CC BY
107
Л.Р. РОМАНОВСКАЯ
ГОСУДАРСТВЕННО-РЕЛИГИОЗНАЯ ПОЛИТИКА ПО ОТНОШЕНИЮ
К МУСУЛЬМАНАМ: ПЕРЕЛОМ НА РУБЕЖЕ ВЕКОВ ^!!!-Х!Х ВЕКА)
Из четырех основных мировых религий, их отдельных ветвей и направлений, представленных в России, ислам ранее других оказался в сфере влияния государства, исторически ориентированного на православие. Первыми из мусульман в состав Российского государства вошли поволжские татары (сер. XVI в.), последними - племена горного Памира (1890-е годы). Непрерывное расширение территории России, включение в ее состав Поволжья, Приуралья, Сибири, Крыма, части Польши, Кавказа, Туркестана сделали русскими подданными многочисленные народы, исторической верой которых являлся ислам. Как показывают результаты Всеобщей переписи населения 1897 г., 11,1% населения Российской империи составляли магометане (почти 14 млн), в основном это жители Кавказа (так, например, в Терской обл. магометане составляли 52,1% населения, Бакинской - 84,7%, Дагестанской - 97,4%) и Средней Азии (90, 3% всего населения). А значит, к концу Х1Х в. мусульманская конфессия была второй по численности в империи после господствующей - православной.
Что касается Европейской России, то и здесь процент достаточно высокий - 3,8%. На этой территории традиционными носителями мусульманской религии являлись башкиры и татары.
Так, например, в Нижегородском крае существовало много татарских (мусульманских) деревень. В самом Нижнем Новгороде татарам было запрещено селиться вплоть до XVI в. В XVII в. татарские мурзы-землевладельцы стали приезжать в Нижний Новгород торговать хлебом и т.д. С этого времени и позже, с увеличением товарооборота Макарьевской ярмарки, здесь уже встречалось немало мусульман - как местных, так и приезжих.
Исследуя историю распространения и укрепления исламской религии в пределах Нижегородской области, авторы монографии «История исламских общин Нижегородской области» отмечают, что исторические корни современных мусульманских селений Нижегородского края (сегодня их 34) уходят в глубину веков [1]. В Волго-Сурском районе к ХVII в. в результате сложных этнических процессов сформировалась особая группа населения России - татары-мишари. К ХIV-ХV вв. восходит основание таких деревень, как Урга, Ендо-вищи, Медяны, Карга; к ХVI в. - Малое и Большое Рыбушкино и т.д.
Важнейшими факторами исламизации юго-востока Нижегородчины явились:
1) еще доордынское проникновение на эти территории отдельных представителей различных этносов, принявших ислам;
2) исламское влияние Волжской Булгарии и ордынцев;
3) становление в непосредственной близости в ХV в. в рамках Московии самостоятельного Касимовского «царства» (удельное княжество, созданное московскими князьями для казанцев, перешедших к ним на службу; занимало территории по реке Оке), которое, помимо прочего, стало первоначальной опорной базой мусульманской религии в тогдашних границах формирующегося Российского государства;
4) санкционированные Русским государством перемещения служилых татар в ХVI-ХVII вв. [2].
По данным на 1812 г., в Нижегородской губернии насчитывалось 26 деревянных мечетей, в которых молились более 15,5 тыс. человек. К 1829 г. число мечетей выросло до 30, а прихожан насчитывалось приблизительно 16,5 тыс.
К середине века (1859 г.) в губернии было 33 мечети, а прихожан - более 32 тыс. Таким образом, количество мечетей за полвека мало изменилось (от 26 до 33), а рост мусульманского населения был достаточно ощутимым - более чем в два раза (несмотря на политику христианизации, которую проводило правительство). Сложилась демографическая обстановка для строительства новых мечетей, что и будет осуществляться в Х!Х в.
Однако, анализируя динамику строительства мечетей, можно подчеркнуть, что их незначительное увеличение в первой половине и середине Х!Х в. сменяется резким ростом в конце Х!Х в. и начале ХХ в. К 1878 г. число мечетей в Нижегородской губернии составило 47, а прихожан насчитывалось более 33,5 тыс. человек. В 1898 г. мечетей было уже более 60 (в них молилось около 50 тыс. человек), а духовных учебных заведений (мектебе - мусульманская духовная сельская школа и медресе - среднее и высшее духовное учебное заведение) насчитывалось более 30. Эта статистика вполне соответствует общим направлениям курса правительственной конфессиональной политики (именно на рубеже Х!Х-Хх вв. особенно усилилась тенденция к ее либерализации).
Мечети на Нижегородской земле концентрировались, естественно, в татарских деревнях. В самом Нижнем Новгороде мечеть была всего одна. Она начала функционировать с открытием Нижегородской ярмарки (1817 г.), расположившись в той части ярмарочного городка, которую облюбовали купцы с Востока. Ярмарочная мечеть начала действовать в 1828 г. и была центром мусульманской жизни Нижнего Новгорода на протяжении всего Х!Х в.
В законодательной иерархии вероисповеданий на первом уровне находилась господствующая Русская православная церковь. Вторую ступень правовой иерархии занимали так называемые признанные терпимые исповедания, к которым относились прежде всего христианские неправославные (или «инослав-ные») конфессии (Католическая, протестантские, Армяно-грегорианская, Евангелическо-лютеранская церкви и др.), а также язычники и нехристианские конфессии - в том числе и мусульманская. Конфессии второй ступени также имели свою градацию, которая была обусловлена большей или меньшей идеологической близостью к господствующей православной религии. Христианские неправославные конфессии занимали более привилегированное положение по сравнению с нехристианскими. Принадлежность к религии «третьего сорта» порождала для мусульманского населения империи ряд правовых ограничений. Кроме того, правовой статус мусульман, проживающих на различных территориях и относящихся к разным народностям, также мог различаться. Даже к народам, проживавшим в одном районе в один исторический период, отношение властей могло существенно разниться. К примеру, в период христианизаторской кампании 40-50-х годов XVIII в. в Поволжье и Приуралье основным объектом преследований на религиозной почве были татары. По отношению к проживавшим здесь же башкирам власти относились более толерантно.
«Мусульманский вопрос» в государственной политике самодержавия был подвержен изменениям в соответствии с переменами и колебаниями внутреннего курса в целом и изменениями конфессиональной политики в частности [3].
Законодательная политика Российского государства до середины XVIII в. (Соборное Уложение 1649 г., указы Петра I, Петра II, Елизаветы Петровны) была направлена на ограничение ислама (и других нехристианских конфессий), поощрение перехода мусульман в православие, покровительство по отношению к «новокрещеным» [4]. Еще в 1593 г. специальная Грамота запрещала «иметь мечети татарам для того, чтобы не было соблазна христианам и крященам» [5]. Данный указ распространялся на деревни, которые имели смешанное население или татарские, но с наличием «крящен» (искаженное «крещеные» - татары
(мусульмане), обращенные в православие. Любопытно, что для обращенных в православие евреев (иудеев) применялся другой термин - «выкресты».). Опираясь на эту Грамоту, власти отдавали распоряжения сносить имеющиеся мечети и в ХУІІІ в. Было определено: «если еще где не сломаны мечети в деревнях, где живут русские и крящены, даже если нет церквей здесь, все сломать и вновь строить здесь не давать» [6].
Попытки возврата из православия в ислам жесточайшим образом пресекались. Борьба с исламом сопровождалась предоставлением некоторых льгот новокрещеным татарам. Царь Алексей Михайлович указами 1680-1681 гг. жаловал татар за обращение в православие княжескими званиями и денежными окладами [7]. В начале XVIII в., после подавления башкирского восстания 1705-1711 гг., мусульманские мечети превратились в объект налогообложения со стороны государства. Исполнение обрядов, ведение службы в этот период сопровождалось уплатой податей в пользу казны [8]. В качестве наказания за участие в восстаниях башкирское духовенство было существенно ограничено в своих правах, в частности, муллы-башкиры были лишены права собственности на землю. Лишь те муллы, которые происходили из мещеряков, в качестве поощрения за участие в подавлении восстаний получили право приобретать земли [9].
Все эти меры, однако, не привели к конфессиональному единообразию страны, напротив, как верно замечает А.Б. Юнусова, «исламский фактор стал ощутимой реальностью России, с которой приходилось считаться. Он стал еще более значимым в период пугачевского восстания, происходившего на фоне ярко выраженного восточного направления российской внешней политики. Войны России с Османской Турцией в ХVШ веке и наличие бунтующего мусульманского социума внутри страны делали небезопасным противостояние государства и Ислама» [10].
Важный поворот в государственно-религиозной политике империи произошел в царствование Екатерины II. В «Наказе» для Уложенной комиссии 1767 г. в рамках политики просвещенного абсолютизма был провозглашен курс на терпимость по отношению к неправославным религиям. В 1773 г. указом Екатерины II было разрешено строительство мечетей для мусульман России [11].
Екатерининское правительство приступило к инкорпорации аристократических слоев мусульманской общины империи в состав российского дворянства. Указ 22 февраля 1784 г., подтвержденный положениями «Жалованной грамоты дворянству» 1785 г., распространял на мусульман — татарских князей и мурз все дворянские привилегии, кроме права владения крепостными-христианами [12]. На Западе империи на землях бывшей Речи Посполитой татарские дворяне-мусульмане в силу своей лояльности по отношению к дому Романовых сохранили за собой право на обладание крепостными и слугами без различия их вероисповедания [13].
Первым законодательным актом, регламентировавшим «духовные дела» мусульман на территории империи, был указ Екатерины II от 22 сентября 1788 г., согласно которому учреждалось Оренбургское Магометанское Духовное Собрание (спустя три года после образования переведенное в Уфу) из двух-трех мулл из «казанских татар» под председательством муфтия для надзора за назначением мулл и проведения испытаний кандидатов на мусульманские духовные должности [14]. Духовное собрание подчинялось Министерству внутренних дел.
Преемники Екатерины II на русском троне в основном продолжили линию поведения своей предшественницы по отношению к исламу. Государственнорелигиозная политика самодержавия, как правило, определялась не столько религиозными, сколько правительственными целями и задачами. Главным не-
укоснительным условием русской власти было требование обязательной лояльности всех подданных-мусульман, в первую очередь представителей элиты.
Таким образом, в конце XVIII в. происходит перелом в государственнорелигиозной политике по отношению к иноверным конфессиям. Принцип веротерпимости, провозглашенный Екатериной II, положительно повлиял и на правовое положение мусульман Российской империи (хотя о равенстве в правах с православным населением речи быть не могло).
Литература
1. Сенюткин С.Б., Идрисов У.Ю., Сенюткина О.Н., Гусева ЮН. История исламских общин Нижегородской области: Монография. Н. Новгород: Изд-во ННГУ, 1998. С. 445.
2. Подробнее см.: Сенюткин С.Б., Идрисов У.Ю., Сенюткина О.Н., Гусева ЮН. Указ. соч. С. 9, 38, 446.
3. Дякин В.С. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX - начало XX вв.). СПб., 1998. С.23.
4. Полный свод законов Российской империи (ПСЗ РИ). Вып. 1. СПб., 1830. № 1, 2734, 5333,
8664.
5. Цит. по: Сенюткин С.Б., Идрисов У.Ю., Сенюткина О.Н., Гусева Ю.Н. Указ. соч. С.12.
6. ПСЗ-1. Т. ХИ.№ 8978, 22 июня 1744.
7. ПСЗ-1. Т. 2. № 823, 867, 870.
8. Материалы по истории Башкирской АССР (МИБ). Ч. 1. С. 110-111; Акманов И.Г. Башкирские восстания. Уфа. 1993. С. 55.
9. Асфандияров А. З. Религиозная политика царизма в Башкирии в период феодализма // Башкирский край. Вып. 1. Уфа, 1991. С. 4.
10. Юнусова А.Б. Ислам в системе Российского законодательства./ Религиозные организации и государство: перспективы взаимодействия: Материалы конференции. М., 1999. С. 33-36.
11. ПСЗ-1, № 12949, № 13996.
12. ПСЗ-1, № 15936, 16187.
13. ПСЗ-1, № 17264,17418, ПСЗ-2 №№ 13304,13592.
14. ПСЗ-1. Т. 22. № 16710.
РОМАНОВСКАЯ ЛЮБАВА РОСТИСЛАВОВНА родилась в 1978 г. Окончила Нижегородский государственный университет. Преподаватель кафедры теории и истории государства и права Нижегородского университета. Область научных интересов - теория и история государства и права. Автор 11 научных статей.
