, национальному признакам, а по «сетевому» маркетинговому принципу в соответствии с интересами транснациональных корпораций.
Движение к новым территориальным образованиям внутри России на основе экономической самодостаточности регионов с учетом перспективы их интеграции в мировой рынок продиктует и конкретные формы политического объединения существующих регионов в рамках единого государства.
Поэтому сторонники сугубо национально-территориального принципа, ратуя за его сохранение и даже укрепление, по существу обрекают Россию на отставание от мировых процессов, отбрасывают Россию назад, вынуждая ее в будущем за счет чрезвычайных мер и напряжения сил догонять мир в его поступательном развитии.
Создание новых экономических регионов (возможно, и на базе девяти федеральных округов) надо начинать с экономического аспекта. Ни в коем случае пока нельзя затрагивать политические и национальные стороны этой проблемы, так как отрицательная позиция политической и национальной элиты на местах может в зародыше погубить всю идею в целом, как это случилось в свое время с Совнархозами.
Создание новых экономически самодостаточных территориальных образований, а главное, стимулирование на этой основе экономического саморазвития
регионов естественным образом сломают сложившиеся политические рамки, отодвинут на второй план проблему межнациональных отношений, снимут острейшую проблему национального суверенитета и национальной государственности в составе Российской Федерации.
Если же сохранять нынешнее положение, то, нравится это кому-то или нет, идея создания Русского унитарного государства в составе России будет получать все больше сторонников. И это, в конце концов, будет правильно, ибо если сохраняется право на национальную идентификацию по территории для малых народов, то полное право на такую же идентификацию должен иметь и русский народ, являющийся стержневой основой и главным носителем государственности в Российской Федерации. И вряд ли найдется добропорядочный русский, который согласится заменить историческое слово «русский», идентифицирующее его принадлежность к Великому народу и его великой истории, на обезличенную кличку «россиянин». Подмена «русский» при идентификации русского народа словом «россиянин» имеет далеко идущие цели, направленные на уничтожение исторической и генетической памяти русского человека.
Ассимилировать, растворить русского человека в кличке «россиянин» - вот истинная цель сегодняшних демократических идеологов и либеральных политиков.
Иначе говоря, постоянное генерирование идеи государственности коренной или титульной нации только для малых народов и народностей в условиях современной России неизбежно влечет за собой усиление русского национализма, нарастание требований создания Русского унитарного государства в составе федерации или даже конфедерации.
Если официально будет введена кличка «россияне» и русские начнут на нее отзываться, то очень скоро в России останутся только татары, мордва, чуваши, евреи, чеченцы, армяне, азербайджанцы, украинцы и белорусы и т.д., но не будет русских. Русских заменят кличкой «россияне». Тогда придется констатировать, что русское население свою государственность утратило окончательно. Об этом русские должны никогда не забывать и не поддаваться на хитрые уловки сегодняшних и будущих «друзей России без русских».
Итак, если сохранится прежний подход к русским, к продолжению ельцинского курса реформ в вопросах государственного строительства, то, как уже отмечалось, межнациональные противоречия в России получат новый дополнительный импульс, на этот раз в связи с осознанием своей ущербности русскими, а экономика и жизненный уровень населения будут продолжать падать.
Таким образом, в современных условиях, учитывая опыт прошлого и текущую ситуацию, становится очевидным, что построение новой федерации, основанной на экономическом принципе, нельзя начинать с решения политического или национального аспекта.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Такой подход является неперспективным, более того, крайне опасным, так как еще не забыты традиции прошлого политического мышления и сильны интересы и позиции местных политических и националистических сил, которые будут оказывать ожесточенное сопротивление реализации этой идеи.
Вот почему экономический подход должен стать приоритетным, а выравнивание социально-экономического и политического статуса регионов - главной целью в новом государственном строительстве, стать стратегической перспективой, причем не столь отдаленной, как представляется многим ее противникам.
Темпы и сроки реализации территориально-экономического подхода должны зависеть, прежде всего, от перспективы экономического развития страны в целом и регионов в особенности. Вспомним В.И. Ленина, который говорил, что «политика есть концентрированное выражение экономики». Если мы хотим добиться успеха в экономике, то должны, наконец, по-настоящему начинать заниматься рыночными реформами в интересах большинства российского общества, укреплять наше государство, ибо только понятые цели и результаты экономического развития страны смогут определить истинную политику и конкретные задачи различных партий и движений.
Четко обозначенная цель и своевременное правовое обеспечение процесса регионального экономического развития на федеральном уровне, несомненно, будут позитивно влиять на сроки реализации всего процесса строительства новой государственности на основе территориально-экономического принципа и культурно-национальной автономии.
Строительство новой федерации, какая бы основа не была положена в ее фундамент, должно базироваться на ряде незыблемых принципов, не зависящих от конъюнктурных соображений правящего на каждый конкретный момент политического режима.
Такими принципами могут быть:
а) стабильность государственного устройства, т.е. недопустимость в любой форме и под любым предлогом разрушения целостности России;
б) учет в структуре государственного устройства многонационального характера страны, т.е. непременное участие каждого народа (его представителей) в выработке решений, затрагивающих его судьбу;
в) сохранение при строительстве новой государственности преемственности общенационального развития, основанного на традиционности формирования и развития российского общества и опыте межнационального общения;
г) построение федерации на основе единого, неразделенного государственного суверенитета для всех субъектов, исключающего суверенитет только коренной или титульной нации;
д) многообразие и гибкость форм национальной самоидентификации любого народа, живущего в России, его правовую защищенность на основе принципов культурно-национальной автономии.
В современной России, по существу, нет ни одной самодостаточной, стабильной национальной территории, где бы «коренная» нация составляла абсолютное большинство. Возможно, с большими оговорками, исключение составляют Татарстан и Башкортостан. Чечня, Дагестан, некоторые другие северокавказские республики с преобладанием коренных народов являются сверхдотационными.
На всех этих территориях русские должны иметь все права на создание своей культурно-национальной автономии. К сожалению, там, где титульное население достаточно многочисленно, в ряде случаев наблюдается расцвет националистической идеологии. Русские и русскоговорящее население на этих территориях моментально становятся субъектами притеснения, откровенного насилия, остракизма.
Если мы хотим сохранить единство России, то должны все сделать для того, чтобы нас перестали ненавидеть, притеснять и бояться. Все это должно привести граждан России к общему восприятию таких понятий как «единая страна», «единый многонациональный народ», «единая многонациональная культура», «единая цивилизация».
Наше общее единство должно быть основано на самобытности, благополучии, взаимном уважении и защищенности представителей каждой национальной группы, образующих вместе великое сообщество русского народа и других малых народов, имя которому «российский народ», хотя для внешнего мира все мы по-прежнему будем оставаться русскими. Любой гражданин России, даже признавая свою принадлежность к новой общности людей, имя которой российский народ, останется тем, кем родила его мать. Российского народа, как единого народа, каким был, например, советский народ, пока нет, и он не скоро сформируется.
При таком подходе становится очевидным, какие сферы в области государственности становятся непосредственным объектом обеспечения национальной безопасности в длительной исторической перспективе, чтобы не поддаваться каждый раз искушению осуществлять безопасность конкретного политического режима, находящегося в данный момент у власти.
Ни о какой персонифицированной преемственности власти в новом государственном устройстве не может быть и речи, если это не конституционная монархия. Как невозможно определить длительные приоритеты в жизни конкретного человека, не важно - президента или простого рабочего, так нельзя заранее предопределять, кто конкретно будет президентом России. Все мы ходим под Богом и лишь Ему известно, что будет с нами завтра. Однако, есть политические партии, которым доверяет или нет народ. Есть демократические выборы. Победившая партия и должна определять тех лидеров, которые будут ответственны вместе с ней за данные ей обещания.
Другое дело, президент. От него в условиях авторитарной демократии во многом зависит выбор стратегического пути развития страны и общества, сохра-
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
нение преемственности прежнего курса реформ или выработка новых подходов. Но деяния любого президента, царя или иного лидера нации не всегда корректируются народом, но всегда оцениваются историей. Поэтому президент должен быть надпартийным, а не выражать симпатии одной политической силе с любым
патриотическим названием.
***
Традиционные ценности русского самосознания позволяют четко определиться в том, какие сферы интересов государства и общества являются объектами обеспечения общенациональных интересов в длительной исторической перспективе, а какие могут быть отданы на «откуп» региональным властям, чтобы обеспечить разумное соотношение интересов большой и малой родины. При этом надо тщательно отделить сферу интересов конкретной личности от проблемы обеспечения безопасности политического режима и интересов региональной власти. Здесь неизбежно встает вопрос, какой общественный строй способен с наибольшей полнотой создать условия для обеспечения баланса стратегических общенациональных интересов как России в целом, так и большинства ее многонационального населения на региональном уровне?
Режим Ельцина не сумел ответить на вопрос, какое общество предлагается гражданам России. Сегодня также нет прямого ответа, какое общество предлагается населению России. Пока мы запутались, в каком обществе мы живем, то ли в цивилизованном капиталистическом обществе, то ли в обществе авторитарного псевдорыночного неосоциализма, то ли в чисто российском варианте - криминально-олигархическом «безпределе». Нам также пока не объяснили, к какому обществу мы стремимся. Правда, в последние годы все чаще стали говорить о неком демократическом постиндустриальном государстве с социально-ориентированной рыночной экономикой. Но что это такое, толком пока никто не объяснил.
Во всяком случае, затянувшаяся неопределенность властного режима в вопросах выбора пути общественного развития, постоянное балансирование в политической риторике между свободной и социально-ориентированной рыночной экономикой запутали существо проблемы. Сегодня лозунг «ни социализма, ни капитализма» уже никого не может удовлетворять.
Понятно, что «олигархи» беспокоятся о преемственности курса, о сохранении своего иммунитета неприкосновенности перед законом, своих особых, на «ты», отношений с правительством и президентом. Правительство думает о том, что противопоставить «олигархам», чтобы уговорить их поделиться доходами, чтобы оплатить пенсии и заработную плату бюджетникам, в то время как большинство населения, никому не веря, думает, как выжить в очередном году нового «экономического роста».
Большинство населения России хочет определенно знать, в каком обществе оно живет сегодня, и в каком ему предлагается жить завтра. Для России рыноч-
ный социализм и постиндустриальное общество - это пока только слова!
Большинство партий, в силу своей экономической некомпетентности, быстро согласившись с идеологией свободных рыночных отношений и либеральной экономики как основы будущей российской экономики, до сих пор стыдливо стараются обойти принципиальный вопрос, а именно: в каком обществе мы живем сегодня, и в каком государстве будем жить завтра. Вспомним еще раз Ленина - политика есть концентрированное выражение экономики.
Борьба за каждый голос избирателя или, как еще говорят, за электорат, лишила многие оппозиционные партии маневра в выборе тактических целей и расширении идеологической базы своих партий.
На парламентских выборах, по-прежнему, ни одна партия не отражает общенациональных интересов народов России.
В основе их программ и в выступлениях лидеров декларировалась одна и та же мысль - «так дальше жить нельзя», а как надо - конкретно не предлагали или просто не знали. О мелких партиях и говорить не стоит. Они шли на выборы, чтобы «отмыть» деньги их спонсоров.
Правда, «Единая Россия», КПРФ, ЛДПР и «Справедливая Россия» пытаются на словах поставить во главу своей пропаганды борьбу за «истинно национальные интересы». Очевидно, что эта демагогия - не суть идеологии самих партий, а борьба лидеров партии за голоса избирателей. Раздробленная оппозиция по-прежнему огульно выступает против режима вообще, а парламентские партии, «оплачивая» лояльность к ним администрации президента и заигрывая с избирателями, вынуждены выступать против правительства, - критикуя на словах, а на деле неистово поддерживая.
Современный расклад политических сил, их политические и экономические платформы показывают, что режим Ельцина и сменивший его последующий режим наиболее адекватно соответствуют естественному ходу развития современного духовного, политического и экономического кризиса в России.
Процессы разложения личности двух первых президентов (СССР и России), деградация общества и морали, к счастью, протекали асинхронно и, возможно, поэтому не создали резонанса для мощного социального и политического взрыва.
В этом, возможно, главный секрет долголетия режима Ельцина, живучесть бацилл «ельцинизма», которые и сегодня продолжают размножаться в нашем обществе, подводя его к последней черте, за которой летальный исход для общества, государства и русского народа может оказаться неизбежным.
Весь ход событий и, особенно, результаты восьмилетних усилий Ельцина по реформированию России говорят о безудержном стремлении властей конца двадцатого столетия вырвать из памяти народа советский период, по-своему переписать историю российского государства, в выгодном для себя свете
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
интерпретировать события новейшей истории, связанные с развалом СССР и разграблением страны.
Идеологи власти, особенно, так называемая, ее либерально-демократическая часть, стремятся обосновать историческую обреченность России на европеизацию, а лучше - на американизацию, для чего, по их замыслу, необходимо уничтожить ностальгию и по СССР, и по старой России, в которой американцам не было места.
В целом, у политического руководства России до настоящего времени отсутствуют четко обозначен-
ные внутриполитические ориентиры в связи с размытостью стратегической концепции национальных интересов.
С каждым годом множится число людей, которые не поддерживают мнение о том, что во имя рыночных реформ надо было уничтожать все завоевания социализма и насаждать в социально-экономической жизни капиталистические отношения, а в политической - устанавливать авторитарное правление с усеченными элементами западной демократии.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 34.343 ББК 67
ФОРМЫ РЕАЛИЗАЦИИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ И ИХ ВИДЫ: ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНОЙ
ПРАКТИКИ
ВЛАДИМИР ЮРЬЕВИЧ СТРОМОВ,
кандидат юридических наук, доцент, проректор по экономико-правовым вопросам и инфраструктурному развитию Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина;
МИХАИЛ ЮРЬЕВИЧ ДВОРЕЦКИЙ, кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного права и процесса института права и национальной безопасности Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина Научная специальность 12.00.08 - уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Рассматриваются формы реализации уголовной ответственности и отдельные их виды. Констатируется: в Российской Федерации достаточно низкая эффективность реализации потенциально высокоэффективных видов форм реализации уголовной ответственности. Вносится ряд предложений отечественному законодателю и правоприменителям по оптимизации реализации в контексте соблюдения основополагающих принципов.
Ключевые слова: формы реализации уголовной ответственности и их виды; проблемы теории и правоприменительной практики; система уголовных наказаний; эффективность реализации; иные меры уголовно-правового характера; уголовная ответственность; наркотические средства, психотропные веществ, их аналоги.
Annotation. In contents of the publication forms of realization of criminal liability and their separate types are considered by coauthors. Authors state in the Russian Federation rather low efficiency of realization of potentially highly effective types of forms of realization of criminal liability. Publishers make a number of offers to the domestic legislator and law enforcement officials on optimization of realization in the context of observance of the fundamental principles.
Keywords: forms of realization of criminal liability and their types; problems of the theory and law-enforcement practice; system of criminal penalties; efficiency of realization; other measures of criminal and legal character; criminal liability; narkoticheksky means, psychotropic substances, their analogs.
