CC BY
264
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ № 27 2012
IZVESTIA
PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO HUMANITIES
№ 27 2012
УДК 93
ГОСУДАРСТВЕННО-ЦЕРКОВНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ (1991-2000 ГГ.)
© А. А. КОРОЛЕВ*, О. В. МЕЛЬНИЧЕНКО**
*Пензенский государственный университет архитектуры и строительства
e-mail: sansan@pnz.ru
**Аппарат полномочного представителя Президента РФ в Приволжском федеральном округе
e-mail: dnskvale@rambler.ru
Королев А. А., Мельниченко О. В. - Государственно-церковные отношения в постсоветской России (19912000 гг.) // Известия ПГПУ им. В.Г. Белинского. 2012. № 27. С. 725-731. - В статье исследуются задачи, направления и динамика государственно-конфессиональной политики в постсоветской России в 1991-2000 гг. Ключевые слова: Россия, государственно-конфессиональная политика, Русская Православная церковь.
Koroljev А. А., Melnichenko O. V. - The state-church relations in Post-Soviet Russia (1991-2000) // Izv. Penz. gos. pedagog. univ. im.i V.G. Belinskogo. 2012. № 27. P. 725-731. - The article considers the problems, directions and dynamics of the state-confessional policy in Post-Soviet Russia in 1991-2000.
Keywords: Russia, state-confessional policy, Russian Orthodox Church.
Несмотря на все «достоинства» закона «О свободе вероисповеданий», уже начальный период его реализации выявил его незавершенность: Советы народных депутатов, по закону выступавшие контролирующим органом за соблюдением законодательства о свободе совести, вскоре прекратили свое существование; правоохранительные органы занимались данным направлением исключительно в контексте своих функциональных обязанностей; механизм формирования местных религиозных объединений, их статус, права и обязанности были не определены и т.д.
Вследствие ликвидации Совета по делам религий и его уполномоченных на местах реализацией государственно-конфессиональной политики непосредственно занимались Комитет Верховного Совета по вопросам свободы совести, вероисповеданиям, милосердию и благотворительности РСФСР (с 1993 г. -комитет по связям с общественными, религиозными и благотворительными организациями), Экспертноконсультационный совет при комитете Верховного Совета РСФСР, координационная комиссия при Правительстве РФ (с 1992 г.), Государственный советник РФ по политическим вопросам.
Провозглашенная «нейтральность» государства в отношении религии обернулась индифферентностью и самоустраненностью власти от проблемы формирования мировоззренческих основ граждан. Излишняя сближенность государства с Русской Православной церковью (РПЦ), по мнению других конфессий, вызвала напряжение государственно-религиозных от-
ношений. наблюдалась явная политизация религии и деятельности религиозных объединений. В. С. Полосин следующим образом характеризовал ситуацию на начало 1993 г.: «Мне приходится впрямую заниматься вопросами государственно-церковных отношений,.. У нас нет целостной концепции этих отношений. Что мы видим? Заигрывание с религией различных политических деятелей, в том числе руководителей государства, с целью заполучения голосов верующих на выборах и референдумах... С другой стороны, многие верующие политизируются настолько, что уже диктуют государству свои теократические убеждения» [5. С. 75].
Свое стремление к урегулированию ситуации Б. Н. Ельцин продемонстрировал на встрече с главами и представителями церквей и деноминаций в апреле 1993 г., на которой прозвучало заверение в том, что будут устранены допущенные ошибки со стороны властей, и было заявлено о намерении сформировать орган в аппарате Правительства по конфессиональным проблемам.
В 1993 г. была предпринята попытка изменить Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий». Верховный Совет намеревался внести поправки в закон, существенно сужавшие возможности иностранных религиозных организаций, отдельных религиозных деятелей, руководителей и служителей российских религиозных организаций, назначавшихся (утверждавшихся) на должность зарубежными религиозными организациями, и т.д. РПЦ также выступила с инициативой внесения поправок в закон, направленных
на ограничение деятельности миссионеров в стране. Но Запад выступил категорически против, направив в Москву протесты более чем из 120 стран, и Б. Н. Ельцин не утвердил предложенный Верховным Советом документ.
В октябре 1993 г. данный законопроект был подписан вице-президентом А. В. Руцким во время осады Белого дома с целью привлечения на свою сторону руководства РПЦ. Патриарх, пребывавший тогда на праздновании 200-летия православия в США, возвратился в Россию. Церковные иерархи участвовали в переговорах парламента и Б. Н. Ельцина, но придерживались нейтральной позиции. В первый же день переговоров (1 октября 1993 г.) Синод РПЦ сделал заявление: «Властью, данной нам от Бога, мы заявляем, что тот, кто поднимет руку на беззащитного и прольет невинную кровь, будет отлучен от Церкви и предан анафеме» [19]. Но в рядах священнослужителей не было единства. После победы Б. Н. Ельцина руководство РПЦ выступило в его поддержку.
Реалии жизни настоятельно требовали изменения основного закона государства - конституции. V (внеочередной) Съезд народных депутатов в 1991 г. внес изменения в действовавшую конституцию в статью о свободе совести, согласно которых категория «гражданин» заменялось» на «каждого», раскрывалось содержание выражения «свобода совести», составляющей которого является «свобода вероисповедания». Гражданам разрешалось создавать религиозные организации на всей территории России независимо от места их проживания. VI Съезд народных депутатов в
1992 г. вынес на обсуждение подготовленный комиссией проект Конституции [21. С. 451-490]. По проекту, религиозные объединения, которые теперь относились к общественным, могли создаваться исключительно гражданами России.
В Конституции РФ (1993 г.) впервые гарантировалось любому гражданину право на свободу совести и свободу вероисповедания, право исповедовать религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные убеждения и действовать в соответствии с ними. Конституция объявляла РФ светским государством. Статьи Конституции закрепили нормы, включенные в Закон 1990 г. Государство провозгласило одним из принципов своего устройства религиозную свободу. Одновременно вера фактически была объявлена частным делом человека. Конституция фактически отражала современные коллизии международного права в сфере свободы совести. По мнению американского специалиста Э. Се-велл, Конституция РФ - «уникальна», поскольку «провозглашает целых четыре аспекта, отделяющих государство и религиозные организации друг от друга (светскость государства, отсутствие государственной поддержки для религиозных организаций, равенство их перед законом и т.д.), тогда как в других странах таких параметров - всего один - два», что доказывает законодательное установление в России строгого запрета на государственное предпочтение по отношению к какой-либо религиозной организации, и ни ее
традиционность, ни многочисленность не ставят ее в исключительное положение [23. С. 46].
Неурегулированным остался вопрос об отношениях с иностранными религиозными объединениями, поскольку, во-первых, не были определены принципы «взаимоотношений государства с так называемыми иностранными религиозными организациями»; во-вторых, практически была признана «скрытая дискриминация церквей и деноминаций, пришедших в разные исторические времена в Россию из-за рубежа»; в-третьих, сохранялись «условия для разделения российских граждан по принципу их отношения к церквам» [10. С. 105].
Однако в посткоммунистической России происходил более быстрый рост роли религии в общественной, а не в личной сфере. Возможно, этим объясняется, что с принятием Конституции не прекратились дебаты о религиозном законодательстве.
1993 год явился переходным в конфессиональной политике государства: власть отходит от позиции самоустраненности в религиозном вопросе и начинает формировать механизм регулирования религиозной практики.
В послании Б. Н. Ельцина Федеральному Собранию (1994 г.) прозвучали слова о необходимости конструктивного межрелигиозного и межконфессио-нального диалога в российском светском государстве. Как следствие, в центре и на местах вводятся подразделения и должности по связям с религиозными объединениями, функции которых были определены как «установление и поддержание связей с религиозными организациями, оказание им помощи и т.д.» [4. Л. 2].
В 1994 г. была создана межведомственная Комиссия по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ, ключевой задачей которой являлось изучение проблем в области государственнорелигиозных отношений и выработка рекомендаций.
В 1995 г. Комиссия по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ инициировала проведение местными администрациями единого унифицированного опроса о действовавших религиозных объединениях на их территории. В результате было зафиксировано 3983 зарегистрированных и незарегистрированных объединений РПЦ, что составляло 59,7 % к общему количеству [10. С. 119].
Распоряжением Президента РФ от 24 апреля 1995 г. № 192-рп «О взаимодействии Президента Российской Федерации с религиозными объединениями» был создан Совет по взаимодействию с религиозными объединениями при Президенте РФ, функции которого заключались в обеспечении взаимодействия Президента с религиозными объединениями и содействии укреплению общественного согласия, достижению взаимопонимания, терпимости и взаимного уважения в вопросах свободы совести и свободы вероисповедания. Летом 1995 г. при Администрации Президента РФ был образован специальный отдел по связям с религиозными объединениями.
Целям восстановления справедливости, законных прав граждан России на свободу совести и верои-
споведания, служил указ «О мерах по реабилитации священнослужителей и верующих, ставших жертвами необоснованных репрессий» от 14 марта 1996 г.
Со второй половины 1990-х гг. широкое распространение получает практика заключения соглашений между федеральными министерствами и РПЦ. Аналогичные соглашения были заключены на региональном уровне. Следует согласиться с Н. В. Володиной, что анализируя деятельность федеральных органов по взаимодействию с религиозными объединениями, необходимо отметить сильные и слабые моменты: «Сильной стороной является участие в подготовке нормативно-правовой базы, определяющей правила и нормы функционирования религиозных объединений, попытка организации единого информационнометодического обеспечения подразделений по связям с религиозными объединениями всех уровней. Слабая
- заключается в невозможности формирования федеральными структурами единой политики в сфере свободы совести...» [3].
В период 1994-1997 гг. происходит складывание нормативной базы в религиозной сфере на региональном уровне: в 33 субъектах РФ были утверждены законы о религиозных объединениях, регламентировавшие деятельность организаций, в том числе и РПЦ, в целом, и отдельные направления данной деятельности. Зачастую наблюдалось явное несоответствие и даже противоречие федерального и регионального законодательства о свободе совести.
Конституционные положения были развиты в Законе «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г. По мнению А. И. Кудрявцева, принятие Закона 1997 г. обусловили следующие обстоятельства: «1) распад СССР и возникновение нового государства РФ; 2) религиозная экспансия зарубежных миссионеров; 3) принятие новой Конституции
1993 г., части I В II ГК РФ; 4) наличие на федеральном уровне более 70 нормативно-правовых актов, затрагивающих вопросы свободы совести, которые терминологически и юридически противоречили Закону РСФСР «О свободе вероисповеданий» [14. С. 114].
Принятию закона предшествовала тщательная подготовительная работа с широким освещением в средствах массовой информации с 1993 г. Законопроект готовила рабочая группа Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ, привлекались члены Комитета Государственной Думы по делам общественных объединений. Особенностью этого нормативно-правового акта является то, что в его разработке на всех этапах принимали участие собственно представители религиозных конфессий России. На вторые слушания закона в Государственную думу были приглашены представители РПЦ, ислама, буддизма и иудаизма, остальным конфессиям не были представлены тексты проекта.
В 1995 г. данный проект и три альтернативных были представлены на рассмотрение в думу на первое чтение. Второе чтение после внесенных поправок со стороны общественности состоялось в 1997 г. 23 июня 1997 г. в третьем чтении закон был принят.
В преамбуле Закона 1997 г. признавалась особая роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры, подчеркивалось, что христианство является неотъемлемой частью исторического наследия народов России. Но следует признать правоту с С. А. Авакьяна, что «не ранжирование религий, а именно учет степени их распространения в Российской Федерации. содержание Закона свидетельствует о том, что никаких юридических преимуществ названные религии не имеют ни друг перед другом, ни перед иными религиями» [1. С. 10].
В отличие от своего предшественника Закон 1997 г. фактически вводил иерархию религиозных объединений: религиозные организации, действовавшие до 1982 г., оказались в более выгодном положении по сравнению с созданными позже. Возможности миссионерской работы были законом значительно ограничены. Закон также предоставил право государственным органам при определенных условиях вмешиваться в религиозную жизнь.
Закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» по сравнению с Законом 1990 г. определял другую концепцию взаимоотношений между государством, религией и обществом, подчеркивал потребность в разрешении иных проблем в государственноконфессиональной политике и свидетельствовал об изменившихся настроениях в обществе: если в преамбуле Закона 1990 г. акцентировалось внимание на неотъемлемости права на свободу вероисповедания и стремлении придерживаться положений международных актов, то преамбула Закона 1997 г., не отказываясь от права каждого гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания, подчеркивала светский характер государства, детерминировала религиозную жизнь историческим и культурным контекстом.
В целом, фундаментальные принципы религиозной свободы в Законе 1997 г. сохранялись. Более того, они прописаны гораздо подробнее и детальнее и сведены воедино. «Если бы этому закону не предшествовала «неограниченная религиозная вольница», то вполне возможно, что он и не вызвал бы столь резкой критики» [12. С. 32].
В Законе говорилось, что религиозное объединение не участвует в выборах в органы государственной власти и в органы местного самоуправления; в деятельности политических партий и политических движений, не оказывает им материальную и иную помощь. Российские законы «О референдуме РФ», «О выборах Президента РФ» и «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ» запрещали религиозным организациям проводить агитацию и распространять предвыборные материалы.
По Закону, к требованиям создания религиозной организации относилось подтверждение обратившейся религиозной группы о ее существовании на данной территории на протяжении не менее пятнадцати лет. Именно данное условие - пятнадцатилетний ценз
- породило серьезную волну претензий, т.к. большое количество религиозных объединений распространилось в России только в начале 1990-х гг. и естественно
не могли претендовать на статус религиозной организации. Еще одним осложняющим обстоятельством данного положения, отличавшим его от аналогичной статьи Закона 1990 г., было увязывание возможности создания религиозной организации с гражданством учредителей.
Согласно Закона 1997 г., несколько ужесточались требования к уставам религиозных организаций, более строгой становилась процедура регистрации религиозных организаций; более детально, чем в его предшественнике, прописывался механизм ликвидации религиозной организации и вынесения запрета на деятельность религиозного объединения.
Таким образом, Закон 1997 г., подтвердив фундаментальные религиозные свободы, конструировал принципиально новые обстоятельства для функционирования конфессий, ставя их в прямую зависимость от укорененности в социуме. Е. В. Бабошина считает, что «сам факт принятия этого Закона является результатом общественно-политического компромисса.» [2. С. 277]. В отношении Русской Православной церкви был весьма лоялен, что демонстрировало позицию власти к РПЦ.
В то же время, Закон явно ограничивал функционирование иностранных миссионеров нетрадиционных для России религиозных направлений, вызвал резкое недовольство со стороны некоторых конфессий и представителей общественности. Специалисты Института религии и права и Христианского юридического центра создали Комитет по подготовке материалов для возбуждения в Конституционном суде РФ процесса о признании данного акта противоречащим Конституции Российской Федерации.
В результате столь широкого общественного противостояния президент Б. Н. Ельцин наложил вето на закон, принятый Государственной Думой и одобренный Советом Федерации. Определенную роль в отклонении данного проекта сыграла позиция Запада. США соглашались на финансовую помощь России в 195 млн. долл. при условии неподписания закона Б. Н. Ельциным (так называемая поправка Смита к законопроекту об иностранной помощи). Сенатор М. Макконел следующим образом объяснял ситуацию: «Мы должны ее использовать (финансовую помощь) для продвижения американских ценностей и американских интересов» [24].
24 июля 1997 г. было опубликовано «Заявление Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в связи с ситуацией, сложившейся вокруг нового закона «О свободе совести и о религиозных объединениях». Высказывая одобрение данному нормативному акту, Алексий II предостерегал: «.Новый закон ... уже пользуется широкой общественной поддержкой. Его окончательное отклонение может создать в России напряжение между властью и большинством народа, что существенно затруднит движение нашего общества к миру и согласию. Посему убежден в необходимости введения в действие этого закона без изменения его структуры и принципиальных положений» [8. С. 4]. Члены Священного Синода и архиереи РПЦ выступи-
ли с «Обращением» к Б. Н. Ельцину, в котором говорилось: «Наша Церковь с глубоким удовлетворением восприняла упоминание в тексте закона об уважении к Православию как неотъемлемой части общероссийского исторического, духовного и культурного наследия, а также к другим традиционным религиям народов России. Закон совершенно справедливо различает религиозные объединения по степени их присутствия в России, по численности их последователей и по времени их образования. убеждены, что отклонение этого закона приведет к дальнейшей духовно-нравственной дестабилизации в России» [18. С. 3].
«Будучи миротворческой силой и не желая, чтобы ее интересы использовались для усугубления возникшей напряженности» [9. С. 3], по инициативе Б. Н. Ельцина РПЦ приняла участие в согласительных процедурах, направленных на выработку уточненного текста закона. В итоге, представители РПЦ одобрительно подчеркнули, что «Церковь никогда не сойдет и не может сойти с ранее занятой позиции. Сохраняя в неприкосновенности основу закона, они (поправки) одновременно позволяют достичь согласия по рассматриваемому вопросу между ветвями государственной власти, что послужит укреплению гражданского мира в обществе в нынешнее непростое время» [9. С. 3].
В результате внесения 37 согласованных поправок 24 сентября 1997 г. закон был принят Советом Федерации, 26 сентября - подписан Президентом РФ. Суть внесенных изменений сводилась к компромиссной позиции: для РПЦ сохранялось упоминание об особом вкладе православия в становление российского государства и 15-летний «ценз оседлости» для регистрации религиозных объединений; в то же время фиксировалось положение о равноправии в религиозной деятельности россиян и иностранцев; условие образования иностранных религиозных представительств исключительно при российских религиозных организациях было изъято. Тем не менее, в обращении к Президенту, Правительству и Федеральному Собранию РФ участников митинга, организованного Институтом религии и права, Христианским юридическим центром и Советом христианских организаций (7 октября 1997 г.), было зафиксировано, что «подписанный Президентом России закон нанес тяжелый удар по демократическому развитию нашей страны,.. в процессе выработки окончательного варианта закона в Администрации Президента РФ грубо нарушены элементарные нормы профессиональной этики» [15. С. 24], и звучало требование отмены принятого Закона.
В итоге США согласились оказывать помощь России, но через полгода. Кроме того, российские и американские власти приняли решение о проведении инспекторских визитов в Россию по поводу соблюдения прав религиозных объединений. Первая такая поездка состоялась 12-14 января 1998 г. [20]. Практика этих инспекторских поездок показала, что «они больше озабочены возможностью осуществления контроля и давления на Россию, а никак не продиктованы заботой о правах человека и религиозных меньшинств» [16. С.109].
Однако закон 1997 г. предоставил только возможности для кардинальной перемены религиозной ситуации в государстве. В дальнейшем - в 19982000 гг. - в процессе реализации на практике правоприменительных норм нового закона о свободе совести противоборство различных тенденций продолжалось. Говоря о влиянии нового закона на религиозную ситуацию, важно отметить, что «он не только создал новые условия для деятельности религиозных организаций, но что само обсуждение закона повлияло на восприятие религии и на дискурс о религиозной идентичности и ее месте в иерархии идентичностей и ценностей» [12. С. 33].
Следует подчеркнуть, что Закон 1997 г. так и был воплощен на практике полностью. Сразу после его вступления в силу были приняты поправки, реально изменившие содержание некоторых статей. Так, 23 ноября 1999 г. Конституционный Суд РФ, признавая принцип, что закон не имеет обратной силы, принял решение, по которому положение о пятнадцатилетнем сроке может применяться лишь к тем религиозным объединениям, которые были созданы после 1 октября 1997 г. и не относится к тем религиозным организациям, которые уже официально существовали на момент принятия закона [13. С. 2].
То обстоятельство, что Закон 1997 г. в полной мере не был применен на практике, и появление значительных поправок, иногда принципиально менявших содержание некоторых его статей, доказывало, что принятие закона, вероятно, было в значительной степени обусловлено политическими моментами, закон не являлся чисто юридическим актом. Закон отражал настроения в обществе, позицию РПЦ и формировавшуюся концепцию религиозно-государственных отношений.
После принятия Закона 1997 г. функции Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ были расширены, в компетенцию Комиссии теперь входили обязанности по сбору отчетности субъектов РФ по реализации нового закона на местах и позитивном опыте взаимодействия государственных органов и религиозных организаций в социальной сфере общественной жизни.
Были приняты указы Президента России и постановления Правительства РФ в связи с возникшей необходимостью выработки механизма возврата религиозным объединениям культового имущества, которое было изъято у них в советский период государства. Целям восстановления справедливости, законных прав граждан России на свободу совести и вероисповедания, служил указ «О мерах по реабилитации священнослужителей и верующих, ставших жертвами необоснованных репрессий» от 14 марта 1996 г.: «Осудить многолетний террор, развязанный большевистским партийно-советским режимом в отношении священнослужителей и верующих всех конфесий» [10. С. 634].
Вступив в Совет Европы в 1996 г., Россия ратифицировала один из главных документов Совета Европы «Европейскую Конвенцию о защите прав че-
ловека и основных свобод» и основные протоколы к ней в 1998 г., где закреплялась свобода мысли, совести и религии. На практике это должно было привести к тому, чтобы нормы международного права оказались включенными в российское правовое поле. Кроме того, международные организации получали право отслеживать выполнение закрепленных норм в российском обществе. В Заключении уполномоченного по правам человека в РФ О. О. Миронова о проверке соответствия Закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» международным нормативноправовым обязательствам РФ (1999 г.) данный акт был подвергнут резкой критике и высказывалась необходимость дальнейшей доработки в этом направлении [7. С. 419-423].
Перерегистрация всех религиозных групп, предписанные Законом «О свободе совести и о религиозных объединениях», должна была завершиться к 31 декабря 1999 г., продленная позже на год. В результате несовершенства процедуры перерегистрации, связанной с большим количеством религиозных объединений, сложностью предоставления документов о 15-летнем «стаже» их деятельности, издержками в практике местных органов власти, суды общей юрисдикции вынуждены были заниматься рассмотрением значительного количества гражданских дел по вопросу применения отдельных положений Закона.
Определенным подтверждениями укрепления церковных позиций были объявление Верховным Советом РСФСР праздника Рождества Христова нерабочим днем, начиная с 1991 г., и перевод церковных пенсионеров на государственное пенсионное обеспечение в 1992 г. [17. С. 3].
Начатый еще в конце 1980-х гг. процесс возвращения РПЦ церковного имущества актуализировался с 1991 г. В 1991 г. Московская Патриархия получила из Госхрана России около 170 предметов богослужебной утвари. В 1998 г. из Госхрана РПЦ было передано около 600 икон и драгоценных окладов, другие предметы религиозного назначения, изъятые их православных храмов в 1920-1930-е гг. [6. С. 9].
В исследуемых хронологических рамках поддержкой РПЦ стремились заручиться различные политические силы. В принципе РПЦ и политики различного толка имеют друг к другу взаимный интерес: партии стремятся к расширению своей электоральной базы, тогда как церковные иерархи пытаются решить свои межконфесиональные проблемы при помощи политиков.
Исполнение вероисповедных свобод наблюдают общественные организации, такие, как Евразийское отделение Международной ассоциации религиозной свободы (МАРС), Российская Хельсинская группа, общественная организация «Мемориал» и т.д.
Таким образом, в начале 1990-х гг. власть активно пыталась использовать Русскую Православную церковь в своих интересах, заручиться ее поддержкой. События 1991 г. и 1993 г. показали, что в РПЦ отсутствовала единая позиция в оценке событий и степени участия РПЦ в них. Пожалуй, общим моментом для
всех сил в РПЦ было стремление не допустить насилия и развязывания гражданской войны.
Конституция РФ и Закон РФ «О свободе вероисповеданий» явились основой новой федеральной законодательной базы в области свободы совести. Переход от политики индифферентности к регулированию деятельности конфессий властями начал осуществляться после 1993 г. после стабилизации ситуации в стране и принятия нового Основного закона - Конституции РФ. Федеральный Закон «О свободе совести и религиозных объединениях» (1997 г.) декларировал разрешительную политику для административноправовых отношений государства и религии в целом, РПЦ, в частности. РПЦ претендует исполнять функции духовного арбитра во внутригосударственных спорах.
С 1990-х гг. получила широкое распространение практика заключения договорной формы регулирования отношений, связанных с деятельностью традиционных в России конфессий. Государство заключало с религиозным объединением договор или соглашение о сотрудничестве. Сначала такие соглашения были заключены между Московской Патриархией РПЦ и федеральными органами исполнительной власти. Затем аналогичные документы были подписаны с представителями других конфессий и на региональном уровне. Получившая широкое распространение практика заключения соглашений между РПЦ и государственными структурами имеет положительном эффект, но при этом обязательным должен являться принцип отделения религиозных организаций от государства.
На 1990-е гг. приходится пик возвращения Церкви незаконно изъятого советской властью культового имущества и зданий, получения ею участков земли под строительство. Требования возврата распространялись, главным образом, на храмы, тема другой собственности - домов священников, зданий церковных учреждений, церковных «доходных домов» звучала весьма слабо. РПЦ стала социальным институтом России, в отношении которого действует принцип реституции.
Но, по сути, государство традиционно использует Церковь в своих интересах, когда в этом возникает потребность, в свою очередь, РПЦ устраивает подобное положение вещей, поскольку в настоящее время ей предоставлены значительные экономические послабления: «Государство не отказывается от мысли использовать православие и Церковь в деле идеологического обеспечения, но никакой особой близости к власти, предполагающей при этой власти некую самостоятельную роль, государство Церкви предоставлять не намерено» [11. С. 12].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Авакьян С. А. Свобода вероисповедания как конституционно-правовой институт // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1999. № 1. С. 3-22.
2. Бабошина Е. В. Современная модель конфессиональной политики в Российской Федерации // Государ-
ство, общество, церковь в истории России ХХ века: Материалы IX Международной научной конференции. Иваново: Ивановский государственный университет, 2010. Ч. 2. С. 264-279.
3. Володина Н. В. Осмыслить и учесть (Государственноконфессиональные отношения в Российской Федерации: взаимоотношения органов управления с религиозными объединениями) // Федеральная власть. Общественно-политический журнал. 2006. № 2 (сентябрь). Ульяновск, 2006.
4. Государственный архив Пензенской области (ГАПО). Ф. 2392. Оп. 1. Д. 122.
5. Государственно-церковные отношения в России (опыт прошлого и современное состояние). М.: РАГС,
1996. 264 с.
6. Журнал Московской патриархии. 1998. № 5. С. 9.
7. Защита прав человека: Сборник документов 19982000. М.: Юридическая литература, 2001. 792 с.
8. Заявление Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в связи с ситуацией, сложившейся вокруг нового закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» // Журнал Московской патриархии. 1997. № 8. С. 4.
9. Заявление Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II и Священного Синода Русской Православной Церкви // Журнал Московской патриархии. 1997. № 11. С. 3.
10. История государственной политики СССР и России в отношении религиозных организаций в 1985-1999 гг. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2010. 288 с.
11. Каариайнен К., Фурман Д. Религиозность в России в 90-е годы // Старые церкви, новые верующие: Религия в массовом сознании постсоветской России. М.: Летний сад, 2000. С. 11-18.
12. Казьмина О. Е. Русская Православная Церковь и новая религиозная ситуация в современной России (Эт-ноконфессиональная составляющая проблемы). Ав-тореф. дис. ... д-ра ист. наук. М., 2007. 47 с.
13. Конституционный Суд Российской Федерации защищает свободу совести // Религия и право, 1999. № 6. С. 2.
14. Кудрявцев А. И. Государственно-церковные отношения в Российской Федерации в 90-е годы ХХ века (конституционно-правовой аспект). Дис. . канд. ист. наук. М., 1999. 173 с.
15. Митинг в защиту свободы совести // Религия и право.
1997. № 2-3. С. 24.
16. Мозговой С. А. Религиозный фактор в коммуникационном менеджменте внешней политики США // Пространство и время в мировой политике и международных отношениях: материалы IV Конвента РАМИ. М.: МГИМО-Университет, 2007. Т. 10. С.107-112.
17. Московский церковный вестник. 1991. № 1 (46). С. 3.
18. Обращение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II и епископата Русской Православной Церкви к Президенту Российской Федерации Б. Н. Ельцину // Журнал Московской патриархии. 1997. № 8. С. 3.
19. Официальная хроника. Журнал Московской Патриархии. М., 1993. № 11-12.
20. Полосин В. С. Что нужно российскому и американскому народам? // НГ-религии. 1998. № 1 (13).
21. Проект Конституции Российской Федерации. Сборник материалов. М.: Республика, 1992; VI Съезд народных депутатов Российской Федерации: Стенографический отчет. Т. V. М.: Республика, 1992. С. 451490.
22. Рагозина Л. Г. К вопросу о взаимодействии органов государственной власти с религиозными организациями // Религия и право. 1998. № 3 (6). С. 5-7.
23. Сьюэлл Э. Сравнительная характеристика светских государств и равенство религиозных организаций // Пределы светскости: общественная дискуссия о принципе светскости государства и о путях реализации свободы совести. М.: Центр «Сова», 2003. С. 44-57.
24. Трофимчук Н. А. О роли религиозных миссий в геополитической экспансии Запада // НГ-религии. 2001. 28 марта.
