CC BY
97
Поступила в редакцию 15.05.2008 г.
Sarycheva E.V. The minutes of Tambov Provincial Zemstvo sittings as a historical source. The article represents the source analysis of minutes of Tambov Provincial Zemstvo sittings. In the historical literature, it is the first experience of special research of this phenomenon.
The author considers the history of origin of minutes of the Tambov Provincial Zemstvo sittings, their purpose and structure, the process of compiling and the importance for a researcher. The minutes of the sittings allow considering the practical activity of the Zemstvo, to clear up its role in the history of this particular province, to present the history of Russia as a multi-level phenomenon.
Key words: minutes, Zemstvo, Tambov Zemstvo.
ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ СИСТЕМЫ ЖЕНСКОГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ ХХ в.
Е.А. Косетченкова
Рассмотрены основные законодательно-правовые основы, принятые царским правительством в отношении женского «академического» вопроса. Изучение истории женского профессионального образования с позиций нормативных преобразований приобретает в современных условиях общественную значимость и актуальность. Это связано с возрастающей ролью женского участия в интеллектуальном потенциале политической, экономической и культурной деятельности страны.
Ключевые слова: женское профессиональное образование, законодательно-правовые основы в сфере женского профессионального образования.
Будущее XXI в. - в руках образованных женщин. Составляя половину выпускников институтов и университетов, они играют все большую роль в различных областях управления бизнесом, в сфере экономики и политики. Последние события в России, касающиеся государственного управления, показали, что женщины способны занимать высшие государственные должности. Так, министром здравоохранения и социального развития в 2007 г. была назначена Татьяна Голикова, а министром экономического развития и торговли - Эльвира Набиуллина.
В российском высшем образовании более 50 % всего числа работников - женщины. В настоящее время получение женщинами профессионального образования в университетах и других учебных заведениях является естественным процессом жизни нашего общества. Однако история женского образования в России свидетельствует о том, что, чтобы добиться этого сегодняшнего «естественного» процесса, женщинам пришлось пройти трудный и тернистый путь.
Актуальность вопроса определяется тем, что в современном российском обществе возрастает роль интеллектуального потенциала, доля которого в экономической сфере страны с каждым годом все более возрастает.
Это порождает новые требования к рабочей силе, повышает актуальность процессов творчества и научной деятельности, создающих основную часть интеллектуального потенциала, одним из структурообразующих элементов которого является женская профессиональная и научная деятельность.
Природа профессиональной деятельности женщин в условиях личностно-ориентированного образования требует переосмысления структуры и содержания психологопедагогического мышления, анализа теоретических концепций и исторического опыта подготовки «нового» рабочего и специали-ста-профессионала.
В связи с этим изучение истории женского профессионального образования с позиций законодательно-правовых преобразований приобретает в современных условиях общественную значимость и актуальность.
Научная новизна вопроса заключается в анализе государственной политики в отношении женского образования.
Комплексное изучение вопроса позволит не только показать процесс эволюции «женского академического вопроса», но и на основе гендерных позиций детально воссоздать картину жизни русских женщин.
Развитие капиталистических отношений, растущее товарное производство, оживление торговли, появление крупных городов с промышленными окраинами ставили новые задачи перед государственной политикой в области образования.
Неразвитость женского профессионального образования к началу «великих реформ» объяснялась незначительным участием женщин в крупном промышленном производстве. Однако социально-экономические изменения в России, интенсивно набирающие обороты, со всей остротой поставили перед обществом проблему подготовки высококвалифицированных кадров как среди мужчин, так и среди женщин. Решение этой проблемы стало возможным через развитие женского профессионального образования.
Тем не менее не только царское правительство, но и либеральные деятели в области народного образования, вопреки тенденции развивающегося капитализма, все шире включавшей женщину в производство, не видели необходимости давать женщине глубокую общеобразовательную и профессиональную подготовку. «Назначение жизни
женщины - это семья, - говорилось в докладе по вопросу о содержании профессионального образования женщин на I съезде по техническому и профессиональному образованию, - всякого рода познания, и общеобразовательные, и ремесленные, нужны ей в семье и для семьи» [1].
Вместе с тем количество женщин, привлекаемое в различные сферы народного хозяйства, возрастало. Например, к началу 90-х гг. XIX в. в текстильной промышленности было занято 161 тыс. или 82 % всех трудящихся женщин [2]. Учитывая данное обстоятельство правительство было вынуждено обратить внимание на решение этой проблемы, т. н. «женского вопроса».
Первый реальный шаг к серьезному реформированию женского образования был предпринят 5 марта 1856 г., когда последовало Высочайшее повеление: «Приступить к соображениям об устройстве на первый раз в губернских городах женских школ, приближенных по курсу к гимназиям, по мере способов, которые к тому могут представиться» [3].
В связи с этим министр народного просвещения А.С. Норов приказал разослать попечителям учебных округов Циркуляр. В нем
он просил доставить в Министерство сообщения о существующих женских учебных заведениях страны. Особое внимание он просил уделить таким вопросам, как: где особенно ощущается потребность в женских училищах; что нужно преподавать в них; каков должен быть курс обучения, везде ли он должен быть одинаков, а также какие административные и хозяйственные основания должны быть приняты при обустройстве этих школ [3, с. 231].
Следуя указаниям министра, правительство принимает на себя инициативу и руководство по развитию женского образования с «предоставлением женским училищам некоторых прав наравне с казенными учебными заведениями» [4].
Оно разрабатывает новый Проект о женских училищах, а обществу предоставляет значительную долю влияния на деятельность женских учебных заведений. Для решения этой задачи при каждом училище были учреждены Попечительские советы из представителей местного общества [5].
По новому «Положению о женских училищах», принятому 10 мая 1860 г., Попечительский совет женского училища обладал значительными правами. Помимо выбора попечительницы, закреплялась задача выбора начальницы училища, всех учителей и учительниц [6]. В итоге принятое «Положение о женских училищах» сыграло значительную роль в развитии женского образования в России. Так, в год издания «Положения» число женских училищ возросло вдвое - было открыто 25 новых учебных заведений. Рекордное число вновь учрежденных женских училищ дал 1861 г., когда было открыто 32; в 1862 г. - еще 13 училищ [7].
Таким образом, в 1862 г. в Министерстве народного образования (МНП) насчитывалось около 70 женских всесословных открытых училища. К середине 1860-х гг. развитие женских школ, подведомственных МНП, сделало еще более значительные шаги. В 1864 г. их насчитывалось 107 с 7818 учащимися [8].
Кроме новых открытых всесословных женских училищ, в ведении МНП находились частные женские учебные заведения. Их количество также значительно возросло. В 1864 г. таковых было 179 с 7377 учащимися [9].
Созданный ранее (в 1844 г.) Комитет по пересмотру Уставов женских заведений разделил все учебные заведения на 4 разряда и для каждого из них выработал учебный план соответственно назначению воспитанниц в обществе. Чем выше был разряд, тем больше внимания уделялось изучению наук. В низших разрядах преобладало рукоделие, домоводство, ремесла.
В 29 училищах I разряда (для детей потомственных дворян и тех, кто приобрел гражданские и военные чины не ниже штаб-офицерского) обучалось 3440 человек; в 75 училищах II разряда (среднего, для дочерей военных и гражданских обер-офицеров, почетных граждан и купцов) обучалось -4326 учениц; в училищах III разряда, (низшего) обучались дочери лиц неподатных сословий в количестве - 1363 ученицы [11].
В 1866 г. Министром народного просвещения становится граф Д.А. Толстой1 (18661880). Он взял курс на усиление правительственного влияния по управлению профессиональным образованием. Ориентиры его деятельности были определены рескриптом Александра II от 13 мая 1866 г. Документ содержал положения, сводящиеся к следующему: «Семье и школе следует сосредоточить внимание на воспитании молодежи в духе христианского благочестия и верноподданнических обязанностей» [11].
К началу 1880-х гг. стало очевидно, что развитие экономики страны невозможно без коренного улучшения подготовки специалистов среднего и низшего звена. Стремясь заложить фундамент стройной системы профессионального образования, И.А. Вышнеградский (крупный русский ученый, один из руководителей Русского технического общества, в 1888-1892 гг. - Министр финансов) составил «Общий нормальный план промышленного образования в России» [12]. Этот документ явился основой для составления первого в России Устава и Положения о специальном образовании, формулировал
1 Толстой Дмитрий Андреевич (1823-1889), граф, русский государственный деятель, реакционер. Окончил Царскосельский лицей, работал в Министерстве внутренних дел, был директором канцелярии морского Министерства, некоторое время управлял департаментом народного просвещения, в 1865 г. назначен обер-прокурором Св. Синода, а в 1866 г. - Министром народного просвещения. С 1882 г. президент Петербургской Академии наук.
общие принципы создания государственной системы профессионально-технического образования в стране.
«Проект плана» учитывал соответствие системы подготовки кадров потребностям российской промышленности, с содержанием общего и профессионального образования, преемственность разных типов учебных заведений. В Проекте особо подчеркивалась недопустимость узкой специализации, не обеспечивающей подготовку современного рабочего, отсутствия преемственности между ступенями промышленного образования, указывалось на необходимость ликвидации системы индивидуального ремесленного ученичества, было высказано мнение о необходимости введения в школах педагогического ручного труда как средства допрофес-сиональной трудовой подготовки.
В «Проекте плана» также были разработаны примерные учебные планы для различных типов учебных заведений. План носил название «нормальный» в связи с тем, что допускал существование учебных заведений, работающих по индивидуальным Уставам.
Однако «Проект плана» не предусматривал создание специальных учебных заведений для подготовки среднего технического персонала. По этому поводу МНП указывало, что «в особых школах для приготовления техников надобности не предоставляется. Обязанности помощников инженеров могут выполнять: молодые выпускники высших заведений и наиболее способные из мастеров» [12, с. 5-8]. Значительное место в Проекте отводилось улучшению высшего технического образования.
На базе «Проекта плана» были разработаны и утверждены в 1888 г. «Основные положения о промышленных училищах» [13]. До издания этого документа во всей России насчитывалось немногим более ста разнотипных, возникших по общественной и частной инициативе, средних и низших профессиональных учебных заведений, находившихся в ведении различных министерств (Министерства просвещения, Министерства финансов, Министерства путей сообщения и др.). Данный закон определял основы развития системы профессионального образования империи, акцентируя на «промышленном образовании исключительно мужское население» [14].
Тем не менее в «Основных положениях» впервые был поставлен вопрос о создании системы женского профессионального образования в масштабах всей страны. Тем более, что создавшиеся социально-экономические условия способствовали значительному росту числа женских профессиональных учебных заведений. В декабре 1897 г. Государственным Советом было принято постановление о перечислении по 6 тыс. руб. в год в распоряжение МНП на выдачу пособий женским профессиональным учебным заведениям [15].
«Основные положения о промышленных училищах» устанавливали в России три типа профессионально-технических училищ:
1) средние технические училища, имевшие целью сообщить «знания и умения, необходимые техникам как ближайшим помощникам инженеров и других высших руководителей промышленного дела»; 2) низшие технические училища, которые «наряду с обучением приемам определенного производства, сообщают знания и умения, необходимые ближайшим и непосредственным руководителям труда рабочих в промышленных заведениях; 3) ремесленные училища, ставившие задачу обучения приемам конкретного ремесла. Для всех типов школ были разработаны примерные учебные планы и программы, а в 1889 г. утверждены уставы, в которых подчеркивалось, что профессионально-техническая школа должна готовить практических работников и ни в коем случае не служить «сверх того ступенью к переходу в школу, служащую для приготовления деятелей высшего разряда» [16]. Учебные планы и программы были составлены таким образом, что основное место в них отводилось специальным предметам. Количество общеобразовательных дисциплин и время на их изучение было сведено до минимума. То есть «Основные положения» не предусматривали согласования по гуманитарному и естественнонаучному циклам в специальных учебных заведениях с программами общеобразовательной школы. Все это затрудняло выпускникам профессиональных учебных заведений продолжать свое образование в учебных заведениях повышенного уровня обучения.
В последующие годы система профессионально-технических школ постепенно усложнялась, были созданы новые, более уп-
рощенные и «дешевые» типы учебных заведений. В связи с этим в 1893 г. было издано «Положение о школах ремесленных учеников», в 1895 г. - «Положение о низших ремесленных школах», в 1897 г. - «Положение о сельских ремесленных учебных мастерских», в 1902 г. - «Закон о ремесленных и технических учебных мастерских и курсах» [17].
«Положения» 1888 г. впервые в России сформулировали принципы организации системы специального образования, определили главные пути подготовки квалифицированных рабочих, мастеров и техников, ввели профессионально-технические учебные заведения в общую систему учреждений народного образования. Появление этого документа знаменовало начало нового этапа в развитии специального образования в России.
Комиссии, рассматривавшие ежегодные отчеты Министерства народного просвещения, высказали мысль, что число средних женских учебных заведений превышает имеющуюся в них потребность и что эти учебные заведения искусственно привлекают к себе лиц из тех сословий, для которых среднее образование является излишним. Для девиц этих сословий, отмечалось в комиссиях, нужны низшие училища, которые бы доставляли им «образование», вполне соответствующее их жизненным потребностям и не клонящееся к их отчуждению от их общественной среды» [18]. Большинство таких учебных заведений должны были стать «самым распространенным и самым дешевым типом женской профессиональной школы» [19].
Эта мысль, впервые решительно заявленная в 1877 г. и не менее решительно повторенная в следующем году, стала предметом обсуждения на особом совещании министров в июле 1879 г. Определяя перспективы дальнейшего развития женского образования, совещание указывало: «Дальнейшее умножение женских гимназий не представляется желательным... напротив того... правительство могло бы благосклонно относиться к учреждению в городах элементарных женских училищ и при них, а иногда и отдельно от них, профессиональных школ и курсов для приготовления лиц женского пола к тем профессиям, которые не требуют ни высшего, ни даже среднего образования» [20].
Подъем общественного движения в период «второй революционной ситуации» в
России (1879-1881) помешал осуществлению этих намерений правительства. Однако, выйдя из революционного кризиса и стабилизировав свое положение, правительство незамедлительно приступило к их реализации. В декабре 1884 г. была учреждена особая «Комиссия об изыскании важнейших оснований для лучшей постановки женского образования». Основными целями этой Комиссии были «изыскание оснований»: 1) для создания низших женских училищ (оттягивающих на себя представителей «низших сословий»);
2) для сокращения числа женских средних школ и очищения их от «нежелательных» элементов и, наконец, 3) для «затруднения, сколь возможно» доступа женщин к высшему образованию» [21].
Созданные низшие женские школы имели следующую структуру: профессиональные школы для приходящих учениц, достигших 12-летнего возраста и прошедшие курс начального училища; профессиональные школы для приходящих учениц, достигших 12 лет и прошедших курс начального училища, с бесплатным интернатом. Далее по уровню следовали образовательные школы с дополнительными профессиональными классами; профессиональные школы для неграмотных, достигших 12-летнего возраста; профессиональные школы для неграмотных, достигших 12-летнего возраста. После них числились профессиональные школы с интернатом и профессиональные школы для кустарных производств. Отдельную группу составляли профессиональные школы для взрослых с общеобразовательными предметами; профессиональные школы для взрослых без общеобразовательных предметов [22].
Возможность получения женщинами профессионального образования педагогическая общественность связывала с экономическими потребностями общества, а также с необходимостью распространять реальнопрактическое образование среди женщин в связи с возросшими требованиями к духовно-нравственной роли женщины в семье.
Представители педагогической общественности, наряду с организацией и открытием женских профессиональных учебных заведений, проводили также разработку вопросов теории и практики женского профессионального образования.
В особую группу были выделены специальные учебные заведения Русского технического общества. Возникшее в 1866 г., Русское техническое общество уже в 1868 г. создало Постоянную комиссию по техническому образованию, а в 1869 г. открыло первое училище для рабочих. В 1870 г. Общество открыло одну из первых в Москве женскую ремесленную школу с утверждением устава. По этому уставу «женская ремесленная школа имеет целью образовывать грамотных мастериц по различным женским мастерствам» [23]. В 1891 г., наиболее благоприятном для школ, количество учащихся в ней достигло 133 человека [24]. Вскоре было открыто низшее Московское прядильноткацкое техническое училище.
В результате «промышленного переворота» наблюдалось изменение в структуре промышленности, укрупнение фабрик и заводов, усложнение технического оснащения. Все это приводило к изменению состава рабочих. Фабриканты охотно шли на трудоустройство менее требовательных женщин-работниц. Вместе с тем трудовое законодательство в области улучшения условий труда находилось в зачаточном состоянии. Нормативы об охране труда отсутствовали. Уровень оплаты женского труда был на 30% ниже мужского. Кроме того, отсутствовали законы по охране материнства и детства, что особенно было актуально, т. к. в период промышленного подъема эксплуатация детского труда приняла особенно большие размеры. Однако с 1859 г. царское правительство под влиянием либеральной критики было вынуждено создать ряд комиссий по обследованию труда малолетних рабочих, которые пытались выработать правила о применении детского труда.
Но фабриканты противодействовали принятию фабричного законодательства по вышеуказанным причинам. Во второй половине ХК в. улучшением быта ремесленных учеников(ц) правительственным органам все-таки пришлось заняться. Таким образом, из общей частной инициативы это дело перешло на законодательный уровень. Так, в резолюции Съезда фабрикантов, заводчиков и лиц, интересующихся отечественной промышленностью, проходившего в Санкт-Петербурге, было высказано желание, «чтобы в новом проектируемом уставе о числе рабо-
чих часов для взрослых и малолетних, и само допущение последних к работе, было согласовано с законами, издававшимися в последнее время в других странах» [25].
В итоге, под давлением усиливавшегося рабочего движения, правительство вынуждено было принять ряд законов о труде детей и подростков.
Первым актом фабричного законодательства был Закон от 1 июня 1882 г. «О малолетних, работающих на заводах, фабриках и мануфактурах». Позже он был дополнен Законом от 12 июля 1884 г., ограничивающим рабочий день детей 12-15 лет до 8 часов. Этот Закон обязывал фабрикантов открывать школы для детей рабочих [26].
Появление школ на фабриках, на городских окраинах типично для конца ХК - начала ХХ в., когда вопросы народного и профессионального образования приобрели важное значение и стали предметом обсуждения специального съезда деятелей технического и профессионального образования (1895-1896 гг.).
В 90-е гг. ХК в. было установлено, что средняя заработная плата и производительность труда непрерывно возрастают в зависимости от образовательного уровня. Статистические обследования показывали, что интересы промышленности требуют, чтобы каждый рабочий прошел курс пятилетнего обучения. Фабриканты предпочитали иметь грамотного «дорогого» рабочего,
т. к. рост производительности труда у него обгонял рост заработной платы [27]. Большинство либеральных деятелей говорили о необходимости предоставить рабочим возможность посещать образовательные учреждения: школы, курсы и т. д. Это было особенно важно для женщин-работниц, грамотность среди которых, по данным обследования 1895 г., составляла всего 8 % по сравнению с 70,6% у мужчин [27].
Очевидно, что начальное образование было основой для развития профессионального. В связи с этим проблемы всеобщего обучения постоянно осуждались на заседаниях Московской городской думы. Закон от 3 мая 1908 г. «Об отпуске средств на нужды начального образования» [28] послужил поводом для возвращения к проблемам всеобщего обучения. Так, на заседании 20 февраля 1901 г., Дума постановила ознаменовать
40-летие отмены крепостного права введением в Москве общедоступного начального образования. Предусматривалось к 1905 г. открыть такое количество школ, чтобы принять в них всех желающих учиться [29].
Специально принятым Постановлением вводилось обязательное посещение школ ра-бочими-малолетками. При этом фабриканты обязывались на основании постановления вести все расходы по обучению детей (эти расходы составляли до 10 руб. в год на человека) [30].
Эти факты являлись доказательством того, что хотя не все проекты и уставы полностью были осуществлены в реальной жизни, многие из их положений были воплощены в конкретные практические мероприятия.
Помимо технических училищ к средним относились учебные заведения непроизводственного профиля (где, в основном, и обучались девушки): учительские семинарии, фельдшерские, художественно-музыкальные, дававшие среднее специальное образование.
Однако, несмотря на быстрые темпы расширения системы народного образования, Россия, в сравнении со странами Западной Европы, имела множество проблем.
Во-первых, больше всего ощущалась потребность в начальных и средних женских школах. Это было связано с трудностями финансирования и нехваткой учительских кадров. В целом, средние учебные заведения, как казенные, так и частные, открывались в основном в крупных городских центрах, в то время как города уездного уровня резко ощущали их недостаток. В результате, по данным статс-секретаря А.Н. Куломзина, «жители свыше 500 городских поселений и прилегающих к ним обширных сельских районов» были «совершенно лишены возможности давать образование своим детям поблизости к домашнему очагу» [31].
Во-вторых, при низком уровне социально-бытовых условий учителей, ощущалась острая нехватка квалифицированных педагогических кадров.
Разрешение девочкам учиться в начальных школах и некоторое расширение сети женских школ потребовало подготовки учи-телей-женщин. Женские общественные организации активно участвовали в работе по подготовке педагогических кадров, в которых ощущалась существенная потребность.
Так, попечитель Одесского учебного округа А.А. Арцимович говорил о том, «что женщина способнее мужчин для первоначального народного образования» и что «надо стремиться передать народные училища в руки женщин» [32]. В педагогических кругах все более массовым становится мнение о том, что женщина, наряду с мужчиной, тоже имеет право заниматься педагогическим трудом. Если в 1880 г. среди учителей сельской школы Европейской России женщин было 20 %, то к 1911 г., учителей-женщин начальных народных училищ было уже 58,8 % от общего количества народных учителей [33].
Царское правительство разрешило женщинам вести педагогическую работу. В результате в 1864 г. организуются дополнительные педагогические классы при столичных и провинциальных женских гимназиях Ведомства учреждений императрицы Марии, а в 1870 г. создаются педагогические классы при женских гимназиях Министерства народного просвещения. Тем самым, гимназии вскоре стали состоять из семи основных и одного (восьмого) педагогического класса. «Положение о женских гимназиях и прогимназиях народного просвещения» (1870) [34] предусматривало выдачу девушкам, окончившим семь классов, аттестата на звание учительницы начальной школы, а окончившим восемь классов - на звание домашней учительницы; получившие медали имели право быть домашними наставницами. В дополнение ко всему в 1874 г. было издано специальное «Положение о педагогических классах», законодательно закрепившее подготовку учителей-женщин [35].
Однако количество выпускниц педагогических классов гимназий не могло покрыть реальные учительские потребности страны. Чтобы решить данную проблему, потребовались дополнительные учебные заведения, готовившие педагогических работников. Женщины стали стремиться к получению высшего образования. Их стремление энергично поддерживала передовая русская педагогическая общественность. К. Д. Ушинский, как писала позже его ученица по Смольному институту, видный педагог и общественный деятель Е.Н. Водовозова, призывал «добиваться достижения этой цели до тех пор, пока двери университетов, академий и высших школ не
распахнутся перед женщинами также гостеприимно, как и перед мужчинами» [36].
Представители правительственных кругов, выступая против предоставления женщинам прав на высшее образование, пытались доказать, что оно подорвет семейные устои, отрицательно скажется на нравственности женщин. Совет Московского университета отмечал, что «совместное со студентами слушание профессорских лекций лицами женского пола» не должно быть допускаемо ни под какими предлогами потому, что оно может иметь «вредное влияние на успешный ход занятий молодых людей» [37].
Лишенные на родине доступа к высшему образованию, русские женщины вынуждены были поступать в зарубежные университеты. Однако в 1872 г. правительство все таки создало комиссию для изучения вопроса о высшем женском образовании. Правительство побоялось революционных идей, которые могли распространять вернувшиеся на родину из заграничных высших учебных заведений русские женщины. Поэтому созданная комиссия пришла к выводу, что в России необходимо учредить высшие женские курсы (ВЖК) со строго определенным и законченным курсом [38]. Вместе с тем правительство приняло репрессивные меры против женщин, обучавшихся за границей. Правительство требовало возвращения женщин в Россию, угрожая лишить ослушавшихся доступа к каким бы то ни было занятиям в учебных заведениях на родине.
Вынужденное под давлением общественного движения пойти на уступки и допустить женщин в университеты царское правительство решительно отказало им в какой-либо финансовой поддержке, объявив эти курсы сугубо частным делом. Министерство народного просвещения рассчитывало, что отсутствие материальных средств приведет женские курсы к бесславному концу. Однако благодаря поддержке передовой общественности их удалось сохранить. «Будет положительным позором для русского общества, -писал в трудное время для женских курсов журнал «Живописное обозрение», - если оно не сумеет собрать деньги на обеспечение желающим учиться женщинам возможности не останавливаться на полдороге и достигать высшей степени образования» [39].
19 декабря 1911 г. правительством был принят Закон «Об испытаниях лиц женского пола в знании курса учебных заведений и порядке приобретения ими ученых степеней и звания учительниц» [40].
Кроме этого организовывались негосударственные (частные) высшие заведения [41]. Так, в Особом журнале Совета министров от 24 февраля 1916 г. регламентировалось: «Частная высшая школа, прежде всего, должна пойти навстречу в удовлетворении потребности в образовании тех групп населения, которые по той или иной причине не могут получить этого удовлетворения от школы правительственной» [41]. В это же время на курсах открывались новые факультеты: юридический, экономический, сельскохозяйственный, коммерческий и т. д. [42].
Из всех предлагаемых специальностей большинство вольнослушательниц (70,4 %) стремились получить медицинскую и юридическую специальности, которые могли дать им наибольший простор в общественном самовыражении (государственная служба, деятельность в органах земского и городского самоуправления, частная практика).
Некоторые уступки правительства в академической сфере «женского вопроса», с одной стороны, несколько смягчили проблему женского неравноправия в сфере высшего образования. Но, с другой - еще более закрепили неравноправие, поскольку дали правительству весомый аргумент в пользу недопущения женщин в государственную высшую школу наравне с мужчинами. Кроме этого, в начале ХХ в. правительство особо не стремилось к более значительной разработке законодательно-правовой базы женского профессионального образования, что, в свою очередь, сдерживало его дальнейшее развитие.
В подтверждение этому служит тот факт, что МНП представило в Государственную думу в 1913 г. проект Закона «О женских профессиональных учебных заведениях». По замыслу авторов законопроект должен был определить систему женского профессионального образования в России на целый ряд лет вперед, однако, при этом в закон не вносилось ничего нового по сравнению с тем, что уже было сделано. Авторы законопроекта продолжали игнорировать необходимость готовить женщин к работе в различных отраслях хозяйства. Внедрение законопроекта в
жизнь, конечно, внесло бы определенный порядок в женское профессиональное образование. Однако он так и не был реализован в связи с начавшейся в 1915 г. работой по общей школьной реформе.
В объяснительной записке законопроекта отмечалось: «Женское профессиональное образование в России не организовано и развито в весьма недостаточных размерах. Законоположения, касающиеся народного просвещения, не предусматривают ни общих руководящих начал, ни способов для распространения и правильной постановки сего образования. Существующие в незначительном числе учебные заведения для профессионального образования женщин обязаны своим учреждением преимущественного частной инициативе: открываясь и развиваясь без определенного плана, они остаются не объединенными и, в большинстве случаев, не имеют ни ясно выраженной цели преподавания, ни твердо установленного учебного курса, ни соответственной организации, ни прав, ни преимуществ» [43].
В соответствии с этим можно утверждать, что действия российского правительства в вопросе развития системы профессионального образования оказались, в большей степени, политикой планов и намерений.
В целом же по стране в конце Х!Х - начале ХХ в. наблюдался значительный рост учебных заведений на всех уровнях. К 1893 г. число народных училищ в Европейской части страны достигло 58,6 тыс., количество учащихся в них составило около 3 млн. человек [44]. За 15 лет (с 1896 по 1910 гг.) было открыто больше школ, училищ, институтов, чем за весь предшествующий 1896 г. период российской истории. В области низшего образования это составило почти 57 тыс. начальных училищ (57 % от всего числа заведений этого типа); 1,5 тысяч низших профессиональных училищ (56 % от всего числа); почти 600 городских училищ (55 %). В области среднего образования за указанные 15 лет было создано 1323 учебных заведения, или 54 % всех имевшихся. В те же годы возникло 20 новых мужских высший учебных заведений (28 %) и 28 женских вузов (97 % от их общего числа) [45].
Женщин в студенческом контингенте государственной высшей школы было всего около 3 тыс. человек. Это составляло не мно-
гим больше 4 % [46]. Таковы были плоды решения «женского вопроса» в государственном секторе высшего образования к 1917 г.
Женское профессиональное образование в России в конце ХК - начале ХХ в. явилось результатом объединения изменяющейся государственной политики и общественнопедагогического движения. Научное обеспечение государственной образовательной политики было сосредоточено в руках Ученого Комитета МНП, при котором в 1883 г. был создан Отдел по техническому и профессиональному образованию, ставший первым официальным органом по управлению низшим и средним профессиональным образованием.
По отношению к женским (да и мужским тоже) профессиональным учебным заведениям государство осуществляло жесткую регулятивную, надзорно-контролирующую позицию. Однако, несмотря на эту позицию, преодолевая все трудности, женщинам удалось добиться от правительства (более-менее) желаемых результатов.
1. Съезд русских деятелей по техническому и профессиональному образованию в России. 1889-1890. Труды IV отделения. СПб., 1890. С. 16.
2. Рабочий класс России от зарождения до начала ХХ века. М., 1989. С. 175.
3. Сборник постановлений по МНП. СПб., 1864-1865. Т. 3. С. 75-78.
4. РГИА. Ф. 1149. Оп. 6. 1866. Д. 406. Л. 5.
5. РГИА. Ф. 733. Оп. 191. Д. 2. Л. 12-15.
6. РГИА. Ф. 1149. Оп. 6. Д. 40в. Л. 14об-15.
7. РГИА. Ф. 1149. Оп. 6. 1866. Д. 40в. Л. 6об-14.
8. Извлечение из всеподданнейшего отчета МНП за год (за период 1859-1902). СПб., 1859-1902. С. 227.
9. РГИА. Ф. 1149. Оп. 6. 1866. Д. 40в. Л. 4-4об.
10. Обзор деятельности МНП и подведомственных ему учреждений в 1862, 1863 и 1864 гг. СПб., 1865. С. 328-337.
11. ПСЗ. Собрание II. Т. 16. № 43298.
12. Проект Общего нормального плана промышленного образования в России. СПб., 1884.
13. Сборник материалов по техническому профессиональному образованию. СПб., 1895. Вып. 3. С. 2.
14. Очерки истории профессионально-технического образования в СССР. М., 1981. С. 55-64.
15. ГАРФ. Ф. 1152. Оп. 12. Д. 118. Л. 41.
16. Сборник материалов по техническому профессиональному образованию. СПб., 1895. Вып. 2. С. 3-4.
17. Историко-статистический очерк общего и специального образования в России / под ред. А.Г. Неболсина. СПб., 1884.
18. Рождественский С.В. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения. 1802-1902. СПб., 1902. С. 660.
19. РГИА. Ф. 1129. Оп. 1. Д. 61. Л. 3.
20. РГИА. Ф. 733. Оп. 193. Д. 701. Л. 36-37об. Д. 738. Л. 16-17об.
21. РГИА. Ф. 733. Оп. 191. Д. 666. Л. 14об.
22. ГАРФ. Ф. 846. Оп. 1. Д. 123. Л. 101.
23. Отчет Общества распространения технических знаний за 1883-1884, 1890-1891 гг. М., 1891. С. 25.
24. Возникновение и развитие женской ремесленной школы Общества распространения технических знаний. М., 1888. С. 7-11.
25. Резолюции первого съезда фабрикантов, заводчиков и лиц, интересующихся отечественной промышленностью. 1870. СПб., 1871. С. 26-29.
26. ПСЗ. Собрание II. Т. 2. № 931; ПСЗ. Т. 4. № 2316.
27. Богданов И.М. Грамотность и образование в дореволюционной России и в СССР. М., 1964. С. 46.
28. ЦИАМ. Ф. 179. Оп. 21. Д. 4525. Л. 37.
29. Стенографический отчет Московской городской думы за 1901 г. М., 1901. С. 61.
30. Образовательные учреждения при фабриках, мастерских и заводах. СПб., 1890. С. 69.
31. Куломзин А.Н. Опытный подсчет современного состояния нашего народного образования. СПб., 1914. С. 20.
32. Замечания на проект устава общеобразовательных учебных заведений и на проект общего устройства народных училищ. СПб., 1862. Ч. 2. С. 503.
33. Усачева Р. Ф. Реформа женской школы в России (1860-е гг.). М., 1996. С. 41.
34. Сборник постановлений по МНП. СПб., 1871. Т. 4. С. 540.
35. ПСЗ. Собрание II. Т. 49. 1874. СПб., 1876.
36. Водовозова Е.Н. На заре жизни. М., 1964. Т. 1. С. 536.
37. Замечания на проект общего устава императорских Российских университетов. СПб., 1862. Ч. 2. С. 520-521.
38. Сборник постановлений МНП. 1877-1881. СПб., Т. 7. С. 942-943.
39. Передовая. Женский образовательный вопрос // Живописное обозрение. 1882. № 40. С. 643652.
40. ПСЗ. Собрание III. Т. 31. 1911. СПб., 1914.
41. РГИА. Ф. 1276. Оп. 3. Д. 801. Л. 138.
42. Марголин Д. Вадемекум по высшему женскому образованию. Полн. собр. правил приема и программ всех высших женских общеобразовательных специальных и профессиональных, правительственных, общественных и частных учебных заведений в России. Киев, 1915. С. 69-73.
43. Профессиональное образование. 1915. № 2. С. 20.
44. Жураковский В.М. Укрепление российской государственности: место и роль системы образования. М., 1998. С. 126.
45. Куломзин А.Н. Опытный подсчет современного состояния нашего народного образования. СПб., 1914. С. 4-6.
46. Иванов А. Е. Студенчество в России конца ХК - начала ХХ века: социально-историческая судьба. М., 1999. С. 147-153.
Поступила в редакцию 14.03.2008 г.
Kosetchenkova E.A. The state reforms of the system of female professional training in the late XIX - early XX centuries. The article deals with the major legislative-legal bases, adopted by the tsarist government in relation to the female «academic» problem. The study of the history of female professional training from the point of the legislative reforms is very important and urgent under the modern conditions. It is closely connected with the increasing role of female participation in the intellectual potential of political, economical and cultural activities of the country.
Key words: female professional training, legallegislative bases of female professional training.
ДЕТИ-ШПИОНЫ И РУССКАЯ КОНТРРАЗВЕДКА В ПЕРИОД ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ 1914-1917 гг.
И.Н. Канаев, П.П. Щербинин
В статье рассматривается деятельность русской контрразведки по противодействию использования детей в качестве шпионов в период Первой мировой войны. Раскрыты мотивы бегства детей на фронт и их военный опыт, дана оценка влияния войны на детскую повседневность и особенности проявления детского патриотизма Уточнены особенности детского военного шпионажа.
Ключевые слова: военная история, история спецслужб, детская повседневность, военный фактор, война и общество, история контрразведки.
В период Первой мировой войны 19141918 гг. значительно активизировалась деятельность зарубежных спецслужб по сбору разведданных о военно-мобилизационном потенциале России, и одним из важных источников для получения информации являлись дети-подростки. Следует заметить, что особенности детского подросткового возраста (импульсивность, самоотдачу, увлеченность и тягу к приключениям) максимально использовали спецслужбы всех воюющих государств, однако наибольший накал противостояния в «детском шпионаже» отмечался на Восточном фронте и в тыловых губерниях Российской империи военной поры.
Одним из ключевых моментов военной повседневности являлось бегство детей на фронт. С начала войны дети всех слоев общества в большом количестве устремлялись в действующую армию. Легко принимаемые
в свою среду нижними чинами юные добровольцы делались любимцами приютившей их части, привязывались к солдатской походной жизни.
В 1914-1916 гг. о бегстве детей и подростков на фронт неоднократно сообщала пресса и по инстанции информировалось их учебное начальство. Стимулировали побеги многочисленные фронтовые корреспонденции в газетах с описанием подвигов юных разведчиков. О розыске пропавших учеников сообщалось по телеграфу на ближайшие железнодорожные станции, где чаще всего беглецов задерживали и отправляли домой в семьи. В архивах сохранились нехитрые объяснения несостоявшихся воинов: «На фронте мы бы разносили патроны и ходили в разведки...» [1].
Что же толкало детей на эти поступки? Как они видели свое участие в войне? Каким
