CC BY
103
С. В. Алексеев, А.К. Сковиков, А.В. Шумилов
ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В РОССИИ: ОТ ТРАДИЦИИ К ГЛОБАЛЬНОЙ ИНФОРМАТИЗАЦИИ *
Аннотация
В статье рассмотрены государственно-церковные отношения на основе истори-ко-политических примеров. Показано, что Русская православная церковь также, как и сотни лет, назад продолжает пользоваться авторитетом среди представителей органов государственной власти, но и в настоящее время среди различных институтов гражданского общества. Раскрываются формы участия государства и церкви в общественно-политическом процессе, в частности концепция «симфонии властей». Выделены предпосылки, модернизировавшие государственно-церковные отношения в России. Указывается, что смена общественно-производственных отношений (утрата идеологии, смена общественно-экономической формации) способствовало нарастанию общественно-политических конфликтов, что привело к заинтересованности государства в выстраивании конструктивных отношений с традиционным религиозным институтом. Выделены факторы, которые непосредственным образом сказываются на государственно-церковных отношениях. Рассмотрены концептуальные подходы во взаимодействии светской и духовной власти по формированию и выстраиванию отношений с обществом.
Ключевые слова:
политический процесс, авторитет, Русская православная церковь, государственно-церковные отношения, власть, правящий класс.
S. Alekseev, A. Skovikov, A. Shumilov
STATE-CHURCH RELATIONS IN RUSSIA: FROM TRADITION TO GLOBAL INFORMATIZATION
Abstract
In the article state-church relations are reviewed based on historical and political examples. It is stated that the Russian Orthodox Church still enjoys great prestige among the representatives of the state authorities and the Civil Society Institute. The forms of state-church participation in the socio-political process (in particular, "the symphony of authorities" concept) are revealed. The prerequisites that have modernized state-church relations in Russia are highlighted. It is stated that the change of socio-industrial relations (loss of ideology, change of socio-economic formation) contributed to the growth of socio-political conflicts, which led to the state's interest to build constructive relations with the traditional religious institution. Factors that are directly related to church-state relations are observed. The conceptual approaches of the interaction of secular and spiritual powers into the society relationships formation are reviewed. The study analyzes the involvement of the Russian Orthodox Church in the Internet space. The study analyzes the involvement of the Russian Orthodox Church in the Internet space. The features of the interaction of the church and the state in connection with the emergence of new media are noted.
Key words:
political process, authority, Russian Orthodox Church, state-church relations, power, ruling class.
С момента образования государственности на территории России прошло свыше тысячи лет. История российского государства тесным образом переплетается с историей Русской православной церкви (РПЦ), потому что большинство жителей страны приняло крещение; политическому классу пришлось учесть данный факт при коммуникации с религиозным учреждением. После того как Владимир I превратился в единовластного правителя, он сразу же занялся реализацией церковной программы (крещение Руси). Христианская религия, по его замыслу, должна была содействовать не только сплочению народных масс, но и прекращению конфликтов между племенами. Выстраивалась новая система властных отношений - княжеская власть совместно с духовенством. Киевский князь, установив официальную (государственную) религию, укрепил вертикаль власти: создал четкую политическую структуру управления Киевским (Древнерусским) государством. С одной стороны, с этого времени православная религия стала дополнительным инструментом в усилении княжеской власти, что, конечно же, способствовало дальнейшему становлению государственности на Руси, а также появлению официальной религии с государственной церковью. Советский историк Н.М. Никольский вот что писал об этом: «Греческий священник с крестом, сопутствуемый дружинником с мечом, проповедовал не только новую религию, но и подчинение во имя этой религии княжеской власти» [10, с. 78]. С другой же стороны церковь выступала в качестве духовного противовеса государству, пыталась осуждать неправильную политику киевских князей, но эта позиция была достаточно условной [4, с. 88]. В любом случае православие превратилось в «государственный механизм», с помощью которого происходили процессы передачи власти, культурно-исторических архетипов, преемственности между поколениями и т.п.
Аналогичные феномены в политике были и в странах Европы, где Римско-католическая церковь (РКЦ) как полноценный актор закрепила за собой право устанавливать церковные порядки во всех сферах общественной жизни (коронация, низвержение диктаторов, окормление военнослужащих, военные походы, противодействие терроризму и экстремизму и пр.). Несмотря на то, что временами авторитет церкви снижался (эпоха Реформации и т.д.), за ней всё равно сохранялось доминирующее положение во многих сферах жизнедеятельности: наличие привилегий. Феномен проявился и в период бурного развития буржуазных отношений и па-
дения монархий в Европе. Согласимся с мнением исследователя С.Е. Кондратенко, что государственно-церковные отношения наиболее активно развивались в тех странах, где преобладала РКЦ [8, с. 102]. Об этом упоминал и русский историк Т.Н. Грановский, когда приводил примеры из истории Средневековья: «Франция по обычаю стала на стороне церкви; это придало ей великое значение и влияние на общественное мнение» [6, с. 10]. Французские короли сотрудничали с РКЦ для укрепления авторитета королевского двора, а священнослужители получили прямой доступ к административным ресурсам. Сложилась система отношений, где государство и церковь превратились в полноценных союзников.
В периоды государственных кризисов, когда основная часть европейского сообщества обращалась к религиозному институту (РКЦ), авторитет римских пап возрастал в геометрической прогрессии. Их могущество было несоизмеримо с авторитетом светских властителей, они де-факто являлись единовластными правителями (Иннокентий III, Урбан II, Александр VI - Борджиа и др.). В этом же контексте нельзя не согласиться с высказыванием Э. Каннети, что «в сравнении с церковью все властители выглядят мелкими дилетантами» [7, с. 171]. Народные массы, обращаясь к ним, хотели добиться справедливости в урегулировании земных порядков: священнослужители считались прямыми посредниками с высшими силами, а римские папы выступали в роли их наместников. Схожая ситуация происходила и в восточных странах, но уже под эгидой ислама, с помощью которого правители пытались объединить враждующие мусульманские племена: у них, так же, как и у христиан, шла активная борьба с инакомыслием и прочими течениями, выступавшими против сотрудничества со светской властью.
Необходимо подчеркнуть, что государственно-церковные отношения зависели от различных факторов (политика, экономика, культура и т.д.). Обратимся ещё раз к истории Русской православной церкви.
В царский период правление царя (императора) держалось за счёт привилегированного сословия (дворян) и церковных служителей, которые позиционировали власть «Его величества» с властью, данной от высших трансцендентных сил (Богом). Церковь на простом, обыденном языке через проповедь доносила эту мысль до остальных мирян. Многие её представители и сторонники считали, что существующие порядки ни в коем случае изменять нельзя: равнозначно выступлению против воли высших
сил. Созданная система просуществовала столетия, и народные массы не пытались ей противостоять: политическая стабильность достигалась за счёт уверенности, что «на всё воля Божья» и сохранялась стойкая вера в «доброго, православного, справедливого царя». В любом случае благодаря такому феномену между властью и обществом установился негласный паритет или даже консенсус.
Длительный период времени церковь считалась главным союзником государства в области просвещения, образования, патриотического воспитания и т.д., которые полностью регулировались и декларировались церковными догматами, т.е. происходили так называемые процессы кле-рикализации. Священнослужители принимали участие во всех официальных государственных церемониях, мероприятиях и праздниках. Посредством проповеди оказывали содействие монарху и государственным чиновникам в различных делах. Неслучайно в эпоху правления Николая I графом С. Уваровым была разработана полномасштабная концепция официальной народности, утвердившая сохранность самодержавного строя в виде абсолютной триады: 1) православие; 2) самодержавие; 3) народность. На государственном уровне узаконивалось привилегированное положение православной религии, что послужило причиной к активизации божественного института во всех государственных начинаниях. В периоды конфликтов (голод, войны, мятежи, революции) на подсознательном и бессознательном уровне население продолжало обращаться к православию и духовенству, чтобы найти ответы на интересующие вопросы. Духовная организация пользовалась общепризнанным авторитетом; появились различные теории, утверждавшие, что церковь сыграла ключевое значение в формировании российской нации, культурно-исторического наследия, духовно-патриотических ценностей и т.п.
Церковь на протяжении столетий использовала различные способы коммуникации с обществом и государством. В мировой практике сложилось несколько типов отношений, среди которых наиболее предпочтительной для сторонников церкви остаётся концепция «симфонии властей». Стала главенствующей из-за того, что светская власть постоянно обращала свои взоры к православной традиции, а духовные деятели к российской государственности; выступали за стабильное развитие существующего политического строя, и отстаивался тезис о разделении сфер влияния. Государство занимается политикой, а церковь - духовностью
(спасение человеческой души и т.д.), или же «Кесарю - кесарево, а Богу - богово». Отсюда и повышенный интерес к симфонии, без которого оба института не смогли бы совместно и долго существовать. Симфония ратовала за тенденцию консенсуса и диалога, где не нарушались права и обязанности сторон, и соблюдался принцип свободы вероисповедания. Господствовал дискурс сотрудничества, а не соперничества между правителем государства и главою церкви: действовали в рамках оговорённых компетенций. Однако справедлива мысль М.И. Безбородова: «...взамен на плодотворное сотрудничество РПЦ гарантирует государству лояльность, но эта лояльность ограниченная» [3, с. 287-288].
В Российской империи был принят отдельный свод законов, защищавший христианскую веру от всякого рода притеснений, а также нормативно-правовые акты, регламентировавшие статус РПЦ в жизни государства: разрешалось брать на себя многие государственные функции и обязанности, в том числе в сфере просвещения, семейных отношений, духовного развития, социально-политических вопросов и т.п. Церковь превратилась в главного институционального партнёра государства по многим общественным вопросам. В отличие от других субъектов политики, РПЦ постоянно контактировала с правящим классом, который намного чаще прислушивался к её требованиям, нежели остальных участников политического процесса. От таких соглашений выигрывало не только руководство церкви, но и сами политические деятели, которые были у руля власти. Они испокон веков использовали все возможные инструменты для удержания политической власти.
Де-факто сложилась система, чем-то похожая на систему «двоевластия», где кроме светской власти особое место отводилось религиозной. С конца XVIII столетия император на законодательном уроне превратился в главу церкви, что наделило его правом называться наместником Бога на Земле. От его лица принимались многие решения, определявшие деятельность церкви в общественно-политической жизни. Закреплённый за церковью особый статус, охранялся не только на духовном, но и на государственном уровне; существовала целая система административных и уголовных наказаний. Ежегодно в Российской империи преследовались лица, проявлявшие пренебрежение к религиозному институту и православной вере: при этом остальные конфессии «де-юре» не имели таких преференций. Преступления против церкви в основном своде законов за-
нимали, чуть ли не центральное место в системе наказаний. Любые попытки посягательства на церковь, карались законом. Людям суггестиро-валась идея, что, посягая на религию, человек в первую очередь грешит против воли Всевышнего и власти его наместника на Земле. Отчасти уместна позиция И. Торбакова, что в подобных ситуациях сохраняется межэтническая напряженность, поскольку православная церковь пользуется большим авторитетом среди органов власти [17, с. 170]. Так согласно «Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.» ст. 190, если кто-либо с помощью различных средств совершает действия направленные на то, чтобы кто-то отступил от христианской веры (православие) в другое исповедание не христианской веры, то действовала следующая мера наказания: лишение всех прав состояния и ссылка на каторжные работы в крепости от 8 до 10 лет [11].
В рамках установившейся парадигмы разрабатывалось множество подходов по урегулированию и совершенствованию подобных отношений, в том числе известными мыслителями прошлого. Так, например, концепция равноправия субъектов (синтез государства и православной церкви) в политике активно исследовалась религиозными деятелями на рубеже XIX -XX вв.; в частности Н.А. Бердяев, В.В. Розанов и другие предложили искать «золотую середину» в государственно-церковных отношениях: оба института не противоборствуют, а, наоборот, выступают за введение диалога. Концепция теократической модели, предложенная Н.А. Бердяевым, определяла статус обоих институтов с позиции партнёрских, а не сопернических отношений: земные проблемы всецело решаются государством, а мирские - религиозным институтом. Управление обществом осуществляется при совместном участии духовных настоятелей, которые контактируя с массами (дискуссии, мероприятия и т.д.), проводят совместные встречи с представителями власти с целью урегулирования злободневных вопросов.
Отличная от предыдущего мыслителя позиция была представлена В.В. Розановым. Как сторонник монархической формы правления считал, что синтез монархии с православной верой - это залог успешного развития России. Она является лучшей формой правления, открывается больше возможностей для совместного сосуществования обоих институтов, но в условиях российской политической действительности первенство следует оставить за государством. По его замыслу государство через посредника в лице церкви следует устанавливать тесные контакты с обществом, где
часть государственных функций (патриотическое, нравственное воспитание и т.д.) нужно возложить на духовное учреждение. Предложенные авторами идеи во многом определялись господствующими ценностными нормами и ориентирами, которые формировали общественное мнение о религиозной структуре и политической власти. Отсюда и заинтересованность в реализации концепции «симфонии властей».
Мы видим, что философско-религиозная мысль на рубеже веков развивалась в рамках существующих политических реалий, которые и предопределяли предпосылки и определённые подходы в изучении государственно-церковных отношений. Отметим, что современный мир является таким же религиозным, как и в прошлом [13, с. 2]. Государство, став юридически и фактически светским, отошло от большинства религиозных обычаев и доктрин при исполнении своих полномочий, но сохранила саму возможность их осуществления; достигается сотрудничество с религиозными организациями по животрепещущим вопросам, так как светская власть по ряду объективных причин неспособна их в полном объёме урегулировать без активного вмешательства религиозных институтов. Например, в области духовно-нравственного воспитания органы власти предпочитают часть своих полномочий передать именно религиозным организациям, которые имеют весьма богатый опыт в их реализации. Если на протяжении всего существования Советского Союза к религиозным организациям относились с пренебрежением (ради благой цели), то ближе к его «закату» ситуация коренным образом поменялась, потому что им были предоставлены различные свободы, позволившие усилить влияние на массы [2, с. 96]. На протяжении всего существования СССР религиозные организации потеряли не просто ряд привилегий на законодательном уровне, но и лишились в первую очередь статуса юридических лиц.
Трансформации, происходившие в конце XX века возродили множество проблем, среди которых стала необходимость конструктивного пересмотра правового положения традиционных конфессий в новом светском государстве. С отказом от коммунистической идеологии, идеологический вектор сместился в сторону перенятия традиционных религиозных обычаев и доктрин (основа духовно-нравственного спасения и т.д.). Нивелирование советской идеологии, которая весьма успешно справлялась долгие годы с духовно-нравственным развитием человека, заставило новый правящий класс и ин-
теллигенцию задуматься о ренессансе былых устоев с целью поиска иных оптимальных путей становления политической системы.
В период перестройки 1985-1991 гг. возродилось прежнее мышление о реинтеграции обоих институтов в жизни общества. При этом западные учёные Дж. Гаррард и К. Гаррард отмечали, что ещё со времён СССР будущий Патриарх Алексий II имел тесные контакты с Комитетом государственной безопасности (КГБ), что позволило церкви в 1990-е гг. быстрее найти общий язык с политической элитой [15, с. 184-185]. Дж. Ста-ун также указывал, что силовики на рубеже 1990 -х гг. стали оказывать всестороннюю поддержку Православной церкви [16, с. 29]. По этой причине Э. Эванс считает, что церковь в действительности никогда не была свободной и отделенной от российского государства [14, с. 33].
Церковь в первое время «чувствовала» себя менее зависимой от государства, но всё время нуждалась в постоянной административной и материальной поддержке. Освободившись от государственного контроля, священнослужители активизировались при проведении проповедей по религиозным и социально-политическим проблемам. В любом случае, будучи отделенной от государства (принцип светскости), она не была полностью отделена от общества и от тех сложных проблем, которые преследовали верующих и неверующих граждан в «лихие девяностые».
Современные политические реалии позволили религиозным организациям принимать не просто латентное, а прямое участие в общественно-политическом процессе, что отразилось на способности оказывать влияние на органы власти. Российское законодательство начало реформироваться в рамках рыночных отношений. Отменяются прежние нормативно -правовые положения, ущемлявшие права церкви. Принимаются новые законодательные акты, разрешающие им высказывать собственное мнение относительно улучшения нормативно-правовой базы в сфере религии и социальных вопросов. Получив статус юридического лица, церковь начала активно им пользоваться. Обращаются к государственной власти с вопросом о десекуляризации и пересмотре многих решений, реализованных советской властью против религиозных конфессий.
В настоящее время, профессор А.А. Горелов обращает внимание на то, что православная вера рассматривается различными общественно-политическими деятелями в контексте «Русской идеи» [5, с. 162]. Россия имеет свой особый путь, отличный от других стран. Идеи славянофильст-
ва и неоевразийства приобретают новые очертания. Делается акцент на том, что от конструктивного развития государственно-церковных отношений зависит сохранность русской культуры: благополучие страны достигалось за счёт плодотворного сотрудничества обоих институтов, которые небезосновательно заняли привилегированное положение в общественной жизни, где государственные интересы напрямую определяли общественные. Актуализировался вышеописанный дискурс в последние десятилетия XX века, когда произошла смена общественно-экономической формации. На этой волне появились также сомнительные идеи по преодолению не только социально-политического, но и духовного кризиса конца 1990-х гг.
Со схожей дилеммой столкнулся и новый политический класс, который, с одной стороны, реформировал и нивелировал советскую систему власти, а с другой стороны, стремился укрепить собственное положение. Рыночные отношения оказывали им в этом большую услугу, поскольку распространялись новые ценности, уничтожавшие социалистические порядки и возрождавшие прежние традиционно-консервативные устои (происходил постепенный возврат к прежним механизмам управления, от которых в своё время отказалась советская власть). Правящий класс в существующих реалиях направил свои усилия на сближение с РПЦ, потому что конфессиональный фактор, по их замыслу, отождествлялся с регулятором по легитимации власти, как было в былые времена. Это сделано лишь с той целью, чтобы «создать положительный стереотип существующего режима в России» [1, с. 271]. Тем более что традиционные институты всегда выступали за восстановление консервативных общественно-политических порядков.
Вызовом начала 2000-х гг. стало распространение новых цифровых технологий. Следует отметить, что церковь традиционно продемонстрировала свою консервативность и очень неохотно обозначила свое присутствие в сети интернет. Официальный домен РПЦ был зарегистрирован только в 2002 году. Церковь закономерно присутствовала на государственном телевидении, а с развитием интернета государственные медиа помогали ей организовать онлайн трансляции. Гораздо активнее себя проявили отдельные священники, которые в частном порядке создавали личные сайты для общения с верующими. И это было оправданное поведение, по примеру многих протестантских религиозных лидеров, которые были заинтересованы в преимуществах коммуникационных технологий в распространении религиозных идей [18, p. 54].
Другой особенностью последних лет стало фиксируемое сокращение доли молодежи среди прихожан во всех церквях [19, p. 45]. Миллениалы и, тем более, поколение Z рассматривают виртуальные сообщества как реальные сообщества. Отсюда возникает закономерное ожидание живых виртуальных сообществ вместо физических [20]. Здесь можно обратить внимание на присутствие церкви в соц. сетях и число подписавшихся на данные странички, РПЦ в ВК - 19 000, Патриар Кирилл - 400 тыс. РПЦ FB - 1 300, Пат-риар Кирилл - 30 тыс. подписанных. Как видно церковь консервативно относится к новшествам. Анализ интернет-ресурсов РПЦ показывает, что они носят традиционный, информационной характер и ориентированы не на пояснение веры и работу с молодежью, а занимают традиционную государст-венническую позицию. Хотелось бы привести некоторые фактические данные РПЦ на YouTube имеет разнообразный контент и активно ведется, насчитывает 39 000 подписчиков. При этом нельзя сказать, что молодежь не интересуется православием, так неофициальные группы в социальных сетях насчитывают значительно больше подписчиков, в некоторых более миллиона. Анализ новостного контента официального сайта показывает значительное взаимодействие государства и церкви при решении разных вопросов.
Таким образом, РПЦ, так же, как и ранее, продолжает выполнять ряд функций государства и остаётся его верным союзником. В этом контексте уместно вспомнить высказывание Ю. Хабермаса, что церковь при таком раскладе дел пользуется большой популярностью среди населения в тех случаях, если научилась «признавать демократию, религиозный плюрализм и мирской авторитет науки» [12, с. 20]. Церковь продолжает занимать особое место в общественно-политической жизни. Ситуация на мировой арене служит тому подтверждением, когда священнослужители совместно с представителями органов государственной власти осуждают действия западных партнеров по многим направлениям: экономические санкции против России, несанкционированные митинги, конфликты на Украине и Ближнем Востоке, которые приводят к дестабилизации политической обстановки внутри страны и т.д. Церковь остается не только актором, но и социально-политическим институтом, которая продолжает оказывать воздействие на поляризованное общество, особенно в периоды дестабилизации политической системы.
* Исследование выполнено в рамках научного проекта «Digital Politics и политическая активность молодежи в эпоху глобальной информатизации».
Литература
1. Алексеев Н.В. Участие церковных организаций в международных отношениях // Проблемы постсоветского пространства. 2017. Т. 4. №3.
2. Алексеев Н.В. Соработничество молодежных общественно-политических организаций и РПЦ: историко-политологический анализ // PolitBook. 2014. №2.
3. Безбородов М.И. Основные принципы церковно-государственных отношений в социально-политической доктрине Русской православной церкви // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2012. Т. 6. №2.
4. Буренко В.И. Россия: от властвования - к политической системе // Научные труды Московского гуманитарного университета. 2015. №3.
5. Горелов А.А. Русская идея на пути к духовно-социальному единству // Философия и общество. 2012. №1.(65).
6. Грановский Т.Н. Лекции по истории Средневековья. Москва: Наука,
1987.
7. Канетти Э. Масса и власть. Москва: Ad Marginem, 1997.
8. Кондратенко С.Е. Политические аспекты современного дискурса // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2015. №8-1(58).
9. Кудряшова М.С. Справедливость как высшая ценность: ислам в современном диалоге цивилизаций // Ислам в современном мире. 2015. Т. 11. №2.
10. Никольский Н.М. История Русской Церкви / Предисл. А.А. Круглова. Минск: Беларусь, 1990.
11. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. URL: http://xix-vek.ru/material/item/f00/s00/z0000003/st070.shtml (дата обращения: 15.03.2019).
12. Хабермас Ю. Религия, право и политика. Политическая справедливость в мультикультурном мир-обществе // Полис. Политические исследования. 2010. №2.
13. Berger P. The Desecularization of the World. Resurgent Religion and World Politics. Washington, D.C.: Ethics and Public Policy Center, 1999.
14. Evans A. Forced Miracles: The Russian Orthodox Church and Postsoviet International Relations // Religion, State & Society, 2002. Vol. 30. №1.
15. Garrard J., Garrard C. Russian Orthodoxy resurgent: faith and power in the new Russia. United Kingdom: Princeton University Press, 2008.
16. Staun J. Siloviki Versus Liberal-Technocrats. The Fight for Russia and its Foreign Policy. Copenhagen: DIIS REPORT, 2007.
17. Torbakov I. The Russian Orthodox Church and Contestations over History in Contemporary Russia // Demokratizatsiya: the Journal of Post-Soviet Democratization. 2014. №1.
18. Brasher B.E. Give Me That Online Religion. Rutgers, 2004.
19. Religion Online: Finding Faith on the Internet / L.D. Lorne, E.C. Douglas, Taylor&Francis, 2004.
20. Religion Online: How Digital Technology Is Changing the Way We Worship and Pray / A.E. Grant, D.A. Stout, A.C. Sturgill. ABC-CLIO, 2019.
References
1. Alekseev N.V. Uchastie tserkovnykh organizatsii v mezhdunarodnykh otnosheniyakh. Problemy postsovetskogo prostranstva. 2017. T. 4. №3.
2. Alekseev N.V. Sorabotnichestvo molodezhnykh obshchestvenno-politicheskikh organizatsii i RPTs: istoriko-politologicheskii analiz. PolitBook. 2014. №2.
3. Bezborodov M.I. Osnovnye printsipy tserkovno-gosudarstvennykh otnoshenii v sotsial'no-politicheskoi doktrine Russkoi pravoslavnoi tserkvi. Politicheskaya ekspertiza: POLITEKS. 2012. T. 6. №2.
4. Burenko V.I. Rossiya: ot vlastvovaniya - k politicheskoi sisteme. Nauchnye trudy Moskovskogo gumanitarnogo universiteta. 2015. №3.
5. Gorelov A.A. Russkaya ideya na puti k dukhovno-sotsial'nomu edinstvu. Filosofiya i obshchestvo. 2012. №1(65).
6. Granovskii T.N. Lektsii po istorii Srednevekov'ya. Moskva: Nauka, 1987.
7. Kanetti E. Massa i vlast'. Moskva: Ad Marginem, 1997.
8. Kondratenko S.E. Politicheskie aspekty sovremennogo diskursa. Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kul'turologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teorii i praktiki. 2015. №8-1(58).
9. Kudryashova M.S. Spravedlivost' kak vysshaya tsennost': islam v so-vremennom dialoge tsivilizatsii. Islam v sovremennom mire. 2015. T. 11. №2.
10. Nikol'skii N.M. Istoriya Russkoi Tserkvi / Predisl. A. A. Kruglova. Minsk: Belarus', 1990.
11. Ulozhenie o nakazaniyakh ugolovnykh i ispravitel'nykh. URL: http://xix-vek.ru/material/item/f00/s00/z0000003/st070.shtml (data obrashcheniya: 15.03.2019).
12. Khabermas Yu. Religiya, pravo i politika. Politicheskaya spravedli-vost' v mul'tikul'turnom mir-obshchestve. Polis. Politicheskie issledovaniya. 2010. №2.
13. Berger P. The Desecularization of the World. Resurgent Religion and World Politics. Washington, D.C.: Ethics and Public Policy Center, 1999.
14. Evans A. Forced Miracles: The Russian Orthodox Church and Postsoviet International Relations. Religion, State & Society, 2002. Vol. 30. №1.
15. Garrard J., Garrard C. Russian Orthodoxy resurgent: faith and power in the new Russia. United Kingdom: Princeton University Press, 2008.
16. Staun J. Siloviki Versus Liberal-Technocrats. The Fight for Russia and its Foreign Policy. Copenhagen: DIIS REPORT, 2007.
17. Torbakov I. The Russian Orthodox Church and Contestations over History in Contemporary Russia. Demokratizatsiya: the Journal of Post-Soviet Democratization. 2014. №1.
18. Brasher B.E. Give Me That Online Religion. Rutgers, 2004.
19. Religion Online: Finding Faith on the Internet / L.D. Lorne, E.C. Douglas, Taylor&Francis, 2004.
20. Religion Online: How Digital Technology Is Changing the Way We Worship and Pray / A.E. Grant, D.A. Stout, A.C. Sturgill. ABC-CLIO, 2019.
